Break the silence

Распахнув глаза в кромешной темноте, он едва не решил, что ослеп, однако слабая полоска лунного света смогла быстро успокоить расшатавшуюся психику. Итэр сел на кровати и отметил, что та вся мокрая. «Пора бы уже привыкнуть», — хмыкнул он про себя. Прошло уже несколько недель. Они с Паймон и раньше сталкивались с кошмарными событиями, пугавшими и отнимавшими сон. Но почему-то именно история с Яэ Мико и Уракусаем отпечаталась в памяти настолько ярко. Итэр был слишком измотан морально и физически, чтобы искать во всём этом причинно-следственные связи — он просто надеялся, что оно само как-нибудь пройдёт. Итэр хаотичными движениями попытался поправить постельное бельё, а когда оно отказалось подчиняться, встал и, небрежно бросив поверх этого беспорядка одеяло, вышел на балкон. Ночь Ли Юэ встретила его освежающей прохладой. Глубокий, медленный вдох — и вопросы, даже самые сложные и запутанные, уже не так настойчиво требовали ответов. Однако в них нуждался Итэр. И сейчас только один человек мог ему их дать. Точнее, не совсем человек. Произнесённое в пустоту ночи имя необычайно легко слетело с губ, оставляя во рту привкус миндального тофу. Возможно, последнее было лишь его фантазией, одной из многих, связанных с адептом, но она ему понравилась. Как и то, что улыбка сама собой появилась на лице. Он почти позабыл эту эмоцию: предвкушение чего-то хорошего. Из собственной головы его выдернул лёгкий шелест позади, и прежде чем Итэр успел обернуться и радостно поприветствовать ночного гостя, тот первым нарушил тишину. — Я здесь. Первым порывом Итэра, который истосковался по знакомому голосу, уже ставшему для него домом, было крепко обнять адепта и выдохнуть ему в плечо что-то про то, как он соскучился и как давно они не виделись. Он хотел, чтобы они стояли вот так очень долго, хоть всю ночь, пока неразговорчивый Якса что-то бы ворчал про карму и просил отойти подальше, а затем всё-таки признался, что ему тоже не хватало путешественника. В голове Итэра всё именно так и произошло. Но реальность вынуждала отбросить импульсивные поступки. Поэтому он постарался взять себя в руки, после чего наконец повернулся лицом к хранителю Ли Юэ и, судорожно пытаясь заставить голос не дрожать, счастливо прошептал: — Сяо… Я так рад тебя видеть! Он выглядел так же, как и в последний раз. Та же одежда, тот же плащ, те же скрещенные на груди руки, кисти которых скрывали длинные перчатки, татуировка и поджатые губы. Даже взгляд остался тем же: словно адепт был одновременно здесь и где-то ещё. Итэр не мог не беспокоиться, когда видел Сяо таким. Думать о том, где находится другая часть адепта, что с ней происходит и нуждается ли она в помощи, было невыносимо. И каждый раз Итэр пытался вернуть её, втягивая Сяо в разговоры, которые тот не слишком любил. Как правило, это была односторонняя болтовня путешественника об очередном бесполезном поручении или о какой-то из глупых выходок Паймон. Сяо подобное мало интересовало, и, тем не менее, это работало. Видимо, адепту просто нравилось его слушать. — Ты же позвал. Я не мог не прийти. Итэр не нашёлся с ответом. Как будто бы его тут и не требовалось. Видя растерянность путешественника, Сяо перенял инициативу. — Чем я могу помочь? — Ещё спроси «чем могу быть полезен», — буркнул Итэр, глядя в пол. Такая манера разговора ему не нравилась: было чувство, что происходит какая-то сделка. Сяо недоумённо поднял бровь, но затем сообразил, в чём дело. — Прости. Ты в порядке? Сделав несколько аккуратных шагов вперёд и собравшись с силами, Итэр снова посмотрел в глаза напротив. — Не знаю. Кажется, не совсем. Кое-что произошло… На самом деле, много всего, просто… — он неуклюже почесал затылок, но не отвёл от Сяо виноватого взгляда. — Мне каждый раз так неловко просить тебя о чём-то, ведь у тебя так много собственных проблем, но… Я подумал, ты единственный, кто может мне помочь сейчас. Если не делом, то советом, а если даже совет дать не выйдет, то просто выслушаешь. Мне очень нужно поговорить. Я… я