* * *
Живая музыка в парке в 7, хочешь присоединиться? Я принесу пахлаву. Кастиэль перевел взгляд на телефон и приподнял бровь, читая сообщение. Ему было интересно, в какую игру играет Дин. Он не видел в тексте никакого скрытого смысла; здесь не было никакого намека на стриптиз-клубы или проституток, но опять же, он не знал, что такое пахлава. Возможно, это была какая-то секс-игрушка. Или алкоголь, созданный для того, чтобы как можно быстрее напоить людей. Он нахмурился. Тогда зачем приглашать его в парк? Он взял телефон и начал гуглить термин «пахлава». Его брови удивленно взлетели вверх. Это были маленькие пирожные. Это было неожиданно. Это домашняя выпечка ;) Кастиэль почувствовал, как улыбка тронула его губы, когда сообщение появилось на экране. Оно немного потускнело, пока он размышлял, не слишком ли он суров с Дином. Он всегда ожидал от этого человека худшего, и, возможно, это было не совсем справедливо. Он должен дать Дину шанс; в конце концов, он был всего лишь дружелюбным. Он напечатал ответ. Увидимся в 7 Он вскрикнул, когда его телефон выхватили из его рук, и он повернулся, чтобы увидеть ухмыляющегося Бальтазара с озорным блеском в глазах. — Кому ты пишешь, Кэсси? — невинно спросил он, держа телефон вне досягаемости парня. — Конечно, ты же не скрываешь от меня новый любовный интерес? — Верни мой телефон. — нахмурился Кастиэль. Бальтазар усмехнулся. — Эта девчонка и впрямь запутала тебя в своих трусиках, а? — он покачал головой и указал на рабочую тетрадь Кастиэля и записи, разбросанные по столу. — По крайней мере, достаточно, чтобы отвлечь тебя от учебы. — Бальтазар, — предупредил Кастиэль, но Бальтазар только фыркнул и пересел на соседнее сиденье так, чтобы быть вне досягаемости Кастиэля. — Давай выясним, кто эта загадочная женщина, — подмигнул он, и у Кастиэля опустился желудок, когда он смотрел, как Бальтазар просматривает сообщения с Дином, его лицо медленно теряло все следы юмора и в конечном итоге превратилось в каменную хмурость. Он молча положил телефон на стол, передал его Кастиэлю и посмотрел на своего друга со смесью неодобрения и предательства. — Ты сейчас с ним встречаешься? — тихо спросил Бальтазар холодным и обвиняющим тоном. Кастиэль сунул телефон в карман и пожал плечами, защищаясь. — Мне разрешено говорить с кем захочу. — Ты тоже сосешь его член? — прорычал Бальтазар. Кастиэль ощетинился и наклонился над столом, понизив голос, чтобы окружающие ученики не могли его подслушать. — Не то чтобы это было твоим делом, но нет, не сосал. И как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? — прошипел он. — Мне очень жаль, — усмехнулся Бальтазар тихим, но резким голосом. — Я полагал, что ты умнее, чем болтать с Винчестером, когда знаешь, что его единственное намерение — поиметь тебя. Я подумал, что раз уж это предположение оказалось неверным, то, может быть, ты все-таки подставил ему задницу. Кастиэль напрягся, когда его захлестнула волна ярости. — Да пошел ты, Бальтазар, — прорычал он. — То, что ты был настолько отчаянным, что оказался под ним, это не значит, что я такой же. Я не знаю, почему ты считаешь, что можешь обращаться ко мне подобным образом, но тебе лучше остановиться, пока я не сломал тебе зубы. Бальтазар скрестил руки на груди и сердито отвернулся. Кастиэль смотрел, как он скрещивает руки на груди и отворачивается и не чувствовал ни малейшей вины за то, что угрожал ударить своего друга. — Тебе будет больно, — пробормотал Бальтазар примерно через минуту. — Это то, что он сделает. — Именно так он и поступил с тобой — раздраженно пробормотал