Непреодолимое желание

Мужчина тихо опускал полог  шатра с противоположной от входа стороны, стараясь не проронить ни звука. Юный принц, оставив от себя емкость с травяным настоем, уставил на мужчину возмущенный взгляд. – Я не шутил, дядя. Это уже чересчур самонадеянно, – требовательно прошептал юноша, стараясь говорить как можно тише. Эймонд не менее страстно, чем Деймон, желал их близости. Но их неосмотрительность уже привела к тому, что как минимум одно ничтожество знало их секрет. Чутье и холодный разум принца вопили о том, что их самонадеянные и безрассудные выходки могут раскрыться совершенно случайно, и шатер без запирающихся дверей – явно не самое надежное место для любовных объятий и уединения. Но горячий пыл и юношеские чувства верещали от счастья и предвкушения. –  Боишься? – сузив глаза, спросил мужчина. –  Чего? – округлив око, спросил принц, удивленно уставившись на мужчину. –  Меня, –  прошептал Деймон, приблизившись к уху, вновь раззадоривая в мальчишке огонек возмущения. Эймонд закатил глаз и фыркнул. –  Нас могут услышать. Кто-нибудь может зайти сюда. Даже треклятой защелки нет. –  Услышать нас? – вздернув бровь, спросил мужчина, –  услышать могут лишь тебя, –Деймон подмигнул юноше, вспомнив и давая вспомнить племяннику о его несдержанности в постели. Очередное напоминание сработало. Юный принц нахмурил брови и в легком смущении пожал губы, а взгляд, которому он хотел придать возмущенности и сердитости, стал скорее виноватым. И это умиляющее смущение вновь пронесло по телу Порочного принца приятное тепло.  Его милая гримаса вновь напомнила Порочному принцу о том, что перед ним не только молодой любовник, но и робкий мальчишка. Лишь упоминание о стонах заставляло ощущать некоторую тесноту в штанах, но его яркое смущение вновь заставило ощутить нежность. Однако потеплевший аметистовый взгляд быстро приобрел серьезность. Волнение о ранении преобладало над желанием раздеть. Дождаться и выслушать слова мейстера вместе с остальными он не мог. Их отсутствие и так было весьма странным. Смаргивая поплывший взгляд от лицезрения перед своим взором белой шеи с цветущими на ней редкими отметинами, Деймон потянул за ворот наполовину распахнутой рубашки, стаскивая часть ткани с покатого плеча, обнажая своему взору худую перевязанную руку. Кровь на повязке отсутствовала. –  Что сказал мейстер? –  Хм…до свадьбы заживет? – приподняв брови, саркастично спросил Эймонд. –  Смотрю, тебе полегчало, –  сощурив глаза, ответил мужчина, –  боль отступила? Эймонд пожал плечами и вернул свой слегка повеселевший взор на Деймона. –  Эймонд, – требовательно воззвал Порочный принц. –  Немного болит. Сносно. Прекрати со мной носится, Деймон, тебе не идет, –  с ребяческой ухмылкой, произнес юноша, –  ты пришел, чтобы узнать, как мое плечо? –  Разумеется. Но и обещаний на ветер я не бросаю, –  произнес мужчина, проведя пальцем от яремной впадинки до бороздки между мышц крепкого пресса, задев при этом затвердевший сосок. Скинутая с одного плеча рубашка обнажила мужчине великолепный вид на юное тело. В мерцающем тусклом свете его кожа излучала жемчужный отлив. Резко накинув рубашку на свое плечо, юный принц обхватил ладонями чужое лицо и впился в губы любовника несдержанным поцелуем. И его яростный напор чуть не пошатнул равновесие мужчины. Деймон, оторвав его от своего лица, сложив губы в легкую ухмылку, сощурил глаза, в которых уже вновь плясали хитрые огоньки. –  Как же не сдержан сегодня юный принц, –  произнес мужчина, взявшись за талию, ощущая горячую кожу сквозь тонкую ткань льняной рубашки, тесня того бедрами к столику, – тебе давали какие-нибудь настойки? Мужчина проявлял не дюжую сдержанность, ведь прежде чем распалить до предела себя и юношу, он должен был узнать об отсутствии в чужом желудке различных снадобий, потому что некоторые из них, в особенности опиаты, могли повлиять на его удовольствие. –  Чего? – выпалил юноша, потягиваясь к нему своим лицом, но мужчина, надавливая на его шею, сохранял дистанцию между ними, –  дядя, какого черта ты делаешь? –  Ответь на вопрос. –  Что за вопрос то…нет, ничего я не пил, –  