* * *
Наступила пятница, и когда часы пробили шесть вечера, Дин написал Кастиэлю сообщение. Чем-нибудь занят сегодня вечером? Ответ пришел только через десять минут. У меня такое чувство, что скоро так и будет. Дин хихикнул и присел на край кровати. Ему нравилось сухое чувство юмора Кастиэля. Как ты смотришь на то, чтобы пойти на шоу? Я угощаю. И не говори мне, что я не должен за тебя платить. Он терпеливо ждал ответ, который пришел через пару минут. …Что за шоу? Дин ухмыльнулся. То, с хорошей музыкой, хорошими танцорами и, возможно, одним или двумя певцами. Это великолепное выступление — я видел его раньше Ложь во спасение — это не настоящая ложь, не так ли? Если Кастиэль решил воспринять его ответ по-другому, он не виноват. Через минуту его телефон завибрировал. Хорошо. Где я могу встретиться с тобой? Я заеду за тобой в 9 Хорошо. Увидимся позже Дин молча потряс кулаком, пока Кастиэль прислал ему свой адрес. Он не мог дождаться сегодняшнего вечера. Он задавался вопросом, был ли Кастиэль когда-нибудь раньше в стриптиз-клубе, но в конце концов решил, что нет, потому что этот человек был слишком ангельским для такого греха. В конце концов, он был девственником. Он услышал, как открылась и закрылась входная дверь, и доносившаяся снизу болтовня Габриэля, прерываемая лишь редкими звуками согласия или вопросами Сэма. Он улыбнулся. За последнюю неделю Габриэль действительно как-то привязался к нему. Сэм объяснил договоренность и объяснил, почему Габриэль каждый вечер приходил готовить ужин, и, честно говоря, Дин был не так уж против этой идеи, как он думал. Парень был дружелюбным и веселым, и он научил Дина кое-чему о кулинарии во время «занятий» с его братом. На прошлой неделе Дин прислонился к дверному проему кухни и с удовольствием наблюдал, как Габриэль учил Сэма готовить домашнюю лазанью, и и не успел он опомниться, как Габриэль уже командовал им на кухне, велел натереть пармезан на терке и проинструктировал их обоих, как приготовить идеальный соус бешамель. На самом деле это было довольно весело, и он присоединился и к следующим двум занятиям. Рецепты этого человека тоже были потрясающими; каждое блюдо было вкуснее предыдущего, и Дин не мог припомнить, чтобы когда-нибудь ел так много домашней еды. Габриэль был хорошим парнем, рассказывал веселые анекдоты, и Дин втайне предпочитал его другим «друзьям» Сэма. Он не любил людей, которые использовали его младшего брата. Он спустился вниз и наблюдал, как Габриэль достает ингредиенты из холодильника и рассказывает о приготовлении куриной паэльи. Сэм прислонился к стойке, наблюдая сзади за невысоким мужчиной, издавая звуки согласия, показывая, что слушает. На его лице осветилась легкая улыбка, пока он не сводил с Габриэля теплых и любящих глаз, и когда Габриэль открыл шкаф с травами и не смог дотянуться до базилика, Сэм оттолкнулся от стойки и наклонился к нему, чтобы достать маленький пучок листьев. Он молча протянул их Габриэлю, и тот с улыбкой посмотрел на него, а затем бросился на поиски кастрюль. Дин поднял бровь, но ничего не сказал, а Сэм снова прислонился к противоположной стойке и стал наблюдать, как Габриэль шаркает по кухне, и эта легкая улыбка все еще смягчала черты его лица. — Дин-о! Ты останешься? — весело спросил Габриэль, и Дин понял, что он выглядит… здоровее, чем обычно. Полон энергии и энтузиазма. — Я могу, — промурлыкал Дин. Его встреча с Кастиэлем была назначена не раньше чем через несколько часов. — А что? У тебя есть для меня работа? Габриэль почти самодовольно ухмыльнулся и махнул деревянной ложкой в сторону раковины. — Винчестер, помой овощи. Другой Винчестер отмерь рис. Мне нравится, когда у меня есть рабы. Сэм фыркнул, а Дин добродушно покачал головой, когда Габриэль начал нарезать курицу. Дину действительно нравилась его игривость. Сэм внезапно похлопал себя по карману и вытащил