За окном под ледяным ветром сгибались ветки голых деревьев. Некоторые из них дотягивались до окон и изредка стучали по стеклам. Их тени рисовали на деревянном полу узоры, схожие с паутиной. Я проснулась от того, что мне стало щекотно. Горячее дыхание мужа касалось моей шеи. Рэймонд обнимал меня во сне, обвивал живот так, что мое бедро впивалось в его. Улыбка коснулась уголков моих губ. Жар, что исходил от мужа, доставлял неимоверное удовольствие. В Англии стремительно холодало, и отопление не справлялось с достаточно большим домой. Под одеялом и рядом с Рэймондом — вот, где хотелось зимовать.
Я приоткрыла глаза и развернулась на бок, сталкиваясь с умиротворенным лицом. Морщинки разгладились, ресницы не трепетали, придавая мужчине более, чем спокойный вид. Рэй выглядел безмятежно. Таким он мне нравился больше всего, возможно, потому что таким он почти никогда не был. Работа всегда висела на его плечах и не давала расслабиться. Я ненавидела его работу (из-за опасности, стресса, ненормированных рабочих часов), хотя именно она в основном обеспечивала нас. Рэймонд не жаловался. Ему нравилось, кажется. Потому я и держала рот на замке, не хотела испортить его счастье. Сейчас нам обоим оно было необходимо.
Мои глаза упали на часы на тумбочке со стороны Рэя. Полчаса до будильника. Я ощутила облегчение и вместе с тем горечь. Я могла остаться в блаженных объятиях, но ненадолго. Мои губы едва ощутимо коснулись губ мужа, он поморщился от щекотки, заставив меня тихо хихикать, но не проснулся. На такие крохотные мгновения он был моим полностью, не было ни Майкла, ни ферм, ни дел, ничего. Только я. Возможно, мои жалобы могли сложить в корню неверное представление, словно Рэймонд вообще не уделял мне времени. Было вовсе не так. Муж находился со мной, проводил время достаточно, правда, была одна маленькая проблема: порою казалось, будто его там не было. Его аромат витал в воздухе, глаза скользили по предметам, но дух… его дух будто улетал за сотню миль. У него были свои проблемы, свои заботы, и я не могла требовать стопроцентное посвящение своей личности. Но мне бы очень хотелось, чтобы он беспокоился меньше, чтобы жил для себя больше, чтобы был искренне счастливым, а не притворялся, дабы успокоить меня. Он так часто поступал. Рэймонд всеми возможными способами старался показать свою радость, но я далеко не всегда ему верила. Он хорошо играл роль идеального мужа, почти без запинки, но моя интуиция порою была сильнее. Или, вероятно, его скорлупа, защита трещала под давлением нашего брака. Что произойдет быстрее: раскол его брони или падение нашего альянса?
Я снова раскрыла глаза, когда прозвенел будильник. Повернулась. Пальцы нашли телефон и нажали «отбой». Я хотела встать, но крепкие руки сдержали меня. На моем лице появилась улыбка. И я посмотрела на мужа, тот улыбался с закрытыми глазами.
— Отпусти меня, — прошептала я. — Нужно готовить завтрак.
— Сегодня суббота, — хриплый голос, заставляющий мурашки бежать по спине, — милая, поспи, завтрак никуда не убежит.
— Расписание, Рэймонд. Помнишь?
Было некоторое, не совсем строгое расписание, что состояло из рамок (завтрак должен быть съеден в промежутке от шести до восьми утра, работа — с девяти до пяти, ужин — с шести до девяти, и другое). Когда Рэй жил один, у него тоже оно было, но четче, были свои так называемые ритуалы, помогающие ему справиться с ОКР.
— Мы ввели его из-за меня. Напоминаю, сегодня выходной, Дакота. А я могу нарушить правила на один день. У меня сегодня бунтарское настроение.
— Ладно, — ухмыльнулась я, — полежим ещё час.
Я зарылась носом в теплое местечко между шеей и плечом мужа. Он обнял меня крепче и поцеловал в макушку. Мои глаза прикрылись, и под давлением сонного царства я снова заснула.
