Пять дней назад
Азазель безжалостно нарезал курицу ножом и поднес кусок к губам и нахмурившись, посмотрел на Сэма и Габриэля. Они сидели за столиком с Дином, Кастиэлем и их друзьями, улыбаясь слишком широко и глядя слишком весело, на взгляд Азазеля. Он перевел взгляд на столь же раздраженных Руби, Белу и Рафаэля. Сэм должен был сидеть с ними, а не обнимать Милтона. Что Сэм вообще в нем нашел? Может, он просто хорош в постели? Он снова ударил ножом в свою курицу. — Как они вообще до сих пор вместе? — проворчала Руби. — У них нет ничего общего. Не говоря уже о том, что Габриэль так стар. Азазель не ответил. Его отношения с Руби в последнее время были натянутыми, и даже секс не имел такой привлекательности. Не то чтобы у них вообще были особенно любовные отношения. — Мы ведь не все еще говорим об этом, не так ли? — нахмурилась Бела. Ей первой наскучило постоянное изучение отношений Сэма и Габриэля. Оскорбления и невнятные комментарии устарели за последние несколько месяцев, и Бела быстро смирилась с тем, что Сэм не вернется к ним, даже если Азазель и Руби все еще сохраняли надежду. — Прошли месяцы. Руби прищурилась на другую женщину, но ничего не сказала. Азазель еще раз взглянул на счастливую пару. Он просто этого не понимал. — Даже Дин изменился. В последнее время не слышал никаких слухов о том, что он спит с кем попало, — пробормотал Азазель. — Что случилось с братьями Винчестерами? Бела закатила глаза и сосредоточилась на обеде. Рафаэль молчал рядом с ней. Рафаэль стал тише с тех пор, как Сэм покинул их. Сейчас он не устраивал так много вечеринок и не вносил свой вклад в разговоры так часто, как раньше. Он ходил с ухмылкой и надменным взглядом, с прямой и гордой спиной, комментируя свои наблюдения. Теперь он следовал за группой, опустив глаза и с нейтральным выражением лица. Он больше не давал комментариев. В последнее время он мало общался с Азазелем, Белой или Руби. Фактически, они видели его впервые за четыре дня. Дружба в их группе разваливалась. — Что ты думаешь, Раф? — Азазель бросил вызов, решив заставить другого человека заговорить. — Как ты думаешь, что происходит с Винчестерами? Рафаэль выглядел немного испуганным, но он перевел взгляд на группу и увидел, как все внезапно разразились смехом, когда покрасневшие Дин и Кастиэль наклонили головы, но все еще наклонились друг к другу. Он отметил, каким расслабленным выглядел Сэм рядом с Габриэлем и какой яркой была улыбка Габриэля, когда он был счастлив. Рафаэль отвернулся. — Я думаю, они нашли людей, которые о них заботятся, — тихо пробормотал он, опустив взгляд на свою книгу. Азазель нахмурился и выхватил книгу из рук Рафаэля. — Что не так с тобой? — рявкнул он, его терпение на исходе. Бела и Руби вздрогнули. Рафаэль нахмурился и потянулся за своей книгой, но Азазель вырвал ее из его рук. — Мне всегда нравилось читать, — продолжил Рафаэль, нахмурив брови. — Пожалуйста, верни книгу. — Раньше ты был интересным, — усмехнулся Азазель, небрежно швыряя ему роман. Рафаэль нахмурился и осторожно поправил обложку. — Раньше вы думали, что Сэм интересный, пока он не вырос и не извинился перед людьми, над которыми мы смеялись, — пробормотал Рафаэль. — Возможно, тебе стоит последовать его примеру. — Думаешь, Сэм здесь хороший парень? Хорошие люди не бросают своих друзей. — Азазель сжал кулаки. — Хорошие друзья не используют друг друга ради денег, — нахмурился Рафаэль. — И они их не оскорбляют. — Ты хочешь мне что-то сказать? — Азазель зарычал, глаза стали как щели. — Думаю, я сказал достаточно, — отмахнулся Рафаэль, снова остановив взгляд на своей книге. Рядом с ним Бела сдержала улыбку. Азазель снова сосредоточился на столе Сэма, приподняв бровь от того, каким напряженным внезапно стал Габриэль, Сэм и Дин разъяренно смотрели по обе стороны от него, когда двое парней стояли во главе их стола. Там происходил какой-то спор. — Ну, ну, ну… похоже, кто-то устроил драку, а самого маленького Винчестера здесь нет, чтобы держать всех в узде. — Чего ты хочешь, Аластер? — Руби нахмурилась, скрестив руки, и уставилась на новую группу, окружившую их стол. Лилит оглядела ее сверху вниз. — Ну, я могу кое-что придумать, — многозначительно промурлыкала она, и Руби с отвращением отпрянула. — Просто поговорить, — сказал Аластер, самодовольная ухмылка не сходила с его лица. Нахмуренный взгляд Азазеля стал еще сильнее. — О чем? Аластер усмехнулся, и вдруг вся его группа пододвинула стулья и уселась рядом с четырьмя. Лилит провела пальцем по руке Руби, и она оттолкнула ее. — Вы хотите вернуть Сэма, верно? Ну, а мы хотим вернуть Дина, — хмыкнул Аластер. — Просто без него все не так. Азазель приподнял бровь, внезапно заинтересовавшись. — И я полагаю, у тебя есть идеи, как это сделать? — Нам просто нужно убрать подружек с дороги. — ухмыльнулся Аластер. — Ты хочешь разрушить их отношения? — нахмурилась Бела. Гордон стиснул кулаки по столу. — Не просто разорвать. Сделать так, чтобы Новак и Милтон ненавидели их. — Они скоро приползут к нам, — усмехнулся Абаддон. Азазель медленно