12 ката: дрожащие капли росы

Танджиро слегка волнуется. Уже совсем скоро должны прибыть долгожданные гости, так что юноша в сотый раз проходит из комнаты в комнату, бесцельно поправляя и так идеально ровно стоящие безделушки и посуду. Ситуацию усугубляет то, что сестра согласилась на приглашение Агацумы отправиться в соседний городок на трёхдневный фестиваль. “Очень вовремя”, - сердито думает Танджиро, которого безжалостно оставили мучаться с уборкой дома в одиночестве, и тут же мысленно укоряет себя: Незуко и так редко куда-то выбирается, разве можно быть таким эгоистом? Неугомонный Иноске, который обустроил себе, по его собственным словам, “логово” рядом с их домиком, узнав про фестиваль, неимоверно воодушевился - Танджиро сильно подозревал, что причиной вдохновения стали красочно расписанные Зеницу угощения. - Манджиро! Когда вернёмся, принесу тебе ту вкусную штуку, похожую на жареную рыбу в лохмотьях! - Это темпура, - терпеливо вздохнув, в сотый раз напомнил Танджиро, но Хашибира только нетерпеливо отмахнулся: - Ага! Ну, бывай! Он и не думал, что настолько сильно привык всегда быть рядом с кем-то. Их небольшой дом действительно никогда не пустовал - Незуко хлопотала по хозяйству, Зеницу бродил следом как верная тень, а Иноске вносил в их спокойную размеренную жизнь изрядную долю сумятицы. Впрочем, за эти несколько лет даже он стал явно спокойнее, а в последнее время Танджиро то и дело замечал, что пальцы Хашибиры испачканы чернилами. Незуко, посмеиваясь, шепнула ему, что Иноске теперь регулярно пишет письма в поместье Бабочки. - … и его иероглифы сильно смахивают на жирных каракатиц, - хихикнула она. - Аой? - поднял брови Танджиро. - Ага. Только он половины слов из её ответов прочесть не может, - сестра лукаво улыбнулась, - так что я учу его читать. Но учти, ты ничего не знаешь! - Я ничего не знаю, - кивнул он, сдерживая улыбку. “Как славно будет, если у них всё получится!” За этими мелкими открытиями, повседневными радостями и печалями он совсем разучился быть один. Пустой дом неизменно заставляет его мысли соскальзывать в прошлое, поэтому Танджиро усердно занимает себя любыми делами, лишь бы не услышать в оглушающей тишине голос мамы или звонкий смех братика. Скинув старое хаори и оставшись в простой рубахе и хакама, бывший истребитель демонов колет дрова - неважно, что поленница скоро станет выше самого домика, запас придется расходовать и на гостей. Он давно приноровился делать всё необходимое одной рукой, так что сейчас действует легко и быстро. Тяжёлый колун мелькает молнией, вкусно пахнет свежим деревом, и у него, наконец, пропадает навязчивое чувство тревоги и непонятная тоска. В ворота гулко стучат пару раз. Танджиро с размаха всаживает колун в старый пень, служащий для расколки, и спешит открыть. К нему часто приходят из городка у подножия горы с просьбами о помощи, и он никогда не отказывает. Ворота со скрипом отворяются, и Танджиро теряет дар речи - гостей оказывается вдвое больше, чем он рассчитывал. - Рад тебя видеть, - слегка улыбается Гию-сан, а Юи, стоящая рядом, порывисто шагает вперёд, обнимая его: - Танджиро! Но глаза юноши прикованы к тем, кто стоит позади. Санеми смотрит в упор тем же взглядом, который до смерти пугал когда-то Зеницу. Он молча ерошит волосы, словно оттягивая момент приветствия, но тут хрупкая девушка рядом произносит: - Господин Камадо, - и уважительно кланяется. Пока Танджиро отыскивает слова, вмешивается Томиока. - Я взял на себя смелость, - негромко говорит он, - пригласить к тебе Столпа Ветра и его спутницу. Если позволишь, я поясню всё позже. Только сейчас Танджиро спохватывается, что совершенно