Милосердие

      У него получается добиться от Поттера видимого результата ближе к вечеру, когда солнце приобретает апельсиновый оттенок.       — Ещё раз, — тихо произносит Волдеморт, и Гарри аппарирует прямиком в круг с раздражённым видом. Усталость явно одолевает подростка, однако тот не думает жаловаться, продолжая прислушиваться к каждому его слову и указанию.       Тёмный Лорд задумчиво склоняет голову, не сводя цепкого взгляда с Поттера, когда тот аппарирует ещё раз из круга. Хорошо. Было бы невероятно глупо отрицать выдающиеся магические способности мальчика сейчас.       Тем не менее, он не ожидал, что паршивец так далеко продвинется всего за один вечер.       — Это очень хорошо, Гарри, — честно говорит Волдеморт.       — Ты только что похвалил меня? — от удивления голос Поттера сипит.       — Я не хвалю тебя, а даю объективную оценку результату твоей работы… И моей тоже, раз уж на то пошло.       Гарри прячет смешок за кашлем.       — Разумеется.       Несмотря на чужую фривольность, Тёмный Лорд не чувствует ни привычной озлобленности, ни гнева. Ему легко даётся ненависть к другим. И всё же, он обнаруживает, что не испытывает её прямо сейчас по отношению к Поттеру. Вовсе нет. Его одолевает неуёмное любопытство: этот ребёнок маскирует за своей нарочитой заурядностью столько тайн. Делает ли он это осознанно?       — Тебе пора возвращаться, — заявляет Волдеморт, отворачиваясь от мальчика. — Барти аппарирует с тобой в Хогсмид.       — Хорошо.       — И помни, Поттер: я жду тебя здесь в следующую субботу. Если вздумаешь не явиться, Мисс Скитер не понравятся последствия твоего решения.       Пространство выплёвывает Гарри в безмолвном пустом кафе. Он спотыкается о собственные ноги и хватается за один из ближайших столиков, чтобы удержать равновесие. След от его ладони, оставшийся на деревянной поверхности, окружён толстым слоем пыли.       — Порядок? — участливо интересуется Барти за его спиной, и Гарри кивает в надежде на то, что мужчина аппарирует обратно. К его счастью, волшебник действительно исчезает мгновением позже, бросив ему на прощание: «Ещё увидимся!».       После этого тишина вокруг становится оглушительной. Он стремится выбраться из неё, как можно скорее.       Гарри вытирает перепачканную пылью руку о штанину брюк, покрепче сжимает лямку школьной сумки и выскакивает на улицу, встречая холодный осенний воздух. Он замирает посреди брусчатой дороги, преграждая путь несчастным прохожим. Беспокойное сердце испуганно клокочет в груди, пока пронизывающий ветер ерошит его волосы.       Он изо всех сил старается взять себя в руки и успокоиться, но терпит неудачу.       «Я так облажался!», — панически вопят мысли в голове.       Проблема со Скитер решена, бесспорно. Теперь вместо банки, она заключена в поместье Малфоев. Живая, относительно здоровая и безвредная для него с Гермионой. Вот только, чтобы она оставалась такой и впредь, ему необходимо встречаться с Волдемортом каждую неделю.       «Он может читать мысли, и он будет читать мои мысли», — Гарри задыхается в своей тревоге. Ему страшно не из-за самого Тёмного Лорда, а из-за возможных последствий для других людей. Любое обсуждение планов, любая встреча с ним кого-нибудь из Ордена теперь несёт в себе серьёзную опасность.       «И как я вообще смогу сбегать из Хогвартса каждую субботу?» — думает он, не в состоянии сдвинуться с места, пока мимо него проходят недовольные волшебники.       Его друзья, без сомнения, заметят первыми. Они захотят знать. И если он расскажет им, это будет равносильно тому, чтобы нарисовать огромные мишени у них на груди, поскольку вряд ли Рон и Гермиона согласятся остаться в стороне. А его учителя? Снейп поймает Гарри за руку на вторую или третью неделю, смотря как повезёт. Тогда узнает и Дамблдор.       «А если нарушить договорённость?» — мелькает потаённая мысль, но образ измученной Риты Скитер заставляет его быстро отбросить эту идею. Женщина не нравится ему, никогда не нравилась, а её статьи неплохо так подпортили жизнь ему и Гермионе, но он не желает ей смерти. Она не заслуживает такого конца.       И если быть откровенным с самим собой, то те знания, те умения, которые Волдеморт может дать ему – дорогого стоят. Гарри сомневается, что в Хогвартсе найдётся ещё преподаватель, готовый обучить его аппарации в пятнадцать лет, не говоря уже о чём-то другом, о чём-то бо́льшем.       Его конечности дрожат от страха и тревоги, но вместе с тем… Внутри рождается что-то, смутно напоминающее хладнокровную решимость.       