***
На испытании Олег впервые испытывал подобные эмоции — трепет по отношению к беременной девушке и ощущение грусти и утраты от того, что малыш у этой молодой с виду, очень красивой девушки, на вид лет двадцати пяти не увидит своего отца никогда. Олег сгорал желанием помочь этой беременной девушке, и в то же время гнетущая тяжесть ответственности отягощала его сознание. — Ты на бабушку свою похожа, — сказал Олег, осматривая молодую брюнетку с головы до ног, примечая все те мелочи, которые сделали бы это сходство еще более очевидным. — Луноликая такая женщина… глаза тёмные, как у тебя. — Да, я на бабушку похожа, — согласилась девушка. — Ты очень красивая… Вера, напомните ещё раз задание, что я должен сделать? — спросил Олег, ощущая сгусток фантомов за спиной. — Рассказать об отце маленького ребёночка, который в животике, — сказала Сотникова. — Он тут… — слова сами собой вырвались из уст Олега. Он почувствовал, как в углу комнаты возникает фигура, освещенная слабыми лучами света. Фигура была высокой, подтянутой, с ярко выраженными чертами лица. Отец… Он ощущал его присутствие, как если бы он стоял прямо тут, обнимая свою супругу и тихо шепча ей на ушко утешающие слова. — Бровь чё-то как-то хмурит всё время… смотрит на меня косо. Олег неподвижно стоял за Ольгой, его тёмные глаза проникновенно вглядывались в неё. Нити реальности вибрировали и пульсировали вокруг его разума, а он, как магнит, притягивал к себе фантома. Он медленно тянул руки к девушке, ощущая на щеках ее тепло, волосы, легкие как воздух, и застенчивые лепестки девичьих ушей. Его пальцы коснулись камня в кармане — твердого и холодного на ощупь, но с множеством историй, запечатленных внутри. Олег неожиданно протянул камень Ольге, даже не обращая внимания на ее удивленный взгляд. — Спасибо… Спасибо за Маяковского, — сказал он ей, словно перенося слова фантома, витающего за его спиной. Олег протянул руку, прикладывая к животу брюнетки, ее пульсирование эхом отдавалось в каждой клетке его тела, создавая мост между миром живых и миром мёртвых. — Сынок… это мальчик… Тёмочка, Артёмка… он говорит, что ему нравится это имя… Олег ощущал фантомный след, каждое его передвижение сопровождало новое послание, новую эмоцию. — Говорит, прости за прошлое лето и за весну эту прости… Его голос звучал чужим и далеким, словно он был только голосовым каналом для душ, блуждающих между мирами. Он смотрел на Ольгу очень глубоко прямо в глаза: — Ему… очень стыдно, что девочку твою напугал. Он этого не хотел, говорит, приглядывает за ней, на неё уже мальчишки поглядывают. За малым твоим приглядывает, футболистом. Говорит, борзый у тебя стал… растёт пацан… Тесное пространство между его словами наполнялось эфемерным духом фантомов, заставляя Олега тяжело дышать. Каждая эмоция становилась его собственной, на ходу превращаясь в эфирные волны, которые заполняли воздух отчаянием, нежностью, страхом и любовью. — Говорит, любит тебя очень сильно… прости. Весну свою просрал… и тебя тоже просрал, прости… С каждым новым фантомным ощущением, он становился мостом, соединяющим мир живых и мир мертвых. Олег стал посредником между этими мирами, ощущая каждый взгляд, каждую мысль, каждое трогательное сообщение, которые фантомы хотели передать. Он ощущал их, как вторую свою кожу, глубоко чувствуя их боли и желания передать что-то сейчас своим близким.***
— Горько! Кажется, жених с невестой даже не заметили, как оказались уже не в загсе, а во главе праздничного стола. Классическое «горько!» не только не утихало, но становилось все настойчивее. Поцелую, казалось, не будет конца. — Пятнадцать! Шестнадцать! Семнадцать! — скандировали гости. Свадебная тусовка в ресторане «Marani» принимала энергичные обороты. Место тусклого зала было просто колоссальным великолепием. Стены были окутаны тонким ореолом живых цветов, а деликатное освещение создавало ощущение таинственного шарма, повсюду державшего свои нити и воображаемо сгущавшего воздух. Столы были составлены буквой «П». Во главе конечно же сидели новобрачные, свидетели, родственники