Непреодолимое желание

Второй сын короля, словно кобра, бесшумно крался по коридорам  спящего Красного замка, и завидев кого-то из стражи или слуг, нырял в углубления ниш. Добравшись до покоев брата отца, юноша с удовлетворением обнаружил, что у дверей и в пролете коридора никого не было. Врываться в эти двери он не спешил, поэтому какое-то время принц переминался с ноги на ногу, возле покоев, бормоча себе что-то под нос. Эймонд понимал, увидь его здесь кто, посреди ночи, непременно это вызвало бы вопросы, а после и последствия, ведь скорость распространения слухов в этом замке поражала. Безопаснее было бы попасть в покои Деймона по потайным ходам, но Эймонд не достаточно хорошо изучил их, ведь тогда он просил Эйгона показать ему только пути, ведущие к выходам из его собственных покоев. Путь до покоев брата, он узнал однажды, когда тащил его превеселого на своем плече после очередного загула, не желая, показываться перед стражей. Стоя сейчас, у дверей Деймона юноша совершенно не знал, как поступить, потому что обстоятельства, в которых он оказался, становились все непонятней, запутаннее и сложнее. Их совместная ночь в том борделе, по-прежнему остается непостижимой загадкой для его ума, в тот вечер разум словно покинул его, оставив только образ Деймона и сумасшедшее вожделение, окутавшее его тело. Проснувшись утром, он элементарно не понимал, как оказался в своей постели. Юного принца никогда не привлекали мужчины, он всегда это знал, даже не смотря, на то, что он не был таким обожателем шлюх, как его брат, женское тело всегда казалось принцу привлекательным и манящим.   Но стоит дяде вторгнуться в его личное пространство, сделать пошлый намек, сжать его талию или жарко поцеловать в губы, посмотреть на него так, как никогда и никто не смотрел, все устои и мысли разом покидают его голову, оставляя лишь жар воспоминания о том удовольствии и пылающий взгляд аметистовых глаз. Если бы Деймон улетел к своей семейке, на Драконий Камень и оставил его в покое, Эймонд бы смог все забыть, но тот не желал забывать, он, то преследовал его, то манил за собой, каждый раз пробуждая интерес и желание все сильнее. Юноша решил, что ему необходимо убедить дядю прекратить его преследовать, прежде чем снова случится непоправимое. Оглядев в последний раз коридор, и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Эймонд толкнул дверь, которая оказалась, не заперта. Проскользнув стройным телом в узкий проем, который он оставил, боясь издать лишний звук, юноша очутился внутри комнаты. Тихо затворив дверь, Эймонд развернулся, оглядывая убранство пространства, взглядом ища хозяина. В покоях царил полумрак, лишь несколько зажженных свечей на высоких подсвечниках и горящий камин, освещали их. Хозяин сидел в кресле, находившемся на другом конце комнаты напротив камина, потягивая вино. Деймон настолько погруженный в свои мысли, не заметил, как отворилась дверь, грация и ловкость юноши восхищали, он не издал ни звука, лишь боковым зрением мужчина заметил движение в дверях. Эймонд не двинулся дальше порога, глядя на мужчину с другого конца комнаты. – Проходи, я не кусаюсь, – развернувшись к нему лицом, подразнил мужчина, – по крайней мере, пока, –  губы тронула легкая ухмылка, в ожидании проявления смущения, но ни один мускул на остром лице не дрогнул, выражение его было как никогда серьезно. – Дядя, – официальный тон юноши покоробил мужчину, пронеся по телу легкую волну раздражения. –  Я бы не хотел дальше все усложнять, и я до сих пор не понимаю, что произошло тогда между мной и… Закончить, заранее отрепетированную речь, Эймонд не успел, потому что мужчина с поистине запредельной скоростью вскочил с кресла и в два шага очутился перед его лицом. Юноша инстинктивно отшатнулся, но отойти не смог, сильная мужская рука схватила его за локоть, а вторая зафиксировала лицо под челюстью, вынуждая смотреть в глаза. – Не смей, я начинаю терять терпение, мальчишка. Я знаю, что произошло, мы