Кастиэль, все еще немного злясь на другого мужчину за то, что он сказал. Бальтазар напрягся и прищурил взгляд на Кастиэля. — Ты правда считаешь себя особенным? Ты такой же, как и все остальные его завоевания. Как только он уложит тебя в постель, он потеряет к тебе интерес и разобьет тебе сердце. Так уж он устроен. Я не удивлюсь, если ты станешь еще одним баллом в каком-нибудь нелепом подсчете. Или, может быть, частью глупого пари с его братом. — Я не собираюсь с ним спать. Он не совсем в моем вкусе. Он просто попросил меня встретиться с ним, чтобы послушать музыку. Почему ты придаешь этому такое большое значение? — нахмурился Кастиэль. — Потому что я не хочу, чтобы ты пострадал! — разочарованно отрезал Бальтазар, заставив Кастиэля заткнуться. Бальтазар вздохнул и потер переносицу. — Послушай, я сожалею о том, что я сказал. Это было не по правилам. Но Кас… Дин Винчестер — это беда. Как только он обращает на тебя внимание, для него все становится игрой. Его не волнуют твои чувства, и уж точно не волнует, если в конце игры он разобьет тебе сердце. Ты для него просто добыча. Он будет воздействовать на тебя своими чарами, заставлять тебя чувствовать себя особенным, а когда ты неизбежно влюбишься в него, он скажет, что больше не хочет тебя, и оставит тебя в недоумении, что делать дальше. Кастиэль несколько мгновений смотрел на Бальтазара. — …Я думал, ты сказал, что встречался с ним всего две недели? — спросил он и Бальтазар опустил взгляд. — Официально да. Хотя поначалу мы хранили молчание. Первые десять недель никто ничего не знал. Это были открытые отношения, и я не возражал против того, чтобы он спал с другими людьми, потому что мы начинали как друзья, у которых были привилегии. Однако к концу недели… мне не нравилась мысль, что он спит с кем-то еще. Я привязался к нему, и он сказал мне, что я не такой, как другие. Он сказал мне, что ему нравится быть со мной. Заставил меня почувствовать себя… особенным. — Я попросил его быть моногамным, и он согласился, и вскоре после этого мы официально объявили об этом. Я думал, что он влюбляется в меня, как и я влюбляюсь в него. Он водил меня на свидания и покупал мне подарки. Мы смотрели фильмы на его диване и целовались, пока луна не поднималась высоко в небо. Мы занимались любовью, и он прижимал меня к себе, пока мы спали, а по утрам будил меня поцелуями. — Потом я нашел его счетную книжку и понял… Я ничего для него не значил. Я был просто еще одной пометкой в графе «Француз». Бальтазар сжал кулаки, его глаза остекленели. — Я рассказал ему об этом, и он даже не отрицал. Я бросил его тут же, а он просто… пожал плечами, как будто ему было все равно. У него не было ко мне никаких чувств. Я был всего лишь частью одной из его извращенных игр, и его не волновало, что он причинил мне боль. Бальтазар взглянул на Кастиэля, вода грозила пролиться ему на ресницы. — Однажды я слышал, как он говорил обо мне со своим братом. Прошло несколько дней после того, как я ушел от него, и никто из них не знал, что я был в туалете. Сэм знал о подсчетах Дина. Обо мне говорили так, будто я был не более чем экспериментом. Статистика, которую нужно записать. На одном дыхании они обсуждали испанскую девушку, недавно перешедшую в университет. Она была следующей в списке Дина. Кастиэль уставился на Бальтазара. Он всегда предполагал, что знает всю историю отношений Бальтазара и Дина, но, очевидно, его друг не все рассказывал. И не без оснований. Бальтазар явно был ранен действиями Дина, и ему было больно говорить об этом. Бальтазар тоже ненавидел, когда его