***
Зал был оборудован всем на свете: тренажёрами, грушами для битья, небольшим полигоном для стрельбы и даже настоящим боксёрским рингом. Впервые находясь здесь и чувствуя этот непередаваемый запах железа и упорства, Лино разглядывал всё с самым настоящим интересом. Перед глазами могли вспыхнуть настоящие картинки, как какой-нибудь Крис наносит настоящий удар груше, а в боксёрских перчатках Чанбин тренирует Хенджина. Кстати, говоря о последнем: Хван следовал за Лино по пятам с неподдельной и довольной ухмылкой. Иногда, но совсем редко, давал комментарии по поводу использования некоторых тренажёров, мимо которых они проходили, и это не давало ощущения какой-то слежки за собой. Хенджин сам по природе своей ничуть не отталкивал, наоборот, с ним было весело, и если для других он казался резким и, возможно, неприятным, то Лино ни разу не почувствовал чего-то такого. Наверное, они были похожи, вот и всё объяснение этому. – Что именно ты хочешь устроить для меня? – Лино неловко останавливается у зеркала, как это делает Хван, и повторяет за ним движения для разминки. На самом деле ему было без разницы, чем заниматься. В своё время он и боксировал в штабе с остальными, и часами занимался кардио на беговой дорожке. Можно сказать, их специально выматывали ради отличных результатов, но сейчас Лино немного потерял форму после трёхнедельного затишья. – На самом деле... Хуй его знает, что я хочу, – Хенджин разминался и растягивался вместе с ним, пусть он и находился в зале с самого утра, делая редкие перерывы на Феликса и батончики. Он переходит на наклоны вперёд, а затем вниз, доставая головой до коленей. Чуть ли не пополам сложился, надо же. Как только он выпрямляется, то оглядывает Лино оценивающим взглядом: – Устроим сегодня общую тренировку. Посмотрим, в каком состоянии твои мышцы, к каким нагрузкам привык, да? Ты говори, если у тебя есть какие-то пожелания, а пока... Эй, ты ноги тоже давай разминай, не халявничай! Лино аж спохватился от резко сменившегося тона Хенджина, кивнул и последовал его наставлению. Он помнил не так много упражнений для разогрева из-за постоянных телесных наказаний, которые стирали ему всю память, но кое-что всё же сделать получалось. Стоило только кивнуть Хвану в конце своей разминки, как тот тут же потащил его к беговым дорожкам. – Запрыгивай, займёмся кардио, – почему-то Хенджин засмеялся на этом моменте, но тут же отмахнулся, когда Лино вопросительно на него посмотрел. – Забей. Начни со скорости трёх километров в час и добавляй каждые полторы-две минуты одну единицу вместе с наклоном. Вперёд, – он улыбается дружелюбно и, встав на соседнюю дорожку, начинает шагать с Лино одновременно. Наконец-то появился кто-то, разделяющий с ним одну и ту же любовь к спортзалу. Радости нет предела. – Ну так что, расскажешь по поводу своего ухажёра? Давно выгнал его спать на диван? – Хван снова хохочет спустя время, поворачивая голову к Лино, чтобы начать яростно подмигивать. – Признавайся! От меня ничего не скроешь. – Ухажёр? Ты вообще про кого? – Лино смотрит боковым зрением на Хенджина и закатывает глаза, когда наконец всё понимает. – То, что он встречался с Минхо когда-то, не делает его моим ухажёром. Он просто помогал мне. И то, скорее всего, из-за чувства вины. Вы все преувеличиваете. Да, он больше не спит со мной. Что в этом такого? Я правда не понимаю тебя, – в голове столько вопросов: зачем, почему, как. Складывалось впечатление, что до сих пор все его воспринимали, как Минхо, а не Лино. Но всё это было раньше. – Лино-о-о, почему я должен объяснять тебе базовые значения слов?! – ярко возмутившись, Хван прибавляет на беговой дорожке пару единиц скорости. Лино повторяет за ним и пожимает плечами. – Ухажёром называется тот, кто за тобой ухаживает, а не встречается. Джисон делает это и далеко не от чувства вины, поверь