Скрытый мотив

Прошла неделя с тех пор, как они расстались. Неделю наблюдения за тем, как Дин сидит один во время обеда и выглядит таким же несчастным, как и Кастиэль. Неделю он наблюдал за тем, как Дин отклоняет одно за другим предложение «развлечься» от людей, которые, как знал Кастиэль, нужны были Дину только ради возможности похвастаться тем, что переспали с ним. Неделю наблюдения за тем, как Дин волочится по каждому уроку, его голова опускается ниже, а шарканье ног с каждым днем ​​становится все медленнее. Голова Кастиэля упала ему на ладонь, пальцы вцепились в его волосы со смесью разочарования и страдания. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким. Его дом был тихим без смеха и ужасных шуток Дина. Его распорядок дня стал скучным без Дина, который водил его на свидания. Лекции длились слишком долго, когда он не мог написать Дину. Даже общение с друзьями было странно напряженным, с затаенной пустотой, когда Дина не было рядом. Кастиэль посмотрел на часы. Десять минут до начала его следующей лекции. Ему не очень-то хотелось идти. Проведя рукой по лицу, Кастиэль поднялся на ноги и начал возвращать взятые напрокат библиотечные книги на соответствующие полки. Он перекинул сумку через плечо и медленно направился к математическому факультету, но внезапно свернул, не дойдя до входа. На следующей лекции он не собирался ничему учиться, потому что не мог сосредоточиться. Его ноги привели его к административному зданию, и он оказался у двери ректора, а секретарь промолчала, когда поняла, что это он. Нерешительно он поднял руку и дважды постучал. — Войдите, — раздался голос Захарии изнутри комнаты, немного отвлеченного, скорее всего, бумажной работой. Кастиэль медленно вошел в комнату, как будто из него выкачали всю энергию за последнюю неделю. Оказавшись в кабинете ректора, он увидел, как за ним закрылась тяжелая дверь. Она тихо щелкнула и Кастиэль остался стоять в тихой комнате, не понимая, зачем он вообще пришел. Наконец, Захария оторвался от стопки документов, сдвинув брови в легком раздражении из-за того, что его прервали. Затем выражение лица прояснилось и сменилось удивлением. — Кастиэль. — он снова нахмурился, на этот раз с беспокойством, увидев мертвое выражение лица молодого человека. — …Все в порядке? Взгляд Кастиэля переполз от двери к полу и задержался там на несколько долгих мгновений. — Нет, — прошептал он. Он был слегка шокирован, когда Захария моргнул и встал, на мгновение оперевшись руками о стол, и наклонился к Кастиэлю, но затем резко упал и беспомощно указал на кресло для посетителей. — Садись. Кастиэль сделал это без жалоб и понял, что это, вероятно, первый раз, когда он выполнил что-либо, что приказал ему отчим, без единого протеста. Захария тоже сел и сложил руки на столе, его взгляд сиял беспокойством. — Когда ты в последний раз спал? — спросил он необычно мягко, и Кастиэль криво пожал плечами. В последнее время он был беспокойным. Сон был… непростым. Вероятно, это отразилось на его лице. — Мы с Дином расстались, — сказал он, сам того не желая. Его собственный голос показался ему мягким. Захария вздрогнул, открыл рот, а затем снова закрыл его, обдумывая это заявление и решая, что с ним делать. — Почему? — спросил он с любопытством. Каса поразило то, что он никогда раньше не вовлекал отчима ни в какие свои отношения, и он задавался вопросом, почему он пошел к нему сейчас. — Дин использовал меня, — прошептал Кастиэль. — Я был для него просто пари. Захария глубокомысленно