Нет у меня ближе тебя, слышишь?
Брось телефон, кто это в нем пишет ?
Обними, успокой, выключи боль,
Ревность сжирает меня с головой.
Затерянные во времени эмоции Олега пробудились во всей своей ярости, когда имена Саши и Мэрилин мелькнули в очередной раз на экране его смартфона. Этот букет микстур боли, ревности и недоумения принял живое и реальное воплощение. Было что-то невыносимо ранящее в том, как даже после стольких лет имя бывшей девушки Саши продолжало всплывать. «А это случайно не Саньки бывшая?» — всплыл насмешливый комментарий его друзей из Самары, пересылавшего очередное сообщение из социальных сетей и ещё с десяток сообщений от некоторых друзей, которые были в курсе их семейного статуса. «Олег, братишка — это правда? Не верю, что Санька мог так поступить». «А может, между ними что-то продолжается? Ты подумай об этом, братишка». «Столько лет вы с Саней вместе, а тут такое всплывает!». Олег почувствовал, как горечь ревности скапливается и поднимается по горлу, и бешеная гневная волна вновь готова поломать границы самообладания. Внося ещё больше яда в ум Олега, Мэрилин начала публиковать в сети откровенные обвинения в адрес Саши, что заставляло его кровь кипеть в жилах. Она обрушивала на Сашу их прошлое, обвиняя его в жестокости, неверности и даже в долгах, которые он якобы не вернул. Желание разбить телефон о стену становилось почти непреодолимым. Каждый пост, каждое упоминание о Мэрилин были как уколы для него. «Санькина бывшая?» — мелькало на экране, и каждый раз это словосочетание обрушивало на него волну гнева и унижения. Была ожесточенная ссора, когда Олег впервые поднял эту тему перед Сашей. Крики и обвинения заполнили комнаты их дома, слова слетали с губ быстрее разума, оставляя после себя глубокие раны. — Что сразу весь салатник не разметал по комнате? — как ни в чем не бывало спросил Саша, обводя взглядом осколки посуды. — Салатник?! — буквально разорвался Олег. — Мы и без цирка достаточно интересные! В глазах его сверкала жестокость, кровь бурлила в венах. Саша рассматривал оба правых и левых кулака Олега, выжидая их следующего хода. Они, вроде, уже привыкли к этим сценам, но каждый раз переживали как в первый. Обилие неприятностей, которые Мэрилин внесла в их жизнь, заставило Олегл призвать Сашу к ответственности. Он вылил на него всю скопившуюся злость, все недосказанности. Выплескивая эмоции, Олег не мог остановиться. Этого было слишком много на одного человека. Крика. Бушующей ревности. Угрозы. Он придавал словам еще больше значимости, как будто каждому слитку боли, который он копил в глубине своего существа. Наблюдая за этим со стороны, Саша стоял без движения, внутренне стиснувшись. Они уже проходили этот путь, но Олега вновь одолело поганое чувство ревности, затмившее ему разум и рациональность мышления, чтобы понять, что Мэрилин просто решила хайпануть на их семье и выплеснуть старые обиды. Их прошлое, которое они старались забыть, расходилось как волны по столу, затапливая все в своем пути. — Ты думаешь, она лучше меня? — бурно вскричал Олег, указывая на посты Мэрилин. — А может, она никогда и не уходила из твоей жизни? — Олег, ты снова начинаешь! — Саша отвернулся, гнев в его голосе звучал почти устало. — Она — прошлое. Мы — это здесь и сейчас. Ты — всё, что мне нужно. Но разговор не успокоил Олега, скуластое лицо все так же было пронизано гневом. Взгляды их пересеклись, и в этот момент взорвалась бомба их общих обид и ревности. Они кричали, обвиняли друг друга, слова вырывались из них, как картечь из пушки: обвинения, презрение, ненависть. Но глубоко под всем этим были любовь и страх потери друг друга. Ссора становилась все бурнее и бурнее, пока не заглушила все остальное. — Мы должны оставить это в прошлом, малыш, — грустно прошептал Саша, и все обвинения и крики прекратились. — Я люблю тебя, а не её. Нам нужно справиться с этим вместе. Но хлопок двери их спальни был Саше ответом.***
