Молниеносец

       Тэхён ходил взад-вперёд по комнате, нервно кусая губы. Он пытался усидеть на одном месте, но это было выше его возможностей сейчас. Чонгук пролежал без сознания целый день, что не могло не волновать Кима. Хоть миссис Чхве и говорила, что всё хорошо, Тэхён жутко переживал.        Гук мирно сопел, лежа на своей кровати. Его ссадины были обработаны, голова была перебинтована. Тэхён всё ещё помнит свой ужас, когда увидел молниеносца на руках брата. Тысяча мыслей пронеслась в его голове, когда он увидел странного парня позади Джина. Это был он. Ворон. —Тэхëн? – Юнги стоял в дверях, оглядывая комнату. – Как вы тут? —Всё по-прежнему. – Безрадостно проговорил Ким. Его голос казался ему каким-то слишком чужим. Будто говорил кто-то со стороны, а не он. – Он всё ещё не очнулся. —Он сильно ударился, ему нужно время. – Мин подошёл к кровати и сел возле неё, аккуратно взяв мальчика за руку. – Гук у меня сильный, всё будет хорошо. Не стоит так сильно переживать. Юнги оглянулся на Тэхёна, который не переставал кусать свои губы. —Я не могу. – Прошептал одарённый. Его руки слегка подрагивали, что не скрылось от глаз Юнги. – Мне страшно.        Мин вздохнул и встал со стула, подходя к своему ученику. —Сегодня мы идём в лес со всеми учениками. Ты тоже пойдёшь. Тебе надо абстрагироваться от плохих мыслей и занять голову каким-то делом. Мы найдём Моргану, Чонгук встанет и всё будет хорошо. – Юнги ободряюще сжал чужое плечо. —А если не получится? Если начнётся война? – Последнее слово Тэ произнёс еле слышно. Оно его жутко пугало. Осознание, что они, как никогда, были близки к войне, вводило его в ужас. Что делать? Куда бежать? Бежать ли? —Мы с твоим братом постараемся, чтобы этого не случилось. Но если война всё-таки начнётся, – учитель замолчал, подбирая слова, – я обещаю, что тебе не придётся сражаться. Ни тебе, ни Джину.        При упоминании брата Тэхён нахмурился, отводя взгляд. —Ты с ним не говорил? —Я его игнорирую. Могу ведь я немного позлиться? Он ничего мне не сказал, понимаешь? Это ведь огромная глава его жизни, но он всё скрыл от меня. – Уголки губ Тэхёна поползли вниз, одарённого слишком ранило то, что Джин столько скрывал. Да, конечно, он был не обязан говорить ему о таких личных вещах. Но Тэхёну казалось, что они говорят друг другу всё. Ему было обидно. Будто брат не доверял ему. —Конечно, ты можешь злиться. Но долго тоже не надо. Джин довольно ранимый, когда дело касается тебя. – Юнги усмехнулся. – И, чтобы успокоить тебя, я скажу. Тот год, когда твой брат мог бы тебе всё рассказать и излить тебе душу, был неприятным для тебя и твоей семьи. Джин ставит вас выше себя и своих переживаний. И всегда будет так делать. Как бы сильно он не любил Намджуна. —Этот парень, – Тэхён замялся, – ворон, он очнулся? —Нет, Чимин следит за ним постоянно. Они на чердаке. Никто не должен прознать об этом. —Я могила, ты знаешь это. – Тэхён сложил руки на груди, изображая трупа, чем вызвал улыбку на лице Мина. – Когда очнётся, меня позовите. Хочу прописать один удар по лицу этого парня. Для профилактики.        Юнги рассмеялся. С каждым днём он видел всё больше общего между братьями. Джин правда вложил в Тэхёна очень многое от себя. Они оба были дерзкими на вид, но очень мягкими внутри. Оба были невероятно любвеобильными. Мин взглянул на Чонгука. —Я должен извиниться перед тобой за те свои слова. Я не считаю, что ты плохо влияешь на него или что-то вроде этого. Просто.... —Ты, как любой родитель, боишься за своего ребёнка. Я понимаю. Я тоже вспылил. – Тэхён кивнул учителю. Юнги был жутко рад, что Ким не держал на него обиду и понимал его. Иногда ему очень этого не хватало. – Но ты должен знать, что я не сделаю ему больно. Просто не могу. —Знаю. – Юнги сжал губы в тонкую линию. – Ладно, ещё увидимся. Скажешь мне, если он очнётся. —Обязательно. – Тэ кивнул учителю, переводя взгляд на Чонгука.        Сейчас он думал лишь о том, чтобы молниеносец поскорее очнулся.

***

       В ушах одарённого шумело, голова болела так, будто по ней ударили огромной тяжелой кувалдой. Намджун нахмурился, пытаясь открыть глаза. Это получилось у него не сразу.        Больше его пугало то, что он чувствовал скованность в движениях. Джун осмотрелся, с ужасом понимая, что его руки за спиной закованы в магические кандалы, а сам он сидит на коленях. К сожалению, и ноги были заточены в цепи. —Глядите-ка, кто очнулся.        Намджун всё ещё плохо слышал, удар Чимина сильно его оглушил. Он поднял голову, осматривая комнату, в которой находился. —Это чердак. – Чимин сидел на стуле в метре от него, сложив руки на груди. Одарённый, как всегда, выглядел роскошно. Обувь из дорогой кожи, белая рубаха, обшитая серебряными нитями, драгоценности на ремне. Всё, как он любил. – Ну, здравствуй, Ким Намджун, давно не виделись.        Джун усмехнулся, постепенно способность чувствовать боль к нему возвращалась. Бровь ужасно болела, возможно, была разбита, кожа в районе запястий зудела из-за металла, сдерживающего его силы. —Чего молчим? Неужели проглотил язык, пока я тебя нёс сюда? Ты оказался на редкость тяжёлым. Я.... —А ты всё так же ходишь в дешëвках королевы? Не надоело быть её пëсиком? – Указывая на вычурную одежду огненного, хмыкнул Нам. Чимин оскалился, буравя парня взглядом.        Неожиданно снизу послышались громкие голоса, и совсем скоро на чердак забрались Юнги с Джином. –О, он уже очнулся? —Только что. —Ну какого хрена вы делаете? – Сокджин развёл руки в стороны, явно злясь на друзей. Намджун оглянулся на окно, понимая, что скорей всего пробыл в отключке всю ночь, раз за окном было уже светло. – Я же уже сказал вам, что с Чонгуком он ничего не делал. Чон проснётся и подтвердит. —Мы верим тебе, Джин. – Чимин улыбнулся, но тут же перевëл взгляд на Намджуна. – А ему нет. Он получит за то, что делал до этого.        Пак встал со стула и отошёл к друзьям. —Вы слишком жестоки с ним, не считаете? Юнги, не думал, что ты станешь ему потакать. – Джин укоризненно взглянул на Мина. —На меня не смотри. Я ему говорил, что мы должны сначала всё обговорить с тобой, прежде чем ловить ворона. Но момент сам по себе был очень подходящий. – Юнги поднял руки в воздух, отходя от Джина на пару шагов. —Эй, не перекидывай всё на меня. Мы всё равно собирались его ловить, я считаю, что всё сделал очень быстро и лаконично. – Чимин пожал плечами, очень довольный собой. —Признай, Джин, мы были в замешательстве, увидев вас вместе. Так я ещё и из-за Чонгука переволновался. А этот.... —Меня зовут Намджун. – Громко проговорил пленный. – И я вообще-то тут. Невежливо как-то обсуждать человека в его присутствии. – Ворон слащаво улыбнулся, оглядывая старых друзей. Чимин вздрогнул, фыркая.        Юнги тяжело вздохнул и спросил: —Ты ведь знаешь где Моргана? Мы тут, чтобы уничтожить её и не дать занять трон.        Но Намджун даже не смотрел на парня, его взгляд был прикован к Джину. Чимин вздохнул, предвидя, что ворон ничего не скажет. Он резко взял стул и поставил его перед Намджуном, закрывая собой обзор на Сокджина. —Чего смотрим на него? Не смотри на него, смотри на меня. У нас с тобой будет приятный разговор сейчас. Как у старых добрых друзей. А вы оба, – Пак обратился к двум другим одарённым, – идите и проводите уроки с учениками. Никто ничего не должен заподозрить. —Ага, бедные ученики же не должны знать, что их любимые учителя держат одарённого в плену. А если я закричу? – Намджун только открыл рот, чтобы закричать, как увидел строгий взгляд Джина, которому его идея кричать явно не понравилась. Ворон тут же замолк. —Ладно, мы вернёмся позже. Развлекайся. – Юнги похлопал Чимина по плечу и ушёл. Сокджин ещё какое-то время стоял, молчаливо глядя в глаза ворона. Намджун ему мягко улыбнулся, будто говоря, что всё будет хорошо. Джин кивнул и тоже ушёл. —Ну, вот мы и остались одни. Ничего рассказать не хочешь? – Чимин щëлкнул пальцами, зажигая маленький огонёк в своей руке. Он стал перебирать пальцами, играясь с огнём. —Что ты хочешь услышать? – Намджун нахмурился, понимая, что из оков ему самому не выбраться. Но, честно говоря, ему и не особо хотелось уходить сейчас. —Ты, блять, пропал на три года! А сейчас оказывается, что ты служишь Моргане. – Чимин взмахнул руками, внимательнее разглядывая старого друга.        Намджун сильно изменился. Даже не в плане того, что он сильно повысил свой уровень в управлении силой. Внешне. Глаза стали ещё более выразительными, серые волосы отрасли, да и массе он набрал. Чимин итак всегда был ниже и меньше него на голову, так щас и в ширину уступал заметно. —Долгая история. Просто судьба сложилась так. – Намджун пожал плечами, но тут же скривился из-за боли, что ему доставляли кандалы. Они яростно сжимали его запястья, причиняя боль при малейшем движении. —Ты ведь понимаешь, что я могу убить тебя? Ты сам дал мне согласие на это. – Чимин откинулся на спинку стула, следя за каждой эмоцией, что только могла коснуться лица ворона. Намджун усмехнулся, покачав головой. —Не думал, что ты ещё помнишь наше обещание. Но только там было чёткое условие, касающееся Джина. —Ты делаешь ему очень больно. И делал всё это время. —Как и ты. – Намджун тут же стал серьёзнее. – Я люблю его. Я тут из-за него и ради него. Мне не нужно, чтобы ты верил мне. Это просто есть и этого не отнять от меня.        Чимин нахмурился, задумчиво отводя взгляд в сторону. На самом деле, он замечал, что отношение к Джину другое от ворона. Он не подверг его пыткам голосами в голове, не тронул его, защитил от взрыва. Возможно, слова Намджуна были правдой. —Как? Как ты, блять, пронëс эту любовь сквозь столько лет? С нашего разговора прошло целых пять лет. – Чимин убрал стул в сторону и сел на пол прямо перед Намом, чтобы тому не пришлось поднимать голову. Ему хотелось говорить с ним на равных, хоть на деле всё было не так.        Намджун искренне улыбнулся. Он обожал говорить о Джине. Эта тема была единственной темой в мире, которую он не устанет обсуждать. —Один раз я уже сказал тебе, что буду любить его вечность. Не важно кто я, где я и что я делаю. Ты знаешь, я был сиротой, я не особо общался с людьми до школы. Единственным родным человеком была моя бабушка, которой тоже не стало за полгода до начала моего обучения в интернате. И теперь представь, – глаза одарённого засветились, – в первый день в школе, где всё было так странно и страшно, я увидел его. Его глаза искрились, словно пламя. А улыбка ослепила меня, стоило мне лишь раз взглянуть на него. А потом я увидел, как вы подрались и он сжёг твой пиджак. – На этих словах Чимин сморщился, всё ещё физически ощущая боль от потери любимой вещи. – Он был таким дерзким, но в то же время его сердце было открыто для всех и каждого. Я влюбился и больше не представлял своей жизни без него. Я знаю, что доставал его долгое время и не хило так раздражал. – Намджун по-доброму усмехнулся. – Но я тут, чтобы дать ему и его семье свободу. И всем одарённым, которые этого заслуживают. Джун закашлял, в горле совсем пересохло. Чимин быстро встал и взял стакан с тумбочки неподалёку. —На, попей. Я помогу. – Пак предложил одарённому воду. —Ты не хочешь меня так отравить? – Нам хихикнул, увидев, как Чимин закатывает глаза. —Если бы я хотел убить тебя, я бы давно сделал это. – Пак помог Намджуну выпить воды и убрал стакан в сторону. Он снова сел перед ним в позе лотоса, разглядывая свои ладони. —Ты ведь не скажешь, где Моргана? – Тихо спросил Чимин. —Вам её не поймать. – Намджун закачал головой. – Моя госпожа создаёт иллюзии из песка, используя своё воображение. Её не так просто найти.        Намджун говорил уверенно, чтобы у Чимина не было ни единого сомнения в его словах. Конечно, он врал. Моргана давно не была такой могущественной, как раньше. Она старалась, тренировалась каждый день, очищала мысли от воспоминаний прошлого. Но иногда старые раны не хотят заживать, сколько не пытайся. Её сила уже не была такой, как прежде. И вряд ли будет. —Блядство. Я перерою всю деревню, но найду её. – Пак поднял на ворона свой взгляд. Намджун знал этот взгляд. Страх. —Чего ты так боишься? Неодобрения Юнги? Не ожидал, что вы споëтесь, на самом деле. – Джун улыбнулся уголком губы, прищурившись. Чимин же закачал головой, опровергая его догадки. —Если бы всё было так просто. Но, да, с Юнги мы более-менее ладим. Мы многое обсудили. – Чимин сжал губы, слегка хмурясь. —Он знает, что ты бесповоротно влюблëн в него? —Поправочка. Был влюблён. – Чимин снова щëлкнул пальцами, призывая огонь. Намджун приподнял одну бровь, явно не особо веря словам одарённого. —Хорошо, это не моё дело. Можешь делать, что хочешь, пытать, бить, я не скажу ни слова о Моргане. – Намджун, на самом деле, был готов к пыткам. Ему казалось, что Чимин попробует всевозможные способы, чтобы разговорить его. Но Пак просто встал с пола, кивнув ему. Весь недавний запал исчез с лица огненного. Это правда удивило ворона. —Я должен извиниться перед тобой. – Чимин улыбнулся, заставив Намджуна перестать дышать. Извинения? Какие, нахуй, извинения? Где пытки, избиение и ругань? Где всё, что Намджун заслужил? —Ты что....что ты сказал? – Ворон закачал головой, надеясь, что ему послышалось. —Прошу прощения у тебя за то, что из-за меня Юнги оставил и вас с Джином. Ты можешь врать многим, но я знаю, как он был важен для тебя. Наши разборки должны были коснуться только нас. Мне жаль, что.... —Прекрати эту херню. – Намджун оскалился, сжимая кулаки. Боль в запястьях становилась сильнее, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал. – Этот человек сам виноват во всём. И моя игра с ним только началась. А тебя мне прощать не за что. Лучше у Джина проси прощения. Твой явный игнор на службе очень его подкосил. —Знаю. – Чимин прикусил щеку изнутри, смотря сквозь Намджуна. – Я принесу тебе еды. Пак ушёл, оставляя ворона в полном одиночестве. —"Не ожидал услышать это от него. Не ожидал вообще всего этого. Думал, он захочет ещё парочку раз прописать мне по лицу, а он ушёл. Уж лучше бы ударил", – Намджун прикрыл глаза, пытаясь справиться с гудением в голове.        Чимин всегда был загадкой для него. Вечно язвительный, весь такой богатенький, избалованный ребёнок. Таким Чимин хотел, чтобы его видели другие. Но Намджун сразу раскусил его. Во-первых, вовсе Пак не богатый и избалованный ребёнок. Такой забудет об испорченной вещице на следующий же день и приобретëт себе новую. Но не Чимин. Каждая вещь, что он носил, была ценнее чем золото для него. Намджун видел это. Это была не привязанность к вещам. Это было чувство странного долга. Будто вся одежда не его и он должен после носки отдать её кому-то очень важному. Кима это всегда удивляло. И язвительным Чимин был лишь потому, что был чересчур ранимым. Сам Джун много раз становился свидетелем его горьких слëз из-за пустых слов других людей. Мнение окружающих было чересчур важно для парня.        Но после случившегося на службе, Намджун озлобился на Пака. Во многом, из-за Джина. Огненный одарённый жутко переживал из-за их дружбы, а Пак стал их резко игнорировать, преследуя свои причины. Намджуна бесило такое отношение Чимина. Но всё это было в прошлом. Сейчас им всем нужно было начинать дружбу с самого начала. Если вообще они смогут что-то начать. —"Я просто хочу добиться своего. Стать по-настоящему свободным", – Намджун хмыкнул, прикрывая глаза.