так давно ни с кем не говорил. Итэр не был уверен, смог ли Сяо хоть что-то разобрать в этом потоке информации, которую он на него вывалил. Кажется, дамба, сдерживающая накопленные за проведённое в Тейвате время переживания, начала сдавать позиции. Жди беды. Но Сяо, похоже, не считал слова Итэра нечленораздельным бредом, потому что на лице адепта отразилось удивление. — Разве твоя летающая подруга не достаточно подходящий собеседник? Уж точно получше меня. Вспомнив о Паймон, которая сейчас сладко спала в одной из многочисленных комнат постоялого двора, Итэр не смог не улыбнуться. Однако мгновением позже эмоции изменились. — Паймон, она… Это сложно объяснить. Конечно, я люблю её и доверяю ей, правда доверяю. Без неё я бы давно сошёл с ума, тут даже сомнений нет. Мою благодарность Архонтам за то, что мы встретились, не выразить словами… Он снова выпалил это одним духом, словно молитву, после чего выдохнул и ненадолго замолчал, словно ожидая от Сяо вопросов или просьбы пояснить. Но тот лишь продолжал наблюдать и слушать. — Я просто не думаю, что она сможет понять. Это как… Как если бы я рассказал тебе, как меня тошнит от вкуса слаймов. Ты ведь их не пробовал? — всё с тем же теплом Итэр взглянул на Сяо. Тот кивнул с неизменно серьёзным выражением лица. Аналогия была проще простого. — Нет, не пробовал. Поэтому смогу только представить твои чувства. Не больше. — Верно, — путешественник с облегчением выдохнул. — Представить и понять — не то же самое. Именно поэтому я не делился с Паймон своими… мыслями. Расскажу — они её расстроят, но сделать что-то у неё при всём желании не выйдет. А дальше последует неловкость, она будет оберегать меня и всеми силами стараться не ранить, а у меня останется лишь бессилие, злость и чувство вины. Всё это разрушит наши отношения. Я потеряю её, а она потеряет меня. На последней фразе голос дрогнул. Итэр попытался избавиться от так не вовремя возникшего кома в горле, и это не ускользнуло от внимательного взгляда адепта. — По-моему, вы уже теряете друг друга. Итэр вопросительно нахмурил брови. — Ты скрываешь от неё переживания, — объяснил Сяо. — Пытаешься удержать ношу, которая слишком тяжела для одного. Рано или поздно Паймон заметит. Будет хорошо, если это произойдёт прежде, чем эта ноша тебя раздавит. Теперь он понимал, почему позвал Сяо именно сейчас. Слова адепта всегда действовали на него отрезвляюще, открывали ему глаза на то, чего он раньше не мог увидеть и понять. Сяо всегда говорит то, что думает, не приукрашивая. Именно это Итэра больше всего восхищало в нём. Он никогда не нуждался в боевом подкреплении в лице Сяо. Да он и не позвал бы его на поле боя, ни за что. Но Итэру была необходима его мудрость, его убеждения и взгляды, потому что они раскрывали и дополняли его собственные. — О чём ты думаешь? Возвратившись мыслями к стоящему напротив Сяо, Итэр поёжился — прохлада ночного воздуха усиливалась. — Так, ни о чём. Просто очень рад, что ты здесь. Он повернулся лицом к пейзажу, открывавшемуся с балкона, и глубоко вдохнул. С наслаждением выдыхая, он невольно пришёл к выводу, что Ли Юэ — однозначно то место, куда бы ему хотелось возвращаться снова и снова. А ощущение взгляда Сяо на своей спине подталкивало его к заключению, что Сяо — тот человек, с которым не хочется расставаться. Молчание прервал адепт: — Ты дрожишь. Пойдём внутрь. Спорить Итэр не стал. Они направились в сторону комнаты, в которой ещё витали остатки ночного кошмара. Сяо задержался на пороге, чтобы пропустить Итэра вперёд, а тот уже ощущал, как его собственная паника машет ему, затаившись где-то во тьме. Вернуться туда — значит вернуться к ней и снова позволить взять над собой контроль. То, как путешественник мнётся, сжимает челюсти и впивается ногтями в ладони, сложно было не заметить. Пауза продлилась ещё лишь несколько секунд — Сяо нужно было убедиться, насколько всё плохо, — после чего он аккуратно обошёл Итэра. Преодолев расстояние в пару шагов, он приблизился к лампе на тумбочке и наполнил помещение тусклым, но