not our century.

      На кофейном столике догорала свеча с ароматом макадамии. На дне кружки покоились остатки кофе. Я сидела на ворсистом ковре перед экраном ноутбука, от которого у меня уже болели глаза. За окном темнело. Для того, чтобы включить свет, нужно было подняться, но я отказывалась это делать, пока не доделаю проект, что мне вскочили в последнюю минуту. Сдать нужно было к понедельнику. А пятница стремительно подходила к концу.       Утром я встала привычно рано. Умыла лицо прохладной водой и сразу же спустилась на кухню, включила свет над столешницей и приготовила мужу и себе завтрак. В это же время Рэймонд принимал душ. До меня доносился звук воды. Тосты с авокадо и яйцами пашот и овсянка. Я поставила воду с лимоном на стол рядом со стаканами, села на стул и стала ждать. Солнце не спешило подниматься. За окном шелестела дряхлая трава. Рэймонд с мокрыми волосами пока ещё в спортивных штанах спустился пятью минутами позже. Он пригладил мои слегка растрепанные волосы и поцеловал в висок.       — Доброе утро, — пробурчал он хриплым голосом.       — Доброе, — шепотом ответила я, не поднимая глаз.       Муж сел рядом и сразу накинулся на завтрак. Я же круглыми глазами смотрела на еду. Кашу себе я не взяла. Аппетита не было. Но я заставила себя проглотить тосты. Жесткими комками они опустились по горлу, заставляя слезы появиться в глазах. Я запила всё водой и сжала в руках пустой стакан, молча ожидая окончания трапезы. Желания говорить с Рэймондом у меня не было, да и ему было не до того. Объедался. Я завидовала его аппетиту. Во мне, где-то глубоко внутри, жило осознание того, что если я не начну питаться лучше в ближайшие месяцы, то имею все шансы попасть в больницу с больным желудком или истощением. Всё же заставить себя есть я не могла, только в редких случаях. В некоторых стрессовых ситуациях я, наоборот, объедалась, а позже лежала на полу туалета, проклиная свои жизненные решения. К счастью, подобные эпизоды я с успехом, мне казалось, скрывала от мужа. А это было нелегко. Рэймонд частично зарабатывал тем, что выявлял чужие секреты. С одной стороны, я была рада, что не впутываю мужа в свои проблемы, что вижу его менее обеспокоенным, более безмятежным и счастливым. Но с иной стороны, я злилась на Рэймонда за его слепоту. Частичка меня пылала гневом, другая — рыдала, сталкиваясь с невидящим синим взглядом. Порою мне казалось, будто он смотрит насквозь, будто я — призрак из прошлой жизни. Посредственная пыльная книга, забытая под креслом.       — Спасибо, милая.       Я подняла глаза, будто очнувшись ото сна. Рэймонд встал и забрал тарелки. Он сполоснул их и поставил в посудомойку. Я всё сидела за столом и прожигала взглядом теперь уже букет цветов. Они высыхали.       — Дакота? Всё хорошо? — подозрения снова прокрались в его голову. Нужно было их смыть. Я натянула улыбку и посмотрела на мужа.       — Да. Просто ещё сонная.       Он сел обратно на стул и взял мою руку, положив её к себе на колени. Обручальное колечко от Картье из розового золота блеснуло в желтом свете. Никогда с ним не расставалась.       — Тебе не нужно готовить мне завтрак каждый день. Поспи.       — Я могу поспать и после твоего ухода. Так я и делаю. Вот лягу в кровать и зароюсь в одеяло. А ты выйдешь на холодную улицу и поедешь на тяжелую работу. — Я ухмыльнулась.       — Уже завидую.       — Нисколько. — Я помотала головой. — Ты любишь свою работу.       — Тебя не проведешь. — Он встал и потянул меня за собой. Мы потопали к лестнице. — Пойдем, я полежу с тобой, пока ты снова не заснешь.       — Как же работа?       — Пятнадцать минут погоды не сделают. Я успею, не волнуйся.       