нахмурился. — Ты уверен в этом? — Я рассказал ему об этом, и он во всем признался, — пробормотал Кастиэль. — Он лгал мне все это время. — внезапно все стало болеть намного сильнее, и боль в груди превратилась в жгучую боль, которая тяжелым грузом давила на все его конечности. Захария осторожно положил перед ним пачку салфеток, и Кастиэль понял, что его щеки были холодными, потому что по ним катились слезы. — Ты уверен, что он тебе лгал? — тихо спросил Захария, и Кастиэль в замешательстве нахмурился и схватил салфетку. — Друг сказал мне, что Дин меня использовал. Когда я рассказал об этом Дину, он признался, что хотел переспать со мной из-за пари. Все это было записано в каком-то контракте, который Дин позаботился о том, чтобы я никогда не увидел. — говорить не задыхаясь, становилось все труднее. Захария несколько мгновений молчал, глядя на Каса, и Кастиэль понял, что совершил ошибку, придя сюда. Его отчим всегда был разочарован в нем и его выборе. Они ссорились из-за таких вещей уже много лет, и каждый спор только усиливал напряжение между ними. Захария демонстрировал свое неприятие мечтаний и устремлений Кастиэля с тех пор, как женился на Амаре, а Кастиэль восставал против своего отчима на каждом шагу, часто выражая свое недовольство человеком, вступающим в какие-либо отношения с его любимой матерью. Он понятия не имел, зачем пришел к Захарии по поводу Дина. Захария не совсем одобрял это, когда впервые узнал, что Кастиэлю нравится компания как мужчин, так и женщин, и он делал комментарии по этому поводу, когда они с Амарой еще узнавали друг друга. Комментарии со временем исчезли, в основном потому, что Кастиэля не волновало, что какой-то случайный парень думает о его сексуальности, но это не означало, что Захария одобрял бисексуальность Каса. Конечно, он, казалось, был не против, чтобы Дин остался с ними на Рождество, но Кастиэль не оставил ему выбора в этом вопросе. Захария не был его отцом, и Кастиэль даже не позволил бы своему биологическому отцу вмешиваться в его отношения. Так почему же Кастиэль пришел в офис Захарии и рассказал о своем разрыве с Дином? Очевидно, он плохо соображал. Ему нужно было уйти, проветрить голову. — Это пари… когда оно закончилось? — тихо спросил Захария. — Когда был… крайний срок для Дина переспать с тобой? — он слегка почесал нос. Кастиэль нахмурился, удивленный вопросом. — Полагаю, в конце ноября. А что? Захария задумчиво откинулся на спинку стула. — Значит, у него не было причин оставаться с тобой с ноября? Ты говоришь мне, что это был его выбор — оставаться с тобой в отношениях последние четыре месяца? Взгляд Кастиэля опустился вниз. — И не рассказать мне о пари, — заметил он, потому что, хотя это звучало здорово, когда Дин решил остаться с ним, проблема заключалась в том, что он скрыл пари. — Ты чувствуешь, что не можешь ему доверять, — резюмировал Захария. Выражение его лица было задумчивым. — Мне кажется, Дин не хотел рассказывать тебе о пари, потому что не хотел тебя потерять. И хотя идея заключить подобное пари… ужасна… возможно, тебе стоит пересмотреть ситуацию. Глаза Кастиэля слегка расширились, он был ошеломлен комментарием отчима. Это был второй раз, когда ему сказали, что Дин не рассказал ему о пари, потому что не хотел потерять Каса. Что каждый мог видеть такого, чего не мог видеть он? — Как это? — Кастиэль нахмурился. — Я думаю, ситуация довольно простая. Дин солгал мне. Я не уверен, знаешь ли ты это, но у Дина хорошая репутация в университете. Он