Дима всегда был исключительно аккуратным в общении с друзьями, особенно когда речь заходила о роли независимого психолога. Он чувствовал, что его роль в семье Шепсов была важна, но сложна. Каждый раз, когда Олег жаловался, что Саша его не понимает, не ценит, Дима только кивал головой в знак понимания и утешения. Его сердце сжималось, когда Олег говорил: «Ему вообще плевать на меня, он меня не любит». Дима знал, что Олегу нужно только прислушаться и понять, что по-настоящему происходит между ним и Сашей. Он вспоминал собственные переживания за друзей, понимал глубину их проблем и постоянно стремился помочь советом. Весь процесс казался словно тягучим танцем чувств и переживаний. Дима был убежден, что их отношения можно исправить с помощью проникновенного понимания и чувствительного обсуждения проблем. Когда Олег чувствовал грусть или разочарование, Дима нередко испытывал то же самое. Для Димы поддержка друзей, переживание за них, их семейный мир были столь важны, что, можно сказать, он жил будто две жизни: свою собственную и жизнь Олега с Сашей, пытаясь понять и помочь в сложной ситуации. Хлопнув крышкой ноутбука, Матвеев достал свой смартфон. На дисплее высветилось: «Олег». «Вот где реальная работа начинается, — усмехнулся он. — Видимо, это мой основной вклад в общественную жизнь… сидеть в баре с Олегом». И снял трубку. — Я не пью! — крикнул предупреждающе он в микрофон телефона сразу после прозвучавшего гудка. — Вы что, поругались опять? Ага! Вы ругайтесь с Сашей, а я спиваюсь! Он был готов отправиться на другую планету, чтобы избежать череды разговоров и успокаивающих речей. Но Олег со спрятанной в себе бурей чувств превалировал. — Диман, давай встретимся, — пробормотал Олег, его голос был грузен и исходил оттуда же, где и его сердце. — Олег, ты ведь помнишь прошлую пятницу, да? Нам просто хотелось выпить кофе в три часа ночи, а забегаловку мы разгромили. Помнишь, как Саша нас вытаскивал из обезьянника?.. Я не собираюсь снова просыпаться в бетонной комнате! — Дима, приедь… мне не по себе. Перед ответом Дима сделал паузу. Он чувствовал, как тяжелая нагрузка рутинного бессмысленного вечера упала с его плеч. — Хорошо, — сказал он мягко. — Но мы пьем кофе. И едим пончики. Без виски! Ты клянешься, Олежка? Клянешься на своей гитаре, Шепс? После молчания раздался грустный смех Олега: — Клянусь. Как только Дима положил трубку, его обдало мурашками от тревоги. Сидя за рулём своего старого «БМВ», он ощутимо напрягся. Дима был огорчён своими беспокойствами, но, прежде всего, был подавлен из-за своего друга и его семьи. «Нужно будет обсудить с Олегом то, как он может сделать свою жизнь с Сашей более гармоничной», — мелькнула мысль у Димы. У него был навык находить дипломатические решения сложных ситуаций. Он глубоко вздохнул, чувствуя себя всё более вовлечённым в происходящее. Подъехав к бару, Дима увидел в окне печальное зрелище: Олег, слабо освещенный уличными фарами, уставился в свой стакан виски. Когда Дима вошел в бар, Олег выглядел мрачно, но улыбнулся при виде своего друга в зеркале барной стойки. — Диман, сдержишь обещание с пончиками? — Олег выговорил это шутя, но в его голосе слышалась усталость. — Да, конечно, пончики, — сказал Дима, напрягся и налив себе одну порцию виски, он присел рядом с Олегом. — Окей, давай разберемся, что опять случилось с Сашей. Олег замялся, стакан виски покачивался в его руках, как будто пытаясь вырваться и упасть на пол, но Олег умудрялся удержать его в равновесии. — Он… — начал Шепс, но его слова забились где-то в глотке, и он не смог говорить дальше. Дима распрямился в стуле и проникновенно посмотрел в глаза своему другу. Он хотел бы поднять его настроение, дать крепкую пощечину этой самой Мэрилин — за все ее игры и ложь. Но вместо этого его голос прозвучал твердо и убедительно: — Олег, как долго ты уже зацикливаешься на Мэрилин? Месяц, два, три? Боже, я даже не помню, когда в последний раз видел тебя действительно счастливым. Олег устало взглянул на Диму, его глаза были грустны, но также полны упрямства. — Саша — прекрасный человек, — продолжает Дима. — Ты действительно думаешь, что он тебя не любит? Олег молчал, но его взгляд говорил больше, чем слова. — Он всегда был рядом с тобой, Олег, когда нужен был. Олег открыл рот, будто хотел что-то возразить, но продолжение Димы перебило его: — Саша любит тебя. И он так же боится потерять тебя, как и ты боишься потерять его. Олег сидел в тишине, прежде чем глубоко вздохнуть. — Знаешь, такие разговоры ведутся за бутылкой виски, а не пончиками, — Олег слабо улыбнулся и выпил из своего стакана, что-то задумчиво глядя в стекло. — А ты знаешь, что, Олег? — проговорил Дима, беря свой бокал. — Ты просто слишком зациклился на Мэрилин и всей этой ситуации в вашей с Сашей семье. Это заметно с космоса. Ее уже давно нет в Сашиной жизни, и это было лет… Сколько? Десять назад? Давай будем реалистами. — Может быть, и было десять, — признал Олег. — Но это не меняет то, что мне неприятно, что эту тему снова мусолят… — Но это меняет то, как должна развиваться ваша с Сашей жизнь дальше, Олег. Мэрилин в прошлом. В настоящем у вас с Сашей семья. И он человек, который реально готов дать тебе всю любовь, которую ты заслуживаешь. Олег