кивнул. — И как ты собираешься это сделать? — Я уверен, что вы знаете, как изначально начались отношения Сэма и Габриэля, — сказал Бартоломью с лукавой ухмылкой. — Если нет, мы можем рассказать вам подробности. Азазель покачал головой. — Нет, мы знаем о пари. — Он перевел взгляд на стол Сэма и увидел, как Сэм практически зарычал на двух незнакомых незнакомцев, крепче сжимая Габриэля. — Но, учитывая, что срок истек несколько месяцев назад, а они все еще вместе, я бы сказал, что это спорный вопрос. — Если не принимать во внимание, что Дин выиграл пари, — проворчал Аластер. — Все эти слухи о нем и Новаке начались на следующий день после крайнего срока заключения пари, и у Новака были замечены значительные засосы, что является еще одним доказательством. Это означает, что Дин выиграл пари. — Вот только они явно забыли об этом пари, — нахмурился Рафаэль, раздраженный присутствием Аластера. — А значит, это не считается. — Не считается? — хмыкнул Аластер. — Как ты думаешь, Милтон и Новак это так воспримут? Милтон был разменной стороной пари Сэма. Новак был ставкой. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из Винчестеров рассказал им этот маленький грязный секрет? Глаза Азазеля прояснились. — Они до сих пор не знают. Аластер ухмыльнулся. — Как ты думаешь, что произойдет, если кто-нибудь расскажет им об этом до того, как Винчестеры подумают об этом? Я бы сказал, что это будет не очень красиво. Азазель перевел взгляд на незнакомцев за столом Сэма. Они выглядели мертвенно-бледными, когда повернулись и пробрались в толпу столовой. Ему было интересно, кто они. — Я должен с тобой согласиться, — пробормотал Азазель, задержав взгляд на толпе, в которой исчезли двое мужчин. — Конечно, им придется поверить всему, что мы им скажем, — продолжил Аластер. — Чего они, вероятно, не склонны делать. Нам нужно было бы сформулировать это так, чтобы заставить их усомниться в корнях своих отношений. А еще лучше, если мы загоним в угол хотя бы одного, а он расскажет другому о своих сомнениях. Это делает всех еще более подозрительными. На губах Азазеля тронулась ухмылка. — Мне это интересно. — Ты действительно так отчаянно хочешь вернуть их? — потребовал Рафаэль. — Почему? Они тебе даже не очень-то нравятся. Вам просто нужны их деньги? Их тела? Их страдания? Какой во всем этом смысл? — В чем его проблема? — Аластер что-то пробормотал Азазелю, который пожал плечами. — Он стал странным с тех пор, как ушел Сэм. Когда же мы им расскажем? Рафаэль захлопнул свой роман и встал. — Я не буду участвовать в этом, — прорычал он. — Почему ты не можешь просто оставить их в покое? — затем он ушел, не оглядываясь назад. — Кто хочет быть тем, кто им расскажет? — спросил Аластер, полностью игнорируя вспышку гнева Рафаэля и обеспокоенный взгляд Белы. Азазель снова окинул взглядом толпу. — …У меня есть идея.Сейчас
На этот раз Габриэль бродил по библиотеке. Он не искал ничего особенного или даже чего-то академического. Он просматривал полки, просматривая секцию для взрослых с ухмылкой и время от времени посмеиваясь. Он никогда не просматривал ничего из этого раздела (хотя ему было любопытно, как отреагирует Сэм, если он принесет домой одну из самых странных книг), но он не возражал против того, чтобы заглянуть туда тайком, когда за ним никто не наблюдает. Через некоторое время ему наскучила эротика, и он решил пойти в секцию художественной литературы, чтобы чем-нибудь занять себя на следующие пару часов, пока Сэм был на лекции. Он взял что-то от Дугласа Адамса и подошел к мягким креслам-мешкам, залитым солнечным светом из одного из больших окон. Он уселся в него и улыбнулся его теплу, наслаждаясь ощущением солнечных лучей на своем лице, прежде чем открыть книгу. Ему следовало подумать о последствиях сидения на первом этаже перед огромным окном. Примерно через час, когда он изучал ужасную поэзию, он почувствовал присутствие рядом с собой. Он поднял глаза и нахмурился, увидев Майкла и Люцифера, наклонивших к нему головы и выглядевших слишком самодовольными, на его вкус. — Пожалуйста, уходите. Вы можете спугнуть солнце, — проворчал Гавриил, пытаясь сосредоточиться на своем романе. Люцифер плюхнулся напротив него, а Майкл пододвинул стул. — Я могу вам помочь? — спросил Габриэль с саркастической любезностью. — Как прошел твой день? — спросил Люцифер с такой улыбкой, от которой у младенцев наворачиваются слезы. — Все было хорошо примерно тридцать секунд назад, — ответил Габриэль, роясь в кармане в поисках телефона, когда почувствовал, что тот завибрировал. Он мягко улыбнулся фотографии, которую ему прислал Сэм. Это была фотография корги, под которой было написано: «Ты не сказал мне, что у тебя есть близнец». Его парень был придурком. Придурок, которому следовало бы уделять внимание своим лекциям, а не рыться в интернете в поисках фотографий щенков. Он написал Сэму об этом, игнорируя его нежелательную компанию. — Это Сэм? — легкомысленно спросил Люцифер. — Нет, это мама. Она только что написала мне, чтобы сказать, что ей невероятно жаль, что