Ладан

Мадлен колотила в двери Армана так, как будто за ней гнались все черти Преисподней. Мы оба, Арман и я, уже оделись, и мило болтали у тех картин, что я приметил вчерашней ночью, когда пришел к нему в дом впервые. Одна из них особенно впечатляла, но я не успел ее как следует изучить... Жажда давала знать о себе. Несколько суток без свежей крови, но зато полные бурных ласк, порядочно истощили Армана, да и меня тоже. Жажда уже пульсировала в мозгу, требуя крови незамедлительно – здесь и сейчас. Мы собрались вместе на охоту. Мадлен нарушила эти планы. Арман тотчас же раскрыл дверь, как только услышал свое же имя из уст колотящегося дитя. Мадлен была перепуганной и растрепанной, на щеках – красные потеки слез, одежда полностью в беспорядке, как будто вампирша неслась сюда со всех ног. - Арман, Луис! Случилось ужасное – Клодию схватили! Нам нужно немедленно бежать в театр! – она тут же осеклась, как только Арман обхватил ее тоненькие плечи, осматривая от ног и до рыжей макушки, будто ища повреждения в самой вампирше. А после взволнованно произнес: - Так, тихо. Успокойся. И покажи мне образы в своих мыслях, и расскажи, что произошло. Я понял, что Клодия в беде, и тут же бросился к входной двери, но был остановлен твердой рукой. - Нет, Луи! Господи, не сейчас! Ты слишком слаб, слишком истощен! И ты не справишься там один! Мадлен с ним тот час же согласилась, начав тараторить без остановки. - Да, да, ты прав! Боже, Боже мой!! Это безумие – идти в театр! Но я не знаю, что вообще делать! Все началось еще прошлой ночью. Когда заявился… этот Лестат! Такой весь странный, синюшно-бледный, как будто он вылез из болота! И рядом с ним странная вампирша, вся в тряпках как мумия в музее! Они приехали на авто. Светловолосый искал тебя, вроде хотел с тобой говорить.. . Сказал, приехал искать «семью». Свою «дочь» Клодию и Луи! Он так подробно их описал! Сантьяго сразу же «ухватился». Давай расспрашивать, что да как, и как давно тот их обратил…Лестат не стал толком отвечать, и было видно, что не доволен. Сантьяго снял с его шеи шарф – а там огромный шрам на все горло, и та вампирша – вся тоже в шрамах ... Сантьяго все моментально понял. Блондин сказал ему – мол, не лезь, дело семейное, разберемся. Но тот, естественно, не послушал. Сказал – покажет ему «Луи», и потащил его к твоему дому. Я пошла следом и проследила. Они стояли здесь, под окном… Я стиснул зубы, Арман моргнул, а после так странно улыбнулся, что кровь едва в жилах не застыла… - А дальше что? - Дальше… Они ушли. Лестат – к вампирше, Сантьяго – к труппе. Он всех собрал, и он говорил… Боже, Арман! Ты бы это слышал! Что ты предатель и лицемер, что сам свои правила нарушил… Ты запретил обращать юнцов, пить кровь невинных и убивать нам же подобных, то есть вампиров, если, конечно, те чтут Закон… А сам принял Клодию и Луи… Сантьяго был очень возмущен! Он говорил, ты читал их мысли, что ты все знал, но не допустил этих преступников до суда, лишь для того, чтобы спасти Луи – что ты безумно в него влюблен и предал все наши идеалы…что вас всех нужно придать суду, а ты… давно злоупотребляешь властью…. - И кто из них поддержал его? – Арман говорил спокойно. Его голос не дрожал. Он аккуратно придерживал волнующуюся Мадлен за руку, будто пытаясь облегчить таким образом ее рассказ. Я же лихорадочно думал о том, что Лестат жив и приехал в город, притащив следом ещё и Браун… - О Арман... мнения разделились. Часть – точно за тебя. Роже, Элдетри, Феликс, Роб…считают, что этот светловолосый сам обратил Клодию в вампира! И что всегда плевал на законы…, поэтому нет смысла ставить что-либо ей в вину, тем более, что Лестат жив, и его спутница... кстати тоже! Еще часть думает – что ты не в курсе всей ситуации целиком, иначе точно бы не позволил Луи и Клодии стать частью клана, но большинство… не убеждены! Ты знаешь, многие не довольны тем, что ты ограничиваешь вампиров… в выборе наших жертв, и им не нравится …твоя власть. Они ухватились за этот повод. Сантьяго сказал Лестату, чтобы тот ничего не делал. Что схватят Клодию по-любому. Я попыталась предупредить ее – но не успела. Я только видела, как Лестат вел ее под руку к машине, и как Сантьяго со всеми, кто предал тебя, окружили дом… , - она запнулась на полуслове, закрыв голову руками. Заканчивать фразу не было смысла. Все было предельно ясно, как Божий день. Мое сердце так гулко билось, казалось – выскочит из груди. Арман же, молча, обнял Мадлен. - Прости, - она всхлипнула в его руках. – Я сразу должна была бежать к тебе…я только время зря потеряла! - Тссс, нет, милая. Не стоит. Это бы мало, что изменило. И я – единственный, кто тут виновен. Кто вообще все это допустил. Я вздрогнул, подняв на него глаза. Арман не смотрел в ответ. Его руки рассеяно гладили роскошные длинные волосы Мадлен, когда как сам он, казалось, ушел далеко, в собственные мысли. - И… что нам делать? Что они.. сделают с Клодией… со всеми нами? – Я не мог это не спросить, хотя ответ и был очевиден, и от того было очень страшно. Арман в ответ криво усмехнулся. - Что делать? Будет аутодафе. Вопрос только – для кого? Возможно…я, правда, лицемер. Но ни один волос с головы, твоей ли, Клодии - не падет. Пойдемте, ну же, вставай, Мадлен.

