* * *
— Эй, э-э… спасибо, что согласился встретиться, — пробормотал Дин, усаживаясь рядом с Кастиэлем на траву, и, вероятно, это был первый раз, когда парень услышал, что он не уверен в себе. — Чего ты хочешь, Дин? — прямо спросил Кастиэль. Дин опустил взгляд. — Извиниться, — пробормотал он. — Стриптиз-клуб был не лучшей моей идеей. Мне не следовало водить тебя туда, когда я знал, что ты не одобришь. Кастиэль разочарованно посмотрел на Дина. Так вот как он собирался играть? Свалить вину на место встречи? Он даже не собирался обсуждать их разговор и последовавшие за ним события? Он пошел трусливым путем. — Понятно, — сказал Кастиэль, поджав губы. — Ну, если это все, то я бы хотел вернуться домой. Мне нужно написать несколько конспектов лекций. Когда он поднялся, Дин ошеломленно уставился на него. — Вот и все? — спросил он недоверчиво. — Я прошу прощения, а ты даже не удостоил меня взглядом? — Если ты не можешь вложить никаких усилий или искренности в извинения, зачем мне утруждать себя их выслушиванием? — фыркнул Кастиэль. — Ты думаешь, я не приложил к этому никаких усилий? — спросил Дин сердито. — Я ведь пригласил тебя сюда, не так ли? Неужели тебе этого недостаточно? — Перестань быть таким трусливым, Дин, — фыркнул Кастиэль, вставая, и почувствовал удовлетворение от того, как ощетинился Дин. — Я ушел из того клуба не потому, что мне не понравилось место встречи. Когда Дин вызывающе посмотрел на него, Кастиэль покачал головой и пошел прочь. Через несколько секунд чья-то рука схватила его за плечо. — Ладно, я был придурком, — прохрипел Дин, заставив Кастиэля повернуться к нему лицом. Молодой человек вздохнул и опустил руку. — Мне не нравится чувствовать себя уязвимым, а ты продолжал делать все эти замечания обо мне. У меня было такое чувство, как будто ты вскрыл меня и копался в моих внутренностях, делая комментарии о том, как работает мой мозг, — нахмурился он. — Итак, я отклонился, ясно? Мне не нравилось чувствовать себя таким открытым, поэтому я попытался изменить ситуацию, сделав то, в чем, как я знаю, я хорош. — Дин отвел взгляд. — За исключением того, что мои обычные трюки, очевидно, на тебя не действуют, и в итоге я выставил себя дураком. — он пристально посмотрел на Кастиэля. — Теперь счастлив? Было ли это достаточно искренне? Достаточно ли я приложил усилий? Кастиэль внимательно посмотрел на Дина. По сжатым кулакам и напряженной челюсти было ясно, что собеседнику не по себе. Очевидно, эмоции Дину были не свойственны. Он так долго прятался за своей репутацией и предполагаемым обаянием, что ему было трудно открыться людям и признать, что у него тоже есть чувства. Он так привык к тому, что люди хотят его только для сексуального удовлетворения, и он так привык использовать других людей по тем же причинам, что не знал, как разговаривать с другими людьми или строить отношения, в которых секс не был бы конечной целью. Кастиэль медленно вернулся на траву, похлопывая место рядом с собой, чтобы удивленный Дин мог занять его. — Почему ты почувствовал себя уязвимым? — тихо спросил Кастиэль и Дин сразу напрягся. — Ты не мой психотерапевт, — огрызнулся он. Кастиэль холодно наблюдал за ним. — Почему ты не любишь говорить о своих чувствах? Они совершенно естественны для любого человека с твоей историей. — Что значит с «твоей историей»? — прошипел Дин, явно обиженный. — Как ты можешь так снисходительно разговаривать с людьми? Кастиэль прищурился. Неужели Дин специально усложнял ситуацию? — Я не отношусь к тебе снисходительно, Дин. Я имею в виду, что, учитывая твои отношения с отцом в детстве, вполне