трахались, ты хотел меня так же сильно, как и я тебя, – гневно выплюнул Деймон, прямо в приоткрытые от легкого шока губы. – А теперь ты расскажешь мне, что запомнил ты, – уже немного смягчив тон, потребовал мужчина. Деймон слегка надавил на его лицо, словно требуя ответа, заманивая тем самым юношу в ловушку, захлопывая капкан из которого тот уже точно не сможет выбраться. – Я…я помню, что пил вино, и, – начал было Эймонд, но запнулся на полуслове, не в силах произнести вслух, то, что по сей день являлось загадкой, приятным флером запечатлевшейся в его разуме, как самое яркое и тягуче приятное воспоминание в его жизни. –  Дальше, – требовал мужчина, немигающим взглядом смотря на юношу,  – вспоминай, не заставляй меня самому тебе описывать в красках, как ты трахал себя на моем члене и какие звуки ты издавал, –  проговорил он ему в приоткрытые губы. Мальчишка шумно выдохнул, лицо и уши полыхали, тело, словно горело и излучало, ощущаемый Порочным принцем всем своим существом, жар. Для него было настоящей пыткой, удерживать себя от порыва повалить несносного юнца на пол прямо сейчас, но он намеревался завершить свою игру и победить в ней. Изучая поведение Эймонда, впитывая те крупицы эмоций, которые по обыкновению холодный и сдержанный племянник, проявлял только с ним, Порочный принц сделал вывод, что та ночь, запечатлелась в его памяти сладостным сном, вспоминая о котором, тот непременно краснел, смущался и возбуждался. Сам быть может, того, не осознавая, мальчишка желает повторения того удовольствия и блаженства, просто моральные устои его поганой семейки, не позволяют ему признаться самому себе, в том, что ему хочется еще. –  Я пил, мне стало не хорошо…мы целовались, – Эймонд шумно сглотнул, – раздевались…  –  замялся мальчишка. –  И? Дальше? – требовательно вопрошал Деймон, сжав локоть чуть сильнее. – И я сел на твой член, –  на выдохе выпалил юноша. Глаза Деймона загорелись еще сильнее, –  о, да, Эймонд, именно так и было, – шептал Деймон в приоткрытые губы,  –   потом, кажется, ты просил меня не останавливаться? Я все правильно запомнил? От такого откровенного диалога, навевающего воспоминания, Эймонду стало невыносимо жарко, вниз живота снова отдало приятными импульсами, но сиюминутные стыд и смущение, не давали подумать об уже поднимающейся плоти. Он не был готов говорить об этом вот так, юноша наоборот желал забыть об этом, заставить Деймона забыть об этом, именно для этого он заявился к нему в этот час, убеждал юноша сам себя. Вовсе, не потому что дядя поманил его сегодня, вовсе не потому что его плоть каждый раз болезненно наливалась кровью, при воспоминаниях о той ночи с Порочным принцем, вовсе не потому что он пытался себя убедить в том, что ему не может хотеться, произнесенного только, что Деймоном.    Мальчишка хотел было отвести взгляд, но сильная рука снова удержала его на месте, тогда Эймонд вскинул руки, упираясь в широкую грудь, пытаясь оттолкнуть мужчину, но тот лишь обвил обеими руками его поясницу, вжимая брыкающееся тело в свое. Руки Порочного принца, близкое горячее дыхание, горящие от желания обладать, им Эймондом, аметистовые глаза и тихий тембр его голоса, завораживали и словно пленили его тело, лишая язык возможности произнести отрепетированные им в своей голове слова. Теперь стоя лицом к лицу, можно сказать, обнимаясь, глаза Деймона полыхали драконовым пламенем. Эймонд заметил, что аметистовую радужку красивых глаз, практически поглотила чернота, он смотрел на него словно зверь на добычу, но страха от этого не чувствовалось, напротив, этот взгляд завораживал и будоражил. – Чего ты стыдишься? Зачем убегаешь от меня? – шипел ему в лицо мужчина, – тебе понравилось, мне понравилось. Ты настолько зависим от мнения своих недотраханных родственничков, что боишься даже мысли, о том, что тебе понравился мой член в заднице? Произнеся эти слова, Деймон искренне пожалел, о том, что в Эймонде не было и капли беспутства его озабоченного брата, духовные