Секреты, что я прячу

      Лань Ванцзи был недоволен Старейшинами ордена. Они целиком и полностью испортили ему его свободный день, которого он так ждал. Он собирался провести весь день со своим любимым мужем. Они же просто решили позвать его из-за какой-то абсолютно нелепой проблемы, которая, казалось, не заслуживала его внимания. Не столько, сколько заслуживал его Вэй Ин.       Было ли его проблемой то, что заклинатели какой-то незначительной секты начали умирать по неизвестным причинам?       Он уже едва сдерживал своё раздражение, когда Лань Цзинъи вбежал в зал для собраний.       Вбежал.       Старейшины чуть не подавились слюной. Они начали говорить, указывая на Цзинъи:       — Видишь, Ханьгуан-цзюнь! Ты понимаешь, о чём мы говорили? Вэй Усянь развратил этого мальчика!       — Как нагло он нарушает правила!       Лань Ванцзи сделал бы им выговор, если бы его не отвлекло выражение страха и беспокойства на лице Цзинъи, которого совершенно не волновало, что Старейшины ордена ругают его.       Что могло случиться? Дети не были на ночной охоте, поэтому они не могли пострадать. Но Цзинъи выглядел так, словно пережил самое сильное потрясение в своей жизни: широко раскрытые глаза, дрожащие руки и смертельно бледное лицо. Он повернулся к Лань Ванцзи и сказал дрожащим голосом:       — Ханьгуан… Ханьгуан-цзюнь…       Брови Лань Ванцзи нахмурились. Что произошло?! Что-то подсказывало ему, что произошло что-то невероятно ужасное.       — Старший Вэй… он… Старший Вэй…       Внутри Лань Ванцзи всё опустилось.       — Что?! — рявкнул Лань Ванцзи, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Что могло случиться с Вэй Ином? Был ли он в безопасности? Что произошло?!       — Он… он пытался… Сычжуй… он с целителями…       Эта бессвязная болтовня заставила Лань Ванцзи понять одну конкретную вещь.       С целителями.       Боже, что случилось с его Вэй Ином?! Он ранен? Кто-то что-то сделал с его мужем? С ним… с ним всё в порядке?!       Лань Ванцзи вскочил на ноги, развернулся и приготовился бежать в лечебный павильон, когда издалека услышал протест Старейшин.       — Ханьгуан-цзюнь, вы не можете так просто уйти!       Он обернулся, его взгляд был ледяным. Как они смеют мешать ему пойти к его мужу?       — Что вы сказали? — спросил он опасно тихим голосом.       Старейшина запнулся, но продолжил говорить.       — Ханьгуан-цзюнь, это важный вопрос, как вы можете уйти в такой момент?       Лань Ванцзи не был очень ярким человеком в плане эмоций. Он был мастером в сокрытии их, начиная от привязанности и заканчивая гневом. Лишь немногие избранные могли прочитать его мельчайшие выражения лица.       Однако теперь даже слепой мог увидеть ярость в его глазах.       Как они смеют пытаться держать его подальше от мужа?       — Мой муж у целителей, — он едва не плевался в них. — Ничто, ничто не будет важнее его.       С этими словами он развернулся на пятках, оставив Старейшин пялиться на спину, а Цзинъи поспешил за ним.       Лань Ванцзи едва не бежал в целительский павильон, его сердце колотилось от сотен тревог. Что произошло? Почему его Вэй Ин был у целителей?       Почему?       Почему, после всего, через что ему пришлось пройти?       Когда он ворвался внутрь, зрелища, которое он увидел, было достаточно, чтобы его сердце на мгновение остановилось.       Сычжуй был в слезах, он рыдал на плече Цзинь Лина, сам же мальчик выглядел смертельно бледным, он постоянно то сжимал свои золотые одежды, то скручивал их. Цзычжэнь гладил его по спине, хотя его собственные глаза блестели от слёз. Лидер ордена Цзян был там, он смотрел на фигуру на кровати невидящим взглядом, держа её за руку и тяжело дыша. Казалось, он был на грани того, чтобы сломаться.       