***
С того дня оба решили продолжить общение. Чонгук проверял состояние плеча Тэхёна и радовался тому, как быстро затягивалась рана. Омега тоже потихоньку начинал доверять, он прятал иголочки и даже казалось, что альфа не такой уж и плохой. Было приятно видеть заботу с его стороны и то, как парень пытался загладить свою вину. Чонгукову страсть к охоте Тэхён всё же не одобрял, он злился при каждом упоминании о подобном и зло косился на альфу. Принц, видя это обещал, что постарается отказаться от подобного, что умерит свой пыл и поищет другое увлечение. В одну из ночей Тэхён даже поделился своей историей жизни, что для Чонгука было невероятным. Он открывался ему, и это очень сильно согревало сердце. — Мне двадцать четыре года, живу один с котом Угольком, — пригубив из чашечки чай, промолвил Тэхён. — Почему Уголëк? — альфу заинтересовало такое слегка смешное название. — Потому что чёрный, словно ночь, и только на усах белое. Такой, будто бы углём покрасили, а пятнышко осталось. — Ну, тогда понятно. Однако, где родные, раз один живёшь? — Чонгук выжидал ответа, однако тут же заметил изменения в поведении. — Прости, если сказал что-то не то. — Их убили пятнадцать лет назад, обоих сразу. Сожгли их на моих с братом глазах, — понуро, но со злостью и ненавистью рассказал он, утаивая одну большую, но болезненную тайну. — О Боже. Мне жаль, Тэхëн-и, я не знал, — Чонгук прикусил губу и опустил голову вниз. Он корил себя за то, что задел душевную рану омеги, а ещё не понимал, что за живодёры сотворили подобное, — Но как вы жили-то? Маленькие же ещё были. — Мне было девять, брату одинадцать, но никого это не интересовало. Мы бродяжничали, выпрашивали еду и ночевали, где попало, — кулаки сжимались под столом очень сильно. Он сцепил зубы, сдерживая нахлынувшие слёзы. — Это ужасно, — альфа представить боялся себе подобное. Ему хотелось взять в пример для понимания братьев, однако, их жизнь была куда прекрасней. Да, тоже в детстве потеряли родителей, но росли в заботе и уюте, чего не скажешь о Тэхëне и его брате. — Да. Невыносимо. Господи, смотреть на боль в глазах того, кто за короткое время стал кем-то больше незнакомца, даже больше друга, — невозможно. Сердце рвётся на части, хочется сделать для него что-то: отдать семью, которую у него отобрали, излечить раны и видеть только улыбку. Но в итоге, Чонгук бессилен. Власть, с помощью которой, казалось, можно было достичь чего угодно, тут бесполезна. Нет от неё помощи абсолютно, сейчас он и правда обыкновенный охотник, поймавший очередную добычу, после которой и страсть к любимому делу угасла. — Что там происходит? — ошалело вскочил Чонгук, слыша непонятные звуки с улицы через окно. — Давай посмотрим, — предложил Тэхён, хватая альфу за руку, подойдя следом. Они направились в стойло, в котором был источник странного звука. Там по сторонам метался конь, издавая жалобные звуки, и искренним взглядом смотрел на владельца. — Арон? Что с тобой? — Чонгук дрожащими руками опустился к скакуну, гладил, успокаивая и крепко обнимая, сдерживался, чтобы не плакать. — Что случилось, малыш? Чонгук очень боялся. Конь для него был очень ценным и важным, потерю друга альфа бы не выдержал. Он всхлипывал, осматриваясь по сторонам и не понимал что делать. Тэхён смотрел на альфу перед собой и у самого неприятно щемило в сердце. Сильный, смелый Чон, сейчас самый обыкновенный парнишка, без наигранности и фальши. Он не шутит и не затрагивает смущающие темы, не рубит дрова, демонстрируя омеге силу и умения и не рассказывает о количестве прочитанных книг. Сейчас сильный альфа