известен такими вещами; заключает пари и соблазняет людей, которые попадаются ему на глаза. Он известен тем, что ставит личные цели, как быстро он может переспать с кем-то, или со сколькими он может переспать за один раз, или сколько представителей разных национальностей он может трахнуть, или сколько парней-натуралов он может сделать геями, или сколько лесбиянок он может сделать натуралами, или… — Кастиэль, — мягко прервал его Захария, и Кас понял, что слезы текут быстрее, а его голос повысился и стал еще более расстроенным, а руки сжались в кулаки на столе. Он захлопнул рот и опустил взгляд, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Захария наблюдал за ним минуту или две, прежде чем заговорить снова, раздражающе спокойный и собранный. — Я знаю о репутации Дина. Невозможно стать ректором университета, не зная хотя бы хотя бы нескольких нарушителей спокойствия — как сотрудников, так и студентов. Признаюсь, я был… встревожен слухами о том, что Дин выбрал тебя своей следующей «целью». Я был склонен вмешаться в какой-то момент, когда ты вернулся домой из бара весь в синяках и с болью, однако сомневаюсь, что ты бы меня за это поблагодарил. Захария опустил взгляд. — Должен признаться, когда я услышал, как студенты шепчутся о том, что ты принял ухаживания Дина, я был… недоволен. Тем не менее, я доверяю твоему суждению, даже если оно не всегда бывает таким, и когда Дин посетил нас на Рождество, я был рад этому — он переключил свое внимание на Кастиэля, взгляд смягчился. — Ясно, что парень любит тебя, начиная с того, как он наблюдает за тобой, когда ты не смотришь, до того, как теплеет выражение всего его лица, когда он с тобой. Он сделает для тебя что угодно, в том числе наступит на яичную скорлупу вокруг меня, просто чтобы не вызывать разногласий между нами двумя. Последнее, что этот мальчик хочет сделать, это причинить тебе боль, Кастиэль. Он полностью влюблен в тебя и судя по тому, как ты ведешь себя и говоришь с ним, это чувство во многом взаимно. — Захария позволил себе легкую улыбку. — Он не тот подлый ребенок, которого я ожидал, что он воспользуется тобой и разобьет тебе сердце. Глаза Кастиэля были широко раскрыты и круглые, а рот слегка приоткрыт. Его слезы быстро высохли, и он выпрямился, заставляя себя действовать. — Ты… ты не можешь знать все это всего лишь несколько дней, — возразил он. — Если бы Дин действительно любил меня, он бы не держал это пари в секрете. Если бы он любил меня, он бы извинялся и умолял меня вернуться. — вздохнул Кас. — Если бы он меня не любил, он бы не сказал, что любит, прямо перед тем, как выбежать из моего дома. Захария улыбнулся, как будто знал секрет. — Гордость — ужасная вещь. Как и сожаление. Мы с твоей матерью все время ссорились. Мы оба были упрямы и думали, что первым должен извиниться другой. Такое мышление приводит к еще большему гневу, затем к огорчению и в конечном итоге, к сожалению. И чем дольше длится спор, тем больше вы начинаете понимать, насколько бессмысленно дуться. Дело в том, что сколько бы мы ни ссорились, в конце концов мы всегда мирились, потому что искренне любили друг друга. Итак, вопрос в том… любишь ли ты Дина? Ты готов отбросить свою гордость, чтобы между вами все наладилось или он на самом деле не так важен для тебя? И снова Кастиэль потерял дар речи. С каких это пор его отчим стал гуру в области отношений? С каких пор он стал таким наблюдательным? Почему Кастиэль никогда не задумывался о том, что Захария искренне любит его мать? Захария