невежливо застыл в проёме ворот, и невпопад торопливо отвечает: - Что вы, я рад! Прошу, проходите! Возня с размещением гостей и готовкой скромного обеда позволила ему немного прийти в себя и начать раздумывать о причинах неожиданного визита пропавшего, казалось бы, Столпа Ветра. Былая неприязнь, которую он испытывал к Санеми, давно исчезла, и всё же Танджиро относился к нему настороженно. Непредсказуемый и резкий Шинадзугава всё ещё оставался для него загадкой. Каждый раз, когда он встречал Столпа Ветра, тот открывался ему с новой, неожиданной стороны. “И всё же… он хороший человек. Просто почему-то считает это слабостью” - рассуждает про себя Танджиро, нарезая кастеллу. Кроме того, кое-что изменилось - теперь в запахе Шинадзугавы отчётливо проскакивают нотки смущения и растерянности, а ещё он чувствует тоску. Глухую, глубоко запрятанную, сотни раз пережитую - но тоску, и это заставляет Танджиро с беспокойством задумываться о том, зачем же всё-таки Гию-сан привел Санеми к нему. “Разве я могу чем-то ему помочь?” Юи, заглянувшая на кухню, сбивает ход мыслей, но он даже рад. - Давай помогу! - она бесцеремонно выдернула кастеллу, которую он в раздумьях нарезал слишком мелкими кусочками. - Ну вот, - с огорчением глянул юноша на поднос, - так и знал, что всё испорчу… - Глупости, - коротко фыркнула Юи. - Я как раз люблю тоненькие кусочки, а остальное нарежем покрупнее, идёт? Он глянул с благодарностью: - Юи, спасибо тебе. Обычно этим Незуко занимается, мне немного… неудобно готовить, - непроизвольно взгляд соскочил на нерабочую руку, которую он поспешно убрал за спину. Юи только вздохнула. Нет, она не испытывала жалость к этому пареньку, но почему-то внутри остро вспыхнуло чувство вины и негодование. Таких как его и Гию-сана должны носить на руках, должны окружать почитанием за всё, что им пришлось пережить - а вместо этого остались лишь полузабытые истории и искалеченные судьбы тех, кто сумел выжить. - Знаешь что, - она отставила кастеллу и решительно схватила пузатый чайник, - давай сделаем перерыв на чай, ладно? - Но… гости… Гию-сан, Шинадзугава-сан…, - выбитый из колеи, заморгал Танджиро. - Ничего им за полчаса не сделается, - отмахнулась Юи. - Как раз успеют как следует проголодаться. А тебе надо выдохнуть и перестать так суетиться. - Прости, - вздохнул Танджиро, рассеянно потирая щеку, - ты, наверное, права. Я не ожидал увидеть здесь Санеми, да ещё и с девушкой, и Незуко так некстати ушла, и я… - Всё. Пьем чай! - Юи ободряюще улыбнулась, вешая чайник на очаг. - Санеми, мы точно…не помешаем? Я думала, этот юноша, Танджиро, приглашал и нас… Непохоже, что он рад тебя видеть, - осторожно заметила Аяне. Наскоро разместив вещи в крохотной комнатке, она поспешила отыскать Шинадзугаву. Рядом с ним пугающий неизвестный мир всегда становился уютным и безопасным. Санеми стоял в саду, молча разглядывая слегка покосившийся забор и скромные грядки овощей. - Он и не должен быть рад меня видеть, - мрачно хмыкнул Столп Ветра. - Мы никогда не были друзьями. - Тогда… зачем мы здесь? - она нахмурила брови, и Санеми вздохнул. Он надеялся избежать этого разговора, или хотя бы оттянуть его. Наивно рассчитывал, что Аяне поверит - это обычная поездка в гости к старому знакомому. “Идиот”. Надо было сразу понять, что Аяне слишком проницательна, чтобы не заметить очевидного. Их сюда не звали. Он злился на Танджиро - тоже мне, блять, гостеприимный хозяин, мог бы хоть для приличия сделать вид, что рад. Злился на Томиоку - какого хера эта чёртова ледышка не намекнула мальчишке в письме, что приедет не один?! И где-то в самой глубине души злился на самого себя. Он не справился. Не