нераспечатанную плитку шоколада Кэдберри. — О, вот. У меня есть кое-что для тебя. Я знаю, что ты ничего не ел уже несколько дней. — Он протянул шоколад Габриэлю, и обе брови Дина удивленно взлетели вверх, когда лицо Габриэля просветлело, и он с ухмылкой посмотрел на Сэма. — О, Сэм. Ты действительно знаешь, как возбудить парня, — промурлыкал Габриэль, беря шоколадку из рук Сэма и заставляя его хихикать. — Если вам двоим нужна комната, я могу уйти , — прокомментировал Дин, и Габриэль засмеялся, продолжая нарезать мясо. Сэм, однако, слегка покраснел. Он закатил глаза и отмахнулся от брата. — Придурок. — Сучка, — автоматически ответил Дин, приступив к мытью перца. Какая любопытная реакция. Он пожал плечами и решил не обращать на это внимания, предпочитая планировать свой вечер с Кастиэлем.* * *
— …Ты не упомянул, что мы собираемся в стриптиз-клуб. — Я сказал «танцовщицы», не так ли? — Ты не сказал «голые танцовщицы». — Полуголые, — поправил Дин. — Это классное место. Кастиэль вздохнул и взглянул на Импалу. — Если бы я знал, что это за шоу, я бы сказал — нет. Дин сделал шаг к входу. — Дай этому шанс. Даже если девушки тебе не по душе, ты можешь, по крайней мере, оценить их танцы, верно? Кастиэль сделал страдальческое лицо. — Дин, это не совсем мое заведение. — Многие парни приходят сюда и хорошо проводят время. Это все равно, что пойти в ночной клуб. — Это логово беззакония, — фыркнул Кастиэль. — Только если ты заплатишь за эту опцию, — подмигнул Дин. Когда Кастиэль выглядел так, словно собирался вызвать такси, Дин сдулся. — Послушай, просто выпей со мной, посмотри на одну танцовщицу, и если тебе это не понравится, мы уйдем, хорошо? Дин оживился и повел его к входу, где они заплатили за вход, после чего зашли в лаунж-зону с девушками, качающимися на шестах, и группами людей, дружелюбно общающихся между собой, некоторые хлопали танцовщицам, а другие были слишком заняты общением с друзьями, чтобы даже смотреть на них. Помещение было тускло освещено, декор был простым, но со вкусом, персонал бара и обслуживающий персонал были элегантно одеты, улыбались клиентам и принимали заказы на напитки. В зале сидело несколько танцоров, которые общались с гостями и, возможно, разговаривали с друзьями Никто ни к кому не приставал, никто не вел себя неподобающим образом и никто не был обнажен. Кастиэль изогнул бровь, но ничего не сказал, пока они заняли свои места и заказали напитки у официанта, который подошел к ним, как только они сели. Когда через несколько минут им принесли напитки, Кастиэль наконец оторвал взгляд от комнаты и взглянул на Дина. — Это… не то, чего я ожидал, — признался он. Дин усмехнулся и отпил свой напиток, какое-то время наблюдая за женщинами, работающими на шестах, прежде чем улыбнуться Кастиэлю. — Как я уже сказал, это место классное. — Ты сказал, что танцовщицы занимаются сексом с клиентами, если они хорошо платят, — заметил Кастиэль и Дин рассмеялся. — Может быть, и занимаются, но не на территории заведения. Политика компании не предусматривает секса с гостями. Кастиэль скривил губы. — Ты становишься довольно искусным во лжи. Дин оборонительно поднял руки вверх. — Не моя вина, что ты неверно истолковываешь мои комментарии. Кастиэль перевел взгляд на танцовщиц, наблюдая, как одна из них обвила ногами шест, а затем выгнула спину, пока она изящно не откинулась назад в такт знойной джазовой музыке, звучащей из динамиков. — Зачем ты это делаешь? — внезапно спросил Кастиэль, сосредоточившись на Дине. — Чего ты пытаешься достичь? Дин нахмурился и указал на напитки. — Я просто подумал, что было бы неплохо пригласить тебя немного развлечься. Кастиэль покачал головой, голубые глаза впились в Дина, изучая его, пытаясь понять. — Что ты выигрываешь, пытаясь заманить меня в свою постель? — Это не… — моргнул Дин. — Я не питаю иллюзий, Дин. Это попытка меня соблазнить, не