***
На ночное дежурство в первой половине остаются Тэхён, Чонгук и Немец. Ким бы с радостью Немца не оставлял, но это будет удобно. Дежурить с Лу ещё хуже. Джин всегда только с Намджуном, их Ким понимает. К Сокджину он не лезет. Подначивал раньше, но после серьёзной драки с Намджуном больше не лезет. Да и сейчас желание отпадает само по себе. Потому что с Сокджином тесно общается Гук… Хосок тоже неплохой вариант для дежурства, но нужно на каждый раз оставлять кого-то нормального. Хосок сможет проследить за Лу и общей обстановкой, а Немцу доверия особо нет. — Schau, Baby, von hier aus kannst du ein Stück Himmel sehen. Немецкая речь режет по ушам, но больше всего раздражает то, что Ким в ней ни черта не понимает. А вот Гук понимает. И это бесит ещё больше, потому что пацан слишком близко сидит с Немцем и что-то отвечает ему, улыбаясь. Они переговариваются, не замолкая, говорят о чем-то своём, явно не интересуясь больше ничем и никем. Чонгук забавно хмурит брови, пытаясь разобрать незнакомые слова, а после снова говорит что-то. Это бесит жутко, доводит до дрожи. Почему — не ясно. Тэхён неосознанно начинает раздражаться, глядя на счастливого пацана и Немца рядом с ним. Ким толкает язык за щёку, нервничая отчего-то. Яд в нём так и рвётся наружу. — Слышь, Немец, — Тэхён повышает голос, обращая на себя внимание, — ты нормально говорить так и не научился, да? — Я говорить, Тэхён, — Немец отвечает. Как всегда спокойно и негромко. Кима и это в нём бесит. Он всегда такой сдержанный и вежливый, аж тошнит, — но плохо. Малыш меня понимать, — он указывает на Чонгука, а тот кивает, глядя Тэхёну в глаза. Он тоже не понимает причины внезапно испортившегося настроения Кима. Это очень резко ощущается. — Малыш? — Тэхён дёргает бровью и скалится. Чонгук уже очень давно не видел такой оскал и это… неприятно. Как и интонация мужчины, — как быстро вы нашли общий язык. Нашёл брата по разуму? Или на маленьких тянет? — Чонгук является ребёнок, — Немец защищает, потому что видит, как Гук сжимается неосознанно. Мальчику такое отношение тоже неприятно. Тэхён, видимо, не понимает, что оскорбляет не только Немца. Но ладно он, он к подобным нападкам стойкий. А мальчик? Ким не думает о нём? — Мы просто общаться. Что является не так, Тэхён? — Язык выучи, идиот… Ким встаёт с места, отходя к деревьям. Отлить и покурить. Потому что сам не понимает, что не так. Немец бесит. Чонгук, который рядом с ним вертится, тоже. Совершенно неожиданно не хочется, чтобы пацан болтал с кем-то ещё. Потому что до этого Гук так много говорил только с ним. Неужели, привык уже к другим? Или просто Тэхён этого не замечал? Ким возвращается через несколько минут, сразу замечая, что Гук всё ещё сидит рядом с Немцем. Только уже молча. Он садится на бревно, которое служит им скамьёй, и ворошит в костре палкой. Объясняться он не станет. Чонгук, сидя между мужчинами, только поджимает губы. Тэхён давно не был с ним груб и это ужасно задевает. Что делать и что сказать, как поступить — Чон не знает. — Спать вали, — через некоторое время произносит Ким. Немец отошёл, поэтому они с Гуком сидят вдвоём, — сейчас Джин с Намджуном будут дежурить. — З-за что ты такой грубый с Клаусом? — Чонгук снова немного заикается, чему виной мужчина, сидящий рядом. — Не твоего ума дела, пацан. — А-а со мной почему? — Ким поворачивает голову на мальчишку, вновь сталкиваясь с чёрными влажными глазами. — Спать, Чонгук, — словно приказывает. А Гук поджимает губы сильнее, больше ничего не спрашивая. Поднимается с места и уходит к своему спальнику, тут же ныряя в него и прячась там. Ему обидно. Маленькое сердце бьётся очень быстро, а в душе всё переворачивается. Снова. Тэхён снова грубый, снова злой, снова обижает. Почему? Чонгук совершенно не понимает его. Снова. Этот человек меняется, кажется, по щелчку пальцев. И на что он теперь способен? Снова будет бить? Если да, то Гук с ним не хочет быть.***
