12 ката: дрожащие капли росы

На полпути к городку небо предсказуемо разверзлось и хлынули целые водопады холодных слез осени. Томиока невозмутимо шагал по дороге, омерзительно хлюпающей под его ногами. На полях вдоль нее не было ни души - крестьяне попрятались по домам, пережидая непогоду. Лишь запоздалая телега пронеслась в опасной близости мимо одинокого путника. Тот и не подумал сворачивать на обочину. Все так же мерно шагал, не обращая внимание на промокшие ноги и мокрую, грязную одежду. Идти оставалось недолго. Как он и предполагал, ливень разогнал людей с городских улиц. Оно и к лучшему: здесь проживала парочка спасённых им когда-то девушек, которые при каждой случайной встрече кланялись ему до земли, лепеча слова благодарности. Всё это вызывало в Гию странную смесь эмоций: горечь, недоумение, стыд. Он так старается как можно реже вспоминать прошлое, ухватиться за что-то здесь и сейчас… Но проклятое время словно застыло, и он барахтается в нем умирающей мухой в капле смолы. Когда он был настоящим собой? Тогда ли, в паническом беге по Фуджикасане, когда Сабито спас их всех? Или, может быть, когда он кашлял кровью, отрабатывая свою 11 кату - всё ради того, чтобы никто больше не умер за него? А может, тогда, во время этих странных совместных заданий, которые Глава так охотно стал выдавать им с Кочо? Был ли он вообще собой, или существовал лишь как функция, острая катана в слабых руках Оякаты-сама? Томиока не находил ответа на эти вопросы. Впрочем, он уже и не искал его. Сейчас он пробирался по узкой улочке к небольшой аптеке. Слабый звон колокольчика над дверью, который должен был отгонять злых духов, привычное бормотание аптекаря, отмеряющего на маленьких весах нужные порошки - всё знакомо, всё уже было. Даже сочувственный взгляд старика всё тот же. "Он меня жалеет", - Гию вышел из душной аптеки, свернул по обычному маршруту к изакая. "Смотрит каждый раз так, будто я приполз к нему умирающий, истекая кровью." Жалость… Как же она бесила Томиоку в первое время! Он спокойно переносил неприязнь большинства Столпов, пожимал плечами на полные боязливого восторга благодарности спасённых, принимал как должное страх в глазах рассыпающихся прахом демонов. Гию отчётливо понимал - пусть он и не сильнейший из девятерых, однако способен на то, чего обычный человек не сможет. На него смотрели как угодно, но вот с жалостью в глазах…. Похожим был брошенный когда-то на него взгляд Кочо, но та жалость была иная, не унизительная, как сейчас. Спросить бы ему тогда… Не стал. А теперь уже и некого. Хвала богам, в изакая почти никого нет. Хозяин полирует грязной тряпкой не менее грязную стойку, несколько тихих пьяниц сидят поодиночке, бережно цедя сакэ. Гию прошел в дальний угол, сел спиной к двери. - Сашими, - краткий заказ и низкий поклон хозяина в ответ. Этот странный посетитель уже знаком ему. Бывает тут раз в пару месяцев, всегда заказывает одно блюдо и воду. Странный тип, конечно, да не его дело - платит исправно, не буянит, и на том счастье. Полчаса ожидания, и блюдо на столе. - Воды, - привычно роняет гость, и ему тут же услужливо подносят деревянный стаканчик с чем-то, отдающим болотной тиной. Томиоке всё равно - лекарство такое горькое, что после него можно пить даже то дерьмо, которое тут зовут водой. Руку дёргает от боли, и он, полузакрыв глаза, терпеливо ждёт действия снадобья. Попутно Гию слышит звук открывшейся двери, стук деревянных подошв. - Хозяин, чаю! - звонкий женский голос. "За каким-то пропойцей жена пришла", - бесстрастно отмечает он, ковыряя палочками кусочки рыбы. В первый