так ли? Чего я не понимаю, так это почему ты так отчаянно хочешь заполучить меня. У тебя может быть кто угодно. Почему ты упорно преследуешь меня? Дин подумал о том, как ему наскучили его обычные победы. Уложить их в постель больше не составляло труда. Люди знали о его репутации и все жаждали его внимания, практически умоляя, чтобы их пустили в постель, просто чтобы сказать, что они провели ночь с печально известным мужчиной-шлюхой Дином Винчестером. Кастиэль был другим. Кастиэль не был впечатлен им. Кастиэль бросал ему вызов; заставил его думать, планировать и пробовать новые тактики, потому что он видел каждую маленькую игру Дина. Он думал о пари, которое заключил со своим братом; как все это началось. Он не мог проиграть. Это было бы не только ударом по его гордости, он потерял бы свою машину. Он не мог потерять Детку. — Ну и дела, Кас, скажи мне, что ты на самом деле думаешь. — Дин натянул на себя улыбку. — Кастиэль, — нахмурившись, коротко поправил он. — Ответь на вопрос, Дин. — Я просто хочу узнать тебя получше, — сказал он наконец. — Разве это так плохо? — поджал губы. Кастиэль, похоже, не поверил ему. Он поднес бокал к губам и отвернулся от Дина, снова сосредоточив свое внимание на танцорах и заставив Дина почувствовать странное… чувство вины. Дин нахмурился и сделал глоток виски, давая знак принести еще. Некоторое время они снова молчали. — Как поживают твои друзья? — тихо спросил Кастиэль, напугав Дина. Он размышлял о том, что в последнее время он мало виделся со своими друзьями. Он все еще злился на Гордона за то, что тот подсыпал Кастиэлю в напиток, и еще больше злился на других своих друзей за то, что они одобряли действия Гордона. Они не могли понять, почему он не хотел, чтобы его потенциальные партнеры по постели накачивались допингом, и когда он сказал им, что спит только с людьми, давшими на это полное согласие, у него возникло ужасное чувство, что они не понимают и этого. На какое-то время он отдалился от них, болтая только тогда, когда сталкивался с ними возле университета. Это было лишь до тех пор, пока он немного не остыл, но сейчас он все еще был расстроен из-за них. — Хорошо, — сказал он. — Твои? — Дин пожал плечами. — Жалуются на загруженность. Подозрительно относятся к моей сегодняшней «встрече», — фыркнул Кастиэль. — Ты не сказал им, что идешь со мной? — приподнял бровь Дин. — Ты сейчас не в лучших отношениях с моими друзьями. Особенно с Бальтазаром. — Ты теперь большой мальчик. Конечно, ты не обязан отчитываться перед ними каждый раз, когда куда-то идешь? — Может быть, они немного излишне опекают меня, но я им небезразличен. Пусть лучше они беспокоятся о моей безопасности, чем вообще не беспокоятся, — прокомментировал Кастиэль, и Дин опустил взгляд на свой напиток. Он подумал, каково это — иметь таких друзей. Они вернули свое внимание к шоу. Час и три напитка спустя Кастиэль выглядел расслабленным, а улыбка тронула его губы. — Они очень гибкие, — сказал он, глядя на одну девушку, которая держалась на одной руке, а остальная часть ее тела выгнулась вокруг шеста. — И сильные. Дин кивнул в знак согласия. — Двигаться таким образом — тяжелая работа. Я пробовал пару месяцев, но бросил, потому что просто не был таким же ловким. Брови Кастиэля взлетели вверх, когда он повернул голову к Дину. — Ты раньше танцевал на шесте? Дин изобразил забавную улыбку. — А что, с этим есть проблемы? — Я просто… не ожидал этого. — Кастиэль быстро покачал головой и Дин фыркнул. — Да, ну, мой отец тоже. Видел бы ты его лицо, когда он застал меня крутящимся вокруг шеста в одних трусах из спандекса. — он тихо засмеялся. — Я честно говоря, думал, что он отречется от меня. — Что он сказал? — Сказал мне завязывать и заняться «настоящим спортом». Я никогда не видел его в таком ужасе. Он сказал: «Я знал, что ты фея, но можешь ли ты хотя бы вести себя как нормальный