«Я сделаю из тебя человека»

«21 год. — Кристина, я люблю вас! — юноша сопровождал шведку в саду. Он обрезал ярко-красные розы и, обломав шипы, надевал их на длинные косы девушки. — Почему вы этого не понимаете? — Дорогой Рауль, мне правда приятно это слышать! Однако вам лучше найди девушку подстать вам. Я обычная горничная, которая, кстати, в данный момент должна гладить простыни, а не гулять с вами. — Кристина смотрела на свои золотые волосы, украшенные цветами. — Не переживайте об этом, душа моя. Послушайте, Кристина… я… — он взял её тонкие ладони в свои и посмотрел в голубые глаза. Его светлое лицо наклонилось ближе. — Моя Лотти, мне ненавистна сама мысль о жизни без вас, одно только ваше имя заставляет мое сердце биться с такой силой, я… Кристина, я правда люблю вас…       Кристина наблюдала за другом, не ожидая, что тот её поцелует. Она не двигалась, боясь пошевелиться. Мерзкое чувство…       Она вырвалась из его объятий и сбежала в поместье, спрятавшись в прачечной. По щекам потекли слезы, она предала Филиппа, предала графа и самого Рауля, не оправдав его любви.       Полчаса утирала слезы, в итоге погрузившись в работу. Был день, еще много времени для того, чтобы разгладить все простыни и сложить ткани.       К четвертому часу пришел Филипп. Он держал в руках бутылку какого-то вина и два бокала. Розы в волосах так и были не тронуты. — Цветочная фея, как всегда прекрасно выглядишь, — он поцеловал тонкие губы и поставил бокалы на стол, наполняя те вином. — Как твои дела? — Все…хорошо, Филипп. — Она хотела умолчать о произошедшем несколько часов назад недоразумении. Все таки Рауль еще ребенок, он слишком сильно все воспринимает сейчас.       Виконт предложил полный напиток, который она неспешно пила, обсуждая с мужчиной прошедший день. Через час бутылка удивительно быстро опустела, расслабленная Кристина не заметила, как Филипп уже покрывал её шею поцелуями. — Дорогой, подожди… я не могу так. — Она мягко его оттолкнула, хотя чувствовала тот же жар, что и он. Это любовь или вино? — Что не так? Я что-то не так сделал? — Нет, Филипп… я просто не могу…до свадьбы. — Кристина не смотрела в его глаза, тонкие пальцы медленно снимали цветы из прически. — Поэтому ты бегаешь от меня весь этот год? Ты же знаешь, что виконт не может создать семью с… — С такой, как я, да, я понимаю. Именно поэтому мы должны остановиться. Прости меня, Филипп… я не могу так. Объясни то же самое Раулю, пожалуйста… — А что с ним опять случилось? Кристина, не мучай меня! — Он сам тебе все расскажет. Мне нужно идти… прости, Филипп… — Кристина откинула от себя руки и выбежала из комнаты. Она провела остаток вечера за пределами поместья, исполняя для гуляющих ребятишек сказки под скрипку…» — Мне правда очень жаль… это меньшее, что я могу сделать… — Рауль стоял над кроватью девушки, которая уже четвертый день не открывает глаз. Он плакал, не позволяя себе коснуться её руки. Эрик стоял чуть поодаль, наблюдая за несчастным юношей. Он и сам чувствовал себя не лучше. — Это точно… спасибо, конечно, за помощь в театре и за этот домик, но пока она не проснется… — Я все понимаю, месье, но… если бы я только узнал все раньше… — Она переживала о ваших с братом отношениях. Кристина боялась вспоминать, каждый раз она плакала… несчастная… — он сел рядом с невестой, разминая тонкую руку, на которой все еще не было кольца. Эрик нашел его в кабинете Филиппа, но решил потом надеть его на палец, когда Кристина проснется… — Директора согласны дождаться выздоровления Кристины, вы… ты… должен будешь приезжать раз в неделю и проверять театр. Я не смогу присутствовать на суде Филиппа… Мне правда очень… очень жаль…простите за все… — Он смотрел, как по щекам Эрика текли слезы. И все таки он выглядел нелепо с накладным носом, когда краснел. Однако всем сейчас было не до обсуждения внешности. — Простите, господа. Кристине пора принять лекарство и сменить повязки. Попрошу вас выйти, — в комнате появилась Миранда с небольшим подносом, на котором стояла миска с водой и полотенцем, мазь и какой-то сироп. — К-конечно, простите. До свиданья, месье… я надеюсь, что мы еще встретимся в… менее тяжелые времена. — Разумеется. — Эрик пожал руку уходящему виконту и помог девушке с перевязками.       