Тень магии

      Морозное январское утро было солнечным. Открыв окно, чтобы проветрить комнату после душной ночи, девушка с невероятно длинными черными волосами, достигающих длиной до середины бедра, отбросила своё достоинство за спину и продрала глаза, что за эту ночь не видели ни единого, даже крошечного сна.       Проветриваемое место обитание юной его хозяйки представляло из себя комнатушку с минималистичным ремонтом: благородного синего оттенка обои имели золотистую окантовку в самом верху и низу, на них были бесцветные блестящие при свете геометрические узоры, которые можно разглядеть лишь под определенным углом; набор мебели представлял из себя классические кровать из красного дерева, рабочее место, состоящее из письменного стола, чей наклон можно было регулировать, и двух узких шкафов в пять полок, полностью забитых книгами самого различного содержания: от классической литературы и научных трудов до сказок и пошлой бульварщины, выпрашивание которой у старшего брата всегда сопровождалось краснеющими от стыда ушами, потому что леди не положено интересоваться темой романтических и половых отношений до свадьбы (но кого это останавливало?). Своей немногочисленной коллекцией, по сравнению с запретной библиотекой дедушки, девушка не особо довольна, так как в ней не было ничего и близко связанного с так горячо любимой ей темой для изучения — магией. Ведь леди без способностей к магии не положено интересоваться этой темой, она лишь для специалистов, к которым Рэй никогда уже не присоединится.       Да и даже эта коллекция постоянно редела после внезапных тетушкиных проверок, её привередливости могла бы позавидовать даже самая противная старушка! И это при том, что книги оставались единственным приятным досугом после окончания старшей школы — девушка даже скучала по тем бессонным ночам при подготовке к выпускным экзаменам и изучению школьной программы вдоль и поперёк, потому что отныне её беззаботная жизнь была скучна и однообразна.       Ядовито-яркое солнце во всю слепило глаза, отражаясь от высоких зеркальных высоток; бурная городская жизнь только пробуждалась, заполняя пустые улицы и тротуары толпами пешеходов и воняющих бензином и выхлопными газами машин и автобусов. Рэй любила наблюдать за той гранью между абсолютным умиротворением, которое возможно только ранним утром, и неожиданным моментом возникновения непривычной шумихи, особенно для неё, которая последние несколько лет выросла в обособленном от быстрого ритма жизни месте — в этом была своеобразная романтика, наиболее трепетная и чувственная, чем та, о которой девушка могла прочесть в романах. Девушка по - прежнему удивлялась, что ещё семь лет назад жила в совершенно другом "мире", где технологический прогресс был заметен из каждого угла, а наблюдение за высотками не сопровождался мечтательными вздохами и ноющим от тоски сердцем.       Она села на холодный подоконник и тело вздрогнуло от пробежавшего мороза по коже, взгляд бегал по комнате: те же настольные часы с надоевшими вырезными птицами, поедающими ягоды; тот же несчастный стол, который горничные не могут отчистить от многочисленных клякс и детских рисунков, нацарапанных с сильным нажимом ручкой уже в далёком детстве; та же постель, в которую девушка, будучи невысокого роста, не упирается ногами — ростом она пошла не в отца, еле доползя к восемнадцатилетию до метра шестидесяти (и это с каблуком!), что не могло не огорчать. Рэйчел внезапно задержала свое внимание на гулявшем по снежному саду Доминике. Обычно хладнокровный и держащий всё под контролем дедушка с самого утра выглядел обеспокоенно, что легко читалось в его слегка нервной походке. Оно и неудивительно, сегодня был важный день для всей их, если это можно так назвать, семьи.       Тишину, разбавляемую тиканьем старых часов, прервал стук в дверь. Девушка в момент закрыла настежь распахнутое окно и принялась застилать кровать.       — Да-да, я встала, — Рэйчел слезла с подоконника, распрямила спину, будто по линейке, и с покорным лицом встретила вошедшую статную женщину и нескольких горничных. Тётушка оценивающе оглядела племянницу и указала на неё веером. Горничные тотчас же принялись заплетать молодой госпоже волосы и переодевать в повседневный наряд на выход.       — Сегодня у твоего брата важный заключительный этап экзамена, так что постарайся поскорее расправиться со своими обязанностями, как леди, и явиться на бал в честь его нового звания.       Уверенности в том, что Рафаэль без проблем сдаст всё на "отлично", Беатриссе было не занимать, подготовка к этому вечеру началась чуть ли не с первых этапов экзамена брата: всё, что можно было заказать заранее было заказано, повара в любую минуту готовились к многочасовой жаровне из огромного количества припасов, приглашения аккуратной стопкой лежали в её комнате, а последние несколько дней тётка особенно тщательно гоняла горничных с уборкой. Рэй лишь закатила глаза на новость, о которой было известно каждой кошке в их родовом поместье и ухмыльнулась, представляя гнев тётки в том случае, если бы брату не хватило пары баллов до заветного статуса, а она уже приготовила всё для званного ужина и позвала гостей. Но в такие моменты девушка прекрасно помнила, что брат, несмотря ни на что, был обязан быть лучшим, поскольку он член аристократического рода, как когда – то был их отец.       В Склавинийской республике аристократией, в основном, называли представителей древних родов потомственных магов, чьи предки в далёком прошлом смогли заслужить уважение правителя и получить более привычные в понимании обычного человека высшие военные чины. От чего, на данный момент, аристократы имеют фактически всю власть в рамках Магического сообщества, являясь элитарным классом за счет крупного достатка и титула, передающегося из поколения в поколение, который они оправдывают, активно работая на благо общества как самой Республики, так и своего, гражданского. На данный момент наиболее крупных и "держащихся в строю" аристократических родов всего два: Мартини и Айзенбеккер, остальных же постигла незавидная участь быть или расформированными (все наследники отказались от рода или банальное банкротство), или изгнанными из элитарной группы, или же имеют статус "вымирающей" аристократии, которая не может приспособиться к современным реалиям и рано или поздно расформируется, потратив последний капитал.       Что же касается Магического сообщества, то оно являлось закрытым поприщем от глаз обывателя, то есть простых не обладающих магией или должной компетенцией людей, в него могли входить лишь официально зарегистрированные в Подразделении маги. Это общество окутано тайной и вокруг него витает множество баек или же ложных суждений, связанных с внутренней кухней. Однако значительную разницу от общества Республики в плане особенных традиций, передачи уникальных знаний и даже внутреннего законодательства отрицать сложно. Все маги так или иначе не должны много распространяться о сути своей работы и, тем более, тайнах. Про обучение магии говорить нечего: мало того, что магом можно только родиться от союза с духом или же полукровок и потомков, так ещё и знания передаются преимущественно из уст в уста, а магические пособия в обычном магазине не купишь, те хранятся только в архивах гильдий и Магическом Подразделении — главном официальном регуляторе деятельности пограничных гильдий и магов со всей Республики.       