человек?» К счастью, я все равно думал о том, чтобы бросить это дело. Он выбросил шест на следующий день Дин сделал глоток, а Кастиэль нахмурился. — …Твой отец всегда так с тобой разговаривал? — Как? — С таким… пренебрежением, — пробормотал Кастиэль, явно обеспокоенный. Дин пожал плечами. — Наверное. Стало еще хуже, когда они с мамой развелись. Но это было много лет назад. -он усмехнулся. — Хотя сейчас мы вообще не разговариваем, так что я не уверен, что это лучше. -взгляд Кастиэля смягчился. — Ты не разговариваешь со своим отцом? — Нет, — фыркнул Дин. — Не разговаривал с тех пор, как переехал сюда в восемнадцать лет, и, наверное, не буду больше никогда. Не могу сказать, что это большая потеря. — Он твой отец, Дин. Человек, который тебя вырастил, — тихо сказал Кастиэль. — Он дерьмово справился с этим, — горько фыркнул Дин, допивая остатки своего напитка. — Я имею в виду, посмотри на меня. — он глухо рассмеялся сам над собой и жестом попросил еще выпить Выражение лица Кастиэля было искажено жалостью, и Дин ненавидел это. Он ненавидел, когда люди жалели его. — Не смотри на меня так, — проворчал он. — Мне нравится мой образ жизни. Это у всех остальных проблемы с этим. — …Включая твоего отца? — спросил Кастиэль. Дин замер, прежде чем вздохнуть и кивнуть. — Ну, у него не может быть своего мнения, потому что именно он это вызвал. — Что ты имеешь в виду? Дин придвинул свое кресло поближе к креслу Кастиэля, и они оказались почти бок о бок. Ему не хотелось чтобы все подслушивали этот разговор — У папы была хорошая должность в армии. Очень хорошая должность. Это половина причины, почему у нас с Сэмом так много денег, а другая половина — мамина работа. Поэтому папа редко бывал дома, а когда приходил, то относился к нам скорее как к солдатам, чем как к семье. Мама и папа все время ссорились, пока наконец не расстались, и мама забрала Сэма с собой, оставив шестилетнего меня с папой. Папе стало хуже; он начал давить на меня, чтобы я подумал о военной карьере, хотя мне было всего шесть лет. Он продолжал обращаться со мной как с солдатом, хотя все, чего я хотел — увидеть маму и Сэмми. — Я так же никогда не мог произвести на него впечатление. Что бы я ни делал, какие бы оценки я ни получал в школе, сколько бы книг я ни читал, папа никогда мной не гордился. На самом деле, я, казалось, больше его разочаровал, чем заставлял улыбаться, и единственный раз, когда он одобрил что-либо из того, что я делал, это когда я учился чинить машины. Он сказал, что это пригодится в армии. — Мама никогда не приезжала ко мне в гости и перестала брать трубку, когда я звонил, потому что папа жаловался на нее за телефонные счета. Сэм был совсем маленьким, когда он уехал, поэтому у меня не было его номера, и после многих лет чувства себя неудачником я решил, что если не смогу заставить папу гордиться мной, то хотя бы получу от него хоть какое-то внимание, если я разозлю его или вызову отвращение к себе. Это был единственный способ заставить его проявлять эмоции или хотя бы говорить со мной не как с солдатом. — У меня упала успеваемость, я начал напиваться на вечеринках, хотя был несовершеннолетним. Я ввязывался в драки, а однажды попал в полицию после того, как устроил потасовку в баре. Когда отец разозлился и стал кричать на меня, говоря, что я непутевый сын, я решил повысить свою успеваемость, чтобы разозлить его еще больше. Думаю, к тому времени я просто хотел сделать ему больно за то, что он делает мою жизнь несчастной. — Я начал приводить парней домой и целоваться с ними на глазах у папы или прямо перед тем, как он входил в дом. Он был в ярости на меня и велел мне перестать быть таким незрелым. Он называл мне еще кое-как, но я не буду вдаваться в подробности. Чего я не ожидал, так это того, что мне действительно понравится быть с другими парнями. Так я понял, что готов спать с кем