***

      Уроки сегодня проходили где-то в лесу, ближе к реке. Юнги много говорил, пока ученики шли за ним. Джин шёл сзади, следя за тем, чтобы никто не отставал. Тэхён плëлся неподалёку. Они так и не поговорили. Сокджин всё ещё помнил лицо брата, полное осуждения и презрения, когда они встретились ночью в лесу. Джин аккуратно подошёл к Тэ и тихо спросил: —Ты выглядишь очень уставшим. Не спал всю ночь? —Сидел у кровати Чонгука. – Тут же отозвался Тэхён. Но больше он ничего не говорил, смотря себе под ноги. Джин потянул руку к его плечу, но Тэ яростно прошептал: —Я не хочу говорить с тобой сейчас. Играй в заботливого братца с кем-нибудь другим.        Тэхён закачал головой, теплее укутываясь в плащ, и пошёл вперёд быстрыми шагами. Джин лишь проследил за ним грустным взглядом. Он понимал, что младший злится, ведь он умолчал о такой большой части своей жизни, как Ким Намджун. Но проблема была в том, что он не понимал, как вообще охарактеризовать их отношения с вороном. Кто Намджун ему? Кто он для Намджуна? Всё было слишком сложно, Джин сам не понимал, что происходит. —Тут сделаем остановку. Никто не устал? —Устали. – Как один проговорили ученики. Юнги лишь мягко улыбнулся, позволяя ребятам отдохнуть. – Отдыхайте, через десять минут начнём.        Всё, чего хотел Юнги, так это чтобы ученики вживую попробовали использовать свои силы. Видеть, как горит ветка из-за них, сколько дыма может быть из-за этого и как из-за одной искры может сгореть весь лес. Юнги, хотел, чтобы каждый ощутил то самое единение с природой, которое отличало всех одарённых от обычных людей. Чтобы стать сильным бойцом, необходимо чувствовать себя частью этого мира. Частью воды, что льётся с гор; частью огня, что ярко горит в костре; частью бушующего ветра, который развивает их волосы; частью земли, которая даёт людям плоды для жизни. Гармония. Без душевной гармонии не будет слаженной работы человека и стихии. —Вы друзья с ней. Понимаете? Товарищи по жизни. Стихия вас направляет, но не подчиняет, как и вы ей помогаете не выйти из берегов. Я чувствую это именно так. – Юнги облокотился на дерево, оглядывая учеников. —А что если дать бразды правления в руки стихии? – Неожиданно спросил Тэхён, привлекая внимание всех одноклассников. Юнги нахмурился, обдумывая чужой вопрос. Но за него ответил Джин: —Тогда от тебя ведь совсем ничего не останется. Если только стихия будет править, то настанет хаос. Всё выйдет из строя. Стихия подчинит мир себе. Люди больше не станут такой важной составляющей этого мира. —Да, он прав. – Юнги подошёл ближе к своим ученикам, сказав: —Вам решать, какой путь выбирать и что делать. В конце концов, это ваша стихия. Главное, чтобы потом это не сыграло против вас. Сегодня я хочу, чтобы вы были наедине со своей стихией. Даже когда на вас смотрит тысяча, есть только вы и она. Поняли?        Ребята кивнули, одна из учениц тут же спросила: —Преподаватель Мин, а что делать людям, которые потеряли свою стихию? Что они чувствуют и откуда знают, что она к ним вернётся? —Хороший вопрос, Джи. Они не знают, на самом деле. Никто не знает. Я никогда не терял своих сил и надеюсь это не случится ни с кем из вас. —Одарённый правда не может знать вернётся ли его стихия обратно после потери. – Джин говорил это всем ученикам, но смотрел он только на Тэхëна. – Что человек чувствует в такой ситуации? Опустошение. Полное отсутствие внутренней энергии. Могут быть изменения, как в вашем внешнем виде, так и во внутреннем.        Тэхён смотрел в глаза брата, а перед глазами пролетели те шесть месяцев, что он провёл в полном одиночестве. Стихии не было, как бы он не старался вернуть её. Она ушла, оставляя после себя огромную зияющую дыру. И Тэхён не знал, вернётся ли она когда-нибудь. Никто не знал. Кима пробрало мурашками, он вздрогнул, отгоняя плохие воспоминания. —Ладно, давайте продолжим. Хосок, я хочу, чтобы ты создал как можно более сильный вихрь листьев прямо тут.