она осиротила меня в шестнадцать лет, и теперь хочет пригласить меня обратно в семью и познакомиться с моим парнем, а также предложить мне огромную сумму денег, чтобы я открыл свою собственную сеть ресторанов, — Габриэль сухо прокомментировал. — Поздравляю. — Люцифер пристально посмотрел на него. Габриэль закатил глаза и снова посмотрел на телефон, усмехнувшись новому изображению, которое прислал ему Сэм. Трое сидящих перед ним людей спрятали головы за ноутбуками и заснули посреди лекции. — Говоря о Сэме, должен сказать, что я впечатлен, — промурлыкал Майкл. — Ты, должно быть, во многом ему доверяешь. Габриэль подозрительно прищурился, но отказался попасться на наживку. — Да, — сказал он и снова опустил взгляд. — Лично я не думаю, что смогу жить с такими знаниями, — продолжил Майкл, как будто обсуждая погоду. — Особенно при всей неопределенности. Габриэль на мгновение взглянул на Майкла, но мгновение спустя покачал головой. Майкл снова пытался прорваться сквозь его защиту, а Габриэль не был склонен в это вмешиваться. — Возможно, их отношения крепче, чем мы думали, Майки, — проворчал Люцифер. — Или так, либо младший брат ослеплен собственными чувствами. Честно говоря, я не могу поверить, что он хоть немного не беспокоится о будущем. Он, конечно, очень верит в Сэма, но что если эта вера… неуместна? Габриэль хмуро посмотрел на телефон и попытался игнорировать их болтовню. Он понятия не имел, о чем они говорили, и ему было все равно. Чем скорее они уйдут, тем лучше. Майкл внезапно нахмурился, задумавшись, и это было худшее актерское мастерство, которое Габриэль когда-либо видел. — Но ведь он определенно знает обо всем этом, не так ли? Ты же не думаешь, что Сэм будет… хранить от него секреты, не так ли? Люцифер нахмурился, тоже задумчиво. — Хм… это хороший вопрос. Я должен предположить, что Сэм уже сказал ему. Я имею в виду… было бы жестоко скрывать это от него. Если только… если Сэм не хочет, чтобы это оставалось в тайне. Но есть только одна причина, по которой он хотел бы это сделать… Габриэль приподнял бровь, когда они замолчали и посмотрели на него. Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла-мешка. — Хорошо, поймали. Что за мистический секрет, по-твоему, Сэм от меня скрывает? — ему было немного любопытно, но его больше интересовало развлечь их, чтобы они оставили его в покое. Люцифер улыбнулся. Ну, действительно, оскалил зубы. — Я уверен, что Сэм уже сказал тебе, но мы просто хотим проверить. — Выкладывай, — вздохнул Габриэль. — Ты знаешь о пари, которое Дин заключил с Сэмом в октябре, не так ли? — спросил Майкл, выглядя слишком довольным собой. — О том, что Дин затащит Кастиэля к себе в постель? Габриэль нахмурился в замешательстве. — Какое пари? Глаза Люцифера расширились, и с его губ сорвался фальшивый вздох. — Майкл, он не знает! Взгляд Майкла стал торжественным, но в его глазах плясала искра, которая говорила о том, что он наслаждается каждой секундой этого фарса. — О, брат… Ты, должно быть, знаешь о пари? Наверняка Сэм тебе рассказал? Оно включает тебя в свои условия. — О чем ты говоришь? Какое пари? — нахмурился Габриэль. — Тот, в котором говорилось, что Дин должен уговорить Кастиэля переспать с ним к определенной дате ноября, иначе он потеряет свою любимую машину из-за Сэма. К счастью, он справился с заданием и уговорил Кастиэля лечь с ним в постель до истечения срока — сказал Майкл с ухмылкой на губах. Габриэль какое-то время молчал, но в конце концов его замешательство взяло верх. — Даже если это правда, какое отношение это имеет ко мне? Здесь оба его брата лукаво ухмыльнулись ему. — Ну, дорогой брат, — начал Люцифер. — Сэм проиграл пари, и поэтому ему пришлось заплатить неустойку. Судя по всему, этой неустойкой был ты. Майкл кивнул. — Они договорились, что если Дин проиграет пари, Сэм получит машину. Однако если Сэм проиграет пари, его наказанием будет ухаживать за тобой до конца учебы. Я думаю, условия четко изложены в одном из дневников Дина. Габриэлю вдруг вспомнился выброшенный Сэмом дневник и его нежелание позволить Габриэлю просмотреть его. Сердце заколотилось. Он решительно покачал головой. — Нет. Ты лжешь. Сэм бы так со мной не поступил. Вот только Сэм не был таким добрым, когда они впервые встретились в октябре, и Габриэль всегда задавался вопросом, что заставило его протянуть руку помощи в тот конкретный момент времени… — Винчестеры не жестоки, — нахмурился Габриэль. — Дин практически без ума от Каса. Ни в коем случае это не пари. И мы с Сэмом точно не пари. — Вот только Дин был известен своей склонностью делать ставки на своих партнеров. Разве не это он сделал с Бальтазаром? Взгляд Габриэля опустился вниз, и он сердито посмотрел на своих ухмыляющихся братьев. — Замолчите. Вы не знаете, о чем говорите. Вы просто пытаетесь меня разозлить; заставить меня чувствовать себя дерьмом. Мне это надоело. Оставьте меня в покое. Майкл и Люцифер плавно встали и соскользнули со стола, но не раньше, чем Майкл оглянулся через плечо. — Если ты нам не веришь, брат, спроси их сам. А потом он ушел. Габриэль посмотрел на свой телефон и на последнее сообщение, которое Сэм отправил ему. Не могу дождаться встречи с тобой Габриэль снова покачал головой и сунул телефон в карман. Его братья лгали. Так они всегда делали. Ни в коем случае он не был чьей-то проигранной ставкой. Сэм слишком хорошо к нему относился и слишком часто целовал его, чтобы их отношения были совсем не настоящими. Яркая улыбка Сэма, когда они были вместе, говорила ему о том, что он значит больше, чем просто глупое пари. Он не поддался бы на уловки своих братьев.* * *