Мы спустились на первый этаж только после восьми. Когда я проснулась, муж читал. Он уже успел умыться и лечь обратно в постель, вновь устроив меня у себя на груди. Рэймонд настоял на том, чтобы я сходила и приняла душ, расслабилась, пока он сам готовит. Делал он это крайне редко. Не было необходимости. Я выталкивала его из кухни, когда видела у плиты. Один из немногих способов, с помощью которых я благодарила мужа за его любовь и поддержку. Проявлять чувства, как нормальный человек, я не умела. Желание целовать и касаться мужа, признаваться в любви возникало не так часто, но это не означало, что я к нему ничего не испытывала. Просто такова была моя натура.
Возражать я не стала и пошла в ванную. Вместо душа я решила полежать в ванной минут двадцать, согреться. Когда спустилась в кухню, меня уже ждал завтрак, состоящий из блинчиков с голубикой. Мы поели в тишине. Мне давно не было так хорошо и спокойно на душе. Теплая атмосфера, запах травяного чая, горячие руки. Мы решили перейти в гостиную, улечься на диван и посмотреть фильм вдвоем. Таким мы почти не занимались. Работа, еда, изредка выходы, сон. Никаких развлечений. Рэймонд вообще телефон не использовал, только ради работы и звонков мне. Он предпочитал компанию книг или мою технологиям. Не муж, а прелесть.
Когда привычные заставки компаний прошли и начались первые кадры фильма, телефон на тумбочке зазвонил. Я уже готова была начать ругать своего шефа с его несвоевременными заданиями, но быстро поняла, что звонил не мой телефон, а Рэймонда. Плохой знак. Очень нехороший. Я передала устройство мужу, кусая щеку изнутри. Я пыталась скрыть растерянность и негодование во взгляде, но безуспешно. Рэймонд встал и направился в соседнюю комнату. Я сникла и поставила фильм на паузу, хотя стоило выключить. Не понимаю, зачем я надеялась на лучший исход? Надежда добивала меня так же легко, как слепого котенка. Один удар — я пряталась под одеялом и задыхалась от ярости, как дракон, не способный изрыгнуть пламя.
Рэймонд вернулся. Виноватый взгляд голубых глаз. Его бездонные океаны, выбивающиеся меня из колеи. Не могу им возразить, не могу принудить, не могу забыть, не могу обмануть, только пытаться.
— Мне нужно уехать.
Три слова. Приговор. Мне захотелось рассмеяться громко и истерично, кинуть пульт в стену. Ну, конечно. Иначе быть не могло. У меня отнимали даже такие крохотные крупицы умиротворения. Я собрала весь позитив, что был, и подняла глаза на мужа, стараясь не выдать настоящую реакцию.
Мне ведь только стало легче, неужели ты не видишь?! Останься! Останься! Останься. Прошу тебя.
Просто открой рот и скажи это, Дакота. Ты обещала ему, что будешь говорить ему о своих нуждах. Это работало несколько лет. Просто поговори с ним! Открой рот!
— Надолго? — опять этот робкий шепот.
— Я вернусь к завтрашнему ужину, надеюсь.
— Значит, надолго.
Рэй усмехнулся. Он человек, напоминала я себе, у него есть изъяны. Рэймонд не понимал. Впервые за долгие месяцы выходные напоминали что-то домашнее, родное, а не переглядки, посиделки в разных комнатах и неловкое молчание. И в такой важный переломный момент он оставляет меня. Мы держались на ветхой веревке, а Рэй все наносил по ней удары ножом.
Слепо и несознательно.
— Чуть больше суток, Дакота. — Рэймонд подошёл ко мне и взял за руки. — Не месяц. — Не ободрило. — Возможно, я закончу раньше, я постараюсь.
— Ладно, хорошо. Езжай, конечно. Я справлюсь, повеселюсь, мороженое поем, разведу бардак на один вечер. — Я скривила улыбку.
— Все хорошо? — он крепче сжал мои пальцы. Его лицо склонилось к моему, и кончик носа задел мой. Так ласково, небрежно, невинно. Я улыбнулась, хотя в тело закрадывалась печаль и показывалась через незаметные капли слез в уголках.
— Я буду в порядке, Рэй. Отдохну от тебя, — я фальшиво усмехнулась. — Тебе погладить что-нибудь?
— Нет необходимости, милая, надену свитер. Продолжай смотреть без меня. — Он кивнул на телевизор.
— Как скажешь.