***

Мы вышли на охоту. Идти в театр с такой жаждой в глотке было абсурдом. Я был не способен ни связно мыслить, ни дать отпор даже совсем слабому «птенцу». Ужас за Клодию заполнил мысли. И в то же время злость и адреналин были тем самым топливом в моих венах, что подстегивали меня и заставляли бежать вперед, а также действовать «вопреки» и любым страхам наперекор. Я должен был спасти Клодию любой ценой, даже бы если и сам погибнуть. Арман шел по правую сторону от меня, спокойно, сосредоточенно вглядываясь в ночную мглу. Два вора-карманника в подворотне даже понять что-то не сумели, прежде чем оба рухнули замертво нам под ноги. Мадлен тоже подкрепилась. Она вела нас в прибежище тех немногих, кто не пошел следом за испанцем. Пара охранников – те, что мы видели с Клодией при знакомстве, и еще несколько вампиров – приверженцев идей Армана. Они лишь коротко кивнули ему при встрече, лишь обменявшись чередой образов в своих мыслях. После чего мы, молча, пошли к улице Тамплиеров, уже готовые ко всему.

***

Когда мы вошли в театр, мое сердце оборвалось. Клодию держали. Какие-то две вампирши, чьи имена я вообще не помнил. Она шипела, как злая кошка, и сильно дергалась у них в руках. Прочие члены труппы стояли вдоль стен главного зала, чуть-чуть поодаль – лениво о чем-то переговариваясь друг с другом. Арман твердым шагом прошел вперед, тут же, с порога, отдав приказ: - Отпустить пленницу. Выполнять! Ну же! Немедленно! Сибилла, Роуз….! - вампирши, державшие Клодию, как по команде разжали руки. Их взгляд стал рассеянным и поплывшим. Я понял, что Арман делает это снова – жестко вторгается в чужой разум и применяет к ним свой гипноз. Прочие также уставились на Армана. Их взгляд расфокурсировался и плыл... В этот момент я нашел его. Лестат стоял справа от стены. Двое высоких, рослых, на первый взгляд очень и очень сильных вампира удерживали его за руки. Он был в разорванном пиджаке, в рубашке в темных тонах, в полоску, волосы, сбитые в колтуны… и со следами вампирской крови…было понятно, что он боролся, прежде чем дать так себя скрутить... Наши глаза встретились на секунду, и время будто бы замерло. Словно вокруг не было театра, вампиров, Клодии… никого. Лишь только я, только он - одни. Странная магия, волшебство. Казалось – вот руку протяни…и можно будто снова коснуться, но все развеялось словно дым. - Луи..! – мое имя в его устах было подобно страстной молитве, что можно услышать в тишине храма. А после взгляд его синих глаз медленно, но верно заскользил вниз от лица прямо на мое горло. В вороте новой черной рубашки, на смуглой и раздраженной коже горели, как чертово клеймо, две ярко-алые малые точки – следы от клыков Армана, оставленные им ночью...