плачет, зарывшись в гриву коня и прижимается к животному. Тогда Тэхён воистину посмотрел на парня под иным углом и увидел то, что тронуло до глубины души — его сердце, в котором, на отмену от других, живёт любовь. Тогда и у Тэхёна забилось сломанное в дребезги сердце, давая знать о том, что всё ещё хоть для одного, но будет стучать до последнего вздоха. — Чонгук-и, отойди на секундочку, дай взглянуть, — Ким уложил ладонь на плечо альфе и попросил отступиться. — Арон умрёт? — захлебываясь в слезах, поинтересовался Чонгук. А Тэхён молчал. Он уложил свою хрупкую ладонь скакуну на живот и с закрытыми глазами принялся слушать. Ситуация настораживала, но омега нежно поглаживая, произносил что-то полушопотом. Спустя считанные минутки, конь как ни в чём не бывало, поднялся и помахал головой, встряхивая соломинки сена с гривы. Он издал довольные звуки и уткнулся лицом в корыто с едой. — Что это было сейчас? — ошалелый Чонгук смотрел то на коня, то на Тэхёна. — Ты что сделал с Ароном? — в недоумении спрашивал альфа, сидя на сене. — Ничего такого, просто попросил твоего дружка, не пугать больше так, — улыбнулся Ким, скрывая истинную правду такого поведения животного. Ведь он знал, что оповестив альфу о страшной болезни, Чонгук бы убивался не один день. Да и после пришлось бы многое ещё обьяснять. — Я в шоке, — прокричал альфа, не сводя удивлённого взгляда с коня. — Поднимайся. Идём, — предложил Тэхён, подавая ладонь, и помогая Чонгуку подняться, уводя в дом за собой.***
Чонгук долго смотрел на сидящего перед ним Тэхёна и не решался. В нём боролись два «Я». Один желал обнять, притянуть к себе и защитить хрупкого омегу, второй останавливал, опасаясь испугать и оттолкнуть его от себя. Не так давно парень открылся душевно, излил всё наболевшее и доверился. Обрвать все эти нити, связывающие их, очень не хотелось. Но ни одна из сторон явно не ожидала такого поворота событий. В какой-то момент раздумий, Тэхён поднялся со стула, обошел стол и, усевшись к альфе на колени, прильнул к его губам. С такой усладой смаковал их вкус, нежно блуждал по ним языком и впивался, словно в последний раз, попутно вдыхал обволакивающий аромат, который зарождал неистовые желания. — Ты чего? — ошарашенный, Чонгук отстранился, всматриваясь в янтарные глаза, которые при неярком свете свечей казались какими-то фантастическими. Внутри всë сжималось, сердцебиение учащалось. — Ну, ты же тоже хочешь, Чонгук-а, так выпусти желания наружу, — и вновь прильнул к губам с ещё большим напором и страстью. — Тэхён, погоди-ка. Я не понимаю, ты о чём? — он хлопал ресничками, словно дитё малое. Его первый поцелуй грозит перерасти в что-то большее. От представлений о подобном большой ком собрался в горле, а внизу началось зудящее покалывании. — Я же чувствую твои желания. Знаю, о чём мечтаешь, да и тело выдаёт тебя, — он медленно провёл ладонью вниз по животу и сквозь ткань брюк прикоснулся к чужому возбуждению. — Да, однако, — лёгкий стон вырвался из приоткрытого рта, принц ощущал, как омега сильнее сжал его достоинство. — Никаких «но». Луна сегодня прекрасная, не так ли, Чон Чонгук? — он смотрел в чёрные глаза хищным зверем, но и нежно одновременно. — Да, Тэхён, прекрасна. И вновь страстный поцелуй, только сейчас совершенно иной. Оба отдавались ему сполна, наслаждались вкусом друг друга и уплывали в водовород страсти. Чонгук обнимал омегу за талию, всё крепче прижимал к себе, укутывался в его аромат. Опускался к шее, выписывал языком круги на ней, оставлял легкие отметины, облизывал и вновь со всей нежностью и страстью посасывал. Обволакивал губами