***
Хуа Чэн распахнул глаза, находясь в храме Водных Каштанов, на коленях у Сянь Лэ. Тот испуганно и, так по-доброму, бережно поглаживал по волосам. Демон вскочил с колен божества, тряся его за плечи. — Гэгэ, это ужасно! Просто немыслимо. Мало того, что он оторвал Ши Уду голову, так еще и почти убил Ши Цинсюаня. Хотя, учитывая то, что он пережил, многие предпочли бы смерть. Видя, как округляются глаза Се Ляня, Хуа про себя посмеивался, но состроил маску самого испуганного и буквально шокированного увиденным. Не переставая трясти Се Ляня, демон продолжил свой спектакль: — Конечно, я тоже демон, но чтобы докатиться до такого! Надругаться над полумертвым… Бедный, бедный Ши Цинсюань. Нужно немедленно его спасти. Ох, если бы я только мог. Но увы, я бессилен во владениях Черновода. Гэгэ! Немедленно, сейчас же отправляйся на Небеса, нужно спасти беднягу и воздать по заслугам этому беспринципному гулю. Его пламенная речь несомненно оказала желаемый эффект. Се Лянь тут же связался с Линвэнь и буквально стрелой вылетел из монастыря, чтобы посеять смуту и напугать Небеса этим чудовищным хозяином Черных Вод. Хуа Чэн лег на небогатое рукотворное ложе, кладя руки за голову, думая о том, как прекрасна будет их следующая встреча с водным гулем.Глава 3
24 декабря 2023 г. в 13:50
Примечания:
отбечено;)
Когда гости были выпроважены, Хэ Сюань отправился на поиски братьев, которых закинуло куда-то в пределах острова.
Побродив немного, он нашел Ши Цинсюаня, который так и норовился встрять в неприятности. Благо Сюань вовремя подоспел, оттаскивая глупого бога от водоема, где его чуть было не схватил один из местных гулей.
Терпение плавно подходило к концу, но Черновод держался, желая эффектно раскрыть свои карты. Цинсюань хоть и был напуган, но видимо еще и близко не понимал, кто его «друг» на самом деле, ведь он все также неотрывно ныл свое раздражающее «Мин-сюн».
Демон решил сосредоточиться, как ни крути, оставалось найти еще и Ши Уду, что довольно быстро, собственно, и произошло. Но, как оказалось, Водяной самодур был куда смышленее своего братишки и даже додумался напасть исподтишка, нанося довольно меткий смертельный удар. Как жаль, что Хэ Сюань уже давным-давно не может умереть вновь.
Завидев это, старший братец прихватил младшего и попытался убежать, да вот только у гуля было преимущество на своей земле, поэтому эта так называемая «погоня» была чем-то сродни игре. Как же в этот момент отчаянно выглядел Повелитель Воды… Так старательно размахивал своим веером, посылая новые и новые водяные стрелы в солдат Хэ Сюаня, и даже в него самого.
Только сколько бы он сейчас не старался, ему не выиграть, его время плавно подходило к концу, которое Непревзойденный Князь Демонов назначил ему сам.
Подходя все ближе к братьям, Хэ Сюань полностью развеял свою маскировку, представ перед ними в истинном обличии.
«Что же ты за тварь такая?» — именно эти слова Водного божества, попавшего в ловушку, показались донельзя забавными, ведь они находились на его территории и так нахально позволяли себе грубить хозяину этой обители.
Еще более смешным казалась забывчивость Ши Уду, который так и не вспомнил Хэ Сюаня, пока оный сам не сказал, как несколько сотен лет назад Повелитель Воды старательно выискивал козла отпущения, чтобы подменить несчастливую судьбу братика с другой, более удачной. Чего только стоило выражение Водяного Самодура — создавалось впечатление, будто бы он увидел призрака.
Дальше взмах руки Черновода, и братья Ши потеряли сознание, как ни крути, они оба были истощены, а потому выдержать всплеск темной ци не смогли. Один щелчок, и их обоих уже перенесли ко склепу.
Пока Цинсюань был без сознания, его заковали в цепи.