мне. Присмотрись к его реакциям получше, если тебе хочется, конечно же. Но не сейчас! Он слишком тихий и грустный в последнее время. Как мумия ходит. А Лино было всё равно, как мумия он, или человек. Живой? Живой. Так смысл заводить разговор о чём-то ещё? Лино так трудно понять их, перевоспитать себя. – Думаю, он и о Минхо не думает. Знаешь, осознание всегда приходит очень медленно, но учитывая наши с ним разговоры о тебе... Сам увидишь, – Хенджин кивает и ставит скорость ещё выше. Казалось, он может пробежать вот так хоть до самого вечера, но не с Лино: за ним сегодня нужно следить. – Сейчас добежим и начнём тренировку! Не буду давать тебе что-то сложное. Ещё проверим, как завтра себя будешь чувствовать после нагрузки. Если что, спрашивай обезбол у Сынмина или Джисона, они тут главные вообще во всём. Прям как родители! Лино тяжко вздыхает. Снова Хенджин ничего не понял, сам установил для себя мораль, которую хотел наблюдать, и всё. Но он-то добьётся правды. – Понимаешь, Хен-и, меня напрягает не он и не его мысли о Минхо, а скорее я сам. Джисон, может, и делает это всё искренне. Ведь он человек, который всю жизнь был способен делать выбор. Но мне выбора не давали и я по дефолту... Люблю Хана. Во мне заложено это чувство: любить его и следовать любому приказу. Любому, Хенджин, – он не признается ни за что на свете, как же сильно хочет избавиться от всех чувств, которые чувствует не он сам, а его тело. – Прикинь, у меня даже выбора нет. А что, если меня привлекают девушки? Система решила за меня, привязав к нему, а я никак не могу на это повлиять. Обречённый на любовь, которая принадлежит не мне, Хван, – Лино вздыхает, отводя взгляд, чтобы не показывать хотя бы крупицы своих эмоций Хенджину. Он откровенно завидовал им, как людям, которые могут сами выбрать, кого любить, куда идти, как жить и так далее. Лино не хочет многого в этой жизни. Ему не нужна популярность, господство или даже деньги. Он просто хочет свободно выбирать то, к чему лежит его душа. – Да уж. Хуйня та ещё. Хотя, ты слышал о штуке с соулмейтами? Любимый человек, предназначенный судьбой, все дела. Если рассматривать твою особенность в этом смысле, то всё не так уж и... Бля, ладно, забей, всё ещё хуйня, – Хенджин хмурится, на момент, представляя себя в этой ситуации. Если бы он мог любить исключительно Феликса, то это чудесно, но... – Пиздец, если б мне всю жизнь надо было бегать за Сынмином, я бы предпочёл съехать на край света и никогда его не видеть, жить свою жизнь, пойти наперекор системе. Блять, Лино, надеюсь, что скоро ты придёшь хоть к какому-то компромиссу. Попробуй оценивать Хан-и, как человека, которого видишь впервые. Может и поможет, а? У Лино глаза на лоб лезут от такого предложения. Он чувствует любовь, а ему предлагают оценивать объект не своего обожания, как обычного человека? Даже думать о Джисоне, как о ком-то постороннем, было ужасно трудно. – Представь, тебе надо подумать о Феликсе не как о своём партнёре, а как об обычном человеке. Ну что? – увидев забавную физиономию Хенджина, Лино даже умудряется усмехнуться. – Пизда… Сочувствую тебе. Вот и выходило так, что Лино не мог последовать зову сердца, потому что оно с ним вовсе не говорит. Хенджин бежит, глядя перед собой. Всё-таки в такой ситуации он бы не справился. Да и любить хоть кого-то, кроме Феликса, было бы огромной ошибкой. Это совсем не казалось возможным. Тем не менее, он наблюдал за ситуацией Лино со стороны и с уверенностью мог заявить: – Хан очень изменился с твоим появлением. В лучшую сторону, естественно. Даже панические атаки я не наблюдал в последнее время, он так старается. Хан очень изменился, Хан старается, Хан то, Хан сё... Лино машет головой, отгоняя все мысли от себя. Он злится не на Джисона, а на свою же судьбу. С какой-то стороны Хан помогает ему каждый день, так что не