Семейка Аддамс

      Внутри ангара стояло около пятидесяти машин, каждая уникальна своими историями и тайнами, скрытыми под блестящими капотами и обшивкой старого металла. Олег Шепс стоял у входа, готовый к испытанию. Воспоминания о прохождении Саши вдруг пронеслись в голове. Саша не нашел человека в багажнике в своем четырнадцатом сезоне. А это означало, что Олегу обязательно нужно найти сейчас. Было несколько смешно вспоминать, как Саша долго прикалывался над тем, что если Олег найдет человека в багажнике, а потом возьмёт руку, то младший Шепс получит первое место в семейной истории.        — Меня зовут Олег. Я медиум, — негромко представился черноволосый парень, поглаживая свои кольца на руках. Одно из них было подарком Саши, и всегда тепло било его энергетикой. Испытание оказалось труднее, чем Олег предполагал. Мёртвые души витали вокруг каждого автомобиля, стоящего в ангаре. Присутствие было сильным, оно бродило порой яростно, порой скорбно.       — Целый год башку дурила стюардесса-прошмандовка, — передал Олег. В его голосе послышалось ревущее обозленное мнение одного из фантомов. Ведущий удивленно поднял бровь:       — Что-нибудь чувствуете?       — Я сразу говорю, я не поисковик, и поиск — не моё, — парировал Шепс, несколько раздраженно. Через Олега прошло еще несколько волн воспоминаний от остальных фантомов.       — Боялся пулю словить, но не на войне умер. Весь мокрый, как после бани. Каждое слово было с оттенком горечи и, в то же время, с сожалением…       — Внук один болеет. Переживает за второго внука. Кто-то, какой-то мужчина постоянно ходит. Необычный привкус… металл во рту… зуб железный. Олег сел на пол ангара, разложив перед собой черное полотно, на которое установил небольшую свечу и зеркало. Но через миг зеркало разбилось на мелкие осколки, словно само оповещая о начале сеанса. Фантомы вокруг стихли и прекратили создавать шум. Воздух вокруг них остыл и сгустился.

***

Машину Олег так и не нашёл, поэтому с испытания возвращался не в самом лучшем расположении духа, к тому же весьма поздно и даже не надеялся, что Саша его встретит. Бетти, кошка Саши, поприветствовала младшего Шепса характерным мяуканьем.       — Привет, малышка, где, Санька? В ответ на его вопрос в коридоре появился Саша, несмотря на поздний час. Глаза его были полузакрыты, но он, чуть упираясь лбом в обои, окутанные туманным полусном, все же встал и двинулся на встречу к младшему брату, обнял. Младший уже ожидал, как его сначала пошлют мыться, потом посадят за стол и заставят поесть, однако режим «мамочки» Саша включать не стал, лишь молча схватил брата за запястье и повёл за собой в глубь квартиры.       — Саш, ты чего?       — Всё потом. Расскажи, как прошло испытание? — спокойно проговорил Саша.       — Машину не нашёл. — с горечью и жалостью в голосе ответил брату Олег. — Но фантомы… они как будто заполонили всё мое сознание. Они говорят… говорят… Саша с пристальным взглядом изучал лицо Олега. Бесстрастное и замкнутое, оно все же никак не могло скрыть таинственную энергию, ощутимую в воздухе.       — Чувствую, на тебе фантомный отпечаток, — мрачно произнес Саша. Слегка иронический ответ Олега ввел нотки расслабленности в их диалог:       -Может, прицепилась парочка фантомов. Саша пристально всматривался в Олега.       — Давай-ка обряд для очищения проведём, — предложил он, — за одно силы восстановим.       — Я не против, — выдохнул Олег. Так начался обряд. Сначала они собрали камни, окрашенные природой в цвета горячего заката, и выстроили из них круг, символизирующий космический порядок и единство сил природы. В центр круга поставили высокую медную чашу, наполненную водой. Саша достал из-за пояса небольшую банку со смесью трав. Микстура, сделанная из лаванды, крапивы и материнки, наполнила воздух проникновенным ароматом. Он осыпал этой смесью воду в медной чаше, от чего воздух вокруг стал мерцать приятными волнами тепла. Они оба сели перед чашей, руки на коленях, глаза закрыты. Их дыхание сроднилось с друг другом, а мысли потекли чисто и свободно, как вода в чаше. И начался диалог с собственной аурой, бесшумный и глубокий. Олег почувствовал, как нагрузка фантомных энергий стала постепенно слабеть. Каждое чувство, мысль, ощущение, все, что составляло его тонкую и уникальную ауру, становилось все более явственным, прозрачным, лёгким. Внезапно, Олег ощутил необычную вибрацию в воздухе, словно мелодию, искрившую пространство вокруг него. Он вдохнул — атмосфера была пропитана невидимой энергией, заряженной красно-синим оттенком, аурой Саши.       — Почему я твою ауру чувствую? — в его глазах мелькнуло недоумение. Саша отвел взгляд на миг, дыша равномерно, прежде чем он взял глубокий вдох и позволил своим словам прорваться наружу.       — Потому что я их соединяю, — сказал он спокойно. — Теперь мы одно целое. Понимание пробежало по лицу Олега. Саша выставил перед собой ауру для создания связи между ними двоими. Он был частью Саши, а Саша был частью него. Саша поглядел на Олега? его глаза говорили лучше всякой речи, словно он просил прощения и одновременно показывал свою любовь.       — Потому что я тебя люблю, лисёнок. Прошептав это, Саша коснулся лбом до лба Олега, его губы лишь шепотом отдавались в сознании. Что-то стукнуло в груди Олега, словно дрожь бьющегося сердца. Он проглотил ком в горле, и глаза его покрылись слезами. Саша, его кровь, его брат, ни в чем не уступающий ему, был готов объединяться с ним, делиться своими глубочайшими чувствами, эмоциями и самое главное силами.       — И я тебя люблю, Саш, — прошептал он, чувствуя, как сознание уходит в сторону, уступая место этому новому, неопознанному чувству. Они с Сашей были как два ручья, сливающиеся в одну великую реку. Две души, объединенные в одну, символизированные их аурами, слитыми в этой вечности. Они были не просто братьями; они были, есть и будут душевные партнеры, родные, и горячо любимые друг другу люди независимые, но вечно связанные. Воздух наполнялся таинственной энергией, смешанной с любовью и братством, соединяя два сердца в совершенной гармонии. С каждым вдохом, с каждым выдохом, границы определения «ты» и «я» размывались. И все, что оставалось, — это они. Один момент. Одно целое. Словно две половинки одного медальона, которые когда-то были разделены, теперь обретали полноту только в единстве.