мочку уха, причмокивал и втягивал. Обводил кончиком языка изгибы, запуская по телу омеги мурашки. Тэхён мычал от сладостного удовольствия, прогибался в спине, ёрзая задницей по чужому возбуждению. Он запускал пятерню в пряди чёрных волос, ощущая то, какие они мягкие и шелковистые. Он тянул подол сорочки, снимал еë с альфы и открывал для себя зрелище, на которое тогда любовался. Сейчас можно было прикоснуться и даже попробовать. Он целовал альфу в родимое пятнышко, проходился языком по контурам. Затем игрался с кадыком, впивался в него губами и дышал в шею, заполняя себя изнутри прекрасным ароматом Гука. Чонгук поднялся, неся на руках омегу к кровати. Нежно укложил его и всё также страстно целовал. Альфа потянул за один шнурочек, затем второй и сорочка распахнулась, обнажая нежные, набухшие соски и живот. Блуждая пальцами по горошинкам, дразня Тэхёна ещё сильнее. Двигался губами от шеи вниз, покрывал поцелуями выступающие ключицы. Ласкал языком соски: поначалу один со всей нежностью и лаской, затем другой, покручивая их пальцами и спускаясь жаркими поцелуями на живот. Тэхён не сдерживался. Он руками сжимал простыни, с губ выпуская громкие стоны. Ему казалось, что весь мир слышал его, но сейчас это совершенно не было важно. Он покусывал нижнюю губу и смотрел в окно на луну. — «Простите меня за вольность» — мысленно произносил он, и слёзы горошинками скатывались по щекам. Его же предупреждали, что подобная затея добром не кончилась бы. Чонгук остановился возле брюк и прежде, чем обнажать полностью, посмотрел на Тэхёна, чтобы увидеть его согласие. — Что такое, милый? Почему плачешь? — прильнул к нему, чмокнул в носик, затем в глазки. — Я счастлив, Чонгук-а, — прошептал он, прижимаясь к телу альфы. Его глаза красноречивее любых слов. Чонгук поцеловал его в губы, затем спустился к паху. Он медленным движением стянул брюки, обнажая такой аккуратный, но желанный член. — Красивый, — прошептал и провёл языком по головке, раздразнивая ещё сильнее. Альфа осыпал поцелуями ножки, вёл языком, оставлял мокрые прохладные дорожки, окутанные горячим, полным страсти дыханием. Медленно скользил к верху и остановился возле омежьего члена. Альфа провёл языком от основания к самому кончику, обвëл головку и насадился ртом на всю длину. Руками сжимая ягодицы, и жаждал доставить Тэхёну как можно больше удовольствия. — О да, Чонгук-а, ещё, — омега подался к нему навстречу, отдаваясь всецело, требуя большего. Его протяжные стоны, выпускающие все чувства, до чëртиков нравились Чонгуку и заводили ещё сильнее. Ради них и удовольствия Тэхёна, он готов в свой первый раз стараться как можно сильнее, чтобы не облажаться. Чонгук всасывал, блуждал ртом по стволу туда-сюда, подводя омегу к пределу. Пальцами перебирал яички, обволакивал языком и губами. Проводил мокрые дорожки языком и губами по сеточке из вен и капилляров. Альфа вернулся к прекраснейшим губам, целовал их, рукой в то время надрачивал чужое возбуждение, после нескольких движений омега обильно излился себе на живот. — Хочу тебя внутри, — шептал Тэхён на ушко альфе, шумно выдыхая. — Ты прекрасен, — в который раз повторял Чонгук, собирая выделившуюся смазку, и проталкивая палец в узкую дырочку омеги, постепенно добавляя второй, а после и третий. Он нежно и аккуратно растягивал стенки, а после и вовсе перевернул Тэхёна на живот. Подстроившись, медленно и аккуратно, Чонгук ввёл член внутрь. Он прикрывал от удовольствия глаза, подмечая то, как внутри было приятно, узко и тепло. — Твою ж… Ох, — Тэхён выдавил стон, который казался громче предыдущих во стократ и