понятно, что у тебя могут быть определенные эмоции, которые ты хотел бы обсудить. — Мне нечего обсуждать, — выдавил Дин. Кастиэль отвернулся, не впечатленный. Ему уже надоела оборонительная позиция Дина. Возможно, была нужна другая тактика. Он на мгновение задумался, почему он беспокоится о Дине; он не был ему чем-то обязан и уж точно не был заинтересован в том, чтобы согревать его постель. Может быть, ему просто было любопытно узнать об этом человеке и его привычках. А может быть, дело было в чем-то другом. — У тебя есть друзья, Дин? — спросил он, не глядя на молодого человека. Дин моргнул, увидев нелогичность. — Конечно, есть, — фыркнул он. — Есть кто-нибудь, с кем ты не спал? Дин замолчал. Кастиэль старательно сохранял нейтральное выражение лица. —Тебе это не кажется странным? Последовала долгая пауза, прежде чем Дин наконец заговорил. — Габриэль, — тихо сказал он, все следы прежнего гнева исчезли. Кастиэль вопросительно приподнял бровь, и Дин вздохнул. — Габриэль Милтон. Я с ним не спал. — Он друг? Дин неловко поерзал. — Я… я бы не сказал, что мы лучшие друзья, но иногда он спит на моем диване. Он… он хороший парень. Упорно трудился, чтобы достичь того, что у него есть. Кастиэль увидел, как виноватая гримаса мелькнула на лице Дина, прежде чем она снова исчезла. — Тебе небезразличен этот человек? — легкомысленно спросил Кастиэль. Он никогда не слышал, чтобы Дин присматривал за кем-то, кроме своего брата. Еще одно виноватое вздрагивание. — Да, наверное, так и есть. Он… он сейчас не в лучшем состоянии. На самом деле у него не так много. На самом деле у него нет ничего, даже кровати. Люди… люди много над ним смеются, а его семья отреклась от него, потому что ему нравятся не только девушки. Он сильный, но он… иногда мне кажется, что он… — Дин вздохнул и опустил взгляд. — У него никого нет. Он заслуживает лучшего. Кастиэль мог сказать, что здесь было что-то еще, другая история, но он не хотел давить. Дин наконец-то открылся ему, и он не хотел спугнуть другого мужчину. Кроме того, ему было любопытно; зачем Дину заботиться о человеке, у которого ничего нет? Зачем ему предлагать ему место для ночлега? Дин никогда не казался ему человеком, который заботится о нуждающихся; он ошибся? Неужели Дин не был таким же эгоистом и самовлюбленным, как он думал вначале? — Ты хочешь помочь ему? Дин колебался, задумавшись на несколько мгновений, прежде чем медленно кивнул головой. — Думаю, да. Он приходит каждый вечер. Любит готовить. Он готовит нам с Сэмом ужин и любит командовать нами на кухне. Он… забавный. Большая личность. Приятно, что он так часто бывает рядом. — тихо признал Дин, уголки его губ приподнялись вверх. Кастиэль молча наблюдал за выражением лица Дина. Он не ожидал, что Дин будет заботиться о ком-то, кто не был его братом. Он привык к тому, что этот человек заботится только о себе и не заботится о том, что при этом причиняет боль другим людям. Он всегда предполагал, что Дин был таким поверхностным, каким притворялся, но со временем Кастиэль начал понимать, что это не так. — Ты к чему-то клонишь? — внезапно спросил Дин, нахмурившись. Кастиэль приподнял бровь. — Да. У тебя есть только один друг, с которым ты не спал, и некоторые из твоих ближайших «друзей» не совсем хорошие люди. — Что именно ты хочешь сказать? — Дин напрягся. — Я хочу сказать, что ты можешь быть лучше этого. Вызов и раздражение исчезли с лица Дина, и он удивленно уставился на Кастиэля. — …А? Кастиэль облизал губы и сложил руки на коленях. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы убедить себя смотреть на Дина, когда он заговорил. — Мое первое суждение о твоем характере было ошибочным. Я прошу прощения за это. Ты не тот, кем я тебя считал. Или, по крайней мере… я так не думаю, — он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, ненадолго опустил взгляд, прежде чем снова перевести его на лицо Дина с настолько искренним выражением, насколько только мог. — Я верю, что ты можешь быть… лучше, чем ты себя изображаешь. — Что это значит… — Выслушай меня, Дин. Ты красив и богат, и все это знают. Но ты также умный и, судя по всему… заботливый. Даже если ты не часто это показываешь. Ты можешь быть вдумчивым, когда настроишься на это, и иногда я задаюсь вопросом, не является ли эта… репутация, которую ты создал, фасадом, позволяющим защитить себя. Тебе явно трудно обсуждать свои эмоции, и мне интересно, спишь ли ты со всеми, кого встречаешь, потому что это мешает тебе развивать более значимые отношения с кем-либо. — Если все используют тебя для секса, тебе не нужно обсуждать свои чувства, и ты можешь продолжать притворяться, что ты секс-бог, у которого нет никаких проблем, и все остальные на это купятся. Тебе не нужно думать о своих проблемах, и все обращают на тебя внимание благодаря репутации, которую ты сам создал. — Но дело в том, что когда ты станешь старше и все вокруг тебя начнут взрослеть, это все, что у тебя останется; репутация. С прошлых лет. Ты правда думаешь, что через десять… пятнадцать лет люди по-прежнему захотят играть с тобой в эту игру? Как ты думаешь, люди будут просить тебя переспать, когда выйдут замуж или получат постоянную работу и семью? Думаешь, кого-то будет волновать то, что с тобой случится? Ты будешь просто воспоминанием; каким-то горячим парнем, с которым они переспали в колледже. Для некоторых, таких как Бальтазар, ты станешь ошибкой; человеком, о котором больше никогда не вспомнят, потому что ты не стоишь того, чтобы о тебе говорили. Ты ни для кого ничего не будешь значить. Ты этого хочешь? Дин напрягся, глаза стали жесткими и холодными. —У меня будет мой брат, — прорычал он. — Да кого волнует, что ты думаешь? Ты ничего для меня не значишь! В этом мире всем на всех наплевать! Ты правда думаешь, что твои друзья будут поддерживать с тобой связь после окончания колледжа? Им на тебя наплевать! — Бальтазар переехал сюда из Флориды через три недели после того, как я поступил в этот университет, — спокойно сказал Кастиэль. Дин замер, а затем сдулся. — Ну и что? — он ворчал. — У меня есть брат, и это все, что мне нужно. — А когда он съедет? Когда он женится или решит устроиться на работу, которая находится на другом конце страны? Что будет с тобой, когда твой брат начнет жить своей собственной жизнью? Дин молчал, опустив взгляд и слегка поморщившись. Кастиэль вздохнул. — Почему ты так не любишь подпускать людей близко? В течение долгой минуты казалось, что Дин встанет и уйдет, но затем он закрыл глаза и отвернулся. — Папа не обращал на меня ни капли внимания, а мне это всегда было нужно. Ему не нужно было, чтобы все постоянно обращали на него внимание, но я делал все, что мог, чтобы он обратил на меня внимание, даже когда знал, что это навлечет на меня неприятности. Я испортил свои оценки в школе и даже не пытался исправить их. Я не пошел в армию, как хотел папа. Меня привлекают парни, хотя папа всегда говорил мне, что это неправильно. Я сделал все, что мог, чтобы его разозлить. Стоит ли удивляться, что он не заботился обо мне? Дин наконец повернулся к Кастиэлю. — Если мой собственный отец не заботился обо мне, то почему кто-то другой должен заботиться обо мне? Если бы я не должен был говорить