Их комната (Their Room)

— И как ты предлагаешь это проверить? Драко оглянулся на Гермиону, которая едва переставляла ноги позади него, придерживая подол мантии, чтобы не испачкать ее. Она смотрела на слизеринца. — Я имею в виду, зачем ты вытащил меня из замка в такую грязь? У нас вообще есть план? Вчера они провели весь вечер, переводя заклинание, которое, как она думала, поможет Поттеру. И, возможно, многим другим людям, которые пострадают от заклинаний темных магов. Драко и Гермиона работали над этим, снова и снова практикуясь в произношении. Они изучали его до тех пор, пока у них не заболели глаза, пока от дров в камине не остались лишь слабые угольки. И вот теперь Драко каким-то образом удалось уговорить Гермиону встретиться с ним ранним утром на лестнице главного входа. Теперь он вел ее по территории замка. Ни одному из них не удалось выспаться прошлой ночью, и Драко видел, что Гермиона была очень недовольна этим фактом. Она внезапно остановилась, и Драко обернулся, чтобы посмотреть, что произошло. Девушка вглядывалась в Запретный лес, зловеще темневший впереди. — Мы не будем заходить слишком далеко, — просто сказал парень. — Я бы предпочла вообще туда не ходить, — нахмурилась Гермиона. — Ты забыл, что там произошло в прошлый раз? Драко, конечно, не забыл. Но, оглядываясь назад, он винил себя за то, что тратил драгоценное время на ссоры, когда мог бы заняться с Гермионой множеством других интересных вещей. Слизеринец усмехнулся своим мыслям. — Не волнуйся, Мантикора мертва, нам нечего бояться, — заверил Драко девушку, тщательно пряча улыбку. — Есть кое-что еще, — гриффиндорка побледнела, и в ее глазах мелькнул страх. — Я недавно гуляла здесь и заметила, что… Что за мной следят. — За тобой следили? Сзади тебя? Гермиона, я и не подозревал, что ты такая самоуверенная. Ты действительно думаешь, что кому-то было интересно наблюдать за тобой во время прогулки? — Я не шучу, Малфой! — ее голос дрогнул, и Драко заметил, что она нервно теребит рукав своей мантии. — Не волнуйся, я с тобой. Что вообще может пойти не так? — Малфой улыбнулся Гермионе самой яркой улыбкой из своего арсенала. В ответ она скрестила руки на груди и одарила парня взглядом, который точно напомнил ему, что может пойти не так. — Послушай, если ты хочешь убежать обратно в Гриффиндорскую башню и спрятаться за своего драгоценного Поттера, то я тебя не держу! Драко больше не пытался уговорить Гермиону последовать за ним. Он был Малфоем, а это означало, что он никогда никого не стал бы умолять. Он повернулся и пошел вглубь леса. Однако он был благодарен Гермионе, когда услышал ее шаги позади себя. Они шли долго, забираясь все глубже и глубже в лес, все дальше и дальше удаляясь от замка. Малфой знал, что солнце вот-вот взойдет, но огромные деревья не позволяли его лучам проникнуть вглубь леса. Он надеялся, что солнце, по крайней мере, разогнало тучи, нависшие над замком. Малфой наконец решил, что они зашли достаточно далеко и могут делать то, зачем пришли. — Я думаю, это подходящее место, — сказал он. — Подходящее место для чего? Ты все еще не сказал мне, в чем заключается твой план, — Гермиона пыталась стряхнуть листья со своих волос. Им пришлось пробираться сквозь заросли кустарника, и несколько сухих листьев застряли в ее кудрях. Драко внимательно посмотрел на девушку и сказал. — Хорошее место, чтобы научить тебя круциатусу. Гермиона застыла, ее пальцы запутались в локонах. Она подняла свои карие глаза, чтобы встретиться с его серыми. Она даже не спросила, откуда он знает это заклинание и кто его ему научил. Гермиона никогда, ни на секунду, не сомневалась в его способностях. Она просто продолжала вытаскивать листья из своих волос, как будто не слышала ни слова из того, что сказал Драко. — Гермиона, — начал Малфой. — Нет, — решительно сказала она. — Есть другой способ, всегда есть другой способ. — Другого способа нет. Если заклинание работает против Круцио, то есть большая вероятность, что оно сработает и против Авады Кедавры, поэтому они действуют по тому же принципу, — опроверг ее Драко. — Я иду к директору, — отрезала Гермиона, резко развернулась и направилась