встал и подошел к книжной полке, чтобы взять наполовину заполненную папку-переплет. — Я уверен, что Дин расстроен так же, как и ты. Дай ему время, и я уверен, он придет искать тебя, а потом тебе придется решить, отвечаешь ли ты на его чувства или нет. — Захария вернулся к своему столу и начал складывать в папку-переплет несколько завершенных документов. Он на мгновение остановился и взглянул на Кастиэля. — Или… ты можешь пойти к нему первым. Доказать, что он тебе небезразличен, несмотря на все, что произошло. Это зависит от тебя. Я полагаю, это ты порвал с ним? Кастиэль медленно кивнул, прежде чем наклонить голову. — Я думал, ты будешь рад, что мы с Дином больше не вместе. Может быть, именно поэтому он и пришел — чтобы услышать от кого-то, что разрыв отношений с Дином — это хорошо. Захария в замешательстве нахмурился. — Почему я должен радоваться твоему несчастью? Челюсть Кастиэля щелкнула. — Я… Я думал, ты… Ты всегда так неодобрительно относился к моему…образу жизни, — сказал он неловко, и Захария даже поморщился, прежде чем заняться своими документами. — Да, ну… мне очень жаль. Полагаю, я не привык к мысли, что мужчинам нравится… — он неловко замолчал. — Но это не оправдывает некоторые вещи, которые я сказал. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Кастиэль. И я хочу, чтобы у тебя был кто-то, кто любит тебя так же сильно, как я люблю твою мать. — он нахмурился. — Я вообще-то думал, что ты это уже знаешь. Теперь Кастиэль чувствовал себя виноватым. Все это время он осуждал отчима и, как оказалось, уже осознал свои ошибки и просто пытался сделать Кастиэля счастливым. — Ты никогда не был так обеспокоен тем, что я расстался с Бальтазаром, — пробормотал Кастиэль, немного защищаясь, потому что почему он всегда должен быть неправ? Захария пожал плечами. — Ты не любил Бальтазара. Кастиэль замолчал. Он понятия не имел, когда Захария научился так хорошо его читать. На самом деле он понятия не имел, что его отчиму это вообще небезразлично. Теперь он чувствовал себя глупо. Все эти бунты и борьба напрасны. Захария просто пытался собрать осколки после смерти его матери, а Кастиэль не задумывался о том, что старшему мужчине тоже приходится нелегко. Как сказал Бальтазар: люди меняются. Захария сильно изменился и всего лишь пытался обеспечить Кастиэля. Ему это не нужно было — Кастиэль определенно не заслуживал этого после того, как он обращался со своим отчимом в последние годы. И все же Захария все равно о нем позаботился; заботился о нем так, как его биологический отец не был заинтересован в этом. Кастиэль чувствовал себя таким придурком. — …Спасибо, — пробормотал Кастиэль, устремив взгляд на стол. Он не совсем понимал, за что благодарит Захарию; совет или последние несколько лет, но мужчина все равно улыбнулся. — Пожалуйста. В любом случае подумай об этом, — пробормотал он, кладя папку-переплет на полку. — Мне нравился Дин. Он раскрыл в тебе лучшее. — он тихо усмехнулся и схватил еще одну папку. — Ему почти удалось убедить тебя полюбить меня. Кастиэль не был уверен, смеяться ему или упасть на сиденье в депрессии. Вместо этого он встал, схватил сумку и направился к двери. Он помедлил, прежде чем открыть ее, и повернулся лицом к спине отчима. — Для протокола: я люблю тебя, папа. Захария зашипел, роняя тяжелую папку себе на ногу. Он отбросил ее и развернулся к Кастиэлю, на его лице застыло выражение оленя в свете фар. — Что вы сказали? Кастиэль ухмыльнулся впервые за неделю и выскользнул за дверь.