устои заботливо вложенную в эту прелестную голову зелеными и выдержку юноши оказалось не так просто разрушить. – Ȳdra daor ao dare ánghowa ñuha lentor, – яростно сверкнув глазом, бросил Эймонд. Деймон искренне наслаждался эмоциями племянника, он был прекрасен в любых их проявлениях, и в дерзких ухмылках и едких остротах, которые он кидал за тем ужином, и в смущении и даже в ярости. Порочный принц не мог отрицать того, что этот мальчишка, внук презираемого им всей душой Отто Хайтауэра, истинный Таргариен, такой же как он сам, настоящий дракон, такой притягательности чистой валирийской крови, он не ощущал даже в Рейнире, когда она была возрастом её брата. Пусть пока еще и не идеальный валирийский, слетавший с вожделенных губ, словно приближал их обоих к утраченному некогда величию их предков, яростней родня их драконью кровь.  – Ȳdra daor ao dare deny skoros massitas. Iksis bona skoro syt ao māstan kesīr, ñuha dārilaros? – Naejot mazverdagon nyke nārhēdegon ziry.  Kesan dōrī nārhēdegon, –  выдохнул мужчина в юношеское ухо, не в силах больше сдерживаться, его губы потянулись к изгибу тонкой шеи. Мужчине в нос ударил душистый запах чистой кожи, запах дракона едва уловим, аромат мыла и хвои приятно ударили в нос, мысль о том, что племянник пришел к нему после принятия ванны, еще больше будоражила воображение. Ярость в Эймонде быстро менялась местами с возбуждением, от горячего дыхания и откровения плавился разум, выжигая все мысли о неправильности происходящего, об отсутствии желания отдаться в эти сильные руки, ведь все отклики его тела говорили, об обратном. Горячее дыхание Деймона,  стелющееся по шее и плечу, томный голос и руки на спине, обдали и без того разгоряченное тело волной жара, напомнивший тот, который он ощутил в борделе. Юноша постепенно осознавал, что все его даже еще не начавшиеся попытки разорвать эту связь, потерпят неудачу, ведь тело уже предательски дрожало, горя от желания и постепенно обмякало в объятиях, и перемены эти не ускользнули от внимания Порочного принца. –  Не убегай от себя, Эймонд, – вымолвил Деймон шепотом, от которого Эймонда прошибло мелкой дрожью. От придыхания и нежности, с которой дядя произнес его имя, у него подкосились ноги, от чего он шумно выдохнул в губы напротив. С такой нежностью и страстью, никто никогда не произносил его имя, никто и никогда не смотрел на него таким взглядом... Деймон словно замер в ожидании отклика, считывая каждую перемену в его поведении, движении тела, мимике, он словно видел внутреннюю борьбу в лазурном взгляде мальчишки и крепко держал, терпеливо ожидая, когда тот сдастся сам. Юношу повело, от накативших эмоций и чувств, все слова которые он хотел сказать, застряли в горле, и переведя взгляд с почерневших глаз на мужские приоткрытые губы, он инстинктивно облизнул пересохшие губы. Мужчина решил, что это и есть тот самый призывный сигнал к действию, если у юнца и был малейший шанс сбежать из этой комнаты, раньше, то сейчас, он ни за что на свете его не отпустит. Впившись требовательным поцелуем в тонкие губы, положив одну ладонь ему на затылок, а другую на горло, чувствуя, как дергается острый кадык, слегка надавил на него. Ноги Эймонда стали ватными, в поисках опоры, он буквально вцепился в льняную рубашку, отчего послышался треск ткани. Юноша впустил требовательный язык внутрь своего рта. Ему отчаянно не хватало воздуха, ведь мужская рука, буквально перекрыла доступ к кислороду, а напор поцелуя Деймона выбивал остатки воздуха из легких. Эймонд вцепился в руку дяди, желая убрать ее со своего горла, и перехватив инициативу в поцелуе, прикусил его нижнюю губу, отчего рот обоих принцев, тут же наполнил металлический привкус. Деймон зашипев от легкой боли и не ожидая такого дерзкого выпада, отстранился, но переведя взгляд на окровавленные припухшие от грубого поцелуя губы, на мгновение позабыл, как дышать. Тоненькая струйка крови стекла по подбородку и убрав руку с белого горла, Деймон