и ближайшие друзья. По правую руку от Саши была вся семья и друзья великолепной невесты. Элегантные мужчины в твидовых костюмах, женщины в платьях с открытыми плечами и впечатляющими украшениями. Доносились шепотки, что вся Самара собралась здесь. С левой стороны как бы колоритно отделялась другая часть гостей. Вперемешку с пацанами с полузакрытыми татуировками, проходили похожие девчонки в обтягивающих платьях, их лица выражали веселье и некую дерзость. Большинство из них принадлежали к Олегову окружению, значительно отличались от строгости и серьезности гостей с правой стороны от Саши. — Восемнадцать! Девятнадцать! Двадцать!.. Тут Саша встал, прервав хор задорных голосов, и обратил на себя всеобщее внимание. На Саше была белоснежная рубашка, которая олицетворяла чистоту и элегантность, а черные брюки добавляли немного мужественного сексуального притяжения. Олег жадно захватывал каждый его жест, каждую мимику, едва заметный клык, который ненадолго появлялся из-за его губ при шутках. Таким живым и настоящим Олегу хотелось его до боли в сердце, до скрежета зубами. Каждый его шутливый взгляд, каждое бессознательное прикосновение под столом к его руке было как укол электричеством. Он хотел больше этих прикосновений, этих невинных касаний и прикосновений губ. Олег видел, как Саша веселился, и посмеивался над своими жалкими шутками. Это был Саша, которого Олег знал; прекрасный и веселый. А уж когда Саша тост заговорил Олега и вовсе унесло: — У нас сегодня большой день, вообще. И мы с вами будем гулять до утра, а потом до следующего утра. И дальше, пока не посинеем. Анют, хочу сказать: берегите друг друга. Любовь — это самое важное в жизни, правда. Поверьте, ни одна профессия в мире, ни полученные знания, ни куча заработанных денег не заменят вам счастья любимого человека. Того, которому все равно, сколько вы зарабатываете и какая у вас профессия. Того, который не обращает внимания на брошенные вами чайные пакетики по дому. Того, которому, можно не таясь при всех сказать: «Я люблю тебя». И Олег буквально кожей почувствовал беглый взгляд в его сторону и окутывающую ауру Саши со спины, Олег не мог удержаться. Не мог удержаться, чтобы не коснуться его руки, чтобы не заключить её в свою. Не способный больше прятать свои почти бурящие чувства, он улыбнулся глазами. Смысл данного жеста был понятен лишь Саше. Олег и Саша смотрели на толпу гостей, собравшихся на свадьбу их младшей сестры. Мускулистые фигуры молодых мужчин слегка выделялись среди веселых абстрактных кружев свадебного платья, мягкого света люстр и высоких стеклянных бокалов, наполненных шампанским. Олег улыбнулся, обернувшись к Саше. — Мы с Сашей подумали, а куда же поедут молодые в свою брачную ночь? — его глаза сияли проказливым светом и инициативой. — Короче, сегодня и навсегда молодые поедут в свою собственную новую квартиру в центе Самары. Сначала в зале наступила абсолютная, звенящая тишина. Саша разжал кулак. С его указательного пальца с легким звоном упала и повисла на цепочке аккуратная связка ключей. Лицо Саши строго проследило за ключами, пока они летели по воздуху и не оказались в юных руках их сестры. Она посмотрела на них, широко раскрыв глаза, а потом обняла обоих братьев с такой силой, что Олег и Саша едва удержались на ногах: — Спасибо, родные! — ее голос был смущенный, но истинно благодарный. — А интересно, сколько там комнат? — послышался голос Олега Георгиевича. — Да что ты, Олег. Наверное, это розыгрыш, — недоверчиво качала головой Людмила Шепс. — Брось, какой розыгрыш… Олег, — крикнул он сыну, — а ордер есть? — На арест? — отшутился Олег. Все прежнее напряжение и скрытая пытка похоти сменились на легкость и радость этого внезапного момента. Саша подмигнул ему, и Олег улыбнулся в ответ, слегка сжав руку любимого и родного человека. Смотря на счастливые лица молодожёнов, Олег наклонился к Саше, заговорив тише. — Я тебя люблю, — выдохнул Олег. — Ты не трезвый! — улыбнулся Саша. — Это не важно. Главное, что не пьяный! — Я тоже тебя люблю, лисёнок.