Окончание дня он проводил за строительством второго этажа и расширением комнат. У него достаточно материала для директоров, чтобы заниматься сейчас хозяйством.       Ради невесты Эрик ровно в десять вечера ложился рядом с ней и засыпал в слезах, сжимая ее тонкую руку. «Побег.       Кристина с трудом держалась на ногах. Без воды и еды она скорее ползла, чем шла или бежала. По пути к какой-то деревушке ее встретила повозка с девочкой лет четырнадцати. — Мама! Там девушке плохо! — О господи, Миранда, давай помоги мне! — Кристина потеряла сознание, когда поняла, что ей точно помогут.       Очнулась она в небольшом домике, где камин отогревал комнату. «Сейчас же июнь…» — Ну слава Богу, ты проснулась! Ты два дня не приходила в себя, мы уже решили, что ты… не очнешься. — Миранда! Хватит ее пугать, не видишь, она и без того замученная. Дорогая, тебе есть куда идти? Как тебя зовут? — К…Кристина… — она звучала тихо. Слишком много потрясений за эту неделю. Отрицательно прокрутив головой, она едва сдерживала слезы. Руки были перевязаны, а волосы… Чисты? Её помыли? — Ну тише, ты чего… Мама, она плачет! — Ты можешь помолчать? Я не слепая, сама вижу. Так, деточка, тебе нужно набираться сил. Вот, держи, я только из сада груши нарвала. Они полезные.       Перед глазами пронеслись кадры той ночи…Она больше не может смотреть на груши, поэтому, в страхе отвернувшись от угощения, Кристина завыла от боли. — Так, ладно… Давай ты успокоишься и тогда мы поговорим. Зови меня мадам Кадис, я врач в этой деревне. А это Миранда, непутевая девка, обращайся к ней.       Успокоиться она смогла только через час, маленькая хозяйка каждые десять минут приносила ей воду.» — Она уже неделю не просыпается… Боюсь, если она и дальше не придет в себя… — Не смей заканчивать эту фразу, Миранда! Она справится! Делай все, что нужно, я… скоро буду… — Эрик сдерживал новый поток слез, глубоко вздохнул и, надев нос и плащ, вышел из дома.       Близился суд над Филиппом. Уверенный, что обычным заключением не ограничится, мужчина направлялся к знакомым лицам. Он не позволит остаться ему в живых. — Ты пришел…Можешь поговорить с ним, пока тот живой. Мы оба понимаем, чем закончится… — Да, дарога, я знаю. Постараюсь его не задушить на месте.       Тонкая фигура прошла в камеру, где на лавочке сидел граф. Он смотрел в пустоту и что-то шептал. — Ничего не хочешь сказать? — Грубый голос Призрака разрезал воздух. Кулаки сжаты, удавку он специально оставил Персу, чтобы не сорваться. — Что ты хочешь услышать? — Он не поднимал глаз. — Зачем ты так издевался над Кристиной? Зачем столько жертв? Кто передал вам мои чертежи!? — Эрик вцепился в решетку, не стесняясь кричать. — Кто передал уже неважно, он повесился через неделю после строительства того дома. А Кристина… я не хотел всего этого. Семья де Шаньи давно помогает развитию медицины, простого финансирования недостаточно. Вот мы и поставляли безумцев доктору Шарко… Кристина просто попала под руку. — Просто попала под руку!? — На секунду Эрик задумался и вышел из камеры.       Через три часа Филиппа приговорили к казни, слишком много жертв оказалось на чете де Шаньи.       