с ним о своих чувствах, с какой стати мне было бы обсуждать их с кем-то еще? Взгляд Кастиэля на секунду расширился, прежде чем Дин снова отвернулся с раздражением. — Твой отец был жестоким человеком, и ты не заслужил всего того, через что он тебя заставил пройти, — твердо сказал Кастиэль. — Я хотел бы, чтобы ты это понял, потому что ты совсем не похож на него, и это очень хорошо. Дин удивленно моргнул, и Кастиэль продолжил. — Не будь тем человеком, которым тебя хотел видеть твой отец, и не позволяй ему влиять на то, кем ты являешься. Я видел, каким заботливым и внимательным ты можешь быть, когда рядом никого нет. Тебе не следует это скрывать. Не стоит стыдиться таких замечательных качеств. Ты мог бы быть хорошим человеком, великим; намного лучше, чем когда-либо был и будет твой отец… но ты должен перестать использовать людей. Ты должен перестать транжирить деньги и причинять боль людям, чтобы получить то, что ты хочешь. Если бы ты только мог подумать о том, как твои поступки влияют на других людей… — Кастиэль решительно посмотрел на Дина. — Я знаю, что ты можешь быть лучшим человеком, чем ты думаешь. Дин долго смотрел на него, между ними воцарилась напряженная тишина, когда страдающие зеленые глаза встретились с искренними голубыми. Спустя несколько часов Дин взглянул на свои колени. — Ты действительно это имеешь в виду? Его голос был таким мягким, таким обиженным, что Кастиэль не поверил бы, что Дин сказал это, если бы не увидел, как движутся губы мужчины. — Да, — просто ответил Кастиэль. Дин снова замолчал. — Ты не такой, как остальные, — прошептал Дин. Кастиэль не был уверен, что он имел в виду, но все равно кивнул и перевел взгляд на остальную часть парка. Лабрадор с прошлой недели вернулся. — Если я перестану так много спать с кем попало и начну больше думать о других, ты… ты будешь… — он внезапно оборвал себя и начал снова. — Это сделает тебя счастливым? Кастиэль задавался вопросом, как он изначально планировал закончить предложение. Он повернулся к Дину, приподняв бровь. — …Наверное. Однако это скорее для того, чтобы показать тебе, что испытывать эмоции — это нормально. — Принято к сведению, — пробормотал Дин, прежде чем с надеждой посмотреть на Кастиэля. — Но если я все это сделаю, ты будешь счастлив? Губы Кастиэля опустились вниз. Дин не понимал. — Да, — наконец сказал он, потому что чувствовал, что объяснять что-либо бесполезно. Не похоже было, что Дин все равно изменился бы. Скорее всего, он все равно продолжит придумывать, как заманить Кастиэля к себе в постель. Дин просветлел и кивнул, выглядя гораздо более бодрым, чем минуту назад. — Эй, могу я пригласить тебя на ужин? — спросил он Кастиэля с кривой усмешкой. Кастиэль закрыл глаза и вздохнул.* * *
— Заказ на седьмой столик, — крикнул Габриэль, прежде чем нырнуть обратно к духовке и приступить к следующему заказу. Почему сегодня днём так много людей захотели пиццу? Джо проскочила к окну подачи блюд. Она схватила четырнадцатидюймовую овощную пиццу и сочувственно посмотрела на Габриэля. — У тебя все в порядке? Отвечая, Габриэль старательно сохранял спокойствие. — Моя смена заканчивается через час, а через два у меня практическое занятие. От меня пахнет потом и пепперони, и у меня не будет времени переодеться прежде, чем идти на занятия. Еще я забыл кондитерский мешок, а мы готовим макароны, так что Асмодей мне не обрадуется. Опять. В остальном у меня все отлично. — Может быть, ты можешь одолжить один? — вздрогнула Джо. — Может быть, я тоже выиграю в лотерею. — Хорошо. Я всего лишь пытаюсь помочь. Габриэль осекся, когда начал обмазывать