жалели, и после такого признания его трудно было не пожалеть. Кастиэль снова разозлился на Дина. Злился на боль, которую он причинил своему другу, и злился на его безразличие ко всему, что он сделал. — Ненавижу, когда ты так на меня смотришь, — пробормотал Бальтазар. — Теперь я забыл о нем, мне просто неприятно, когда я думаю о том, через что он мне заставил пройти. Кастиэль сдулся и сел рядом с Бальтазаром. Бальтазар, казалось, был готов возразить, но передумал, когда Кастиэль обнял его и притянул к себе. Блондин смягчился и положил голову Кастиэлю на плечо, глядя на его конспекты по теории музыки. — Я не хочу, чтобы ты пострадал так, как я, — тихо прошептал он. — Я знаю, что у тебя сильная воля и тебя нелегко обмануть, но Дин опасен. Он соблазнял женщин и мужчин, натуралов и геев, девственниц и опытных, а также многих других. Его нельзя недооценивать, и я не хочу, чтобы ты стал еще одной заметкой в его книге. Ты заслуживаешь лучшего. Взгляд Кастиэля смягчился, и он прислонился головой к голове Бальтазара, крепче сжимая мужчину. — Обещаю, что не буду, — пробормотал Кастиэль. — Я никогда не влюблюсь в Дина и уж точно не позволю себе стать одним из его трофеев. — Ты не сблизишься с ним слишком близко? — спросил Бальтазар. — Ты не поддашься его чарам? — Какими чарами? — поддразнил Кастиэль, и Бальтазар слегка улыбнулся. — Он может быть очень убедительным, когда хочет, — прокомментировал Бальтазар, закрыв глаза и сосредоточившись на мышцах плеча Кастиэля и приземленной руке, обхватившей его за талию. — Не верь ему. — Не буду, — прошептал Кастиэль, не в силах удержаться от того, чтобы уткнуться носом в волосы Бальтазара. Блондин удовлетворенно улыбнулся. — Иногда я скучаю по тебе, Кастиэль, — пробормотал он, наклоняясь к своему другу. Кастиэль нежно сжал его. — Иногда я тоже скучаю по тебе, — мягко ответил он. Возможно, Бальтазар был прав. Возможно, он подошел слишком близко к Дину. Пойти в парк тем вечером было бы плохой идеей, и это только побудило бы Дина продолжать с ним флиртовать. Он не должен идти. Приняв решение, Кастиэль поделился тихим моментом с Бальтазаром; пара просто сосредоточилась на тепле друг друга и своих знакомых запахах, прежде чем рука Кастиэля соскользнула с талии Бальтазара, и он медленно вернулся на свое прежнее кресло. Они нежно улыбнулись друг другу и вернулись к своей работе.* * *
— Ты придешь сегодня вечером в клуб? — спросила Абаддон, приподняв бровь, глядя на Дина, как будто он был любопытной крысой в ее лаборатории. — Я буду рада быть твоей ведомой женщиной, если ты поможешь мне зацепить горячего парня. К удивлению своих друзей, Дин покачал головой. — Уже есть планы. Простите, — сказал он, виновато пожимая плечами. Лилит сузила глаза. — С Кастиэлем? Дин ухмыльнулся и кивнул. — Сегодня вечером в парке живая музыка. Сейчас идет барбекю, и я взял с собой пахлаву с экзаменационной практики Гейба вчера вечером. Хочешь попробовать? Он хотел было схватить коробку с домашними сладостями, когда Аластер наморщил нос. — Что на тебя нашло, чувак? Музыка в парке? Выпечка? Впустил этого паршивого педофила к себе на кухню? У тебя кризис среднего возраста? Тебе наконец нужна смирительная куртка? Да ладно, что с тобой? — Аластер фыркнул. Дин поморщился и собирался соврать о том, почему Габриэль пользовался их кухней, когда вспомнил, как мужчина был благодарен пару дней назад, когда ему разрешили попрактиковаться в их квартире перед экзаменом. Он вспомнил, каким терпеливым и нежным был Габриэль с Сэмом, пока учил его готовить, и подумал обо всех случаях, когда