стоит его судить. Верно? О, нет, он не должен спешить с этим. Они знакомы всего полтора месяца, а нормально общаются вовсе три недели, тут и без того слишком много проблем вокруг, чтобы думать о судьбе и прочей хуйне, которой Лино никогда не разрешали забивать голову. Коротко вздохнув, он останавливает дорожку, как это делает Хван, и тратит минуту времени, чтобы перевести дыхание и выпить воды. Кажется, тренировка будет не очень лёгкой. Тишина неприятно затягивалась. Удивительно, как Хенджин не сказал больше ни слова. Тогда взгляд Лино падает на его руку с довольно простеньким, но красивым кольцом. Вопрос появляется сам по себе: – А вы с Феликсом давно вместе? Твоё кольцо – обручальное, да? – Лино подходит к нему поближе, а сам Хван расцветает от этого вопроса. – Ваша связь прям чувствуется, хотя... Скорее чувствуется то, что он тебя трахает во все щели, наблюдая за вашими разговорами. – Стой-стой, не заговаривай мне зубы, я пытаюсь придумать, что тебе сделать. Давай начнём с гиперэкстензии сетом с обратной. Хм, пока что возьми диск пятнадцать килограмм, посмотрим, в каком состоянии твои мышцы. Тридцать раз если потянешь – будет неплохо, – Хенджин подходит к нужному тренажёру, оглядывая на мгновение Лино, и устанавливает оборудование под его рост. Определить это на глаз уже не составляло никакого труда, потому он быстро отходит и хлопает по железке, приглашая его занять место. – Ничего, если я буду болтать, пока ты будешь делать? – он обязательно дожидается, когда Лино кивнёт, но перед бесконечным словесным потоком помогает ему разобраться с тем, как правильно выполнять упражнение. Как только у Лино начинает хорошо получаться, Хван радостно хлопает в ладоши: – Ура-а! Так вот, мы с Ликси вместе очень давно. Ты знал, что он был парнем Чана, но потом влюбился в меня? Ха, моя любимая история! Но хорошо, что они разошлись без конфликта и остались друзьяшками. Чан-и больше девушки привлекают, как выяснилось, а Феликса всякие Хенджины, – он усмехается даже как-то слишком гордо и закручивает прядь волос на палец, хвастаясь всем своим видом. И плевать, что Лино его не видит и продолжает выполнять упражнение. – Но на самом деле наши отношения куда больше, чем секс в любых позах. Я... Действительно боюсь за него каждый раз, когда мы на миссии и он делает что-то опасное. Так иногда хочется спокойной жизни, любви, стабильности. И чтоб в задницу хорошенько трахнули за какой-нибудь малейший проёб. Так, лишь бы повод найти… Лино было совсем не страшно доверить свои мысли, вот Хенджин и говорит всё, что придёт в голову. Может, его и осудят, так что с того? Он казался тем, кому можно рассказать всё. – Повод найти? Наказания любишь? – Лино усмехается. В голове так и мелькала мысль, что Хенджин не похож на нижнего и просто наёбывает его, но практика наблюдений показала обратное. Оценивать людей по обложке невозможно, они все такие сложные и, к сожалению, не делятся на три категории, которые были в голове: убить, схватить, оставить. – А кто ж не любит! – Хван смеётся и как только Лино заканчивает и кладёт диск на место, не даёт ему передохнуть. Он хватает его руку и тащит за собой к следующему тренажёру: – Не стесняйся, запрыгивай. Схема такая же, только теперь поднимаешь ноги. Давай-давай, успеешь отдохнуть. Без боли не бывает удовольствия! Лино ничего не остаётся. Он прислушивается, когда Хенджин поправляет его технику, но не жалеет, что согласился на это всё. Возвращаться к чему-то трудно, но то, что устраивал ему Хенджин, давалось легко. Всё же имплантировали Сатору по возможному максимуму, но Лино правда старался, как и над всеми другими упражнениями. Хван тем временем не унимался: – Отлично, давай тоже тридцать. Потом повторим, но вес возьмём потяжелее и на ноги добавим. Ой, кстати! А ты трахался за прошедшие три года хоть с кем-нибудь? Как