подался задом навстречу. Чувство заполненности внутри ему нравилось. Чонгук, слияние с которым слаще мёда, словно был создан именно для него. Альфа медленно двигался, позволяя Тэхену привыкнуть к новым ощущением. Когда тот полностью расслабился, Чонгук набрал обороты. То сильнее вбивался, то сбавлял темп, чтобы не кончить сразу же после нескольких толчков. В некоторые моменты, он был, словно Улафийское море, ласкал нежными, спокойными приливами чувств, а порой, будто превращался в большого кролика, который вбивался со всей силой, попадая несколько раз по простате. — Ещё, Чонгук-а, — сквозь стон процедил омега, прикрывая от удовольствия глаза. Мир тогда плыл перед глазами, а он утопал в самых прекрасных ощущениях. Альфа ещё раз замедлил темп ощущая скорую концовку. Он медленно проникал членом и нежно расцеловывал спину. Вдыхал приятный аромат, который стал уже родным. Он, словно наркотик, пленил внутри каждую клеточку его тела. Развернув Тэхёна к себе, Чонгук водил стволом с каждым разом всё быстрее и с бóльшим напором. Ощущая подходящий оргазм, вышел и хотел было довести до пика руками. — Позволь мне, — Тэхён смотрел снизу вверх, облизывая нижнюю губу. Он обхватил рукой член внушительных размеров. Провёл несколько раз с лёгким надавливанием и в моменте ощутил, как горячее семя полилось ему на лицо. Оно стекало по подбородку, шее и ключицам, а губы расползались в улыбке. Чонгук повалился рядом на кровати и крепко обнял омегу. Они ласкали друг друга прикосновениями, блуждали пальцами по всё ещё горячим телам и целовались, восстанавливая сбившиеся дыхание и просто наслаждались ночью. — Спасибо тебе, что подарил мне самую незабываемую ночь, — шептал Чонгук, целуя того в макушку. — Ой, свеча догорела. — Неважно. Ты в моих обьятиях и уже никуда не денешься, — заверил альфа, ещё крепче обнимая Тэхёна.***
Птичьи голоса за окошком и солнечные лучики разбудили альфу на рассвете. Он радостно потянулся и испугался, замечая пустое, остывшее ложе. — Тэхён? Ты где, Тэхëн-и? — ничего не понимая, альфа протëр глаза и встал с кровати. Он вбежал в баню, но там омеги не было, выбежал на улицу, прошёлся по периметру, однако звать было бесполезно. — Что-то произошло, ваше высочество? — поинтересовался охранник, приближаясь к взволнованному принцу. — Вы не знаете куда подевался омега? — он судорожно оглядывался по сторонам, выискивая Тэхёна. — Нет. Мы были на чеку, но никого не заметили. — Господи! Весь на нервах, альфа вернулся в домик и принялся ходить туда-сюда, волнуясь за то, куда же подевался омега. Какие только мысли не проскочили в голове: страх, волнение и переживания. Сердце неспокойно трезвонило внутри, а взгляд пал на небольшой листочек и уголек. Чонгук подошел ближе, и взяв бумагу, развернул. Пробежался по строкам, затем ещё и ещё. Отказывался верить в прочитанное:Дорогой Чонгук-а.
Ночь, проведенная с тобой, была самой прекрасной в мире.
Я искренне благодарен за подаренное удовольствие, счастливые дни вместе и зародившиеся чувства.
Ты — самый великолепный в мире, тот, кто пленил моё сердце. Ты понравился мне с первого дня, и я рад был провести свою первую близость именно с тобой. Вынужден извиниться за столь неожиданное исчезновение и попрощаться.
Не ищи меня дорогой, нашей любви не суждено существовать в этом мире. Возможно, в следующий жизни, но точно не во Фреласе.
Будь счастлив и прощай.
Твой тайный любовник Тэхён.
Боль, обида и злость. Всё смешалось воедино, терзая душу изнутри. Чонгук ещё долго простоял посреди комнаты, сжимая кусок бумаги. — Куда ты, Тэхён? Почему нам нельзя быть вместе?