обратно. — Нет, ты никуда не пойдешь, — Драко легко догнал ее и схватил за плечи. — Послушай, мы зашли так далеко, и теперь я не собираюсь передавать каким-то сумасшедшим старикам то, что может привести к великим открытиям в современной истории магии! — Но это глупо, — закричала на него Гермиона. — И это вообще запрещено! — Это единственный выход, — спокойно настаивал на своем слизеринец. — Ну, если ты считаешь, что это такая хорошая идея, — она сделала паузу, прикусив губу. — Если это единственный выход, тогда используй Круцио сам. Драко отпустил Гермиону и сделал шаг назад, он даже не предполагал такого поворота событий. У меня пересохло во рту. — Ну, нет, — сказал он после минутной паузы. Гермиона стояла, опустив голову, волосы скрывали ее лицо. — Будет легче, если ты это сделаешь. Ты знаешь как. Ты уже делал это, — голос девушки звучал очень далеко. — Я сказал «нет», все будет именно так, как я планировал, — Малфой, хотя и чувствовал себя неуверенно, но голос его был тверд. — Но, Драко, будет намного проще, если ты… — Я сказал «НЕТ»! — закричал на нее слизеринец. Он не сказал, что сама мысль о том, чтобы запустить этим заклинанием в Гермиону, разрывала ему грудь на части. Мысль о том, что кто-то другой может сделать это, вызвала у него желание убить этого человека. Но Драко не мог этого сказать. Он мог сказать, что если заклинание не сработает, он никогда не простит себе того, что причинил ей боль. — Будет лучше, если ты сделаешь это, — сказал он. — Если заклинание ОЛири не сработает, все будет не так уж плохо. Без обид, Грейнджер, но ты не настолько хороша в Темных искусствах. Все, что ты можешь сделать — это вызвать у меня головную боль. И то, только в том случае, если заклинание не сработает. Гермиона была смертельно бледна. — Я даже не знаю, как произносить заклинание», — прошептала она. — О, это очень просто, — сказал Драко обманчиво веселым голосом. — Даже Долгопупс смог бы это сделать! Стук дождевых капель заставил Гермиону и Драко схватиться за палочки. — Умбракулюм, — произнесли они почти одновременно, искры полетели с их палочек, создавая облака, парящие над их головами. Облако Гермионы, как и следовало ожидать, было голубым, а облако Драко — темно-серым. — Все, что тебе нужно сделать, — возобновил разговор Малфой. — Это направить на меня палочку и произнести заклинание, ты уже знаешь правильную интонацию и движение. И все остальное. — Неужели это так просто? — Гермиона была удивлена. — Вот почему это самое популярное болевое заклинание. — Я не могу этого сделать. — Тебе придется, — Драко развернулся и сделал пару шагов в сторону. — Все, я готов. Гермиона подняла волшебную палочку и направила ее на Драко, ее рука дрожала. Влажный воздух заставил ее непослушные волосы завиться еще больше, капли воды стекали по ее крупным локонам. Ее глаза были широко открыты и полны страха. — Я не могу, Драко… — Давай, Грейнджер, сделай это! Немедленно! — яростно закричал Драко. Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Она увереннее сжала свою палочку. Драко немедленно начал прокручивать в голове слова контрзаклятия, зная, что она наконец приняла решение. — Круцио! Заклинание прозвучало так неестественно из уст Гермионы. Но Драко задумался об этом лишь на секунду, в следующее мгновение он уже выкрикивал единственное заклинание, которое могло ему помочь. — Арма Иммеритус! Малфой почувствовал, когда заклинание настигло его. Удар был сильным. Думая об этом позже, Драко восхищался потенциалом Гермионы, он понятия не имел, что она такая сильная ведьма. Но прямо сейчас все, о чем он мог думать, было то, что он даже не чувствовал признаков боли. Его окружал мерцающий свет. Драко видел, что палочка Гермионы все еще направлена на него, Грейнджер поддерживала заклинание, но ее силы уже были на исходе. Мерцающий щит вокруг Малфоя задрожал. Едва заметное покалывание становилось все сильнее, и Драко понял, что у него есть всего пара секунд, прежде чем он почувствует всю силу круциатуса. Гермиона опустила волшебную палочку. Все кончено. Колени Драко подогнулись, и он упал в грязь. Он чувствовал себя так, словно мимо только что прошли тысячи дементоров. Все