Утром все видят изменения в мальчишке. У того глаза опухшие после ночи, взгляд даже не такой счастливый, как был вчера. Он уже не бегает и не показывает всё подряд. Только идёт рядом с Тэхёном, понуро опустив голову. Гук показывает дорогу, но просто кивает головой в нужном направлении или указывает пальцем. Намджун с Сокджином это замечают и переглядываются, но ничего не предпринимают. Знают, что мальчик грустный из-за Тэхёна. Вчерашнюю перепалку не слышал только глухой. Они ему не помогут, ему надо разбираться конкретно с Кимом. А пока он как привязанный щенок, преданно и обиженно смотрит, дышит громко и дует губы. Это замечает и Хосок, и Клаус, и Лу. Но никто не удивлён. Все прекрасно знают характер Кима и его натуру. А мальчишка с этим столкнулся едва ли не впервые. Не с грубостью, нет. Он привязался, привык к относительно хорошему отношению со стороны мужчин, а после получил ощутимый и неожиданный толчок. Моральный. А решать проблему и налаживать контакт должен сам. Потому что Тэхён не из тех, кто извиняется. Ким часто так поступает, им ли не знать. Любой, кто к нему привязывался, после натыкался на подобное отношение. Холодность Тэхёна ощутима. Его особенность все знают — своих, которых и без того у него крайне мало, он обижает, после не извиняясь и словно бы наказывая за что-то. И Чонгук тоже с этим столкнулся. Их молчаливую драму все видят. Ким игнорирует, не смотрит в сторону пацана, не реагирует на его грустные глаза, такое чувство что даже не слышит шмыганья носом. А Гук и сдержаться не может. Постоянно вытирает ладонями лицо, надеясь, что никто не заметит. Вот только все прекрасно это видят. — Эй, нытик, — Лу совершает ужасную ошибку, внезапно подходя к Чонгуку и ощутимо шлёпая того по голове. Мужики сзади ухмыляются, удивляясь тому, насколько глупый этот парень иногда. Если Ким не обращает на кого-то внимания, это не значит, что он не станет агрессивным при случае. Не зря ведь его прозвище «бешеный». В драмы Ким Тэхёна лучше не влезать. Это то же самое, что засунуть голову в пасть чудовищу. И не важно, кто в этой драме второй человек, — где привал? Я отлить… Лу даже договорить не успевает. Его руку тут же заламывает Ким, резко прижимая парня к ближайшему дереву. Тот вскрикивает и явно впечатывается в ствол лицом. Кричит от боли, потому что Тэхён его руку едва ли не выворачивает. И снова никто не лезет. Намджун останавливает Немца жестом руки, прекрасно понимая и видя повадки Тэхёна. Тот, пусть и пытается скрыть всё от всех, но кое-что Намджун в нём уже выучил. И лезть под горячую руку Кима лучше не надо. — Я тебе кишки сейчас выпущу, — Тэхён цедит на ухо Лу, сильнее выворачивая его руку и теперь давя на запястье. Лу такой идиот, конечно. Тэхён, пусть и делает вид, что не обращает на Чонгука внимания, но это совершенно не значит, что он даст кому-то распускать руки, — забыл правила, идиот? — А ты?.. — Лу мычит от боли, когда мужчина сзади едва ли не выворачивает его запястье. — А это твоё наказание, — Тэхён прикладывает его лицом об ствол ещё раз, тут же слыша вскрик Чонгука. Дышит тяжело и снова цедит парню в ухо, — ещё раз тронь его, я тебе руки вырву, тварь, — Ким отпускает его, грубо толкая. Разворачивается, скидывая вещи и уходя в другую сторону, — привал здесь. Я отлить. Чонгук, мельком глянув на мужиков, быстро убегает за Тэхёном. Потому что не может просто так оставить эту ситуацию. Он всё ещё обижен и совсем не понимает мужчину и его поведение. Он то грубый и сам обижает, то не обращает внимания совершенно, то теперь снова защищает. Чону так не нравится. — Тэхён! — он нагоняет мужчину, когда тот уже сидит на поваленном дереве и курит. Последние нормальные