Ши Уду же пришел в себя быстрее, сразу рассыпаясь в извинениях. Только что стоили эти пустые слова для давным-давно умершего человека, буквально потерявшего все и превратившегося в демона? Ничего. Абсолютно ничего.
Хэ Сюань с некоторой радостью позволял себе избить бога, который теперь стал никем перед ним. Теперь он мог позволить себе заставить виновника просить прощения у умерших. И Ши Уду кланялся, падал на колени и бился головой о землю, прося прощения, пока Черновод стоял рядом с ним, глядя на божество свысока, точно также, как когда-то тот смотрел на него, когда будущий Князь Демонов умирал, испытывая адскую муку.
Во время всей этой экзекуции вскоре проснулся и Цинсюань, который тут же начал плакать и безуспешно молить о прощении. Придавив ногой голову Ши Уду к полу так, что кровь начала струиться по его лицу, гуль наконец-то обратил внимание и на Повелителя Ветра, который то и делал, что лил слезы, убеждая, что он ничего не знал.
Он знал, и Черновод давал ему шанс не встревать во все это, ведь ему нужно было всего лишь не переться к брату. Но глупец дорожил своим братиком настолько, что добровольно втянулся в этот процесс свершения правосудия, а теперь плакал и молил прощения, умоляя убить его, чтобы вернуть судьбу владельцу. Только какой от этого теперь прок?
Устав слушать пустые слова, Непревзойденный дал братьям выбор: либо они меняют судьбу Цинсюаня на одну из худших и исчезают с его глаз, либо Ши Цинсюань убьет своего горячо любимого брата, отрубив ему голову тупым и ржавым клинком. И тут между божествами начался спор. Младший считал, что лучше поменять судьбу; старший, наоборот, выбирал смерть, не желая после поражения смотреть кому-либо в глаза.
Черновод молча наблюдал за этим, сверкая полными нездорового огня глазами. Любой исход будет ему по душе, ведь в каждом из вариантов они познают мучения в той или иной степени.
Как смешно, Ши Уду вновь возомнил себя всемогущим, решая убить двоих сразу — себя и младшего. Хэ Сюань предотвратил это, оттаскивая самодура, который тут же показал все свое высокомерие и отсутствие покаяния. Он не признавал вину, считая себя правым и смеясь в лицо своей смерти, в лицо Князю Демонов.
Внутри Черновода вспыхнул гнев, который вырвал из-под контроля немалую часть потока темной ци. Не сдерживая себя, он решил просто, что тому, кто не умеет пользоваться своей головой, она не нужна, и потому он одним резким движением руки обезглавил Повелителя Вод, преподнося оную алтарю с прахом близких, как он и обещал.
Руки перепачкались брызжущей во все стороны кровью из рваной раны Ши Уду, что заставило гуля ощутить то самое облегчение от тяжкого груза. Наконец-то он может быть спокоен, что негодяй уже не жилец и умер от его собственных рук.
На некоторое время Сюаня оглушило этой вспышкой эйфории, от чего он лишь мельком слышал крики Цинсюаня, о присутствии которого гуль уже даже позабыл, глядя на убитое тело.
Когда ясный рассудок вновь вернулся, немного подумав, владыка Черных Вод решил, что поскольку брат ветреного бога расплатился, то теперь он может покинуть его владения. Главное, чтобы Ши Цинсюань не попадался ему более на глаза. Подойдя ближе и расстегнув оковы, Черновод напоследок сверкнув глазами, сказал:
— Проваливай отсюда, чтобы глаза мои больше тебя не видели. — коротко сказал гуль, собираясь покинуть помещение, но ветряной божок тут же вцепился в его одежды, слезно умоляя поверить в то, что он ничего не знал.
От слов о том, что Цинсюань жить без него не может, Князю Демонов стало смешно. Ведь Бог Ветра оказался куда глупее, чем казалось, если после всего говорит о своей привязанности к нему. Хотелось его отцепить, как надоедливого ребенка, но тот не умолкал, продолжая лепетать о прощении, пачкая черные одеяния демона своими слезами.