Господин Мифруа и Перс после решения суда что-то обсуждали, Эрик решил подслушать. — Удивительно, месье, я не думал, что вы еще можете пользоваться своими полномочиями. — Дело «розовых часов» было моим еще по старой службе, поэтому шах согласился позволить мне закончить…это…и послал людей. Только чудом меня следом не казнили. — Титул дароги довольно почетный, для меня честь с вами познакомиться, — они пожали руки, пока их не перебила тонкая фигура. — Перс, нам нужно поговорить. Простите, комиссар, что помешал. — Он держался холодно. Все-таки неуютно без маски, очень непривычно. — Ничего страшного, мы уже закончили. — Мужчина поклонился и ушел в другую комнату, оставив старых друзей наедине. — Дарога… по старой службе, по старой дружбе… — Я знаю, что ты попросишь. Нет. Ты не можешь его казнить. Я понимаю, что… — Нет! Ты не понимаешь! Кристина уже неделю не просыпается, кто знает, очнется она вообще или нет! Это должен сделать я… — он сдерживал слезы, говоря о своей невесте. — Как я понимаю, мое слово вообще не играет роли?       Эрик просто смотрел в глаза старого друга. Лишить жизни этого человека должен именно он. Обреченно вздохнув, Перс провел его в рабочую зону, где стоял палач. Казнь была закрытая, все равно, кто будет скрываться под капюшоном. Перс вывел огромного мужчину из комнаты, оставив старого друга наедине с Филиппом, который уже смирился со своей участью. — Ты заслужил это. — Холодно произнес Призрак и задушил графа собственной удавкой.       Дома он сыграл на скрипке заупокойную мессу, не заметив, как Кристина от звуков его музыки невольно погладила палец в том месте, где должно быть кольцо. «22 года. — Кристина, хватит ходить с такой недовольной головой. Нам и так тяжело, видишь, сколько больных?! — Кадис носилась по палате с полотенцами и лекарствами, не успевая ставить всем уколы.       Кристина довольно быстро училась, поэтому уже смело ставила уколы и меняла повязки. Сейчас они были в больнице той самой деревушки, она была небольшая, поэтому в одной комнате располагались много кроватей и еще больше больных. — Простите, мадам, больше не буду. — Она натянула счастливую маску, хотя уже пятый человек перед ней молил о пощаде: высокая температура и лихорадка сразу у половины жителей не позволяла веселиться.       К вечеру вымотанная Кристина вернулась домой, она хотела расслабиться. Но госпожа Кадис еще раз указала на недовольное выражение лица.       «Улыбайся, Кристина, улыбайся»       Рука невольно потянулась к предплечью…»       На десятый день Эрик самостоятельно кормил невесту. Он позволил себе взять её на руки и медленно носил по комнате, словно ведя нежный танец. Мужчина устал плакать, поэтому просто нежно поцеловал золотую макушку и вернул её в кровать. «23 года. — Матушка! — Кристина! Какое чудо! — Госпожа Валериус встретила приемную дочку в парке недалеко от дома, когда вышла на прогулку. — Сколько лет не виделись, где ты пропадала? — О матушка, столько всего произошло! — Они целовали друг другу щеки и долго обнимались. Кристина была счастлива вернуться в эту семью. — Как вы? Я как раз к вам ехала, вот так удача! — Доченька, для меня счастье видеть тебя сейчас, остальное неважно! Ну пойдем, дорогая, скоро похолодает, я напою тебя чаем.       Кристина кружилась вокруг матушки, словно маленький ребенок…»       На вторую неделю Эрик отправил директорам ноты новой оперы, не желая покидать дом. Сейчас слишком много дел по дому, он довольно быстро закончил первый этаж. Михаил и Сергей помогли ему перевезти рояль и остальные инструменты в новую музыкальную комнату. «26 лет.       Она устала улыбаться. Устала притворяться счастливой, рука все время неприятно зудила. Несчастная девушка только и делала, что смеялась и улыбалась перед всеми. Она не властна над своей жизнью, балерины вечно подшучивают над «глупой шведкой, неспособной танцевать и стоять в хоре». Но сейчас она смогла раскрыть свои чувства, даря их громкой пустоте.       