там у Сатору с этим делишки обстоят? Всегда было очень интересно, – и он обязательно дождётся ответа, понимая, как иногда тяжело говорить во время физических нагрузок. – На самом деле, – Хо начинает говорить, как только заканчивает упражнение. Поднимаясь с тренажёра, он сначала старается отдышаться, а уже потом говорит: – Я не могу выразиться определённым образом. Лично мой последний секс был месяца четыре назад с каким-то парнем из клуба. Нам не запрещали выходить из штаба, просто контролировали это сильно, но на секс они никак не реагировали. Кроме того, который происходил в штабе. Ну, мы все знали, как работают организмы людей, как работает секс и так далее. – Лино неспеша подошёл к столику, взяв прохладную бутылку с водой. Он сделал пару глотков, но заметив сияющий взгляд Хенджина, остановил его рукой: – Предвещаю вопрос насчёт позиции. Я не знаю, окей? Я был и нижним, и верхним, и с девушкой был разок, но я без понятия. Вот, например, ты не похож на нижнего, как Феликс не похож на верхнего. А Джисон, например, в моих глазах точно принимающая сторона. Блять, что мы вообще обсуждаем? – Не парься и считай это посвящением в Бродячие лично от меня, – рассмеявшись от сменившегося тона Лино, Хенджин машет рукой. – В клубе, значит, да? Ахуеть, знакомая ситуация. Не знаю, вижу тебя почему-то нижним ещё с первого дня знакомства, да и всё тут. Чувствую связь на ментальном уровне, понимаешь? Феликс пока не определился, но что-то нам двоим подсказывает, что ты нагнёшь Джисона, даже если нижний. Хан вроде верхний, но хуй его знает, попробуй ещё из него вытащить информацию. Выглядит как тот, кто уткнётся носом в подушку и будет хныкать. Мы с Ликси поспорили на вас, – глянув на часы, Хенджин снова кивает в сторону тренажёра, пока Лино пытается смириться с этой информацией: – Ещё три таких круга, диск весом на десять больше предыдущего. Так вот. Какая твоя любимая поза, хотя бы примерно? Блять, обожаю трахаться в коленно-локтевой, вот кто бы что не говорил, а эта поза для меня лучшая. Ликси ещё так грубо волосы сжимает и удерживает, что я еле дышать могу, серьёзно, – ну вот, сейчас они и станут лучшими подружками. Что сближает Хенджина хоть с кем-то лучше разговоров про секс? Ничего. Через это проходил каждый из Бродячих. Даже Сынмин. Лино тяжело вздыхает, берёт ещё один диск и забирается на тренажёр. Надо сказать Хенджину хоть что-то. Может, и отстанет. – Любимая поза? Их много, видимо, – Хенджин был раскрепощён настолько, насколько сам Лино хотел быть таким же свободным. Такой наглядный пример, насколько человек может быть хозяином своей жизни, решать, с кем спать, кого любить. Казалось бы, сравнение так себе, но зато Лино отлично всё понимал для себя. – Меня, возможно, прикалывает быть сверху. Но принимающей стороной ещё прикольней, ну и там сверху... Блять, слушай, я не знаю! Меня обучали убивать, а не трахаться, и вообще, у меня тут подход! – Минхо концентрируется на весе, но даже отвлекаясь на разговоры, справляется очень хорошо. Их выматывали намного больше, чем сейчас Хенджин просто проверяет его. – Тебе повезло, что лучший твой тренер научит тебя и противостоять, и трахаться, – похлопав Лино по макушке, Хенджин ведёт его ко второму тренажёру. Однако перед тем, как он хочет хоть начать, Хван его останавливает и пристёгивает на каждую ногу по утяжелителю. – Вперёд. Так вот. Урок номер один: от позиции принимающего может тащиться любой, если оказаться в правильных руках, Лино. А это важно, – Хенджин тихо смеётся, пока следит внимательно за техникой выполнения. С утяжелителями немного сложнее, поэтому Лино концентрируется на упражнениях, поднимая ноги в медленном темпе. Сложно, но не менее приятно чувствовать, как напрягаются мышцы и сбивается дыхание. Слова Хенджина пролетают мимо. – Можешь сделать небольшой перерыв, – Хенджин