положительные чувства испарились под натиском заклинания. Малфой закрыл глаза и резко выдохнул, так что Гермиона опустилась рядом с ним, обхватив его руками. — Прости, прости меня, Драко. Мне так жаль, мне так жаль. Драко посмотрел на нее, глаза девушки были полны слез. О, он просто не мог выносить их вида. Гермиона стояла на коленях рядом с Малфоем, тихо всхлипывая. Ему показалось, что она что-то бормочет сквозь слезы, но он ничего не смог разобрать, потому что девушка начала заикаться от рыданий. Драко попытался вздохнуть, собираясь с силами, он отвел руки Гермионы от ее лица. — Гермиона, — мягко сказал парень. — Все в порядке, ты не причинила мне вреда. Мучительные рыдания начали стихать, и девушка прошептала — Нет? Драко приподнял ее подбородок, заглядывая в глаза. Слезы все еще стояли в ее глазах, но она пыталась сдержать их. — Нет, мне не было больно, заклинание сработало. Глаза Гриффиндорки расширились, и она, наконец, перестала плакать. — Правда? Действительно сработало? Драко только улыбнулся, он был измучен. — Да, это сработало, это требует больших усилий, но это работает. Нижняя губа Гермионы задрожала, и она обвила руками шею Драко, крепко прижимая его к себе. — Я думала, что причинила тебе боль, — пробормотала Грейнджер. Малфой неловко погладил ее по голове. — Без обид, Грейнджер, но в последнее время ты была очень напряжена. — Напряжена? Ты думаешь, у меня стресс? — Гермиона отодвинулась от него. — Скоро конец учебного года. Не говоря уже о СОВ. И мы всю неделю обсуждали темные заклинания и злых волшебников. Гриффиндорка вскочила и побежала через лужайку так быстро, что ее маленькое облачко над головой просто не поспевало за ней. — И ты вытащил меня сюда, заставив использовать не просто ужасное темное заклинание, но и запретное! И вообще, все, что происходит между нами… И не смотри на меня так, будто ты не понимаешь, о чем я говорю! Мерлинова борода! Стоит ли удивляться, что я немного напряжена?! Драко не смог сдержать ухмылки, появившейся на его усталом лице. — О, ты думаешь, это смешно?.. Ее темные волосы казались почти черными из-за дождя и прилипли к шее и лицу. — Что, если бы я причинила тебе боль? Я не могла бы этого вынести! — ее тирада закончилась, и Гермиона села позади Драко. Весь гнев, казалось, мгновенно улетучился из нее. — Почему не вынесла бы? — Малфой уже чувствовал себя лучше. Ее возмущенные речи всегда забавляли его, даже когда они были адресованы непосредственно ему. Но сейчас его интересовал очень серьезный вопрос, и в его голосе не было ни капли иронии. Драко не был до конца уверен, что они оба готовы узнать ответ. — Потому что… Я не хочу, чтобы тебе было больно. И я, конечно, не хочу быть той, кто причинит тебе боль, — Гермиона очень тщательно подбирала слова. Драко прислонился к стволу дерева. Они определенно не собирались быть честными сегодня, и, возможно, это было к лучшему. Он не знал, что ответил бы сам, если бы она задала ему тот же вопрос. Вокруг дул сильный ветер, и с деревьев падали капли дождя. Он закрыл глаза, позволив им упасть на лицо. Он знал, что пришло время возвращаться в замок, прежде чем кто-нибудь из благородных друзей Гермионы поймет, что ее долго не было. Но капли становились все тяжелее и тяжелее, дождь усиливался, и, к удивлению Драко, девушка придвинулась к нему поближе, присев рядом. Малфой решил, что Поттер и Уизли могут прислать хоть целую команду авроров, ему было все равно. — Значит, это все-таки сработало? — снова спросила Гермиона после нескольких минут молчания. — Да, — вяло ответил Драко. — Как ты думаешь, это действительно может помочь избежать Авады? — Осмелюсь предположить, что да, оно может. О’Лири был не так уж плох. — Это чрезвычайно оптимистично для тебя. Драко посмотрел на нее. — Ну, ты всегда жалуешься, что я пессимистичен. Но если тебе нужны доказательства, тогда давай научим Поттера, и в следующий раз, когда Волан-де-морт попытается убить его, мы будем знать наверняка. Нам придется подождать всего неделю или около того, учитывая способность нашего героя оказываться в нужном месте в нужное время, — он ухмыльнулся Гермионе, но она не оценила шутку. — Это