* * *

Дин пробрался в комнату после своей последней лекции и обнаружил Сэма сидящим за обеденным столом, на котором лежали учебники, а также его блокнот, ноутбук и множество ручек. Сэм, однако, не обращал на все это никакого внимания; его голова покоилась на руках, и он безучастно смотрел на стол. Дин почти ожидал, что Габриэль войдет из кухни, ругая Сэма за безделье, сунув Сэму под нос любую выпечку дня и велев ему сделать перерыв в учебе. Тишина была оглушительной, и Дин быстро понял, что Кастиэль был не единственным, кого он потерял. Он сбросил куртку и повесил ее, по привычке бросив взгляд на кухню, и поник от пустоты. Он подошел к обеденному столу и сел напротив брата, просматривая различные книги. Что-то о черепных нервах. — Если ты надеешься, что сможешь просто усвоить информацию, открыв страницы, я должен сказать тебе, что я уже пробовал это и провалил два теста, — пошутил Дин, но для его собственных ушей это прозвучало плоско. Сэм на секунду прижал ладони к глазам, прежде чем его руки упали на стол и он уставился на свои записи с остекленевшим выражением лица. — Я получил электронное письмо от доктора Шерли по поводу моей плохой концентрации на уроках на этой неделе. Он обеспокоен, — вздохнул Сэм. — Учитывая, что мои экзамены начнутся менее чем через два месяца, я могу понять, почему. Взгляд Дина смягчился, и он снова окинул взглядом апартаменты, в груди заныло от отсутствия Габриэля. Он чувствовал себя так, словно потерял брата. — Как проходит проверка? Ты справишься с этим? — Сэм проводил со своим преподавателем гораздо больше часов, чем Дин, и Дин не сомневался, что его брат изучает более сложный и интенсивный курс. Его брат всегда был самым умным в семье. Сэм покачал головой, его тело обвисло в поражении. — Не могу сосредоточиться, — пробормотал он. — Я слишком сильно отстаю. — Этого не может быть. У тебя осталось почти два месяца. Ты можешь пройти все за два месяца. Ты сделал это в прошлом году. — В прошлом году я к тому моменту уже второй раз через все проходил. Я все еще только в первом раунде и еще далеко не закончил. Дин посмотрел на блоки крошечного текста, напечатанные на каждом из учебников Сэма. — Ты дойдешь до конца, — тихо сказал он. — Я знаю, что ты сможешь, Сэмми. Сэм замкнулся в себе. — Я не смогу сделать это один, — прошептал он. Дин вздрогнул. Ему было знакомо это чувство. После потери Каса его мысли были повсюду, и ему было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме огромной дыры в его сердце. Это и чувство вины за то, что он не только скрыл пари, но и позволил Ронде и Еве поцеловать его… Он вздрогнул. Ему не следовало приближаться к этим женщинам. Это только укрепило мысль о том, что он не заслуживает Кастиэля, как бы сильно он его ни хотел. И все же он должен был помочь своему младшему брату. Если он сможет это сделать, возможно, он не будет совсем уж бесполезным. — Хорошо, вот что я тебе скажу. В шесть часов каждый день после колледжа мы занимаемся за этим столом два часа. По выходным мы начинаем в час и заканчиваем в пять. Мы справимся со всей нашей работой вместе, ладно? Ты не будешь один. Он знал, что это было не совсем то, чего хотел Сэм, но молодой человек слегка благодарно улыбнулся ему и Дин почувствовал, что день не был полной катастрофой. — Хорошо, Дин, — пробормотал Сэм, поднимая ручку, и взгляд его стал более сосредоточенным. — …Спасибо. — он сделал паузу. — Мы можем… мы можем начать сейчас? Дин вздрогнул. В голосе Сэма звучала такая надежда, и мысль о том, чтобы провести пару часов с братом, звучала терапевтически и расслабляюще, чего он не чувствовал со времен большой попойки с Касом. Он кивнул и взял свою работу, отодвигая некоторые вещи Сэма, чтобы освободить место для