❃.✮:▹◃:✮.❃

       В день его рождения каждый год был сильный ветер. Возможно, потому что это была середина ноября, а, может, потому что он был рождён ветреным одарённым. Его мать знала об этом сразу, как родила его. Она знала, что он такой же, как и она. Держа его на руках, одарённая уже чувствовала, что они были близки не только по крови, но и по духу.        Жизнь Хосока всегда была безоблачной. По крайней мере, его мать делала всё для того, чтобы она правда была такой. Они жили в богатом доме, отец был важным человеком во дворце. Хосок в детстве даже бывал там и видел королеву.        Но годы шли, мальчик рос и видел то, что раньше было сокрыто от его глаз. —Опять занимаешься этим? Кто позволил тебя?! Что я в прошлый раз говорил?! – Мужчина ударил по столу, поднимая сердитый взгляд на девушку. Хосока не было там, однако он слышал всё, что говорил отец его матери.        Раньше он думал, что их семья самая крепкая, что у его родителей не бывает ссор. Но они были у всех, даже в его солнечном доме. —Этого больше не повторится. —Ты и в прошлый раз мне это говорила. – Мужчина усмехнулся, садясь за стол. – Я – важный человек в стране, моя следующая цель – вступить в Совет короля. Ты, как моя жена, должна быть верхом послушания и патриотизма. А ты что делаешь? С кем водишься? —С нашим народом, Хëнсон. Я всего лишь помогаю людям. Я... —Знаю я о твоей помощи. – Перебил её мужчина, усмехаясь. Он буравил девушку яростным взглядом, но одарённая стояла перед ним совершенно открыто, ничего не боясь. – Они изменники. Предатели. И ты такая же. Я не сдал тебя королю, лишь потому что ты мать Хосока. Ты услышала меня, Авэль?        Девушка стояла у стола, разглядывая белую скатерть, будто это была самая интересная вещь в её жизни. —Я спросил, ты.... —Да, я услышала. Я больше не пойду туда. – Авэль поправила свои волосы пшеничного оттенка, собираясь выйти из комнаты, но Хëнсон остановил её, сказав: —Как жаль, что я не верю тебе. Поэтому ты под домашним арестом. Я поставил солдат у главного входа, я не разрешаю тебе выходить куда-либо. Сиди с сыном. Мужчина встал из-за стола и вышел из комнаты, покидая дом.        Одарённая молча стояла посередине комнаты, сжимая кулаки. Её лицо исказилось в гримасе отвращения. Этот мужчина был её адом на земле. Не имея имущества и родственников, будучи из старого, но бедного дома, ей пришлось выйти замуж за этого мужчину, чтобы не потерять всего. Единственное, что радовало Авэль, так это то, что Хëнсон никогда не трогал её. Он давил словами и угрозами, но не делал ей больно. Возможно, ему было стыдно перед сыном, которого он собирался сделать своим преемником. Или же ему было просто противно прикасаться к предательнице.        Девушка вышла из комнаты в холл, массивная лестница вела на второй этаж, на лестнице сидел мальчик, грустно рассматривающий свои руки. Сегодня у него было день рождения, все гости ушли буквально час назад. Этот день должен был быть одним из лучших, но всё оказалось иначе. —Хосок? Что ты тут делаешь? Идём к тебе в комнату. – Одарённая подошла к мальчику, чтобы взять его за руку, но внезапно он обнял её, крепко прижимаясь к матери. —Что случилось? Почему папа был так зол? Мне не нравится это. Ты выглядишь расстроенной. Сегодня ведь мой день рождения, разве всё не должно быть хорошо? – Мальчик сжимал в руках вечернее платье Авэль, зажмурившись. —Ты слышал всё? —Его ругань слышали все. – Хосок поднял взгляд на мать, пожимая плечами. —Идём в комнату, Хо. Поговорим там. – Авэль улыбнулась сыну, беря его за вспотевшую ладошку.        Она была ещё совсем молодой девушкой, когда вышла замуж, чтобы спасти себя от банкротства. Хосок появился на свет, когда ей было всего восемнадцать. Она росла вместе с ним, многое узнавая от него. Авэль давала мальчику всё, что знала сама. Ближе этого ветреного одарённого у неё никого не было. Ей никто и не нужен был. —Вы часто ссоритесь в последнее время. Это неприятно. – Хосок сидел рядом с мамой на своей большой кровати. Мальчик водил пальцами по атласной простыне голубого оттенка, слегка хмурясь. В первый раз, услышав ругань, Хосок убежал к слугам, испугавшись, что отец мог сделать матери больно. Потом такое происходило чаще и мальчик даже уловил смысл ссор, понимая, что мама чем-то не устраивает отца. —Прости меня, Хо. – Девушка поцеловала сына в макушку. – Я не лучшая жена для твоего отца. —Нет. Это он нехороший муж для тебя. – Возразил Хосок. – Да и отцом он хорошим никогда не был. Он меня не замечает совсем. Вон, смотри, какие книги он подарил мне сегодня. – Хосок указал на стопку книг, лежащих на его столике. – Только вот он, кажется, не помнит, что я прочёл их уже давно. Я вышел из возраста, когда читают такое. Он вообще знает, что мне сегодня исполнилось тринадцать? – Иронично поинтересовался Хосок.       Авэль рассмеялась, потрепав сына за щëку. —Какой ты у меня золотой ребёнок, ты знал? – Девушка встала с кровати и отошла к окну. Из их особняка открывался дивный вид на столицу. – Рассказать тебе за что твой папа так яростно ругает меня?        Хосок закивал головой, давно надеясь услышать об этом. Он боялся спрашивать об этом у мамы, подумав, что это будет слишком дерзко. —За то, что я люблю нашу страну. —Но он ведь тоже любит её, разве нет? Он работает во дворце, служит самому королю. – Хосок не понимал, что имела в виду его мама, поэтому она развернулась к нему и чётко проговорила: —Король и страна, Хосок, это разные вещи. Страна – это наш народ. Ради него я тружусь изо всех сил. Твой же отец лишь хочет выслужиться перед королём ради большей власти и богатств. Ни один из них не заботится о людях, что живут в нашей стране. —Странно, мои учителя.... —Твои учителя такие же остолопы, что и твой отец. Они все слепо верят короне, хотя с ней нужно бороться. – Авэль резко замолчала, понимая, что такие речи не приведут ни к чему хорошему. Её сын должен стать счастливым наследником богатства его отца и в будущем также вступить в Совет короля. Это то, чего хотел её разум. Безопасности для сына. Но это далеко от того, чего хотело её сердце. Счастье. Свобода. Вещи, которые многим одарённым давно неизвестны. Но люди все ещё закрывают глаза на диктатуру в их стране, будто давно смирились с этим. Да что там в стране, на всём континенте действует такая система. Система молчания, лжи и тирании. —Почему ты замолчала? Я хочу знать, что ты думаешь. Мне интересно. – Хосок подобрал колени к себе, обнимая их. —Эм, Хосок, забудь, что я сказала. Тебе пора спать. – Авэль закачала головой, подходя к кровати сына, чтобы поцеловать его перед прощанием. Но мальчик тут же схватил маму за руку, обиженно уставившись на неё. —Эй, почему ты хочешь уйти? Ты боишься, что я разочаруюсь в отце, но я разочарован в нём с тех самых пор, как услышал, как он кричит на тебя. Он не любит тебя. Ни в одной книжке не написано, что люди, познавшие любовь, будут кричать друг на друга.        Одарённая удивлённо посмотрела на сына, который бегал взглядом по её лицу. Ангел с демоном боролись на её плечах. —"Всё же если расскажу ему правду, ничего страшного не случиться. Это всего лишь правда. В будущем, он сам решит следовать ли ей или окунуться в ложь", – девушка села на кровать перед сыном, тепло ему улыбнувшись.        Но это не была всего лишь правда, как ей казалось. Правда – сильнейшее оружие, что они имели против власти, которая постоянно скрывала многое от них ради собственного благополучия. —Корона – не та вещь, которой можно доверять, Хосок. И большинство учебников, которые дают тебе твои учителя написаны рабами короны, которые хотят, чтобы глупые детишки верили в написанное. Король хочет поработить и вас, как он поработил всех детей до вас. Создать себе нерушимую армию против детей свободы, против других таких же армий в других странах. Но мы одарённые, что рождены природой. – Авэль коснулась щеки сына, посылая ему лёгкое дуновение ветерка. – Много лет назад некоторые одарённые почувствовали власть в своих руках и им не захотелось выпускать её из своих рук. Они посчитали себя выше остальных одарённых, хотя перед природой мы все равны. Так и появилась монархия. Власть затуманивает разум слабых людей, Хосок. – Авэль закачала головой, отворачиваясь от сына.       Хосок глядел на её профиль, внимательно слушаю свою маму. Эти вещи не были для него чем-то неожиданным. Он всегда чувствовал, что в их жизни слишком много неправильного. Одарённая продолжила: —Никогда бы не подумала, что дети природы будут так отвратительны. Они ведь наши братья и сестры по духу. Те люди, что стоят у власти. Но дух их давно испоганен этой самой властью. Но есть мы, одарённые, которые боремся за свободу. Ты понимаешь, что я говорю? —Вроде. Но, мама, ведь все люди верят короне. В чëм проявляется её ложь? Насколько сильно корона управляет всем, что аж залезла в разум одарённых? —Выбрось все учебники по истории, что дают тебе твои учителя. Я сама буду заниматься с тобой. – Авэль решила для себя всë, увидев заинтересованность сына. Она расскажет ему всё, что узнала сама. Всё, что ей самой пришлось так долго изучать, чтобы докопаться до истины. Но вдвоём им будет легче. Она не даст сделать из своего сына марионетку. – Например, что ты знаешь о молниеносцах? Что твои учителя рассказали тебе о них? —Мало, на самом деле. – Хосок свëл брови к переносице, вспоминая этих одарённых. – Они сказали, что они очень плохие. Они убивали принцев и принцесс, хотели захватить власть, напали на армию прошлого короля, убили многих людей, но их истребили. Учителя сказали, что лучше не говорить на эту тему в обществе. —Все их слова – ложь. – Авэль усмехнулась, понимая, что многие из учителей просто не знают правды, но были и те, кто всё знал и намеренно извращал истину. – Хосок, твоя мама состоит в подпольном клубе одарённых. Там я узнаю очень многое, что корона пытается скрыть от нас. Молниеносцы никогда не были плохими людьми. Запомни это. Их стихия так же чудесна, как и наша с тобой. – Мать взяла мальчика за руку. – Они совсем не враждебный народ. Однако убийство одарённого высоких кровей было. Но только одного, и то по личным причинам. Однако этого хватило, чтобы короли всех стран нашего континента решили их истребить. Двенадцать лет назад армия нашего прошлого короля загнала бедных мужчин, женщин, их детей и родителей в угол. Но молниеносцы не стали драться. Они все зажгли свои молнии, испарившись. – Авэль не хотела слишком впечатлять сына перед сном, поэтому пыталась как можно мягче донести до него факт того, что целый народ покончил с жизнью из-за гонений короны. – Но молниеносцы рождаются по сей день. Корона пытается найти их всех и уничтожить. —Но почему? – Хосок не понимал, как можно было поступить так со стольким количеством людей. Это не укладывалось в его детском мозге. Неужели кто-то мог быть настолько жестоким? —Ну, – Авэль встала с пола и отошла к столику сына, рассматривая книги, что ему подарил отец, – когда ты отличаешься от большинства, тебя либо презирают, либо боятся. А корона не любит бояться, не любит выказывать страха. Не любит признавать своих слабостей. Но, Боги, как же им было страшно. – Одарённая странно улыбнулась. Хосок впервые видел мать такой. Зловещая аура исходила от неё. Но ребёнок не боялся её. – Молниеносцы всего-то оказались сильнее обычных одарённых, что повергло верхушку в шок. Как же кто-то может быть сильнее них? Хах, глупцы. Они и ногтя молниеносцев не стоят. Хочешь знать, чем я занимаюсь? – Девушка подняла взгляд на сына. Хосок яростно закивал, увлечённый рассказом матери. – Помогаю бежать. Помогаю одарённым обрести свободу за пределами нашего континента. Сначала пройти за стены, а там и океан недалеко. Наши операции очень тяжёлые и требуют много времени для реализации. Но за этот год я и мои товарищи помогли сотне одарённых, тридцать из которых разыскивались для казни, ещё двадцать были приговорены к тюремному заключению из-за предательства страны. Хах, смешно правда, предательство. Главные изменники стоят у власти. Они посмели изменить своему народу, отобрали у нас право на свободу. Мы даже спасли двоих молниеносцев, брата с сестрой. Ты бы видел их, Хо. – Авэль посмотрела на своего сына, в её глазах он видел столько боли и печали. Ему так сильно захотелось её обнять. – Они так отчаянно просили о помощи. Но в то же время они очень боялись нас. Думали, что мы убьём их на месте или сдадим короне. Ни один человек на свете не заслуживает такого отношения к себе и к своему народу. —Невероятно. – Всё, что смог проговорить Хосок, спустя несколько минут молчания. – Я и не догадывался, что происходит такое. Что ты делаешь так много для обычных людей. —Твой отец не хочет, чтобы ты знал правду. Никто не хочет. Только вот мы не глупы, мы видим, слышим и можем анализировать всё происходящее. Но одарённые живут в страхе. За своих детей, за себя. Тебе когда-нибудь тоже придётся пойти в этот отвратительный интернат и стать солдатом. Монархия обязывает к этому поголовно всех одарённых. —Но разве это нельзя как-то остановить? – Хосок слез с кровати и подошёл к матери. —Нужна революция. Восстание. Или ещё хуже, война. Только радикальные меры могут что-то изменить. Но наш народ не готов к такому. Нужны предводители, те, за кем пойдут. Но никто не готов взять на себя такую ответственность. Повести целый народ за собой – это очень серьёзно. Много лет назад была такая женщина. Она могла бы повести за собой целые войска. – Авэль усмехнулась и села на стул, заглядывая в глаза сына. Никогда бы она не подумала, что этот вечер станет судьбоносным как для неё, так и для Хосока. —Женщина? Кто она? Что с ней случилось? – Хосок не представлял, каким сильным человеком надо быть, чтобы не побояться взять на себя ответственность за жизни стольких людей, чтобы повести их на восстание. О войне и речи не было. Наверняка эта женщина была могущественной воительницей. —Мин Юна. Она потеряла мужа в тот день, когда молниеносцы покончили со всем. Она создала серьёзную подпольную группу для борьбы с властью. Я входила в эту группу в годы своей молодости. – Авэль улыбнулась, вспоминая Юну и то, какой сильной была эта женщина. – Но, к сожалению, среди её друзей были те, кому доверять было нельзя. Как итог, она погибла. Её убили псы короля, оставив её несовершеннолетнего сына совсем без родителей. А группу нашу распустили. Без Юны мы ничего не могли.        Хосок приложил руку ко рту, нахмурившись. Такие вещи сильно действовали на него, он был довольно сентиментальным и ранимым ребёнком. Не мог терпеть чужую боль. —И как её сын жил так совсем без родителей? Где же он сейчас? —Как я знаю, он сейчас обучает детей в том самом печально известном интернате. Возможно, в будущем, он станет твоим учителем. Кто знает?        Хосок кивнул маме, задумавшись о чем-то. Внезапно выражение его лица изменилось и он тут же воскликнул: —Мам! Но папа ведь запретил тебе выходить из дома. Как ты будешь помогать людям, которые нуждаются в тебе?        На лбу мальчика появились складки, его глаза расширились от досады. Авэль лишь мягко улыбнулась, притягивая сына к себе и крепко его обнимая. —Мой золотой ребёнок, мама справится, не бойся. —Может, я мог бы как-нибудь помочь тебе?        Авэль испуганно взглянула на сына, тут же закачав головой: —Хо, даже думать забудь о таком. Ты ещё слишком мал, чтобы думать о таких вещах. Я расскажу тебе, как можно больше правды, но участвовать в этом ты не будешь. Понял?        Мальчик надул губы, пытаясь вызвать жалость у матери. —Не делай такое страдальческое лицо, со мной такое не пройдёт. – Авэль потрепала мальчика по волосам. – Всё, давай, завтра поговорим с тобой о твоих дальнейших уроках. А сейчас нам надо идти спать. Сегодня был тяжелый день для нас обоих. – Девушка поцеловала сына в макушку. – Спокойной ночи и ещё раз с днём рождения, Хо.        Хосок кивнул матери, сжимая в руках цепочку, что она ему сегодня подарила. Но настоящим подарком была совсем не эта драгоценность. Подарком была правда, что определила всю его будущую жизнь. Чон Хосок никогда и никому не был и не будет так благодарен, как своей матери, которая была самым смелым человеком в его жизни.