Сэм просиял, увидев Габриэля, развалившегося на одной из скамеек возле медицинского отделения, с романом в руке и в поисках самого солнечного места на скамейке. Он ускорил шаг, и Габриэль оторвал взгляд от страниц и ухмыльнулся ему, поэтому Сэм подхватил его на руки и крепко поцеловал в губы. Обычно он не был склонен к излишней откровенности, но он знал, что Габриэлю это нравится, и был быстро вознагражден: он стянул с себя куртку и поцеловал еще глубже, еще жарче. — Готов? — спросил Сэм и спрятал взятый напрокат роман в сумку. Он провел пальцами по волосам Габриэля, устраняя статическое электричество, вызванное скамейкой. Волосы Габриэля были такими мягкими. Парень пониже кивнул, и Сэм сложил их руки вместе, пока они шли к машине. Несколько студентов лениво взглянули на них, и Сэму стало интересно, заметили ли они, как он немного выпятил грудь, практически выставляя напоказ своего замечательного парня. Он не помнил, чтобы когда-либо был так счастлив. Габриэль хотел быть с ним, ему нравилось его общество, ему нравилось разговаривать с ним и учить его чему-то новому. Они так прекрасно вписались в жизнь друг друга, и, может быть, Сэм писал поэтические строки, но он говорил серьезно, и до сих пор не мог поверить, как ему повезло. Ему было интересно, насколько рано в отношениях можно говорить «я тебя люблю». — Что ты читал? — спросил он вместо этого, когда они сели в «Ламборджини». Он скривился и снова ударился головой о крышу. Габриэль подавил смешок и пристегнулся. — Автостопом по Галактике. — Что ты думаешь о мышах Триллиан? Габриэль приподнял бровь. — Это всего лишь мыши, — подозрительно сказал он, а Сэм ухмыльнулся и больше ничего не предложил. Они прибыли домой немного позже, после углубленного обсуждения вероятности депрессии у андроидов. Сэм заманил Габриэля на кухню ароматом горячего шоколада, и Габриэль украл напиток прежде, чем Сэм успел его приготовить. — Хороший день? — спросил Сэм, прислоняясь к стойке с чашкой чая. Кастиэль недавно угостил его чаем, и он должен был признать, что это расслабляло, и ему нравилось экспериментировать с разными вкусами. Габриэль кивнул. — Мои братья ненадолго появились, но это не повлияло на общий звездный рейтинг. — он подошел к Сэму и расслабился, положив голову ему на плечо. Сэм обнял его и поцеловал в голову. Габриэль был очень ласковым и Сэм впитывал все, что ему предлагали. Габриэль осторожно поставил полупустую кружку на стойку, прежде чем покачнуться на цыпочки и прижаться губами к губам Сэма. Сэм улыбнулся и отказался от своего напитка, чтобы обнять любимого и углубить поцелуй. Габриэль скользнул языком в рот Сэма и практически овладел им, а Сэм прижал его ближе, гадая, что вызвало внезапную страсть. Он привык к дразнящим поцелуям и шлепкам по заднице, когда они возвращались домой из колледжа, но такое внимание было необычным, тем более что, похоже, не было никакого повода. Даже когда они отстранились, чтобы подышать воздухом, Габриэль быстро схватил его за шею, целуя, покусывая и посасывая, пока его руки скользили вверх и вниз по бокам Сэма. Хоть он и был сбит с толку, Сэм не собирался жаловаться, поэтому обхватил руками Габриэля за ноги и приподнял его, чтобы усадить на столешницу. Габриэль, казалось, был доволен увеличением роста, и поцелуй, для которого он притянул Сэма, потребовал гораздо меньше растягиваний и сгибаний с обеих сторон. Руки Гейба скользнули под рубашку Сэма, гладя теплую кожу, и Сэм встал между ног своего возлюбленного, языки скользнули вместе в горячем месиве, когда они снова сомкнули губы. Сэм запустил пальцы в волосы Габриэля, любуясь их шелковистостью, прежде чем Габриэль обхватил его бедра ногами и прижал их тела друг к другу. Он терся о Сэма, казалось, пытаясь прижаться ближе, хотя это было невозможно, и все это время его руки не переставали бродить под рубашкой Сэма — вокруг его спины, по бокам, по груди и животу… Сэму это нравилось, но он не мог не задаться вопросом, почему Габриэль ведет себя так странно. — Ты в порядке? — тихо спросил Сэм, когда они снова расстались, чтобы отдышаться. Он провел большим пальцем по щеке Габриэля и слегка нахмурился, заметив, как Габриэль прильнул к его ладони. Габриэль снова попытался притянуть его ближе, но Сэм взял себя в руки и удержал твердо. Габриэль вздрогнул. — …Тебе действительно нравится проводить со мной время? — тихо спросил Габриэль. — Я имею в виду… Я немного стар по сравнению с тобой. И мы такие разные. — он оглядел дорогую