Рэй после наведённого марафета продолжила следовать утреннему ритуалу, который выучила вплоть до минут, и шла хвостиком за тётушкой Беатриссой, что важно проверяла состояние поместья и работу слуг, при случае ругаясь или же внимательно выслушивая жалобы о возникших проблемах, на подобие недостатка нужных средств для уборки, необходимости вызова специалистов из – за неисправности водопровода, сверки оптовых закупок, необходимых для жизни жителей поместья, и даже просьбы о совете в разрешении межличностных конфликтов. Как будущей жене аристократа, девушке следовало тщательно внимать в деятельность более опытной женщины и быть готовой к любой бытовой ситуации, на которую должна знать решение. Жизнь аристократки монотонна и размерена до появления детей, так что управление хозяйством было крайне важным навыком, даже более важным, чем умение развлекать суженного танцами и беседами. По крайней мере, именно так учила Беатрисса.       — Обязательно помни о том, что на новом месте тебе нужно в первую очередь наладить отношение со слугами — от их работы зависит твой комфорт и в критической ситуации крепкая дружба с ними может спасти жизнь или принести определенную выгоду. Когда я была твоего возраста, то такого не знала и мне служанки первое время козни строили! — единственная причина, по которой Беатриссу Рэй была способна терпеть, так это за редкие верные нравоучения и жизненные советы, в которых сквозь снисхождение чувствовалось подобие заботы.       Печальная судьба тётки сделала из неё озлобившуюся холостую женщину, которая много вредничала и порой откровенно презирала всё, что попадалось на глаза. На племяннице она отрывалась, как могла, затюкав до такой степени, что Рэй могла по одному лишь ритму её шагов или взгляду определить настроение тётки — подстраиваться приходилось часто и уж к чему, а к провокационным выпадам девушка закалилась.       — А что же мне делать, если слуги мужа не захотят вестись на хорошее и уважительное отношение? — полные красные губы женщины расплылись в обольстительной улыбке.       — Преврати их жизнь в кошмар. Можно выдавать им самую грязную работу, можно придираться и пороть за плохо выполненные задачи, а можно устроить коллективный бойкот — ничто так не задевает человеческое эго, как игнорирование, — Рэй заметила, как передёрнуло горничную, что услышала речь госпожи, и прекрасно понимала её, ведь у самой пробежался холодок по спине.       Страшная женщина. Иногда племянница считала, что бывший муж бросил Беатриссу не из – за бесплодия, а из – за властности и пугающей жестокости, проявления которой боялся каждый в поместье. Особенно приближённые, такие как Рэй. Несмотря на то, что Главой рода являлся Доминик, настоящей хозяйкой в доме была всё же его дочь, что держала всех на коротком поводке. К её словам и нравоучениям прислушиваться приходилось, потому что за непослушание и недостойное поведение кара прилетала быстро в виде больных ударов веером или пощёчин.       Возвращаясь к тому, как же так вышло, что при близкой связи с аристократией, семья Рэйчел долгое время жила не в пресловутом поместье рода Мартини, а за его пределами, как обычные люди. Всё просто: Леонард в своё время отказался от наследства, благо единственным наследником не являлся. Мотивация банальна, как в сюжетах классических любовных романов: аристократ должен создавать союз с себе подобными, но, естественно, Лео влюбился в девушку «извне» и ради неё пошёл на определённые меры.       Моральную сторону поступка отца Рэй не могла чётко оценить, потому что Лео сам никогда не упоминал о своём прошлом (и это при его любви к болтовне!) и учил никогда не жалеть о своём выборе. В любом случае, их семья жила объективно счастливо: доверительные отношения с родителями, которые старались обеспечить своих детей всем необходимым и всегда шли на контакт; совместное времяпрепровождение; Рэй с братом никогда не боялись, что их отвергнут или не поймут, не усомнялись в том, что они нелюбимы — разве что девушка могла пожаловаться на сверхурочные отца и его безвылазные командировки; частые, кажущиеся нескончаемыми переезды из одного города в другой; ну и её болезненность тоже была большой проблемой, из – за которой плакала её социализация в обществе, но добрых воспоминаний из детства всё равно было намного больше. Жизнь до несчастного случая семь лет тому назад, когда отец погиб на службе, и объявления дедушки в сравнении с нынешним положением казалась сказкой, по которой девушка скучала, а от воспоминаний на душе становилось до слёз тоскливо.       Кухня, столовая, зал, личные комнаты остались позади, следующим на проверку приходился обширный, заснеженный сад. Дорожки и главный вход всё ещё были припорошены выпавшим за ночь снегом, а присутствие старого дворника, который брал на себя ещё и функции садовника, не выдавали ни протоптанные плоские следы от валенок, ни привычно валяющаяся у кладовки метла с ведром, полным песка. Обычно к этому времени доброе раскрасневшееся от мороза лицо, обмотанное ушастой смешной шапкой, во всю приветствовало улыбкой господ и отчитывалось о проделанной работе, получая взамен похвалу тётки. Но сейчас казалось, будто к работе даже не пытались приступить и от этого лицо Беатриссы моментально покраснело из - за гнева:       — Что за бред?! Куда подевался Хоффманн!!? — у неё перехватило дыхание от возмущения. Сопровождающая прислуга оцепенела и племянница вместе с ними. За компанию. Если бы не вернувшийся с прогулки дедушка, то под горячую руку попал бы не только упомянутый Хоффманн, который на зов госпожи так и не объявился, но и все присутствующие.       — Доброе утро. — отстранённое приветствие Доминика отдало по коже Рэй новыми мурашками.       День, когда общая трагедия свела жизни Рэй и Рафаэля с Домиником, навсегда отпечатался в виде липкого чёрного пятна. Тогда статный и высокий мужчина, чей настоящий возраст выдавала пара седых волнистых прядей и мимические морщины, до одури напугал девчонку циничными и презрительными высказываниями в лицо Маргарите, её матери. Касались те слова о добровольном согласии передать внуков ему под временную опеку, что, соответственно, воспринялось в штыки и долгое время родственник слышал только отказы. До одного события. Девушка не понимала мотивации столь внезапного возвращения внуков блудного сына в род, но именно это в итоге и случилось.       Доминик являлся профессиональным магом с большой буквы и это не только за счёт его опыта, но и за вклад в систематизацию деятельности магов, которые чётко разделяли границу между их делишками и обычными, людскими, монополизировав при этом всё, что касается магии и отношений с духами. Он стал одним из первых борцов за права магов и не без поддержки организовал Магическое Подразделение, из – за чего даже в учебниках истории про него девушка не без восхищения читала.       Только за живой легендой был скрытный и сам себе на уме человек, который никогда ничего не рассказывал: никаких историй из прошлого или работы, ни о себе, ни об отце, ни о том, что в целом происходит в мире за пределами поместья — приходилось выцарапывать по крупицам хоть какие – то новости у вечно занятого Рафаэля, что пошёл по стопам отца. Рэйчел часто удивлялась тому, как настолько холодный, несговорчивый и самодостаточный в плохом смысле слова человек мог воспитать такого, как её отец — Лео был полной противоположностью деду.       — Отец! Надо что – то сделать с дворником, он не выполнил свою работу! — изводилась Беатрисса, с трудом сдерживая крик. При Главе она всегда резко превращалась из властного тирана в послушную, тихую «овечку».       — Поручи это кому – нибудь другому, Хоффманн плохо себя чувствует и попросил отгул.       — Почему же он меня не… — тётку резко оборвали новой темой. Дедушка не любил тратить много времени на болтовню.       — Как подготовка к званному вечеру?       — Ещё не приступали. — если бы Рэй не поймала холодный сосредоточенный на ней взгляд Доминика, то позволила бы себе кривую язвительную улыбку. Тётушка скромничала.       — Не приступай, я отменяю его.       — Но как же так! Отец, мы договаривались! Семь лет ничего не проводили, даже дни рождения в кругу родственников не отмечали, — дедушка закатил глаза и буквально сбежал от разговора, молча двинувшись в сторону входной двери поместья. Беатрисса сглотнула, мельком оглядела племянницу и побежала за ним, схватившись за подолы юбок и крича вслед Главе. — Мы так Рэйчел вообще замуж не выдадим, она в свет даже на своё совершеннолетие не вышла!       Отношения Доминика с Рэй были никакими, он однозначно предпочитал компанию её старшего брата, которого удостаивал не только вниманием и разговорами, но даже ухмылками и некоторыми поблажками. К этому холоду она привыкла, причины были. Однако слова тётушки навели на пессимистичные мысли. Девушка раньше считала, что никаких выездов на публичные встречи и балы не происходили из – за скверного характера дедушки и его закрытости от внешнего мира. Только это словосочетание, «семь лет», заставляло чувствовать неловкость и небольшие подозрения, что Главе попросту стыдно показывать высшему свету приёмных уродцев.       Следующим действием в ритуале становился завтрак в виде пресной каши, маковой булочки и чашки горького пахучего кофе, который девушка ненавидела и чаще всего оставляла без единого глотка — увы, её предпочтения в еде в планы на меню тётушки не входят. Хотя завтракать практически всегда приходилось в одиночестве — Рафаэль давно стал редким гостем поместья из – за работы магом, командировки тому виной; Доминик чаще всего исчезал в Подразделении, аналогично внуку, а когда объявлялся, то предпочитал есть в комнате; Беатрисса всегда пропускала этот приём еды, такая уж пищевая привычка.       После молчаливого вождения ложкой по тарелке девушка была предоставлена сама себе до обеда, после которого, в зависимости от настроения тётки, график мог меняться, но чаще всего приходилось бездельничать. Судя по серьёзному настрою дедушки, бездельничать придётся и сегодня, как раз на вооружение была взята одна книженция, которая должна занять пару часов времени.       Гулять всегда нужно в сопровождение хотя бы парочки служанок, но Рэйчел всегда было их жалко, потому что скучнее однообразных прогулок с юной госпожой могло быть только залипание в стекающую по стене краску. Собеседник из девушки никакой, заинтересовать или развлечь других историями не могла, а людей она побаивалась, хоть и могла спокойно контактировать с ними при необходимости, и признавала только Рафаэля, как того, кому можно открыться. Поэтому все похождения со слугами начинались и оканчивались блужданиями по единственному развлечению, которое находилось в саду. Лабиринт из живых изгородей, который оставался контрастным темно – зелёным пятном всего сада как зимой, так и летом, занимал собой весомую территорию и в самом центре имел пустой пруд и закрытую беседку, в которой девушка пряталась от чужого внимания.       Выйдя из поместья, она быстрее служанок направилась к лабиринту и проскользнула сквозь замысловатые его ходы — за все годы, проведенные здесь, девушка выучила его настолько, что могла бы пройти сквозь него с завязанными глазами. А теперь она ждала, когда же до менее опытных слуг дойдёт, как пройти к самому сердцу лабиринта и вытащить юную госпожу как раз к обеденному времени — так они «играли». Пруд замёрз, обрамляющие его камни визуально стали похожи на глыбы льда, скамейки в беседке промерзли насквозь и сидеть на них было холодновато даже в длинном теплейшем пальто.       Очередной любовный роман заставил трепетать сердце всего пару раз, но в остальном ничем выдающимся не выделялся, пропуская самые скучные описания и диалоги, он был отчитан ещё до того, как служанки прибыли к месту.       — Лучше бы учебник взяла, — недовольно пробурчала, встала с нагретого места с целью размять ноги. Взгляд устремился на высотки и проведенные вдоль проезжей дороги провода — удивительно, что всего несколько десятков метров разделяло совершенно два разных мира, будто из прошлого внезапно перескакиваешь на несколько сотен лет вперёд и наоборот. В поместье были современные технологии для связи и передвижения, но этим всё и заканчивалось — Рэй помнила все оттенки своего негодования, когда её лишили подаренного родителями ноутбука и сказали, что телевизора нет.       В целом, если говорить про её жизнь, то новый статус полон огромного количества ограничений, навязанных правилами этикета и традиционными устаревшими взглядами, взять то же обязательное условие выдачи замуж сразу после совершеннолетия или невозможность выхода из дома без сопровождения мужчины. Только это были незначительные мелочи, по сравнению с тем неприятным фактом, что намеренное запирание в «клетке» связано даже не с полом, а с практическим отсутствием магического дара. В семье потомственных магов и обычный человек? Раритет! Неудача в генетической лотерее! Позор на всю жизнь!       Даже для женщин с даром делают огромное исключение, разрешая работать, обучаться, где заблагорассудится, и выйти замуж в любом возрасте, а мужчинам – аристократам без дара позволяют вести активную социальную жизнь, чтобы компенсировать лёгкую неприятность и самореализовать себя в чём – то ином, но вот если ты женщина без дара, то иной судьбы, кроме как тихо стать инкубатором и терпеть скотское отношение, ждать не стоило! Нет, есть конечно вариант с отказом от рода, чтобы избавить себя от жалкой участи, но куда девушке без специального образования, без средств к существованию и социального опыта податься?       Рэй давно смирилась со своей судьбой стать товаром, разве что её успокаивала мысль о том, что таким образом она благодарит дедушку и тётку за приют и полное жизненное обеспечение. Только при этом она, будто назло, боялась замужества до трясучки.       Изнасилования, игнорирование, измены, которые надо терпеть с улыбкой на лице, побои, даже уважение слуг приходилось добиваться потом и кровью — тётка такая же неудачница по жизни, бездарная, так что ближайшие несколько лет после алтаря расписывала во всех красках и подробностях, готовя девушку ко всем возможным исходам, но всё же эти рассказы породили настоящую фобию перед неизвестностью. Под крылом дедушки была хоть какая – то стабильность, тем более, что присутствие Рафаэля, от которого можно было получить любовь и заботу, заметно успокаивало, чего нельзя сказать про будущего супруга, который, с огромной вероятностью, зацепится даже не за её внешность или, тем более, личные качества, а за размер приданного. О любви и речи не шло, да и девушка не мечтала о ней, приоритеты давно сменились.       