❃.✮:▹◃:✮.❃

После обеда Юнги зашёл на чердак, сменяя Чимина, который следил за Намджуном всё это время. Ким сразу же напрягся, прожигая парня злобным взглядом. —Лицо попроще сделай. – Юнги стоял вдалеке, не подходя ближе. —А ты подойди и я сделаю. Или боишься, что убью тебя на месте? —Ты скован, кому ты что сделаешь? – Юнги улыбнулся ему, словно Намджун был пятилетним ребёнком, который его забавлял. —Даже так я надеру тебе зад сильнее, чем кто-либо. – Намджун ждал этого так давно. Ни с кем в мире ему не хотелось сразиться так сильно, как с этим человеком. Показать, что он вырос, что он больше не тот маленький мальчик. Ким приложил все усилия и встал на ноги, но ходить он не мог, лишь стоять, и то с трудом. Цепи на ногах мешали его движениям. Юнги подошёл к нему ближе, внимательно осматривая одарённого перед собой. —Что, хочешь, чтобы я извинился? —Засунь в жопу свои извинения! – Намджун прыгнул вперёд и оказался теперь всего в метре от Юнги. – И вы, кстати, забыли надеть кандалы ещё мне на шею.        После этих слов голова одарëнного начала меняться, зубы росли, череп становился больше. Юнги пытался совладать с огромным ужасом, что просто рвалось из него. Такого он ещё никогда не видел. Голова чëрной пантеры рычала на Мина изо всех сил. Но не прошло и пары минут, как Намджун вернул себе прежний облик. Юнги стоял с раскрытым ртом, пытаясь проанализировать увиденное секунду назад. —Ты умеешь превращать отдельные части своего тела? Голову тоже? —Не надо мне твоего поддельного восхищения! – Намджун хотел подойти к Юнги ещё ближе, чтобы было удобнее атаковать, но неожиданно получил потоком воды по лицу. Одарённый потерял равновесие и грохнулся на пол.        Мин резко развернулся, за ним стоял Тэхён, который держал одну руку перед собой. Намджун сначала хотел начать ругаться, но увидев, что это Ким Тэхён, тут же замолчал, заинтересованно оглядывая морского одарённого. —Так это он и есть? Ворон этот? – Ким подошёл к нему, опуская руку. —Да, я.....        Резкая пощёчина оглушила Намджуна и тот скривился от неприятной боли. Юнги пребывал в ахуе. —Это тебе за Чонгука. Не хрен было пугать его и делать больно.        Мин хотел помочь Намджуну встать, но тот злобно посмотрел на него и еле встал сам, садясь на пол в прежнее положение. —А он мне нравится. – Джун прищурился, потом звонко рассмеялся, вводя обоих одарённых в ступор. – Рука такая же тяжёлая, как у брата.        Тэхён лишь фыркнул на это и обратился к Юнгу: —Миссис Чхве сказала передать вам, что Чонгук всё ещё в отключке. —Хорошо, иди, пообедай, Тэ. Я спущусь позже. – Юнги похлопал парня по плечу, мягко улыбнувшись ему вслед.        Намджун наблюдал за этим с раздражением на лице. —Что, нравятся твои новые ученики? – Джун указал на дверь в полу, в которой только что скрылся Тэхён. —Я люблю всех своих учеников. —Не надоело лгать? – Спокойно спросил Намджун, слегка потирая ноги, которые затекли от долгого сидения. —Я правда люблю всех своих учеников, они.... —Тогда где была твоя любовь раньше? На меня она не распространялась? Ты изводил меня, тебе вечно было недостаточно, ты вечно был недоволен. Я чувствовал себя ущербным. – Намджун усмехнулся, притягивая к себе колени. Он смотрел на свою кожу запястьев, что стерлась в кровь из-за наручников. Одарённый даже уже не ощущал боли в руках. —Я никогда не относился к тебе так. Но твоя сила....она иная, ты ведь понимаешь это. – Во взгляде Юнги было столько мольбы, Намджун скривился, отводя от него взгляд. – Вся злость, которую я проецировал на тебя, была адресована мне, потому что я не мог научить тебя. Мы застопорились на одном месте. Да, я изводил тебя. Я думал, что мы оба стараемся недостаточно. Но я просто плохой учитель. – Юнги улыбнулся, пожав плечами. – Сейчас я это понимаю. Ты смог научиться тому, о чëм я даже не подозревал. Ты огромный молодец, Намджун. Я горжусь тобой.        Намджун поднял на него свой взгляд, полный ненависти. —Эти слова были нужны ему, не мне. Сейчас я и без тебя знаю, что сделал всё, что в моих силах. Так что съеби отсюда. Я не имею желания говорить с тобой дальше. – Ким вздохнул, сердце билось так быстро. Ворон боялся, что одарённый услышит, как он счастлив. Как сердце заходится в бешеном ритме, грозясь протаранить ему грудную клетку. Этих слов он ждал так долго, ради них старался и столько практиковался. Но обида и злость никогда не пройдут от одной только похвалы.        Юнги медленно подошёл к нему, не увидев явного сопротивления, он сел рядом и прошептал: —Пожалуйста, скажи, где она. Я должен её остановить.        Намджун повернул к нему свою голову. Юнги будто уменьшился, сжавшись. Тон его голоса был мягким и отчаянным. —Тебе хочется убрать её, чтобы твоего дорогого Чонгука не забрали, но уже поздно. Он – часть грядущей войны. – Ворон говорил так, будто всё уже давно было решено. —Нет, Намджун, нет, нет. – Юнги взялся за голову, сжимая каштановые пряди волос между пальцев. Намджун смотрел на него, как на какую-то диковинку. Его удивляло его отношение ко всей этой ситуации. —Не говори, что ты..... —Он ребёнок! – Внезапно вскричал Мин, поднимаясь с пола. Джун поднял на него свой взгляд, следя за метаниями на его лице. – Он не станет инструментом в такой грязной игре. —Это не грязная игра, Юнги. Это жизнь. Твоя, моя, его. Разве не ты тот самый бунтарь, жаждущий свободы? Ты ведь всегда шёл против короны. Так что, мать твою, изменилось?! – Намджун приподнял бровь в немом вопросе, ожидая ответа от Юнги.        На самом деле, ему казалось, что Мин сразу поддержит идею пойти против короны, ведь как казалось Намджуну, он ненавидел монархию больше всех. —Я устал! Понимаешь ты это?! – Юнги развернулся к Намджуну. Весь его вид напоминал ворону загнанного в угол зверька. Он пытался бежать, пытался найти лазейку, но тёмные силы давили со всех сторон. Зверьку не выбраться без помощи со стороны. – Я, моя семья, мы вечно боролись за эту свободу! Но, посмотри, где они сейчас?! Моих тёти и дяди нет, потому что им пришлось уничтожить себя. Мои родители мертвы. Я устал, Намджун. Гнаться за тем, чего просто нет. Свобода – это иллюзия. Несбыточная мечта. – Юнги закачал головой, тяжело садясь в пыльное кресло.        Тишина повисла на несколько минут на чердаке. —Я хотел сбежать. – Снова тихо заговорил Юнги. – Год назад, двое моих учеников попросили меня помочь им сбежать из страны. У меня были друзья, которые могли им помочь. Я решил бежать вместе с ними. Решил бежать и забыть всё, что когда-либо связывало меня с этой страной. Те дети, мои ученики, они представляли огромную ценность для монархии, будучи вдвоём такими же, как ты. Мы бежали всю ночь. Но нас нашли и почти поймали. Я помог им убежать, прекрасно зная, что тут их ждёт лишь эксплуатация. Да везде вообще-то она их ждёт. Но за пределами нашей страны они хотя бы смогут задержаться в какой-нибудь тихой деревушке, притворившись обычными людьми, и забыть обо всём. – Юнги пожал плечами. – В какой-то момент, я даже подумал, что меня казнят, как изменника. Хах, смешно. – Мин стал смеяться, чем напугал Намджуна. – Королева никогда не оставит меня в покое. Она даже не сослала меня, просто отстранила от работы на год. Эрида умеет только манипулировать и уничтожать всё вокруг себя. Поэтому я и с Чонгуком сбежать хотел. – Намджун удивился его словам, об этом он не знал. —Вы хотели сбежать? —Он другой человек, Намджун. – Юнги дотронулся до своей груди в районе сердца, чувствуя, как что-то давит на него. Ему было трудно дышать, но он должен был продолжить. Он должен был рассказать Намджуну всё, что чувствовал. Может, тогда Нам поможет им. – Я весь этот год по крупице его собирал не для того, чтобы его снова сломали.        Мин взглянул на Намджуна, который молча смотрел в пол. Юнги вздохнул, поднимаясь. Он хотел уже уйти, как ворон громко сказал, заставляя одарённого вздрогнуть: —Ты ошибаешься. Свобода существует. И мы с Морганой докажем это. Я тоже три года не для того батрачил, чтобы отступить. Я знаю, ты не хочешь войны. Никто не хочет. Но без неё счастливой жизни нам не видать. Чонгука всё равно найдут, как бы ты не прятал его. Я не стану заставлять его или принуждать к чему-то. Он сам согласится. —Мечтай. – Огрызнулся Юнги.        Мин ушёл, ничего больше не сказав. В глубине души он правда надеялся, что Намджун сможет опровергнуть его слова. Доказать, что свобода не сладкие грёзы, а возможная реальность.       За окном смеркалось. Ким еле встал, аккуратно подходя к окну. Ему надо было выбираться, но ключи от оков были только у Чимина. Джун свëл брови к переносице, думая, что ему делать. Он знал, что тёмные призраки уже ищут его по всей деревне. Но было неизвестно, когда они его найдут.        Намджун вздрогнул от внезапного оглушительного грома. Он посмотрел в окно, увидев, как двое молодых одарённых, юноша с девушкой, сражаются друг против друга, практикуясь. Видимо, гром и молнии были проделками кого-то из них.       Хосок вызвал Давон на поединок, чтобы доказать сестре, что он сильнее неё уже на первом году обучения. —Получай! – Девушка возвела руки к небу, оглушая парня своим громом. Хосок закрыл уши, звук был таким громким, что он даже не мог открыть глаз из-за страха. Следом на землю обрушился сильный ливень. У Давон всегда была одна и та же стойка во время боя. Наиболее благоприятная для неё, стойка, в которой её силы сильнее всего раскрывались. Руки были возведены к небу, ладони раскрыты, но не полностью.        Хосок покрутил ладонями, вызывая ветер. Несмотря на то, что он весь промок, это ему не помешало навести на сестру сильнейший воздушный поток. Из-за ветра её саму окатило вихрем дождевых капель. —Как тебе такое, сестрица? – Хосок хмыкнул, поднимая глаза на их дом. Выражение его лица мгновенно изменилось, улыбка спала. Давон испугалась за брата, поэтому щелкнула пальцами, прекращая дождь. Она подошла к нему, тут же спрашивая: —Что случилось? Ты как-то завис. —Кажется, я видел кого-то странного в окне чердака. – Хосок перевëл взгляд на сестру, которая теперь сама смотрела на окна большого дома, в котором они жили уже вторую неделю. —И кого ты видел? Шёл сильный дождь, уверен, что тебе не показалось? – Давон знала, что Хосок любил пошутить над ней, иногда пугая её. Но сейчас парень казался абсолютно серьёзным. Сейчас ей так редко доводилось видеть его расслабленное лицо без вечной клоунской улыбки до ушей. —Я видел то, что видел. Если не веришь..... —Я не говорила этого. – Девушка усмехнулась. – Проверим потом, что там на твоём чердаке. А пока, не хочешь продолжить?        Давон сложила руки перед собой, будто собиралась драться в рукопашном бою. Хосок лишь рассмеялся на её нелепый внешний вид. —Выглядишь, как мокрая крыса. —Ты выглядишь также, братец. – Давон потрепала его по мокрым волосам. Всё же, его улыбка ей нравилась намного больше, чем отчуждённость на его лице.

❃.✮:▹◃:✮.❃

Домашний арест дал Авэль больше свободного времени, которое она посвящала сыну. Одарённая заплатила учителям Хосока много денег, чтобы они врали её мужу, будто обучают его сына. На деле же она сама занялась образованием мальчика в сфере истории и политики. В какой-то степени она была даже благодарна Хëнсону за наказание в виде ареста. Так она могла контролировать всё, что изучал её сын, могла направлять его и обучать.        За несколько месяцев она посвятила сына во все тонкости правления династии их короля. Хосок никогда не чувствовал себя настолько обманутым. По правде, мальчику очень хотелось кричать каждому встречному в лицо о том, как им нагло лгут каждый день. Но он останавливал себя каждый раз, вспоминая серьёзное лицо матери. За такое с ним могли сделать что угодно. От ссылки до тихой казни где-нибудь в подвалах дворца.        Одно Хосок выучил наизусть. Надо быть очень осторожным. Он не допустит того, чтобы его отобрали у матери.        Через полгода арест был окончен, что не могло не радовать обоих одарённых. Авэль привела Хосока в место собраний её клуба. Мальчик сидел в углу и слушал, как его мать обсуждала с другими одарёнными план помощи отчаявшимся одарённым. —"Хотел бы и я быть хотя бы наполовину таким же храбрым, как она", – Хосок любовался мамой, потом перевёл взгляд на других одарённых, что сидели тут.        Два брата, огненные одарённые, несколько взрослых женщин, каждая с большой семьёй. Но семья не мешала им вершить справедливость. Наоборот, лишь придавала жизненных сил. Больше всех внимание Хосока привлёк совсем молодой парень. Его длинные вьющиеся тёмно-каштановые волосы доходили до талии, в несколько мелких косичек были вплетены цветы, на голове красовался венок из каких-то трав. Такого исключительно волшебного человека Хосок видел впервые. Этот парень будто вышел из сказки.        На собрании этот красивый одарённый высказывался довольно резко, Хосок видел, как все взрослые были недовольны его словами, но все молчали, понимая, что парень был прав. —Мы не можем остановить новую операцию, лишь потому что твой муж решил устроить слежку за тобой, Авэль. – Красивый парень взмахнул руками, оглядывая всех присутствующих. – Мы готовились к ней несколько месяцев. Или я не прав? —Всё так, Эль, но мы не можем проделать всё идеально без Авэль. – Возразила взрослая женщина, что вызывала у Хосока много уважения. Она была учтива и спокойна, но от неё веяло стальной силой. —Значит, надо избавиться от мужа. – Вынес вердикт молодой одарённый. —Михаэль! – Мать Хосока нахмурилась, глядя на парня. Потом же она перевела взгляд на сына, который их внимательно слушал. – Хосок, тебе лучше выйти ненадолго.        Авэль улыбнулась, но этот дерзкий молодой одарённый возразил: —Зачем ему уходить? Он уже тут. Он уже вовлечён во всё это, Авэль. Играть в заботливую маму поздно, он уже участник игры и это было твоё решение. Пусть он поможет. Ты ведь ветреный, я прав? – Парень обратился к Хосоку, который мог лишь молча кивнуть ему. Глаза этого одаренного пленили, были такими зелёными и глубокими, что Хосок невольно задрожал. Вся обстановка давила на него, но несмотря на это ему нравилось находиться здесь. – Хочешь помочь матери? —Хочу. —Ну вот и всё. Решено. – Парень подмигнул Хосоку, возвращаясь к остальным одарённым. Авэль прожигала его взглядом, явно недовольная выходкой подростка. —Ты совершенно не думаешь, что делаешь и говоришь. – Одарённая встала из-за стола и вышла из кабинета, забирая сына с собой.