Рэймонд поспешил на второй этаж. Мои плечи поникли. Я упала на диван и закрыла лицо руками. В груди дико заныло. Он же не на месяц уезжает, повторила я себе слова мужа. Но сердцу и обидчивому разуму было плевать. Мне тотчас расхотелось смотреть фильм.
Свет. Камера. Мотор. Акт номер какой-то там. Сцена прощания. Солнце сокрыто тучами. За окнами хлестал недружелюбный ветер. Деревянная дверь темнела за широкими плечами главного героя. На безупречном лице не дрогнул и мускул. Он смотрел на спутницу намеренно холодно, дабы сгладить горечь потери. Героиня, коей была я, стояла, прибрав руки к груди, пока по её щеке стекала слеза отчаяния.
Почти так и было. Я не плакала.
Муж накрыл мои щеки горячими ладонями, делая из меня беспомощного хомяка.
— В обед буду ждать твою фотографию с тарелкой с едой рядом. А лучше видео того, как ты ешь.
— Рэймонд. Это уже слишком.
— Ни капли. — Он одарил меня строгим взглядом, не шутил.
Господи, какой стыд. Муж следит за мной, как за ребенком. Не только на словах. После нашего разговора о моем весе Рэймонд действительно стал приезжать на обед. Конечно, не каждый день, такой возможности у него не было. Но раза три-четыре за будни выходило. Сидел за столом и смотрел на меня внимательно, будто я была предателем. Его забота дала плоды. Я набрала два килограмма. Маленький, но успех. Однако все не сразу пошло гладко. На первых порах меня тошнило и мутило. Такое состояние выбивало меня из колеи на парочку часов. Я не могла работать, просто лежала и в голове жалела себя или ругала. Последнее зависело от настроения. Рэй заметил это и страшно запереживал, грозился отвести меня к доктору, но я протестовала.
Думаю, тогда мне не хотелось выздоравливать. Мне нравилось страдать и бичевать себя. Голубое блаженство. Затягивающий водоворот.
— Я позвоню вечером.
Он надел ботинки, синюю куртку. Я стояла и смотрела, кусая губу и раздумывая над тем, что бы ему такого сказать. А сказать надо было. Мы же семья. Да и молчание приелось. Мы и так многое замалчивали. Сердце жаждало открытости.
— Обещай.
— Обещаю.
Маловато. Нужен большой романтический жест, но в моем стиле, подумала я.
— Я… я буду скучать, — на выдохе пролепетала я и в панике замерла. Я насильно выдавила слова из себя и испугалась, что он распознает сухость, именно её, а не ложь. Я не врала.
Его брови едва заметно взлетели наверх, а глаза пронзили мое лицо. Удивился, но тут же попытался это скрыть.
— Вот уж не больше меня, милая.
Рэймонд бережно пригладил мои волосы, склонился и с улыбкой чмокнул в губы. Мои губы автоматом растянулись и коснулись его бородатой щеки в ответ. Как всегда. Тайный ритуал. Безмолвное обещание. Ты вернешься. Я буду ждать. Вновь и вновь.
Он ушел. Дверь закрылась.
Отсутствие работы. Свобода. Выходные без Рэймонда. Казалось бы, рай на земле. Для многих замужних дам и джентльменов, да и не только для их. Я же ненавидела такие дни и ночи, не потому что не могла жить без Рэймонда или что-то тому подобное, просто слишком привязалась к рутине, частью которой давным-давно стал мой муж. Без рутины, как и Рэймонду когда-то, мне казалось, что я теряю контроль над своей жизнью, утопаю в бурном течении, задыхаюсь.
Вот и сейчас ветви розы с шипами стягивались на моей шее.
Я развернулась и уставилась на пустой дом. А с утра у меня было многообещающее настроение. Я вернулась в гостиную и плюхнулась на диван, руша идеальный ряд подушек. К черту подушки. Рэймонда все равно нет. Он оставил меня, обиженно заявил голос в моей голове. Я ударила подушку и поджала губы. Глаза скользнули к экрану телевизора с остановленным фильмом. К черту фильм. Я не хотела смотреть его без мужа. Конечно, мы бы благополучно забыли о нем ещё на середине, стали бы целоваться и обниматься, как любая нормальная пара.
Надежда на возвращение к нашей с Рэймондом норме не угасала даже в самые черные дни.