тыльной стороной ладони вытер кровь со своего рта, не отрывая взгляда от окровавленных губ. – Желаешь свести меня с ума? – хрипло спросил Деймон. Дурманящий вид крови, драконьей крови, ударил Эймонда оглушающей волной страсти, затмевающей остатки сдержанности, благоразумия и порядочности, к которым все это время пытался воззвать в себе юноша. Эймонд не ответил на вопрос, желая ощутить вкус родной драконьей крови, лишь медленно и тягуче слизал ее со своих губ, ощутив солоноватый привкус на языке. Принц подумал, что по вкусу кровь дяди не отличается от его собственной. –  Довольно, –  выдохнул Деймон, глядя на то, как язык слизывает его кровь, осознавая, что это была уже последняя капля. Схватив мальчишку за грудки, Порочный принц, снова впившись в тонкие губы, потащил его в сторону кровати, попутно пытаясь справиться с замысловатыми застежками на его дублете. Ноги юноши, уперлись в основание кровати, и чуть не завалившись на постель, он цепко схватился за талию дяди, от чего тот не разрывая поцелуй, улыбнулся ему в губы. – Держись крепче, мой принц, –  выдохнул мужчина в красное ухо, сдирая с плеч ткань. Верхнее одеяние обоих принцев слетело с них в одно мгновение. Руки Деймона обхватили пылающее лицо юноши, поглаживая большим пальцем левую скулу задевая шрам на щеке, пока вторая расшнуровывала завязки на штанах. Слегка ослабив мешающую ткань на узких бедрах, в нетерпении ладонь Порочного принца сразу же скользнула в штаны, обхватывая возбужденный ствол. Как только горячая ладонь коснулась его естества, Эймонд шумно вдохнул и в наслаждении закатил глаз. Мужчина потянулся к повязке на его голове, для того, чтобы стянуть ее, но обомлевший взор юноши вдруг резко ощетинился, и перехватив руку, он цепко схватился за запястье. –  Нет. –  Отчего же нет? – удивленно спросил Деймон, нежно скользя мозолистыми ладонями по спине и тонкой талии. Догадка, почему мальчишка не хочет снимать повязку настигла его мысли, вероятно, он всю жизнь считал себя уродом и прятал свое увечье за этим неказистым куском кожи, по мнению Деймона ничуть не портившее острое, выточенное, словно из валирийского камня, прекрасное лицо. –  Не хочу, –  отрезал Эймонд. –  Ты прекрасен, –  продолжал мужчина, мягко вырвав руку из хватки, освободил густые волны платиновых волос от стягивающего их шнурка, водопадом рассыпая их по острым обнаженным плечам. Одной рукой Деймон впечатал тело племянника в свое, другой собрал волосы в кулак, оттягивая голову назад, обнажив для своих губ белую шею. – Я ненавижу повторять уже сказанное, – шепот лился между влажными поцелуями, – но для тебя, сделаю исключение, – губы подобрались к уху, – ты произведение искусства. Острый укус в изгиб плеча, заставил юношу громко вздохнуть, его тело вновь задрожало от томительных ласк и похвал, магическим образом влиявших на его сознание, глупо было отрицать, ему невероятно нравилось…нравиться. Порочный принц толкнул разомлевшего полуобнаженного юношу на кровать, стянув с его ног сначала сапоги, затем ловкими пальцами поддев ткань штанов, оставляя юношу в одно мгновение полностью обнаженным, любуясь этой картиной, пока сам спешил избавиться от своей одежды. Широко расставив невозможно длинные ноги, он пристроился между ними, так, что теперь их члены соприкасались. Мужчина навис над юношей, смотря в его глаз, наслаждаясь моментом их долгожданной близости, он вновь потянулся к повязке, желая обнажить юношу полностью. На этот раз, разомлевший Эймонд, не оказал сопротивления, и Деймон бережно стянув повязку, снова увидел тусклое сияние синего сапфирового глаза. Завораживающее зрелище. Юноша отвел изувеченную половину лица в бок, почувствовав себя более беззащитным и обнаженным именно без повязки, а не одежды, но Деймон, взявшись за острый подбородок, не дал ему отвернуться. –  Gevie, –  прошептал мужчина и утянул их губы в чувственный поцелуй, большим пальцем, поглаживая глубокий шрам под левым глазом. Свободная ладонь Порочного