смог выкрутиться в одиночку. И теперь ему нужна чужая помощь. Нужен чёртов пацан. “Грёбаное блядство.” - Мне надо обсудить с ним один важный для меня вопрос, - нехотя отвечает Санеми. На этот раз Аяне отступает. Она уже хорошо знает эти упрямые нотки в его голосе, знает, что больше ей не дадут ответов - и светло улыбается, спокойно отвечая: - Хорошо. - Мы ненадолго, - он сжимает ее ладони в своих, чувствуя прилив благодарности - ему верят, полностью и безоговорочно. - Я пойду разберу вещи, - говорит Аяне, осторожно высвобождая собственные пальцы из плена грубоватых ладоней. Он только кивает, вновь оглядывая забор - тьфу ты, неужели поправить некому? “Так и знал, что болван Агацума и дебильный кабан ни на что не годятся.” Решительно поплевав на ладони, он выдергивает забытый Танджиро колун и шагает к забору. Томиока заглянул на кухню, заставив Танджиро вновь суетливо вскочить - Юи, которая как раз наливала чай, наградила Столпа таким взглядом, что тот сразу же шагнул обратно за порог, услышав за спиной: - Садись, Танджиро! Гию-сан УЖЕ УХОДИТ. - Но… - попытался возразить Танджиро, однако Томиока, повернувшись, качнул головой: - Просто хотел спросить, где Незуко. - Она и остальные ушли на фестиваль, - успокоенно ответил Танджиро, - должны вернуться через день. Гию кивнул в ответ и поспешил уйти - вид у друга действительно был слишком встрёпанный, так что перерыв на чай точно не помешает. Он чувствовал себя немного виноватым за то, что создал Танджиро дополнительные неудобства и волновался о том, как пройдет их беседа со Столпом Ветра. Единственное, на что он надеялся - что Шинадзугава додумается хотя бы не вести этот разговор в своей привычной агрессивной манере. Странные звуки со двора заставили Гию нахмуриться и поспешить к двери. Он ожидал всего, чего угодно - только не увидеть растрепанного Санеми в рубахе с закатанными рукавами, чинящего забор Танджиро. Тот ощутил застывший на собственной спине взгляд, обернулся и выплюнул гвозди, которые держал во рту: - Ну и хера стоим? Помочь не хочешь? И где здесь, блять, найти хоть один молоток?! - Простите, - то и дело повторяет Таджиро за обедом. - Позвал вас на праздник цветения, а вместо этого… - Ой, заткнись, а, - беззлобно говорит Санеми, поглощая третью порцию охаги. - Мы рады были помочь, - чуть улыбается Томиока, а Юи просто переводит смеющийся взгляд с Шинадзугавы на него и обратно. Аяне скромно молчит, аккуратно доедая кастеллу, но ямочки на щеках выдают скрытую улыбку с головой. Но уже к вечеру установившаяся было теплая атмосфера понемногу сменяется звенящим напряжением. Цветущие вишни по-прежнему медленно роняют лепестки, но вместо того, чтобы любоваться ими, Юи то и дело вскидывает глаза на лицо Томиоки, которое вновь приобрело утерянное было бесстрастное выражение; замечает, как хмурится Санеми, поглядывая на Танджиро; видит в глазах Танджиро немой вопрос. И она поднимается, незаметно сжав пальцы Аяне: - Прости, Танджиро, дорога была такой утомительной, и день выдался насыщенным, - она нарочито слегка зевает. - Ох, конечно! - восклицает тот, вскакивая. - Доброй ночи! - Гию-сан, господин Шинадзугава, - она слегка кланяется, Аяне повторяет поклон, и девушки уходят в дом. Оказавшись в своей комнате, Юи не торопится расстилать постель. Вместо этого, выждав минут десять, она выходит в коридор и спешит к комнатке Аяне. Торопливый стук - и фусума открывают. - Что-то здесь нечисто, - без предисловий говорит Юи. Аяне согласно кивает - ей тоже кажется, будто они не знают чего-то очень важного. - Что будем делать? - Подслушаем, конечно! - сразу же отвечает подруга. Аяне встревоженно качает