— Что такое? — непонимающе хлопает глазами медсестра, посмотрев на Антона.
— Почему не говорил? — с погрустневшим взглядом спрашивает Шастун у Серёжи, а тот отворачивает голову, думая, что ответить.
— Я сам не знаю… Столько всего произошло, я не хотел загружать тебя этим… — признаётся Матвиенко, вздохнув.
— Так мы продолжаем? — нетерпеливо говорит Лиза, пару раз щёлкнув кнопкой на ручке. Парни кивают головами, однако у обоих остаётся неприятный осадок на душе.
«Что значит «не хотел загружать меня этим»? Как можно молчать про такое важное событие?! Оно ведь только раз в жизни бывает! Зачем…» — роется в своих мыслях студент добрые три минуты и совсем не замечает, что к нему начинает обращаться медсестра.
Кажется, она уже теряет терпение.
— Антон, вы меня слышите?! — громко произносит Елизавета, коснувшись ладонью пледа прямо возле левой щиколотки парня. — Вам плохо?
Серёжа оборачивается на Шастуна, осматривая его волнительным взглядом, и подползает ближе.
— Антон? — спустя некоторое время юноша сквозь ткань больничной одежды ощущает прикосновение на своём плече и поднимает голову.
— А? — смотрит то на насупившуюся медсестру, то на обеспокоенного Матвиенко.
«Какой контраст. Злость и любовь… Так, ладно. У меня уже крыша едет…»
— Простите, я… — начинает глупо оправдываться парень, но его прерывает Лиза, вытянув ладонь вперёд, как бы показав знак «стоп».
— Извините, мне надо пройти на пост, я пришлю к вам кого-нибудь другого. — весьма дерзко бросает она двум пациентам и быстро выходит из палаты.
— Что это с ней? — сведя брови к переносице, спрашивает Антон, смотря девушке вслед.
— Что это с
тобой? — переводит тему Серёжа. — Точно всё хорошо?
Шастун усаживается поудобнее, затем замечая, что рука Матвиенко до сих пор покоится на его плече. И только он хочет положить свою ладонь сверху, как мужчина убирает руку, и Антон всего лишь докасается до собственного плеча.
— Не убирай… — почти слёзно просит парень, сминая подушечками пальцев мягкую кожу, словно пытаясь восстановить те ощущения прикосновения.
Серёжа тут же исправляется, кладёт руку обратно. Медленно водит ладонью туда-сюда, нежно поглаживая спину и шею.
От таких ласк Антон невольно прикрывает глаза в наслаждении. В какой-то момент парень понимает, что этого ему мало. Уж слишком долго их не было вместе.
«Мда… Аж с утра.»
Сам двигается ближе, ведь Серёже с его трещиной это делать больнее. И хорошо, что их кровати стоят близко.
Хорошо…
Антон слегка наклоняется к лицу Матвиенко, заглядывает в эти умопомрачительные карие глаза, любуясь, а затем аккуратно прислоняется своими губами к серёжиным, нежно сминая их и стараясь прижаться ближе. Мужчина отвечает на поцелуй, трепетный, такой нужный сейчас, способный излечить не только душу, но и всё тело от болезней. Рука его до сих пор поглаживает спину Антона, вызывая у того приятные мурашки.
Как же долго их не было вместе…
— Даш, пожалуйста, оформи документы на тех двоих, что в палате номер семь. Я попросила меня заменить только на пару минут, уже опаздываю… — посмотрев на коллегу «щенячьим» взглядом, произносит Лиза и протягивает девушке документы.
— Да, хорошо, — соглашается та, кивнув головой, а затем направляется в палату к «друзьям».
— Здравствуйте, я… — на пороге застывает Дарья Хмельник, наблюдая то, как два парня резко отстраняются друг от друга. При этом она не может не заметить их смущённые улыбки, адресованные друг другу. Так и просидели бы оба, слегка облизывая свои губы после поцелуя, если бы внезапно не услышали громкий визг со стороны Дарьи.
Парни одновременно поворачивают головы на звук, явно его испугавшись, и видят врача, застывшую с прижатой ладонью ко рту и светящимися от счастья глазами. Планшет с прикреплёнными к нему документами давно валяется где-то под ногами кардиолога, но на него она уже не обращает внимания.
— Вы чего? — недоверчиво спрашивает Серёжа, покосившись на Антона.
— Действительно, чего это я? — нервно сглатывает девушка, убирая ладонь от розоватых губ. — Я ничего не видела… — мирно улыбается она, но тайком лезет в карман своего белого халата.
Антон и Серёжа лишь наблюдают за врачом, крепко держась за руки.
Знают, что запрещено.
Знают, что уже поздно.
«Что она делает?» — мелькает тревожная мысль в голове Матвиенко, а затем испуганные взгляды парней встречаются.