не смешно. Драко ухмыльнулся и просто поцеловал ее, положив одну руку ей на шею. Затем он отпрянул на миллиметр или два. — Да, я знаю», — сказал он, прежде чем снова поцеловать девушку. Гермиона улыбнулась во время поцелуя, обнимая его и притягивая ближе к себе. — Напомни мне позже разозлиться на тебя, — она прервала поцелуй. — О, нет проблем, я уверен, что если ты забудешь об этом, я скажу что-нибудь столь же остроумное, чтобы разозлить тебя. Драко придвинулся ближе к Гермионе и несколько секунд изучал ее. Ее мягкие влажные локоны обрамляли лицо и ниспадали на плечи, глаза казались еще глубже, чем обычно, из-за недавно пролитых слез. Она была так красива, но Драко никогда бы не признался в этом даже самому себе. Он улыбнулся, наклоняя голову, чтобы снова поцеловать девушку, растворяясь в тепле, которое она дарила. Когда они шли к замку, дождь все еще шел. Им повезло, что вокруг не было ни души. И без того ходило много слухов о них двоих. Не стоило добавлять к ним тот факт, что они вдвоем вышли из Запретного леса совершенно мокрыми. Настолько, что казалось, будто они вместе упали в озеро. Единственными сухими вещами были их сумки. Гермиона поймала его взгляд, когда он смотрел на нее, и улыбнулась. Ее глаза блестели, а щеки раскраснелись. Чем дольше она смотрела в глаза Драко, тем ярче становился румянец, и Гермиона опустила взгляд, кусая губы. Малфой ухмыльнулся при мысли о том, чтобы затащить Грейнджер обратно туда, откуда они только что пришли, и делать с ней все, что придет ему в голову. Не то чтобы она ему позволила, но он мог, по крайней мере, представить это. Он остановился у входа в замок. — Иди. Было бы лучше, если бы нас не видели вместе. Теплый блеск ее глаз начал угасать, и Драко как раз собирался спросить, в чем дело, когда она быстро обошла его. — Да, конечно, ты прав, лучше не надо, — отрезала Гермиона, прежде чем за ней захлопнулась дверь. Дождь усиливался, уже слышался раскат грома. Драко с тревогой смотрел на дверь. Он никогда не был таким глупым и невнимательным в общении с Пэнси или любой другой девушкой. — Наверное, какие-нибудь магглорожденные штучки, — пробормотал слизеринец, входя в школу пару минут спустя. Несколько удивленных взглядов было направлено на него, когда он шел к подземельям слизерина, но никто не осмелился сказать ему ни слова. Даже без Крэбба и Гойла Драко внушал достаточно страха, чтобы старшекурсники старались не попадаться ему на пути. Подземелья были пусты, из-за погоды студенты предпочитали проводить время в более сухих местах замка. Это сыграло ему на руку. У Малфоя не было абсолютно никакого настроения с кем-либо общаться. Единственное, чего он хотел — это переодеться в сухую одежду. Стоя под душем и смывая с себя всю грязь, Драко подумал. Большинство его мыслей, конечно, были связаны с гриффиндоркой с каштановыми волосами. Самой приятной из этих мыслей была та, в которой эта самая девушка прокралась в подземелья слизерина, чтобы присоединиться к нему в душе и… Драко повернул кран, который отозвался жалобным скрипом. Он должен был перестать думать о ней. Он знал, что должен покончить с этой навязчивой идеей. Он был зациклен на Гермионе. Это становилось скучным. Она постоянно тревожила его мысли. Половина этих мыслей была совершенно невинной, но вместе с ними возникали и порочные мысли. И Драко это казалось неправильным. Люциус однажды сказал ему, что нет ничего плохого в том, чтобы быть кем-то одержимым. Похоть может быть искоренена по первому капризу. Но Люциус предупредил его, что он никогда не должен позволять себе терять контроль, потому что желание может легко превратиться в потребность. Драко понимал, что уже позволил себе зайти слишком далеко. Она стала оказывать на него слишком большое влияние. Внезапно его больше заинтересовало то, что происходило в волшебном мире. Не то чтобы Волан-де-морт и раньше не занимал его мыслей, но тогда Драко беспокоился только о своей собственной безопасности, а теперь он беспокоился о безопасности Гермионы. Кто-то должен быть обеспокоен этим, потому что сама она об этом не думает. А идеальный Поттер даже не может уберечь своих друзей от неприятностей. Гермионе