головой - затея не очень-то ей нравится, но выбора особо нет, так что она вздыхает: - Ладно. Идём… Еще днём Юи обнаружила, что широкое окно кухни выходит прямиком на задний двор с вишнёвыми деревьями. Так что теперь ей остаётся только молиться, чтобы оно было открыто. Подруги крадутся на темную кухню - на их счастье, створки и впрямь широко распахнуты, впуская теплый воздух, насыщенный вишнёвым ароматом и чем-то настолько неуловимым, что на миг у Юи тоскливо сжимается сердце. Она тянет Аяне вниз, на пол под окно, чтобы их не увидели из сада. Но тем, кто сейчас под вишнями в мерцающем полумраке весенней ночи, совсем не до того, чтобы обращать внимание на открытое окно. - …Санеми, - тихо говорит Томиока. - Просто присмотри за ней потом, ладно? - этот надломленный, шелестящий голос так непохож на обычные язвительные интонации Шинадзугавы, что у Аяне расширяются глаза, а Юи давит в себе мгновенный порыв подняться и глянуть в окно - это не может быть он, никак не может. Пауза, затем Танджиро растерянно спрашивает: - Когда сработает метка? Ничего не понимаю. - О чем они? - шепчет Аяне подруге, но та лишь пожимает плечами. Затем вспышкой приходит воспоминание - Гию-сан на полу, она опускается рядом с ним, тянет руку - и тут же на его щеке расцветает волнами синий узор, а пальцы сжимаются на её шее. Юи едва может прошептать в ответ: - Потом…. Во дворе тем временем Танджиро, запинаясь, говорит: - Так вы…. Ничего не знаете?.. - Не знаем что? В голосе Гию напряжение - Юи отчётливо слышит звенящие сталью струны в этом вопросе. - Когда госпожа Тамаё работала вместе с госпожой Кочо, - голос Танджиро слегка дрожит, - они… исследовали эти метки. Не только разрабатывали яд. Уважаемый Глава лично просил их разобраться с тем, как это работает и возможно ли избежать скорой смерти после их проявления. - Дальше, - почти шипит Санеми, - дальше! - Она, - торопится с рассказом Танджиро, - ну, госпожа Тамаё, всегда писала мне, рассказывала, что удалось узнать - насчёт Незуко и прочего. И в последнем письме она рассказала, что если у носителя метки хоть на минуту остановится сердце, то она … ну, метка, словно посчитает, будто он умер. От самой метки избавиться не выйдет, но смерть уже не грозит - так что они с госпожой Кочо прикидывали, как безопасно остановить сердце под их контролем, а потом запустить обратно, чтобы проклятие ушло. В ответ не доносится ни слова, так что он, немного помолчав, продолжает: - Вы, Гию-сан, впали в кому, и пережили остановку сердца, так? - Да, - голос Томиоки ощутимо дрожит. - А вас, Шинадзугава-сан, спас господин Томиока, когда вы почти умерли после.. того боя. - Верно, - говорит Санеми. - Ну а я…, - в голосе слышится печальная улыбка, - я и правда умер. И выбрался только чудом. Так что никому из нас метка больше не навредит. Вам не нужна моя помощь, Шинадзугава-сан. От всего услышанного в висках Юи словно стучит маятник - она обессиленно цепляется за пальцы подруги, окончательно сползая на пол. Та, ничего не понимая, в панике встряхивает её за плечи: - Юи! Юи, что?.. - Мол…чи.., - с трудом выговаривает она, поднимаясь. - Всё… всё хорошо. Идём. И они скрываются в коридоре. Под вишнями царит молчание. Танджиро переводит встревоженный взгляд с бледного до синевы лица Томиоки на потрясённо сжавшего виски Санеми. - Я… , - Шинадзугава делает шаг назад, почти спотыкается, - мне ... Он одним махом перелетает через забор и скрывается в ночи. Томиока, наконец, поднимает глаза и Танджиро потрясённо глядит на влажные дорожки на его щеках. - Г-Г-Гию-сан, - запинаясь, бормочет он, и Томиока внезапно улыбается краешком губ: - Вишни… действительно прекрасны.