хлопает его по спине и ждёт с какой-то непонятной ухмылкой, когда Лино выпрямится и выпьет воды. Уж тогда он готов шокировать: – Ещё из моего любимого! М-м, гляди, как вкусно, – когда внимание Лино полностью сконцентрировано на нём, Хван вдруг приподнимает края своих длинных шорт и открывает вид на колени. Растерзанные колени. Алые и фиолетовые синяки были совсем-совсем свежие, кое-где неряшливо наклеены пластыри, которые особо ситуацию и не спасали. Точно хотелось спросить, не погрыз ли его кто-то по пути сюда. Реакция Лино не заставила себя ждать: он даже рот приоткрыл от удивления, но ничего не сказал. – Вчера постарался! Стоять на коленях на какой-нибудь плитке хоть и пиздец для ног, но... Пока со мной всё хорошо. Значит, мне можно, – подмигнув, Хенджин разворачивает Лино лицом к тренажёру и хлопает по плечам. – Не зеваем. – Хенни... Ёб твою мать, – Лино больше нечего сказать. Его удивляло, что люди получали удовольствие от боли, так что и на Хенджина он теперь смотрит совсем по-другому. – Выглядит, будто ты коленями ковёр прочесал от и до. Вы с Феликсом ебанутые? – он усмехается и встряхивает головой в попытке поправить рыжую чёлку, но когда этого не выходит, проводит ладонью по волосам. – Мы с Ликси не ебанутые, Лино, мы влюблённые. Хотя, какая разница, верно? – Хенджин хихикает. С Лино действительно просто, он подхватывает следом за ним любую тему и шутит весело, интересуется. Такой дружбы ему и не хватало. – Не знаю, понравятся ли мне телесные наказания. Знаешь ведь, что нас пиздили там. У меня были раны похуже твоих коленей, но я так привык, что не знаю, насколько неприятно это будет. Как говорится, надо оказаться в правильных руках, да? Ты, вроде, так сказал. А ну-ка, Хенни, давай свой личный топ мужиков Бродячих помимо Феликса! – комфортно, когда нет в воздухе чувства осуждения, когда любое слово достигает ушей и принимается спокойно. Хенджин только строил из себя последнюю суку. На самом деле был очень тёплым человеком, Лино вновь в этом убедился и начал третий подход. Этот вопрос – лучший на памяти Хвана. Он хохочет, но воспринимает всё всерьёз: – Всё-таки на первом месте останется Феликс, не могу его никуда сдвинуть! Но если не он, то конечно же я! На втором пусть будет Чан, у него пиздец какие красивые и сильные руки. На третьем Чанбин, мне нравится его тело. М-м, на четвёртом пусть будет Джисон, мне нравится его физическая подготовка, эти мышцы... Вау. На пятом месте будешь ты, потому что у тебя задница хорошая. И не только задница, но и душа с внутренним миром. А остальные – это Сынмин и Чонин. Их из принципа не ставлю на первые места, даже если в них что-то есть от моего типажа: тоже мелкие, орут вечно и ругаются матом на другом языке, – Хенджин останавливает Лино от выполнения упражнения и без передышки ведёт его обратно, заставляя поднять ноги хотя бы десяток раз. Как только план их выполнен, он даже помогает снять утяжелители и подаёт ему воды, чтобы Лино нигде здесь не грохнулся. – Довольно с этим. Поздравляю, разогрев прошёл, у нас перерыв три минуты и переходим к основе. Теперь ты говори свой топ! Хенджин был очень забавным для человека, по которому видно, как он переживает за своего возлюбленного каждый раз. Из всех, с кем познакомился Лино за последний месяц, Хенджин был самым... Живым что ли. Он умеет чувствовать не только для того, чтобы притворяться типичным жителем этого города, но и потому что действительно ведёт себя искренне. – Мой топ? Ох... Difícil, (Сложно,) – Лино шагает к дивану у зеркала и падает на мягкое сиденье, прикидывая в голове список Бродячих. Хенджин садится рядом, закинув ногу на ногу, и терпеливо ждёт ответа. – Если честно, на первом месте Джисон. Он настрадался со мной за эти три недели, так что заслужил. Потом Феликс, всё же он достал меня из этого ада. На третьем месте Сынмин, потому