***

—Его зовут Михаэль. – Вечером того же дня Хосок уже слушал подробный рассказ о всех членах клуба. Конечно, больше всех его интересовал молодой парень с длинными волосами и зелёными глазами. Будто сошедший с картины, он был великолепен. – Он живёт с дядей и тётей, что приютили его после смерти родителей. —А почему они умерли? – Хосок калякал на бумаге что-то незамысловатое, больше слушая маму, чем что-то рисуя. —К сожалению, они умерли при взрыве, что устроили молниеносцы много лет назад. Они были солдатами армии короля.        Хосок резко поднял взгляд на мать, перестав рисовать. —И сейчас он борется за их свободу, несмотря на случившееся с его родителями? —Он прекрасно понимает, что никто, кроме короны, не был виноват в той ситуации. Солдаты просто стояли и делали то, что им велено. А молниеносцы сделали то, что посчитали правильным. Надо бороться с корнем проблемы, а не испытывать бессмысленную ненависть к каждому встречному. Здесь надо мыслить здраво. Но и у него это не всегда получается. – Авэль, несмотря на своё недовольство сегодняшней ситуацией, втайне надеялась, что когда-нибудь её ребёнок тоже станет борцом за справедливость и продолжит её дело. И сделает всё то, что она не успеет. —И сколько ему лет? —Семнадцать. —Такой молодой. – Задумчиво пробормотал мальчик, взглянув на свои каракули. – Когда мне будет семнадцать, ты разрешишь мне вступить к вам?        Авэль поперхнулась чаем, который пила. Хосок тут же встал, начиная стучать ей по спинке. —Всё, всё нормально, я в порядке. Ты правда хотел бы вступить к нам? Мальчик молча кивнул. —Помогать тебе – это всё, чего я хочу. Даже сейчас я бы хотел помочь, если это возможно. Девушка улыбнулась, сказав: —Вот исполнится семнадцать и ты обязательно вступишь к нам. А сейчас давай, пора спать.        Хосок завис на пару минут, пока его мама убирала со стола. По вечерам она любила распускать прислуг, чтобы оставаться с сыном наедине. Хëнсон уехал на пару месяцев по каким-то поручениям, поэтому они свободно могли сидеть на кухне и болтать о её работе в клубе. Сейчас, без отца, им было спокойно. Но люди Хëнсона всё равно следили за Авэль, что осложняло всю работу в несколько раз. —Ты чего завис? – Одарëнная коснулась волос мальчика, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. —Когда папа вернётся, ты не сможешь уходить, тебе надо быть очень осторожной. Зная его, он снова пустит за тобой слежку. Ещё более серьёзную, чем сейчас. Надо что-то придумать, чтобы тебе было легче. Пожалуйста, мама, позволь помочь. – Хосок посмотрел на мать, надеясь, что в этот раз она разрешит ему. – Я буду очень осторожен. Михаэль сказал, что я могу помочь. Это ведь так?        Одарённая долго смотрела на сына, тяжёлое молчание повисло на кухне. Хосок смотрел на неё своими большими глазами, прося о невозможном. Она не могла ещё больше впутывать его в это. —"Но ведь Михаэль прав. Хо уже вовлечён. И кажется, у меня есть идея, как он безопасно для себя может мне помочь", – Авэль согласно кивнула, сказав: —Есть вещь, с которой ты можешь помочь мне. Будешь на безопасном расстоянии, но благодаря тебе я смогу укрыться от Хëнсона. Глаза Хосока загорелись. Никто в этот момент не смог бы изменить его счастье. Оно было бесконечным. —Что, что? Что ты придумала? – Он тут же слез со стула и подошёл к матери. —Научу тебе передавать сообщение листьями. Говорить на языке шëпота.        Конечно, в тот вечер Хосок мало что понял из слов матери. Но когда дело дошло до практики, всё стало намного понятнее. —Ветер поднимает листья, а листья способны слушать и говорить. Шептать. Они скажут то, что скажешь ты. Эхом отдадутся в чужой голове. В зависимости от твоей сосредоточенности, листья могут передавать большие послания на длительные расстояния. В языке шëпота листьев лишь один минус. Зимой нельзя им пользоваться по понятным причинам. – Авэль подняла руки вверх, поднимая за собой и зелёные листовки. Они тренировались в их саду, за домом.        Аккуратно вращая ладонью, она заставляла листья вихрем обвиться вокруг неё. В следующую секунду одарённая зашептала какие-то слова, которые не были слышны Хосоку, так как он стоял достаточно далеко. Авэль дунула на руку, как бы пуская воздушный поцелуй в сторону сына. Листья тут же закружились в импровизированном танце и достигли Хосока. Его ушей коснулся лёгкий, почти ощутимый шёпот: —Здравствуй, юный одарённый. Твоя очередь. Чон заулыбался, взглянув на мать. —Это невероятно, я тоже хочу так! Что нужно делать? Мать подошла к нему, встала сзади и подняла руки сына в воздух. —Ветер – это истинная свобода, Хосок. Но также это чуткость и аккуратность. Веди свою стихию нежно, поворачивая кисти. Не забывай работать пальцами. Вся сила сосредоточена в руках. Помни это. Дай листьям подняться и окружить тебя. Пускай покрутятся вокруг тебя, почувствуют твою энергию. А потом проговори то, что хочешь и представь того человека, которому нужно передать послание. – Авэль аккуратно вела руки сына по воздуху, чтобы он ощущал прикосновение ветра к себе. – А потом отправь их в полёт своим обычным потоком воздуха. Попробуешь сам? —Да, давай. Тренировки проходили каждый день все два месяца, что отца не было дома. Та весна правда была особенной. Ветреному одарённому было необходимо много практики. Но Хосок был очень упëртым ребёнком. Мотивацией в этом деле ему служило то, что, познав язык шёпота, он сможет помогать матери работать. А помогать ей дарить свободу другим людям было чем-то запредельным.        К началу лета Хосок, наконец, смог овладеть искусством шёпота листьев. Это правда было чем-то столь чувственным и нежным, что одарённому хотелось плакать. Ещё никогда он не чувствовал себя такой полноценной частью природы. С помощью этой техники Хосок предупреждал маму о всех передвижениях отца и его слуг, которые должны были следить за ней по его приказу. И просто общался с ней, когда дома было особенно скучно. Так прошли его лучшие подростковые годы. В помощи матери, самообразовании и работе над собой и своей стихией. За пару лет он в идеале овладел искусством передачи информации, помогая матери и остальным членам клуба. О большем Чон Хосок и не мечтал.

❃.✮:▹◃:✮.❃

      Когда Давон говорила, что они с братом могут как-нибудь в будущем пробраться на чердак, чтобы проверить есть ли там кто-то посторонний, она не думала, что они сделают это на следующий же день. —Хо, это глупая затея. – Девушка закачала головой, прислонившись спиной к стене. – Ты мог ошибиться. Вряд ли ты видел кого-то в окне чердака. —Да, я тоже так подумал изначально. Но. – Хосок поднял в воздух указательный палец. – Я заметил, что преподаватели Мин и Пак часто ходят туда. Разве это не странно? —Ты следил за ними? – Девушка упёрлась руками в бока, осуждающе глядя на брата. Хосок взмахнул руками, мол ему ничего больше не оставалось. —Ты ведь молчишь, не хочешь говорить, что происходит в стране. А учителя точно в чём-то замешаны и чердак играет тут не последнюю роль. Я уверен. Так ты поможешь?        Давон внимательно оглядела брата с ног до головы. —Боги, за что мне такое недоразумение на голову? – Девушка возвела руки к потолку, будто молила Богов о мозгах для своего брата. – Ладно, как ты собираешься пробраться на чердак, если преподы постоянно там? —Сейчас там не все. Чимин обедает с остальными в большом зале. Тебе нужно просто ненадолго отвлечь внимание Юнги, пока я быстренько не проберусь на чердак.        Давон задумалась, но потом её губ коснулась коварная улыбка. —У меня нет причин общаться с твоими учителями. Предлагаю поменять план. Ты отвлекаешь, я иду на чердак. Хосок нахмурился, ему такая затея была не по душе. —Ты можешь соврать. Откуда мне знать, что ты скажешь правду, если правда найдёшь кого-то? —Никак. Просто кроме меня тебе никто не может помочь. Но, не бойся, врать я не собираюсь. Мне самой стало интересно, что же там на этом чердаке. Так что, по рукам? – Давон протянула брату руку. Хосок недолго смотрел на неё, прежде чем пожать. Мысленно он молил о том, чтобы он не ошибся и на чердаке правда кто-то есть. – Только отвлекай Юнги как можно дольше. Листьями дай знак, когда мне возвращаться. —Хорошо. Идём.        Они вдвоём вышли из комнаты, но Хосок один спустился на первый этаж. Он был довольно наблюдательным и приметил за пару дней, что учителя выходят с чердака в одно и то же время. Сейчас Юнги как раз должен был спуститься на первый этаж, чтобы зайти на кухню к миссис Чхве. —"Если узнаю что-то серьёзное, расскажу всё Тэхëну. Возможно, придётся рассказать ему о том, что Гук молниеносец. Но тут рисковать тоже нельзя. Я не знаю, как Тэ отреагирует. Но если Чонгук правда нравится ему, то он примет его любым. Как я видел, его чувства правда глубоки. Никто из одарённых в этом доме не проводит с ним сейчас столько времени, сколько Тэхён. Это да о чём-то говорит", – Хосок отвлёкся от своих мыслей, когда в холл спустился учитель Мин. —Преподаватель Мин, я как раз вас искал. —Что-то случилось? – Юнги развернулся к ученику. —Эм, нет, я просто хотел спросить у вас кое-что. – Хосок с ужасом осознал, что не знает о чëм спросить. У него было в голове столько тем для разговора, но он как обычно всё просрал. В голове крутился лишь один вопрос, который самого одарённого не радовал, но кроме него у Чона ничего не было. – Вы знали мою маму?        Юнги изменился в лице, сразу оглянувшись по сторонам зачем-то. —Интересный вопрос. С чего ты взял, что я был с ней знаком? —В детстве она рассказывала про вашу семью. Про вашу мать, которая была очень сильным человеком. Она потеряла всю семью на войне. —Войне? Это было истребление, а не война. – Мин помрачнел, внимательно разглядывая своего ученика. – Так ты знаешь о молниеносцах? Ты разве не сын Чон Хëнсона, одного из членов Совета короля. —Я сын Чон Авэль. Это лучше в сотню раз. – Хосок гордо улыбнулся.        Юнги тут же взял парня за локоть и отвëл подальше от лестницы, шёпотом сказав: —О таком говорить слишком громко нельзя, знаешь же. У короны везде уши. —Знаю. – Хосок кивнул учителю, полностью осознавая серьёзность ситуации. С тех пор, как три года назад его мать и других одарённых раскрыли за помощью людям, цензура ужесточилась в несколько раз. Сейчас корона была могущественна, как никогда. Имея глаза и уши даже в стенах, королева Эрида могла знать многое. Многое, но не всё. —Да, я знал твою маму, если тебе так интересно. – Юнги улыбнулся, вспоминая красивую молодую девушку, которая вдохновляла его в своё время. – Она работала с моей матерью, когда тебе было лет пять наверное. Я хорошо помню эту молодую красавицу. Её сердце жаждало лучшего будущего для тебя. Она говорила, что делает всё только ради своего сына. —Правда? Она так и говорила? – Сердце Хосока сжалось. Юнги полностью понимал боль ребёнка, что стоял перед ним. Между ними было намного больше общего, чем казалось на первый взгляд. Оба потеряли своих матерей в таком раннем возрасте. И оба по одной и той же причине. Треклятая свобода. Мина уже тошнило от этого слова. —Да, говорила. Твоя мать очень любила тебя, Хосок. —Мама рассказывала о Мин Юне. – Прошептал одарённый. – Ваша мать была её кумиром. —Ох, да, она была кумиром многих. – Эти слова учитель Мин произнёс с некой обидой. – Она доверяла многим. Это её и погубило. На самом деле, твоя мать также помогла многим одарённым, Хосок. Благодаря ней, я год назад сам помог двум одарённым.        Чон нахмурился, оглядываясь. —Этот тот случай, за который вас хотели сослать? Юнги молча кивнул. —А Авэль? Что же случилось с твоей матерью? Я слышал, что её и её друзей поймали, когда они пытались спасти одарённых.       Хосок застыл на месте, не в силах пошевелиться или сказать хоть что-нибудь. Его внезапное молчание насторожило Юнги. —Можно сказать, – еле выговорил одарённый, – что моя мать тоже доверила свою жизнь не тому человеку.        Юнги похлопал своего ученика по предплечью, сказав: —Ты не один, Хосок. Не один, кто хочет перемен. Поверь мне.        Ветреный одарённый прикусил щеку изнутри. Перед глазами стоял образ матери в тот последний миг, когда Хосок самолично отправил её на смерть. Она доверяла ему, а он убил её. А, может, ей никогда и не суждено было жить в том мире, о котором она так мечтала. Или Хосок успокаивал этими мыслями себя, перекидывая всю вину за смерть матери на отца и его любовницу. Он не знал, где пряталась правда. —"Я бы всё отдал, чтобы ты снова открыла мне глаза на истину, как в тот вечер", – Хосок благодарно улыбнулся учителю. —Твоя мать бы гордилась тобой. – Мин коснулся плеча одарённого, заглядывая в чужие глаза. – Её истинной мечтой – было твоё счастье. Ты силён, Хосок, но ещё многого о себе не знаешь. Думаю, время многое покажет. А сейчас я должен идти. Прости. —Хорошо. – Всё, что мог пробормотать Чон.        Юнги забрал у мадам Чхве поднос с едой и поднялся обратно по лестнице. Её истинной мечтой – было твоё счастье.       Эти слова засели в голове Хосока. Всё, что делала его мать до своего последнего вздоха, было с мыслями о нём, о её сыне. Этой свободы она желала для него, не для себя. Возможно, у Чона ещё была возможность доказать, что свобода правда существовала. Он должен был сделать всё ради этого. Его мать не умерла напрасно. И он это докажет.