постепенно усиливающимся светом. Теперь Сяо, обернувшись и поймав взгляд застрявшего в дверях Итэра, мог твёрдо констатировать: — Всё чисто. Заходи, — после чего добавил уже мягче: — Можешь не бояться. Итэр словно выбрался из гипноза. Спальня больше не выглядела пугающе: скомканные простыни не свидетельствовали о том, что он снова был одержим. Казалось, что он просто много ворочался во сне; темнота и вовсе ушла — осталось лишь тёплое оранжево-жёлтое покрывало света, становившееся всё больше и ярче; и, наконец, Сяо — он просто был. Адепт стоял неподалёку от постели, и его уверенный взгляд говорил лучше всяких слов. Скрывать благодарность в глазах не было ни сил, ни необходимости. Итэр посмотрел на Сяо в упор и серьёзно кивнул. Выразить свою признательность словами он сейчас был не в состоянии, но Сяо и не нуждался в том, чтобы слышать. Достаточно было видеть путешественника и его взгляд, полный обожания. — Где ты был, когда услышал меня? — спросил вдруг Итэр, когда они сели на кровать непривычно близко друг к другу. Сяо, не ожидав такого вопроса, удивлённо посмотрел на него. — Это имеет значение? Несмотря на то, что ответ прозвучал несколько грубовато, Итэра это не смутило. Он привык, что Сяо может сказать что-то резкое, при этом не имея цели задеть или обидеть. Напротив, такая манера общаться делала адепта самим собой. — Конечно, — порывисто кивнул он. — Ты мало чем делишься со мной, я понимаю это, но не могу упустить возможности узнать о тебе ещё хоть немного… — опомнившись, поспешно замахал руками. — Ты можешь не рассказывать, если это что-то личное… — В храме Бронзового Воробья, — оборвал начинающиеся извинения Сяо. Пришла очередь Итэра не перебивать. Он замолчал и выжидающе наблюдал за Сяо. — Нечего рассказывать, — вздохнув, отмахнулся тот. — Я часто туда прихожу. Приношу тигровую рыбу, зажигаю благовония. Это мой долг. Последняя фраза прозвучала твёрдо, словно запечатывая всё сказанное ранее. — Мне кажется, ты делаешь это не только из чувства долга, — подумав, сказал Итэр. — Ты скучаешь по нему, не так ли? Он вложил в этот вопрос всё сочувствие, на которое был способен. Он мог только представить, каково было Сяо всё это время. Остаться единственным выжившим после катастрофы — в некоторой степени хуже смерти. Тем не менее, тот факт, что из всех павших Якс Сяо мог навещать только одного, хоть немного, но спасал положение. И Итэр прекрасно понимал, что Сяо нужны эти маленькие ритуалы. Поэтому, когда он не услышал ответа, попробовал выразить сопереживание иначе. Сократив и без того небольшое расстояние между ними, Итэр протянул руку и осторожно дотронулся до запястья Сяо. Тот вздрогнул, словно путешественник пропустил сквозь него электрический разряд, и Итэр впервые смог увидеть в золотистых глазах растерянность. Они встретились взглядами лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Итэр убедился в том, что и так знал: Сяо не считает, что заслуживает сочувствия, сомневается, что к нему вообще можно испытывать что-то подобное. Сейчас он казался похожим на бродячего кота, который никогда не сталкивался с лаской. Будь он действительно котом, наверняка зашипел бы. Но хотя адепт всем своим видом показывал, что Итэр совершает ошибку, что ему стоит остановиться, пока не стало слишком поздно, пальцы путешественника продолжали упрямо, но бережно обхватывать напряжённую кисть. Всё это время Итэр неотрывно следил за состоянием Сяо. Вот он вздрагивает, как от удара током, вот сжимает зубы до скрипа и хмурится, готовый не просто отсесть на другую сторону кровати, но и вообще сбежать прочь, до самой Снежной. Но он не убирал руку. Он никогда и ни за что не позволит Сяо окончательно убедиться, что от него нужно держаться подальше, что ничего, кроме страха, он вызывать не может. Да Итэру всегда хочется врезать каждому, кто позволил Сяо так думать. И самому Сяо — за то, что продолжает верить в это. Поток мыслей прервал сам адепт, искусно выскользнув из прикосновения и медленно отодвинувшись. Испуганный, что