кухню. — Ты уверен, что хочешь быть со мной вот так? — он указал жестом на то, как они прижались друг к другу. Сэм удивленно нахмурился. Что привело к этому? — На мой взгляд, мы не такие уж и разные, — сказал Сэм. — Нам нравится одна и та же музыка, нам нравятся похожие телешоу и книги. Мы любим ходить в кино и поздно вечером гулять в парке. Нам нравится схожая еда, и мы оба любим сюрпризы. Нам нравится пробовать что-то новое и знакомиться с новыми людьми, и мы оба любим животных. — Сэм изобразил кривую улыбку. — И те немногие различия, которые у нас есть… именно они заставляют меня любить быть с тобой еще больше. Твой острый ум, грубое чувство юмора и твоя склонность к розыгрышам… Гейб, мне все это в тебе нравится. Габриэль опустил взгляд, но довольная улыбка выдала его мысли. Сэм осторожно поднял подбородок и посмотрел на него сверкающими янтарными глазами, полными тепла, привязанности и надежды. Его собственная улыбка стала шире, и он сладко сжал их губы, весело фыркая, когда Габриэль игриво прикусил его нижнюю губу. Мгновение спустя они отстранились, и Сэм снова был очарован этими волшебными глазами. — Гейб, я… - Я люблю тебя. Это было на кончике его языка. Ему просто нужно было поработать челюстью и произнести слова. Он мог бы. И он хотел сказать их, как никогда в жизни. Он никогда не любил бы никого больше, чем этого потрясающего человека, стоящего перед ним. Все, что ему нужно было сделать, это сказать эти три маленьких слова… — …Я не хочу, чтобы ты переживал из-за того, что говорят твои братья. — было слишком рано. Он не мог. Что, если он напугает Габриэля? — Ты гораздо лучший человек, чем они когда-либо надеялись стать. В этом мире нет никого, с кем я бы предпочел быть сейчас, кроме тебя. Габриэль ухмыльнулся и у Сэма перехватило дыхание. Как мог Габриэль сомневаться в том, что Сэм хочет его? Он вскрикнул, когда Гейб притянул его к себе для жаркого, грязного поцелуя: язык, зубы, блуждающие руки. Так же внезапно, как все началось. Габриэль отстранился и чмокнул Сэма в нос. — Спасибо, малыш, — прошептал Габриэль, прежде чем соскользнуть со стойки и потянуться за своим горячим шоколадом. — Да, без проблем, — фыркнул Сэм, прежде чем указать на выступающую палатку в своих джинсах. — Кстати, спасибо и за это. Что мне с этим делать? Габриэль засмеялся и осушил свою кружку, а затем с соблазнительной ухмылкой подошел к своему парню. Он провел руками по груди Сэма, до его плеч и наклонился ближе. — Полагаю, я мог бы помочь тебе, — промурлыкал он. — При одном условии. Сэм приподнял бровь. — Чего ты хочешь? Габриэль начал осыпать его челюсть влажными поцелуями и дразнящими покусываниями. — Сегодня ужин готовишь ты. На губах Сэма тронулась улыбка. — Что-нибудь конкретное? — Удиви меня, — прошептал Габриэль, покусывая его за шею. — Хорошо, — выдохнул Сэм, не в силах удержаться от того, чтобы его руки легли на задницу Габриэля, притянули его ближе и украли у него грубый поцелуй. Этот человек так его взволновал. Габриэль усмехнулся и расстегнул молнию на джинсах. Сэм засмеялся, когда джинсы стянули ему до лодыжек, а за ними и нижнее белье. Внезапно Габриэль исчез из его рук, и голова Сэма ударилась о шкаф, когда губы обхватили его длину. Это было не то, чего Сэм ожидал, когда Габриэль сказал, что может помочь — быстрая ручная работа вполне сработала бы — но он определенно не жаловался. Затем язык Габриэля прошелся по его стволу и головке, и Сэм потерял всякую связность мыслей.* * *
Несколько часов спустя, когда луна поднялась высоко в небо и люкс погрузился во тьму, и только освещение телевизора обеспечивало какой-либо источник света, Габриэль еще сильнее прижался к Сэму, лениво растягиваясь на диване. Сэм нежно сжал его, прижимаясь всем телом к спине Габриэля, а рука лежала на его боку, рукой проводя маленькими кругами по его животу, но Сэм, казалось, не замечал этого. Вероятно, они скоро лягут спать, но вечер был тихим, Дина не было дома так что они еще немного наслаждались временем, проведенным в одиночестве, лишь наполовину сосредоточившись на фильме. — Спасибо, — прошептал Габриэль в темноту. — Я знаю, что вел себя глупо, но мне действительно нужно было все это услышать. Сэм погладил его по шее. — Ты не вел себя глупо, — пробормотал он. — Просто пообещай мне, что если тебя что-то расстроит, ты скажешь мне, и мы вместе разберемся с этим. — Обещаю, — пробормотал Габриэль, кладя свою руку на руку Сэма. — Ты можешь дать мне такое такое же обещание? Сэм улыбнулся и кивнул. — Я обещаю. — он продолжал слегка потирать живот Габриэля. — Хочешь поговорить о том, что они тебе сказали? — Габриэль фыркнул. — Это было смешно, правда. Я не знаю, почему это зацепило меня. Они явно лгали — даже не пытались, чтобы это звучало как-то, что ты мог бы сделать. Сэм удивленно приподнял бровь и поцеловал Габриэля в плечо. — Они говорили обо мне? Габриэль со смешком покачал головой. — Звучит абсурдно сейчас, когда я думаю об этом. Как будто ты когда-нибудь мог сделать что-нибудь подобное. Сэм почувствовал, что у него