что он реально забавный, потом идёшь ты, Чан, Чанбин и Чонин. Честно, я побаиваюсь Чана, хоть и не показываю этого. От него исходит какая-то сила, будто бы пожар со дня на день вспыхнет адским пламенем. – Лино пожимает плечами, а Хенджин от этого высказывания смеётся: – Чан на самом деле как пожар! Я его тоже боялся, он такой мужик… Ну, некомфортно с ним первое время. Бля-я-ять, а он же ещё бывший моего мужа, прикинь, как я себя чувствовал! Вот эта гора мышц и я, палочник, который с окружающей средой сливается! Вот поэтому тоже начал заниматься. Ну ничего, Чан на самом деле не такой страшный, ты поймёшь, – вновь хихикнув, Хенджин мотает головой. Ему правда не хватало человека, с которым можно всё обсудить. – Лучшие друзья? – он с надеждой протягивает Лино свой кулак, на что тот удивлённо хлопает глазами, но уже совсем скоро улыбается в ответ: – Лучшие друзья.***
Хенджин и Лино покинули тренировочную комнату сразу после душа. В главном зале Джисон с Феликсом обедали и снова о чём-то беседовали, так что Лино, улыбнувшись, махнул им рукой и присел рядом с ними в кресло, которое обычно занимал Чан. Повисает тишина и только Феликс нарушает её: – Когда Хенджин сказал, что выебет тебя – он не врал. Лино, ты как? – Ли смеётся, двигаясь, чтобы Хенджин сел рядом. Уже по привычке он закидывает руку ему на плечо. – Да ладно тебе, всё заебись. Я, на самом деле, пиздец соскучился за такими нагрузками и даже не заметил, как два часа прошло, – Лино проводит рукой по влажным волосам и откидывается на спинку кресла, потягиваясь и вдыхая прохладный воздух. И если волосы Лино сырые и выглядит он как с обложки модного журнала, то Хенджин, просушивший свою причёску феном, был похож на пушистый одуванчик. Светлые волосы торчали во все стороны, а он, довольный, прискакал к своему мужу и закинул на него свои ноги. – Это он кого угодно выебать может, ты бы видел, какая у него грамотная техника! Пиздец, я в восторге от его результатов! Джисон, хочешь, он тебя выебет? – Ли поворачивает голову к Хану, хихикая, но тот не обращает никакого внимания. Кажется, он в своём мире, старается украдкой глядеть на Лино. – Ага... – он даже отвечает невпопад, не расслышав толком вопроса. Взгляд прикован к Лино, его рукам, шее и влажным рыжим волосам, что сейчас были немного темнее. Он скользит взглядом неспеша, когда заодно разглядывает еле уцелевшую татуировку на его руке. Как же он красив. Пиздец. Это возможно? Хенджин хохочет и пихает Феликса в бок, который заливается таким же громким смехом: – Я думал, что такая реакция только в фильмах бывает! А Лино, поймав взгляд Хана, лишь хихикнул: – Colgaste, Han-i, (Ты завис, Хан-и,) – он подмигивает, стоит Джисону посмотреть ему в глаза, и тут же отводит взгляд в сторону. – Qué? Joder, lo siento... (Что? Блять, прости...) – Джисон подскакивает так, словно обжёгся, стоит Лино заговорить на испанском и назвать его "Хан-и". Он опускает взгляд строго вниз, чтобы случайно не взглянуть и не ощутить ещё большей неловкости. Кажется, так быстро его щёки ещё не краснели, и в этом был весь он. Милый, когда реагирует на что-то так ярко, но в большинстве случаев ходит пессимист пессимистом. Хотя, его можно понять. Тело любимого человека сейчас у непонятно кого, вряд ли Хан до сих пор отошёл от этого неприятного ощущения. Лино здесь чужой, не так ли? Или наоборот, он и был им нужен всё это время. Лино прочищает горло, поднимаясь с кресла, и проходит на небольшую кухню, чтобы налить себе воды в стакан и засыпать лёд из морозилки. По просьбе он делает так же и Феликсу, по возвращению передавая стакан и ему. – Что я и хотел сказать. Тренировки – то, по чему я очень скучал. Хенни отличный тренер. – Хенни? – Феликс склоняет голову и улыбается. – Какое очаровательное прозвище! Mon cher, (Любимый мой,) тебе идёт! – Я тот ещё Хенни. Ликси