***

       Давон забралась на чердак сразу же, как Юнги ушёл. Она надеялась, что Хосок сможет задержать его хотя бы на пятнадцать минут. Ей бы этого хватило. Сначала ей ничто не показалось подозрительным. Чердак был очень пыльным и был набит всяким хламом. Поэтому прежде чем ей на глаза бросился одарённый в цепях, прошла целая минута. Девушка еле успела закрыть себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. —Хм, значит, всё-таки увидели меня в окне?        Давон стояла молча пару секунд, прежде чем сказать: —Мой брат, не я. Он настоял на том, чтобы я сюда пробралась. Ему казалось, он кого-то видел. Я не поверила.        Одарённая со страхом наблюдала за массивными кандалами на руках и ногах незнакомца. Признаться, выглядел он потрëпанно и не особо дружелюбно. —Боишься меня? – Намджун усмехнулся. —Кто вы такой? И почему наши учителя держат вас тут? Это как-то связано с монархией? —Вау, а ты осведомлена намного больше, чем я мог подумать. – Джун мягко рассмеялся. – Да, это напрямую связано с королём и монархией. —Вы служите королеве Эриде? – С опаской поинтересовалась девушка.        От этого вопроса лицо парня скривилось, будто Давон его больно ударила. —Так меня ещё никогда не оскорбляли. – Намджун скривил рот из-за отвращения. – Я скорее служу королеве Моргане. —Так это правда? Я слышала от отца, что она собирает армию. Это не слухи? – Давон не могла поверить, что всё было именно так. За неделю до поездки она подслушала разговор Хёнсона со своей матерью. Именно поэтому она и решила поехать вместе с братом в эту подозрительную поездку. Ни отчим, ни мать не отправляли её. Это было всецело решением Давон. Потому что если случится что-то ужасное, о её младшем брате никто не позаботиться. Кроме неё.        Многие годы принцесса Моргана, старшая сестра короля, считалась сумасшедшей одарённой, опасной для общества. В какие-то годы шли слухи о её смерти. Как говорили на улицах, король закрыл сестру в каком-то монастыре, чтобы ей там помогли излечиться от душевного недуга. —Не слухи. – Намджун расплылся в широкой улыбке, словно чеширский кот. Его забавляла эта ситуация. Брат с сестрой смогли одурачить Мина и остальных и пробраться сюда. Да, и, кажется, они были очень интересными фигурами. Такое бы очень понравилось Моргане. – Она правда собирает армию. Король болен и вряд ли встанет. А как нам всем известно, наследника он не успел назначить. —И что же? Будет восстание против короля? – Давон оглянулась, её руки подрагивали от нервозности. Всё было намного серьёзнее, чем простая шалость. Если кто-то сейчас придёт сюда, всё могло очень плохо закончится. Ей оставалось надеяться, что брат предупредит её, если кто-то будет идти сюда. —Дорогая моя, ты вроде умная девочка. Восстание для дураков. Грядёт война. – Ким пожал плечами. Ему доставляло удовольствие видеть, как девушка дрожала всё сильнее с каждым его словом.        Давон только хотела сказать что-то, как её ушей коснулись мягкие листья, прошептав: —Юнги идёт к тебе. —Всё, мне пора, сюда идут. – Давон сжала кулаки, всё ещё пребывая в глубоком смятении. – Вам нужна какая-то помощь? —Нет, спасибо. Ты подняла мне настроение. Этого вполне достаточно. Давон решила не придавать его словам слишком много значения и быстро спустилась с чердака, забегая в библиотеку, что была на третьем этаже. Сразу же после этого Юнги показался на этаже. Ещё бы секунда и он увидел бы её.        Поднявшись к Намджуну, он сразу заприметил его весëлое настроение. —Чего такой радостный? Веселят голоса в голове? —Это тоже. – Джун сощурился, наблюдая за каждым действием Юнги. – Долго вы будете держать меня тут? —Пока ты нам не поможешь. Либо пока мы не найдём Моргану. Чимин с Джином ушли прочёсывать всю деревню от и до. —Им ничего не найти. – Нам закачал головой, опуская взгляд себе на ноги. – Иллюзии не дадут вам обнаружить её. —Да, но их можно разрушить. – Мин усмехнулся. – Так же, как мы с Чимином разрушили птиц Морганы, что застилали всё небо в ту ночь. —И что же, они будут рушить каждый домик в этой деревне, лишь бы найти её? Слишком много телодвижений ради одного человека, не находишь? – Ворон склонил голову набок, ухмыляясь одной стороной губ. —Ради такого человека можно. Или что, ты бы предпочёл, чтобы мы тебя так искали? Чимин довольно быстро тебя поймал. Намджун оскалился, буравя одарённого яростным взглядом. —Только снова не превращай свою голову в львиную. Это реально жутко. – Юнги усмехнулся, садясь на стул перед парнем.

***

       Давон сидела в библиотеке между стеллажей, чувствуя себя просто отвратительно. Давно ей не было так тревожно. —"Его слова правда? Кто он такой? Что нам делать?", – девушка зажмурилась, пытаясь восстановить дыхание. Хосок должен был прийти сюда с минуты на минуту, а она была в таком состоянии.       Когда она подслушивала Хёнсона, самое большее о чём она могла подумать было восстание, но никак не война. —"Гражданская война? Как такое вообще возможно? Неужели совсем скоро это правда произойдёт? Нам надо бежать. Желательно как можно скорее, пока это возможно", – Давон вздрогнула, когда её плеча коснулась рука брата. Хосок выглядел растерянно, но из-за собственных переживаний девушка этого не заметила. —Что с тобой? Почему ты сидишь тут? Юнги тебя засёк? —А? Нет, нет, он меня не видел. – Давон встала, поправляя свою одежду. Хосок смотрел на неё, ожидая рассказа, но одарённая молчала. —Ну? Видела там кого-то? —Как я и сказала.......        Давон замолчала. Она хотела соврать, но не знала как. Её брат был прав изначально. Но что будет, если он узнает жестокую правду? Согласиться ли он бежать вместе с ней? —На чердаке парень, служащий Моргане, сестре короля, которая собирает армию. Король болен и вряд ли оправится, а это значит, что у него нет наследника. Возможно, Моргана скоро начнёт войну.       Хосок нервно усмехнулся, прислонившись к полке с книгами рукой, чтобы не потерять равновесия. Он ожидал многого, но не такого.

❃.✮:▹◃:✮.❃

      Молодой одарённый сидел на траве на склоне холма, читая какую-то книгу. Лёгкий летний ветерок обволакивал его, позволяя полностью расслабиться. Неподалёку от парня гуляла красивая молодая женщина, собирающая разные полевые цветы в милый букетик. —Хо, смотри, какая прелесть у меня получилась. – Авэль держала свою шляпу, чтобы ветер не унёс её. Её сын поднял взгляд на букет, что она несла ему. Лёгкое длинное платье, полностью усыпанное цветочками, делало его мать главным букетом этой поляны. —Да, и правда, невероятно красиво. – Хосок закрыл книгу, беря в руки милый букетик. – Хочешь я их посушу в книге и они сохранятся надолго? Потом приклею их в свой дневник. —О да, хочу. – Авэль присела возле сына, а в следующую секунду легла на траву, радостно хихикая.        Хосок был рад, что отец отпустил их с матерью в такое небольшое путешествие по окраинам столицы, чтобы полюбоваться красотой лесов и полей. Сначала, конечно, эта идея показалась отцу глупой, но Хосоку было уже шестнадцать лет, поэтому его голос имел здесь значение. Удивительно, но отец прислушивался к нему и старался всякий раз не конфликтовать с ним. Возможно, чувствовал, что одарённый не даст победить себя в споре. Или хотел быть милым с ним, чтобы сделать Хо похожим на себя. Сначала назначить наследником имущества, а потом и вовсе забрать с собой во дворец. —Что может быть лучше такого времяпрепровождения? Будто весь мир замолчал. Время остановилось. Тут, в деревнях, всё будто совсем иначе. —Мгм. – Согласно промычал Хосок, разглядывая цветы, что ему отдала мать. —Скажи мне, Хо, ты бы согласился жить так? Только очень далеко отсюда? Смог бы убежать из страны? – Вопрос казался лёгким и будто поверхностным, но одарённый знал, что всё гораздо труднее. За последний год помогать людям стало намного сложнее. Солдаты всё больше находят их потайные ходы, узнали личности двух членов клуба и уже преследуют их. Работа стоит на месте и Хосок видел, как это сказывалось на матери. Она затухала на глазах. И он не знал, как ей помочь. Он чувствовал себя чертовски беспомощным. Хосок надеялся, что эта поездка ей поможет. —Как я могу оставить нашу страну? Мы должны бороться вместе с нашим народом за лучшее будущее. Нельзя бросать бедных людей на произвол судьбы. Они тоже хотят быть свободными. Чем нас больше, тем лучше. – Хосок правда так считал. За столько лет он с головой окунулся в дела матери. Один раз ему довелось даже помогать Авэль и остальным перевести нескольких одарённых за стены границы. Что уж там, Хосок видел молниеносца своими глазами. Это было в начале прошлого года. Маленький мальчик чуть не погиб, когда убегал от королевской армии, поджог целый лес, чтобы скрыться от них и смог. Конечно, народу сказали, что кто-то из огненных одарённых поджёг лес ради забавы. Молниеносцев не существовало для людей, они были призраками. Призраками, за которыми упорно гналась армия короля, лишь бы уничтожить каждого такого ребёнка, появившегося на свет. Лишь бы скрыть правду.        Хосок знал, точнее слышал, от других членов клуба, что более нескольких тысяч детей-молниеносцев были убиты за эти годы солдатами королевской гвардии. И лишь крошечную часть им удалось спасти. Но это уже очень радовало. —Хах, я правильно тебя воспитала. – Авэль улыбнулась сыну, проводя ладонями по мягкой траве. Хосок задумчиво кивнул ей, поднимая взгляд к небу.        Он не знал, что ожидало их. Совсем скоро ему исполнялось семнадцать и он должен был стать полноправным членом клуба матери. Но также ему необходимо было стать наследником отца, который стал членом Совета короля несколько лет назад. После того, как Хëнсону удалось всё-таки свершить свою мечту, он перестал особо донимать Авэль. Всё чаще не появлялся дома, был занят делами. Но Хосоку с матерью это было лишь на руку. Пока отец не трогал их, Хо мог спокойно помогать матери и оберегать её душевное спокойствие.        Но лёгкий штиль всё равно когда-нибудь обернётся штормом. Так и спокойная жизнь Хосока обернулась кошмаром.

***

      Одарённый стоял у кровати матери, которая спала. Она слегка захворала несколько дней назад из-за переутомления. Врачи сказали, что ничего серьёзного не случилось, поэтому Хосок был спокоен. Авэль правда был необходим отдых.        Уже через неделю был его день рождения и отец собирался закатить серьёзную вечеринку, на которой объявит важные новости всем гостям. Хосок не знал о каких новостях собирается рассказать его отец. Да и его это мало волновало. —"Сейчас в голове лишь моё вступление в клуб и здоровье матери. Плевать я хотел на его слова. Скоро у нас должно быть большое дело. Это единственное, о чëм нам с матушкой надо думать", – мысли Хосока прервала служанка, что ворвалась в комнату матери. Её лицо было столь взволнованным, что Чон невольно напрягся. Он быстро подошёл к взрослой женщине и взял её за руку, выводя из комнаты. —Почему так врываешься? Что-то случилось? —Молодой господин, я....там внизу, я не знаю, что и сказать. Ваш отец, – женщина замолчала, безмолвно взглянув в сторону лестницы, что вела на первый этаж. —Я сам во всём разберусь, ты иди к матери. И не волнуйся так.        Хосок быстро спустился по лестнице, тут же встречаясь с высокой женщиной, которая довольно оценивающе оглядывала их холл. —Ох, а ты должно быть Хосок, сын Хëнсона. – Женщина улыбнулась ему, но парень лишь хмуро её оглядел. —Кто вы такая? —Хосок, ты уже тут? – Отец подошёл к ним, положив руку на плечо сына. – Познакомься, это моя партнёрша по работе, мисс Квон Элия. Я позвал её для важного разговора, мы пойдём в мой кабинет.        Хосок перевёл взгляд с отца на эту женщину. С первых же секунд она ему не понравилась. —С каких пор важные разговоры проводятся у нас в доме? – Хосок склонил голову к плечу, презрительно оглядывая эту женщину. Отец закашлялся, привлекая внимание сына к себе. —Я, как член Совета и твой отец, не обязан отчитываться перед тобой за всё. – Хëнсон строго взглянул на сына. —Хорошо, я понял, извините, меня ждут наверху. – Одарённый кивнул отцу и удалился. Когда он скрылся на втором этаже, Элия прошептала: —А он приятный мальчик. Но вижу, что я не особо понравилась ему. Сложно будет выстраивать отношения с таким ребёнком. —Он давно уже не ребёнок, Элия. – Хëнсон притянул женщину к себе, обнимая её за талию. – Хватит об этом, лучше идём, займёмся делом. —И тебя совсем не беспокоит недовольная мордашка твоего сынишки? – Элия обвила руки вокруг шеи мужчины, позволяя ему целовать свои щëки. —У него она всегда такая. – Хëнсон потянул одарённую за собой, приказав прислугам никого не впускать в его кабинет.        Хосок же подошёл к взрослой служанке, что сказала ему об отце. Эта прекрасная старушка была единственной женщиной в этом доме, которая не продалась отцу и была полностью предана лишь Авэль и Хосоку. Ей он мог доверить всё, что угодно. —Что ты видела? Что тебя так взволнованно? – Шёпотом спросил Чон, оглядываясь на спящую мать.        Женщина нахмурилась, сказав: —Не взволнованно, а жутко возмутило, мой господин. Такой наглости я давно не видела. Ваш отец, он привёл в дом любовницу. – Последнее слово она произнесла еле слышно, но Хосок всё и так понял. Он усмехнулся, сжав руки в кулаки. —Хорошо, спасибо вам. Я сам об этом подумаю. Матушке ни слова. – Женщина кивнула, выходя из комнаты.