Габриэль включал самого Дина в свои занятия; каким игривым он был и как ему нравилось, когда рядом были оба Винчестера, независимо от того, помогали ли они ему готовить или просто смотрели с ним телевизор. Он задавался вопросом, скучал ли когда-нибудь Габриэль по своей семье, или хотел бы он дразниться и болтать с ними, как он это делал с Винчестерами. Насколько одиноким был Габриэль? — Его зовут Габриэль, — тихо, но убежденно заявил Дин, заставив друзей в замешательстве нахмуриться. — И перестаньте называть его «педофилом». Он хороший парень. Он наблюдал, как его друзья в шоке подняли брови. — Он грязный нищий, — скромно сказал Аластер, сузив глаза, словно проверяя Дина. — И ты не должен его защищать. Он часть пари, помнишь? На самом деле тебе не должна нравиться эта дворняга. Дин ощетинился, внезапно раздраженный тем, как его друзья, казалось, намеревались оскорбить Габриэля. — Хватит, — рявкнул он, прищурившись на них. — Он не заслуживает всего того дерьма, которое получает. Отстаньте от него, ладно? Он просто пытается чего-то добиться и чертовски усердно над этим работает. Оставьте парня в покое. Абаддон многозначительно взглянул на Аластера, и тот сделал лицо, выражающее согласие, прежде чем взглянуть на Дина с презрением; Абаддон, Лилит, Гордон и Варфоломей быстро последовали их примеру. — Он тебе нравится, — обвинил Аластер, и Дин нахмурился, открыв рот, чтобы протестовать, прежде чем решить, что да, ему действительно нравится компания Габриэля, и что в этом плохого? — Ну и что? — он фыркнул. — Он интересный парень. Лилит в замешательстве нахмурилась. — Он хорош в постели? Дин скрестил руки, нахмурившись. Ему надоело, что все считают, что секс — это единственное, в чем он хорош, и единственное, о чем он думает. Конечно, у него была репутация, которую он создал сам, но это была не вся его жизнь. Почему все думали, что это единственное, на что он способен? — Я не спал с ним, — процедил Дин. — И я не планирую этого делать. — Тогда почему ты защищаешь его? — потребовала ответа Лилит, прежде чем ее лицо скривилось от отвращения. — Сэм ведь не встречается с ним, верно? — Лучше уж он, чем Руби, — лениво подумал Дин. — Я не знаю! У меня нет привычки следить за личной жизнью моего брата! — он проворчал и выключил ноутбук, потому что у него внезапно пропало желание учиться. Аластер и Гордон обменялись короткими взглядами, прежде чем Гордон скрестил руки на груди. — Думал, Сэму он не понравился? Думал, это всего лишь пари? Дин слегка вздрогнул при слове «пари». То, что Габриэль останется в их квартире и научит их, как готовить, не было предметом пари. Наблюдение за тем, как Сэм мягко улыбается Габриэлю, пока мужчина отпускал шутки и рассказывал истории, не ощущалось как пари, а тем более часть проигрышного пари. Он неловко пожал плечами. — …Это так, — сказал он неловко, слова были горькими и неправильными. — Но это не значит, что мы должны быть с ним жестокими. Бартоломью фыркнул. — Ты используешь его как залог за проигранное пари. Суть в том, что если тебе удастся уложить Новака в постель, Сэм будет вынужден встречаться с Габриэлем до окончания колледжа. Ты уже унижаешь его и намекаешь, что он слишком отвратителен, чтобы встречаться с ним добровольно. Разве это не жестоко? Не притворяйся теперь праведником, Дин. Дин нахмурился, глядя на свой закрытый ноутбук, обдумывая слова Бартоломью и пытаясь найти в них лазейку. Не найдя ничего, он пристально посмотрел на свой ноутбук. — Просто… отстаньте от него, хорошо? — он проворчал, заставив своих друзей торжествующе ухмыльнуться. — Как скажешь — пожала плечами Абаддон. — Надеюсь, ты выиграешь пари, — протянула она, подчеркивая слово «пари», просто чтобы увидеть, как Дин поморщился. Затем она ускользнула прочь, увлекая за собой остальную группу. Дин грубо собрал свои записи, настроение испортилось.* * *