Пройдя в часовню, Кристина упала на пол и начала молиться, сдерживая слезы. Внезапно услышала прекрасный голос, словно ангелы спустились к ней. — Что это за чудесное пение? — Она оглядывалась по сторонам, стараясь найти источник звука. — Я ангел музыки, которого тебе послал твой отец. Кристина, теперь ты не одинока…       Под этим голосом словно все тяжелые мысли отступили. Она смогла произнести только тихое «Молю вас, спойте ещё». И он продолжил.       Кладбище в Перро-Гирек.       Кристина слушала «Воскрешение Лазаря». Эта мелодия влекла её, словно настоящий Иисус перед ней и держал смычок. Самая чистая, самая светлая мелодия разливалась вокруг. Однако что-то было не так.        Она вспомнила!       Тогда она дождалась окончания музыки и вернулась в гостиницу. Но сейчас она только шла навстречу. Протянув руки к ангельскому свету, она шла в часовню к Ангелу музыки. Будто настоящий Лазарь, она открыла глаза.»       Перед ней стоял Эрик, который играл «Лазаря». Он был без маски и без грима, на красных от переживаний глазах не было ничего, кроме печали. Сколько времени прошло? — Ты живой… — неожиданно услышав такой родной голос, мужчина уронил скрипку на пол. Он моментально оказался на постели рядом с невестой, целуя её тонкие руки. — Кристина! О Кристина, ты очнулась! — Он прикладывал её ладонь ко лбу, не сдерживая уже слез счастья. — Эрик молился о вас, душа моя, слишком много времени прошло… мы все переживали, очнетесь ли вы… О Кристина! — Сколько я провела без сознания? — она попыталась подняться на подушки, но резкое потемнение в глазах вернуло её обратно в лежачее положение. Эрик её сразу же поддержал за плечи и аккуратно, насколько это возможно, подложил ей под спину несколько подушек, позволяя сесть. — Вы две недели не открывали глаз, любовь моя. Миранда каждый день давала вам лекарства и кормила, позволив мне самостоятельно это сделать лишь пару раз.       Глаза девушки раскрылись от шока, она не ожидала услышать такое. — Как много… а где мы? Я не узнаю это место… — Граф Рауль де Шаньи сделал тебе небольшой подарок. — Кристина поняла, что значат эти слова. Она не знала, как реагировать. — Призрака Оперы больше нет, душа моя, теперь я обычный человек. Я верну тебя на ноги и мы вместе вернемся в театр, если ты этого хочешь… — Сейчас я только хочу, чтобы мой жених меня обнял. — Она раскрыла ему руки. Мышцы затекли от долгого времени на кровати, поэтому касания Эрика ощущались странно. Кристина заметила, что спина его перестала быть острой, как раньше. Он все еще был худой, но уже не походил на скелет.       Они лежали так минут десять, слушая дыхание друг друга. Пара не смеялась, не плакала, они только ловили каждый момент компании друг друга. Но вдруг в комнату вошла Миранда с подносом, не глядя на кровать она начала говорить: — Месье, я боюсь, если она не проснется в ближайшие дни, надежды больше нет. — Здравствуй, дорогая… — Кристина улыбалась почти незаметно. Ей незачем играть, она слишком устала от фальши. Темноволосая девушка чуть не уронила посуду, однако под рукой вовремя оказался стол, на который она оставила поднос. Сдерживая радостный крик, она подошла к кровати. Эрик и не думал подниматься, он только изредка поднимал глаза на сиделку, остальное время он лежал, уткнувшись в теплую шею невесты. — Господи! Кристина! Какое счастье, ты проснулась! Я молилась о тебе все это время, моя дорогая. Тебе…не больно? — Она показала на мужчину, который совсем не стеснялся посторонних. Шведка поняла, что она имеет ввиду и отрицательно покачала головой. Было немного неприятно, конечно, но тепло жениха приносило больше наслаждение, чем боль. — В таком случае, не буду вам мешать. Однако мне нужно будет тебе потом растереть мышцы, чтобы ты смогла встать. — Миранда, с этим я могу справиться и сам. — Подал голос Эрик, он гордо закрыл глаза и посильнее прижался к невесте. — А теперь попрошу вас выйти.       