и Хенни, ну разве не чудесная мы пара? Любимый мой, – на щеке Ли расцветает слишком много небольших поцелуйчиков, а затем Хенджин чмокает его в висок так тепло и любяще, что с ума сойти можно. Джисон им даже позавидовать успевает, хотя мысли крутятся только вокруг Лино. Хан уверенно встаёт и идёт на кухню, ни разу не взглянув ни на кого. Он гремит посудой, а Хван успевает ещё раз хихикнуть и подмигнуть парню напротив. Такую реакцию Хана сложно не заметить, он сразу очень сильно отличался от того спокойного и стойкого Джисона. – Ну, как тебе такое шоу? Ради этого стоило позаниматься! – Да уж. Он милый, когда смущается, – скорее всего эта фраза дойдет до Джисона, даже если тот будет пытаться это отрицать. Возможно, именно такие яркие эмоции Хана ему и нравится наблюдать, необычные и очень красивые. – Да и вообще, у вас у всех такие живые эмоции. – Не ощущал никогда такого? – Феликс продолжает обнимать Хенджина, кратко улыбаясь на все его касания. – Ну... Из самых сильных эмоций была та обида на Джисона. Я чувствовал, что меня предали, но и она прошла очень быстро, – Лино делает глоток воды, доставая кусочек льда, и аккуратно раскалывает его зубами, словно конфетку. – Все хорошие эмоции ещё впереди, не волнуйся. Лино лишь кивает на эти слова, но слышит, как включается вода. Хмыкнув, Феликс кладёт ладони на коленки Хенджина и, задрав ткань шорт повыше, нежно оглаживает раненную кожу. Пластырей на ногах не осталось, тогда он тянется рукой к тумбочке, на которой лежала сумка Хенджина, и достает оттуда пачку пластырей. – Asseyez-vous encore cher, (Сиди спокойно, дорогой,) – Ли распаковывает первый пластырь, приклеивая его к ранкам на коленках. – Изводишь себя целыми днями, мой спортсмен. Лино, вслушиваясь в их нежности, улыбается, хоть и понимает, что должен уйти. Он поднимается с кресла и уходит на кухню, где от парней их огородила одна плотная шторка. – Я могу помочь? – Лино подходит ближе, становясь слева от Джисона. Освещение красиво выделяло его черты лица: нос, сосредоточенный взгляд, щёки, родинка. Всё такое знакомое, но далёкое одновременно. Это было странно. Под этим взглядом Джисону пришлось сделать напор поменьше и наконец добавить холодной воды. Его руки были ужасно красными от кипятка. Лино заметил это и сжал губы в тонкую линию. – Я ни разу в жизни не мыл посуду, мне было бы интересно... Ну, сам знаешь. Почему не посудомойка? – Она сломалась, надо будет сходить на барахолку и купить детали, чтобы их заменить. Можешь помочь мне. Принцип знаешь? – стряхнув с рук воду, он пропускает Лино к раковине, пока берёт одноразовые полотенца. Вытерев парочкой свои ладони, он выкидывает их и прячет руки за спиной, украдкой поглядывая на Лино, который смело занял его место. – Возьми губку, добавь средства, создай пену, нанеси всё на посуду и хорошо смой водой. На этом всё, останется только вытереть и расставить по шкафам. Кивнув, Лино берёт в руки губку, добавляет средство для мытья посуды и, перебирая её, создаёт пену. Почему-то именно это вызывает восторг, который он пытается скрыть. – Это выглядит забавно! – аккуратно подняв тарелку одной рукой и намыливая её другой с помощью губки, он действительно боится повредить посуду. Он знал, что она бывает очень хрупкой. Именно поэтому у них в штабе миски были железными. Отогнав эти мысли, Лино старается переключиться: – Пена такая прикольная, мне нравится. Это из-за мыла так, да? Прямо как шампунь, когда я волосы мою. Лино улыбается, смывая всё водой, но в итоге вновь играется с пеной. Он набирает её на кончик пальца и сдувает, а потом делает так ещё раз и мажет по носу Джисона, весело усмехаясь. Хотя у Хана на уме только один вопрос: это ещё что за игры такие? Не вёл себя так Лино раньше! Стерев пену тыльной стороной ладони и глянув на парня всё так же удивлённо, Джисон старается кое-как