Его настроение значительно улучшилось к тому времени, когда он сел на траву, рядом с ним лежала упаковка из шести бутылок пива, группа начала свою первую песню, а в воздухе разносился запах соленой говядины и копченых колбас. По всему парку валялось немало студентов; больше, чем обычно, из-за живых развлечений, и это была спокойная обстановка, когда люди читали или болтали на скамейках или траве. Дин полулежал на земле, сцепив руки за головой и улыбаясь сумеречному оранжевому небу. Было уже семь часов вечера, и когда по парку разнеслись звуки гитар, хриплого саксофона и мягких тарелок, Дин решил, что, хотя рок-музыка и была его любимым жанром, традиционный джаз имел свои достоинства. Он задавался вопросом, любит ли Кастиэль джазовую музыку. Ему придется спросить его, когда он приедет. Положив одну ногу на другую, Дин закрыл глаза и ждал, пока Кастиэль присоединится к нему. И ждал… …и ждал. Без четверти восемь Дин обеспокоенно нахмурился и написал Кастиэлю сообщение, спросив, где он. После десяти минут отсутствия ответа Дин начал беспокоиться, в порядке ли Кастиэль. Он дважды позвонил ему и снова писал сообщение. Через полчаса Дин понял, что с Кастиэлем все в порядке, и его бросили. Он резко упал, осознав, что его третий звонок даже не дошел до голосовой почты; кто-то отклонил его Он взглянул на пустое пространство рядом с собой и на пять неоткрытых банок у своей ноги. Он планировал поделиться ими, но этого явно не произойдет. Его взгляд метнулся к барбекю, которое все еще шипело и источало восхитительные запахи, от которых у него урчало в желудке, но внезапно Дину не захотелось есть. Оцепенение охватило его, когда он уставился на группу, не видя ее. Сегодня вечером он с нетерпением ждал новой встречи с Кастиэлем. Было приятно поговорить с кем-то, кто не считал его совершенно бесполезным и глупым, когда речь шла о чем-то, кроме секса. На самом деле было приятно поговорить с кем-то, чьи темы разговора не всегда сводились к сексу. Он хотел рассказать Кастиэлю о том, как хорошо он сдал тест; как он удивил своего профессора, войдя в тройку лучших в классе. Ему хотелось увидеть, как Кастиэль улыбается этой немного забавной, но в какой-то степени искренней улыбкой, когда он на самом деле слушал то, что хотел сказать Дин. Он хотел спросить, как проходят занятия Кастиэля и хочет ли он, чтобы Дин ответил тем же, когда в следующий раз Кастиэлю понадобится кто-то, кто проверит его перед экзаменом. Ему хотелось просто посидеть с Кастиэлем, поговорить с ним о музыке и еде и начать глупый спор о том, у кого машина лучше. Он хотел спросить, понравился ли Кастиэлю мед, который он ему подарил, и пробовал ли он когда-нибудь собирать мед. Дин стиснул челюсть и горько нахмурился, глядя на пиво. Отлично. Если Кастиэль захочет оттолкнуть его, даже не имея хотя бы полу обоснованного оправдания, то Дин будет относиться к нему так же, как и ко всем остальным своим «ставкам». Потому что это все, чем был Кастиэль. Он был не лучше остальных, несмотря на то, что заставил Дина поверить в это, и если Кастиэль считал его тупой шлюхой, не стоящей его времени, то почему Дин должен относиться к Кастиэлю иначе, чем к другим своим испытаниям? Пришло время активизировать свою игру. К концу месяца Кастиэль должен был оказаться в его постели.