Как ни странно, но Цинсюань не ограничился лишь словами, впрямь опустившись на колени, позволяя себе спокойно развязать пояс ханьфу и потереться, словно кот, щекой о нижнюю часть живота.
Для по сути мертвеца, чье тело кроме холода ничего не ощущало, почувствовать чужое тепло было довольно необычным, к тому же Цинсюань будто специально старался спустить брюки Черновода, тем не менее не решаясь делать этого до конца и в открытую. Еще и словно зная, он аккуратно лизнул довольно чувствительную часть тела, от чего Хэ Сюань вцепился в каштановые волосы слегка оттягивая, заставляя божество ветра взглянуть в глаза.
— Неужто ты правда думаешь, что сможешь мне отплатить за грехи своего брата? К чему эти слова о том, что жить без меня не можешь? — с издевкой спросил демон. — Ты и впрямь глупец, которого не видел мир. Другой умный человек послушался бы меня и бежал отсюда немедля, но ты, наоборот, пал на колени, прося прощения. На что же ты надеешься? Впрочем, не буду скрывать, видеть тебя в таком положении — удовольствие для меня.
Было бы несомненно ложью сказать, что вид взирающего сверху вниз гуля не заставлял словно под гипнозом позабыть обо всем на свете. И на миг Хуа Чен вовсе запамятовал, что находится не в своем теле. Что не его руки перебирают приятные на ощупь ткани. Очнувшись от наваждения, он продолжил свой спектакль, прижимаясь ближе, обхватывая руками стройные ноги повелителя Черных Вод. Непросто было выдавить из себя хотя бы слезинку, но разве за столько лет нельзя не познать в совершенстве искусство лжи и притворства?
— Мин-Сюн, я смогу, обещаю, если хоть и на малую толику, отплатить тебе за страдания. Да, я не смогу вернуть к жизни твоих близких… Что же за несправедливость… Мне так жаль… Так жаль…
Цинсюань разрыдался не на шутку, да так, что глаза нестерпимо жгло от соленой влаги.
Чужие лазурного цвета глаза пускали слезы, которые то и дело стекали по щекам. Если бы кто-то взглянул на Цинсюаня сейчас, то ни за чтобы не сказал, что он — Божество Ветра, ведь, стоя на коленях перед водным гулем, ревя и цепляясь за него, как за последнюю надежду, он скорее напоминал жалкую девицу, просящую о снисхождении к своим проступкам.
Разумеется Хэ Сюань уже не раз видел не соответствующие божеству повадки ветреного божества, поэтому и сейчас не удивлялся, ему скорее это даже нравилось. Нравилось видеть слезы того, кто пусть и косвенно, но виноват в его страданиях. Черновод получал наслаждение от того, что Ши Цинсюань так отчаянно выглядел перед ним.
— П-прошу… Только не прогоняй меня… Только позволь побыть рядом. Я знаю, как тебе неприятно мое внимание, но ты столько лет терпел мое присутствие. Прошу тебя, побудь хоть немного…
Хозяин Черных Вод наблюдал за младшим Ши, слушая его причитания о несправедливости и обещания о том, что он хоть на малость, но загладит вину.
Особенно смешным для Князя Демонов стало заявление о том, что Цинсюань не может без него жить. Что может быть лучше? Внешне гуль не выказывал каких-либо эмоций, лишь продолжая взирать сверху вниз на коленопреклонное божество.
Хуа Чен снова вытер влагу с миловидного личика одеждами гуля, а затем без предупреждения приспустил штаны Хэ Сюаня ниже, утыкаясь лицом в самую интимную область внизу живота.
Ши Цинсюань оказался куда проворнее, тут же, после своих слез, спуская брюки Хэ Сюаня, обнажая его. Ход мыслей божества сбивал непревзойденного с толку, ведь, неужели юнец и впрямь был так уверен в своей умелости, раз решил, что одним ублажением похоти водного демона сможет хоть на малую часть загладить их с братом вину?