У Антона пересыхает горло, когда он видит, что Хмельник с широчайшей улыбкой начинает кому-то звонить, прижав телефон к уху.
В следующую секунду раздаётся громкий вопль кардиолога, но она быстро берёт себя в руки и затихает.
— Оксана! Не поверишь! Помнишь, ты рассказывала про своих друзей, Антона и Сергея?! — обмахивая вспотевшее лицо движениями кисти, неустанно говорит Дарья.
— Даш, не кричи! Я не глухая! — доносится из трубки смартфона женский голос.
«Оксана?» — одновременно думают Шастун и Матвиенко, неверяще глядя то на врача, то друг на друга.
— Хорошо, прости! Но меня переполняет эмоциями! Они в больнице у нас, ты в курсе? — сбавив громкость, спрашивает девушка.
— Что?! — Суркова явно не в курсе. Более того, сейчас кружка, которая была у неё в руке, в дребезги разбивается о кафельный пол, что слышно из динамика.
— Оксана! — улыбки двух пациентов становятся ещё шире, а тревога и опасения уходят вовсе.
Их Оксана.
Не полиция.
Не дай Бог…
— Это они? Даш, дай им трубку! Сейчас они будут получать от меня пизды!
Девушка послушно передаёт свой телефон Серёже и Антону, а сама пока поднимает с пола документы. Окинув бланки оценивающим взглядом, рукой смахивает с бумаги незримые пылинки.
— Принцесса, это мы! — радостно усмехается Серёжа, «поставив» собеседницу на громкую связь, а Дарья заинтересованно выгибает бровь, взглянув на мужчину исподлобья.
«Должно быть, это просто их прикол, раз Антон так спокойно реагирует…» — думает она про себя и, решив больше не лезть в чужой разговор, идёт к окну, начиная на подоконнике заполнять некоторые строчки в документах.
— Какого хуя происходит? — не выдерживает Оксана, и ребята слышат, как шумно она захлопывает дверцу шкафчика, откуда только что достала веник и совок, чтобы убрать осколки, благо, они не были её любимой кружкой.
— Да там это… Мы упали. — подаёт голос Антон. Это является правдой, но, конечно, частично.
— Да, точно. Упали… — поддерживает Матвиенко, а со стороны окна доносится смешок Даши.
— Не придуривайтесь! Я всё равно потом всё узнаю у Дашки! — грозно восклицает Суркова, а Хмельник уже не скрывает смеха.
— Но я правда упал… — неуверенно глядя на Матвиенко, произносит Шастун, крепче сжимая его ладошку в своей. — Просто упал сильнее, чем рассчитывалось. Но сейчас всё хорошо. — заверяет подругу парень под одобряющие кивки Серёжи.
— Надеюсь, что ты мне не врёшь… — уже более спокойно выдыхает Оксана. — А с моим бывшим начальником что?
— Блять… — одними губами произносит мужчина, отворачивая голову. — Оксан, там ничего серьёзного. Ну… Машина сбила, отшвырнула меня там на сколько-то метров, ну бывает! — нервно усмехается Матвиенко.
На несколько секунд наступает тишина, и ребята уже начинают волноваться.
— Почему вы не можете спокойно жить, не вляпываясь во всякую хрень? — доносится спустя время подрагивающий голос девушки, а затем следует её судорожный вздох.
Всхлип.
Шмыганье носом.
Всхлип.
И понеслась…
— Ну Оксаночка… — подключается Даша, уже вставшая около кровати Матвиенко, в руках которого находится её телефон.
— Принцессы не плачут… — невесело усмехается Матвиенко, а взгляд его мигом тускнеет.
Больно слышать то, как плачет близкая подруга, ведь так она себя ведёт крайне редко. Последний раз Суркова излила всю душу Серёже, когда рассталась со своим парнем. С тех пор дружеские отношения этих двоих укрепились, они стали прям не разлей вода.
«Вряд ли она плачет только из-за нас… Может, случилось что-то ещё?» — предполагает мужчина, и в его голову забирается совсем плохая мысль, от которой следует избавиться, но в то же время отрицать её полностью нельзя.
— Оксан, с мамой всё хорошо? — тихо спрашивает Матвиенко, а в ответ раздаётся всхлип, более громкий, чем предыдущие.
Серёжа готов вырвать себе язык. Знал же, что лучше не надо. Но вместо этого он лишь до крови кусает нижнюю губу, зализывая образовавшуюся ранку и мгновенно чувствуя металлический привкус.
— Недавно…маме стало ещё хуже…пришлось положить её в больницу… — делая паузы между словами, чтобы брать воздух в лёгкие, с горечью в голосе признаётся Оксана. — Врачи сказали, что всё будет хорошо… Но… Как будто нет доверия этим врачам…
— Ну ты что! Девочка, врачи обязательно помогут! — возникает Хмельник, всё это время слушавшая подругу с широко открытыми глазами.