***

       Хосок стоял у окна, наблюдая, как эта, так называемая, партнëрша покидала их дом. Его жутко раздражало, что прислуга в их доме была слишком болтлива и уже все знали о том, кто же такая эта Квон Элия. Чон лишь хотел, чтобы мать пока ничего не узнала. Она и так находилась в нестабильном состоянии. —Хах, привести любовницу в наш дом. Сколько наглости. – Хосок закачал головой. —"Он перешёл все границы. Это наш дом. Дом моей матери. Я не позволю ему вести себя так. Но мама слаба сейчас, чтобы дать ему отпор. Значит, это сделаю я", – Хосок уже думал о том, как бы осадить отца и показать ему, что он давно не ребёнок и не станет мириться с таким поведением.       Хенсон мог бы давно развестись, но Хо знал, что ему доставляло удовольствие мучать его мать, загонять её в рамки, следить за ней, угрожать и пугать. Больше такого он не допустит.        Семнадцатый день рождения Хосока был таким же, как и всегда. Очень ветреным и слегка пасмурным. Их большой дом к обеду был переполнен гостями, а весь холл был завален подарками. Так проходили все его дни рождения: сначала обеденная вечеринка с кучей гостей, которых он видел впервые в жизни, а вечером был семейный ужин. Так было всегда. Отец праздновал этот день так, будто это был его собственный день рождения. —Да, да, спасибо огромное за поздравления. – Хосока обняла какая-то старушка. —"Впервые её вижу, интересно кто она такая. Выглядит вычурно, как и все пришедшие", – Хосок взял со стола ещё один бокал шампанского и быстрым движением опрокинул содержимое в себя. Одарённый зажмурился, чувствуя лёгкое головокружение. —Молодой господин Чон, позвольте спросить, где же ваша матушка? —Она приболела, но скоро спуститься, чтобы поприветствовать гостей. – Хосок всеми силами отговаривал мать от этой идеи. Но Авэль важно быть рядом с сыном в такой день. В конце концов, среди всех людей только она была ему другом. —Сынок, наши гости хотят поздравить тебя. – Хосок развернулся на голос отца. Бокал, что он держал, выпал из его рук и с треском разбился об пол. Слуги тут же засуетились, но Хосок не замечал ничего вокруг. Та самая женщина стояла перед ним в роскошном красном платье и улыбалась. Да видят Боги, он мечтал стереть эту отвратительную ухмылку с её лица. Рядом с ней стояла молодая девушка, красивая, никто не спорил, но это не волновало одарённого. Хосок прожигал взглядом отца. —Хо, тебе надо быть аккуратнее. Это Элия, я уже представлял её тебе неделю назад. И её прекрасная дочь Давон.        Хосок не взглянул на гостий, он всё так же смотрел на отца. —Что ты себе позволяешь?        Отец нахмурился, делая вид, что ничего не понимает. Ему не нравилось, что остальные гости покосились на них, поэтому он взял сына за руку и повёл за собой в холл. Давон взглянула на свою мать и прошептала: —Нам не стоило приходить, мам. Это унизительно. —Замолчи. – Элия оглянулась на свою дочь. – Этот дом скоро станет моим. Нашим. И ты должна быть благодарна за огромные старания твоей мамочки. —Но Хосок..... —Маленький импульсивный ребёнок, который думает, что может всё. Не такой уж он и сильный. – Элия пожала плечами, прекращая разговор.        Давон нахмурилась, глядя на свои руки. Лишь недавно ей довелось узнать, что её мать собирается прибрать целый особняк к своим рукам. А с ним и нового мужа и, кажется, молодого сильного одарённого. Только вот всё это время Давон думала, что у Хосока нет матери. Но, как оказалось, её мать стала любовницей хозяина этого дома. Одарённая не знала, что думать и что вообще она могла сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Как всегда молча стоять и слушаться мать. Это всё, что ей оставалось.        Хосок вырвал свою руку из чужого захвата, останавливаясь в пустом холле. —Что ты, чëрт возьми, себе позволяешь?! – Хосок не боялся перейти на высокие тона. Если бомба должна взорваться, он готов к этому. —Сначала поумерь свой пыл. Как ты говоришь с отцом? —А ты? Что ты делаешь? Привёл свою любовницу в наш дом. Наш! – Взревел Хосок, за окном поднялся сильный ветер, который готов был буквально выбить им окна.        Хëнсон усмехнулся, отмахиваясь от сына. —Кто сказал тебе эту глупость? Она мой партнёр по..... —Отец, стены в твоём кабинете довольно тонкие. Да и молчанием твои слуги не отличаются. – Хосок никогда не испытывал столько отвращения к человеку. Его буквально воротило от нахождения рядом с отцом.        Поняв, что больше не нужно скрываться, ведь все всё итак поняли, Хëнсон проговорил: —Это бы всё равно когда-нибудь случилось. Мы с твоей матерью не любим друг друга, я.... —Мне плевать. – Отрезал Хосок. – Она госпожа этого дома и моя мать. И ты обязан проявлять уважение. Ты..... —Хосок? – Авэль спускалась к ним со второго этажа, поддерживая своё платье. Боги, как она была красива. Платье с длинным шлейфом мятного оттенка с открытыми плечами подчёркивало её неземную красоту. Хосок совсем забыл о том, что говорил отцу. Он быстро подошёл к матери, беря её за руки. —Как ты себя чувствуешь? Может, не стоило вставать.        Авэль огладила щеку сына своей холодной рукой. Её глаза были такими уставшими, но они искрились любовью. —Как же я могла пропустить твой праздник? С днём рождения, сынуля. Не буду тебя целовать, заразишься ещё. – Одарённая захихикала, беря сына под руку. Хосок развернулся, но отца уже не было. Чон решился рассказать всё здесь и сейчас. —Мам, я должен сказать тебе кое-что очень важное. – Они шли к гостям, Хо знал, что говорить всё сейчас было ошибкой, но он не мог обманывать мать, тем более, что даже многие из гостей уже знали о положении дел. Хосок увидел это по их взглядах на Элию и её дочь. —Что такое, мой золотой? – Авэль остановилась перед дверями в основной зал. —Отец сделал ужасную вещь. Ты должна развестись с ним, мам. —О чëм ты? – Одарённая нахмурилась. —Он......он привёл к нам в дом другую женщину. Ему хватило наглости представить её мне и остальным. Он.... —Я знаю, Хосок. – Девушка мягко улыбнулась, крепко держась за сына. —Знаешь? – Переспросил Чон. —Слуги довольно болтливы. Но не беспокойся, дорогой, это особо меня не волнует. Я знала, что он давно это делает. —Но он никогда не приводил их в наш дом! Мам, он хочет опозорить тебя перед всеми. Мы должны уйти. – Хосок потянул мать подальше от дверей, ведущих в зал. Но одарённая остановила его, строго проговорив: —Нет, сын мой. Мы пойдём туда вдвоём и как любящая прекрасная семья будем разговаривать со всеми и принимать поздравления. Я не стану разводиться с твоим отцом, даже не проси. —Но почему? Почему ты ещё раньше не сделала этого? Почему... —Потому что я потеряю тебя, если хоть слово ему скажу. – Авэль печально взглянула себе под ноги. – Твой отец заберёт тебя, привлечёт Совет, всё может дойти до того, что мне вообще запретят видеться с тобой. Он уже раз предупреждал меня об этом. Я не пойду на такое. Просто не могу.        Неожиданно двери перед ними открылись, оттуда вышло несколько гостей. Все тут же начали бурно поздравлять Авэль с рождением сына. Одарённая натянула на своё лицо ослепительную улыбку и вошла в зал, ведя за собой Хосока, который находился в глубочайшей прострации. —"Столько лет она терпит его, лишь бы не потерять меня?", – Хосок взглянул на мать, которая смеялась с шутки какого-то джентльмена.        Она была олицетворением свободы в его глазах. Она была бушующим ветром, который не мог сидеть на одном месте. Но это всё было лишь его мечтами, его детскими наивными грёзами. Авэль никогда не была свободна. Никогда. Заложница этого мужчины, заложница дворца и этой системы, она не могла дышать тут. Она утухала, даже если никто не видел этого. Здесь, в этом доме, в этой стране, она была птицей в клетке. Эта клетка сжималась всё больше и больше с каждым годом. Скоро в ней не останется места даже вздохнуть. И тогда наступит конец всему.        Хосок не мог этого допустить. Всё, что угодно, но не это. —Меня зовут Квон Элия, а это моя дочь Давон.        Чон пропустил момент, когда эти женщины подошли к ним с матерью. Авэль улыбалась им, пожимая руку этой женщины. Хосок глядел на обоих с выраженным отвращением. —Приятно познакомиться. Мой сын рассказывал о вас. —Ох, да, и что же? – Элия заинтересовано взглянула на Хосока, но тот лишь пробубнил: —Ничего хорошего.        Квон пропустила эти слова мимо ушей и сказала Авэль: —Вы, говорят, приболели. Надеюсь, ничего серьёзного. —Ох, да, мне уже намного лучше. Спасибо за беспокойство.        Хосок не сумел сдержать ядовитой усмешки, глядя на этих женщин. Только он хотел открыть рот, чтобы осадить их, как отец привлёк к себе внимание гостей. —Попрошу минуту вашего внимания, дорогие. – Хëнсон встал рядом со своей женой и сыном, оглядывая всех пришедших. – Хочу сделать важное заявление. Сегодня, в такой прекрасный день, я должен сказать вам, что Хосок становится пол........        Речь мужчины резко прервалась, когда он почувствовал, что рядом с ним что-то случилось. Все вокруг вскрикнули. Авэль упала в обморок, но Хосок успел её поймать. —Мам? Матушка? Посмотри на меня. Зовите врачей! – Вскрикнул Чон. Он убрал мешающиеся пряди с лица матери, глядя на её безмолвное лицо. Его сердце так билось, а руки дико дрожали. Так отвратительно он ещё никогда себя не чувствовал. – Отойдите все! Дайте больше воздуха!        Хосок взмахнул рукой, открывая одно из окон, и в комнату хлынул сильный поток ветра с дождём. Конечно, для других одарённых, это было не очень приятно. Но не для него с Авэль. Ветер помогал им при болезнях, всегда делая их состояние лучше.