скрыть подступающую к губам смущённую улыбку. Даже голову в другую сторону отворачивает, якобы рассматривая полки со всякими специями. – Ну, в общем, смысл тот же, что и шампунь, ты прав. Твои волосы – та же мочалка, считай. Без разницы, хоть головой посуду мой, – о, боже. Несёт, что попало, хотя совершенно не это имеет в виду. Джисон откашливается и хватает кухонную тряпку, начиная натирать те тарелки, которые Лино уже вымыл, лишь бы занять себя хоть чем-то. Какой позор, особенно когда над ним смеются так сильно. – Мои волосы – мочалка? – Лино дразнится, прекрасно зная, что Джисон не то имеет в виду. – Мне казалось, что они очень красивые, не так ли? – чистой ладонью он проводит по челке, зачесав её назад. Огненно-рыжие волосы были действительно отличительной чертой Лино. И если других можно узнать по швам от имплантов или по походке, то причёска была неким предупреждением. – Что? Мочалка?! Нет-нет, у тебя прекрасные волосы, мне они очень нравятся, я никогда не видел ничего такого. Ну, знаешь, они яркие, очень мягкие на вид, совсем не как мочалка, они... Они красивые, я не то хотел сказать. Прости, – Джисон краснеет ещё больше. Он машет руками, думает, как бы ещё доказать свои слова, но как только видит взгляд Лино, то сразу же всё становится ясно: он шутил. Хан моментально фыркает и отворачивается. Вот тоже... Нашёлся, шутник недоделанный. Ухмылка Лино приобретает совсем другой окрас. Почему Джисон так резко поменялся? Он был неузнаваем в том, как ярко на всё реагировал с каким-то непонятным для Лино смущением. Хоть он и сам человек, но в голове мелькала одна и та же фраза: "Люди странные, но забавные". Может быть ему и не дано чувствовать полноценный спектр человеческих эмоций, возможно, он никогда не разберётся в этом. Одно Лино понял точно: видеть эмоции людей подобно маленькому сокровищу, будто награде, которую ты получаешь за успешную мысль. Отныне его никто не игнорирует, воспринимает его на равных позициях и уважает, как и любого другого... Человека. Может потребоваться время, но костёр, потушенный в Минхо, обязательно вспыхнет в Лино. Даже сейчас он искрился, хотя просто улыбался и смеялся, разговаривая с Джисоном. – Это интересно, но, наверное, муторно каждый раз мыть столько посуды. Хорошо, что люди придумали отдельные посудомоечные машины для этого, – тарелок и приборов было не так много, так что Лино быстро справился. Он с гордой улыбкой повернулся к Джисону: – Хей, мы справились! Возможно, это не такое достижение для тебя, но я мою посуду впервые, – Лино улыбается, возможно, немного глупо, но зато сейчас он действительно рад, что сделал что-то такое. Вытерев руки бумажным полотенцем, так же, как это делал Джисон, он смотрит тому в глаза, скрещивая руки на груди. – Мне нравится мыть посуду. Помогает привести мысли в порядок, – Джисон отвечает совсем тихо и складывает на полку последнюю тарелку, а в шкафчик все столовые приборы. Справились действительно быстро. У Лино ещё так глаза красиво сияют от такого простого выполненного дела. Потрясающе. – Ты хорошо справился, Лино. Я горжусь тобой. В следующий раз поможешь с готовкой? – Конечно. Может, на днях прогуляемся? Куда-нибудь, ну, знаешь, – Лино очень быстро меняет тему и смотрит с улыбкой, хотя Джисон собирался вернуться к ребятам. Он останавливается, поворачивается к Лино лицом и смотрит вопросительно. – Покажешь мне город? – Я... Покажу, конечно. Давай послезавтра? Точно что-то странное происходило между ними в этот день, но Джисон готов к этому привыкнуть. Лино наклоняет голову и хитро щурится: – Отлично, послезавтра. Покажешь мне настоящую красоту города. Я буду ждать этого. А сейчас… Думаю, пора мне отдохнуть после тренировки, – он проходит мимо Хана, оглядываясь всего один раз, и покидает разделённую шторкой кухню. Хан странный, но такой, сука, интересный.