принца скользила по чужой груди и талии, пальцами цепляя соски, оглаживая твердый член и крепкие узкие бедра, заставляя юношу дышать чаще. Губы Деймона заскользили по лебединой шее, оставляя влажные следы, вниз зацеловывая твердые мышцы груди до розовых пятен, цепляя и покусывая зубами соски, от чего из горла мальчишки, наконец, вырвался первый едва слышный полузадушенный стон. Длинные пальцы зарылись в волосах дяди, пока тот губами и языком ласкал его торс, спускаясь все ниже к плоскому животу. Деймон ненадолго отстранился, потянувшись за флаконом, вылив масло на пальцы, он пошире развел ноги юноши. Эймонд понимал, что собирается сделать Порочный принц и очень старался не выдавать своего смущения и стыда, ведь он чувствовал себя, неуютно расставив ноги, демонстрируя ему все свое тело. Юноша вцепился пальцами в простыни по бокам от своих бедер, до побелевших костяшек и увел взгляд наверх, любуясь витиеватыми узорами на балдахине. В этот поистине неловкий для себя момент, он подумал, что зря согласился на эту авантюру, но сбегать уже действительно было поздно. Деймон заметив замешательство на покрасневшем лицо осознал, что сегодня, ему во что бы то ни стало, нужно доставить юноше удовольствие, ведь той ночью, тело под воздействием магии расслабилось, а мысли очистились, оставив только похоть и желание к наслаждению. Удобно усевшись между раздвинутых ног, губы Порочного принца коснулись невероятно нежной кожи разведенного молочно белого бедра, не отрывая взгляда от напряженного лица, мужчина, спускаясь ниже, оставлял дорожку влажных засосов. Приставив уже смазанные маслом пальцы, мужчина толкнул первую фалангу внутрь плотно сомкнутого кольца мышц, на, что юноша еле слышно зашипев, прикрыл глаз, хмуря брови, сжимаясь еще сильнее. Но Порочный принц и не думал останавливаться, продолжая оставлять засосы на внутренней стороне бедра, невероятно медленно проталкивая палец внутрь. Затем выпрямившись, Деймон ладонью обхватил налитую головку твердого члена, добавляя второй палец. От переизбытка ощущений Эймонд слегка выгнулся в спине, издав неожиданно для себя, звонкий стон от неприятного ощущения и наслаждения одновременно. Порочный принц, медленно проталкивая пальцы внутрь, временами слегка сгибая их, искал ту самую точку наслаждения, держа истекающую головку члена в руке, не отрывая ни на мгновение взгляда от напряженного лица юноши, разумно приложившего ко рту руку тыльной стороной ладони, дабы не издать более ни одного постыдного звука. Деймон решил, что пока, оставит юноше эту возможность, притом, что разум горел от желания слышать каждый его всхлип и стон. –  Эймонд, – прислонившись щекой к бедру, тихо позвал мужчина, –  посмотри на меня, –  требовательным тоном воззвал к юноше Порочный принц, снова приложившись губами к мягкой коже. Когда юный принц повиновался, заглянув в глаза дяде, рука Деймона, державшая его член, медленно скользнула по стволу, что вызвало у того прилив наслаждения, обдавший тело с ног до головы. Уже достаточно изучив этого мальчишку, мужчина знал, что даже если он почувствует боль, никогда не скажет и не попросит прекратить, гордость не позволит, поэтому не спешил, чутко впитывая каждое изменение на его лице, понимая, когда тому больно, а когда хорошо. Продолжая движения руками и впитывая каждую эмоцию, каждый дрогнувший мускул на  невозможно притягательном лице, Деймон видел, что ему приятно, но когда он попытался добавить третий палец, мальчишка снова сжался, тихонько зашипев, сжимая челюсти. Прекратив все движения руками, Порочный принц наклонился над томным лицом, жадно оглядывая его, полузакрытый глаз, красные скулы, приоткрытые опухшие от поцелуев алые губы. –  Ты должен расслабиться, мой принц, –  прошептал мужчина, запуская язык во влажность желанного рта. Юноша обвил шею дяди руками, подаваясь всем телом навстречу, не понимая, от чего тот прекратил свои ласки. –  Деймон? – позвал юноша, когда мужчина вдруг разорвал поцелуй