Сам про себя Хуа Чен несомненно ухмылялся, он сам никогда не опускался до занятия, коим собрался заняться, следуя своему недавно обретшему ясные черты, плану. Было бы ложью сказать, что над его собственным удовольствием не трудились умельцы оральных ласк обоих полов. Живые и не очень. Поэтому представление о том, как подобный процесс проходит, он все же имел довольно четкое.
Пуская в ход свободные руки, он потянулся языком к не менее величественному, чем его обладатель, члену. Гуль все еще крепко стягивал в кулаке волосы, которые натягиваясь как струна, дарили приятную тянущую боль, что лишь окутывала все тело новыми нитями блаженства.
Под собственными одеждами стало тесно, но пока руки заняты совсем не собственным удовлетворением. Член демона, как и все его тело отдавало холодом, однако быстро нагрелось во рту до комфортной и приятной температуры, доставляя наслаждение трением о язык, который умело выписывал фигуры на самых чувствительных местах.
Постепенно Бог Ветра стал не только выводить узоры на члене Сюаня, но и слегка приспособившись вовсе стал заглатывать его какими-никакими трудами, вызывая возбуждение демона, который не показывал, что порой Ши довольно хорошо понимал о том как и где нужно провести языком и когда заглотнуть, чтобы было приятнее, выдавая это все лишь более сильным сжиманием шелковистых волос божества.
Свое собственное занятие так увлекло градоначальника, что тот сам с удовольствием постанывал, находя саму картину происходящего забавной и без сомнения довольно возбуждающей.
Убрав одну руку, Хуа одновременно углубил проникновение, отмечая, как прекрасно не страдать человеческими рефлексами и в полной мере сглатывать снова и снова сочащийся сок, что изливался с периодичностью в самое горло.
Жаль, нельзя было хоть ненадолго покинуть это тело и бабочкой покружить вокруг, чтобы запечатлеть эту чудесную картину. Несмотря на внешнюю холодность и отсутствие стонов со стороны гуля, князь чувствовал как с каждой секундой член во рту все сильнее твердеет, а густой жидкости выделяется все больше, что не могло не говорить о приближающейся разрядке. Хоть Хуа Чену и не хотелось дарить телу этого никчемного бога хоть толику наслаждения, градоначальник не удержался, правой рукой юркнув под собственные одежды.
Постепенно помещение заполнили вздохи демона и постанывания Цинсюаня, который видимо вошел во вкус за своим занятием.
Он, конечно, знал, что Щи Цинсюань тот еще развратник, но чтобы тело так реагировало на обычные ласки…
Все, казалось бы, двигалось плавным темпом к логичной разрядке, только вот в этот момент пленник прекратил свои старания.
Хуа не смог сдержать стона, ненадолго вытаскивая достоинство Черновода изо рта и вытирая испачканный слюной и смазкой подбородок, рукавом ханьфу.
Если они ограничатся одним минетом, то план Хуа Чена пойдет насмарку, поэтому давать гулю кончить себе в рот он не намеревался. В голову пришла одна, без зазрения совести сказать, гениальная идея. Заставить демона злиться было возможно одним незамысловатым поступком. Ведь, чем больше травм получит тело бога ветров, тем больше шансов, что все пройдет именно так, как и задумал Хуа Чэн.
Не долго думая, князь просто со всей дури укусил Хэ Сюаня за стоящий колом прямо перед своим лицом член.
Удивленно приподняв бровь, Хэ Сюань взглянул на вытирающего подбородок юношу ожидая ответ, который собственно последовал в виде очень яркой вспышки боли, от которой Черновод коротко взвыл. Не успев даже до конца сообразить что конкретно случилось, демон со всей силы отшвырнул Бога Ветра к стене, от чего послышался глухой стук о стену.
За считанные секунды в голове сложился пазл, от которого зловещая ухмылка расплылась на лице Князя Демонов. Пока Цинсюань еще отходил от своеобразной «встречи» со стеной, Хэ Сюань поправил брюки на время возвращая их на место, оставляя ханьфу развязанным.