Клонило в сон — бессонная ночь давала о себе знать и даже мороз, щиплющий щёки не помогал отрезвить голову. Рэй клевала носом, бродила по центру туда – сюда в ожидании окончания «игры» — если уйти самостоятельно, то это будет нечестно по отношению к страдающим слугам, которые до самой ночи могут блуждать по саду. Внимание привлекли натоптанные по периметру центровой части лабиринта следы от обуви, находящиеся чуть ли не впритык к изгородям, будто кто – то крался. Нет, это точно не её: крупные, вероятно, мужские и имеющие на подошве совершенно другой рисунок, заковыристый, словно от спортивной обуви или зимних ботинок, не от официальных туфель, которые обычно носил дедушка. И в лабиринт он этим утром не заходил — она видела. К тому же она высмотрела, что натоптал всё это не один человек, а минимум двое: в некоторых местах видно, что отпечатки наслаиваются друг на друга.       — Может слуги бродили? — не унималась девушка, найдя новое увлечение.       Следы были старыми — это она поняла по тонкому естественно ложившемуся слою снега на них — и вели в один из шести выходов из центра, который привёл бы неизвестных чётко к выходу через заднюю, вечно запертую, калитку. Рэй показалось это странным: верхние точёные пики забора и голые прутья без зазоров, о которые можно было бы оттолкнуть, не позволяли без особых умений и цепких сильных рук перелезть через ограждение, а ключ от калитки находился у Хоффманна…       Девушка, возомнив себя следопытом, аккуратно ступала рядом с отпечатками — калитка находилась недалёко, она быстро успеет сбегать и вернуться к беседке. Дойдя до перепутья, которое должно запутать блуждающих, ей показалось, что на этом месте развернулось настоящая бойня — слишком много резких глубоких линий и отметин, выглядящие в точности, как если бы кто – то повалялся на дороге. Вместо же привычных следов от обуви теперь была сплошная полоса, означающая только то, что кого – то тащили. Интерес нарастал: что здесь случилось и кто ходил по лабиринту?       — Госпожа!       — Как не вовремя, — Рэйчел в спешке отправилась назад к служанкам, а оттуда в поместье, где её встретила воодушевленная Беатрисса, которая на эмоциях лично протолкала её в ванную, на ходу выдавая:       — Твой брат всё сдал на высший бал! — радостная весть отдалась нежным трепетом внутри, — А Глава в итоге сдался, так что быстро приводи себя в порядок!       Тётка закружила на выход, напомнив своей минутной эйфорией совсем юную мечтательную девушку — это даже умилило племянницу на долю секунды. Тут же принялись за своё дело служанки, которые перетруждались настолько, что вот – вот и содрали бы слой кожи, растерев её до колющей красноты щётками, а от огромного количества пахучих масел, что слились в один сплошной приторный и ядовитый аромат, можно было задохнуться, если бы из душной ванны, превратившейся в баню, Рэй не вывели в ледяную комнату.       «Закаляют.» — подумала девушка, терпя очередное расчёсывание и подрагивая каждый раз, когда новый поток ветра задувал в комнату. Волосы для аристократки на вес золота и в зависимости от их ухоженности и длины можно было легко догадаться об обеспеченности её семьи. Хотя, находясь в распущенном виде, а не уложенном, такое богатство казалось крайне неудобным, от чего страдала не только хозяйка, но и служанки, что неединожды жаловались о том, насколько у Рэй непослушные волосы, которые при этом постоянно спутываются, — даже сейчас многострадальные патлы раздирали в четыре руки. Все слуги моментально отстранились от процесса подготовки к вечеру, чтобы поклониться вошедшей Беатриссе, что с явным воодушевлением лепетала о приглашённых лицах:       — На этом вечере смогут быть практически все соседи, даже некоторые родственники изъявили явное желание поглазеть на вас с братом.       Рэй приметила, с какой жалостью на неё посмотрела горничная, прячась за приготовленным тёмно – зелёным нарядом, на который тут же перевела своё внимание тётка:       — Не годится! Будто на траур собираете!       Девушка, которая сразу после мучительного расчёсывания стала наносить макияж, тихо прошептала: «Закройте глаза» и принялась наносить пыльно-розовые тени.       — Надеюсь кто-нибудь решится взять тебя в жёны… Нет, это тоже не подходит! — Беатрисса продолжала бубнить, принявшись самостоятельно перебирать пышные бальные платья:       — Так… Это слишком пёстрое, это слишком мрачное, уф, давно я тебе не обновляла наряды, — она даже умудрилась найти платье, которое Рэй носила ещё когда только переехала сюда.       — Кажется, подходит, — вытащила белоснежное платье с открытыми плечами и бросила служанке, приказав той позже прибрать весь бардак, что она устроила. Она оценивающе взглянула на племянницу и, судя по улыбке на лице, конечный результат вполне её устраивал:       — Сойдет, переодевайся, — она закатила глаза и резко раскрыла свой веер. — А я пока займусь старшим бандитом!       Рэйчел моментально расплылась в улыбке при упоминании брата: Беатрисса не жаловала его из – за развязного характера и открытого наплевательства в сторону всех традиций и правил — парень чувствовал себя одной ногой на свободе, так как не один раз обещал свалить из теплого «гнёздышка», как только сможет выполнить «одно условие» Доминика, которое он держал в тайне даже от сестры. Внутреннее неожиданное беспокойство пришло на смену радости от предвкушения встречи с Рафаэлем.       Его упёртый характер она прекрасно знала. Если Рафаэль чего – то захочет, то всегда это заполучит, сколько бы времени это не заняло и сколько бы сил не понадобилось — это должно восхищать и придавать моральной стойкости его младшей сестре, но девушка понимала к чему всё ведёт — к тому, что отказ от рода и наследства старший брат может получить с новой должностью в лёгкую, а если эта должность была тем самым загадочным условием, то их сегодняшняя встреча станет последней.       Почему бы, воспользовавшись моментом, не отказаться от своей участи и сбежать вместе с ним? Девушка боялась, что станет страшной обузой для него и будет мешать выстраиванию его личной жизни, ведь от условий внешнего мира она отвыкла и для адаптации понадобится неопределенное количество времени и ресурсов — банальная боязнь поставить в неловкое положение, «долг» и чувство вины перед опекунами и сам факт нулевого прикладывания усилий к своему же освобождению давили на совесть. Вот такая дилемма: и жизнь за пределами поместья пугала, и уготованная судьба спокойствия не придавала. Она ненавидела себя за постоянно испытываемый страх перед своим взрослением и неизвестностью, от которых всегда сбегала в себя и в книги. Рэй, в отличие от брата, ни разу не боец, не способна бунтовать, отстаивать себя и стоять на том, чего ей хочется. Девушка могла лишь плыть по течению и надеяться на лучшее, иного решения при себе не имея, сдаться и принять уже известный сценарий было проще.       Атласный пояс затянули на талии до одушения, на руки по плечи надели мягкие перчатки, на уши нацепили клипсы. Сердце уходило глубже в пятки с каждым новым шагом, который приближал её к основному залу, где проходило торжество.

