self-destruction

На ближайшие пару дней Бродячие Дети лишились не только устойчивой поверхности под ногами, но и общения друг с другом. Перекидываясь изредка сообщениями, содержащими исключительно деловую информацию, они разбились на группы и негласно решили с другими не контактировать. Кто-то был занят, другим просто не было никакого дела до остальных. Феликс, например, справлялся в компании двух Хванов. Уже в который раз, когда Джинхен только-только отлучается на кухню за напитками, он цепляется за плечи Хенджина и валит его на диван. Тот и не против совсем: сам обнимает, сам ухмыляется и сам тянется за горячим поцелуем. В комнату возвращается Джо с подносом алкогольных напитков, а их поцелуй так и не прекращается. – Ну вот, я снова помешал вашим лобызаниям, – Джинхен смеётся, переставляя на стол сладкий коктейль с ананасовым соком и кокосовым ромом для Феликса и Хенджина, и садится напротив. – Так вот… О чём я там рассказывал? Боже, всё на свете забыл. – Между городами на вас напали торговцы имплантами? Помню что-то такое, – Феликс, оставляя крайне недовольного Хенджина на диване, встаёт и берёт в руки свой коктейль. Он втягивает алкоголь через трубочку и довольно улыбается: коктейли Джо всегда мешал потрясающие.        – Ебать, ты их официально прозвал. Они просто какие-то бандюги, устроили нам перестрелку настолько заёбистую, что я уже собирался выйти и предложить им чаю, ей-богу! Зато мы потом так оторвались от них на тачке Далилы. Боже, ну какая она пиздатая водила, обожаю её! – А она вообще приезжать собирается? – как бы невзначай, Ли кивает в сторону их общей спальни, но в ответ Джо лишь пожимает плечами: – Ты же зна-а-аешь... Она вольная птичка! Хотя, может, через пару месяцев? У неё плотный график. – Так вот! Раз вы закончили свои разговоры, – Хенджин нагло влезает в разговор, наконец приподнимаясь с дивана на локтях. – Во-первых! Ты помешал нам с Феликсом. Это преступление! Знаешь, мог бы присоединиться ради приличия, – он наигранно вздыхает и прижимается губами к шее своего мужа, кусая его кожу на месте уже поставленного засоса. Ну, что поделать. Соскучился, даже если они вместе семь дней в неделю. А Джозеф уже настолько привык к их ласкам, что не сильно бы удивился, увидев их, занимающихся сексом прямо на этом диване. Он спокойно поднял свой стакан и сделал небольшой глоток, совершенно не чувствуя такого же опьянения, как Хенджин: – Женщины, к счастью, меня привлекают больше, – Джо бы уточнил, что его привлекает сейчас только одна женщина, не ещё успеет это сделать. – Ох, да, твои истории с женщинами всегда самые интересные на свете, – Феликс поглаживает Хенджина по бедру, полностью отдаваясь приятной близости. Последнее время казалось, что не хватает всего этого. Будто они видятся раз в год. – Мы ждём твою Далилу в гости! Она хоть и та ещё... Интересная личность, но мы принимаем её как родную мать. А что ещё расскажешь? – Хенджин, сделав пару жадных глотков алкоголя, оставил стакан на столе. Снова он прилип к Феликсу и на этот раз обвил его талию руками, прижимаясь щекой к щеке. – Ой, нет! Давайте начнём всех обсуждать. У нас тут та-а-акие драмы и страсти происходят каждый раз, пока тебя нет, ну вот хоть на год тебя куда-то отправляй! Постоянная веселуха. Ты уже видел нашего Лино? Такой славный, а Джисон от него течёт, ну просто пиздец... – конечно, вечер без сплетен – плохой вечер. Хенджин ещё и ноги на Феликса закидывает, целуя его щёку. – Я успел соскучиться по вашей Санта-Барбаре. Джисон не позволил мне узнать этого, но как вообще так вышло с Лино? – Ой, там долгая история, – неожиданно вмешивается Феликс. Обычно это Хенджин рассказывал всё обо всех, но, видно, алкоголь сделал своё дело. – Мы огромное количество времени пытались понять, что за эксперименты мутят Сатору, пока этот эксперимент не устроил кровавую баню посреди афтерпати. Потом оказалось, что привычный нам Минхо стал Лино, его сознание переписали и родилась новая личность. Он мне нравится даже больше. Как минимум, в последнее время. Ты же знаешь, Минхо было жаль, но... Его характер. – А, ты про манипуляции? Да, он пиздец трудным в этом плане был. Лино кажется милашкой. Как он тебе, Хенджин? Ты у нас эксперт в личностях, – братские отношения были не менее дорогими, чем романтические. Джинхен часто полагался на Хенджина, как и наоборот. Хоть детство у них было так себе, это не помешало братьям сдружиться. – О-о-ой... – тянет следом Хенджин, укладывая свою бедную уставшую голову на плечо Феликса. – Лино – совсем другая песня, – по тону можно догадаться, что сейчас он будет хвастаться. Всегда рано или поздно все их разговоры сходились к этому. – Мы же теперь с ним тренируемся, он чудной. Такой милый стесняшка, ну просто вау. Представляете, он такой... Ребёнок, всему его надо учить, – Хван хихикает, махнув рукой. – Ого, я помню, как Минхо тренировался всегда в одиночку, или редко с Чанбином. Такой, на самом деле... Идиот, – Джо закатывает глаза, зная, что парни его и так поймут, и прерывается на глоток алкоголя. – Я буду рад, если Джисон с ним счастлив. – Я тоже! Боже, как меня заебал Минхо со своими манипуляциями, я был рад возвращению настоящего Джисона. Сейчас он цветёт, да и Лино пошёл на поправку. У нас у всех всё не так уж и... Ох, Чан, – Феликс кое-что вспоминает и моментально поджимает губы, отводя взгляд в сторону. Джинхен от желания всё разузнать даже двигается поближе: – А что с ним? Мы до сих пор нормально не посидели вдвоём, даже толком не поговорили. – Когда появился Лино, он начал отношения с одной лживой пиздой. Мина Юн. Точнее, она выставляла себя за Карлу – совершенно другую бабу – и обвела его вокруг пальца. Вряд ли ты знаешь её. Джо дрогнул, не отвечая первые пару секунд. Мина Юн? И что ему ответить на это? – Э-э... Нет, не знаю таких, но, видимо, знакомство у них не задалось, да? Эх, Чану совсем не везёт в отношениях. Ой, а вы бы знали, что моя Далила вытворяла! – они слишком быстро соскакивают с этой темы. Джо обещает себе, что ещё поговорит с Чаном. Сейчас его волновали немного другие вещи.        – И что же? – Феликс и сам рад подальше уйти от этого разговора. – Она у тебя бешеная, что угодно можно ожидать. – Ох, эта женщина! Я ещё не встречал дам, которые способны с нихуя выйти из тачки, достать гранатомёт и прицелиться в мешающий вертолёт. С ней одни приключения! Жду не дождусь, когда она вернётся. – Я более, чем уверен, что Далила над тобой доминирует, – несмотря на сонный вид, голос у Хенджина на удивление бодрый. – Извиняй, но вот весь вечер тебя слушаю... Она такая взрывная и резкая, что обосраться просто. Сто процентов из десяти: ты ей поддаёшься. Мы с тобой в этом похожи даже больше, чем во внешности! – Я тебя разочарую, братец, – Джозеф ухмыляется, замечая такой же насмешливый взгляд Феликса. – Но в постели эта девушка совсем другая. Из всей нашей троицы ебут здесь только тебя. И пока Хенджин старается справиться с немым возмущением, резко выпрямившись, Феликс заливается весёлым смехом: – Ничего-ничего! Его жопа в полной безопасности уже вот сколько... Хей, сколько там лет мы уже вместе? Этот вопрос Хенджина, в отличие от некоторых, задуматься не заставляет: – Семь лет вместе, Ликси, если считать вместе с браком. Ты был таким мелким, когда мы начали встречаться. До сих пор помню. – Семь лет... – Ли влюбленно вздыхает, пытаясь в голове уложить, что знает этого чудесного человека так много времени... – А я помню, ещё "Armature" не была такой большой, как вы уже сосались на любой поверхности. Хоть что-то не меняется, – Джо с наигранным недовольством закатывает глаза. Он был рад, но иногда всё их поведение выходило за рамки приличий. Вот и сейчас, проследив за чужим недовольством, Феликс специально поворачивается к Хенджину. Их губы встречаются в поцелуе, лишь бы побесить Джинхена. И его реакция не заставляет себя ждать: – Я обязательно вам отомщу. Поцелуй прекращается громким чмоком, оба заливисто смеются и постепенно успокаиваются. Однако это не значило, что подколы не продолжатся: – Будем ждать домашнее видео тебя и твоей руки. Или резиновой игрушки? – Феликс довольно хмыкает. Он встречается взглядом с Хенджином и подмигивает ему, заодно щипая за бедро. – Братец, а запихни себе вибратор в жопу? – Хенджин хихикает отчего-то с этих слов, но следом же сладко зевает, расслабленно вытягивая ноги вперёд. Он кладёт голову на плечо своего мужа и прикрывает глаза. – Шучу, шучу. Не надо. И видео нам не присылай, своих хватает. Ах, с вами так хорошо, я очень скучал по такой атмосфере! Джозеф тепло посмеивается: ему тоже их не хватало. – Я скучал по вам. И мы обязательно соберёмся ещё раз с Далилой, идёт? – Конечно! Мы тоже относительно скучаем по ней, – Феликс обращает внимание на Хенджина, тихо вздыхая. – Пора заказывать такси.        – Да ладно тебе, Ликс, воспользуйтесь гостевой спальней. Он же сейчас отрубится, стоит чего-то мягкого коснуться, – улыбка появляется на губах Джинхена, когда он кивает на своего брата. Тот тоже ухмыляется, но глаза специально держит закрытыми. Вскоре они расходятся по двум разным сторонам. Феликс – направо, наперевес со своим рюкзаком и Хенджином на руках, Джозеф – налево. Поднявшись в спальню, Джо мгновенно подходит к комоду. На нём стояла цифровая рамка, способная по очереди проигрывать выбранные изображения. Он листает до одной очень важной ему фотографии.        Девушка смотрела прямо в объектив камеры. Она пыталась сдержать смех: по надутым щекам и лёгкой улыбке было понятно, что сохранить серьезное лицо не очень-то и получалось. Рядом с ним она могла позволить себе смеяться. Вздохнув, Джинхен убирает это фото из рамки, но удалить из памяти не может. Она сама всё расскажет, как придёт время. – Повёлся, – стоило Феликсу уложить его на подушки, как раздался этот тихий заговорщический шёпот. Хенджин вдруг смотрит на него в упор и улыбается. Прикосновений избегает по очень простой причине: – Слушай, я срать хочу, ну пиздец как, скоро приду. А то мы если начнём, то хуй быстро закончим, – и всё же чмокнув напоследок Ли в губы, Хван вылетает из спальни под его громкий весёлый хохот.        Возвращается он не скоро, но по пути обратно выключает забытый всеми свет, и заходит в их комнату, скорее уже по привычке запирая дверь на замок. Прежде, чем скажет что-нибудь Феликс, говорит первым: – Руки помыл, жопу тоже, не переживай, – Хван наваливается на своего мужа и тут же укладывает голову на его грудь. С губ слетает лёгкий вздох облегчения и он не может сдержать улыбку. Феликс под ним укладывается удобней, чтобы случайно ему не передавить все конечности и запутывает пальцы в чужих светлых волосах. Хенджин не унимается: – Я хорош, да? Он всегда вёлся на мою актерскую игру. И ты вместе с ним. Я прикинулся таким пьяным для того, чтобы полежать подольше с тобой, потому что соскучился. – Ты же знаешь, я поверю в любое твоё слово. Ты слишком хорош, – Ли не удивлён. Он прижимает его к себе сильнее, прикрыв глаза.        – Я так тебя люблю, любовь моя. – Я тоже тебя люблю, любовь моя. Феликс поворачивает голову к окну, смотря на бесконечные просторы, виднеющиеся с пентхауса Джозефа. Последние дни он особенно тихий: это ситуация с Чаном сильно подбила его состояние, хотя он просто... Хотел счастья для него. – То есть... Ты совсем–совсем не хочешь спать? – тихо спрашивает Ли, оставляя на чужой светлой макушке поцелуй. Хенджин слегка кивнул головой. – И чем мы займёмся? Можем просто лежать. Можем что-нибудь посмотреть или пойти и спиздить у Джо жрачку. Ох, а ещё я хочу курить, будешь? – Ну, наверное. Хотя, я лучше у тебя сворую немножко, – улыбнувшись, Хенджин приподнимается и позволяет Феликсу сесть удобнее, а сам забирается сверху на его ноги. Они находят полупустую пачку сигарет вместе с зажигалкой на экране смартфона, и Ли, достав одну, вставляет её между губ Хвана. Поджигает и откладывает всё ненужное им в сторону. Как только Феликс обращает взгляд к окну, то легко подключается к системе и открывает его, толком ничего и не сделав. Век технологий. Хенджин чувствовал, что что-то было не так. Хватило хотя бы того странного чувства, когда на кончике языка он почувствовал горечь сигареты: обычно они курили вдвоём только после секса и никогда в другое время, но сегодня... Прервав эти мысли, Хван, выдохнув дым в сторону окна, передал сигарету Феликсу и поднял одну руку к его щеке, погладив холодную кожу. – 나의 사랑 (Любовь моя,), что тебя волнует прямо сейчас? Мы можем поговорить, хочешь? Я никогда и ни за что не буду осуждать тебя за твои эмоции. – Mon cher... (Дорогой мой...) – Феликс выдыхает дым в сторону, украдкой смотря на Хенджина. Его много что беспокоило в данный момент. – Ситуация с Чаном больше всего выбила меня из колеи. Знаешь, я всё ещё чувствую какую-то вину за то, что причинил ему такую боль в прошлом, – Феликс стряхивает пепел с сигареты на пол, снова делая затяжку. – Понятное дело, что с теми отношениями нельзя было ничего поделать, я по уши влюбился в тебя. Но когда эта чертова Мина снова причинила ему ту же самую боль, я не выдержал. Мне было так мерзко. В первую очередь от самого себя. Иногда мне кажется, что я всё делаю неправильно и однажды просто свалюсь. Феликс отводит взгляд в сторону и возвращает сигарету. Он точно знал, что его путь однажды закончится, как и у всех, но ради Хенджина продолжит бороться. – Ликси, mon cher, (драгоценный мой,) ты всё сделал правильно. Если тебе будет легче от этого факта, то я бы поступил точно так же. К примеру, если бы ты влюбился по уши в Чана, а он сделал тебе больно, я бы не просто выстрелил. Я бы стёр его с лица земли, дорогой. Я знаю, что ты чувствуешь к нему. И понимаю тебя. Ликси, я принимаю твоё решение, всё это было правильно, – Хенджин даже на сигарету не прерывается, приобняв Феликса за плечи одной своей рукой. Только он делает затяжку, как понимает, что нужен Ли сейчас намного больше. Быстро он дотягивается рукой до пепельницы и тушит сигарету. – Хотя, не бывает выбора правильного и неправильного. Вы поговорите и всё обязательно будет хорошо, так всегда было. Но если ты вдруг решишь свалиться, знай, что я буду рядом. Поймаю и спасу тебя всегда, в любой из Вселенных, любимый. Феликс кивает и прикладывается губами к шее Хенджина, касаясь мягко, осторожно. После этого он утыкается лбом в его плечо и тяжело вздыхает: – Это временные переживания, сам знаешь. Он сейчас занял себя другим. Я обязательно поговорю с ним через пару дней, а это пройдет. Ты сам-то как, Хенни? Тебя тоже что-то волнует? Хенджин поёжился, когда внимание так быстро перескочило на него, но Феликс воспринял это как признак легкой прохлады в комнате. Через систему он прикрыл окно. Хван улыбнулся. Может, он был эгоистом? Зачем ему было так тосковать? Они рядом всегда, но это чувство в груди. Откуда и в какой момент оно взялось? Выдохнув, Хенджин решается: – Я правда не понимаю, почему, но... Мне очень тебя не хватает. Ещё как только вернулся Лино, что-то словно изменилось во мне. Мы всегда вдвоём. Даже на миссиях я вижу тебя, слышу твой голос, но что-то... Заставляет меня переживать. Даже сейчас, – он осторожно сползает с колен Феликса и ложится на мягкий матрас на спину, утянув его за собой. Хенджин глядит в глаза напротив так влюблённо, а улыбается нежно-нежно. Зажмурившись, через секунду в его глазах мелькают крохотные сердечки и блёстки. Феликс не перебивает, лишь улыбается, понимая всё от и до. – Мне ведь кажется всё это? Ты всегда рядом. Но что-то изменилось. Я бы хотел наслаждаться тобой, как раньше. – Может, ты хочешь что-то прямо сейчас? – Феликс двинулся к нему ближе и поправил светлые волосы, убирая их со лба. Хенджин усмехнулся так, будто Ли не знал наперёд каждую его реплику.        – Можно я поцелую тебя, Ликси? Как раньше. Вдруг мы окажемся в прошлом? – Хван наклонил голову и привстал на руках. – Всё обязательно будет хорошо. Пока ты рядом – всё хорошо.        – Дурачок, ты можешь целовать меня всегда и везде. Ну а всё остальное... Слушай, оно преследовало нас всегда, не так ли? – Феликс прерывается, чтобы схватить Хенджина за волосы и оставить на его губах очередной поцелуй. Они всегда так сильно стараются выполнить всё, что от них требуется, что забывают периодически друг о друге. Так не могло продолжаться. Феликс внезапно перебрасывает ногу через Хенджина, забираясь на него сверху. Он кладёт свои ладони на его грудь и давит с небывалой силой, не позволяя сдвинуться с места: – С этой бесконечной запарой с Лино и ёбаной шлюхой, имя которой я начинаю забывать, мы перестали обращать внимание друг на друга, не так ли? Эх, Хенджин-и, ты уже столько времени живёшь без хорошей порки. Думаю, это и есть всему причина, какой кошмар! – взгляд Феликса выглядит опасным, но для Хенджина это лишь ещё одна сторона его возлюбленного. Бархатный голос звучит всё так же необычно в приглушённым свете, разрезая пространство и погружая комнату во мрак. Хван нетерпеливо ёрзнул, прикусив губу. Неожиданно стало так хорошо. – Ты не сильно устал, солнце? Можешь устроить мне порку. Такую, чтоб я ходить завтра не смог, – подмигнув и хитро ухмыльнувшись, Хван сжал талию Феликса в своих руках. Кто тут кого ещё будет контролировать. Он легко толкается вперёд бёдрами, тут же заливаясь хохотом. Вот как раз этого ему и не хватало. Но стоит взгляду зацепиться за Феликса, что устроился сверху, как Хенджин тает. Он слишком влюблён. – О, нет, Хенджин-и, я не устал. Итак, чем мы займёмся? – взгляд Феликса горел, означая лишь одно: он уже всё решил, а Хенджину было необходимо всего-то произнести их общее желание вслух. Но сегодня настроение было другим: выбесить и довести до предела. Даже если ценой собственного удовольствия. – Ну-у... Можем принять вместе ванную. У этого богача там джакузи размером с нашу спальню, – улыбнувшись, Джинни опускает руки на ягодицы Феликса, не сильно, но ощутимо шлёпнув его. – Либо мы кое-как ляжем спать и повеселимся завтра. Смотри по своим ощущениям, мне без разницы. Я просто счастлив быть с тобой. – Тебе не без разницы, у тебя всегда есть своё мнение, не пизди, – Феликс, довольно быстро лишаясь терпения, хватает его за челюсть, заставляя подняться с мягких подушек. Они почти соприкасаются носами. – Я буду рад заставить тебя потерять свой голос.        С этими словами он качнулся на его бедрах, проверив реакцию, потом сделал так ещё и ещё раз, пока с губ Хенджина не сорвался нетерпеливый стон. Феликс не прекращал, взаимодействуя со скрытым под брюками и боксерами членом. – Теперь ты не так уверен в том, чтобы веселиться завтра? – он с нахальством кусает его за открытое плечо и толкает обратно в подушки. Затылок и спину Хенджина обжигают ледяные простыни, и тут пальцы, не давая передохнуть, медленно окольцовывают шею, сжимая до лёгкого удушья. На чужих губах расцветает ухмылка, пока Хван ловит раскрытым ртом воздух: – Тебе придётся заслужить моего члена, шлюха, так просто ты его сегодня не получишь. Феликс прекращает любой контакт слишком быстро, оставляя Хенджина лежать на кровати ни с чем. Он всхлипывает с долей разочарования, но понимает, что прикасаться к своему телу сейчас себе дороже. – Мы могли бы развлечься в джакузи, но там ты вряд ли получишь хоть какую-то награду, а можем продолжать сейчас. И тебе пизда. Что выберешь? – Феликс встаёт на пол и на ходу стягивает с себя футболку, проводя рукой по волосам, слегка растрёпывая их. – Я подумаю, будет ли это твоим последним выбором на сегодня. – Ликси. Пожалуйста, давай сделаем это сейчас, Ликси, – Хенджин сжимает в руках одеяло и слегка приподнимается, чтобы проследить, где там ходит Феликс. Стянуть бы эти тесные брюки, но без разрешения нельзя: тогда страдания на всю ночь обеспечены. Хотя, разве не этого он всегда добивался? – Я хочу продолжить и заполучить тебя прямо сейчас, – не прерывая зрительного контакта, он медленно опускается рукой по своей груди ниже, оглаживает каждое ребро, чтобы, закусив губу, коснуться пальцами пуговицы и ширинки, расстегнув её. Теперь ему точно пизда. По телу растекается волнение от грядущего. Никогда нельзя было узнать наверняка, что Феликс вытворит с ним в этот раз. Страшно не было совсем. Они прислушиваются друг к другу, никогда не делают того, что точно навредит. Ну может иногда, но только с полного согласия.        – Боже, – Феликс скользит взглядом по Хенджину, хмурясь так, будто ему противно от этого вида. Он медленно подходит к кровати, вытягивая из брюк ремень. – Неужто все, что ты можешь – это требовать член? Тупая шлюха, я сказал тебе, что ты сегодня не получишь rien, (ничего,) если не постараешься! – Феликс перехватывает его руки, складывая кисти вместе, и крепко перевязывает их ремнём, отводя наверх. Хенджин старается подавить довольную ухмылку. Этого он и добивался. Феликс резкими движениями стягивает с него брюки вместе с боксерами, игнорируя паховую область. Отбросив вещи в сторону, скользит пальцами по худощавым ногам с редкими следами от имплантов и толкает Хвана в бок, вскоре переворачивая на живот.        С губ Ли срывается тяжёлый, наигранный вздох. – Боже, ты даже подготовился заранее. Нравится, что тебя используют как ёбаную резиновую секс-игрушку? Это льстит мне, дорогой, – Феликс касается основания пробки и крутит её, наблюдая за страданиями Хенджина, который только и извивался. Напоследок Ли оставляет звонкий шлепок на его заднице и теперь точно отстраняется. – Посмотрим, сколько ты продержишься, – с лёгкой ухмылкой он покидает Хвана, находя свой рюкзак на полу, и роется в поиске заветного мешочка с лубрикантом и вибратором. – Только не молчи, идёт?