покачал головой, как бы пытаясь отогнать свои мысли. — Я знаю, что он меня любит. Но я… — Ты что, Олег? — спросил Дима. — Ты ревнуешь его к Мэрилин, которая даже не присутствует здесь, кроме как в твоем воображении… Олег посмотрел на своего друга, его глаза выглядели печальными и растерянными. — Именно так и есть. Именно эти твои фантазии, призраки прошлого, мешают тебе быть счастливым с Сашей. Отпусти эту ситуацию. Ей уже целую вечность как всё равно, а всё что она делает сейчас — хайп, не более. Позволь себе быть счастливым наконец-то с тем, кто реально заботится о тебе. И научись ему доверять. И Дима посмотрел на Олега, надеясь, что его слова проникнут сквозь облака незрелых чувств и тревог, которые Олег создал себе сам.***
Как они оказались в квартире, наверное, никто так и не вспомнит. По телефону Дима промямлил адрес, но Саша на самом деле забыл, как до него добрался. Не важно. Он знал одно — нужно забрать Олега, нужно привести его домой. В его квартиру они не вошли. Ввалились. Не желая отрываться друг от друга даже ради того, чтобы банально от верхней одежды избавиться. Наощупь захлопывая входную дверь, заодно снося в темноте прихожей все на своем пути. В итоге пальто Саши осталось валяться где-то на полу в узком коридорчике вместе с разбросанными по коврику двумя парами обуви. А вот где они потеряли куртку Олега, Саша вообще не запоминал. Не до того. В данный момент у него есть дела поважнее. С остальным и завтра можно разобраться. Олежка сегодня, надо отдать должное, вовсе не хороший мальчик. На поцелуи не просто отзывался, а то и дело сам перехватывал инициативу. Цеплялся за одежду, сдирая её. Саша тоже в долгу не остался. Впечатал Олега позвоночником в дверной косяк и прижался. Сильно. Властно. Может, и стоило быть понежнее. Вот только крышу ему сносит конкретно. Тут не до розовых соплей. Не кончить бы раньше времени, так до главного и не добравшись. Да и Олег, кажется, против подобного грубого обращения ничего не имеет, сам любит, когда пожёстче. Сам к нему прильнул всем телом, задерживая дыхание, ощущая край кровати. Сдавленно ахнул, когда его подхватили под бедра и уронили на мягкую перину. Не спеша перейти к активным действиям. Нет. Саша нарочно время тянул. Издевался. Ждал, чтобы Олежек сам продолжения попросил. Полы рубашки разошлись в стороны по мере того, как Саша расправился с последней пуговицей, являя взору прекрасный торс. И Олег задохнулся от контраста холодного воздуха от окна и горячего Сашиного тела. Да ладно. Неужели уже возбудиться успел? — Неплохо, — с видом знатока подметил Саша. Рот заткнули сразу же. Олег в постели, как всегда, стал податливым, сам стянул с Саши рубашку, водя пальцами по крепкой мужской груди. Замер на шраме. Как будто пересчитывал, вновь запомнить пытался. Саша весь словно состоял из шрамов. Всю жизнь коллекционировал. Это, кажется, шрам от Инкуба остался, когда Саша себя в жертву ножом полоснул. Саша весь изрешеченный. Изувеченный. Причем не только физически, но и морально. Ведь каждый шрам, каждая дырка на его теле, от ножа, от обряда — это целая история. Результат ошибки. А Олег уже стянул с него брюки. Ощущая, как и его избавляют от одежды. А затем ощутил, как его на спину переворачивают, и почувствовал Сашу между своих разведенных ног. Уже готовый. Рука к тумбочке за смазкой тянется и слышатся характерный звук открывания колпачка. Саша вперед подался и плавно вошел. Олег горит. И полностью готов. Так что двигаться Саше внутри легко. И даже как-то правильно, что ли. Олег под ним выгнулся и прогнулся в районе позвоночника, и опомнится не успел, когда оказался перевёрнут на спину, а горячее Сашино дыхание опалило губы. Олег обнимал его напряженные плечи. Кусал губы. Задыхаясь в блаженстве… Выдыхая протяжный скулёж… Красивый, томный, бляха-муха. Как из кино для взрослых на кассетах, которые они тайком брали у родителей. Саша сам не помнил, как уткнулся лбом в шею Олега. Прикусил нежную кожу клыками, не прекращая двигаться. Вбивался внутрь его тела. Из последних сил себя тормозил… Олег придерживал его за затылок одной рукой, словно боясь, что Саша уйдет. Сдерживаться больше не пытался. Стон за стоном, который время от времени Саша срывал с его губ. В какое-то мгновение, когда его палец нащупал особенно чувствительную точку, Олег вздрогнул. И это как раз то, что Саше надо. Нашел-таки. В итоге Олег финишировал первым. Саша вырвался из жаркого плена. Содрогнулся, ощущая руки на лопатках. Голова кипит. Лоб уткнулся в лоб Олега. Хорошо. Вот теперь у них всё хорошо… —Нет у меня ближе тебя слышишь?