***

      Десятки гостей обменивались лестными поздравлениями и вели интересные беседы, касающиеся внезапной приветливости Главы поместья и необычный повод для визита. Каждый из них до скрежета зубов хорош собой настолько, что в мужских, начищенных до блеска ботинках можно было рассмотреть собственное отражение, а барышень можно без зазрения совести сравнивать с красочными тропическими птичками, грациозными и плавными, что щебетали о своих девичьих темах.       В самые кратчайшие сроки тётка смогла обустроить всё так, будто подготовка заняла у неё не один день, а может всё так и было задумано с самого начала — что на уме у этой женщины даже черти не поймут, но это не отменяло того факта, что основа для любого вечера, а именно выпивка и закуски, были как раз вовремя, хотя от очередного выпитого бокала ядрёного игристого отвлекали внезапно заинтересовавшиеся виновником празднества гости. Недовольная мина Рафаэля, которому хотелось отдохнуть после трудного дня, проявляла себя каждый раз, когда слышался очередной вопрос про детали экзамена.       — Честно говоря, было сложно, я чуть не завалил практику, пришлось конкурировать с большим количеством достойных соперников.       И прочее бла – бла, он не решался натягивать улыбку, посчитал, что покажется от этого умнее, да и невозможно ощущать себя как – то иначе, когда, не смотря на внешнюю собранность и объективно приятный вечер, внутри ощущалось дичайшее чувство дискомфорта: и волосы затянули идиотской лентой слишком туго, и костюм убогий, и мозг выели сразу после экзамена, и Доминик постоянно бегает от важного разговора, делая вид, что ему очень интересно общение с родственниками и грымзами из четы аристократов. Первый и последний знатный вечер в его жизни проходил точно также, как он и предугадывал — тошно до выворота кишок. Всё, чего парень ожидал, так это прилюдного посылания всех этих аристократов куда подальше и отказа от наследства, упавшее на голову столь же неожиданно, как раскаты грома зимой.       Но больше всего он ждал её.       Среди пёстрых женских платьев разных форм и фасонов наряд сестры выглядел простоватым и оттого выделялся ярче всех. Легчайший белый атлас струился от талии и туго обтягивал грудь, как можно сильнее выделяя её стройную, даже можно сказать тощую, фигуру. Вырез подчёркивал лебединую шею, ярко – выделенные ключицы и хрупкие костлявые плечи, на которые аккуратно ложились передние волнистые пряди иссиня-чёрных волос.       Одного лишь взгляда на младшую сестру было достаточно, чтобы восхититься чудесным, выдрессированным лично тётушкой, умением держать уверенную осанку и выпрямленные плечи, что делало её облик грациозным, в то время как опечаленное тусклое личико и опущенные в пол зелёные глаза, наоборот, смотрелись более трогательно и обладали неким шармом, привлекающим к себе внимание. Лучик повзрослела, стала прекрасной девушкой, но в глазах старшего брата она всё ещё оставалась младшей вредной сестрёнкой, которая могла доверить свой напуганный и смущенный взгляд, проглядывающийся из под ресниц, лишь ему.       Незрелость в ней выдавала и неловкая походка, и её постоянно наивное выражение лица, которое выглядело настолько милым, что Рафаэль при каждой встрече с трудом сдерживался, чтобы не ущипнуть её за щёки. Рэй не могла не привлечь внимание, брат замечал на ней презрительные и по-доброму восхищённые взгляды, натянутые и искренние улыбки, кто – то даже умудрился попытаться с ней заговорить, но в ответ незнакомые лица получали только статную прохладу и доброжелательные отказы в беседах.       Он поскорее пошёл к ней навстречу и подставил локоть, за который девушка быстрее, чем нужно, схватилась, будто утопающему бросили спасательный круг. Она одарила его ласковым взглядом и мягкой улыбкой — своеобразная благодарность тут же растопила сердце и в одну секунду прежняя сварливость и недовольство вечером сменились на ласковость и восхищение нынешней обстановкой.       — Выглядишь просто великолепно, — глаза Рэй засияли с новой силой, печаль полностью ушла с её лица.       — Ты тоже. Поздравляю тебя с новой должностью, — он не любил, когда сестра сдерживала фирменную улыбку, но с её приходом они в момент оказались на прицеле у огромного количества знати и любая мелкая ошибка, в том числе и широкая улыбка, могла привести к осуждению и слухам — за это то и хотелось сбежать куда подальше от кругов снобов. Вместе с ней.       Заиграла танцевальная музыка и Рафаэль ухмыльнулся, когда увидел холодное лицо тётки, по которому отчётливо читалась угроза переломать пару – тройку костей племяннику, если он что – нибудь выкинет. Он прокомментировал следующую мысль сестре:       — Что – то я возле тебя не замечаю ни одного желающего пригласить тебя на танец, — в её глазах загорелся хитрый огонёк. С её умением подхватывать всё на лету и догадываться про его замыслы без лишних слов глупышкой сестру язык назвать не поворачивался.       — Вот и славно!       — Насколько неприличен танец между братом и сестрой?       — Нам тётушка за такое головы открутит или подвесит на въезде, — Рэй вовсе перестала скрывать свой игривый прищур, повернулась к нему в полоборота, заманчиво всматриваясь снизу вверх — да она кокетка! И когда только такому научилась?       — Рискнём?       — Конечно, — будь на месте Рафаэля какой – нибудь незнакомый чёрт, этот шепчущий очаровательный выдох заставил бы его сойти с ума и не спать ночами. Только для брата это стало призывом к действию, он ловко подхватил сестру за руку, выведя её в центр зала, где неловко кружились и другие парочки.       Момент и она полностью в его власти, кружащаяся под манящими нотами вальса и расплывшаяся в теплейшей улыбке. Парня не волновало, как они смотрятся со стороны, но в разгневанном взгляде тётки и еле заметном выдохе дедушки понял, что столь дурные манеры возбуждают в окружающих лишь возмущение, а его шалость оттолкнёт навязчивых женихов. Хотя это не его проблемы, что первее него из гостей никто не вызвался на танец с младшенькой — сами виноваты, теперь пусть локти кусают, да запивают своё горе алкоголем! Потому что больше возможности он им не даст, оставалось дело за малым и затягивать с этим не хотелось. Одна его фраза под конец первого танца заставила девушку встрепенуться и мгновенно поменяться в лице:       — Мы можем сбежать вместе?       — Что?       — Давай поговорим, — он плавно вырвался из потока кружащихся и развеселившихся парочек, ведя за собой девушку. Возбужденная и раскрасневшаяся от танца сестра не знала какую эмоцию можно применить в данный момент, дёргая то уголками губ, то распахивая от непонимания глазки, пока её тянули к выходу.       На улице шёл новый снегопад, крупные хлопья снега нежно вальсировали, как и они парой минут ранее, и опускались на очищенные сугробы, ступени и перила. На удивление, на улице оказалось по – особенному тепло, если так можно охарактеризовать минусовую температуру в самый разгар зимы. Парень снял пиджак и накинул его на плечи сестре и прежде, чем начать волнительный разговор, постоял ещё немного, задрав голову к тёмному небу и собираясь с мыслями:       — Рэй, ты точно хочешь выходить замуж?       — Рафаэль, это ведь мой долг. Сам же знаешь, что, живя в среде аристократов, надо подчиняться их правилам. Дедушка приютил нас, и я не могу так неблагодарно бросить его, — сестра протараторила эти слова, будто выучила их заранее, Рафаэль прищурился и отошел к перилам, на которые оперся.       — Другими словами: «меня не устраивает моё положение, но у меня нет никаких возможностей, чтобы всё изменить» — ты ведь это имела в виду? — девушка упёрла взгляд в пол, неуверенно кивнула подбородком. — Я уже выполнил условие Доминика и могу помочь тебе.       — Я не смогу жить, как нормальные люди: всё уже позабыла, да и не шибко умна и смекалиста для внешнего мира. И, тем более, совершенно не знаю, чем мне там заниматься, где работать и учиться, потому что меня всё время готовили к свадьбе и жизни жены, но не самостоятельного человека.       — Ты просто боишься пойти против и постараться сделать что-то по своей воле. Все навыки приходят со временем, помнишь же, что мама говорила об этом? — продолжил тему брат, но при упоминании матери у Рэй поменялся взгляд на холодный и презрительный, что заставило Рафаэля пожалеть о своих словах, предугадывая дальнейший тон диалога.       — Если бы не она, мы бы тут не оказались. — такую серьёзную монотонную манеру в речи девушка использовала в крайние моменты раздражения, вместо привычной ругани. Манерность и сдержанность, как последствия воспитания «леди», проглядывались даже в такой эмоциональный для неё момент. — Зачем ты вообще про неё вспомнил?       — Потому, что она ни в чем не виновата, Доминик поступает с ней отвратительно, запрещая видеться с нами, — Рафаэль повысил голос, что в свою очередь вызвало в сестре ярость, которую не смогла перекрыть даже тётушкина дрессировка.       — Она бросила нас! — разгорячённо прикрикнула она в ответ, прямо уставившись в уставшие глаза. Видать вспомнила, что перед братом можно безнаказанно показывать эмоции.       Подобное видение ситуации лишь с одной стороны выдавало в ней маленького обиженного ребёнка, который глубоко в душе до безумия любит объект своей ненависти, и он понимал это. Пока девушка не сможет вновь увидеться с матерью, не сможет высказаться ей, то из статуса «предателя» не выпишет, но для того, чтобы это случилось многое зависит от самой девушки. В частности, от того, как быстро она повзрослеет.       — Это только ты так думаешь. Она больна и в том, что произошло, не было её вины…       — Тогда почему она не лечилась? Почему не просила помощи? Почему не пытается встретиться хотя бы с тобой, ведь ты подоступнее меня будешь! — девушка все больше засыпала неприятными вопросами, приближаясь к нему. Казалось, что чем дольше продлится эта тема, тем быстрее девушка разрыдается.       — Говоришь в точности, как Беатрисса, — нахмурился. — Ты разве не замечала, что и нам никогда не давали позвонить ей первыми? Не называют ни нового адреса, ни телефона, ни того, жива ли она? Может не стоит перекладывать всю ответственность на неё, она тоже потеряла мужа.       — А мы потеряли отца, но почему-то не решаемся себя убить!       — Лучик…       — Не называй меня так! — Рэй от злости подняла с земли горсть снега и запустила в него. Снег остановился в паре сантиметров от парня и свалился вниз. Девушка отвернулась, стараясь успокоиться. Имей бы она магию, то вокруг неё точно всё стало бы плавиться: наверняка ей передалась бы отцовская стихия огня.       — Ладно, прости, что напомнил, наоборот, я хотел предложить первым делом встретиться с ней, как только уйдём отсюда, — он подошёл почти впритык, приобнял её за плечи.       — А что касается отказа от рода, — холодно произнесла сестра, утыкаясь ему в грудь. — Не удивлюсь, если Доминик правда тебя отпустит: за столько времени ты многого добился и подаёшь большие надежды. Я не хочу тебе мешать.       — Ты мне никогда не мешала.       — Потому что я всё время была под чужим присмотром, а не твоим.       Её слова ударили поддых и Рафаэль затаил дыхание, пока в голову приходил хоть какой – то сносный ответ. Отговорок его постоянным пропажам в жизни младшей сестры было много, главной из них являлась работа с полной в неё отдачей. Но ведь он делал всё это не только ради собственного освобождения:       — Уже без разницы, что было в прошлом, когда есть шанс на то будущее, которого захочешь ты сама. Я всегда буду рядом и готов исправить то, чему не мог помешать в своё время, — руки с плеч оказались на спине и шее, прижав девушку к себе, он выдохнул в макушку.       — Позволь мне подумать. Я не могу дать ответ сразу.       — Конечно, Рэй, — Рафаэль чмокнул в лоб и отпустил её обратно в зал. Прохладный воздух, падающий снег, а мысли были невероятно горячими и парень пытался их развеять прогулкой по саду. Неизвестно сколько времени он провёл в прострации, но появление дедушки, что решил, видать, отвлечься от внимания родственников, дело не улучшило:       — Беатрисса жаловалась, что ты распугиваешь от сестры всех женихов.       — Тётку только одно волнует, — в раздражённом голосе слова слегка дрожали. — Рэй не согласилась уйти со мной.       — Лучше бы взял с неё пример. Срок ордена истёк, а вчера произошло странное происшествие: без предупреждений исчез Хоффманн.       От этих слов всё тело вздрогнуло.       — Хочешь сказать, что эти ненормальные вновь берутся за старое?       — Прямых доказательств преследований не заметил. Или в этот раз попались умные наёмники, или воображение разыгралось, но так или иначе советую быть начеку.       — Значит, что все мои старания оказались напрасны и ты не позволишь отказаться от рода?       — Пока не подтвердится или не опровергнется активность Лариных. Помолвку придётся проворачивать как можно скорее и надеяться на лучший исход.       — Понял. — между ними повисла тяжёлая тишина. Внутри парня разрасталось мерзкое чувство: чувство несправедливости. Семь лет полной отдачи работе и саморазвитию, чтобы в последний момент лишиться всякой надежды на свою свободу и свободу младшей, ещё более несчастной, сестры. Доминик рвано выдохнул и положил руку на плечо внука:       — Раф, я прекрасно понимаю твои чувства по поводу сестры. Это несправедливо, но она слишком слабая, чтобы постоять за себя, особенно против… этих.       Дедушка стал заводить Рафаэля обратно в теплый зал, отогреваться, диалог же продолжился упрёками внука:       — Это не повод запирать её. Да и всегда можно найти компромисс в таких ситуациях, тебе просто было лень возиться с ещё одной проблемой и по итогу выращена безвольная пугающаяся собственной тени девочка.       Доминик хмыкнул, без промедлений вошёл в душное помещение. Он остался у дверей, продолжая свою речь, которая должна была вразумить внука и смириться с нелёгкой ситуацией:       — Не отрицаю. В этом большая доля моих ошибок и чрезмерных волнений. Однако, факт её уязвимости бесспорен. Даже если ты сможешь вытащить из кругов аристократии, дать работу, научить самостоятельности, то с ней случится тоже самое, что и с твоим отцом, и Маргаритой. Рафаэль, я ведь объяснял.       — Объяснял. А ещё ты сказал «пока не подтвердится или не опровергнется», значит всё настолько чисто, что возможно, ничего и нет. — парень ухмыльнулся найденной небольшой лазейке в словах дедушки. — Но раз ты так беспокоишься обо мне, то со своим решением я повременю.       Пропажи отца в командировках могли исчисляться порой месяцами и объяснение этому пришло только после его смерти. Он был живым щитом, который отвлекал на себя внимание преследующих недоброжелателей и его работа была идеальным для этого предлогом. Настолько, что в повседневной жизни гнёт и проблемы родителей никаким образом не распространялись на них с сестрой. Лёгкая паника проявлялась лишь тогда, когда требования собирать вещи при переезде возникали слишком неожиданно и без весомой причины.       Потом таким щитом стала Маргарита, но её не хватило даже на пару месяцев. Причину попытки самоубийства матери Рафаэль понимал и понимал причину внезапного появления Доминика в их жизнях, даже понимал, почему следующей мишенью стал именно он и, в отличие от сестры, свободно мог появляться за пределами поместья. Но не понимал мотивацию недоброжелателей, не мог оценить масштабы той трагедии, в которой находился и куда мог впутать младшую сестру.       Взглядом он поймал приближающуюся к нему Рэйчел, что выглядела намного расслабленнее и веселее, чем сразу после их разговора. По крайней мере ему стоило попытаться совершить кое – что и он готов рискнуть.