Рэймонд уложил меня на кровать и лег рядом, кладя руку на спину. Я не сдержалась и улыбнулась, прижимаясь щекой к теплой груди. Муж тихо ухмыльнулся. Глаза с блаженным удовольствием закрылись. Он накрыл меня одеялом, подоткнув его. Темнота обволакивала просторную комнату. Слушая ровное мужское дыхание, ощущая пальцы на теле, поцелуи на коже, я провалилась в сон.              Проснулась я уже, когда за окном посветлело, а место рядом со мной охладело. Тучи расползлись по небу. Ветер гулял меж деревьев и полей. Телом завладела прежняя тяжесть и серость. Я приподнялась и потёрла глаза. Вернув разум в реальность из сладких снов, я встала и направилась в ванную, где умыла лицо, намазала его всем возможным, почистила зубы, пялясь на своё унылое отражение. Я была симпатичной, но иногда на меня невозможно было взглянуть без слёз. Выглядела разбито. Сегодня ситуация была получше. Я выспалась, а вчера просидела пятнадцать минут с маской. Румянец блеснул на щеках на короткое время. А я ощутила облегчение, сидя в горячей в ванной и ожидая, пока мой муж заснет.       Заварив себе кофе, я села на ковер в гостиной и раскрыла ноутбук. Пришло время заняться презентацией, о которой мне любезно сообщили только прошлым вечером. Теперь мне предстояло работать все выходные. Стоило давно уволиться из этой компании, но мне не хватало решительности. Боялась лишиться запасного плана. Никогда не отличалась смелостью. Потому и не смогла сказать Рэймонду «нет», когда он предложил съехаться, когда встал на одно колено и предложил выйти за него замуж. Но в этом случае я не жалела. Я была убеждена, никто не мог сделать меня счастливее, чем делал муж. Даже сейчас, когда я плавала в сером болоте, на месте которого раньше стоял чарующий лес брака.       И снова солнце укатило за горизонт. Очередной прожитый день унесся бесследно и безвозвратно в долину мертвецов. Юная мечтательница (но только в мыслях), коею я когда-то была, бы расплакалась от досады, узнав, как я провожу свои лучшие годы. Где интересная работа, где путешествия, где друзья, закричала бы она. Зато она была бы поражена мужу. На такое мы и рассчитывать не смели, желали, конечно, но вслух не произносили. Хотя друг у меня все же был — один — тот же муж долгое время. Сейчас наши отношения дали трещину. Я смотрела на неё тупым взглядом, а Рэймонд ждал, пока время само залатает раны. Ни у одного из нас не было ни действенной стратегии, ни плана. Меня губило наше бездействие, но я всё сидела и истекала кровью, не предпринимая попыток излечиться самостоятельно. Я отчаянно желала, чтобы мой муж заметил меня и мою боль. Хоть и понятия не имела, что буду делать, если это произойдет.       Меня вывел из цифрового мира щелчок замка. Я встрепенулась и прислушалась к звукам в коридоре и на улице. Дверь открылась. Тяжелые шаги. В проеме показался Рэймонд, и я замерла. Мои внутренние часы подсказывали, что он вернулся раньше обычного. Рэймонд всегда придерживался строго расписания, как и я.       — Рэймонд? Ты уже вернулся? А я… — я ничего не приготовила, весь день просидела, погруженная в работу. Снова забыла про обед. Боль в животе с каждым разом становилась незаметнее и незаметнее.       — У нас же ужин. Помнишь?       — Черт… — я закрыла лицо руками и тяжело выдохнула. Ужин у Розалин и Майкла. Совсем из головы вылетело. Я посмотрела на часы. Пять пятнадцать. А во сколько был ужин? Я не помнила, надеялась, что не в шесть. — Прости. Мне нужно полчаса, даже меньше.       Рэймонд улыбнулся. Что ж, у него всегда был план.       — Знал, что ты заработаешься над нежданным проектом, поэтому приехал пораньше. Ужин начинается в семь тридцать. У тебя час до выхода, не спеши.       Я облегченно выдохнула, составляя в голове план действий, встала, закрыв ноутбук, подошла к мужу и оставила на уголках его губ едва ощутимый поцелуй.       — Спасибо.       Схватив компьютер, я поспешила на второй этаж. Положив ноутбук на тумбочку, я побежала в душ, привела себя в порядок, нанесла макияж, высушила волосы, уложив их в небрежные волны. Бордовые губы, черное платье до середины голени без рукавов, но с коротким горлом, кожаные сапоги до колен. Оглядываясь назад, я понимаю, что носила траур, даже не подозревая об этом. Тогда хмурым дням не виделось конца.       Золотой браслет, впервые за долгое время покинувший шкатулку, — подарок на годовщину — сверкал на запястье. Когда я зашла в гардеробную, Рэймонд, переодетый в черный костюм, завязывал галстук. Он делал это красиво и аккуратно, но несмотря на это, раньше этим занималась я. Маленький, невинный момент близости в суматохе тускнеющих дней. И тот растворился в воздухе пылью.       Рэймонд повернулся ко мне.       — Все в порядке? Не нужно поправить? — он показал пальцем на галстук.       — Выглядишь великолепно.       Как всегда.       За руль сел Рэймонд. Я не настаивала, села рядом и повернулась к окну. На полпути с неба посыпался дождь. Он убаюкивал меня лучше любого успокоительного, но я держалась и не закрывала глаза, сначала разглядывая погружающиеся в синеву дали, а затем свое серое отражение в боковом зеркале. Рэймонд не имел привычки приходить в гости с пустыми руками. Мы заехали в цветочный магазин. Муж выбрал простой, но восхитительный букет из анемонов белых и серовато-розовых. Он положил их на мои колени, и мы двинулись дальше к богатому Кенсингтону. У порога оказались ровно за пять минут до начала ужина. Я удивилась, когда обнаружила, что трапеза не ограничится нашей четверкой, коей мы собирались стабильно раз в сезон. На ужин позвали и других незнакомых мне людей. У Рэймонда я не уточняла ни количество гостей, ни причину собрания. Моя вина.       На пороге нас встретила очаровательная и жизнерадостная Розалин. В её руке красовался бокал шампанского. Она поприветствовала нас обоих с улыбкой, обняла меня и поцеловала в щеку. Рэймонд вручил ей букет, и она засияла ярче всех звезд вместе взятых.       — Здравствуй, Розалин, — я натянуто улыбнулась и машинально прижалась плечом к мужу. — Шикарно выглядишь.       — Спасибо, Дакота. Но куда мне до тебя, — она ухмыльнулась и ласково, почти невесомо коснулась моего плеча.       Мы с Розалин не были друзьями, но были хорошими знакомыми, не испытывающим к друг другу ни капли неприязни. Мы неплохо проводили время за двойными свиданиями или на приемах, общались, обсуждали дела, никак не касающихся наших мужей. Она советовала мне салоны красоты и магазины, рассказывала о своем бизнесе, настаивала на том, чтобы машину ремонтировать я ездила только к ней. Розалин была искрометной, а её чувство юмора… у меня не было слов, чтобы описать его. Я завидовала ей, но светлой-светлой завистью. Уверенная в себе, сильная, умная, сексуальная, страстная, деловая женщина, к тому же красавица. У неё было всё. Она ни в ком не нуждалась, ни за кем не бегала. Майклу невероятно повезло.       Рэймонд положил руку на мою талию и повел глубже в дом. Я подняла на него глаза. Думал ли он обо мне так же, как Майкл безусловно думал о своей жене?       Мы подошли к столику с фуршетом. Рэй взял два бокала шампанского, и один подал мне. Я мотнула головой.       — Я не буду пить, Рэймонд. Кто-то должен отвезти нас домой.       — Ты уверена? Я могу обойтись без алкоголя.       Он уже хотел поставить бокалы обратно, но я аккуратно остановила его руку.       — Как и я, Рэймонд. Так что наслаждайся вечером.       