Я выключила телевизор и направилась на второй этаж. Идеально заправленная кровать была расправлена. Я залезла под одеяло и обняла подушку мужа не специально, по наитию. Она ещё пахла его гелем для душа, что кстати имел ныне редкий аромат мыла. Мои ароматы Рэй ещё мог терпеть, а вот к себе он относился строже. Хмурясь, фыркая, бормоча ругательства, направленные в сторону Майкла, я снова провалилась в сон. Плохие времена я переживала в царстве Морфея, то есть, по сути, избегала.
Меня разбудил рингтон телефона. Я поморщилась и испустила разочарованный вздох. Подушка выскользнула из объятий. Рука нащупала телефон и машинально ответила на звонок.
— Алло? — с закрытыми глазами недовольно пробурчала я.
— Я разбудил тебя, милая?
Рэймонд. Как я не подумала о нем. Кто ещё мог звонить мне?
— Да, я прилегла и, видимо, заснула.
— Хорошо, — я почувствовала его легкую улыбку, — это хорошо. Тебе стоит отдохнуть.
— Что-то случилось? Почему ты мне звонишь?
Я встала и потерла глаза. Как бесполезно потеряна часть выходных. Таракашки, ратующие за продуктивность, проснулись и стали мелкими рывками съедать мой бедный разум.
Ты должна сделать что-то, Дакота! Так не может продолжаться! Придумай себе полезное занятие. Ты живешь от выходных до выходных. Какое ничтожное существование.
— Я не дождался видео того, как ты ешь, жена.
Жена. Как строго. Рэймонд мною недоволен. Если бы муж был счастлив и, так сказать, удовлетворен моим поведением, он бы назвал меня миссис Смит.
— Я не буду отправлять тебе видео того, как я ем, муж. — Я откинула одеяло, залезла в тапочки и поспешила вниз. Мне ужасно хотелось пить. — Это странно.
— Поставь телефон так, чтобы я видел, включи камеру и ешь.
Предварительно муж включил свою камеру. Он ехал на машине.
— Рэймонд, — выдохнула я и взглянула на экран. Он смотрел на меня, не моргая. Значит, на попятную не пойдет. — Ты за рулем, у тебя работа, нечего тебе со мной возиться.
— У меня есть время на жену.
— Ладно. Взамен расскажешь мне, где ты и поел ли ты?
— Ноттингемшир. И да я поел, моя дорогая жена, очень вкусный стейк.
— Вкуснее, чем у меня?
Рэймонд ухмыльнулся и на долю секунды отвел взгляд от дороги. Меня это взволновало. Я замерла и сглотнула ком в горле.
— Ни в коем случае. Ты на несколько порядков выше.
— Что ты делаешь в Ноттингемшире? А ну да, — я наигранно, но сонно ахнула, — ты мне не скажешь, это секрет. Тогда я желаю знать, где ты будешь ночевать?
— Тут есть маленький отель недалеко от молочной фермы. Похож на наш дом только больше. Я уже заселился.
— Хорошо.
— Я тут подумал, может, нам стоить съездить в Шотландию после нового года на неделю? Что скажешь? Покатаемся на поезде, погуляем по Абердину, посмотрим замки?
— Звучит здорово. Я узнаю на работе, когда смогу взять отпуск. А Майкл тебя отпустит?
— Конечно.
— Тогда обсудим это, когда вернешься.
Рэймонд кивнул и снова призвал меня поесть. Я послушно разогрела куриный суп, села за стол и стала есть, пока муж по ту сторону куда-то ехал, а за окном его автомобиля мерцали безлиственные леса и серо-желтые поля. Он изредка поглядывал на меня. Мы распрощались, когда моя тарелка оказалась пуста. Рэймонд исчез с экрана. Я уставилась на сонное, помятое отражение.
Меня снова поглотила печаль.
Я вымыла посуду и забралась наверх. Устроившись с кружкой горячего чая в ещё теплой кровати, я включила ноутбук и открыла Нетфликс. Решила старый добрый сериал сможет отвлечь меня от хмурого одиночества. Однако это не помогло сгладить неровности вечера, хоть мне и удалось на два часа забыть о том, кто я и что делаю. За окном довольно быстро стало темнеть. Пыль оседала на мое неподвижное тело. Глаза впились в экран с яркими картинками. Но я не слушала, не смотрела. Я спала с открытыми глазами, полагаю. Не знаю, как ещё описать это странное состояние. Никаких чувств, никаких эмоций, никаких движений. А в голове лишь серая пустота, даже ветра не было. Возможно, был бы там ветер, я бы была счастливее. Я не раз думала об этом. Возможно, без кружащих беспокойными пчелками мыслей, без донимающих дум, я бы скорее оправилась, скорее бы позабыла о горестях. Двинулась бы дальше по дороге. Но мне оставалось только догадываться. Может, я вообще не права.