— А ты ничем не лучше Ши Уду. Сначала падаешь в ноги, а потом никакого покаяния… Родство на глаза. Знаешь, я даже и не понял к чему ты так старался, хочу сказать сыграл ты идеально, я даже и не сразу подумал о подобном исходе… — зло посмеиваясь, сказал гуль, подходя ближе к божеству, беря того за горло, приподнимая и глядя в глаза, продолжил. — Но знаешь, ты немного не угадал, мой глупый Цинсюань, ты не в том положении, чтобы ослушаться меня, ведь, фактически, ты без магических сил — просто человек, которого я могу уничтожить одним щелчком, разорвав на кусочки. Да что говорить, я даже твоего горячо любимого братика убил лишь взмахом руки. Так как думаешь, каково придется тебе? Верно, тебя не станет в тот же момент. — сказав это, Черновод вновь ударил Ши затылком об стену, после чего, взяв за волосы, резко потащил юношу к полу, ударяя его лбом. После чего отвесил пинок по животу ветреного божества в полсилы.
Ухмыляясь при виде чужой крови, демон, поблескивая золотистыми от бушующей в теле темной ци и гнева глазами, продолжил глядя в лазурные очи напротив:
— Ты и твой уже покойный братец, мало того, что обрекли меня на вечные муки, украв судьбу, так еще и бесчинствовали в моих владениях. После этого ты посмел вот таким хитрым образом на меня замахнуться? Напомню тебе, Цинсюань, что я итак проявил к тебе благосклонность, когда не убил при первой же встрече там, на небесах. Ты должен был молиться на меня, потому что я, несмотря на все свое к тебе отвращение, защищал твою ничего не стоящую задницу от неприятностей. Ты должен бить мне земные поклоны просто за то, что я позволил тебе молча уйти, но нет же! Ты позволил себе такую дерзость, будучи предо мной на коленях, — ядовито усмехаясь сказал владыка Черных Вод, он отвесил затрещину божеству и, после чего, продолжил. — Знаешь, я хоть и демон, но не поступаю настолько подло, насколько низко пал ты, притворяясь столь сильно нуждающимся в моем снисхождении. Другие молят меня о том, чтобы я просто не разозлился из-за того, что они ненароком забрели в мои воды, не говоря уже о такой милости, как пойти с миром, в то время как ты, никчемное создание, возомнил себя самым хитрым. В таком случае тебе придется заплатить за свою выходку.
С этими словами и без того довольно-таки неплохо пострадавшему от неконтролируемой силы демона Цинсюаню досталось еще раз ногой в районе нижних ребер.
Наконец-то отпуская чужие волосы, Черновод довольно резкими движениями развязал пояс светлых испачканных одеяний Ши, толкая того на живот, коленом давя в районе шеи. Гуль не прекратил лишать божества одежды, обнажая довольно хрупкое, в некоторых местах с кровоподтеками, тело, а также вместе с этим и возбуждение юноши.
— Какой разврат… Я, конечно, подозревал о твоих странноватых предпочтениях после того, как ты просил принимать облик женщины, но чтобы до такой степени тебе нравилось, я, конечно, не ожидал. Хммм… Знаешь что? Мне это даже на руку. Тебе же нравится других кусать за корень ян. — сказав это, непревзойденный взмахнул рукой, высвобождая небольшой поток темной энергии, которая, обернувшись черной лентой, ловко обвязалась вокруг шеи ветреного божества, пока тот все также оставался прижатым к полу. Убирая колено и сжимая чужие волосы на затылке, Черновод потянул их назад, заставляя божество выгнуться.
— Так чего же ты хотел на самом деле, когда умолял меня на коленях? Учти, любой промах в твоих действиях может стоить тебе твоей ничего не стоящей жизни, поэтому настоятельно рекомендую наконец-то поумнеть, пока не поздно, и не делать ничего опрометчивого.
Боль, что озаряла сознание яркими вспышками, приносила лишь ликование. Мало того, что его трюк с блеском помог осуществить задуманную ранее часть плана, так еще и от мысли, что Ши Цинсюань вернется в это тщедушное тело и будет как минимум несколько недель зализывать раны, на душе порхали те самые призрачные бабочки, позванивая крыльями.