Миранда поклонилась и покинула комнату. Кристина поглаживала голову жениха, пропуская между пальцами его уже отросшие черные пряди. Удивительно, как долго отрастают её волосы и как быстро растут его. Еще недавно их почти не было… Взгляд упал на то место, где должно быть кольцо. — Дорогой… — Эрик поднялся на локтях и взглянул на Кристину, что умоляюще на него смотрела. — Что ты там говорил про «с этим я могу справиться и сам»?       Он поймал её хитрую улыбку и, чуть посмеявшись, принялся мягко растирать сначала плечи, шею, плавно переходя к спине, доступ к которой был закрыт.       Кристине было тяжело сидеть, поэтому она медленно перевернулась на живот, позволяя расстегнуть платье и продолжить массаж. На коже было много шрамов от плети, которые он, едва касаясь, погладил пальцами.       Минут через пятнадцать она смогла сесть на край кровати, но вставать не спешила. Ей было страшно, она сжимала тонкие пальцы Эрика и сверлила взглядом пол. — Я, конечно, могу понести тебя на руках… — пошутил мелодичный голос, однако Кристина резко обхватила его шею и попыталась встать. Молниеносная реакция позволила ему поддержать ее за талию. Он был намного выше, поэтому сейчас неестественно сильно наклонился, позволяя тоненьким ручкам крепче держаться.       Кристина сделала два шага, прежде чем упасть обратно на кровать. Два шага, уже хорошо. Она обратила внимание на довольно объемное одеяло под рукой, приподняла край и ощупала. — Вы говорили, что тяжелые одеяла способствуют отдыху, поэтому я вчера привез несколько таких… — Эрик неловко улыбнулся. Он помнит все, что говорила его невеста, не теряя ни одной мелочи. — А еще я привез несколько комплектов шелковых пижам… — Я была бы счастлива остаться в твоей рубашке, — Кристина улыбнулась и погладила худую щеку жениха. — Эрик… а где мое кольцо? — Оно в музыкальной комнате. Вот дойдешь до него, заберёшь, — он засмеялся и поцеловал её в лоб. — Попробуем еще?       Несколько часов они старались ходить, время от времени Эрик растирал ноги невесты. До музыкальной комнаты они не дошли, зато ванная располагалась намного ближе.       Он набрал не сильно горячую воду и помог Кристине забраться в ванну, поддерживая её. Никакого стеснения или смущения, только искреннее счастье снова помыть ей волосы, как раньше. — Дорогой… Прошу, спой мне. — Эрик кивнул и, массируя мыльную голову невесты, начал какой-то незнакомый мотив. — Что это? Мне нравится. — Это моя новая опера, Кристина, которую уже скоро мы сможем поставить в театре. — На вопросительный взгляд он продолжил. — Рауль помог мне стать официальным смотрителем в театре, я присылаю им ноты и слежу за работой балерин, хора и остальных простофиль, которые просто так сидят под сценой. Больше никакого Призрака, Кристина… — Это такая счастливая новость, мой ангел! — Она сжала его тонкие пальцы и улыбнулась. После такого долгого отдыха и приема успокоительных препаратов она уже не дергалась с эмоции на эмоцию, осталась только нежная Северная фея…       Эрик смыл пену и достал её из воды, укутывая в очень большое пушистое полотенце. Кристина не без помощи дошла до кровати.       Он растирал её золотые неряшливые кудри, будто это был один из самых обычных из вечеров, словно не было того кошмара…. — Ну так что, Кристина… принести шелковую пижаму или мою рубашку? — Он посмеялся и, получив ответ, вышел на мгновение из комнаты. Вернулся с объемной белой рубашкой и черной шелковой пижамой.       Переодев невесту в свою одежду, он пошел в ванную, умылся, а после надел приятную ткань. — Признаюсь, дорогая, подарок вашей матушки хорош, однако эта мне по размеру подходит. — Он улыбнулся и нырнул под тяжелое одеяло, глядя в голубые глаза. — Как по мне, они все на вас велики, мой дорогой, — она улыбнулась и легла на грудь мужчины, привычно разглаживая приятную ткань.       