— Да, нам же помогли! Я тоже волновался, но в итоге всё хорошо! — поддерживает Антон.
Матвиенко только сейчас осознаёт, что пришлось пережить Шастуну.
Как он волновался.
Как это отразилось на развитии гематомы, на его состоянии.
Как это отразиться на будущем…
Серёжа большим пальцем поглаживает запястье своего парня, показывая, что действительно всё хорошо, что больше не надо волноваться.
Рассказал бы сейчас, как сильно его любит, увлёк бы в самые долгие и крепкие объятия… Но здесь есть лишние уши и глаза. И когда же их владелец наконец уйдёт из палаты, оставив парней наедине?
Антон замечает, что сыпь на серёжиных руках прошла ещё не до конца, а причину раздражения кожи парень, естественно, помнит, что заставляет его покраснеть в ту же секунду...
— Вы правы, — наконец соглашается Суркова с друзьями, кажется, и плач её тоже постепенно стихает. — Принцессы не плачут. И вам всем тоже не советую. Такое себе удовольствие… — комментирует своё состояние девушка, оглядывая отражение в зеркале. — Блять, у меня тушь потекла! Да пошло всё в жопу! Чтоб ещё хоть раз я зарыдала! И как некоторые девицы умудряются рыдать ночами? Это просто невозможно!
— Ну не все ж такие сильные, как ты, Оксан… — понимающе вздыхает Хмельник, принимая телефон из рук Серёжи. — Ладно, мы потом ещё созвонимся, я всё-таки на работе. — усмехается Дарья.
— Да знаю я, как ты работаешь! — звонко смеётся Оксана. — Ищешь любовные корабли, а когда своим займёшься? Подумай над этим. Пока, солнце! — щебечет девушка, напоследок отправляя воздушный поцелуй прямо в трубку телефона, а затем отключается и оставляет врача со своими мыслями. Пару секунд кардиолог ещё просто смотрит в пол, прокручивая последние слова Сурковой у себя в голове, но потом как ни в чём не бывало поворачивается к пациентам, держа в руках документы.
— Так. Шастун Антон Андреевич, правильно?
— Да, — подтверждает юноша, поняв, что обращаются к нему.
Парень отвечает на несколько вопросов, касающихся его личных данных. Серёжа узнаёт, что День рождения Антона девятнадцатого апреля, значит, успеет как следует подготовиться.
А сам Шастун думает, что без своего друга Димки он не обойдётся, ведь проведёт Матвиенко свой День рождения в больнице, и хочется его как-нибудь порадовать…
┅┅┅┅┅┅┅༻❁༺┅┅┅┅┅┅┅
Арсений не может выкинуть из своих мыслей одну, лишь одну девушку.
Её взгляд, до сих пор остававшийся живым и добрым после всего того, что с ней сделали, не может оставить душу Попова, требующую справедливости.
Мужчина ни о чём не рассказывает Добровольскому, и перед его уходом из больницы просто заключает в крепкие дружеские объятия.
Арсений остаётся один. Ну как, «один»… С двумя друзьями, которые сейчас находятся под наблюдением врачей, с Алёной и с магазином «Флоретто», находящимся совсем неподалеку.
Не теряя ни минуты, решительный брюнет с голубыми, цвета лазурита, глазами набирает номер Матвиенко, который за всё время, пока владел цветочным магазином, сумел научиться подбирать виды цветов, подходящих определённым людям.
Серёжа слегка вздрагивает, когда сзади него раздаётся знакомая трель, оповещающая о входящем вызове. Оборачивается: и вправду, его телефон дребезжит на поверхности стеклянного передвижного столика, на котором лежит ещё и телефон Антона.
— Они всё это время были тут? — удивлённо вскидывает брови Шастун, когда Серёжа, прокряхтевший от внезапно настигшей боли, передаёт ему гаджет. — Серёж, полежи спокойно, — заботливо поправляет подушку парня юноша.
— О, Попович звонит… — настороженно произносит Серёжа, нахмурив брови.
— Матвиеныч, не подскажешь, какие цветы подходят девушке с вьющимися каштановыми волосами и очаровательными карими глазами? — в спешке говорит Арсений, должно быть, он уже выбегает из больницы.
— Э-э-э… Мне нужно увидеть её хоть разок... — думает мужчина, отчаянно пытаясь составить портрет в своей голове. — У неё на лице есть ещё что-нибудь, кроме очаровательных карих глаз? — издаёт смешок Серёжа под непонимающий взгляд Антона.