появляется ухмылка, и поцеловал Габриэля в шею. — Тебе сказали, что я сбегаю с главной чирлидершей? — поддразнил он. — Тайком пробираюсь в раздевалку с тренером по баскетболу? Габриэль громко рассмеялся. — Хуже. — Не держи меня в напряжении! Габриэль снова покачал головой с веселой улыбкой. — Они сказали, что ты встречаешься со мной только потому, что проиграл пари с Дином. Смешно, правда? Кровь в жилах Сэма превратилась в лед, а голосовые связки затрещали, губы разошлись в ужасе. Это пари всегда не давало ему покоя, чувство вины росло с каждым днем, когда он держал его в тайне от Гейба, но они были так счастливы. Он постоянно забывал об этом или откладывал признание, полагая, что это уже не важно, тем более что ни он, ни Дин даже не затронули эту тему с ноября. Как братья Габриэля узнали об этом? Должно быть, он напрягся, а может быть, его молчание затянулось слишком долго, потому что Габриэль нахмурился и слегка повернул шею. — Сэм? Сэм хотел все объяснить. Ему хотелось рассказать Габриэлю о пари и объяснить, что оно для него больше ничего не значит — уже давно. Ему хотелось рассказать ему, как Гейб стал для него значить гораздо больше, чем какая-то проигрышная сторона пари. Он хотел сказать, что сожалеет о том, что вообще заключил такое глупое пари, но отчасти он был рад этому, иначе они не были бы сейчас вместе. Он хотел сказать, как сильно ему нравилось быть с Габриэлем и как сильно он ценил Габриэля за то, что он сделал его лучше за последние несколько месяцев; за то, что научил его быть терпеливым, добрым, внимательным и верным, а также за то, что помог ему найти новых и лучших друзей, чем те, которые его использовали . Его челюсть несколько раз открылась и закрылась, но он смог найти слова. Не знал, с чего начать. Габриэль замер рядом с ним. — Сэм? — он снова прошептал, и его тон наполнился страхом. — Я не часть пари, не так ли? Сэм сглотнул. Он не мог лгать своему любовнику. — Сэм, — взмолился Габриэль и услышал дрожь его голоса, страх и нетерпение, пропитавшие это слово. — …Сначала, — признался Сэм в темноте, желая увидеть лицо Габриэля. — Но не сейчас. И не очень долгое время. Габриэль слишком долго молчал, и Сэм начал паниковать. — Мы заключили пари в октябре, — торопливо сказал Сэм, наполненный зловещим чувством потери. — Если Дин не сможет уложить Каса в постель за месяц, то я получу его машину. Если бы ему удалось переспать с Касом, мне… мне пришлось бы встречаться с тобой до конца моего обучения. — Сэм держал Габриэля немного крепче, как будто если отпустить его, Габриэль выйдет из люкса и никогда не вернется. — Но все изменилось, — почти умолял Сэм. — Мы изменились. Дин понял, что хочет от жизни большего, чем бессмысленный секс, а я… я многому научился у тебя, Гейб. Ты научил меня, как стать лучше. Ты был терпелив со мной. Ты был добр. Ты заставил меня понять, что я плохо обращаюсь с людьми, а затем помог исправить все мои недостатки, мою плохую личность и просто… все, что было во мне ужасного. И я знаю, что все еще учусь, но ты все еще помогаешь мне и учишь меня новым вещам, и я люблю каждую секунду, которую мы проводим вместе. Мне нравится узнавать тебя, готовить с тобой, смотреть с тобой фильмы и ходить с тобой на свидания. Я люблю в тебе все. От твоей улыбки до твоего огромного сердца, и мне очень жаль. Мне так жаль, что я не сказал тебе об этом раньше. Я знаю, что должен был это сделать, но я не знал, как это сделать, а потом забыл, потому что это пари ничего для меня не значит и не имело значения с ноября, и я знаю, что это был ужасный поступок, но мне очень жаль, потому что я… Я никогда не хотел бы причинить тебе боль, потому что ты значишь для меня все, и я… — он резко оборвал себя, понимая, что растворился в отчаянной болтовне. Габриэль не издал ни звука. — Скажи что-нибудь, — попросил Сэм спустя целую минуту. — Пожалуйста. Через несколько секунд Сэм заметил, что Габриэль крепко сжался под его рукой, он приподнялся на локте и почувствовал, как его сердце упало при виде слез, медленно сочащихся из закрытых глаз Габриэля. — Гейб, — прошептал он в смятении. — Это ничего не значит. Честно говоря, это пари ничего не значит для меня. Уже несколько месяцев ничего не значит. Все, что мы делали вместе, все это было по-настоящему. Я хочу тебя. Я хочу тебя так сильно, что мне больно, — отчаянно умолял Сэм. — Пожалуйста, не плачь… Наконец, Габриэль открыл глаза, но его взгляд был пустым, пока он смотрел на телевизор, и сердце Сэма упало ниже. — Ты проиграл пари? Сэм удивился вопросу, затем нахмурился в замешательстве. — Я не… это не имеет значения. — Ты проиграл пари? — спросил Габриэль, на этот раз тверже. — Я… какое это имеет значение? Выиграл я или проиграл, я говорю тебе, что для меня это ничего не значит. — Ты проиграл пари, Сэм? — прошипел Габриэль, и Сэм напряглись от этого тона, кожу неприятно покалывало. — …Почему это имеет значение? — ЭТО ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ! — прорычал Габриэль, перевернувшись на другой бок и оказавшись лицом к лицу с