Он добро улыбнулся мне и поставил один из бокалов, но из своего ещё не отпил. Видимо, пока не решался. Я огляделась. По гостиной ходило человек двадцать. Мужчины в смокингах, женщины в красивых платьях и с дорогими украшениями. Розалин и Майкл частенько устраивали подобные мероприятия для уважаемых гостей со старым алкоголем и изысканными блюдами. Статус обязывал. Конечно, Рэймонд, как правая рука хозяина вечера, был обязан присутствовать. Я не любила большие собрания людей, но таких приемов не сторонилась и ходила на них с умиротворенной душой. Во-первых, хотела поддержать мужа в ответ за то, что он делал для меня. Во-вторых, шумом, как обычные вечеринки, мероприятия не отличались. Всё проходило тихо, спокойно, элегантно. Рэймонд редко отходил от меня, к тому же мне удавалось пообщаться с Розалин, вдохновляющей меня и по сей день, и зарядиться толикой её энергии.       — Не думал, что будет так много народа. Знал бы — отказался, — вдруг сказал Рэймонд, после оглядки зала вернув взгляд ко мне.       — Почему?       — Если память мне не изменяет, ты не в восторге от больших собраний.       — Да, но это связано с твоей работой, так что ты обязан быть здесь, а значит и я. К тому же всё здесь проходит цивильно.       — Ты не обязана.       Я ухмыльнулась.       — Стоило сообщить об этом пару лет назад. Боюсь, посещение подобных приемов стало привычкой, и от меня поздно избавляться.       — Никто и не собирался. — Он притянул меня к себе, обвив талию, и я одарила мужа искренней улыбкой. — Куда ж я без тебя? Моя спутница.       Спутница.       Буду летать вокруг него кольцами Сатурна, разобьюсь на девяносто пять кусков, дабы рассмотреть с каждого угла, и буду кружить спутниками, как вокруг самой крупной планеты, внимательно наблюдать за ним, приглядывать, заботиться. Как он за мной. В заботе о другом человек было что-то приятное: ухаживаешь за ним, как за цветком, смотришь, как он расцветает и благоухает под твоими лучами, — вдвойне приятно было получать ответную заботу. В этом недостатка не было. Хоть в последнее время Рэймонд был слеп к некоторым аспектам моей жизни, что неудивительно, ведь я старательно скрывала от него их, а он не умел читать мыслей (хотя порою казалось иначе), он всё равно оставался заботливым мужем. За четыре года отношений и два года брака в нас мало что изменилось. За исключением грусти и ощущения недосказанности, что пришли прошлой весной. Как и в первый месяц он благодарил меня, одаривал вниманием и в подарках недостатка не было, он целовал меня и смотрел точно так же с умилением, любовью и капелькой обожания. Я надеялась, что и в моем взгляде, несмотря на печаль, он читал что-то похожее.       — Рэймонд, Дакота! — я отвела взгляд от пуговок на рубашке Рэймонда и встретилась глазами с Майклом. Пирсон тут же поглядел на моего мужа. Они пожали руки и кивнули друг другу, как члены какого-то тайного общества, о которых писала Донна Тартт. Оба выглядели как выпускники элитного университета с трастовым фондом и чуть ли не королевскими манерами.       О Майкле Пирсоне я ничего не могла сказать, кроме того, что он был невероятно богат, хоть и не выставлял состояние напоказ, держался уверено в любых ситуациях, умел обвораживать или пугать всех без исключения и был старым другом и одновременно боссом Рэймонда. Мы с ним никогда не общались один на один, если же участвовали в беседах, то только с Рэймондом или Розалин, или с ними обоими. К нему я не испытывала ни неприязни, ни особой симпатии, мы просто существовали в одном обществе.       — Здравствуй, Майкл. Прекрасный вечер, — дружелюбно произнесла я.       — Спасибо, Дакота. Выглядишь очаровательно. Как у тебя дела? Как работа? Давно не виделись.       Общепринятые приличия всегда соблюдались на приемах. Интерес к жизни гостей (поддельный или нет) — одно из них.       — Спасибо, — я улыбнулась шире и кивнула в знак искренней благодарности. — Всё хорошо. Надеюсь, ваши дела тоже процветают.       — О, да, но не без помощи Рэймонда, конечно же.       — Естественно, он — ценный сотрудник. — Я подбадривающе коснулась шеи мужа и прошлась по ней прохладными пальчиками, заставляя того посмотреть на меня. — Смотри не потеряй. Кажется, он что-то говорил о пенсии.       Майкл глухо рассмеялся и посмотрел на друга, удивленно нахмурившись. Рэй лишь пожал плечами.       — Никакой пенсии. Я его не отпущу. — На этом обмен любезностями был завершен. И Майкл поторопился к следующему прибывшему после нас гостю. — Рад, что вы пришли. Увидимся за ужином.       Пирсон ушел.       Рэймонд склонился к моему уху и коснулся его носом, заставляя меня усмехнуться из-за щекотки.       — Спасибо за комплимент, — прошептал он с такой яркой улыбкой, которую я давно не видела на его устах. Я заглянула в его голубые глаза.       — Это правда. Майкл хоть и умный, но без тебя он бы не был там, где находится сейчас.       По мужскому лицу скользнуло изумление, но и то быстро исчезло. Рэймонд ничего не ответил, потерял дар речи. На секунду мне стало не по себе. Дело было в том, что я давно не говорила ему приятных слов (и не помнила, когда в последний раз говорила, что люблю), но сейчас почему-то я пребывала в хорошем настроении и даже располагала к себе. Рэймонд легонько поцеловал меня в щеку и отпрянул.       Следующие полчаса мы бродили по гостиной, изредка разговаривая с другими гостями и наслаждаясь фуршетом. Люди спрашивали о наших делах, малознакомые спрашивали о том, как мы познакомились. Сухо, непринужденно, быстро. В основном мы с Рэймондом находились в одиночестве. Муж рассказывал мне о гостях, чем они занимаются, что из себя представляют. Дела его и Пирсона мы не обсуждали ни тогда, ни сейчас. Я в общих чертах знала, как они зарабатывают себе на жизнь: нелегально, не без крови, — но для стабильности наших же отношений я не думала об этом, не вникала. В моих глазах Рэймонд был добрым человеком и мужем с прекрасной душой и острым умом. Иного я знать не желала. Чувства вырезали неприглядную часть давным-давно.       Ровно в восемь мы сели за стол и приступили к поглощению первого блюда. Майкл сидел во главе стола. По его правую руку сидела Розалин, рядом с ней — я. По левую сидел некий мистер Рочестер, то ли политик, то ли знатный, я не могла припомнить, знала лишь, что мероприятие по большей части устраивалось для него, рядом с этим тучным мужчиной в очках, прямо напротив меня, сидел мой муж. Мне это пришлось не по душе, но делать было нечего. Я смирилась и понадеялась, что хотя бы смогу обменяться парой фраз с Розалин.       — Как у тебя дела? — спросила она, когда официанты принялись уносить тарелки после первого блюда. Майкл вовсю общался с важным гостем, а Рэймонда затянула в разговор статная седовласая женщина в ярком пурпурном платье. Его присутствие не могло остаться незамеченным ни для женщин, ни для мужчин.       — Хорошо, живу потихоньку, работаю, — я улыбнулась, — а ты как поживаешь? Как бизнес?       — Со мной всё отлично, как и с бизнесом. Собираюсь открывать ещё одну мастерскую.       — Поздравляю. Прекрасная новость.       — Да, но не для наших отношений с Майклом. — Женщина, слегка сощурившись, посмотрела на мужа. Я замерла, не зная, что сказать. Проявить интерес или не лезть не в свое дело? Благо решать мне не пришлось. Розалин продолжила сама. — Из-за нашей работы мы видимся не так часто, как бы хотелось. То есть мы приходим домой под ночь и ложимся в одну кровать, но это не то же самое. Я скучаю по совместным вечерам.       — Может, вам стоит на какое-то время уехать? Устроить отпуск? Рэймонд присмотрит за бизнесом Майкла, а у тебя, я уверена, есть надежные люди, — неуверенно предложила я, не желая пересекать черту приличия. Бесцеремонно совать нос в отношения знакомых людей не хотелось.       — Обязательно. — Она сделала глоток вина и снова обратила на меня свой взор. — Знаешь, в этом плане я завидую вам, тебе.       — Мне? — мои брови полетели наверх.       — Да, Рэймонд говорит, вы регулярно проводите время вместе. И я ему верю. Майкл рассказывал, что даже при завалах на работе он, как штык, отправляется к тебе домой на ужин. Как только речь заходит о тебе, Рэй светится и хвалится тем, какая ты прекрасная и поддерживающая жена. Работа работой, но его приоритет — это ты.       Мои щеки зарумянились, хотя она не сообщила мне ничего нового. Любовь мужа я почти никогда не подвергала сомнению.       — Я ни капли не сомневаюсь, Майкл говорит о тебе то же самое.       — Он? — женщина ухмыльнулась. — Ну конечно.       Тут я поняла, что дело было вовсе не в зависти или проблемах семьи Пирсон. Возможно, Розалин, хитрая лисица с зорким взглядом, видела, что в наших отношениях не всё прекрасно, не так идеально, как было раньше. Крохотные склоки в отношениях были всегда (от них никуда не деться), но сейчас всё это исчезло из памяти, стерлось из-за своей незначительности. Рэймонд заботился обо мне, Майкл заботился о друге и его способности пребывать в твердом разуме, что помогало ему в работе, Розалин заботилась о Майкле, потому решила так аккуратно и красиво, почти незаметно вклиниться в трещинку, появившуюся между мной и мужем, дабы добавить капельку меда. Не всё потеряно, говорила она между строк, всё проходит, и этот период пройдет.       Я не любила, когда в мои дела кто-то лез, как и любой другой человек, но Розалин делала это не с поучительным подтекстом, а с доброжелательным, потому я пропустила это, хило улыбнувшись и делая глоток безалкогольного коктейля, тем самым заканчивая разговор.       В одиннадцать вечера мы покинули прием одними из первых. Рэймонд устал после рабочего дня, моя социальная батарейка села и держать улыбку стало трудновато. Муж сразу же заметил мой уставший и потерянный взгляд и повел прощаться с хозяевами вечера. После этого он помог мне надеть пальто и за руку вывел из дома. Оказавшись на морозном воздухе, я выдохнула, и пар клубами покатился по воздуху. Рэй отдал мне ключи, удостоверившись в том, что я не слишком устала. Он еще раз предложил вызвать кэб, но я не желала возвращаться за машиной в город следующим днем. Наш дом был моей крепостью, безопасным местом, покидать его понапрасну я не желала.       Когда мы заехали на нашу территорию, а двигатель заглох, я едва держала глаза открытыми. Ужасно хотелось завалиться в кровать и заснуть. И плевать на макияж и платье. Рэймонд вышел из машины и открыл дверь дома, я поторопилась за ним. На пороге я скинула обувь, пальто и поставила сумку. Ноги сами несли меня к спальне. Топот ног, вздохи, слипающиеся глаза. Рэймонд шел где-то позади. Мимо кровати я прошла с тяжелым сердцем, чуть ли не обливающимся кровью. Сначала нужно было умыться. Шустро, будто кто-то засекал время, я умылась, почистила зубы, запрыгнула в шелковое ночное платье и кинулась на подушки с громким вздохом. Из ванной донесся смешок. Минутой позже ко мне под одеяло забрался Рэймонд. Он лег впритык ко мне, заглянул в глаза и развязно улыбнулся.       — Привет, — прошептал муж.       — Привет, — ухмыляясь, ответила я.       Рэймонд обвил мое тело руками и поцеловал в губы неожиданно и пылко. Он выпил пару бокалов шампанского, немного виски. После достаточного количества алкоголя сдержанность в Рэймонде ослабевала, но никогда не исчезала. Я целовала мужа в ответ, стараясь поспевать за его ритмом, касаясь его шеи и груди. Но воздух в легких был не вечен. Мы прервались и с изумлением уставились друг на друга. Давно (несколько месяцев) между нами не полыхал пожар чувств, были только искорки, выражающиеся в объятиях и скромных поцелуях. Он звонко чмокнул меня в губы и тихонько рассмеялся. У него было хорошее настроение.       — Спасибо за прекрасный вечер, миссис Смит.       — Не за что, мистер Смит.       Я широко улыбнулась мужу и коснулась губами его щеки, щекоча себя его бородой. Рэй нежно взял меня за подбородок и заставил заглянуть в его глаза.       — Я люблю тебя.       — Люблю тебя, — эхом сорвалось с моих губ совершенно бессознательно.       Он положил руки на мой затылок и снова притянул для страстного поцелуя. Я ахнула и прикрыла глаза, пробуя на вкус остатки мятный ополаскивателя для рта. Пальцы вцепились в мои волосы. Его бедра столкнулись с моими. Он начал возбуждаться, я же, наоборот, запаниковала и поспешила разорвать поцелуй, но аккуратно, стараясь не задеть мужа своим отказом.       — Я устала, Рэймонд, — заговорила я мелодичным голосом, — и ты, я знаю, тоже. Давай спать, м-м? — кончиком носа я коснулась его носа и ободряюще улыбнулась.       — Конечно, да.       Я чмокнула мужа в губы и развернулась к нему спиной. Любила быть маленькой ложкой в объятиях, любила ощущать горячее дыхание на шее. Оно напоминало о том, что я не одна, что за мной всегда находится муж. Его рука обвилась лозой вокруг моей талии, пригладила живот и замерла. Я застыла. Будто осознала, что он нащупал что-то, что не должен был. В прямом смысле или переносном.       — Я вижу, что последние два месяца ты плохо ешь. — Шепот застал меня врасплох. Мои глаза округлились. Я оцепенела, чувствуя, как пот зарождается под кожей. Не такая уж хитрая, как мне казалось. — Чувствую, как ты сейчас напряглась. — Его нос коснулся моего плеча. — Я думал, что дать тебе время было хорошей идеей, ждал, пока ты придешь в себя, но всё становится только хуже. Что происходит, Дакота?       Я уняла дрожь, зародившуюся в горле, сглотнула ком и зажмурила глаза, дабы не заплакать. Безысходность. Зверь, загнанный в угол. Конечно, от его глаз не скрылась и эта перемена. Но в воздухе крохотным огоньком засияла и надежда. Нас ещё не зарыли в промерзлой земле на глубине шести футов. Я оказалась неправа. Он видел меня, видел проблемы. Мне не удалось спрятать всё под маской.       — У меня нет ответа на этот вопрос ни для тебя, ни для себя самой.       — Что я могу сделать?       — Не спрашивай меня ни о чем, Рэймонд, я не знаю. Ничего не знаю.       — Дакота, мы не можем оставить это так. Ты погубишь себя и не будешь вылезать из больницы, если так продолжится.       — Я буду есть. Обещаю.       — Было бы всё так просто, ты бы не похудела. — Тяжелый вздох. Он разочарован, обижен, зол? Я не понимала. Не могла повернуться, не хотела видеть ничего их этого своими глазами. — Ты будешь завтракать со мной. Я буду приезжать в обед, и с этого момента мы всегда будем есть вместе.       — С чего ты взял, что я не ем в обед?       — Я догадывался, а сегодня решил проверить кухню. Ты ничего не готовила, посуда на тех же местах и продукты в холодильнике тоже. Двигалась только твоя кружка с кофе. Может, запишем тебя к психологу?       — К мозгоправу!? — я не готова была всерьез принять свои проблемы, надеялась, что всё пройдет само со временем.       — Дакота, — резко одернул меня Рэймонд.       — Я в порядке! Спокойной ночи. — Крепче сжав подушку, я закрыла глаза. Мне хотелось спрятаться. Я желала, чтобы он увидел меня, думала мне полегчает, но стало только хуже. — Скажешь ещё слово, я пойду спать на диван.       — Я буду приезжать на обед, — строго сказал Рэймонд и сильнее прижал меня к себе, не давая сдвинуться с места.       С разговорами в ту ночь было покончено.