томатной пастой десятидюймовую основу из теста. — Я знаю. Мне жаль. Я просто… расстроен. Выражение лица Джо снова стало сочувственным. — Держи голову выше. Ты добьешься своего. Как только окончишь колледж, ты станешь полноценным шеф-поваром с огромным опытом за плечами, который выделит тебя из толпы. — Спасибо. Я ценю это. — Габриэль слегка улыбнулся. Джо кивнула и пошла прочь, оставив Габриэля снова возиться с тестом. . «Роудхаус» было небольшим семейным кафе с небольшим штатом сотрудников и большим количеством клиентов. После обеда всегда было невероятно много народу, независимо от дня, а вечера в выходные дни превращались в настоящий кошмар, когда Габриэль был единственным поваром на кухне (что случалось чаще, чем хотелось бы хозяйке). — Эш, налей мне колы, ладно? — позвал Габриэль, слегка задыхаясь от жара печей. Пока он получал свой напиток, пришел еще один заказ, в котором просили карбонару и еще одну пиццу. Габриэль застонал и прижал руку ко лбу, морщась от выступившего на нем пота. Он бросил свою нынешнюю пиццу в духовку и начал работать над следующей, меняя между делом перчатки. После часа каторжной работы, в течение которой он как минимум четыре раза смотрел на морозильник и подумывал просто посидеть в нем до окончания смены, Габриэль наконец вышел из кухни, похожий на потный помидор. Он выпил литр воды и на минуту прислонился к стойке, кивнув Бенни, когда тот надевал белый колпак. — Ты выглядишь так, словно тебе не помешал бы десятичасовой сон, а не двухчасовые занятия, — усмехнулся Бенни со своим мягким южным акцентом. Габриэль усмехнулся, но обнаружил, что слишком вымотан, чтобы ответить. Лицо Бенни исказилось извиняющимся выражением, прежде чем он похлопал Габриэля по плечу и проскользнул на кухню. Габриэль сдернул шляпу и начал стягивать куртку, когда в баре появилось знакомое лицо. Он удивленно моргнул. — Сэм? Краем глаза он заметил, как Джо напряглась, и даже Эш немного оживился, настороженно наблюдая за Сэмом. Они никогда не встречали самого младшего Винчестера, но наверняка слышали рассказы Габриэля о нем. Не обращая внимания, Сэм ухмыльнулся и подошел ближе, но остановился при появлении Габриэля. Габриэль посмотрел на себя и поморщился. Его куртка была забрызгана томатным соусом, и от него, вероятно, исходил неприятный запах. Его лицо и волосы блестели от пота, и он выглядел так, словно только что пробежал марафон. Габриэль застенчиво откинул волосы со лба. — Что ты здесь делаешь, малыш? Сэм ошеломленно посмотрел на него. — У меня… эм… у меня было только полдня лекций, поэтому я решил зайти. Ты говорил, что работаешь здесь, но я никогда не заходил. Я вспомнил, что ты сказал, что у тебя сегодня смена, поэтому решил поздороваться. Он вдруг стал что-то искать в своей сумке. — Я подумал, что принесу тебе перекус, чтобы ты мог дотянуть до урока Асмодея. — он протянул пачку шоколадного печенья. Габриэль удивленно посмотрел на угощение и осторожно взял его. — …Спасибо, Сэм. Как приятно. Сэм снова улыбнулся, выпрямившись. — Ты… отвезти тебя на занятия? — он спросил, и Габриэль мог бы поцеловать его. — Пожалуйста, — сказал он вместо этого с некоторым отчаянием. Он не был уверен, что сможет дойти до кухни за двадцать пять минут. — Когда у тебя начинаются занятия? — с любопытством спросил Сэм. — Примерно через час. — посмотрел на часы Габриэль и Сэм кивнул, довольный. — Тогда ты можешь остаться здесь и выпить? Габриэль почувствовал, как улыбка тронула его губы. — Конечно. Сэм подвел его к свободному столу, и Габриэль покачал головой, глядя на приподнятую бровь Джо и едва заметный