себя. Сэм тут же оживился и с новой энергией начал делать заметки в блокноте, пока Дин открывал тетрадь. Дин не осознавал, как сильно он скучал по Сэму, но если подумать, до Габриэля они не так уж много времени проводили вместе. Конечно, они были в одной комнате или вместе смотрели телевизор, но по-настоящему никогда ничего вместе не делали. Габриэль, конечно, сблизил их, а Кастиэль лишь добавил оправданий, чтобы проводить больше времени друг с другом, предоставив возможность двойных свиданий и тому подобного, но до них Сэм и Дин жили отдельными жизнями, несмотря на то что жили в одном доме. Дин перевел взгляд на Сэма и увидел, что тот впервые за неделю слегка улыбнулся. Это заставило его собственные губы дернуться вверх, и хотя они не разговаривали, он был счастлив, что они учатся вместе, поддерживая друг друга в катастрофе этой недели. Через некоторое время улыбка Сэма померкла. — Как ты думаешь, если бы мы им рассказали, это бы случилось? — спросил он после двадцати минут, по общему признанию, напряженной работы Дин почувствовал, что его хорошее настроение улетучилось, и неестественно пожал плечами. — …Я думаю, они все равно бы рассердились. Сэм торжественно кивнул и продолжил работу. — Как ты думаешь, они могли бы принять нас обратно? Сердце Дина сжалось. Габриэль игнорировал сообщения и звонки Сэма, и он слышал о том, что произошло, когда его младший брат посетил крысиную квартирку Гейба. Дин даже не удосужился попытаться вернуть Кастиэля. Он не был уверен, что это говорит о нем. — Я не знаю, — пробормотал он. Губы Сэма опустились вниз, и Дину хотелось бы знать, как лучше справляться с такого рода эмоциональными ситуациями. Его брату было больно, и он не знал, как это исправить. Наступило долгое молчание, прежде чем Сэм, нахмурившись, уронил ручку. — Как они вообще узнали о пари? — Кас сказал, что это были братья Гейба. — нахмурил брови Дин. Сэм покачал головой. — Да, я знаю это. Но мы не говорили ни Майклу, ни Люциферу. Как они узнали? Это был хороший момент, на котором Дин особо не зацикливался. Но теперь, когда он подумал об этом, это было странно. Как они узнали? Это ударило их обоих, как кирпичом по затылку, но они выпалили разные имена. — Аластер. — Азазель. Мгновение они в ужасе смотрели друг на друга, понимая, что оба рассказали о пари своим бывшим друзьям. Вопрос заключался в следующем: какая группа проинформировала братьев Милтон? Сэм сжал кулаки, ярость и мысли о мести затуманили его разум. Дин же осел и закрыл глаза. Они сами вырыли себе могилы и теперь лежали в них. Они злорадствовали по отношению к людям, которых считали своими друзьями, и им следовало подумать о последствиях, когда они разрывали связи со своими друзьями. Они должны были понять, что слишком легко расстались со своими бывшими друзьями. Обе группы, вероятно, составили заговор против них и приступили к реализации своего плана, когда Винчестеры были в самом счастливом состоянии. Имело смысл атаковать, когда врагам было что терять. — Я убью их, — прорычал Сэм. Недостаточно было высмеивать и унижать Габриэля, они должны были рассказать обо всем его братьям. Они не просто разрушили мою жизнь, они должны были дать семье Габриэля больше повода для насмешек над ним. — У меня такое предчувствие, что компания Аластера работала вместе с Азазелем и его компанией над этим, — вздохнул Дин. — Они ждут, что мы приползем к ним после всего, что случилось. — Ох, я поползу обратно к ним, — прорычал Сэм. — Но не для того, чтобы просить прощения. — Да, я ни в коем случае никогда не вернусь к этим клоунам. — он остановился и нахмурился, глядя на своего кипящего брата. — …Надеюсь, ты не планируешь затевать драку. — Только не физическую, — проворчал Сэм, хотя по голосу