Надо сказать, к боли Князь Демонов давно привык, и она не вызвала сколь-либо ярких эмоций, как чувство совсем иного рода. Вспомнились времена мирской жизни. А именно — неприятное липкое ощущение собственной никчемности, но оно быстро прошло, ведь видя разлетающиеся темно-зеленые одежды на своем теле, Хуа Чэн в очередной раз вспоминал, что вовсе не он выглядит со стороны как бесполезная груда костей. Не его так нещадно таскают за волосы по холодному полу, словно блудную девицу. Если до того возбуждение было терпимым, то теперь от вида крови и собственных побоев, градоначальник начал чувствовать обжигающий нутро огонь, что молниеносно разгорался внутри.
Что скрывать, спустя сотни лет, обычное соитие давно не таило прежней прелести. От множества различных извращений также нападала скука. Единственное, что Хуа Чен никогда не позволял своим многочисленным любовницам и любовникам — причинять себе вред каким-либо, даже самым невинным, способом, а также как-либо доминировать. Новизна своего незавидного, для любого разумного человека, положения, наоборот, зажгла в демоне искру, погасить которую теперь было весьма непросто.
Сжимающийся вокруг шеи поток темной ци лишь добавлял дров во все сильнее разгорающийся пожар. Хуа сам не заметил, как его ханьфу сползло вниз, обнажая довольно потрепанное, пусть и за столь короткий период времени, тело. Видя на нем раны и кровоподтеки, князь ликовал. Можно было и сейчас оставить эту измученную оболочку. Возможно и без продолжения его замысел бы принял успешный исход. Но при мысли о том, чтобы оказаться в таком возбуждении сначала перед Сянь Лэ, а потом позорно сбежать в Дом Блаженства, бесстыдно ублажая себя своими же призрачными прислужницами… Ну уж нет. Столько лет немого восхищение не могли не быть вознаграждены самой судьбой.
Оттянув голову Ши назад, и пуская свои ядовитые речи, Хэ Сюань оказался так близко и пусть шею жгла нестерпимая боль, что она значит для того, кто своими руками лишил себя глаза? Всего лишь мелкое неудобство. Не более.
Губы Цинсюаня еле шевелились, но все же градоначальник вымолвил тонким, словно мышиный писк, голоском:
— Прости… Я не знаю что на меня нашло. В меня будто кто-то вселился. Прости меня. Я искуплю свою вину. Обещаю. Или я не Бог Ветра. Прошу тебя… Последний шанс. Иначе можешь прикончить меня на месте, не разбираясь.
Хуа Чэн причитал, снова пуская соленые ручейки по щекам. Ему нужен был лишь один момент. То самое, еле ощутимое, ослабление на шее и в волосах.
Для пущего эффекта демон не стал отстраняться от мучителя, а, наоборот, выгнул спину, подчиняясь давлению со стороны темной ци, бедрами вжимаясь в пах Черновода. Облизывая разбитые губы, Хуа еле заметно, но все же довольно ощутимо поерзал бедрами, задевая еще не до конца спавшее возбуждение хозяина Темных Вод. Волосы до конца не отпустили, но все же он почувствовал, что хватка ослабла. Лишь момент, которым однако непременно стоит воспользоваться.
— Я не буду более тебя злить.
Ши легким касанием руки прошелся по скуле Хэ Сюаня, поглаживая ровную, словно гладь темного озера, кожу. С уст сорвался еще один низкий возбуждающий стон, от еще более сильного и настырного прикосновения бедер к паху гуля, пусть и пока скрытого одеждами.
— Ты даже не представляешь… Я столько лет мечтал об этом. — рука Цинсюаня опустилась на открытые ключицы, поглаживая невесомыми прикосновениями кончиков пальцев. — Я столько лет любовался тобой. Твоей силой, красотой, умом. Я знаю, что и взгляда твоего не заслуживаю, но все же… Просто позволь дотронуться до тебя. Можешь сколько угодно смеяться над моей развратной натурой. Может думаешь, что я мечтал полюбить демона? Я знал, что Небеса сыграют со мной злую шутку, но я заслуживаю ее в полной мере, за грехи своего брата и свои собственные.