Вечером по тёмной лестнице я спустилась на кухню. Решила побыть хорошей женой, а не назойливым подростком с проблемами. Рэймонд обещал позвонить, значит, он непременно спросит про ужин, а я бы не хотела врать ему. Потому снова достала из холодильника куриный бульон, разогрела его, сделала себе салат и уселась за стол. Цветы в вазе засохли. Нужно бы выкинуть. Я поела в тишине. Отголоски сериала играли у меня где-то в голове белым шумом. И я желала от них избавиться. Я помыла посуду, выключила свет и направилась обратно в спальню. Я зажгла свечу с ароматом малины и села на край постели, свесив ноги.
Часы пробили семь, восемь, затем девять.
С каждым круговоротом часовой стрелки сердце билось всё чаще и чаще. Порою в пучине будних дней я забывала об опасности, что таила работа Рэймонда. Он пускал мне пыль в глаза, уезжая и возвращаясь в одно и то же время. А потом наступал момент, когда его срочно вызывали посреди ночи. Он вставал и уезжал в темноту, оставляя меня в болоте догадок. Тогда я и вспоминала о траве, фермах, Пирсоне, складе оружия, спрятанного за винным погребом, крови на руках мужа.
Мне никогда не становилась гадко. Боюсь, муж в моих глазах стоял слишком высоко, и уже ничего не могло спустить его с пьедестала.
Проведя с собой переговоры, я взяла телефон и позвонила Рэймонду, не выдержав. Он не взял трубку. Ни в первый раз, ни во второй. Я откинула телефон. Коленки задрожали. Стало трудно дышать. Пот посыпался с меня градом. Не смея больше сидеть, я стала наворачивать круги по комнате. А что, если...? Вопросы один за другим всплывали в голове и окрашивали стены. Я терялась в догадках. А потом раздался громкий дзинь. И голубоватый свет озарил комнату. Я подбежала к телефону.
Муж:
Прости. Позвоню завтра. Занят. Ложись спать.
Люблю.
Компактно и информативно.
Сердце успокоилось. Я упала на кровать и громко вздохнула. Очередной тяжелый момент преодолен. Новый рубеж пересечен. Мы все ещё живы.
Миссис Смит:
Будь аккуратен.
Люблю.
Телефон был благополучно отложен. Я же отправилась в ванную, где освежилась, переоделась, а позже забралась под теплое одеяло. Спать мне не хотелось, но иного занятия, коим я могла себя занять, я не видела. Я легла на спину, уставилась на потолок и сложила руки на груди. Не очень занимательное зрелище. Я принялась считать овец, то мне надоело, и я стала считать миниатюры Рэймонда. Это заставило меня смеяться, что отогнало сон ещё дальше. Забавно, через какие скачки настроения муж заставлял меня пройти. Как и я его. В этом мы были равны.
Я развернулась к окну, хотела понаблюдать за садом, но глаза упали на помятую подушку Рэя. И снова эта пелена тоски. Вздох слетел с моих губ.
Какое убожество. Убожество ли? У меня было всё, о чем мечтали люди: теплый и уютный дом, образование, полученное без провалов в долги, достойная работа с приличной зарплатой, муж, тот, кто ждал меня дома, тот, кто согревал ночами, тот, кто окутывал меня любовью и заботой. Почему мне грустно? Почему я ощущаю себя уставшей и бесполезной? Почему не могу вырваться из болота и стать счастливой?
Что со мной не так?
Может, мой горячий, роскошный муж прав? Мне действительно нужен врач? Цветные таблетки помогут мне прийти в себя? А, может, мне подсесть на травку? Она делает меня радостной, как показал опыт, да и дилер у меня был.
Рэймонд доставал мне травку специально. Конечно, он строго контролировал потребление, когда я этого делать не могла. Весна, да и лето были тяжелыми. Мне стыдно вспоминать себя несколькими месяцами ранее. Я много молчала, не мылась, не ела, легко впадала в тревожное состояние, отказывалась вылезать из кровати. До сих пор для меня оставалось загадкой, почему Рэймонд остался со мной. Неужели он так строго следовал клятве или просто ощущал ответственность?