было видно, что он не уверен. Дин скрестил руки, неодобрительно подняв бровь. — Не начинай драку, Сэм. Ты только поранишься, и это не произведет впечатления на Габриэля. Сэм вздрогнул. — Ничто из того, что я делаю, не произведет на Габриэля впечатления, — тихо пробормотал он. — Надеюсь, это не остановит тебя от попыток, — сказал Дин, потому что, хотя он и не верил, что сможет вернуть Каса, он всегда очень верил в Сэма и хотел видеть брата счастливым. Сэм окинул его суровым взглядом. — Если я должен продолжать пытаться ради Гейба, то и ты должен пытаться ради Каса. Ты несчастен без него, и я знаю, что ты хочешь его вернуть, так почему же ты не пытаешься? Дин слабо пожал плечами. — Он не хочет меня. — Он расстроен. Ты расстроен. Вы оба облажались и теперь должны извиниться. Так что найди его и скажи, как сильно ты по нему скучаешь и как сожалеешь. То, что это не сработало для меня, не значит, что не сработает для тебя. — взгляд Сэма смягчился. — Пожалуйста, Дин. Я знаю, ты хочешь этого. Однако ты должен что-то сделать. Дин покачал головой. — Я поцеловал Ронду и Еву несколько дней назад, — пробормотал он. — Они пригласили меня в раздевалку, и я пошел с ними. Кас не может этого простить. — …Это был просто поцелуй? — моргнул Сэм. Дин сморщил нос. — Не мог заставить себя идти дальше. Уже чувствовал себя виноватым. Сэм покачал головой. — Значит, ты оборвал все, прежде чем дошло до дела? Это даже не значит, что ты изменил! Вы с Касом расстались. Он не может злиться на тебя за это. Ты не сделал ничего плохого. — Я должен был извиняться перед ним, а не дурачиться с парой девушек после пар! — огрызнулся Дин. — У меня были от него секреты, и я даже не разговаривал с ним с тех пор, как мы расстались! Как он может простить меня после этого? — Тогда иди и найди его прямо сейчас. — Нет никакого смысла. Сэм резко встал, в его взгляде вспыхнул огонь. — Смысл есть всегда, — прошипел он. — По крайней мере, у тебя есть шанс вернуть Каса, если ты просто пойдешь и найдешь его. Габриэль даже не хочет со мной разговаривать — и с этими словами он поднялся наверх и захлопнул дверь спальни.

* * *

Габриэль должен был знать, что Сэм не сдастся так легко. Прошло несколько дней с тех пор, как молодой человек заходил в его квартиру, и теперь Габриэль обнаружил, что идет домой в сопровождении очень высокой тени. Он немного ускорился, проходя переулок. Сэм не скрывал, что преследует его, и Гейб также знал, что Сэм никогда не причинит ему физического вреда, но мысль о том, что ему придется снова поговорить со своим бывшим, заставляла его сердце болеть. Почему Сэм не мог просто оставить его в покое? — Габриэль, подожди, — сказал Сэм через некоторое время, но Габриэль проигнорировал его, как и несколько минут назад, когда они были в кампусе. Чья-то рука схватила его за плечо, и Габриэль стряхнул ее, нахмурившись и поморщившись, потому что его тело все еще было в синяках и болело от прикосновений. Сэм отшатнулся и больше не пытался прикоснуться к нему, поэтому Габриэль продолжил идти. — Гейб, пожалуйста, — прошептал Сэм. — Почему мы не можем просто поговорить? — Мне нечего тебе сказать, — пробормотал Габриэль. Это была неправда. Он хотел знать, почему Сэм скрыл от него пари. Он хотел знать, болит ли сердце Сэма так же сильно, как его. Он хотел знать, не может ли он спать так же, как не мог Габриэль. Он хотел знать, имел ли Сэм в виду то, что говорил о любви к нему. — Оставь меня в покое. — Ты ведь понимаешь, что именно этого хотели твои братья? Это то, чего мои бывшие друзья ждали месяцами. Они хотели, чтобы мы расстались. — Габриэль услышал разочарование в голосе Сэма. — Тогда они, должно быть, очень счастливы, — усмехнулся Габриэль. — Ага, а мы остались с разрушенными