осекшись, ответил Эймонд. –  Замечательно. Деймон резко толкнул его своим телом, бедрами уперев в небольшой столик,  одним движением руки скидывая на землю то немногое, что стояло на поверхности. –  Блять, –  прошипел Эймонд, вновь держа в ладонях чужое лицо, обернувшись на звук, –  да какого Неведомого ты творишь? Могут ведь услышать, –  возмущенно закончил принц, обращая страдальческий взор в потемневшие аметистовые глаза. Мужчина, уже расправившись с застежками своего одеяния, скинув с себя тяжесть ткани, взявшись за его талию и с легкостью приподняв, усадил юношу на столик, небрежно срывая с головы повязку. –  Непременно, –  шептал мужчина, нависая над племянником, аккуратно стягивая с его плеч мешающую ткань, дабы не задеть перебинтованную руку, –  но если ты не будешь так громко стонать подо мной, есть шанс, что нас не услышат, –  произнес он, очерчивая губами шею, ключицы и твердые мышцы груди. Эймонд, зарывшись здоровой рукой в волосы на голове Деймона, вновь млел от прикосновений горячих губ, судорожно втягивая воздух. –  Прекрати… –  взмолился юноша. –  Что мне прекратить, Эймонд? – легкий укус нежной кожи, –  это? – рукой подхватив его ягодицу и закинув одну ногу себе на плечо, мужчина обвел языком розовый сосок, с нежностью прикусив его, –  быть может это? Незамысловатые ласки отдались истомой на юном лице. Грудь, более не скрываемая тонкой льняной тканью, тяжело вздымалась в сбитом дыхании, и Эймонд пока не понимал, как он сможет сдерживать свой голос, если легкие укусы и томный шепот заставили его вспыхнуть как тонкую бумагу от прикосновения к огню. Пламенная страсть и страх быть застуканными еще больше кипятил горячую кровь принцев, усиливая возбуждение и ощущения от каждого касания кожи о кожу. Деймон взглядом приметил подсвечник, стоящий совсем рядом  – единственный источник света под пологом этого шатра, при малейшем подозрительном шевелении готовясь опустить на него крышку, тем самым погрузив шатер во мрак, и быстро улизнуть тем же ходом, которым он сюда вошел. Мужчина, скинув свое верхнее тяжелое одеяние, оставшись лишь в тонкой нижней рубашке и штанах, неотрывно глядя в юношеское лицо оставил дорожку поцелуев от напряженного горла до самого низа живота, расшнуровывая завязки чужих штанов, мокро целуя каждый сантиметр обнажающейся белой кожи. Юноша беспокойно метался по поверхности стола. Каждое прикосновение ощущалось невероятно ярко, заставляя болезненно налитую плоть дергаться снова и снова. Эймонд приподнялся на поверхности, чтобы стащить рубашку с тела Деймона, но тот уложил его обратно, дабы в порыве страсти они не задели повязку и рану под ней. –  Лежи спокойно, –  выдохнул Деймон, обнажая плоть племянника, большим пальцем размазывая предэякулят по налитой головке. –  Твоюж… –  тихонько всхлипнул юноша. –  Мой принц, Вы у себя? Тихий девичий голос за тяжелой завесой шатра, словно ударом молнии поразил двух принцев, и обомлевший взор единственного глаза в ужасе уставился в лицо, нависшее над ним. Мужчина в секунду занес крышку над тусклым пламенем, но шевеления полога не последовало. –  Молчи. Пусть уйдет, –  почти со злостью прошипел Деймон, оскалившись и сощурив аметистовые глаза. Мужчина не общался ни с одной дочерью Баратеона, но на разгадку о том, кому этот приятный тихий голосок принадлежит, у Порочного принца ушло меньше мгновения. –  Нет, –  не менее раздраженно ответил Эймонд, –  да миледи, минуту. Я не одет! – повысив голос, ответил девушке юный принц, глядя в прожигающий его насквозь взгляд. –  Несносный мальчишка. На черта? –  Деймон, перестань, – слегка оттолкнув дядю от себя, Эймонд соскочил со стола, зашнуровывая свои штаны, смаргивая возбуждение, почти в паническом состоянии оглядывая шатер в поисках верхнего одеяния и повязки. Полураздетый мужчина, наблюдая за этой суетой, сложив руки на груди и опершись бедрами о столик, был разозлен внезапным появлением девчонки оленьего лорда и тем, как быстро его любовник может смещать свое внимание. Эго Деймона не могло не пострадать, но он знал, что манерам юношу обучили прекрасно. Не ответить невесте, находясь в своем шатре, тот