перешёл невидимую черту, Итэр уже собрался извиниться, открыл рот, но виноватая улыбка напротив его обезоружила. Слова застыли на языке. Прежде он не видел Сяо таким… уязвимым. Тот не винил его в своей реакции. Ему было просто жаль, что он до сих пор не справился с этой проблемой. Но Итэр готов был ждать столько, сколько потребуется. Лишь бы Сяо чувствовал себя в безопасности. Прошло несколько молчаливых минут, и звенящая тишина уже начинала давить на сознание, когда Сяо спросил: — Что с тобой произошло? Теперь вздрогнул уже Итэр. Спрятаться от проницательного взгляда было негде, так что и скрываться больше не имело смысла. Вот только он слишком хорошо знал Сяо, поэтому был уверен в том, что случится, если тот услышит правду. Он ведь обещал защищать его. Охотник на демонов. Когда он узнает, что произошло с человеком под его защитой, то не сможет себя простить. Итэр до последнего оттягивал момент, ради которого, собственно, они оказались здесь, но прямо сейчас он находился в ловушке янтарных глаз, а врать Сяо — последнее, чего бы ему хотелось. В конце концов, Сяо рядом и никуда отсюда не денется, по крайней мере — пока, так что Итэр сделает всё возможное, чтобы успокоить надвигающуюся бурю. И он решил рискнуть. — Недавно в меня вселился дух, — едва слышно вымолвил он, прикрыв веки. Выражение Сяо из отстранённо-сосредоточенного изменилось на… Итэр не мог сказать, потому что не видел его лица. Но слышал голос. — Ты сказал… что? Угрожающие нотки предназначались не путешественнику. Сяо даже не знал подробностей и деталей, но мысленно уже нашёл того, кто заставил Итэра пройти через такое. Нашёл, чтобы тот заплатил. Прежде чем Сяо успел сказать что-то ещё, Итэр продолжил, по-прежнему не открывая глаз: — Это моя вина. Я не подумал о последствиях и не смог вовремя отказаться. Я знаю, что сам виноват, но… мне очень плохо. Мне кажется, я не справлюсь с этим один, Сяо. Страх, что адепт выйдет из себя, стал почти невыносимым, и Итэру казалось, что, если Сяо не скажет хоть что-нибудь, он просто свихнётся. Дыхание участилось, ногти снова вонзились в ладони. Он мечтал исчезнуть и никогда больше не показываться Сяо на глаза, ведь он такой идиот. Такой идиот… Неожиданно ощутив на плече неуверенное прикосновение чужой руки, Итэр наконец смог поднять взгляд на адепта, и чувство вины, регулярно навещающее его с того злополучного дня, вернулось, обрушившись на него с удвоенной силой. Да, он ожидал, что Сяо разозлится, что назовёт его наивным и доверчивым ребёнком, что отчитает по полной. Но в глазах напротив не было даже намёка на осуждение. Были только боль, непонимание, сочувствие и что-то ещё, чего Итэр не мог разобрать. — Почему ты не позвал меня? Один простой вопрос, несколько незамысловатых слов, а Итэр уже чувствовал себя беззащитным. Ведь правда, почему он не позвал единственного, кто мог помочь? Почему даже не подумал об этом? Усилием воли Итэр снова прокрутил в голове события того кошмара. И не нашёл ответа. А Сяо ждал. — Я… Я не знаю, — только и смог выдавить он. — Прости. — Я спрашиваю не ради извинений! — поморщившись, Сяо взял Итэра за плечи и решительно развернул лицом к себе. — Я спрашиваю, потому что мне нужно знать причину. Первая одержимость всегда пугает. Многие не выдерживают и сходят с ума. Я лучше других знаю, что ты испытал. Поэтому ответь: почему, проходя через ад, ты не подумал позвать меня? Адепт спрашивал, не упрекая. Каждое слово было таким осторожным, словно он наблюдал за тем, как хрустальная ваза на краю стола готова вот-вот упасть, и ему во что бы то ни стало нельзя допустить падения. Итэр не мог не заметить этого. Как и не мог не заметить руки Сяо на своих плечах. Осознание того, что Якса обеспокоен его состоянием настолько, что забыл про своё правило держаться подальше от смертных и избегать телесного контакта с ними, наполнило грудь теплом и опустошило разум. Неужели… адепта тянет к нему? Вот только Сяо, словно прочитав мысли путешественника, тут же изменился в лице и поспешно убрал руки, а замечтавшийся