жест в сторону ближайшего ножа. Он обожал эту вздорную официантку, но иногда она слишком охотно резала тех, кто ей не нравился. — У тебя есть все, что нужно для занятий? — спросил Сэм, когда они заняли свои места, и Габриэль остановился, раздумывая, стоит ли рассказать про забытый кондитерский мешок. Через мгновение он сел и и смущенно посмотрел на Сэма. — Почти все. Забыл свой кондитерский мешок. Надеюсь, мне удастся стащить из шкафа запасной прежде, чем Асмодей заметит. — Сэм, наверное, думал, что он такой беспечный и глупый. Как он и опасался, Сэм нахмурился и сморщил нос. — Твой профессор — придурок, — фыркнул он. — Он действительно разозлится на тебя за то, что ты забыл кондитерский мешок? Приятно удивлённый, Габриэль выпрямился. -Определенно. Он выгнал меня за то, что у меня не было сетки для волос, поэтому я сомневаюсь, что он позволит мне одолжить кондитерский мешок, учитывая, как трудно его чистить. Сэм покачал головой. — А я думал, что мои профессора строгие. — он задумчиво наклонил голову. — Хочешь, я отвезу тебя обратно в твою квартиру, чтобы ты мог взять его? Глаза Габриэля расширились, и он заколебался, ожидая развязки. Должно быть, это какой-то розыгрыш, верно? Ему никогда так не везло, и источником такого везения никогда не был Сэм. Обычно, когда люди были так добры к нему, это приводило к унижениям и насмешкам или к тому, что на его голову вываливали что-нибудь. А тут Сэм защитил его на вечеринке. И он купил ему новую одежду. И он позволил ему спать на своем диване, когда у Габриэля случился душевный срыв. …Может быть… может быть, Сэм был искренен? — …Это не составит большого труда? — осторожно спросил Габриэль. Сэм снова покачал головой. — Нисколько. Пойдем, я отвезу тебя сейчас, чтобы у тебя было время добраться на занятия. Габриэль вздрогнул, когда Сэм встал и жестом пригласил его следовать за собой. Он взглянул на пустой стол и почувствовал себя немного виноватым из-за того, что помешал Сэму пообедать. — Послушай, тебе это не нужно. Почему бы тебе не пообедать, а я пройдусь до кампуса… — Гейб, все в порядке, — усмехнулся Сэм, открывая «Ламборджини». — Садись. Габриэль моргнул, услышав сокращенное имя, и молча скользнул в машину. Он все еще не был до конца уверен в том, что это не розыгрыш. Просто с такими людьми, как он, ничего хорошего не случалось. — Ты еще придешь сегодня вечером? — небрежно спросил Сэм, но на его губах заиграла улыбка, и она стала шире, когда он бросил короткий взгляд на Габриэля, а затем вернул взгляд на дорогу. Габриэль уставился на него, и в груди у него вдруг стало легко. Глаза Сэма заблестели, когда он улыбнулся. — Ну… конечно. Если ты не против. Может быть, ты хочешь что-нибудь на ужин? — Я подумаю над этим. Есть ли что-нибудь, чему ты меня еще не научил? — Сэм задумчиво хмыкнул. Габриэль почувствовал, как его губы тронула ухмылка. — Многому, малыш. Сэм широко ухмыльнулся. — Тогда что-то новое. Что-то, в чем мы сможем убедить Дина помочь нам. Габриэль усмехнулся и расслабился на сиденье. — У меня есть несколько идей. — ему нравилось, когда оба Винчестера суетились рядом с ним на кухне. Иногда он представлял себе, что именно такой была бы его семья, если бы они приняли его выбор профессии. Он хотел бы, чтобы именно такой была его семья. — Потрясающе, — промурлыкал Сэм. Он помолчал несколько минут, прежде чем почти застенчиво прочистил горло. — Ты можешь остаться на ночь, если хочешь, — мягко предложил он. — Я пойму, если ты предпочтешь, чтобы я отвез тебя домой, но… предложение в силе, если ты этого хочешь. На лице Габриэля появилась легкая улыбка.