И когда Лань Ванцзи увидел фигуру, лежащую на крошечной кровати, он почувствовал, будто весь его мир рушится и рассыпается пеплом. Он не мог сдержать вырвавшийся у него всхлип.       Почему… почему его Вэй Ин лежит на этой кровати?!       — А-Ди… — сказал Сычжуй, заметив его. Его голос был едва громче шёпота. — Баба… он…       Его сын не смог продолжить, и он снова разрыдался, уткнувшись головой в плечо Цзинь Лина. Цзинъи подошёл к нему, коснувшись головы Сычжуя, и на этот раз Цзинь Лин не огрызнулся на мальчика, лишь немного пошевелился и позволил Цзинъи тоже утешить его сына.       — Вэй Ин… — Лань Ванцзи двинулся вперёд, приказывая своим ногам двигаться и идти к мужу.       Его мужу, смертельно бледному, лежащему на койке.       Когда Лань Ванцзи взял руку Вэй Ина в свою, он не мог не поморщиться от того, насколько она казалась хрупкой и тонкой.       Затем он заметил повязки на запястье и сдавленно вздохнул.       — Что… что… он… что случилось?!       — Он перерезал себе вены, — вяло ответил Цзян Чэн. — Я нашёл его в цзинши, лежащим в луже крови, он… он… — Цзян Чэн никак не могу продолжить свою фразу.       Этих слов было достаточно, чтобы Лань Ванцзи осознал, что произошло, и это осознание обрушилось на него как лавина.       Рядом с ними Сычжуй зарыдал сильнее, его плечи начали трястись.       Вэй Ин. Вэй Ин перерезал себе вены. Его муж пытался покончить со своей жизнью.       — Почему?! — воскликнул Цзинъи, из его глаз потекли слёзы отчаяния. — Почему Старший Вэй… — он замолчал.       Цзян Чэн издал звук, чем-то похожий на всхлип, прежде чем прижать свободную руку к глазам.       Лань Ванцзи сглотнул, глядя на своего возлюбленного. У него болело сердце, он смотрел на любимого сухими глазами, чувствуя, будто солнце в его мире погасло. Его мир по ощущениям вот-вот развалится на части, и, о боже, что чувствовал Вэй Ин, принимая такие радикальные меры?       Сколько боли он испытал, прежде чем подумать, что смерть для него — единственное спасение?       Сколько страданий ему пришлось пережить, прежде чем он решил выбрать этот путь?       Каким же дураком был Лань Ванцзи, будучи неспособным понять ту боль, которую испытывал его муж? Каким же никчёмным и жалким был он человеком?       Как родственная душа, как муж, как друг, сколько раз он подвёл Вэй Ина, не только в своей первой жизни, но и во второй?       О боже, что бы он делал, если бы Вэй Ин ум-умер? Лань Ванцзи не смог бы пережить это снова. И всё же он не мог заставить себя задать этот вопрос.       Лань Ванцзи слишком боялся ответа.       Словно почувствовав это, Цзян Чэн, человек, которого он презирал чуть больше десятка лет, словно почувствовав это, заговорил тихим хриплым голосом.       — Он потерял слишком много крови, — он сглотнул, прежде чем продолжить. — Единственное, что поддерживает его жизнь — это духовная энергия, которую передали ему целители. Они… они не знают, как долго он сможет прожить на этом.       Лань Ванцзи издал мучительный вскрик, его сердце сжалось от той боли, которую он испытывал. Это не могло быть правдой. Должно быть, это кошмар. Это определённо кошмар.       Сычжуй всхлипнул, сильно прикусив губу.       Лань Ванцзи поднял глаза и увидел своего сына в ужасном состоянии. Его глаза опухли, а по лицу текли слёзы. Он, должно быть, в ужасе от того, что снова может потерять своего Бабу. Не говоря ни слова, он подошёл к мальчику, трое других юниоров уступили ему место, и заключил его в объятия. Сычжуй сглотнул, прежде чем ответить на объятие, положив голову ему на грудь, как он делал, когда был ещё совсем ребёнком.       