прием порошка год назад он не стал есть сразу, и его отменно вывернуло прямо посреди улицы. Больше Томиока ошибок не повторял, потому и облюбовал изукая. В конце концов, тут хотя бы сашими съедобное, да и драки бывают редко. За его спиной меж тем неизвестная о чем-то спрашивает хозяина. Разговора он не слышит, но улавливает интонации - просительный женский голос, недоумевающий мужской. Затем вновь стук подошв, подозрительно близко к его спине. Томиока резко обернулся. - Прошу прощения, - зелёные глаза незнакомки изучали его в упор. - Не позволите ли присесть? Простите мою навязчивость, но у меня есть пара вопросов… - Нет, - перебивает её Гию, и встаёт сам, показывая, что уходит. Однако навязчивая девушка не отстает. Выходит вслед за ним, идёт слегка поодаль, всё так же сверлит взглядом спину. Томиока ускоряет шаги, стремясь избавиться от надоедливого преследования. Он проходит пару улочек, и перестает чувствовать ее позади себя. Однако теперь он явственно ощущает кое-что иное. Съеденное сашими в этот раз не помогло. Или это поспешный уход так повлиял? Внезапный приступ тошноты приносит сильнейшее головокружение, и его пару раз ощутимо качает. Ещё немного - и бывший мечник позорно хлопнется в обморок прямо посреди грязной улицы. Мысль об этом заставила Гию упрямо дотащить себя до ближайшей стены. Навалившись на нее, он застыл, закрыв глаза. - Эй! С вами всё в порядке? Вы белый как мел…, - опять она! - Сгинь… - шепчет Томиока, уже проваливаясь в уютную черную пустоту. Краем ускользающего сознания он ещё улавливает её движение к нему, и всё меркнет. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на телеге, накрытый чьим-то плащом. От него пахло ванилью и почему-то немного яблоками. Судя по тряске, телега уже была за городом. Усевшись и сбросив с себя плащ, Томиока увидел впереди возницу - пожилого крестьянина. И - конечно же! - снова знакомая фигура. "Странные волосы", - механически отмечает бывший Столп, - "совсем белые". Она обернулась, глаза блеснули зелёным, как у кошки. - Куда? - короткий вопрос, и не менее короткий ответ Томиоки: - Останови. Дальше сам. Она только фыркнула: - Тут стенок нет, прислоняться не к чему будет. Куда ехать, спрашиваю? - Прямо. Затем налево. Там покажу. Она права. В голове шумит, желудок неприятно сжимается - в таком состоянии ему не дойти. Привыкший мгновенно оценивать собственный запас сил, Гию прекрасно это понимает. Понимает он и то, что помощь явно не бескорыстная. Чего же она хочет? Память услужливо подсовывает: "...задать пару вопросов". Что ж, пусть спрашивает. По меньшей мере, в ее глазах нет и намека на жалость. За одно это Томиока готов вытерпеть чужое любопытство. Он снова откинулся назад. Небо, ещё час назад висевшее плотным серым одеялом, теперь было покрыто рваными разрывами туч, сквозь которые проглядывало что-то белёсое. "Как брюхо дохлой рыбы" - это сравнение вызвало очередной приступ тошноты, так что он закрыл глаза. Телега мирно подпрыгивала на ухабах. - Эй! Далеко ещё? - Сейчас снова налево. Увидишь поместье. Там останови, - не открывая глаз, пробормотал Томиока. Когда телега замерла, он перепрыгнул через борт, кинул вознице монетку: - Возьми. Спасибо. Тот, ловко поймав награду, беззубо улыбнулся: - Да я-то что… Мне сказали - вези, больной, мол… Ну и я повез… Гию, поморщившись, кивнул. Незнакомка уже слезла с места рядом с крестьянином и теперь подходила к нему. Телега тронулась, оставляя их наедине перед воротами поместья. Томиока вздохнул - придется приглашать эту настырную в дом. - Проходи. Ворота бесшумно закрылись за ними.