Такое количество загадок противоречило самой сути брака.
Сев на сторону мужа, я открыла его тумбочку. Там всегда лежал запас травки, которую он проверял. Рэймонд запрещал мне употреблять без его ведома. Он очень боялся, что из-за моего состояния я подсяду на легкость марихуаны, а затем и вовсе перекочую на что-то потяжелее. Говорят, кокаин сейчас был в моде у богатых белых женщин. Мне почти подходил.
Я достала пакетик с травой и поднесла его к лицу.
— Здравствуй, старый друг.
Шустро я скрутила самокрутку. Щелчок зажигалки. Кончик загорелся алыми ободками. Я поднесла косяк к губам и затянулась. Момент, второй, третий… Закружилась голова. С моего рта слетело что-то похожее на смех. Вот оно облегчение. Все мои мрачные мысли собирались в мешок и отправлялись в самый дальний угол. Мне снова стало хорошо. Я спрятала травку обратно и распласталась на мягком одеяле. Сделав затяжку, я прикрыла глаза и увидела мужа. Парадоксально, знаю. Однако именно он занимал большую часть моих мыслей. Так было не всегда. Я спокойно существовала в браке, не проводя часы думая о муже. Но сейчас после всех его усилий удержать меня на плаву я не могла поступить иначе. Мне хотелось сделать для него что-нибудь столь же ценное. Но я только думала, а не делала, за что карала себя. Замкнутый круг.
Я соскучилась по мужу. И в ином плане. Соскучилась по его страстным касаниям, по вкусу его губ и кожи во рту, по томному шепоту с тысячами признаний, по его обожанию, по его голубым глазам, завороженно наблюдающим за каждым моим действием, по пальцам, ласкающим каждый миллиметр кожи.
Я громко рассмеялась. На меня нахлынула волна возбуждения. Неожиданный эффект. Что-то новенькое и интересное. Я плюхнулась на постель и положила ноги на спинку кровати. Боги! Не помню, когда в последний раз думала о сексе с мужем.
Мне вдруг захотелось взять телефон, позвонить Рэю и сообщить о своем полыхающем желании, попросить приехать и помочь решить проблему (нелогично, ведь дурман пройдет к тому моменту, когда он прибудет, как и, скорее всего, желание). Я залилась краской и закрыла лицо потными ладонями. А затем снова рассмеялась. Мне стало жалко мужа. Восемь месяцев вынужденного целибата. Он и слова сказать мне не мог. Ведь это можно было приписать к принуждению. Никто же этого не хотел. А я привыкла к одиночеству, прицепились к нему, оттолкнула мужа, ибо «он никогда не поймёт то, через что я прохожу…» и много-много других причин. Для этого воображения у меня всегда хватало.
Я подводила его, подводила себя. Старалась выстроить мост между нами заново, но что-то случалось, порывы грусти, злобы, и я своими же руками сносила постройки. А Рэймонд всё видел и терпеливо ждал, пока я оправлюсь. Он ничего не делал. Я понимала почему. Рэй осознавал шаткость моего душевного положения, боялся выбить из колеи, разрушить то, что я вновь пыталась собрать по крупицам. Я больше не была той, кем была, когда выходила замуж за Рэймонда, но я и не изменилась. Тело и разум застряли в промежуточном состоянии, между небом и землей, между старой версией и новой. Была ли новая версия лучше, я не знала. Наверное, мне стоило придумать её самостоятельно. А с чего начать? Я пыталась, искренне пыталась, но те кирпичики, что у меня были, уже не казались верными или правильными. Нужен был новый материал. А где раздобыть на него силы?
Розалин, будь она на моем месте, бы справилась с горем за месяц или два. Жила бы дальше. Она с непоколебимым природным стержнем внутри была полна энергии. Счастливая и уверенная. Розалин не подвела бы так ни себя, ни Майкла.
Почему я так не могу? Почему я веду себя как бесхребетный нытик?