сигареты остались. Ким их растягивал, как мог. Дальше придётся использовать самокрутки с ужасным привкусом, — Тэхён… — Гук садится рядом с ним, теперь уже не громко окликая. Добивается того, что мужчина на него смотрит. — Ну чего тебе? — Ким выпускает дым в другую сторону, чтобы пацан не дышал этим. И даже сейчас ловит себя на том, что проявляет заботу. Всё ещё слишком непривычную для него. — Почему ты такой? — Гук хмурит брови, сразу переходя к делу. Он за настроением Тэхёна не успевает. Ещё два дня назад и весь вчерашний день мужчина был с ним ласков. А теперь снова дарит эту ужасную грубость. Зачем тогда защищает? — Какой? — Я что-то сделал не так? — Чонгук на его вопрос не отвечает. Потому что сам не знает, как объяснить всё. Тэхён молчит. Идиотские чувства. Не может он сказать пацану, что не хочет, чтобы тот проводил время с другими. Да он даже себе в этом не признаётся! Эта мысль только мелькает на задворках сознания, но Ким её тут же отметает. Потому что это будет означать окончательную привязанность. Он этого не хочет. Не сейчас и точно не скоро. — Всё в норме, пацан, — Ким докуривает и тушит сигарету носком ботинка. Вот только Чонгук всё ещё не намерен заканчивать. — Зачем ты говоришь обидные вещи, если тебе никто ничего не сделал? — Гук, поджав губы, смотрит на мужчину в упор. Ему нужны ответы. А Тэхён на это только хмыкает. — Не понимаю, о чём ты, — объясняться перед мальчишкой? Вот ещё. Вот только его влажные глаза словно имеют над Тэхёном какую-то власть. Он тяжело вздыхает, уводя взгляд на лес, — просто был не в настроении. Окей? Ты ни при чём. — Твои слова очень обидные. Я думал, что ты так больше не будешь, — Гук честно признаётся, потому что его старые опасения снова возвращается. И это очень больно, — я не хочу, чтобы ты был злым, — а после добавляет почти шёпотом, — Я… я тебя таким боюсь. — Тебе бояться нечего, — Ким его заверяет, потому что пацана он вряд ли тронет хоть когда-то. Если только словесно заденет, — всё? В конце концов, я говорил не про тебя, а про Немца, понял? — Но мне тоже обидно, — и не только слова, между прочим, — и то, что ты меня игнорировал и грубо себя вёл — тоже. Тэхён снова шумно вздыхает. Этот мальчишка в душу лезет буквально. Ещё и смотрит так внимательно своими чёрными глазами. Такой серьёзный, насупленный и обиженный. Ким хмыкает, качая головой. Гук, видимо, просто так не отстанет. И как-то не хочется, чтобы он шёл рядом и снова плакал. Идиотские чувства пытаются взять верх, и в этот раз Ким им сдаётся. — Ладно, — мужчина встаёт с места и подаёт руку мальчишке, помогая и ему подняться, — я постараюсь тебя не обижать, но ничего не обещаю. Не общайся с Немцем, тогда точно всё в порядке будет, — выдаёт внезапно. Даже для самого себя. — Почему я не должен общаться с Клаусом? Он хороший, — Чонгук снова хмурится и снова не понимает претензию мужчины. — Потому что я так сказал, — а аргументов у Кима и нет. Просто Немца он вообще бы убрал из их круга, тогда бы ничего и не произошло, — либо со мной говори, либо с Немцем. Чонгук поднимает на него взгляд, полный непонимания. Поджимает губы, совсем не зная, что отвечать и как реагировать. Что Тэхён хочет от него? Почему внезапно запрещает общаться с Клаусом? Почему ставит перед таким странным выбором? Гук ведь может общаться с кем угодно, Тэхён сам это говорил. Сам говорил найти людей в лагере. Чон толкает мужчину, быстро уходя обратно, к привалу. Кусает губы, не зная что ему делать. Всё внутри переворачивается отчего-то. Ему совсем не нравится то, к чему они пришли. И выбирать он не хочет. Тэхён говорит какие-то глупости… А Ким, оставшись один, закатывает глаза и снова вздыхает. С чего вдруг он начал про Немца? Он в последнее время вообще не может контролировать себя…***