— Пару маленьких родинок… — выдохнув, произносит Попов. — Ты не понимаешь, она просто прекрасна! У неё губы розовые, такие аккуратные, не смотря на то, что одна из губ разбита…
— Чего?!
— Она поступила сегодня в больницу, беременная, я хочу ей помочь. — Арсений останавливается на светофоре и недовольно цокает, ведь ждать нужно ещё долго.
— И поэтому просишь помощи у меня? — хмыкает Матвиенко. — Ладно, вообще-то девушкам с такой внешностью подходит почти любой вид цветов.
— Но я хочу сделать ей что-то особенное! — внезапно выкрикивает брюнет.
— Особенное и желательно то, что есть у меня в магазине, да? Я же знаю, на каком светофоре ты сейчас стоишь. Вчера мне одна машинка очень подробно всё объяснила… Короче, как зайдёшь внутрь, посмотри, возле стола стоит несколько уже собранных корзинок с ирисами и тюльпанами. Возьми одну из них и принеси своей даме, ей должно понравиться. Дружеский подарок от меня, Попович! — усмехается Сергей. — Если там уже кто-то будет из продавцов, скажи, что ты от меня.
— Ты попросил Добровольского прислать туда кого-нибудь? — спрашивает Арсений, уже переходя через дорогу вместе с другими пешеходами.
— Как ты угадал?
— Мы с ним встретились, представляешь? Наконец-то! Спустя хоровую тучу лет! И мы помирились! — искренне радуется друг.
— Я счастлив, — улыбается Серёжа. Шастун и Матвиенко внезапно встречаются взглядами, от чего оба неловко отводят глаза, краснея и не переставая лыбиться.
— Спасибо тебе, Матвиеныч! Я в долгу не останусь! Пока!
— До встречи! — Сергей убирает телефон от уха, и Антону уже интересно узнать, о чём же был разговор. Мужчина понимает любопытные взгляды своего парня и спешит рассказать ему обо всём вкратце:
— Представляешь, наш Попович влюбился!
┅┅┅┅┅┅┅༻❁༺┅┅┅┅┅┅┅
— Здравствуйте. Вы меня не знаете, но я бы…очень хотел с вами познакомиться и поговорить. — нежно глядя на девушку, говорит Арсений, после того, как вошёл в незнакомую палату.
В глазах Алёны он видит бесконечную усталость, непонимание и…
испуг?
— Вы очередной адвокат моего мужа? — со злостью и пренебрежением бросает девушка, а после поворачивает голову к окну, открывая вид на обработанные ссадины на шее. Арсений болезненно сглатывает, когда видит их.
— «Очередной»… Значит, это не в первый раз? — осмелившись подойти поближе к пациентке, лежащей на кушетке.
— То есть… Вы не адвокат? — с некой надеждой вновь обращается Алёна к нему и теперь замечает, что мужчина держит в руках цветы. И не просто цветы, а её любимые ирисы…
Увидев, куда направлен взгляд девушки, Попов тут же продолжает.
— Это вам, надеюсь, у вас нет аллергии… — улыбается брюнет, поставив корзинку на ближайший столик возле Алёны. — Меня с трудом впустили сюда с цветами и разрешили побыть здесь всего несколько минут. Я просто хотел вас увидеть. И я никакой не адвокат! — заверяет её мужчина.
Женщина разглядывает его с ног до головы, совершенно не скрывая этого, но Попов и так понимает её опасения.
— Могу я узнать ваше имя, «никакой не адвокат»? — мелькает благосклонная улыбка на изуродованном лице, и Арсений уверен, что ничего прекраснее в жизни не видел.
Не обращает внимания на синяки, гематомы, заплывший глаз, кожа вокруг которого свинцового цвета. Видит только хрупкость и покой.
«Какая она прекрасная…»
— О, эм, я Арсений, — после небольшой паузы любования девушкой всё же отвечает голубоглазый парень, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Внезапно позади раздаётся скрип открывающейся двери, и Попов проклинает его со всей душой, ведь медсестра, стоящая на пороге говорит, что пора на выход.
— Что ж, я буду ждать вас, Арсений! — напоследок слабым голосом произносит Алёна.
Остаётся снова одна. Ну как одна… С Лизой, меняющей ей капельницу, и пониманием, что скоро придётся рожать.
Не сказать, что женщина совсем не хочет этого ребёнка. Ей жаль, что кровь этой девочки будет от такого ужасного отца, с которым Алёне теперь ни за что не захочется встречаться.
«Никакой не адвокат» выходит из палаты, смотря на пол и пытаясь понять, что сейчас происходит с его чувствами.
— Вау… — только и может сказать Попов, оглядывается на дверь ещё раз и уходит.
Уверен, что с Алёной он ещё точно встретиться, и та будет его ждать.
Ждать только его…