никак не мог. Неприятное ощущение прерванной близости и того, что этим прекрасным днем любовника все же оторвут от него, эгоистично саднило где то за грудиной. Со скоростью стрелы юный принц привел себя в порядок, дабы скрыть последствия бурного катания по столу, и как только он прошел к выходу, цепкие руки обхватили его сзади. Мужчина развернул его, оказываясь с Эймондом лицом к лицу. –  На сегодняшний день ты явно упустил возможность усесться на мой член, –  прошептал мужчина, заключая тонкую талию в кольцо своих объятий, –  ждать тебя, пока ты наболтаешься со своей девчонкой, я не намерен. Эймонд, прищурив глаз, взглянул на дядю с хитрой ухмылкой на лице, –  я и не сомневался в этом. Но приличия есть приличия. Ни тебе, ни мне, нельзя забывать о наших дамах, –  вздернув подбородок, закончил юноша. Деймон, сжав губы в тонкую полоску, раздувая ноздри, впился в тонкие губы еще одним несдержанным поцелуем. –  Вали уже, –  оттолкнув от себя любовника, произнес Деймон, и как только Эймонд развернулся, он легонько ущипнул его за задницу. –  Блять, –  еле слышно прошипел юный принц, убийственно сверкнув взглядом в до невозможности веселые аметистовые глаза. Эймонд, убедившись, что его внешний вид более-менее приведен в норму и все участки кожи, на которых еще горели следы чувственных касаний чужих губ, скрыты, быстрым шагом вышел из шатра, застегивая последнюю застежку своего кожаного одеяния. Юный принц молил всех богов, дабы уши юной невесты не уловили происходящего в шатре. Его догадки оказались верны. После общения с Флорис и ее некоторому поведению, он сделал вывод о том, что в ней не было того самого, что безумно раздражало его в людях – излишней навязчивости и любопытства. И глядя на то, как девушка раскачивается на мысках поодаль от шатра, подтвердило его предположения. –  Добрый вечер, Флорис. Надеюсь, я не заставил Вас долго ждать? – спросил Эймонд, спеша подойти к ней сзади, –  прошу простить меня за мой внешний вид. Я уже хотел лечь спать. –  Вы как всегда прекрасный, мой принц. Что Вы, я жду совсем не долго, –  ответила девушка, разглядывая высокого юношу, волосы на голове которого были распущены, а не собраны в их привычный для всех вид, –  я…я слышала о произошедшем и пришла справиться о Вашем самочувствии. Девушка с удивлением рассматривала принца, и изменения в привычно холодном лице заставили ее задуматься. Сейчас он был на себя не похож, и живость во взгляде, а также легкий румянец сделали его таким…милым? Впервые увидев его лицо с отсутствующей на нем безэмоциональной маской: единственный глаз пылал, и ей даже показалось, что она разглядела румянец на его щеках. Таким он ей показался до невозможности притягательным. –  Я в полном порядке миледи. Наш мейстер знает свое дело, –  слегка смутившись, ответил принц. Эймонд точно не хотел быть выставленным в глазах Баратеон слабым и хилым мальчишкой, который жалуется на незначительные ранения, –  осмелюсь поинтересоваться. Кто же  доложил Вам о такой нелепой мелочи и потревожил Вас в столь поздний час? – пряча свою гневливость за натянутой улыбкой, спросил он. –  Это секрет, мой принц, –  сжав губы в легкую улыбку и уводя взгляд, ответила девушка, –  Вы очень отважны. Я видела тушу зверя. Таких больших кабанов не водится даже в наших окрестных лесах. Эймонд, сжав губы, мысленно закатил глаз. Его всегда поражала скорость распространения слухов среди придворных дам и слуг. После слов дяди ему уж точно не хотелось, чтобы Флорис, прикрываясь светскими манерами, желая польстить его юношескому эгоизму, наиграно восхищалась им.  