угодно, независимо от того, что у него между ног. — Я приводил домой всех: девушек, парней, трансгендеров, гендерно свободных людей… мне было все равно. Отец был в ярости. Даже пару раз побил меня, но к тому времени я решил перестать его слушать и делать все, что хочу. Мне не нужно было его внимание, потому что все эти люди с готовностью отдадут мне свое, лишь бы я с ними переспал. Как только мне исполнилось восемнадцать, я переехал в Клэрмонт и начал получать диплом инженера. Когда Сэму исполнилось восемнадцать, я ворвался в мамин дом, нашел его таким же несчастным, как и я, и сказал ему, чтобы он переехал вместе со мной». Дин откинулся на спинку сиденья. — Итак, это моя дрянная история жизни. Твой ход. Кастиэль уставился на Дина широко раскрытыми глазами. — Дин… я… ты… — Он облизал губы и попробовал еще раз. — Мне очень жаль, Дин. Я понятия не имел. — Конечно, ты этого не сделал. Никто не знает. У меня распутная репутация, которую нужно поддерживать, и я не хочу, чтобы кто-то меня жалел. — он прищурился на Кастиэля. — …Ты никому не расскажешь, не так ли? Кастиэль моргнул и медленно покачал головой. — Не мое дело рассказывать кому-либо о твоей жизни. — он нахмурился. — Но ты уверен, что спать со всем, что дышит — хорошая идея? Твоего отца здесь нет; тебе больше нечего доказывать. — Дело не в этом, — пожал плечами Дин. — Мне нравится связь с другими людьми, которую приносит секс. Мне нравятся похвалы, прикосновения и стоны одобрения. Мне нравится, когда люди хотят меня. Что в этом плохого? Кастиэль немного поник. — …Тебе не хватает внимания, — тихо сказал он. — Ты жаждешь одобрения от других людей, потому что ты никогда не получал его от своих собственных родителей. Дин сделал паузу, затем пожал плечами, защищаясь. — Мне просто нравится секс. Мне нравится доставлять удовольствие другим людям. — Потому что ты никогда не сможешь угодить своему отцу, — пробормотал он. — Дин… ты правда думаешь, что это полезно для здоровья? Дин скрестил руки на груди. — Почему тебя это волнует? — он фыркнул, внезапно чувствуя себя неловко из-за направления разговора. — Я не твоя проблема. Я тебе даже не нравлюсь. Кастиэль нахмурил бровь. — Что заставляет тебя думать, что ты мне не нравишься? Я беспокоюсь о твоем здоровье, Дин. Как физическом, так и психическом. Мало того, что секс с таким большим количеством людей статистически связан с болезнями, меняющими жизнь, но и столь сильное желание внимания не может быть здоровым. Ты был лишен стольких вещей, жизненно важных для развития ребенка, что это сильно повлияло на твою взрослую жизнь. — нахмурился Кас. — Кто ты? Мой психиатр? — коротко отрезал Дин. Он не любил, когда люди рассказывали ему обо всех его недостатках. Ему хватало этого от отца. Кастиэль зажал рот и снова переключил свое внимание на танцоров. Тишина была тяжелой, и Дину стало больно в груди. Он чувствовал себя так, словно его вскрыли и расчленили, и он был беспомощен, чтобы сопротивляться. Он хотел спорить; хотелось, чтобы Кастиэль нахмурился и сказал, какой он глупый, какой он никчемный неудачник. Он хотел, чтобы Кастиэль отвез его домой, бросил на кровать и наказал. Ему хотелось доставить удовольствие Кастиэлю, услышать его стоны и обхватить губами его толстый член. Он хотел, чтобы Кастиэль сказал ему, какая он хорошая шлюха, шептал слова поощрения и одобрения. Но Кастиэль даже не смотрел на него. Он не обращал на Дина ни малейшего внимания, и молодой человек это ненавидел. Он постучал пальцами по подлокотнику кресла, беспокойный и отчаянно нуждающийся в каком-то прикосновении. Он чувствовал себя уязвимым. Он никогда никому не рассказывал историю своей жизни, и теперь Кастиэль даже не смотрел ему в лицо. Напряжение было сильным и неловким, и Дину хотелось залезть на колени Кастиэля, поцеловать его лицо и тереться о него, пока мужчина не обратит на него немного