Итэр не успел его остановить. — Мне не следовало этого делать, — пояснил он, отвечая на вопросительный взгляд Итэра и глядя куда-то сквозь него. Очередное возвращение в реальность больно полоснуло по сердцу, оставляя за собой ещё одну кровоточащую рану. — Сяо, — тихо позвал Итэр с плохо скрываемой грустью в голосе. — Всё хорошо, слышишь? Тот молчал. Снова часть его была где-то далеко. Итэр открыл рот, чтобы сказать хоть что-то, вернуть Сяо обратно к нему, но тот его опередил. — Ничего не хорошо, — хрипло возразил он. — Тебе снятся кошмары. Раз за разом ты переживаешь тот момент. По ночам к тебе возвращается ощущение, что ты не контролируешь своё тело. Тебе трудно дышать, и помимо паралича приходится бороться ещё и с приступами паники. Каждую ночь тебе кажется, что ты либо умрёшь, либо сойдёшь с ума. Как следствие, днём ты разбит из-за отсутствия нормального сна. Психика ослабевает, а ты бегаешь и помогаешь другим, в то время как самому нужна помощь. А когда день заканчивается — всё повторяется. Что в этом хорошего, Итэр? Сяо впервые смотрел на него вот так. Итэру казалось, что тот видит его насквозь: все страхи, комплексы, шрамы, всю безысходность, вновь и вновь настигающую его с самого первого поражения в Монштадте. Да, именно поражения. Инадзума, сражение с сёгуном, одержимость — всё это навалилось на него разом и постепенно слилось в единую призму, через которую Итэр теперь смотрел на мир. Призма отчаяния и безнадёжности. Оглядываясь назад, он больше не считал победы на своём пути успехами. Ни одна из них не дала ему подсказок, где искать Люмин. Ничего не прояснила даже встреча с Дайнслейфом, которую Итэр регулярно освежал в памяти; она, напротив, сделала поиски ещё более запутанными. Что с ними произошло? Кем является божество, разлучившее их? Для чего это вообще было нужно? Как Люмин связана с Каэнри’ах и Орденом Бездны? Загадок было слишком много, чтобы Итэр мог разгадать их в одиночку, и от их количества не только болела голова, но и разрывалось сердце. — Что же мне делать, Сяо?.. Адепт смог лишь догадаться, что произнёс путешественник: голос Итэра сел, а вырвавшийся из груди беспомощный всхлип заглушил слова. Но самым болезненным для Сяо оказался его взгляд: глаза, янтарные глаза, которые обычно сияли и в которых теперь невозможно было разглядеть что-то, кроме отчаяния и мольбы о помощи. Итэр сидел вместе с Сяо на постели в одной из комнат постоялого двора и смотрел на Яксу так, будто прямо сейчас находится на грани смерти. Он был там много раз, но никогда не нуждался в помощи Сяо, никогда не просил и не звал. А в момент, когда тот оказался ему нужен так сильно, что хотелось взвыть, этого не требовалось. Сяо был здесь и мог поклясться, что видит, как путешественника, судорожно сжимающего побелевшими пальцами края кровати, засасывает бездонная пропасть. Бесконечная пропасть, полная демонов, которых во что бы то ни стало нужно уничтожить. Нельзя дать Итэру упасть. Только чем он мог помочь? Сяо знал, как владеть оружием. Он знал всё о том, как очищать мир от скверны, изгоняя и истребляя злых духов. Если бы путешественник позвал его в разгар сражения, он бы знал, что делать, и защитил бы Итэра даже ценой жизни. Вот только в битвах тот и без Сяо одерживал победы. Не зря же легенды о нём дошли до Инадзумы раньше, чем он сам. Поэтому Сяо с некоторых пор ощущал… ненужность. Ему хотелось проводить больше времени с Итэром. Точнее, всё то время, которое ему осталось до момента, когда он потеряет рассудок и сгинет вслед за бывшими соратниками. Он не желал тратить ни единой секунды напрасно. Но каждый раз, когда жажда быть рядом казалась непреодолимой и хотелось просто подойти и обнять, Сяо останавливал себя. Достаточно было просто посмотреть в глаза реальности, которая пульсировала одним страшным и уже ставшим привычным словом. Карма. Отчасти по этой причине он понятия не имел, как помочь кому-то в ситуации, похожей на эту. В вопросах, связанных с человеческими переживаниями и эмоциями, Сяо чувствовал себя