Напоминание о любви. Дальше я уже плохо помнил. Это случилось в один лишь миг. Я толком и не успел заметить, как Лестат выбился из рук охраны одним рывком, буквально перелетев тут же через зал, как сшиб Армана одним ударом и сомкнул руки на его горле… В этот миг Клодия закричала. Вампирши, будто очнувшись, злобно переглянулись и выкрутили ей руки. Охранники, державшие Лестата, двинулись вперед к пришедшим с нами вампирам. Я тут же рванулся к Клодии, но Сантьяго…вдруг появившийся из ниоткуда, с размаха сбил меня ударом с ног. - Куда собрался, чертова шлюха? Я обещаю, ты здесь подохнешь, поверь, уж я сильно постараюсь! – его удары, один сильней другого, выбивали из меня дух. Я как мог уворачивался от них, молясь, чтобы Клодия убежала, и чтобы Арман успел сделать хоть что-нибудь до того, как ее убьют или еще как-то навредят... Собрав всю свою злость в кулак, я врезал Сантьяго ногой в живот, на секунду освободившись от его хватки. Краем глаза я смог увидеть, как женщина в черном, предположительно Антуанетта Браун, вырвалась и шмыгнула в сторону одной из ниш. Мадлен рванулась навстречу Клодии, но была схвачена другой вампиршей, предположительно той самой Роуз. Они сцепились в безумной драке. Лестат с Арманом в этот момент катались по полу, словно рычащий живой клубок, попеременно выхватывая инициативу. Вампиры вокруг нас дрались с явным намерением прибить друг друга. Безумие продолжалось, казалось, целую вечность. Я отшвырнул от себя Сантьяго. И из последних сил попытался пробиться к Клодии и Мадлен. Но было тщетно. Поднявшийся Сантьяго и еще двое зашли мне за спину с двух сторон. Более сильная взрослая Роуз сломала обе руки Мадлен. Сибилла схватила Клодию как игрушку, одним движением скрутив моей девочке запястья. В этот момент меня самого бросили на паркет, заломив руки и начав избивать. Последнее, что я помню – истошные крики Клодии и Мадлен, которых поволокли к выходу из зала. Сантьяго схватил меня пальцами прямо за горло, как это раньше делал Лестат, и потащил следом, впиваясь в кожу. Я судорожно осматривал все вокруг в попытке что-нибудь предпринять, но понял с ужасом: Арман исчез... Меня затащили в одно из подвальных помещений внутри театра – швырнули на пол, как мешок с мусором, и закрыли. Я слышал, как двери забивают, буквально вмуровывая их внутрь. Лязг кирпичей, злобный рык испанца – все слилось в мерзкий, единый гул. Я понимал, что это конец. Крик Клодии все еще стоял в ушах. Арман исчез…, а с ним и надежда. Все было ясно как белый день. Я приготовился … к своей смерти. Я так отчаянно ее ждал...как никогда не желал бы прежде. Мне показалось...я слышу плач, где-то от боли рыдала скрипка... Это был реквием по мечтам. Спектакль кончился. Занавес. Аутодафе* – публичное сожжение еретиков по приговорам Святой инквизиции в Средние века