и отстранился. Резко перевернув на живот уже разомлевшего от тягучих и долгих ласк юношу, Деймон откинул серебристые пряди в сторону, обнажая белую тонкую спину, нежно зацеловывая линию роста волос. От этих ласковых и щекотных поцелуев по телу юноши бегали приятные мурашки. Деймон протиснулся между бедер Эймонда, теперь его истекающее болезненно налитое естество легло между белых ягодиц. То, что задумал Порочный принц, наверняка придется не по нраву совсем неопытному и стеснительному мальчишке, но в своем намерении заласкать его и заставить разомлеть окончательно, ему было все равно. Схватив у изголовья подушку, Порочный принц, просунув локоть под живот пока еще, ничего не подозревающего племянника, уложил ее под него, таким образом, чтобы его зад приподнялся. –  Что ты… – хотел было спросить Эймонд и приподняться на локтях, но сильная ладонь легла на лопатки, вдавливая в мягкость матраса, не давая пошевелиться. –  Тшшш, расслабься, – послышался горячий шепот над ухом, прежде чем дядя оставил жаркий поцелуй за ухом. Нависая над протестующим юношей, зажимая его между своим разгоряченным телом и постелью, Деймон оставлял поцелуй за поцелуем вдоль позвоночника, одной рукой скользя от спины до упругих половинок, поочередно сминая каждую из них, наслаждаясь упругостью и гладкостью юного тела. Юный принц, под этими прикосновениями, вновь расслабился, ожидая, что дядя пристраивается сзади, для того, чтобы овладеть им, уже своим членом, а не пальцами, но тот, почему-то не спешил, его невероятно приятные мокрые поцелуи чувствовались уже на пояснице и ягодицах.  Но, почувствовав горячее дыхание в самом интимном своем месте, глаз Эймонда распахнулся, а тело напряглось, желая вырваться. –  Нет! – воскликнул юноша, поднимаясь на локтях, но рука между лопаток припечатала его обратно к кровати, пока вторая ладонь крепко обхватила ягодицу, раздвигая половинки, для своего языка. –  Блять, Деймон, прекрати! «Ни за что» подумал про себя Порочный принц и язык его скользнул по нутру племянника, вызвав громкий стон возмущения и стыда. Эймонд тихонько захныкал, зарываясь лицом в простыни, желая больше никогда в жизни не смотреть в глаза своему дяде. Почувствовав, по участившимся стонам и расслабленной спине, что Эймонд больше не пытается вырваться, мужчина вторую ладонь уложил на ягодицу, сминая до синяков упругие половинки, пока язык продолжал вылизывать сокращающийся вход, расслабляя неподатливое кольцо мышц. По зацелованным до синяков бедрам уже стекали струйки слюны, но Деймон и не думал прекращать эту сладкую пытку, терпеливо и с наслаждением подготавливая прелестную задницу своего племянника. Когда стоны стали звонче, а дыхание участилось, мужчина снова потянулся к пузырьку с маслом, оторвав, наконец, язык от нутра мальчишки. Деймон медленно вогнал во влажный жар сначала два пальца, оценивая готовность принять его член, потом медленно добавил третий и не встретив сопротивления, удовлетворенно улыбнулся. – Māzigon kesīr, – взявшись за плечи Эймонда обеими руками, томно выдохнул Порочный принц, притягивая того к себе.  – Nyke gīmigon ao rattan ziry,   – игриво прошептал мужчина в красное ухо, обильно размазывая масло по собственной болезненно пульсирующей, истекающей плоти. –  Nyke vēdros, – задыхаясь, от возбуждения и стыда, выпалил мальчишка, вызвав лишь улыбку у своего мучителя. Взявшись одной рукой за узкую талию, а другой, придерживая свое естество, Деймон приставил головку члена к скользкому от слюны и масла анусу. Не в силах удерживать баланс тела в таком положении, Эймонд уперся ладонями в кровать. Юный принц тихонько постанывал и жмурился, принимая в себя твердую плоть, но сильной боли, которой он ожидал, вовсе не было, чувствуя лишь неприятное чувство растяжения. Деймон подумал, что только слышать, племянника, ему недостаточно, вспомнив как невыносимо прекрасно было его лицо, когда он впервые проталкивал в него член и лицезрение одного его серебристого затылка и идеальной спины мало.    