абсолютно бесполезным. Его опыт общения за последние столетия даже скудным назвать сложно. В его задачи входило защищать смертных от последствий давно минувшей войны, а не вести с ними светские беседы. Сяо известно, чем подобные беседы заканчиваются, если вовремя их не пресечь: люди начинают сходить с ума, причиняя вред себе и окружающим. Наблюдать за тем, как он своими руками рушит, пусть и не нарочно, чужие жизни, было невыносимо, и он нашёл выход, который его устраивал: просто не подпускать ни людей к себе, ни себя к людям. Именно так продолжалось до появления Итэра — свалившегося откуда-то с неба и так сильно запавшего в душу, вернее, то, что от неё осталось, парнишки. Оказалось, что Итэру плевать на непроглядную тьму внутри Сяо, его не отталкивает ни прошлое адепта, ни настоящее. У него иммунитет к карме, другого объяснения тому, что его внутреннее солнце не гаснет после их встреч, у Сяо не было. Только как долго это продлится? Когда ресниц напротив коснулась солёная влага, Сяо послал всё в Бездну. Крепко сжав зубы и придвинувшись почти вплотную, он уверенным движением протянул руку и прижал светловолосую макушку к груди. Сейчас его уже не волновали ни карма, ни гниль внутри себя. Его волновал только Итэр: ему нужна помощь. Да, Сяо не знал, как правильно поддерживать людей, ведь он сам не был человеком. Две тысячи лет, что он избегал контакта со смертными, оставили характерный след на навыках коммуникации. Однако прямо сейчас, когда он последовал непонятному в моменте порыву, адепту казалось, что он сделал самый правильный выбор из всех, совершенных им ранее. Сопение где-то возле сердца, постепенно намокающая от слёз одежда и ощущение цепляющихся за плащ пальцев невольно заставили его убедиться в этом. И тут Сяо кое-что вспомнил. — Ты сдерживаешься. Не надо. В памяти всплыли уже привычные картины его побед над злобными отголосками древних правителей. Они всегда боялись собственных имён. Сяо до сих пор не разобрался, как именно это работает, однако уже давно усвоил, что стоит назвать демона по имени — тот теряется, и секундная заминка даёт Охотнику значительную фору. Возникшая в голове аналогия стала соломинкой, за которую схватился утопающий Сяо, молясь, чтобы идея не оказалась полным дерьмом. — Произнеси это вслух, Итэр. Он тихо шептал, мягко поглаживая пшеничные волосы на его затылке, и внутренне весь замер, надеясь, что не слишком надавил и что его послушают. А Итэр находился в состоянии, когда сделал бы всё, если Сяо скажет, что так нужно. — Я… — задыхаясь, начал он, — ненавижу всё это… Мне кажется, что без меня Тейват развалится… Куда бы я не пошёл… каждый второй просит о помощи… И никто не готов помочь мне! Я сражаюсь за то, что меня не касается… Меня не волнуют их проблемы, но… разгадывая каждую загадку, я цепляюсь за ничтожную надежду на то, что смогу найти Люмин… Это ведь единственное, почему я ещё здесь, почему до сих пор на побегушках у всех и каждого, почему… почему ещё не сдался! Но… сейчас мне кажется, что во всём этом больше нет смысла, я так хочу отдохнуть… Пожалуйста, пусть всё закончится! По мере того как эмоции выходили наружу, адепт крепче прижимал содрогающееся от рыданий тело к груди. С каждым словом голос путешественника становился увереннее, и последнюю фразу Итэр уже прокричал куда-то в шею Сяо, обдавая кожу разгорячённым дыханием. Он ничего больше не говорил, потому что оставшуюся боль было уже не обличить в слова. Теперь всё, что он мог, — позволить слезам течь, оставляя мокрые пятна на рубашке Сяо. А Сяо добился того, чего хотел. Итэру не полегчало бы, если бы он просто поплакал у адепта на плече; нужно было, чтобы переживания, засевшие в его душе неопознанным сгустком отравляющего тумана, обрели оболочку. Как демоны боятся собственных имён, боль точно так же не хочет быть понятой, потому что так от неё легче избавиться. Назови эту тварь по имени — обезоружь её. Заминка даст возможность либо убежать, либо победить. И Сяо не сомневался, что Итэр сделает правильный выбор.

***