От того, что он был особо несведущ в эмоциях противоположного пола, а уж тем более таких закрытых и сдержанных девиц, как старшая из Штормов, принц смутился. И не зная, как реагировать, он  просто улыбнулся и кивнул, безмолвно принимая похвалу. Вспоминая самодовольные гримасы старшего брата, красовавшегося перед придворными дамами, Эймонд точно знал, что нелепое бахвальство и отсутствие скромности едва ли украсит мужчину в глазах девиц. –  Благодарю Вас и прошу простить меня и…моего брата, за то, что потревожили Вас и заставили волноваться из-за такой мелочи. Час поздний, разрешите проводить Вас до Вашего шатра. Услышав обвинение в сторону старшего сына короля, девушка увела взгляд и скромно поджала губы. Хотя до её ушей эту весть донес не лично Эйгон, но подозрения Эймонда оказались точными. Его старший брат поспособствовал тому, чтобы Флорис узнала о произошедшем. –  О, ну что вы, Ваше Высочество, я дойду сама, Вам необходимо отдыхать. –  Это вовсе меня не… –  О, племянник! – резкий оклик оборвал речь Эймонда. –  Я как раз хотел справиться о твоей руке. Добрый вечер, леди… –  осекся Деймон, глядя на юную девушку. –  Флорис, мой принц, –  со скромной улыбкой ответила Баратеон подошедшему к их компании Деймону. Порочный принц своим неожиданным появлением,  разумеется, вновь со слепой зоны, заставил юного принца вздрогнуть, и его тело пробила мелкая дрожь паники. Эймонда всегда поражала прямолинейность мужчины и его желание ставить других в неловкое положение. Но то, что он подошел к нему в момент беседы с его невестой, напрочь затмило все предыдущие его выходки. Припухшие губы  все еще горели от несдержанных поцелуев, которыми мужчина терзал их пару минут назад и уверенный вид, который говорил о том, что тот просто заинтересован и приветлив, не приободрил  или успокоил затаенную панику, а скорее еще больше выбил из равновесия. –  Приятно, наконец, познакомиться с Вами. Слухи о Вас и Ваших сестрах не врали, леди Флорис. Юная девушка, учтиво поклонившись принцу, потупив взгляд, скромно улыбнулась, тушуясь и смущаясь столь неожиданным знакомством с легендарной во всем королевстве личностью. –  И я рада знакомству, принц Деймон. Мне и моим сестрам безумно приятно слышать это от столь прославленного человека, – едва не осекшись закончила Баратеон. Мужчина, вздернув бровь, удовлетворительно хмыкнул и перевел взгляд на племянника. Эймонд, все это время наблюдая за любезной беседой, нашел в себе силы, чтобы взглянуть в два бесстыжих глаза, в которых, к его возрастающей ярости, вновь плескался уже хорошо знакомый ему огонек задора. –  Не буду долго отвлекать тебя. Как плечо? – с плохо скрываемой веселостью в голосе спросил Деймон у племянника. –  Не смертельно. Благодарю тебя за заботу, дядя, –  вобрав в грудь побольше воздуха, ровным и благожелательным тоном ответил принц. –  Что же, хотя и завершение дня было немного омрачено, я был рад поохотится с тобой сегодня, –  положив руку ему на здоровое на плечо, сказал Деймон, –  Ivestragon aōha gevie riña, bona ao qogralbar nyke rōvēgrie. Тихий шепот на ухо прошиб юное тело с ног до головы, и он, на мгновение потеряв лицо, осекся и оторопело моргал. –  Взаимно, дядя… –   Был рад знакомству, миледи, –  учтиво попрощался Порочный принц, на что получил поклон от Флорис и, сложив руки на эфес Темной Сестры, размеренным шагом поспешил удалиться. –  Ваш дядя…Слухи не врали. Он действительно может произвести нужное впечатление, – глядя на удаляющегося Деймона, почти восхищенно произнесла девушка. Эймонд, благодари всех богов за то, что Флорис впечатлилась легендарным дядюшкой, который буквально пару минут назад катал его полуобнаженного по столу, и он смог выдохнуть после его вопиющего и дерзкого комплимента в присутствии той, которая вот-вот станет его женой. –  О, да…миледи. Брат моего отца, действительно может производить впечатление,  прочистив горло, ответил юноша, унимая дрожь в руках. –  Прошу простить мою бестактность, но я до сегодня никогда не слышала подобного наречия…это… –  Валирийский. Принц Деймон настолько скромен, что постеснялся сказать Вам напрямую, насколько Вы его очаровали, –  дернув уголками губ, ответил принц. –  Боги. Мой принц, Вы, должно быть, подшучиваете надо мной. Очень красивый язык. Уже действительно очень поздно. Я, пожалуй, пойду… –  Я провожу Вас. –  Благодарю, Ваше Высочество. Молодые люди неспешно побрели между богато украшенных шатров. Эймонд и Флорис вдыхали прохладный ночной воздух, в котором ощущался запах костра и свежежаренной дичи, что пробудило в юном принце голод, ведь они с Деймоном перекусывали, должно быть, целую вечность назад. Эймонд искоса поглядывал на девушку с высоты своего роста, и ему показалось, что после их последней встречи в глазах ее как будто бы стали плясать огоньки, и губы ее, обычно сжимаемые в подобие улыбки, были расслаблены. –  Как прошел первый день в этом лесу, Флорис? –  Великолепно, мой принц. Празднество действительно роскошное. Я и не заметила, как пролетел этот день. Марис и Эллин верещат от восторга.  