Затяжка. Дым расползся по комнате. А по моим щекам поползли слезы. Я не сразу их заметила. Они падали на белоснежное одеяло, оставляя серые пятна. Наконец-то. Освобождение. Слезы я ждала больше, чем мартовского тепла или рождественских подарков. Пальцем я поймала каплю и поднесла к глазам, дабы рассмотреть. Дождь в пустыне. Мне бы хотелось плакать больше. Знаю, странное желание. Я не знала других способов справиться с негативными эмоциями внутри. Конечно, я могла бы кидать и ломать вещи, бить посуду в порыве, но это было затратно, а мы не так богаты, как могло бы показаться. Плакала я редко, ничего не ломала, и эмоции гнили во мне несвежими фруктами и овощами, пары которых ещё больше отравляли голову.
Я гналась за ощущением свободы. И если Мэри-Джейн лишь делала вид, что его дарила, то слезы действительно помогали.
Я затушила и отложила косяк в сторону. Слезы вытирать не стала. Мне нравилось их чувствовать. Я удобнее улеглась на подушке, сжала ногами одеяло. Мои мозги окутывала блаженная дымка. Тело двигалось медленно, едва ли слушалось. Прекрасное ощущение. Мои мысли распадались на полпути к умозаключению. Здорово. Ни гнета, ни ожиданий, ни требований. Свобода.
Поздним утром оказалось, что травка оказала на меня благое действие. Я смогла заснуть. Поднявшись на ноги, я поняла, что пребываю в небольшом раздрае. Но это не помешало мне скрыть следы моего проступка. И снова рутина. Ванная, душ, кухня, завтрак, мой любимый диван. Я проверила телефон. Звонков не поступало. На тумбочке я нашла книгу и взялась за чтение. Так и прошло время до обеда.
После одиннадцати я услышала звук на подъездной дорожке. Я нахмурилась и встала, отложив книгу, а минутой позже вышла в коридор. Дверь открылась. И в проеме выросла высокая фигура мужа. Губы окрасила косая улыбка. Даже время готовки ужина не подошло.
— Рэймонд?! Ты приехал? Уже?
Он снял ботинки и сделал навстречу шаг. Его голубые глаза заговорщицки сияли. Он едва сдерживал ухмылку. Видимо, был доволен удавшимся сюрпризом. Обещал звонок, а появился сам. Что ж, я была удовлетворена.
— Как видишь. Я же обещал приехать как можно раньше.
Я шустро подошла к мужу. Моя рука, слегка подрагивающая, неуверенно легла на крепкую грудь. Глаза впились в вязку свитера. Он был рядом. Снова. Какое облегчение. Груз упал с плеч, и следом моя голова камнем упала на грудь мужа. Рэймонд поперхнулся воздухом и, пронзив меня изумленным взглядом, обвил плечи руками.
— Я курила травку, — призналась я, зная, что Рэймонд заметит пропажу. Он же всё замечает. Шерлок.
— М-м-м, — он кивнул, обработал информацию, — много?
— Немного. Половина косяка.
— Мне оставила? — Рэй ухмыльнулся и пригладил мои волосы.
— В твоей тумбочке, если хочешь. — Я поймала его взгляд. — Набрать тебе ванну с пеной и поставить Барри Уайта? Кажется, у нас осталось то вкусное красное вино. — Я испустила смешок.
Только год назад наши выходные проходили совершенно иначе. Свидания в ресторанах или посиделки дома, ванна с ароматом, свечи, медленные песни, травка (не всегда, мы никогда не злоупотребляли), поцелуи, мокрые тела, секс. Много секса. Рэймонду необходим был секс. Как та же еда. Высокое либидо. Мне же не требовалось такого количества близости. Одного раза в неделю было более чем достаточно. Годами мы встречались посередине. А прошлой весной, когда цветы зацвели, мы, наоборот, загнили.
Рэймонд не прикасался ко мне подобным образом восемь месяцев. Я и не давала себя касаться. Мне было страшно.
— Может, позже. Сейчас я желаю посмотреть фильм со своей любимой женой и, может, даже мы поедим попкорн.
— Я не смотрела тот, что мы выбрали. Хотела, чтобы мы сделали это вместе.
Рэймонд ничего не ответил, он склонился ко мне, заглянул в глаза, будто что-то там искал, а затем сладко и мягко поцеловал мои губы. Его руки медленно обвили мое тело, и через секунду я повисла в воздухе на в крепких руках. Из моего рта вылетел смешок. Рэймонд уткнулся носом в мою шею и понес в гостиную.
По стеклу забарабанил дождь.