***

      Каждый из присутствующих может стать потенциальным заказчиком или уже им был, а может стать целью следующей миссии или уже ей стал: любая значимая фигура в мире элиты не всегда достигала своих высот честным методом, достаточно лишь поглубже покопаться в истории и понять, что за печальными для судьбы одного «лица» событиями перед моментом триумфа другого «лица» стоит не случайность, а тщательно спланированное и подготовленное вплоть до мелочей нераскрытое преступление.       Его работа — идти тише кошки по тончайшему льду, под которым находится либо смерть, либо решётка тюремной камеры, но награда, какое любопытное слово, явно стоила того. Эта миссия отличалась от прочих: позариться на влиятельный род Мартини мог лишь сумасшедший, а пойти выполнять это поручение по доброй воле — ещё более сумасшедший. Цель проста: похитить и притащить Рафаэля Мартини к ногам Главы Лариных, семьи, включённой в состав мафии. Такие детали, как причины и дальнейшая судьба Цели не волновали, они только отвлекали от самого процесса выполнения задания.       За семь лет затишья Доминик сильно расслабился, даже дом стоящей сигнализацией не оборудовал: рассчитывал на то, что от него и его семейки так просто отстанут? Что его страшный кошмар встретит смерть быстрее, чем истечёт срок «ордена о неприближении» и вражда с семьёй головорезов рассосётся? В любом случае, подмазаться в качестве сопровождающего одного из приглашённый лиц, имени которого наёмник не запомнил, было намного проще, чем приступить хоть к каким – то действиям по захвату Цели спустя пару недель слежки и даже наглейшего вламывания на территорию поместья. Уж ночные блуждания по злоебучему лабиринту под ручку с напарником оставили после себя огромные впечатления, что ярко отпечатались в приступе гнева на лице несчастного, не вовремя встретившегося им по пути садовника. Эта не входившая никаким боком в планы встреча и не менее ненужное похищение могли сорвать всё и ухудшить положение наёмников, но именно от слуги и была получена информация о приближающемся торжестве, на котором возникала огромная вероятность узнать интересные подробности про Цель.       Рафаэль отвратителен. Этим всё и сказано. Трудоголик, буквально живущий в Подразделении и ни на секунду не остающийся в одиночестве даже на улице, и на дранные командировки он ездит не один, а с проблемным напарником. Кроме этого, внук Мартини оправдывает свой новый статус в полной мере — как маг и боец, он хорош, что наемник признавал, скрипя от раздражения зубами. Слишком хорош, практически без изъянов и видимых слабостей, осторожный и аккуратный — иного от выродка Доминика и Леонарда ожидать не стоило, поэтому и отвратителен. Нападать в лоб бесполезно, нужно больше информации, больше слежки, чтобы момент окончания миссии приблизился как можно скорее, но даже сейчас Цель держалась излишне прохладно с присутствующими гостями, среди которых, казалось бы, находились и его родственники, чьи лица наёмник не раз и не два подмечал под строкой «Ближайшее окружение» в личном, постоянно пополняющимся досье на Рафаэля.       У статистов нет имён, но внешние черты запомнить стоило. На всякий случай.       Хоть он и выполнял роль слуги, но носиться между толпой, стирая подошву ботинок, не собирался, вместо этого он «отлынивал» и смешался с толпой, которая так удачно собралась около Рафаэля. Сплетни о незнакомцах, шушукания на глупые темы, лестные речи, заигрывания, крутящая рядом с ним леди, что незатейливыми намёками желала то ли комплимента, то ли приглашения на бал. Глядя сугубо в сторону Цели, что кривила лицом и залпом, пока никто не обращает внимания, вливала в себя алкоголь, наёмник впервые мог почувствовать с внуком Доминика душевную связь и понять его, как никто другой — если даже выходцу из аристократии мероприятие было не по душе, то далёкому от обычной жизни, не то что светской, человеку нынешняя обстановка душила подобно затянутой на шее петле.       — Только не говорите мне, что и за сегодня ничего путного не случится, — парень поправил фальшивые очки и в очередной раз осмотрел рябящий в глазах от блеска зал. Не впервые такое происходило, но каждый раз лёгкая обида за зря потраченное время касалась неприступного сердца. Заиграла музыка и тошнота подошла к горлу настолько сильно, что пришлось моментально потерять из поля зрения Цель и выйти на улицу, на ходу выдавая невидимому собеседнику:       — Здесь ловить нечего, возвращаюсь, — резкое шипение наушника заставило передёрнуться. Ответ дан мгновенно:       — Какой ты злой, Лёва, мог хотя бы пару дам покружить, — напарник шипяще рассмеялся от своего же подобия шутки.       — Напомни мне в следующий раз сдать тебя по дороге в цирк, — «Лёва» снял очки, глубоко вдохнул холодный воздух и выдохнул клубы пара, направлялся он в сторону старого знакомого лабиринта, по которому собирался выбраться из поместья. — Может его напарникам аварию подстроить?       — Спалишь транспорт перед работниками Подразделения, а оттуда Дом обо всём догадается и про личность твою узнают, умник. — монотонно прогундели в наушник, — «Старших магов не трогать — Доминик из под земли достанет» и его «мстя» будет страшна! Нам хотя бы первое время палиться ни в коем случае нельзя, иначе все старания можно выбрасывать в мусорку и позорно обнажать спины.       — Утешил, спасибо. — от одного намёка на порку руки рефлекторно дрогнули, а старые шрамы на спине стали отдавать жаром.       — Да не за что, братишка!       — Заткнись, меня раздражает твой оптимизм, — от нового потока хихиканья «Лёва» был готов пробить себе черепушку рукой, но внезапно, будто по наитию его повело оглядеться и вслушаться в окружение, а не в каламбуры напарника. Голос Рафаэля в повышенной интонации спорил с чем – то пищащим и спорящим ему в ответ.       Тишина в наушнике. Лёгкий ступор наёмника. Осознание пробило обоих и Лёва развернулся ровно на сто восемьдесят градусов, несясь обратно ко входу в поместье, но даже переход на спринт позволил стать свидетелем лишь окончания горячего спора между Целью и девчонкой:       — А что касается отказа от рода…       И мир вокруг расцвёл, будто на смену холодному январю пришёл июль. Долгие терпеливые разведки дали свои сладчайшие плоды и в голове уже представлялись дальнейшие планы, следуя которым миссия будет выполнена в кратчайшие сроки. Точнее не так, основная часть работы уже выполнена самим Рафаэлем, который сам себя из под вездесущей опеки Доминика освободит со дня на день, если судить со слов неизвестной девчонки, которую наёмник про себя успел назвать «потенциальный план Б».       — Конечно, Рэй.       — Рэй? — шёпотом повторил подслушивающий. Реакция Рафаэля на незнакомку была поразительна, его поведение рядом с ней отличалось от повседневного вида: яркие эмоции, столь несвойственные холодному аккуратному внуку аристократа, послушность, ласковость по отношению к девчонке, заботливые объятия — всё это указывало на то, что эта Рэй для него, пожалуй, значимый человек. Его слабое место.       — Кто она? — «потенциальный план Б» с трудом достигала подбородка собеседника и фигурой больше напоминала фарфоровую узкую статуэтка, лица не разглядеть в потёмках. Наушник снова зашипел и в голосе напарника появились нотки непонимания:       — Такого имени в базе никак нет.       — Как это?       — Молча… — быть такого не может: про всю знать известно, а какую – то мелочь упустили из виду. Куда смотрели предшественники? Как эту кроху, которая могла бы стать идеальным рычагом давления на Цель, умудрялись прятать столько времени?       — Информативно. Тогда задержусь.       Как обычно, всё приходится делать самому.