Надо сказать, часть этой речи была правдива. Наверное, оттого слова, летящие из чужих уст, казались самому себе столь откровенно честными.
Его касания были невесомыми, а слова казались воплощением того самого раскаяния, впрочем, настырные трения об пах демона и довольный стон отлично показывали те самые развратные мыслишки Ши Цинсюаня. Но дальше Бог Ветра не останавливался, лепеча о любви, раскаянии и прочем, чуждом Черноводу.
Не давая гулю произнести и слова, Князь Демонов оставил легкий поцелуй на его щеке. Хотелось бы покрепче взять это прекрасное лицо и развернуть к себе, впиваясь кровавым поцелуем, но от такой наглости не хотелось вызвать лишних подозрений, потому Хуа ограничился лишь легкими касаниями. Однако в местах, куда ниже губ, довольно по-свойски вжался еще сильнее, чувствуя, как растет возбуждение, у ничего не подозревающего насчет этого шикарного спектакля, демона.
Хэ Сюань уже давно не помнил, что такое любовь, поэтому эти слова казались чем-то пустым, будто шутка или очередная ложь. Легкий поцелуй стал последним штрихом этой, до жути трепетной и нежной, картины, глядя на которую кто-то другой проронил бы слезу. Но только не владыка демонических вод.
Толкнув Цинсюаня назад лицом вперед, Хэ Сюань сказал:
— Чего ты ожидал добиться этими признаниями? Ты мне до костей омерзителен не одну сотню лет. Я ненавижу тебя до скрипа зубов, ведь если бы не твое жалкое существование и проклятие, привязанное к тебе пустословом, то я бы жил иначе и был бы другим. Если ты надеялся признанием в любви выпросить милость, то вынужден расстроить Ваше Превосходительство. Я не тот, кто умеет так прощать, а также щадить провинившихся. Как ни крути, тебе не раз давался шанс исчезнуть с моих глаз долой, но ты его упустил! — усмехнувшись, зло прошипел Хэ Сюань, переворачивая божество ветра на спину, нависая над ним и сжимая чужое лицо, держа за щеки, продолжил. — Хочешь отплатить? Поздновато, но знаешь, ты меня хорошенько прогневал, так что думаю, ты сможешь извиниться за свою крайнюю глупость. Но если ты опять подумаешь о каком-либо обмане, я убью тебя более жестоким способом, чем Ши Уду.
Сюань не ослаблял хватку, которая сжимала довольно изящное горло. Слова божества казались чем-то из разряда очередной уловки, поэтому отпускать полностью Черновод не собирался, лишь ослабить хватку, позволяя жертве говорить, не задыхаясь. Сейчас Цинсюань был подобен грациозному зверю, загнанному в угол. Так старательно пытался подлезть к непревзойденному, так прогибался, пытаясь прижаться ближе. И ему это удалось, движение выполнило свое назначение, дразня поерзыванием бедер истекающий преякулятом член.
Отвесив Цинсюаню затрещину, Черновод прошелся взглядом по хорошенько потрепанному телу божества. Сверкнув глазами, гуль перенаправил поток темной энергии к чужим запястьям, фиксируя их таким образом вместо веревки, пока сам он усмехался, глядя на только нарастающее возбуждение Ши. Пальцем он неспеша провел по всей длине достоинства Бога Ветра, растирая после небольшую каплю естественной смазки меж пальцев.
— Насколько же надо сильно пасть, чтобы мало того, что хотеть демона, так еще и спустя столько боли возжелать его еще сильнее? По тебе и не скажешь, что у тебя настолько извращенные вкусы, Цинсюань. — делая замечание, Хэ Сюань достал свой член, проводя по нему рукой, в то время как второй раздвинул ноги Ши Цинсюаня, вновь скользя взглядом, по кровоточащим и не очень, травмам столь ненавистного бога. Наклонившись к шее Цинсюаня, Черновод лизнул изгиб, после оставляя кровавый укус. Слизав сочащуюся из образовавшихся ранок кровь, владыка Темных Вод довольно облизнулся, царапая кожу под ягодицами.