Вытащив свой член, вызвав удивленный вздох Эймонда, мужчина, грубовато толкнул его на кровать, переворачивая на спину, подкладывая под зад подушку. Раскрасневшийся племянник оторопело посмотрел на него снизу вверх. Пристроившись, между широко разведенных ног снова, Деймон резво, уже не в силах сдерживаться, вогнал головку члена, в жаркую влажность, вызвав стоны у обоих принцев одновременно, Деймонов от невыносимо приятной тугости стенок, а Эймонда от резкого растяжения. – Блять, какой же ты горячий, – выдохнул мужчина, запрокинув голову и закрыв глаза. Взявшись руками за выпирающие острые тазобедренные кости, Порочный принц,  глядя на жмурящегося, кусающего губы племянника, медленно насаживал его на свой член, сдерживаясь от животного порыва, натянуть его на всю длину сразу. С каждым движением и нежным толчком внутрь, Эймонд расслаблялся все сильнее, почувствовав, наконец, наслаждение, подобное тому, которое он испытал в борделе. Схватившись за запястья дядиных рук, державших его бедра, юноша выгнул поясницу, издав звонкий стон удовольствия. Наращивая темп движения бедер, Деймон жадно всматривался в племянника, который запрокинув голову, демонстрировал покрытую слабыми синяками и засосами напряженную шею и линию челюсти. Порочный принц подумал, что не видел в своей жизни ничего более возбуждающего. Чувствуя невыносимую узость юного извивающегося тела под собой, скользя руками по твердым упругим мышцам и алебастровой коже, подныривая ими под поясницу, сжимая ягодицы, он насаживал на член напряженное тело под собой, постепенно ускоряя темп. Деймон намеренно не касался истекающего и пульсирующего естества племянника, не желая так быстро заканчивать это наслаждение, и когда нетерпеливый юноша потянулся к себе рукой, он легонько шлепнул его по запястью. – Daor sīr adere, ñuha dārilaros, – выдохнул мужчина, глядя в исказившееся от удовольствия лицо. Запрет, кажется, возмутил юного принца и, наконец, придя в себя, вспоминая, что он Эймонд Таргариен и он не желает, чтобы в этой постели командовал один лишь Деймон. Приподнявшись, он схватил его за плечи, одним ловким движением перекатившись на постели, теперь оседлав старшего. От резкой смены Порочный принц громко выдохнул, но через мгновение, его лицо расплылось в пошлой ухмылке, отмечая про себя, что сидящий на нем верхом племянник, выглядит еще более разнуздано и притягательно. Устраиваясь удобнее, Эймонд уложил свои руки на широкую грудь, прикрыв глаз, снова насаживаясь на его скользкий член. Деймон широкими мозолистыми ладонями, сильно сжал бедра мальчишки, всматриваясь в его лицо, закусив и без того израненную ранее нижнюю губу. – Твоюж, – сорвалось с уст Порочного принца, когда его член полностью поглотило податливое нутро. Насадившись полностью, запрокинув голову и глухо постанывая, Эймонд плавно задвигал бедрами, крепко упираясь ладонями в мужскую грудь, пальцами левой руки, скользя по текстуре большого ожога, полученного давным-давно в битве на Ступенях. Мозолистые ладони мужчины скользили по рельефному торсу, не в силах оторваться от бархатной гладкости идеальной кожи. Вспотевший, с взмокшими прилипшими к груди волосами, напряженным горлом, совершенно потерявшийся в своем удовольствии юноша, показался Деймону самым великолепным созданием, которого он когда-либо видел. Один лишь этот вид разнузданного племянника, грозился заставить его пролить семя раньше времени. Глухие стоны Эймонда участились, дыхание стало рваным, Порочный принц почувствовал напряжение влажных тугих стенок вокруг своего члена, ему стало любопытно, неужели племянник сможет кончить, нетронутым. Ненасытные губы желали блуждать по этой белой шее снова и снова. Деймон сел на кровати, сбивая заданный темп, чем вызвал недовольный стон и шипение. –  Да чтоб тебя, – рассерженно выдохнул юноша, цепляясь за плечи дяди, ища опоры. – Ты не кончишь, пока я не позволю, –  дразнил мужчина, впиваясь требовательным поцелуем в