Он ничего не сказал Сычжую, он не мог позволить себе дать им ложной надежды. Но им было достаточно молчаливого утешения. Что бы ни случилось, у него всё равно останется часть его семьи.       Останется частичка Вэй Ина.       — Но… они говорят, что от него зависит, сумеет ли он выкарабкаться, — пробормотал Цзинъи, запнувшись, когда увидел выражение мучительной надежды на лице Лань Ванцзи.       — Он не умрёт, — внезапно заявил Цзян Чэн, — Это… это ведь А-Сянь. Он не умрёт. Я не позволю ему.       Лань Ванцзи кивнул, слишком сильно переживая, чтобы заметить ласковое обращение, которое использовал другой мужчина.       Вэй Ин не умрёт. Он не умрёт.       Думать о других исходах было слишком больно.       Все они молчали, погружённые в свои невесёлые размышления. Лань Ванцзи подумал о том, как он впервые увидел Вэй Ина, пробирающегося в Облачные Глубины с двумя кувшинами «Улыбки Императора». Боже, он бы всё отдал, чтобы увидеть ту милую улыбку Вэй Ина. Всё что угодно, лишь бы он проснулся и посмотрел на него своими большими прекрасными глазами.       И всё же он задавался вопросом, что побудило Вэй Ина пойти на такое?       Лань Ванцзи вздохнул.       В глубине души он знал, что подтолкнуло Вэй Ина к такому решению.       Кто бы смог терпеть ежедневные оскорбления, особенно человек с такой тяжелой травмой?       Он всегда знал, что Старейшины ужасно относились к его мужу. С ним обращались хуже, чем с грязью. Лань Ванцзи много раз жалел, что не может просто уйти, оставив должность Верховного Заклинателя и свой орден. Оставить эту должность лучшему, чем он, человеку. Но поскольку его брат был в уединении, и он не хотел оставлять орден на милость Старейшин, Вэй Ин, его милый ангел, каким он является, настоял на том, чтобы они остались.       — Айя, Лань Чжань, — сказал Он со своей ослепительной улыбкой. — Мы действительно не можем вот так просто уйти! Мы останемся здесь ещё на какое-то время.       — Но, Вэй Ин… — попытался он возразить.       — Лань-эр-гэгэ, не беспокойся обо мне! Я буду счастлив, если буду рядом с Лань Чжанем, где бы тот ни был!       Ему не следовало его слушать. У него появились сомнения с того момента, как Старейшины отказались признать их брак, и поникшего выражения лица Вэй Ина было достаточно, чтобы вырвать его сердце.       Он знал, что Вэй Ин страдал депрессией. Он помогал ему, когда у него были приступы паники. Он знал о том, что он причинял себе вред. Он знал об этом, обо всём этом, и ему всё равно не удалось защитить своего мужа.       В его голове крутились различные варианты того, что могло произойти здесь, в Гусу, из-за чего Вэй Ин потерял контроль и просто попытался покончить с собой.       Многие не согласились бы с тем, что орден праведных Ланей из Гусу способен Вэй Ина довести до такого, но ни у кого из них не было шрамов от тридцати трёх ударов дисциплинарного кнута.       И Лань Ванцзи не мог избавиться от удушающего чувства, что во всём виноват он.       Чувство вины давило на него.       В каком-то смысле он хотел, чтобы это полностью сломало его.       Сычжуй шмыгнул носом ему в грудь, и Цзинь Лин нерешительно протянул руку к мальчику.       — Сычжуй? — прошептал он, — Пойдём, я приведу тебя в порядок.       Лань Ванцзи выпустил Сычжуя из своих объятий, кивком велев ему следовать за Лидером Ордена Цзинь. Он наблюдал, как все четверо подростков вышли из комнаты, и почувствовал странное утешение от того, что у его сына были такие хорошие друзья, на которых он мог положиться: Цзинь Лин, Цзинъи и Оуян Цзычжэнь.       