Сэмом. Его взгляд пылал яростью, мукой и предательством, когда он оторвал руку Сэма от талии и отбросил ее, как будто она была больной. Сэму хотелось протянуть руку, взять его на руки и попросить прощения, но Габриэль не закончил. — Если бы ты победил, может быть, я бы поверил, что ты лежишь сейчас рядом со мной, потому что ты искренне хочешь быть со мной, — выплевывал Габриэль яд, капавший из каждого слова. — Но если ты скажешь мне, что ты проиграл… — его голос надломился, а тело начало дрожать. — Если ты скажешь, что проиграл, то как я смогу узнать, реально ли все это? Откуда мне знать, что, когда я полностью влюблюсь в тебя…ты не бросишь меня в день своего выпускного? Как я смогу поверить, что ты не просто выполняешь условия своего пари? Считая дни до того момента, когда ты наконец-то сможешь сбежать от отвратительного, разочаровывающего педофила, которым я являюсь? — Габриэль задыхался, закрыв глаза, пытаясь сдержать слезы. Но они все равно падали. — Ты не… — Сэм едва мог дышать. — Отвечай на этот чертов вопрос, Сэм! Сэм посмотрел в глаза, в которых еще сегодня днем было столько тепла и нежности. Теперь они были омрачены гневом и болью. — …Я проиграл. Выражение лица Габриэля исказилось от горя, и еще больше слез упало, и на этот раз он не смог сдержать рыдание, которое вырвалось из его горла и отскочило от стен слишком тихой комнаты. Преследующий звук вырвался из него снова, и он опустил голову, плечи слегка задрожали, прежде чем он сжал кулаки и резко встал на ноги. Он вытер слезы с лица, выпрямился, взглянул на дверь и направился к ней. В панике Сэм вскочил на ноги и схватился за куртку. — Габриэль! Подожди! Он отшатнулся, когда Габриэль шлепнул его по руке с такой силой, что стало больно. Он сделал еще один шаг к двери, но Сэм встал и снова схватил его за руку, в результате чего получил еще одну пощечину, а затем грубый толчок в грудь. — Почему ты мне не сказал?! — прорычал Габриэль. — Как долго ты собирался хранить это в секрете?! — Я не знаю, — хныкал Сэм, слезы катились по его щекам. — Я не… Я боялся тебя потерять! Габриэль усмехнулся и снова двинулся к двери, но Сэм схватил его за запястье, и Габриэль с рычанием повернулся к нему. — Отпусти меня! — Пожалуйста, не делай этого! Не уходи! — Так ты сможешь выполнить условия своего пари? — Габриэль вырывался, злые слезы скатывались по щекам. — Чтобы ты мог продолжать использовать меня? Чтобы ты мог разбить мне сердце, когда закончится колледж? — Я не использую тебя, — настаивал Сэм, и его собственные слезы покалывали щеки. — Я забыл о пари! Я не предпринимал никаких действий уже несколько месяцев. Все, что я сделал или говорил тебе… все это правда, Гейб. Все это. Ты так много значишь для меня. Я… — Три слова. Просто скажи эти три слова. — …Я не могу потерять тебя. Не из-за этого. Не из-за глупого пари, которое я заключил в октябре, когда даже не знал тебя. Глаза Габриэля покраснели, и он яростно вытер слезы. — Я не могу тебе доверять! — он кричал, но это звучало отчаянно и разбито, и он выглядел так, будто вот-вот рухнет от горя. — …Почему ты мне не сказал? — на этот раз его голос был приглушенным и надтреснутым, и Сэм внезапно понял, в чем заключалась его настоящая ошибка. Габриэль почувствовал себя преданным. Если бы Сэм сам рассказал ему о пари, Габриэль разозлился бы, но они могли бы попытаться все обсудить, и, по крайней мере, Габриэль был бы уверен, что Сэм достаточно хочет его, что признался бы в том, что изначально заключил ужасное пари. Как бы то ни было, Габриэль услышал о пари от своих братьев; два человека, которые активно искали способы сделать его жизнь невыносимой. По мнению Габриэля, Сэм скрывал пари, а люди, которые что-то скрывали, обычно были в чем-то виноваты. — Я хотел, — прошептал Сэм. — Я хотел тебе все рассказать, но я… я испугался. Не помогло и то, что я какое-то время даже не мог вспомнить эту чертову штуку. — он сделал шаг вперед, медленно протягивая руку Габриэлю. Он хотел успокоить муку в своем взгляде, напряжение в мышцах. — Я не хотел причинять тебе боль. Я подумал, что раз я больше не действую в рамках пари, то это не имеет значения. Я боялся потерять тебя из-за того, что мне было безразлично. — он потянулся к руке Габриэля, но обвис, когда парень отступил от его руки. — Дневник, который ты выбросил… это тот самый, в котором содержалось пари? — спросил Габриэль напряженно и тихо, с болью в глазах. — Поэтому ты не дал мне прочитать его? Сэм виновато поморщился, а Габриэль фыркнул. — Значит, ты отказался мне рассказать, а затем скрыл от меня доказательства? И ты сделал это только после того, как истек срок ставки и ты понял, что проиграл? Должен сказать, Сэм, мне это не кажется многообещающим, не так ли? Сэм отчаянно покачал головой. — Я знаю, как это выглядит, но обещаю, что это не так. Габриэль, все, что я делаю, это для тебя. Я предпочел тебя своим друзьям. Я дал тебе ключ от люкса, потому что хочу, чтобы у тебя был дом. Я отдал тебе свою кровать, потому что ненавижу мысль о том, что ты будешь спать в этой