***

– Только не молчи, идёт? – голос Чана отчётливо звучит в комнате, а Хенджин вздрагивает всем телом, возвращаясь из своих воспоминаний о прошлой ночи в суровую реальность... Он стоял на кухне, охватив руками стаканчик с ледяным кофе, и опирался бедром о столешницу. Сидеть не сможет, значит стоя послушает их разговор.        Неожиданное решение Лино рассказать им обо всём, что творилось у Сатору, удивило. Из-за этого они с Феликсом проснулись рано, так и не успев полежать в объятиях друг друга, нарушив эту традицию, и тут же приехали сюда.        – Если потребуется, можешь и помолчать, всё осмыслить. Тебя никто не заставляет говорить без перерыва, ладно? То, что ты на это решился, уже огромный шаг для нас, – Джисон бросает на Чана хмурый взгляд, но сразу же смягчается, вновь глядя на Лино. Сидят они совсем близко, Хан закинул руку на его плечи, приобнимая, а пальцами осторожно массировал шею. – Мы можем уйти сразу, как только тебе станет некомфортно. Верно? Под серьёзным взглядом Джисона никто не может противостоять. Особенно кивает Сынмин: – Если появятся какие-то неприятные симптомы от воспоминаний, я придумаю, как помочь. Можешь начинать, Лино, не бойся. Перед Лино располагалась горячая кружка чая, пар от которой привлекал внимание больше, чем выражение лиц Бродячих. Он уже начал жалеть о своём желании, но отступать не привык. Все взгляды были обращены на него, погружающегося мыслями в своё прошлое. Феликс сидел в кресле, вполоборота к Хенджину, Чонин сидел между Сынмином и Чанбином, держась к ним совсем близко, и всё, в общем-то, было как всегда. Это внушало хоть какое-то спокойствие. – Хорошо... – Лино глубоко вздыхает и делает один глоток горячего чая с лимоном, предполагая, что этого ему хватит на всю историю. – Как вы знаете, Сатору отлавливают некоторое количество людей для проведения над ними экспериментов по изменению сознания. Нас там было ни двое, ни трое... Человек пятьдесят точно подвергались этим пыткам. У большинства людей там... Ну, так себе судьба, долги, болезни, им жизнь уже не нужна, а в штабе всегда было тепло, всегда спокойно, всегда... Всегда эта бесконечная ложь врезается тебе в сознание, чтобы все поголовно верили, что там тепло, спокойно и вкусно кормят, – Лино опускает взгляд на свои руки, пока все слушают его с пристальным вниманием. – У каждого был свой номер там, мой... Двадцать пятый, кажется, но каждый давал себе имя сам. Я знал только свою фамилию, Ли... Но воспоминания о том, как я стал Лино, стёрлись из моего сознания, – он нервно провел ладонью по волосам, поёжившись, но от мыслей отвлек вопрос Феликса: – Они стирали вам память? – вопрос осторожный, но подталкивает Лино на очень важную вещь: потянувшись к краям футболки, он стянул её через голову, чтобы продемонстрировать чудовищные последствия пыток, которые изуродовали всё тело. Хенджин вздохнул и прикрыл рот ладонью. – Наверное, это самая неприятная часть. У нас был стандартный свод правил, но наказания всегда похожие: физическая пытка, психологическое воздействие, препятствие сну, голодание, ну и в итоге... Принудительная амнезия. Нам уродовали мозги, воспоминания искажались, порождая ненависть ко всему миру. Они саботировали нарушение правил, чтобы мы всё больше и больше подчинялись, забывая, кем являемся.        – Ахуеть, они ебанутые на всю голову... – Хенджин, как раз оказавшийся рядом с Феликсом, не упускает возможности осмотреть измученное тело Лино. Зрелище не самое приятное, вот он и обнимает своего мужа со спины, нависнув над его креслом. – И у них за любой проступок следовало наказание? Не было никаких смягчающих условий? Может, можно было добиться какого-то особого статуса, если не получаешь замечаний? – Чан уже слышал о таком, но чтобы все было настолько... – Я ведь рассказывал вам, – чтобы Лино хоть как-то отдохнул и расслабился, в разговор вступает Хан. Он ведёт рукой по чужому плечу, там, где виднелась уже татуировка, и коротко вздыхает, переключая на себя внимание. Лино непроизвольно касается его руки, вспоминая про обновленную татуировку, которая на фоне всех шрамов и имплантов смотрелась по-особенному. – Стирали память, даже если опаздывали на пять минут. В одном таком случае виноват я... Уже вам когда-то говорил. Мы потерялись во времени, хорошо повеселились, а потом, на следующей встрече, Лино при взгляде на меня морщился от боли. Делают из них удобных роботов, наплевав на то, что в первую очередь они – люди. – Это ужасно, – Сынмин даже ближе к Чонину двигается, вздрогнув от неприятных рассказов, и обнимает его за руку. – Такое количество людей страдает... Хорошо, что мы вытащили хотя бы тебя из этого ада. Всё это... Кошмар и издевательство. – Они давали нам определенное количество свободы. Мы могли почти спокойно перемещаться по городу в разрешённое время. Находиться у них внутри было невозможно, всегда хотелось сбежать оттуда, по колонкам крутилась классика и какие-то зомбирующие фразы, я видел, как люди ломались и просто подчинялись, но... – вдруг Лино смотрит на Джисона. Что-то всё равно не укладывалось в голове, его молчание затянулось, а взгляд слегка завис. – В твоём случае что-то отличалось? – пришел к выводу Чонин, закинув ногу на ногу, и Лино неожиданно кивнул, натягивая футболку обратно на своё тело. – Я подчинялся их приказам не из-за установок в мозгу, а потому, что не хотел наказания. Но при этом мой мозг очень легко подчиняется Джисону, я могу выполнить любой его приказ... Ну, наверное, любой. Мы не проверяли это так, – Лино делает ещё один глоток чая, тихо вздыхая. – А... Точно, ещё, эти все коридоры с экспериментами находятся в главном офисе Сатору глубоко под землёй, никакого солнечного света. – Подчинение действительно интересно работает... Наверное, Сатору собирались на твоём примере с Джисоном подчинять людей себе. И всё же... Как это работает? Есть идеи? – Чан оглядывает взглядом всех, и задерживается на Феликсе, даже не замечая, как в итоге долго на него смотрит. Они так и не обсудили тот случай... Было немного стыдно за всё, что Бан сказал ему в тот вечер, так что он быстро отвёл взгляд в сторону. Поговорят как-нибудь.        – В их случае работает заложенная эмоциональная связь. Лино для Сатору был как бы с заводским браком, я уверен, что в других они закладывали эту манию подчинения... А удалить файлы у них не вышло, настолько Джисон просел в голове. Представляю, какой там хаос у них был, – Сынмин хмыкает, пожав плечами, и пока все обсуждают этот момент, Джисон смотрит только на Лино. Он помогает ему поправить футболку на спине, а затем берёт за руку, голову укладывая ему на плечо. Выводя кончиками пальцев на раскрытой ладони узорчики, Хан иногда щекочет его и улыбается. – Я не знаю, чего они могут добиваться... – Лино вздыхает, хотя секундами ранее был готов потонуть в глазах Джисона. Вдруг он хихикает в ответ на щекотку и отвлекается от такой тяжёлой темы. – Я очень надеюсь, что эти уёбки споткнулись о мои мозги и ёбнулись головой вниз, – он выдохся, ему с каждым разом всё сложнее говорить об этом, а старые раны начинали заново болеть. – Всё... Я не могу, это какой-то страшный кошмар, я больше не хочу об этом говорить. По крайней мере, не сейчас, ладно? Лино вновь смотрит в глаза выпрямившегося Хана, не скрывая своей усталости и боли перед ним. Медленно он кладет голову на его плечо и закрывает глаза. Он заебался, откровенно заебался, хочется... Овощной пиццы и домой... К Джисону домой. Вряд ли он легко в этом признается. – Мы итак узнали не мало, – Чанбин кивает, оглядывая остальных, чтобы увидеть согласие, но каждый думал о чём-то своём. – Тебе нужно отдохнуть Лино, спасибо, что поделился с нами, – Феликс, например, поджимает губы, задерживая взгляд на Крисе. Ещё пару минут... Пару минут и они поговорят. – Ты в порядке? После всего этого я могу приготовить тебе что-нибудь, – Хан ждёт, пока Лино поднимется с его плеча, и теперь глядит на него сверкающими глазами. Он даже не замечает того, как сжимает его руку в своей, и переплетает их пальцы. – Что угодно для тебя, Лино. Лино в это время был безумно рад, что ребята перестали обращать на него внимание, и наконец он коснулся Джисона в ответ, скользя пальцами второй руки по его предплечью. – Могу ли я остаться сегодня у тебя? Боюсь, одному будет слишком... Страшно, после вечера воспоминаний.        Хенджин, услышав его слова, ухмыляется, тыкая пару раз Феликса в плечо. Такое зрелище пропускать нельзя... Вот же влюблённый болван. – Тебе не нужно разрешение, чтобы приходить ко мне на ночёвки. Можешь даже остаться на пару дней, если хочешь! Пойдём, я помогу тебе собрать сумку с вещами, – Джисон уже по привычке целует его в макушку и поднимается, чтобы протянуть руку и широко улыбнуться: – Давай, возьмём себе по пути овощной пиццы или бургеры, газировки, и ляжем смотреть фильм какой-нибудь... Или на звёзды посмотрим! Лино легко с ним соглашается, желая поскорее убраться отсюда подальше, проехаться в автомобиле Джисона и, возможно, подремать там, чтобы потом смотреть на звёзды... Или на определенную звездочку перед собой. Благо, хоть Лино был честен с собой, искренне желая провести время с Джисоном.        Точно искренне. И пока у одних все так легко и просто, Хенджин, вдруг поджав губы, наблюдает за тем, как обеспокоенно Феликс глядит лишь на одного человека в этой комнате. Им стоит поговорить, а вылавливать Чана в другое время не хочется. Ли медленно поднимается с кресла, проходя к Чану, и еле-еле касается его плеча. – Мы можем поговорить? – даже эта фраза далась очень тяжело, но в первую очередь он беспокоился об отношениях с Чаном, и чувствовал себя обязанным объяснится. В ответ он получил кивок, и они преследовали на кухню. Может, любой и мог их подслушать, но никому это не нужно. Все продолжили заниматься своими делами, собираться, возвращаться к работе, постепенно оставляя Хенджина одного, наедине со своими мыслями, в ожидании мужа. – Послушай, Феликс... – Чан тяжело вздыхает, развернувшись к парню лицом, и опирается бедром о столешницу. – Прости меня. Я очень злился на тебя в тот вечер, сказал всякого... Извини. Мне жаль, что так произошло, но я понимаю, что ты хотел меня защитить. Я всё понимаю, – он говорит, опустив взгляд в пол. Только Феликс мог слышать от него извинения... В крайних случаях ещё Джисон с Чанбином. Но Феликс... Другой случай. Бан поднимает на него виноватый взгляд, словно прощения он никогда не получит. Феликс же считает, что это он должен извиняться за содеянное, а не Чан. Ли тут же кладет руки на предплечья Криса и подходит ближе, заглядывая в его глаза. Услышать извинения от самой гордыни – это что-то невообразимое, потому что... Лидер всегда прав, так ведь? – Я не должен был нарушать твои правила, Крис. Ты говорил не стрелять, мне следовало опустить пушку. В тот момент я думал только о том, сколько боли принесла тебе эта Мина... Но ты ведь знал, что она обманывает тебя, почему так тянул? – возможно, Феликс не заслужил слышать ответы на свои вопросы, но он не хотел оставлять этот вопрос висеть, будто мост над обрывом. – Неужели в ней действительно что-то есть? – фраза, произнесенная с придыханием, врезается в мысли, будто бы Феликс боялся этого... Боялся, что Чан опять полюбит не того человека, хотя не ему решать, кто для его бывшего