внимания. Он в замешательстве нахмурился. Он никогда раньше не чувствовал себя так. Он никогда не нуждался в том, чтобы кто-то просто смотрел на него. За исключением, может быть, его отца, но на то были другие причины. …Может быть, это произошло потому, что Кастиэль был первым человеком, который не обратил внимания на его репутацию и заинтересовался его жизнью. Все остальные только делали вид, что интересуются им, чтобы он переспал с ними. А Кастиэль искренне интересовался его историей и чувствами. Собственные друзья Дина не интересовались им, и он тоже спал с ними. Дин нахмурился. Почему он был таким жалким? Кого волнует, что о нем думают другие? Кастиэль был всего лишь пари. Он ничего не значил для Дина. Кастиэль допил свой напиток и откинулся на спинку сиденья. Дин наблюдал, как алкоголь слегка затуманил его взгляд; недостаточно, чтобы он напился, но достаточно, чтобы он ослабил свою сдержанность. Одна танцовщица сейчас была на сцене, эротично изгибая свое тело в такт музыке. Взгляд Кастиэля проследил за ее движениями в тусклом свете. Решив избавиться от своих уязвимых чувств, Дин придвинулся немного ближе к Кастиэлю. — Она тебе нравится? — скромно спросил он. — Она хорошая танцовщица, — тихо прокомментировал Кастиэль, не отрывая глаз от сцены. — Я мог бы сделать это движение, — прошептал Дин, приближаясь к Кастиэлю, когда танцовщица обхватила ногами шест и позволила своему телу падать, пока не выгнулась в такт саксофону. Кастиэль приподнял бровь. — Правда? Дин хмыкнул в знак согласия. — Требуется много контроля. Нужно иметь сильные мышцы бедер и гибкую спину. Кастиэль коротко кивнул в знак подтверждения, и Дин наклонился ближе к его уху, пока Кастиэль не почувствовал, как его теплое дыхание струится по линии его подбородка. — Как только ты обхватишь бедрами шест, подними бедра вверх и отпусти себя. В первый раз падение захватывает дух. Кастиэль едва заметно сглотнул, и Дин ухмыльнулся. Он осторожно положил руку на колено Кастиэля. — Может быть, я смогу когда-нибудь научить тебя? — прошептал он рядом с ухом Кастиэля, медленно скользя ладонью вверх по бедру другого парня. — Покажу тебе, как доверять своему телу. Как согнуть его так, как ты никогда не пробовал. Он провел рукой по внутренней стороне бедра Кастиэля, нежно массируя его. Кастиэль облизнул губы и слегка раздвинул ноги шире. — Думаешь, у тебя хватит на это сил? — промурлыкал Дин. — Думаешь, ты сможешь выгнуть спину, как она? Пока Кастиэль продолжал наблюдать за танцовщицей, рука Дина поднялась немного выше. Он слегка провел двумя пальцами по промежности Кастиэля и ухмыльнулся, глядя на твердую выпуклость там. Он снова помассировал бедро Кастиэля и увидел, как его бедра непроизвольно двинулись вверх. — Никто не должен знать, — выдохнул Дин. — Это может быть нашим маленьким секретом. Его рука медленно потерла выпуклость на брюках Кастиэля, и Кастиэль на мгновение прижался к его ладони, прежде чем перевел взгляд на Дина и внезапно встал с покрасневшими щеками. — Уже поздно, — заявил он. — Мне пора домой. Застигнутый врасплох и немного расстроенный, Дин нахмурился. — Что, у тебя комендантский час или что-то в этом роде? Побудь еще немного. — Я должен идти. — Кастиэль решительно покачал головой. Дин какое-то время смотрел на него, прежде чем наконец вздохнул. — Хорошо, дай мне просто найти ключи от машины… — Я возьму такси. — Что? Не будь глупым. Позволь мне отвезти тебя домой… — голова Дина вскинулась. — Спокойной ночи, Дин, — сказал Кастиэль, прежде чем выйти из здания. Дин посмотрел ему вслед и вжался в кресло, внезапно почувствовав себя одиноким и потерянным. У него было ощущение тошноты в животе, и ему хотелось ползти за Кастиэлем и извиняться; целовать его шею и трогать его руки, пока он не исправит то, что только что сломал между ними. Он взглянул на танцовщицу на сцене и почувствовал себя ослом.