Путь дальше продолжают в тишине. Чонгук всё ещё обижен, Ким зол ещё больше, только теперь ещё и на себя. А мужики продолжают наблюдать за всем этим. Лу больше не лезет, старается на глаза Тэхёну даже не попадаться. Немец к Гуку не подходит, тоже решая воздержаться — неизвестно ведь, что может ещё выкинуть Ким. Привалы и дежурства такие же. Во время них почти все молчат. Только перебрасываются короткими фразами. До пункта назначения остаётся ещё полпути. Они, на удивление, быстро идут. Самым коротким и безопасным путём — по словам Чонгука. А ему верят, он ведь буквально хозяин леса. — Тэхён, — Чонгук негромко шепчет, когда они сидят у ночного костра в третий раз. Ким снова только мычит. К счастью Чонгука, не игнорирует больше, — пойдёшь со мной на озеро? Тэхён поворачивается на него, сразу заглядывая в глаза. Снова влажные. Чонгук снова на грани слёз. И снова из-за Кима, он знает. Тэхён сам себя не понимает, почему так относится. Само выходит. Он не хотел, чтобы мальчишка плакал. Но разобраться с собой и внезапными эмоциями оказалось сложнее. — Где оно? — он спрашивает, уже зная, что согласится. Без мальчишки его снова мучает совесть, которая заговорила так не вовремя. — Оно совсем рядом, пещера за деревьями, — Гук кивает в сторону, шмыгая носом, — пойдёшь? — Не уснёшь раньше времени — пойдём. — Не усну, — Гук заверяет, двигаясь ближе к Киму. Сжимает автомат в руках сильнее, словно это поможет ему не спать. — Ну да, а завтра будешь ныть из-за того, что хочешь спать? Или снова уснёшь у меня на коленях? — Тэхён его снова дразнит, значит, всё налаживается. Чонгук это понимает, чувствуя надежду. — Не буду. И у тебя на коленях тоже не усну. Честно. Тэхён хмыкает с его решительного вида. Качает головой и потирает лицо ладонью. С пацаном спокойнее намного, даже когда он просто рядом. Когда они в натянутых отношениях, внутри всё клокочет, а тревожность просто взлетает и грозится разорвать. Когда мальчишка рядом и так ласков, это греет, это успокаивает. Ким не хочет быть зависимым, вот в чём проблема. Но пока ладно. Разберётся с этим после… Когда их часть дежурства заканчивается, Чонгук не ложится спать, как и Тэхён. Гук смотрит снизу вверх на Кима, ожидая его действий, а тот кивает на то место, которое показывал мальчишка, и берёт с собой фонарик. Фонариков и батареек в лагере уже нет, они забрали последнее. Теперь вся надежда на домик Чонгука. Чонгук с Тэхёном уходят чуть дальше от ночлега, и Ким, к своему удивлению, совсем не боится. В прошлые разы он этот лес ненавидел. Боялся. Всё время ждал, когда нападут со спины, ждал тварей или зверей, чувствовал мерзкие мурашки, проклинал туман, холод и сырость. А сейчас… Сейчас он на это всё даже внимания не обращает. Дело в мальчишке?.. Гук ведёт его к пещере и, не боясь, сразу заходит внутрь. Проход довольно широкий, поэтому Тэхён тоже заходит. Да и за Гуком можно смело идти, он каждую ловушку знает. Здесь их явно нет. Вряд ли дед установил бы их в том месте, где его любимый внук проводит очень много времени. — Оно освещается факелами, деда их давно установил и не гасил, потому что я сюда часто бегал, — Чонгук рассказывает, уже улыбаясь. То, что Ким с ним пошёл, уже много значит. — И не боялся дед тебя так далеко одного отпускать? — Сначала он не разрешал, — Гук вздыхает, вспоминая. Они идут по высеченной в камне лестнице, и Тэхён сильно сомневается, что это сделал дед. Место очень старое… — но потом отпускал. Особенно с волками. Или сам со мной ходил. Тэхён фонариком светит на стены. Место словно бы старинное. Будь они в нормальном мире, от туристов бы отбоя не было. Теперь, правда, на подземные озёра тоже всем плевать. Даже если они невиданной красоты. Всем, кроме Чонгука, очевидно. Мальчишка настолько воодушевлён, что едва ли не бежит вниз по лестнице. Хочет показать Тэхёну то, что