правильный, а кто нет. Он просто не хотел страданий Криса, потому что сам их причинил. – Извини, возможно, это не мое дело... Я пойму, если после моего поступка ты не захочешь делиться. Мне правда очень жаль, прости меня, – реже извинений Чана звучат лишь извинения Феликса, в этом они точно схожи. Крис вздыхает, осторожно перекладывая свои руки на плечи Ли, и глядит точно тому в глаза. Он заслуживает знать всю правду... Он точно. – Уж "что-то" в ней есть, Феликс. Я знал... Относительно давно, скажем так. Когда я попросил у тебя собрать на неё информацию, уже подозревал, что к чему, так что... – он старается потрепать его по плечам, но одну руку всё равно перекладывает на макушку, поглаживая светлые волосы. – Я вижу в ней что-то, что когда-то увидел в каждом из Бродячих. В тебе, в Сынмине, в Чонине... Понимаешь? Я уверен, она тоже чувствует это. И когда она прикидывалась Карлой... Клянусь, я был счастлив, как не был уже давно. Это будет только плюсом для нас всех, если она присоединится к нам рано или поздно, но пока что остаётся ждать. Почему-то я уверен в ней. Слова все равно болезненно отзываются в самом сердце, заставляя Чана глубоко вдохнуть и выдохнуть. Тяжело... Может, Мина и разбила его сердце, но хотя бы сделала это осторожно, подготовив его заранее. – Я давно простил тебя. Не чувствуй вины и улыбайся больше, Феликс. Цени каждое мгновение, пока его не отняли, и тогда узнаешь, что есть счастье. Со мной тоже всё будет хорошо. Я обещаю тебе, – наконец, Чан дарит ему свою улыбку. Смотрит мягко, как на самого родного человека, и вдруг хлопает ладонями по плечам. – Не трать время на сожаления. Что сделано, то сделано. Проведи время с Джинни, свози его сегодня куда-нибудь, и просто будь счастлив. – Я... – Феликс поджимает губы, чувствуя, как хочется извиниться ещё раз, но... Не тратить время на сожаления, да? – Тогда я соберу для тебя информацию об её матери и отдам щепку, может, это повлияет на Мину, и она... Ох, короче. Ты лучшее её знаешь, да? Жди инфы, отдашь ей, если ещё встретитесь. Феликс осекается, в упор смотря на Чана. Он не знает, что нашло на него, но в следующую же секунду он обнимает Криса, сжимая его талию в своих руках, и глубоко вдыхает его парфюм, который ничуть не изменился за столько лет. – Ты тоже... Обязательно будь счастлив, в одиночку или с кем-то, никто не имеет права забирать у тебя это... Боже, я звучу так, будто бы прощаемся, что за бред! – Ли слегка толкает Чана в грудь и смеётся, заглядывая тому в глаза. – Идея со свиданием для Хенджина просто отличная. Я давно хотел устроить ему что-то особенное, но эта работа совсем выбивает из привычного ритма... – он сверкает своей улыбкой и в игривой форме протягивает Крису мизинчик. В прошлом они часто так обменивались обещаниями или чем-то особенно тёплым. Становится ещё лучше, когда Чан, ничем не удивлённый, закрепляет их касание. – Мировое господство Бродячим Детям, – шепчет Феликс и, не скрывая улыбки, так и стоит на месте. – Спасибо тебе за всё, Феликс. Мировое господство Бродячим Детям... – и, одновременно усмехнувшись, они разрывают это прикосновение. – Беги на свидание, Феликс, – как бы невзначай напоминает Чан. Ли смеётся, кивает ему и покидает кухню. Феликс – само Солнце. Яркий, необычный, но самый родной... Наливая себе стакан воды, Бан только об этом и думает. Идея с щепкой действительно хорошая. Кто знает, сколько ещё раз он пересечется с Миной? Может, ни одного, а может, очень много. – Джинни, пойдем погуляем! Поедим твою любимую еду, забудем об этом кошмаре сегодня, м? – слышится радостный вопль Ли, который схватил бедного Хвана за запястья и уже потянул в сторону выхода. – Эй! Что на тебя нашло?! – Хенджин встречает его с обеспокоенным взглядом, но уже через пару секунд не может сдержать искренней улыбки. Надо же, последние дня два на нём лица не было, а сейчас... – Зовёшь меня на свидание, Ликси? Конечно же пойдём! Боже, как я давно мечтал об этом! Когда они обуваются и выходят в лифт, Хенджин не медлит и с ухмылкой притягивает к себе Феликса за воротник его футболки, целуя... Ещё через секунду его рука с вытянутым средним пальцем была направлена в камеру наблюдения, а где-то в штабе недовольно вздохнул Сынмин, увидев это зрелище на экране монитора. Изящные длинные пальцы Чонина вдруг скользят сзади по плечам Сынмина, разворачивая его крутящийся стул, чтобы их взгляды пересеклись. Они с Чанбином всегда мастерски отвлекают Кима от работы, вот и сейчас одновременно переглядываются, улыбаясь. – Как же так, ты не обращаешь внимание на своих двух бойфрендов... E abbiamo tanto bisogno di te, (А мы так нуждаемся в тебе,) – горячий шепот Чонина на итальянском не на шутку заводит... В обычное время. Сейчас же Сынмин неловко улыбнулся и обвёл их извиняющимся взглядом: – Кажется, сегодня не лучший день для... Этого. Простите, любимые, я очень устал, – признается Ким и Чонин, что уже навис над его креслом, тут же меняется. Он мягко улыбается и садится на его коленки, притягивая к себе поближе за шею. – Без проблем, Минни. Раз ты устал, может, поедем домой? – Чанбин дотягивается до него рукой и треплет по плечу, но и Чонин не остаётся без внимания: его гладят точно так же. – М-м... Есть пара штук, которые я хотел исследовать после рассказа Лино, – он неуверенно оглядывается на монитор с раскрытой программой, на которой ещё ничего толком не успел сделать, и тут же вздыхает, решив забыть о ней. – Ладно. Один день отдыха не навредит, правда? – Уж тем более в кругу любимой семьи! – поддерживает Чонин и подскакивает, схватив своих парней за ладони. Нетерпеливо он тащит их к двери: – Нам ещё в магазин, ну, вперёд!