повезло, что в этом году она провела так много времени с Драко, по крайней мере, он защищал ее. Но как защитить ее в те моменты, когда ее нет с ним, если Поттер постоянно во что-то ввязывается? Может, мне стоит научить ее еще парочке грязных трюков? Сегодня она отлично поработала с Круциатусом. Он усмехнулся, представив реакцию Гермионы на изучение темных искусств. Слизеринец натянул чистую, сухую мантию, его пальцы пробежались по мокрым волосам, приглаживая их назад. Улыбка исчезла с его лица. Ему нужно было держаться от нее на расстоянии, пока не стало слишком поздно. Это было то, чего Драко хотел больше всего… После самой Гермионы. Но он понимал, что происходит что-то очень серьезное. Малфой вспомнил слова Люциуса — Нужда в ком-то делает тебя слабым. Пришло еще одно письмо от Люциуса. Это было так же таинственно, как и все остальные. Состояние его матери ухудшилось, но ненамного. Это был сложный случай, но врачи надеялись на лучшее. Хотя Драко не знал ни одного достаточно храброго врача в больнице Святого Мунго, который осмелился бы сказать Люциусу, что его жена может умереть. Впервые за все это время Драко захотелось оказаться дома. Ему нужно было точно знать, больна ли она. И он сомневался, что есть способ сделать это, не уведомляя Люциуса. Его письмо было коротким, ничего лишнего. И слова, казалось, были подобраны с величайшей тщательностью, как и в остальных сообщениях. Драко написал ответ, спрашивая, можно ли организовать встречу с его матерью, и отправился в совиный домик. Для отправки письма он выбрал коричневую школьную сову. Его сова пропала, но Драко было все равно. Он предпочитал пользоваться школьными совами. Расправившись с птицей, Малфой наблюдал, как она исчезает в темных облаках, окружающих замок. Он уже собирался повернуться, чтобы уйти, но среди обычных звуков уханья сов вдруг различил что-то еще. Драко оглядел темную комнату. В дверях появилась девушка, крепко сжимавшая письмо в руке, словно боялась, что внезапный порыв ветра унесет его прочь. Когда она приблизилась, Драко разглядел, кто это был. — Пэнси, — сказал он. Слизеринка с криком отскочила от него. Она не ожидала увидеть здесь кого-то еще. — Д-Драко, — Панси быстро сунула письмо в карман. — Где ты был все утро? Ты никогда не пропускал завтрак. — У меня были дела», — осторожно сказал Малфой. Ее глаза сузились, но затем на лице появилась теплая улыбка. — Я понимаю, что ты сейчас переживаешь трудные времена. Все, что случилось с твоей мамой… Моя мама тоже обеспокоена этим. Она уже четыре раза была в больнице, и каждый раз приходит еще более расстроенной, чем раньше. Драко ничего не сказал. Ему показалось, что Пэнси больше беспокоилась, чем сочувствовала ему. — Я знаю, я тебе уже говорила, — девушка подошла к нему и сжала его руку. — Но если тебе понадобится поддержка, я всегда рядом. Она улыбнулась и крепче сжала его руку. — Более того, мы можем заняться чем-то еще, кроме разговоров. Рука Панси лениво поднялась вверх, зарываясь в волосы Драко. Она притянула его к себе так, что он встретился с ее губами. Они были скользкими и блестящими от того, что она их чем-то намазала. На секунду парень завелся от этого поцелуя. Но он не был опьяняющим, Малфой не чувствовал той неподвластной ему страсти, как тогда, когда целовал Гермиону. Поцелуи Пэнси всегда были предсказуемыми и бесстрастными. Внезапный звук нарушил тишину в темной комнате. Драко оттолкнул Пэнси и вгляделся в очертания комнаты. Он подумал, что, может быть, это просто хлопнула дверь, но не был уверен. Слизеринка снова попыталась обвить его шею руками, но Малфой снова оттолкнул ее. — Отвали, Пэнси, — рявкнул он. Девушка отступила назад, сердито зашипев на него. — Что, ты боишься, что грязнокровка увидит нас? Драко содрогнулся при мысли, что это действительно может дойти до Гермионы. — Не смей называть ее так, — голос Малфоя был жестким и холодным. Это был тон, который он использовал с Крэббом и Гойлом, когда хотел приструнить их, с младшими учениками, чтобы запугать их, и со старшими, чтобы угрожать. Но Пэнси только улыбнулась. — А ты, кажется, в еще худшей форме, чем я думала, не так ли, Драко?