***

       К вечеру все гости покинули дом. Будучи под впечатлением от случившегося, Хосок молча кивал всем словам, что лились на него от незнакомых мужчин и женщин. Врачи увели маму в её комнату на второй этаж, оказывая ей всю необходимую помощь.        Когда дверь за последним гостем закрылась, Хосок глубоко вздохнул и прошёл на кухню. Но его удивление ещё никогда не было столь сильным. —Нам нужно провести вечерний ужин, как подобает традициям. Элия с Давон любезно согласились остаться с нами.        Это было похоже на глупую шутку, но всё происходило всерьёз. Хосок начал смеяться в голос, чем смутил всех троих. На середине стола стоял большой праздничный торт. Одарённый подошёл к столу, смахивая слезы, выступившие из-за долгого смеха. —Ну ты меня, конечно, повеселил, отец.        Чон резким движением руки смахнул торт на пол, разъярённо глядя на отца. —Кто я для тебя, что ты так издеваешься надо мной?! А?! Отец! Я с тобой говорю! – Хосок пошёл дальше и стал сметать всю посуду и бокалы, что стояли на столе. Его было не остановить. Давон встала за матерью, с ужасом наблюдая за парнем. – Я твой сын! Разве нет?! Так почему ты делаешь это со мной?! Почему делаешь это с моей матерью?! —Хосок, прекрати кричать. – Спокойно проговорил мужчина, выставив руки вперёд. —Хах, сегодня мой день и я буду делать, что хочу. Вы, – Хосок указал на двух одарённых, что стояли у стола, молодая девушка вздрогнула от его голоса, – выметайтесь. Сейчас же. —Чон Хосок, как ты разговариваешь с нашими гостями? – Мужчина обошёл стол и хотел приблизиться к сыну, но тот выставил руку, поставив между ними воздушный барьер. —Не смей подходить ко мне. – Хосок держал ладонь ровно, не позволяя отцу подойти. Мама учила его этому приёму несколько месяцев назад. Рука не должна дрожать. Но Хосок не дрожал, он был натянут, как струна. Одно неверное движение и он порвётся с оглушительным треском. – А вы, почему всё ещё тут? —Хосок, послушай..... —Я не собираюсь слушать вас. Я. Сказал. Один раз. – Чётко и громко проговорил Хосок, чтобы все точно услышали его. – Выметайтесь нахрен из моего дома.       Элия усмехнулась, взяв дочь за руку. —В скором времени этот дом станет моим и я не уверена, что ты будешь таким же дерзким. – Одарённая развернулась и ушла, уводя свою дочь за собой.        Когда дверь захлопнулась, Хосок, наконец, смог вздохнуть, убирая руку от отца. —И что за цирк ты тут устроил? Твою мать всё устраивает, мы давно не любим друг друга. Зачем строить из себя обиженного ребёнка? – Хëнсон сложил руки на груди. —Я отказываюсь от титула твоего наследника. – Прошептал Хосок, тяжело дыша. Всё случившееся слишком сильно вымотало его. Одарённый еле держался на ногах. —Что ты сказал? —Я отказываюсь от этого титула. Ищи себе другого наследника. Я в этом цирке участвовать не собираюсь.        Хосок развернулся и хотел уйти, но отец резко схватил его за предплечье и развернул к себе, грозно прошептав: —Ты хоть понимаешь, сколько я всего сделал, лишь бы обеспечить тебе лучшее будущее? И ты так просто отказываешься от него? И из-за чего? Потому что Авэль стало плохо или что? Беспокоишься о мамаше? Или.... —Давай, – Хосок дрожал, смотря в чужие глаза. Но дрожь была не от страха, а от всепоглощающей злости, что разрывала его внутренности на клочья, – скажи. Скажи ещё хоть слово. Дай мне повод и я убью тебя на месте. Лишу всего кислорода твои лёгкие и ты задохнешься за пару минут. Ещё хоть слово о ней.        Хосок вырвал свою руку из чужого захвата. —Ты мне не отец и твоё лживое богатство мне нахрен не сдалось. —Ты пожалеешь о сказанном, Хосок. – Отец закачал головой, но не стал ничего делать. Он боялся. О да, он очень испугался, что его собственный сын может прикончить его одним движением руки. – Ты не представляешь, что грядёт. Я превращу твою жизнь в ад. —Или я твою. – Хосок переступил через осколки и медленно зашагал на второй этаж. Его сил хватило лишь, чтобы добраться в мамину комнату. Он свернулся калачиком у её ног, так и уснув. Определенно, это был его худший день рождения.

***

       После дня рождения в доме было неспокойно. Слуги много суетились и обсуждали произошедшее, Хосок не разговаривал с отцом, а Авэль находилась в нестабильном состоянии. —Мне жаль, что я не смогла выстоять. —Прекрати. Тут нет твоей вины.        Хосок сидел весь день у кровати матери, помогая ей и стараясь отвлечь её от всего происходящего. —Я собираюсь в скором времени встать и вернуться в клуб. Без меня работа стоит на месте. Нам ещё тебя нужно посвятить в наши ряды. —Ты смеëшься? – Хосок строго взглянул на мать. – Ты больна, мам. Это не лёгкая простуда или что-то такое. Твоя стихия тухнет. А с нею и ты. Неужели я один это вижу?        Одарённый встал со стула и сел на колени перед кроватью, взяв мать за руки. Он глубоко вздохнул, прошептав: —Давай сбежим, мам. Просто уйдём. Из страны. Навсегда. Туда, где ты почувствуешь себя лучше. Туда, где до тебя не доберётся отец. Авэль нежно улыбнулась своему сыну и аккуратно высвободила свою руку из его захвата, чтобы дотронуться до щеки своего ребёнка. —Дорогой, ты ведь сам несколько месяцев назад сказал, что не стал бы сбегать.        Её рука была такой холодной, что Хосок невольно поёжился. —Забудь, что я сказал. Это были необдуманные слова. Сейчас я готов уйти. Если это даст тебе жизнь. Мам, прошу. – Хосок молил лишь об одном. О её жизни. Без неё, кем он будет? Без неё весь смысл его существования теряется. Авэль не прекращала улыбаться ему даже сейчас. Её улыбка была лёгкой и нежной, будто они говорили о погоде. —Как бы не хотел ты этого, но я не оставлю своих товарищей одних в этом месте. Я не могу предать их и трусливо сбежать. Всё будет хорошо, Хосок. Твоя мама справится. – Одарённая поцеловала сына в лоб и облокотилась на спинку кровати.        Хосок тяжело вздохнул, смотря себе на колени. Это был конец. Он не смог уговорить её. —Я услышал тебя. – Одарённый встал с колен. Его взгляд делал его матери очень больно. Она оставляла его, они оба это знали. Но, Боги видят, Авэль никогда не хотела, чтобы её сын чувствовал себя преданным.        Просто она была заложницей этой идеи. Свободы. Такой же призрачной, как и факт существования молниеносцов. По правде говоря, Хосок уже и не знал, существует ли она, эта свобода? И если да, то почему она так далеко? Почему ради неё должно погибать столько людей? Неужели цена столь высока? И оправдает ли свобода эту цену? Хосок не знал. Никто не знал.

***

       Это случилось в последний день осени. Снегом ещё и не пахло, многие деревья всё ещё стояли в листьях, дули сильные ветра. Хосок знал, что сегодня был тот самый день, когда его мать с другими членами клуба должны провести масштабную операцию по спасению почти двадцати разыскиваемых одарённых. Авэль последние две недели чувствовала себя получше, но не настолько, чтобы участвовать в такой масштабной работе. Так считал Хосок, и он вечно говорил об этом своей матери. Но её было не остановить. Она прилагала огромные усилия для того, чтобы у них получилось переправить людей за стены. Хосок, как всегда, был ею восхищён. Он мечтал быть таким, как она. Эта женщина не знала преград в своём деле. —Молодой господин, ужин готов. Нам его подавать? Хосок отошёл от окна, обращая свой взор на служанку. —Матушка будет есть? —Она сказала, что будет ужинать позже. Вы будете ждать её? —Нет, можете подавать. – Хосок кивнул девушка и та тут же ушла. Он знал, что в такие ответственные дни, его мама любила побыть одной, чтобы собраться с мыслями. А операция начиналась уже совсем скоро.        Когда же через полчаса Чон спустился на первый этаж, его остановил дворецкий, тихо проговорив: —У ворот дома стоит молодая дама. Хочет говорить именно с вами. Я сказал, что вы заняты, но она настаивает. —Молодая дама? – Хосок аккуратно подошёл к окну. Каково же было его удивление, когда он увидел Давон возле их дома. —"Что ей нужно от меня? Я не видел её с самого дня рождения. Так-то надеялся вообще больше никогда её не увидеть", – Хосок недовольно вздохнул, выходя из особняка. Давон стояла в красивой синей шубке. Она рассматривала богатое убранство их сада, время от времени притоптывая ногой. —Не ожидал увидеть вас тут сегодня.        Девушка подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась. Хосок не успел сказать ещё хоть слово, как Давон резко схватила его за локоть и притянула к себе, быстро зашептав: —Никто не знает, что я тут. Я тайно сбежала из дома. Но ты должен знать. Сегодня моя мать и твой отец собираются поймать весь клуб твоей матери. Они уже знают всё. И где будет проводиться операция, и кто участники. Они хотят поймать всех и сразу. Твою маму ждёт тюрьма.        Девушка отошла от Хосока, приглаживая свою шубку. —Я лишь хочу помочь. Меня здесь не было и ты никого не видел. – Одарённая развернулась и торопливо зашагала к своей карете. Хосок минут пять простоял на одном месте, осмысливая всю информацию, что на него вывалила эта девушка.        Одарённый засуетился, осматриваясь вокруг. Кроме дворецкого никто не знал о том, кто приехал. Чон вернулся в дом, нервно грызя губы. Он стал ходить взад-вперёд по всему холлу, усердно думая над тем, что ему делать. —"Она могла блефовать, чтобы заставить меня волноваться и испортить операцию. А могла и сказать правду. Неужели мама была так неосторожна, что их всех раскрыли? Или их кто-то предал? Но как это возможно? Что мне делать? Я не могу допустить, чтобы маму поймали", – Хосок вздрогнул, когда услышал стук каблуков на лестнице. Авэль спешно спустилась на первый этаж, но Чон преградил ей путь, делая всё скорее инстинктивно. —Милый, что-то случилось? Ты же знаешь, что я ухожу? Спешу к подруге, мне нельзя опаздывать. – Девушка оглянулась на слуг, но те сразу ретировались из холла. Когда в холле никого не осталось кроме них с сыном, одарённая требовательно попросила: —Золотой мой, мне надо идти. Пропусти, пожалуйста. —Нет. – Дрожащим голосом проговорил Хосок, вводя мать в ступор. Он взглянул на часы, мама уже опаздывала. Ему нужно было задержать её подольше. – Я не пущу тебя никуда. —Что ты такое говоришь? Хосок, неужели ты забыл, какой сегодня день? —Нет, но именно поэтому я не пущу тебя. Они всё знают. Отец и Элия знают о вашей операции. О том, где она проводится, кто участвует. Это ловушка, мам. —Хосок, это не смешно. – Одарённая закачала головой, не веря словам сына. Она попыталась обойти его с разных сторон, но одарённый не давал ей проходу. —Я лучше умру, чем ты сядешь в тюрьму. —Но мои друзья! Ты о них думал?! Двадцать человек, что ждут нашей помощи! —Я отправлю им послание листьями, но тебя никуда не выпущу. – Хосок отвлёкся лишь на пару секунд, чтобы призвать вихрь листьев. Этих секунд его матери хватило, чтобы оттолкнуть сына и выбежать из дома. У ворот её уже ожидала карета. —Блять! – Хосок побежал за матерью, но не осмелился применить силу против неë. – Мам! Подожди! Подожди, чëрт возьми!        Хосок схватил её, обнимая со спины. Он надеялся, что сможет остановить её, что сможет заставить развернуться. Он сжимал её в своих руках, пока одарённая брыкалась, истерично прося отпустить её. Она делала ему больно, она хотела освободиться. И вдруг Хосок понял. Ей не нужна была та самая настоящая свобода, о которой поётся в песнях, о которой пишут поэты, которую пытаются изобразить художники. Ей нужна была эта призрачная иллюзия. Будто она может что-то изменить. Будто она свободна, пока делает что-то ради этой самой свободы. Возможно, Авэль никогда и не хотела настоящей свободы. Возможно, она и не в силах понять, что это такое. В вечное погоне за несбыточной мечтой, она потеряла её ценность.        Хосок отпустил её, его руки ослабли. На него смотрела не его мать. На него смотрела ветреная одарённая, что готова была отдать жизнь, лишь бы ей казалось, что в этот миг она была вольна, словно птица. —Мне надо идти, дорогой. Возвращайся в дом. – Авэль попятилась к карете. —Ты летишь к своей смерти. – Хосок усмехнулся, отходя от матери. —Я лечу на волю, Хо. Когда-нибудь ты поймёшь, что это значит.        Карета невероятно быстро покинула их двор. Хосок смотрел ей вслед, понимая, что никогда больше не увидит свою мать. Но ему не хотелось плакать, метать или рвать, не хотелось ничего. Пустота. Поднялся сильный вихрь, одарённый не устоял на ногах и упал на колени, зажмурившись.       Он закричал изо всех сил, надеясь, что его услышат. Но его вопль пропал в шуме ветра, что окутывал его со всех сторон. Удивительно, но впервые Хосок не чувствовал никакого облегчения от своей стихии. Скорее наоборот, она давила на него, пытаясь прижать его к земле. И у неё это почти получилось.        Ветреный одарённый встал с земли, прикусив щеки до боли. Ему казалось, что дорога от ворот до дома заняла у него целую вечность. Он не хотел думать о чëм-то. Ему просто хотелось забыться долгим сном, чтобы всё происходящее вокруг оставило его.        Дверь в комнату матери была открыта, Хо долго смотрел в её сторону, прежде чем закрыть эту дверь. Неожиданно его ушей коснулся шёпот листьев. Одарённый нахмурился, прислушиваясь к тому, что они ему говорят. Это был её голос. —Мне очень жаль. Мама любит тебя.        Хосок рассмеялся, взявшись за перила лестницы, чтобы не упасть. Служанки тут же подбежали к нему, помогая добраться до своей комнаты. Это была последняя ночь, когда Хосок слышал её голос. Это был последний день, когда его мать была несчастна. Наконец, она обрела ту свободу, о которой грезила. И пусть даже эта свобода была ненастоящей. Главное, что она была счастлива.       Ранним утром уже вся столица знала об ужасных событиях прошедшей ночи. Было поймано двадцать беженцев, а также и несколько одарённых, что им помогали. Но не все. Нескольким удалось скрыться, двое погибли в ходе битвы с армией короля. Выживших изменников было решено отправить в тюрьму. А скрывающихся одарённых продолжали искать.       Хосок встретился с отцом тем утром, за окном шёл первый снег, а на лице Хëнсона горела улыбка. —Я ведь говорил, что ты пожалеешь о своих словах.        Ветреный одарённый обернулся к Хëнсону. Он долго смотрел на него и молча, пока не сказал: —Однажды наступит день, когда я не вернусь домой. Ты будешь искать меня повсюду, но не сможешь найти. Этот день будет началом твоего конца. Твоего и твоих дружков, вершащих власть над нами.        Хосок прошёл мимо отца, оставляя его одного.