Он не успевает толком осознать закравшийся в его душу порыв, как чьи-то руки резко впиваются ему в плечи, разворачивая.       Сердитое лицо Драко Малфоя встречает его оторопелый взгляд.       — Ты собрался стоять здесь до самой смерти, Поттер? — шипит слизеринец, сжимая запястье Гарри. — Пошли! Двигайся.       — Какого чёрта ты делаешь здесь, Малфой? — спрашивает он, когда осознаёт, что его ведут в сторону Хогвартса. — Подожди, это ты следил за мной утром?       — Заткнись, придурок!       — Так не пойдёт, сначала ты расскажешь мне всё, — заявляет Гарри, вырывая руку из чужой хватки. Малфой резко поворачивается на пятках. Весь его вид – пылающая ярость.       — Предлагаешь обсудить всё прямо здесь? Серьёзно? Ты не можешь быть настолько тупым.       Со сдержанной досадой Гарри понимает, что тот прав. Они и так уже привлекли к себе внимание прохожих волшебников, не стоит усугублять ситуацию.       — Ладно, — говорит он, сквозь зубы. — Пойдём.       — Вижу ты сегодня сама любезность, Поттер, раз делаешь мне такое одолжение.       — Может ты уже заткнёшься, Малфой?       — Сразу после тебя.       Ему требуется приложить нечеловеческое усилие, чтобы не ответить на это. И теперь гнетущее молчание между ними нарушается лишь звуком их спешных шагов.       К тому моменту, как они проходят мимо деревянных стрелок с надписями «Хогвартс» и «Хогсмид», солнце уже скрывается за горизонтом. Вечерняя темень приносит с собой холод и промозглый ветер. Гарри неприятно ёжится в своей изношенной кофте.       — Итак, — говорит он, — ты следил за мной?       — Верно. А ещё я ждал твоего возвращения более десяти часов. Уже собирался бежать к Снейпу с новостью о твоей смерти, но вот ты здесь. Целый и невредимый.       Гарри замедляет свой шаг, морщась на Малфоя.       — Ты не доволен этим?       Драко останавливается напротив него и смотрит в ответ с чем-то похожим на отчаяние. Он суёт руку в карман брюк, а затем достаёт оттуда аккуратно сложенную страницу газеты. Громкое шуршание листа режет ночную тишину.       Через мгновение на Гарри глядит старое изображение Сириуса, сделанное ещё при его заключении в Азкабан. Заголовок кричит: «Сириус Блэк – жертва системы! Как поспешность авроров может стоить волшебнику свободы?».       — Петтигрю умер. Задушен собственной рукой прямо во время заседания Визенгамота. Зато дружок твоего отца теперь на свободе.       Радость с привкусом пепла оседает у Гарри в горле. Волдеморт и словом не обмолвился с ним о том, что это случилось сегодня. Или вчера? Сириус небось пытался связаться с ним весь день, и не мог. Мерлин, Рон с Гермионой, наверное, искали его повсюду в надежде обсудить эту новость, а он даже не знал о произошедшем…       — Я не понимаю, как это твоё дело, Малфой? — выдавливает он из себя.       Драко нервно кусает губы, комкая газетный заголовок. Глухое отчаяние отражается в чужих тёмных зрачках.       — На чьей ты стороне, Поттер? — в конце концов спрашивает он. — Весь волшебный мир верит, что ты победишь Тёмного Лорда, и тут…       — Не хочу тебя расстраивать, но весь волшебный мир думает, что я спятил.       Драко закатывает на это глаза, однако не спорит.       — Хорошо. Ладно. Зайдём с другой стороны. Сегодня ты был у меня дома. Ты видел Его.       Гарри предпочитает молчать. Но его молчание звучит для Малфоя гораздо красноречивее слов.       — Ты предаёшь их всех? Своих друзей? Дамблдора? Иначе я не понимаю, как ты находишься на особом счету у Тёмного Лорда. Мой отец несколько раз в неделю должен проходить через всевозможные унижения и круциатус для того, чтобы существовать в собственном поместье. Но ты… тебя Он приглашает к себе просто так. А потом ты возвращаешься обратно, как ни в чём не бывало.       — Ты, чёрт возьми, завидуешь, Малфой? — шипит на него Гарри. — Твой отец сам навлёк на себя это…       — Абраксас Малфой навлёк ЭТО на всю нашу семью, Поттер!!! — кричит Драко, едва не задыхаясь собственными словами. — Мой отец делает всё возможное в попытках защитить меня и мою мать. Он единственный, кто стоит между нами и Тёмным Лордом!       Гарри удивлённо моргает на истерику Малфоя. На мгновение ему становится неловко из-за своих слов об отце Драко, однако затем он вспоминает то, как слизеринец зубоскалил ему в прошлом году после смерти Седрика.        — Звучит так, словно ты не особо рад присутствию Волдеморта в своём доме.       Малфой заметно белеет при имени Тёмного Лорда, но при этом стойко выдерживает насмешливый взгляд Гарри.       — Как я могу радоваться пыткам отца, Поттер?       И он не может дать ответ на этот вопрос, поэтому лишь качает головой.       — Я не на его стороне, Малфой. И я тоже пытаюсь защитить своих близких. Свою семью.       Плечи Драко мигом расслабляются.       — Хорошо, прекрасно. Рад это слышать, на самом деле очень рад.       — Ты для этого меня ждал десять часов?       — Нет, — расстроено морщится Малфой. — Мне нужна твоя помощь.       Признание звучит словно фатальный выстрел. И он замирает, поражённый всем: от скованной позы Драко и его просящего тона, до самих слов, сорвавшихся в ночной прохладе. Жгучее негодование зудит у Гарри под кожей.       — Ты и твои друзья отравляли мне жизнь последние четыре года, а сейчас тебе нужна моя помощь? Пошёл ты, Малфой.       Крепкие руки Драко неожиданно впиваются ему в плечи, когда мальчик в мгновение ока оказывается рядом с ним. Выражение его лица – горестное безумие.       — Ты единственный, кто может помочь, Поттер. Я сделаю всё, о чём попросишь, заплачу любую сумму, что угодно, просто… Ещё летом Тёмный Лорд потребовал моего отца вернуть некий дневник, и мы оба прекрасно видели, что тот, по счастливой случайности, оказался у младшей из семейства Уизли. Попроси его у неё. Если… если мой папа не вернёт дневник до Рождества, Он убьёт его. И тогда мне придётся продолжить дело отца...       «Ох, Малфой», — обречённо думает Гарри, ощущая на себе всё то гнетущее отчаяние, которое охватило Драко с головой.       — Дневник не у Джинни, он… Подожди, Волдеморт не знает об этом?       — Ты смеёшься что ли, Поттер? Если бы он знал, мой отец давно бы лежал в могиле.       Гарри хмурится от недоумения. Как Тёмный Лорд не мог знать?       — Но разве Он не читает мысли других людей?       — Моя семья владеет окклюменцией, мы не какие-нибудь невежды, — говорит Малфой так, словно его объяснение имеет смысл. — А, вижу, тебе даже не знаком этот термин. Окклюменция помогает защитить разум от вторжения сторонних наблюдателей.       — И ты умеешь делать это?       — Не так хорошо, как матушка, но да, — Драко пожимает плечами.       — Ты сможешь научить меня? — с затаённой надеждой спрашивает Гарри. — До следующей субботы, к примеру?       — Определённо нет.       — Что? Почему? — едва ли не кричит он от досады.       — Потому что я не преподаватель, Поттер! Я едва ли сам освоил крупицы этой науки, и у меня на это ушли месяцы! Ни о каких неделях речи быть не может.       — Ну тогда мы с тобой полностью облажались, Малфой! Потому что в следующую субботу, когда Волдеморт заглянет из праздного любопытства ко мне в башку, он обнаружит тебя, умоляющего забрать его дневник у Джинни!       Бледная кожа Драко становится призрачной на вид, когда он осознаёт то, в какой ситуации они оказались.       Его хватка на плечах Гарри ослабевает, и, в конце концов, он опускает руки.       — Мерлин, мой отец покойник, — шепчет Малфой, пошатнувшись на ровном месте от собственных слов. Гарри ловит его за предплечья, когда подросток начинает медленно оседать на землю. Чужое безутешное отчаяние сдавливает ему грудь.       Он осторожно опускается рядом с Драко на колени. Яркий лунный свет окрашивает его волосы серебром.       — Я не позволю ему убить твоего отца, — обещает Гарри. — Мы придумаем что-нибудь.       — Звучит очень обнадёживающе, — гнусаво насмехается над ним Малфой.       — Какие у нас ещё есть варианты? Кроме упаднических, я имею в виду. Нет другого выбора, кроме как попытаться сделать что-нибудь.       — О, великий Гарри Поттер сделает своё знаменитое что-нибудь, и день будет спасён. Это тебе не первый и не второй курс, придурок! Это не игра в шахматы и не турнир по квиддичу, здесь на кон поставлены жизни!       Гарри резко поднимается на ноги, возвышаясь над жалкой фигурой ноющего Малфоя.       — Я убил профессора Квиррелла на первом курсе, — холодно заявляет он. Драко на земле в шоке распахивает глаза.       — Поттер, какого?..       — На втором я открыл тайную комнату и убил василиска. На третьем я прогнал сотню дементоров прочь с помощью патронуса. На четвёртом я… вернулся живым после встречи с Волдемортом. Всё ещё считаешь, что спасти жизнь твоего отца для меня является невыполнимой задачей?       — Какого дьявола, Поттер? — всё ещё испытывая потрясение спрашивает Драко.       Гарри раздражённо вздыхает.       — Ты в деле или нет?       Он протягивает Малфою руку, чтобы помочь подняться.       Тот колеблется всего секунду.