дрянной, кишащей крысами квартире. Я пригласил тебя к себе домой на Рождество, потому что не хотел, чтобы ты оставался один. — Ты включил меня в проигрышное пари со своим братом, потому что я настолько отвратителен, что тебе и в голову не придет добровольно встречаться со мной. Ты пригласил меня только для того, чтобы я научил тебя готовить. Ты издевался надо мной на первом курсе университета и вылил мне на голову целый пакет молока, когда я только заговорил с тобой. Ты позволил мне переночевать только потому, что пожалел меня, когда увидел мою квартиру. Ты стеснялся меня, когда мы впервые встретились. Ты сказал своим друзьям, что я твой личный повар. Ты спрятал книгу, в которой объяснялось, что на самом деле представляют собой наши отношения. — прорычал Габриэль. — Ты позаботился о том, чтобы я никогда не узнал, что я на самом деле значу для тебя. — Габриэль, нет… — Я устал от того, что ты причиняешь мне боль, Сэм! — отрезал Габриэль. — Думаешь, ты лучше меня? Ну и ладно. Может, так оно и есть. Ты умнее, богаче и красивее, и все думают, что ты такой красноречивый и вежливый. — он покачал головой. — Я должен был знать, что это не реально. Я должен был знать, что ты никогда не захочешь такого, как я. — он прищурился, — Но, по крайней мере, я не жестокий. Он развернулся на пятках и зашагал к двери, едва держа голову высоко поднятой, и как только он взялся за ручку, Сэм бросился в бой, страх пронзил каждый нерв. Он схватил Габриэля за руку и развернул его, крепко удерживая, даже когда Габриэль кричал в знак протеста и пытался убежать. — Прости, — взмолился Сэм. — Прости, что я причинил тебе боль, и мне жаль, что я все время заставлял тебя чувствовать себя дерьмом. Прости, что я скрыл от тебя дневник и не рассказал тебе о пари. Мне жаль, что тебе пришлось услышать это от своих братьев. Но мне не жаль, что я целовал тебя. Мне не жаль за все те разы, когда я обнимал тебя и говорил, какой ты удивительный, красивый, смешной и умный. Я не жалею о тех случаях, когда мы вместе смотрели кино, играли в игры. Я не жалею ни о развлечениях, ни о том, что мы заботились друг о друге. Я не жалею о сексе и последующих объятиях, о ночах, когда мы болтали часами напролет, просто потому что могли. Я не жалею ни о чем из этого, потому что я… — Три слова. Просто скажи ему. — Потому что мне нравится быть с тобой. — Идиот. Лицо Габриэля исказилось, затем упало, и какое-то время он смотрел в пол, прежде чем, наконец, посмотреть на Сэма с самым разбитым, потерянным и мучительным выражением, какое Сэм когда-либо видел у него. — Тогда почему ты не сказал мне о пари? — прохрипел Габриэль. Сэм сглотнул. На этот раз он действительно обидел Габриэля. — Я… я боялся. Габриэль покачал головой. — Я не могу тебе доверять, — прошептал он. Он толкнул Сэма в грудь, и более высокий парень отступил, его сердце разбилось. — Гейб, не надо… — Мы закончили, — пробормотал Габриэль. Сердце Сэма разбилось, и его губы приоткрылись в шоке. — Ты не это имеешь в виду, — выдохнул он. — Ты не можешь. Мы были счастливы! Мы были счастливы вместе! Неужели ты не понимаешь? Ты для меня не просто пари! Ты — мое все. Габриэль снова покачал головой. — Если я не покончу с этим, я никогда не узнаю, не бросишь ли ты меня, когда закончишь учебу. Я всегда буду беспокоиться об этом. Мне всегда будет интересно, является ли то, что ты мне говоришь, способом удержать меня при себе, чтобы ты мог выполнить свою часть пари. Я буду считать дни до твоего выпускного, предвкушая момент, когда ты скажешь мне, что все кончено. — он снова заплакал, и на этот раз слезы текли быстро и без остановки. — Но этот день никогда не наступит, — задыхался Сэм. — Я никогда не поступлю так с тобой. — Но я этого не знаю, — разочарованно настаивал Габриэль. — Я не могу оглядываться через плечо в течение трех лет, гадая, когда же ты скажешь мне, что между нами все кончено. Даже если этот день никогда не наступит… Я потеряю три года. Три года сомнений в каждом поцелуе, в каждом объятии, в каждом слове, которое прозвучит из твоих уст. Секс будет казаться фальшивым, я не буду верить ни одной твоей улыбке… и я не смогу ничего из этого вернуть тебе. Я бы никогда не поцеловал тебя, не обнял, не сказал, как мне нравится быть с тобой, потому что не смогу. Это будет похоже на пытку, и я не смогу доверять тебе в течение трех лет. Я не могу так жить, Сэм. Я не могу жить в постоянном страхе. Грудь Сэма пылала от агонии. — Не уходи, — умолял он. — Пожалуйста, не оставляй меня. Позволь мне доказать, что я… — он все еще не мог произнести эти глупые слова. Габриэль заметил его нерешительность, закрыл глаза и покачал головой, на его лице ясно читалось разочарование. — Мы закончили, — прошептал он. С этими словами он повернулся к двери и выскользнул из нее, осторожно закрыв ее за собой и оставив Сэма смотреть на ручку, чувствуя, как весь его мир рушится. Комната накренилась влево, и Сэм вдруг оказался на полу, прижавшись спиной к стене, руки обхватили колени, голова зарылась в них, а горло пересохло от рыданий.