Оставив еще парочку таких укусов, Хэ Сюань наслаждался вкусом крови раздражающего его не один год человека. Возбуждение от ощущения яркого металлического привкуса на языке только нарастало и в мысли закралась заманчивая идея. Глядя в лазурные омуты, Хэ Сюань сказал:
— Говоришь, хочешь коснуться? Хорошо, коснись, но за каждое твое прикосновение я буду испивать толику твоей крови. Посмотрим, насколько тебе это необходимо. — сказал Сюань, освобождая чужие запястья, и после с ухмылкой добавляя. — Думается мне, для тебя, как божества, это не столь большая плата. Спустя какое-то время, все равно ведь восстановишься, так что посмотрим, насколько тебя хватит. Возможно, потом я забуду о твоей дерзости и повеселюсь с твоим прекрасным телом.
Холодный кафель под лопатками и могильный холод от демона сверху, что так нагло раздвинул в стороны стройные ноги. Хуа чувствовал, как по телу пробегают мурашки, и не только из-за низких температур. От самого взгляда гуля внутри все переворачивалось с ног на голову. Его, по обычаю, темные глаза вспыхнули ярким светом, словно солнце решило поглотить эту бренную землю. Чертовски возбуждающе.
— Хорошо… — Хуа начал было своим обычным голосом, в бреду соблазна позабыв, что находится в чужом теле, но вовремя опомнился и снова состроил мерзкий голосок Ши, прокашлявшись перед этим. — Я согласен.
Возможность дотронуться до этого идеального манящего тела стоило любого количества крови этого никчемного божества.
Ох, если бы не его дальнейшие планы, он бы несомненно потратил ее всю до последней капли, наслаждаясь самым восхитительным чувством на свете. Хотя и смерть Ши Цинсюаня не сильно отразилась на его планах. Одно дело труп, который никогда не сможет разжалобить прочих своими слезливыми речами, а совсем другое дело — причитания живого, который будет лить слезы, вопя и ревя о своем позоре. В любом случае небольшой запас имелся. Князь Демонов не желает медлить, кладя ладонь чуть ниже ребер и немного сжимая. Еще одно место, чувствительность которого отличалась от остальных. Хуа почувствовал боль в районе ключиц. Энергия ци покидала его с кровью, все более затуманивая сознание. Лишь бы продержаться…
Ручки Ши Цинсюаня настырно полезли ниже, поглаживая член Хэ Сюаня, что снова был эрегирован. На этот раз понимая, что времени довольно мало, градоначальник позаботился и о собственном состоянии, прислоняя оба члена друг к другу, поглаживая и потираясь, доводя обоих до пика блаженства.
От ласк столь любимого тела также было невозможно отказаться. Рука прошлась по соскам на гладкой груди, по ямочке ключиц, по чувствительным местам вокруг пупка. Демон чувствовал себя словно на краю пропасти, готовый вот-вот сорваться вниз.
Сознание постепенно угасало. Укусы гуля еще больше заводили, добавляя неповторимую деталь, что еще долго будет рождать мысли о подобных неповторимых ощущениях. Хэ Сюань, как обычно, был прав гораздо больше, чем сам думал. Он и на толику не догадывался какого рода извращения познал тот, кто выгибался и стонал сейчас под ним.
Тело Бога Ветра, натянутое подобно струне, было готово вот-вот взорваться в самом прекрасном, среди всех трех миров, наслаждении. Хуа Чэн чувствовал, что теряет контроль над телом, потому ускорил движение руки, прижимаясь ближе, соединяя их обоих еще сильней, как лед и пламя, в неистовом страстном танце.
Конец настиг их неожиданно, и тело Ши было испачкано семенем двоих, что смешались в одно, под стать своим хозяевам. Оргазм затмил сознание, вытягивая последний, пожалуй более громкий, чем все прочие, стон. Сил цепляться за это тело больше не осталось.