приоткрытые губы, взявшись одной рукой за тонкую шею, а другой, обхватывая талию, тем самым замедляя темп. Постанывая в его губы, Эймонд обвил мощные плечи, одной рукой зарываясь в его растрепанные волосы, уже давно не удерживаемые шнурком. Наслаждение, которое вновь дарил ему дядя, напрочь выжгло все мысли, оставляя лишь безумное желание отдаваться в руки Деймона и под всеми этими ощущениями, мозг юноши словно плавился. Порочный принц, вспомнив о том, что он до сих пор, так и не узнал, то, что сильно его интересовало, скинул потерявшегося в удовольствии племянника со своих бедер, снова опрокидывая его на спину. Быстро взяв под колено, белое бедро, тем самым раздвигая ноги, наподобие шпагата, с удовольствием отмечая про себя, что догадка его не обманула, мальчишка был невероятно гибким. –  Что…что ты делаешь? – запыхавшись, спросил пришедший в себя Эймонд, глядя на дядю из полуопущенных светлых ресниц, пьяным от похоти взором. –  Оцениваю твою гибкость, я не ошибся, она действительно впечатляет, – лукаво улыбаясь проговорил мужчина, пристраиваясь ко входу уже в новой позе, закинув при этом невозможно длинную ногу себе на плечо. –  Член не стер? Пока размышлял о моей гибкости? – ухмыльнувшись, спросил мальчишка, возвращаясь в свой привычный образ дерзкого принца. –  Кажется, я нашел прекрасный способ, наконец, заткнуть твой дерзкий рот, – ответил мужчина, резко входя в юношу на полную длину, проезжаясь прямо по бугорку наслаждения внутри. Эймонд попытался что-то ответить, но смог лишь издать неприлично громкий протяжный стон, выгибаясь дугой, в порыве страсти и наслаждения. Деймон жадно вбивался в него, держа ногу на своем плече, превращая мальчишку под собой, в беспорядочное стонущее месиво, не давая ему даже вдохнуть, извлекая из его груди лишь стоны, всхлипы и хныканья. Порочный принц уже был близок к финалу, его кулак лег на твердый член, лаская юношу в ускоренном темпе. Не в силах сдерживать свои громкие хриплые стоны, Эймонд держал ладонь у своего рта, пытаясь хоть как то их заглушить. Через несколько мгновений, он с громким вскриком излился в кулак Деймона, содрогаясь всем телом, от невероятно мощного оргазма, самого сильного из когда-либо им испытанных. Мужчина последовал за юношей моментально, обильно изливаясь внутрь его тела, с глухим стоном, который он заглушил, уткнувшись в искусанную шею. Тело Эймонда еще немного подрагивало от пережитого наслаждения, а пропавший на время слух, постепенно возвращался. Пришел в себя, юноша, лежа на груди Деймона, дышащего ему в макушку, обнимающего его обеими руками, нежно поглаживая ребристый бок, плечи и спину. – Ну же, я жду похвалы, –  разрезал тишину, довольный голос Порочного принца. –  Еще чего, – фыркнув, еле слышно ответил мальчишка хриплым голосом, вызвав улыбку на чужом лице. Камин в комнате уже почти догорал, свечи давно погасли, несколько мгновений и покои погрузятся во мрак, освещаемые лишь ночным звездным небом. В мыслях Эймонда было пусто как никогда, остались лишь приятная усталость, тепло тела рядом и горячие руки на теле. Из последних сил, юноша хотел было подняться, чтобы одеться и добраться до собственной постели, но цепкие руки обхватили его плечи, припечатывая к постели. – Нет, даже не думай, я не отпущу, – строго проговорил Деймон, повалив юношу обратно на постель, заглядывая ему в глаз, – попробуешь играть со мной в догонялки снова, Эймонд, нарвешься на неприятности. Юноша не нашелся, что ответить, хлопая ресницами, глядя в строгий и при этом довольный буравящий его взгляд. – Я должен спать у себя, – тихо вымолвив, он, после долгой паузы. Деймон ничего не ответив, прежде чем комната погрузилась во мрак, лег рядом и сгреб мальчишку охапку. От накатившей усталости и пережитого наслаждения, Эймонд почувствовал, как проваливается в сон, более не в силах щетинится, и пытаться уйти. Уже сквозь сон, почувствовав, как его тело накрывают простыней и прижимают лопатками к горячей широкой груди.