для него много значит. Это ещё одна степень привязанности? Свои люди ведь делятся тем, что им дорого, да? Ким в последнее время слишком много об этом думает… Они спускаются, оказываясь перед небольшим освещённым коридором. Факелы действительно горят, Чонгук не обманул. Ему и смысла нет обманывать. Тем более Тэхёна. Так что Ким и не сомневался. — Надо будет потушить, когда будем уходить, — Гук берёт один факел, а второй протягивает Киму, — мы же сюда больше не вернёмся? Тэхён кивает, прекрасно видя, что мальчишке тяжело. Отпускать это место он не хочет. Отпускать всегда сложно. Поэтому лучше и не привязываться… Они проходят дальше а внутри действительно красиво. Озеро кристально чистое, прозрачное. Оно освещено желтым светом, с верха пещеры тянутся груды камней, да так и застывают в воздухе, не доходя до глади. Где-то есть просветы. В них, на удивление, струится слабый лунный свет, создавая ещё более волшебную атмосферу. Гладь воды спокойная, не тронутая никем и ничем. Кое-где виднеются выступы, берег местами так вообще резной, но не острый, словно его специально обделывали и сглаживали углы. Скорее всего, дальше в пещере есть ещё что-то, но у них не особо много времени. Чонгук подходит к самому краю, наклоняясь и зачерпывая воду ладонью. Пьёт, не боясь. А после оборачивается на Кима, кивая на место рядом с собой. Тэхён встаёт рядом, повторяя движения за ним. Вода вкусная. Не такая, как из речки в лагере. Чистая. И почти ледяная, но это не пугает. — Красиво, правда? — Гук улыбается, снизу вверх глядя на Кима, — моё любимое место. Днём тут ещё красивее, потому что свет падает по-другому. — Да, неплохо, — Ким пьёт ещё и даже наполняет флягу, вызывая у мальчишки улыбку ещё шире. Тому явно приятно, что его старания оценили, — пошли обратно. Ещё нужно поспать, — мужчина идёт к выходу, но тут же чувствует, как его дёргают за рукав куртки. — Тэхён… — Гук его останавливает, вновь смотря на него влажными глазами, — ты всё ещё на меня злишься? — Нет, не злюсь. — И с Клаусом мне можно общаться? — Да общайся с кем хочешь, — он качает головой, зная, что запрещать общение это уже чересчур. Тем более без видимых на то причин. Лишать Чонгука друзей, которых и без того мало, это свинство, — просто у меня с ним личные счёты. — Это из-за Моники, да? Ким вздёргивает брови, непонимающе глядя на Чонгука. Мальчишка, конечно, умный, но Тэхён вроде как не давал поводов, да и Моника тоже. Люди вроде тоже не болтали. То, что он один раз в первую ночь пришёл к Монике, это ничего не значит. Этого даже не видел никто. Или видели? И слухи уже дошли до пацана? Интересно, Клаус знает об их маленьком секрете? — Ты это с чего взял? — Слышал, как Моника с Клаусом говорили на кухне, — Чонгук признаётся ему, покусывая губы, — она ему сказала, что между вами больше ничего нет, и что ты ей не нужен. А ваши отношения в прошлом… Ты целовался с Моникой? — Чонгук внезапно шкодливо улыбается, а Тэхён и не знает, что сказать. Если бы только целовался… — Так, не болтай об этом, — Ким закатывает глаза, идя вперёд. Слышит торопливые шаги мальчишки за ним, который явно улыбается, — это твой первый мужской секретик, окей? — Я никому не скажу, если ты не будешь на меня злиться, — Ким бросает на него взгляд, продолжая идти, и фыркает. — Это шантаж. И у кого ты ему научился? — уж точно не у Тэхёна. Хотя, если вспомнить их прошлое… Во всяком случае, целенаправленно он мальчишку шантажу не учил. — У Моники. — Отвратительно…***