Эймонд усмехнувшись, почти улыбнулся. –  Мне очень жаль, что Вы не смогли прокатиться верхом. Девушка вдруг вскинула на юношу вопросительный взгляд, но быстро вспомнив, о чем он,  учтиво улыбнулась. –  Пустяки… –  Разрешите и мне за этот чудесный вечер полюбопытствовать. Мне показалось или Вы совсем не разделяете восхищения Вашей сестры драконами? –  Ну что Вы, мой принц, эти создания самое прекрасное, что создали Боги. Баратеон остановились поодаль от шатра, предназначенного для Четырех Штормов, дабы до ушей принца не донеслись очередные вопли, которые могут издавать сестры, страшась того, что он услышит то, что перевернет представления юноши о благочестивых девушках. –  Я лишь не разделяю некоторые мечты своей сестры. Она, как и я, безумно любит кататься верхом. Но помимо этого, вдохновившись Вашей семьей и Вашими прославленными предками из книг, она какое-то время грезила о полетах. Юноша, прищурив глаз, внимательно слушал девушку. –  Отчего же Вы так яро отрицаете любые мысли о полетах? – спросил принц, желая понять, девушка намеренно утягивает его в разговор о Кассандре или она просто из вежливости отвечает на его прямой вопрос. –  Признаюсь честно, мой принц, я до дрожи в коленях боюсь высоты. Эймонд вскинул брови и дернул уголками губ и, слегка нагнувшись к чужому уху, произнес полушепотом: – Признаться, я тоже. Флорис, расширив большие карие глаза и приоткрыв рот, уставилась на принца. Она издала смешок, пытаясь подавить в себе хохот, но огонек озорства в чужом глазу говорил о том, что его обладатель находится в некоторой степени веселости. –  Ради Семерых, Ваше высочество, прекратите мне подыгрывать! Вы просто хотите посмеяться надо мной! –  Вовсе нет, –  пожав плечами, простодушно подытожил принц, –  благодарю за беседу миледи, Вам уже пора отдыхать. Доброй ночи Вам и Вашим сестрам, Флорис. –  Взаимно, мой принц. Девушка, проводив взглядом статную фигуру, опустив взгляд на руки, заметила, что они слегка дрожат и, улыбнувшись, глядя в землю, вернув своему лицу спокойствие, вошла в шатер к сестрам, готовая к тому, чтобы гордо выстоять нападки любопытных сестер.

***

Деймон неспешно шел в сторону своего шатра и краем глаза заметил мельтешение сбоку. Знакомая черноволосая макушка мелькнула в ту сторону, где сейчас премило его любовник общался со своей будущей женой. Порочный принц, закатив глаза, сделал несколько размашистых шагов и уложил руку на плечи Люцериса. Мальчик вздрогнул всем телом и, подняв взгляд, встретился своими синими глазами с аметистовыми. Деймон повел его в сторону богато украшенных шатров, отведенных детям Рейниры и Порочного принца. –  Как прошел твой день сегодня? – добродушным тоном спросил мужчина. Люк раздраженным движением скинул со своего плеча чужую руку. –  Неплохо, но навряд ли лучше чем твой, –  съязвил мальчик, что вызвало лишь ухмылку на чужом лице. –  Ну и почему ты ошиваешься в этой стороне в столь поздний час? Мы ведь условились, что ты больше не подходишь к нему. Надеюсь, ты уделяешь достаточно внимания своей нареченной Люцерис. Рейна достойна самого лучшего мужа, и ты должен соответствовать этому качеству. –  А ты не должен уделять должное внимание моей матери?! – раздосадовано выпалил Люк, тут же поджимая губы и опуская взгляд. Мужчина кивнул, понимая, что юношеские чувства, а также первая влюбленность мальчика так запросто не пройдет, и он забывается по причине собственной беспомощности и бессилия. Но и допустить попытки шантажа от него он не мог. –  Пошли, я жутко голодный, –  потрепав черноволосую макушку, сказал мужчина, утягивая в сторону их шатров, –  не забывайся, Люцерис, и помни мои слова, –  слегка сжав корни волос на чужой голове, прежде чем утянуть пасынка за плечи в сторону их шатров.