***

– Не парься с пакетами, я сам разберу! – кричит Чанбин, выходя из их спальни в домашней одежде. Как пинок идти помогать Сынмину был чмок в щеку от Чонина, так что Со быстро оказался на просторной кухне их родной квартиры. – Давай-давай, Минни, я сам. Иди переодеваться, – он отвлекает его, кладет ладонь на талию и целует заодно в уголок губ, хихикая. – Мммм, мы же пиццу готовим, да? – Чонин тоже проходит на кухню, надев растянутую футболку Чанбина, и помогает достать все необходимые продукты. Тесто сразу ставит на разморозку. Чанбин в ответ удовлетворительно мычит и убирает пустой пакет в ящик. – Хотя я бы назвал это сборной солянкой на тонком тесте, а не пиццой. – Умоляю, скажите, что мы сделаем у пиццы сырный бортик, и я сделаю всё, что угодно, – Сынмин смеётся и всё-таки идёт в их спальню, на ходу стягивая белую рубашку. Осторожно сложив её, он, не разбирая, где чья футболка, надевает одну из домашних вещей, кажется, Чонина, и выходит к ним, шаркая по полу белыми тапочками. – Даёшь сырный бортик! – хлопает в ладоши Чонин и достает с полки тёрку. – Я натру сыр, пока размораживается тесто. – А я сожру нашего щеночка, – воркует Чанбин, не отказывая себе в желании подойти к Киму и, притянув к себе поближе за талию, впиться в мягкие губы. Они целуются не долго, но это вызывает улыбки на губах всех, и Со отрывается с лёгким смешком: – Ладно-ладно, я займусь грибами! Сынмин, цокнув языком, рассматривает оставшиеся ингредиенты на столе. – Что у нас тут за продукты? Вы так быстро бегали по супермаркету, что я совсем не понимал, что именно вы берёте... Ой, это что, ветчина? Супер, vera pizza italiana! (настоящая итальянская пицца!) Вы специально всё взяли, да? Моцарелла, пармезан, шампиньоны, пеперони, бекон, колбаски, сладкий перец... Ах, чудесно! – Ким от восторга едва ли не пищит. Это было его самое любимое сочетание всевозможных продуктов. Он достаёт доску и нож, принимаясь нарезать пеперони. – М, точно, а я-то думаю, чего так тихо, – вспоминает Чонин, выходя в гостиную буквально на пару секунд, чтобы вернуться с небольшой переносной колонкой. По пути назад он крадёт кусочек нарезанной колбаски и наугад включает музыку из их совместного плейлиста. Вскоре оставляет тарелку с сыром, чтобы приступить к резке перца. – Ох, Бинни, у тебя чистые руки? Можешь заколоть мне волосы? Неудобно, пиздец. – Пх, конечно, волосатик, – Со вытирает руки полотенцем и снимает с кисти резинку, завязывая на голове Чонина забавный хвостик. Когда они находились дома все вместе, то обязательно это было лучшее времяпровождение... Самое хорошее и уютное. Пританцовывая под приятную попсовую песню, Сынмин быстро нарезает нужное количество колбасок и переходит на кусочки ветчины. Услышав смех Чанбина, оборачивается к своим парням, и посылает им воздушный поцелуйчик: – Люблю вас! – А мы то тебя как! Просто не представляешь! – Чонин не может согнать самую искреннюю улыбку с лица, продолжает нарезать продукты на пиццу. Когда тесто размораживается, Чанбин уже занимается им. Готовить втроём всегда быстрее и удобнее. Он раскатывал массу прямо на противне в идеально ровный кружок. Чонин будто специально крутился рядом тут и там: – Уууу, Бинни, ты отлично расскатываешь тесто! – он даже подошёл ближе и специально тыкнул в напряжённые мышцы, где виднелось несколько швов от имплантов. – Хорошенький... – Мешай соус, мелюзга! – посмеялся тот в ответ. Когда тесто было готово, не вытирая рук от муки, Со подходит ближе к Чонину и целует за ушком. Руки Чанбин приложил к его груди и зарылся носом в светлых волосах. – Ты что делаешь? Эй! Мне щекотно! – смеётся Чонин, но из объятий не вырывается. Всё равно чёрная футболка принадлежала Чанбину... Как-нибудь отстирают, уж от муки точно. Сынмин хохочет с их поведения и не может не присоединиться, когда все продукты, за которые он обычно отвечал, были нарезаны. Ким пристраивается с другой стороны и обнимает Чонина, утыкаясь губами в его шею: – Наш миленький... Хорошенький! – он копирует его голос и вновь смеётся, откидывая голову. Вскоре поцелуй прилетает ещё и в щёку Чанбина. Когда всё было готово, они начали собирать пиццу. Сырный бортик, обильное количество соуса, сыр, сыр, сыр... Начинкой целиком и полностью занимался Сынмин, контролируя, чтобы продукты везде лежали равномерно. – Бинни, духовка разогрелась? Скоро закончу и надо будет ставить... – полушепотом спросил он, сосредоточенно раскладывая сладкий перец. – Ага, почти... Две минутки и можно будет запекать! – тут же отзывается Со и, хитро переглянувшись с Чонином, вновь пачкает руку в муке. Подлетев к Сынмину сзади, он шлёпает его по заднице, оставляя на рабочих штанах белый след, и быстрее отходит, боясь получить по заслугам. – Ну пиздец, – Сынмин, к сожалению, был слишком занят, чтобы отомстить. Слегка отстранившись, он любуется своей пиццей, а потом съедает лишний перчик. Они оба теряют из виду момент, когда руки Чонина оказываются в муке. Со тут же попятился назад, мотая головой, пока Сынмин облокотился на столешницу, понимая, что сейчас его ожидает самое настоящее шоу. – Хочу напомнить, что я ничего не сделал... – осторожно начал в свою защиту Чанбин, но Чонин прервал его, захохотав: – Мою грудь измазал, задницу Минни испачкал, и делаешь вид, будто не при делах? А ну иди сюда! Слышится визг и топот. Сынмин к такому привык и начал непеша убирать весь тот бардак, который они успели устроить здесь... Но по большей мере ему надо было всего лишь сложить оставшиеся продукты в холодильник. Когда он практически заканчивает и оборачивается, видит крайне довольного Чонина и измазанного Чанбина... Его щёки, да даже кудрявые волосы были в муке. Сынмин не может сдержать весёлого смеха. Очень быстро он влетает в их объятия, прижимая двоих парней к себе поближе. Это самое настоящее счастье для него.