Они доходят до дома Чонгука уже без инцидентов. Мужики после их ночной прогулки тоже увидели изменения. Сразу. Гук снова светился и крутился рядом с Кимом, всё время что-то болтая на отвлечённые темы и показывая что-то, по его мнению, интересное в лесу. Главное, что Тэхён отвечал и обращал внимание. Видимо, между ними всё наладилось и плевать, кто из них инициатор перемирия. Мужики в это не лезут, дело совершенно не их. Просто Намджун, например, точно уверен, что такое повторится и не раз, увы. Таков характер Ким Тэхёна. И если он изменится, это будет чудо. Они все останавливаются недалеко от дома Чона, потому что Тэхён приказывает. Прячутся в кустах, сами не зная почему. На все вопросы Ким молчит, только говорит, что нужно кое-что проверить. И все должны сидеть тихо. Он переглядывается с Чонгуком, а тот кивает ему, поджимая губы. — Значит так, — Ким, когда темнота окончательно накрывает лес, наконец-то, начинает хоть что-то объяснять. Перед этим, правда, приказывает не включать фонари и не зажигать огня, — в доме сейчас отец Чонгука, — все тут же хмурятся, не зная, как реагировать на подобное заявление, — скорее всего, он скоро выйдет за дровами. Какие у него намерения, мы не знаем. Один он там или нет — тоже не знаем. — Так пусть пацан пойдёт и узнает, — Лу кивает на Чонгука, за что сразу получает гневный взгляд Кима. Лицо кстати, у Лу так и не прошло — там теперь синяк, — это же его отец. — Чонгук никуда не пойдёт, — Ким обрубает, даже не давая объяснений. Не то, чтобы он должен их давать, — пойду я. Если не выйду из дома через полчаса, лучше уходите. Или проследите за домом до утра, а после уходите. — Может, лучше пойти вдвоём? — Намджун внимательно смотрит на их лидера, понимая, почему тот не отпускает мальчишку. Гук говорил, что отца у него нет. Видимо, объявился… — Для подстраховки. Пойдём я и ты, остальные тут. Тэхён ему кивает. Так определённо лучше. Даже если Ильсан там один, прикрытие не помешает. Особенно такое, как Намджун. Остальные более слабые, но в случае чего Чонгука можно будет оставить с Немцем и Джином. Они его в обиду не дадут. С ума сойти, Тэхён ещё не на грани смерти, а всё равно думает о мальчишке… Только стоит им договорить, как дверь дома действительно открывается. Из дома выходит мужчина — издалека лица не видно, но ясно, что он не хилый. Телосложение спортивное, это видно. Он плечистый и явно сильный. Тэхён вспоминает, что Гук говорил о том, что его отец военный. Значит, тот умеет драться, да и оружие у него в руках есть. Сейчас только новорождённые этого не умеют… Они все наблюдают, как мужчина, оглядываясь, идёт за дом — берёт дрова и снова скрывается внутри. Через некоторое время из трубы валит дым, а в доме зажигаются свечи. Это видно в окне. Ким даже понимает, где зажигается свет — в спальне, где стоят кровати. Вскоре свет гаснет — для них это означает, что Ильсан ложится спать. Значит, они скоро могут войти внутрь. Тэхён с Намджуном, держа оружие наготове, медленно идут к дому. Передвигаются бесшумно, постоянно оглядываясь. Мало ли, отец Чонгука не один или, того хуже, с белоглазыми… — Как ты узнал, что он тут? — Намджун задаёт вопрос, который интересует их всех. — Чонгук сказал, — от Джуна это можно не скрывать. Тэхён знает, что тот к мальчишке относится нормально, — сны у него вещие. — И ты поверил? — Намджун сильно сомневается в подобном. Вещие сны не для него. — Чонгук не разу не дал повод в нём сомневаться. И, как видишь, его отец действительно здесь, — Тэхён не станет приводить другие примеры. Потому что некоторые слишком тесно связаны с ним самим. Они заходят в дом, беззвучно открывая дверь. Внутри пусто, только огонь в печи трещит. Тэхён прикладывает палец к губам и указывает на закрытую дверь — там спальня, как раз то место, где должен быть Ильсан. Намджун подходит, переглядываясь с ним, и тихо обхватывает ручку пальцами. Дёргает резко, позволяя Тэхёну забежать внутрь, но тут же слышит его вскрик и грохот. Резкий свет от фонарика заставляет зажмуриться. — Оружие на пол, твари! — жёсткий, поставленный голос эхом проносится по домику, а после звучит первый выстрел.