***

      Однако, не смотря на лёгкий спор и трудные дилеммы, вечер продолжался. Глаза щипало, настроение испорчено, разбившись и рассыпавшись осколками стекла по полу, и кислую мину Рэйчел, казалось, больше не способно ничего разжалобить. Было уже всё равно на последствия: тётке в любом случае не угодить, а на свалившегося с потолка партнёра по танцам она с самого начала не надеялась — какой толк при наличии стольких красивых дам приглашать неприметную незнакомку, даже если она внучка того самого Доминика Мартини. Ну хоть с братом покружилась, уже воспоминания приятные остались, а прямо сейчас смотреть на парочки было подобно гипнозу, от которого, застыв с пустым бокалом, девушка ушла в своеобразный транс.       — Так и знала, что этот бандит всё испортит! — голос Беатриссы отдался мурашками по спине. Тётушка выглядела немного поддато, видно от стресса пригубила больше положенного. — Ничего, скоро все гости напьются и забудут вашу выходку. Как же повезло, что сегодня пятница, есть возможность потанцевать до самого утра.       — Вы правы, тётушка, — намёк девушка поняла моментально, но не в отсутствии компании было дело. Далеко не в этом.       — Кто – то идёт! Я побежала, не буду отвлекать! — тётка крепко взбодрила её за плечи в качестве некоторой поддержки и сбежала к своим знакомым. Незнакомец, на которого так ярко отреагировала Беатрисса прошёл мимо, наверное, испугался грозного холодного взгляда, которым его встретила и проводила Рэйчел.       — Судя по всему, компании вы не жалуете, — некто подкрался сзади и заставил её вздрогнуть от неожиданности. — И танцевали всего один раз с…?       — Со старшим братом.       — Не думал, что у Рафаэля есть такая милая сестрёнка. Почему же я вас не видел ни на одном балу? — незнакомец успел утомить всего парой предложений. Даже смотреть на него не приходилось, чтобы понять насколько он неприятен.       — Вы видно неместный? Раз так плохо знаете про отчуждённость дедушки.       — Я уж точно вижу, что это качество передалось и вам. Скажите Доминику, чтобы впредь такую драгоценность не прятал. Замки, охрана и высокие стены, наоборот, только больше привлекают внимание воров. — странное сравнение будто бы имело за собой несколько другой подтекст, а не подразумевающийся флирт. Рафаэль бы ответил ему что – то вроде: «Не городи херню» или вовсе послал к чертям — и именно подобным ответам странным личностям учил брат. Нет, возможно приставший молодой человек был весьма приятным, только попалась его компания в очень уж неудобное расположение духа:       — Как хорошо, что я человек, а не изумруд или хрусталь.       — Скромничаете, вы похожи на алмаз.       — Скучное сравнение, не впечатлили, потренируйтесь на ком – нибудь другом, — послышался хруст пальцев. Рэйчел решила, что её неоднократно звучавший подтекст недовольства наконец – то поняли и стоило воспользоваться моментом и перейти в другую часть зала, но только она открыла рот для прощения, от незнакомца послышалось пугающе холодное:       — Забавно.       — Извините? — она резко повернулась назад и наконец – то увидела своего собеседника.       Первое, что бросилось в глаза, так это костюм приятного глазу алого оттенка с контрастными белыми элементами, такие как платок и рубашка, костюм незнакомцу явно шёл по фасону и некоторые детали стройной фигуры, как бы не было стыдно признавать, подчеркивал особенно ярко. К примеру, девушка не ожидала, что его выраженная талия и шея, особенно выделяющаяся на фоне широких покатых плеч, покажутся ей весьма симпатичными. Незнакомец по ощущениям был немного выше её брата, смотрел на неё сверху вниз, прищурив карие глаза, он поправил оправу очков и склонился на уровень её лица, отчего передние пряди белых волос, что завивались ближе к концам, послушно спали вниз.       — Вы смешно дерзите. При таком невинном личике даже проклятия с ваших губ трудно воспринять всерьёз.       Рэй отвела взгляд, парень продолжил пялиться, заглядывая в самую душу. «Трудно воспринять всерьёз» — эти слова да посмертно выковать на могиле. Они, словно жизненный лозунг, преследуют всю жизнь и жестокую правду в них девушка ни в коем разе не отрицала. Тётушка учила, что прирождённая невинность — это дар, с помощью которого легче втираться в доверие и очаровывать людей, только минусы своей миловидной внешности девушка наблюдала уже сейчас — итак язвила, как умела, а незнакомца только больше раззадорила. И когда он отвяжется?       — Вам нужно от меня что – то конкретное или… — её прервали:       — Именно, мне нужно только ваше внимание и ничьё более. — девушка ощутила липкий страх. Она с надеждой осмотрела зал на наличие хоть какого – то предлога, чтобы сбежать. Фигура брата мрачно затесалась у дверей выхода, он о чём – то беседовал с Домиником. — Я так понимаю, что ваша любовь запираться дома напрямую связана с приказом дедушки?       — Извините, мне пора бежать, — у неё была тактика и она её придерживалась, к счастью, странный тип не попытался её останавливать.       — Скоро увидимся. — пугающий шёпот стал последним, что она услышала от него, прежде чем крепко обняться с Рафаэлем.       Этот вечер оказался странным: приставучий незнакомец; весёлость тётушки; напористость Рафаэля об отказе от рода внезапно сменилась на то, что он решил повременить и побыть подольше с ней. Много ран вскрылось за этот вечер, ещё больше было поднято вопросов о будущем, забивающих голову девушки и после окончания званого ужина, страхи никуда не исчезли и всё по – прежнему оставалось на своих местах. Те же глупые часы с птицами, та же постель, в которую девушка не упирается ногами, тот же вид из окна её спальни, где видна граница между садом и современными высотками. Но внутри поселилась капелька серьёзных сомнений, предчувствие заставляло ворочаться в постели, не давало спать криками во всё горло: что – то изменилось.       Ночь всегда казалась особенно романтичным и магическим временем суток. Пока весь мир спал мертвым сном, можно ощутить истинное уединение с самим собой, наблюдая за тем, как хлопья снега продолжали устилать идеальным слоем перины, блестящей в холодном свете фонарей, попадавшиеся на их пути деревья, улицы и здания.       В этот раз подобное провернуть не получилось, потому что Рэй ощущала себя не одинокой. Будто бы из самых тёмных глубин городских улиц некто всматривался в её окно.