Окончание дня прошло хорошо, они считали стук сердец друг друга, иногда даря ленивые поцелуи.       Несколько дней Кристина знакомилась с новым жильем. Зайдя в музыкальную комнату, она увидела знакомые инструменты и тот самый красный ковер. — И где мое кольцо? — Она поцеловала тонкие губы маэстро и улыбнулась. Эрик повел её к камину, на котором стояли две небольшие шкатулки с кузнечиком и скорпионом. — Угадай, в какой, — он улыбался. Кристина не знала, какая история лежала за этими фигурками, однако невольно потянулась к скорпиону. Улыбка Эрика стала еще шире, — Ты уверена?       Кристина кивнула и сняла крышку. Именно в этой шкатулке лежало кольцо, которое мужчина взял в свои тонкие пальцы и, остановив золотой ободок у руки, спросил: — Кристина Даае, вы станете моей женой? — Призрак Оперы всегда поет моими устами, мой ангел, — надев кольцо, счастливый Эрик еще раз поцеловал невесту. — Моя музыка, не хотите ли вы ознакомиться с моей новой оперой? Мы сможем поехать к директорам в конце недели, если хотите. — Очень хочу! — Кристина подошла к столу, на котором лежали ноты. Они были написаны обычными черными чернилами. На вопросительный взгляд Эрик ответил: — Призрака больше нет, мне теперь опасно писать красными чернилами.       Внезапно в комнату постучалась Миранда. Они все время забывали, что на время лечения Кристины она живет здесь. — Прошу прощения, я решила, что вы собираетесь петь. Ну, музыкальная комната… Буду краткой. Кристина, у тебя долгое время было обезвоживание и ты две недели не говорила. Мне нужно проверить твое горло и связки.       Час девушка осматривала подругу и следила за их распевкой. Эрик начал с обычной гаммы и тоже следил за состоянием невесты, которая так скучала по музыке, что едва не задыхалась от собственного голоса. — Вроде все хорошо… Ты здорова, Кристина. Уже теперь точно. Психически, вроде, тоже. — Миранда поклонилась и огорченно развернулась. — Ты уже уходишь? — Кристина поймала её руку. — Ну… ты здорова… Мне незачем здесь больше оставаться. — Пообещай навещать нас, Миранда. Я познакомлю тебя с нашими балеринами, у вас много общего. Скажи же, Эрик, они поладят с малышкой Жири, — Кристина улыбалась, она вспомнила все её выходки. — Да… Действительно, много общего. — В каком смысле? — Пара захихикала и сказала, что когда познакомят, тогда и поймёт.       К концу недели они отправились в театр. Все были в восторге с возвращения примы, вокруг неё перешептывались балерины и бегали младшие классы, которые она навещала во время «игры» с Раулем.       Директора счастливо поприветствовали «новую Маргариту» и Эрика, нос которого почти не отличался от остального тона лица, но все же не был настоящим, отчего Моншармен и Ришар невольно чесали собственные носы. — Честно говоря, мы помним вас еще с того самого вечера, когда услышали чудный голос госпожи Даае. Вы, правда, сильно изменились с того времени… — Это действительно так. Я в восторге с ваших записей, месье, кого вы хотите поставить на главную роль? Хотя, чего я спрашиваю, — Моншармен посмеялся и разгладил свои усы. Примой они утвердили вернувшуюся шведку.       Вечером Кристина и Эрик отправились в Булонский парк, наслаждаясь прохладным воздухом. — Ангел, а… где мы проведем свадьбу? — Я давно рассматривал церковь Мадлен, душа моя. Даже свадебную мессу написал, — он довольно улыбнулся и поцеловал невесту в лоб, — Кристина, я чувствую себя человеком… — Я тоже, Эрик, — она притянула мужчину ближе и тоже поцеловала его лоб, — уже жду момента, когда услышу твою мессу.       Через неделю они вместе писали пригласительные для всех друзей, которые не оставили их в трудную минуту. Даже Раулю, который еще нескоро вернётся из экспедиции.