Он развернулся, когда Цзян Чэн прочистил горло, указывая на другой стул рядом с кроватью Вэй Ина.       Мрачно кивнув, он сел, и двое зятьев уставились друг на друга.       Им нужно было многое обсудить и решить.       И если подозрения Лань Ванцзи были верны, то наказывать придётся многих.       Некоторое время они молчали, оба слишком сильно погрузившись в свои мысли. Наконец Цзян Чэн нарушил подавляющую тишину, прерываемую только неглубоким дыханием Вэй Ина.       — Вы… — он запнулся, — Ты знал, что мастерскую А-Сяня буквально уничтожили?       Мозг Лань Ванцзи заверещал.       — Что?! — выдавил он. — Откуда ты… вообще знаешь об этом?       Взгляд Цзян Чэна потемнел.       — Я прихожу в гости к А-Сяню по крайней мере раз в неделю, — начал он, и Лань Ванцзи отметил это ласковое обращение, почувствовав удивление и радость за Вэй Ина. Его мужу всегда не хватало, чтобы его так называли.       Цзян Чэн продолжил историю, рассказав, как он спросил о местонахождении Вэй Ина, как адепт ордена Лань указал на цзинши и как он нашёл своего брата без сознания на полу. Затем он немного запнулся, глаза его остекленели, а хватка на руке Вэй Ина слегка усилилась. Он вспомнил, как звал на помощь, как отнёс Вэй Ина в лечебный павильон. Сычжуй пришёл уже позже, вместе со своими друзьями.       -… После того, как состояние А-Сяня стабилизировалось, я решил разузнать, что произошло, и, — тут он бросил взгляд на Лань Ванцзи и принял оборонительную позу, — я спросил кое о чём адепта, который направил меня в цзинши, и этот маленький засранец ответил мне. После того, как я спросил пару раз.       Лань Ванцзи не обращал внимания на выбор слов, прямо сейчас его единственным желанием было выяснить, что произошло.       — Он сказал мне, что… что А-Сянь выбежал из своей мастерской в слезах, и это место казалось совершенно разгромленным. И до этого… он видел А-Сяня в слезах, и он сказал мне, что слышал, как некоторые адепты произносили какие-то «шокирующие слова», а потом тоже самое говорил уже кто-то из ваших Старейшин, — заключил Цзян Чэн, и в его глазах вспыхнул убийственный огонёк.       — И… вам удалось получить эти ответы, просто спросив? — не мог не спросить Лань Ванцзи.       — Я угрожал Цзыдянем переломать ему ноги, если он не скажет мне правду, — убийственный огонёк в глазах Цзян Чэна стал сильнее.       — Послушай, Ханьгуан-цзюнь, ты мне ни капельки не нравишься.       — Это чувство взаимно, Глава ордена Цзян, — пробормотал Лань Ванцзи, всё ещё смотря на своего мужа.       -… Но я терплю тебя, потому что ты делаешь счастливым А-Сяна, моего брата. Но если этим Старейшинам твоего ордена удалось довести его до такого, предупреждаю тебя, ничто не помешает мне свернуть им шеи, — Цзян Чэн буквально кипел от злости.       Лань Ванцзи холодно улыбнулся.       — Вы наш гость, Лидер ордена Цзян. На самом деле, не хотели бы вы прийти на завтрашнее дисциплинарное собрание? Похоже, я должен наказать нескольких адептов и Старейшин.       Цзян Чэн мгновение пристально смотрел на него, прежде чем отрывисто кивнуть в ответ.       Эти двое молчали ещё несколько минут, прежде чем Цзян Чэн встал и неловко объявил:       — Я должен пойти проверить, как там А-Лин.       Он ещё раз отрывисто кивнул Лань Ванцзи и ушёл. Лань Ванцзи остался наедине с Вэй Ином.       Сначала Лань Ванцзи оставался сильным ради своего сына, а затем оставался таким же из-за Цзян Чэна.       Однако теперь, когда не было никого, кроме Вэй Ина, Лань Ванцзи не смог больше сдерживать душераздирающих рыданий, которые вырывались из него, пока он плакал, уткнувшись в бок Вэй Ина.