отношениями, — огрызнулся Сэм, окончательно потеряв самообладание. — Может, ты уже остановишься и посмотришь на меня? Габриэль резко остановился и повернулся к Сэму с каменным выражением лица. — О чем именно ты хочешь поговорить? — лукаво спросил он. — Я хочу извиниться, — раздраженно ответил Сэм. — Я все испортил. Я должен был рассказать тебе обо всем раньше, но я был трусом и не сделал этого. К сожалению, я не могу вернуться назад и все изменить, поэтому я спрашиваю тебя, как мне все исправить. Габриэль нахмурился. — Это не то, что ты можешь исправить, Сэм. Как я уже говорил, я не могу тебе доверять. И я не могу ждать еще три года, чтобы увидеть, говоришь ли ты правду о своем желании быть со мной. Заканчивай уже с этим и найди себе кого-нибудь другого. Кого-то умного, сексуального и твоего возраста. И постарайся не испортить с ними отношения — он повернулся и пошел прочь, решив добраться до своей квартиры до того, как наступит ночь. Сэм пошел за ним. — Мне не нужен кто-то другой, — огрызнулся он в ответ. — У меня уже есть кто-то, кто горячий, умный и много чего еще, и я бы очень хотел с ним помириться. Даже если мы не можем вернуться к прежним отношениям, разве мы не можем хотя бы остаться друзьями — Может, он не хочет иметь ничего общего с человеком, который хранил от него секреты и разбил ему сердце, — огрызнулся Габриэль. — Может, он просто хочет разобраться в своей жизни и получить шанс начать все сначала с кем-то другим. — это была неправда. Он не хотел никого другого. — С кем-то, кто не будет относиться к нему как к пари. Эхо пары шагов прекратилось, и Габриэль остановился, чтобы повернуться к Сэму, который устало смотрел на него. — Ты уже ищешь кого-то другого? — тихо спросил он. Габриэль нахмурился, не в силах смотреть в разбитые карие глаза. — Я хочу жить дальше, — твердо сказал он. В этот момент Сэм показался ему странно маленьким. — И это значит, что мы не можем быть друзьями? — Мы и раньше не были друзьями, — пожал плечами Габриэль. — До того как ты заключил пари, я тебе даже не нравился. Я уверен, что ты справишься без меня в своей жизни, так же как и я без тебя. — опять ложь. — …Я скучаю по тебе, — пробормотал Сэм, наконец, подняв взгляд на лицо Габриэля. — Зачем ты это делаешь? Габриэль стиснул челюсти. — Это ты солгал мне, Сэм. Ты сделал это с собой. Совет: в следующий раз, когда найдешь человека, которому ты небезразличен, не держи от него секретов. Желаю вам прекрасной жизни. — он развернулся и продолжил идти. Он вскрикнул, когда Сэм схватил его за запястье и снова развернул. — Ты прекрасно знаешь, что мне больше никто не нужен, — прорычал Сэм. — Теперь я знаю, что облажался и ненавижу, что обидел и предал твое доверие, — его губы сжались в тонкую линию, — но ты ведешь себя, как полный придурок! Глаза Габриэля сузились, и он стиснул зубы. — Я придурок? Ты хоть раз смотрелся в зеркало недавно? Набери в поисковике определение «большой мешок с членами» и увидишь свое собственное лицо, смотрящее на себя. — Почему ты такой упрямый? — огрызнулся Сэм. — Почему ты не хочешь просто поговорить со мной об этом как следует? Почему я должен с тобой ссориться? — Потому что откуда мои братья узнали? — прорычал Габриэль, толкая Сэма в грудь. — Почему-то я сомневаюсь, что ты им рассказал, а это значит, что это сделал кто-то другой. Итак, сколько людей знают, что на меня была сделана ставка? Ты не только мне не сказал, но, кажется, я единственный, кому ты не сказал! Сэм немного вздрогнул. — Это был Азазель и те ребята. Я в любом случае уверен. Они единственные, кому я рассказал. Габриэль вскинул руки вверх. — Чертовски круто. В общем, весь колледж узнает. Спасибо, Сэм. Как будто люди еще не указывали пальцем и не смеялись. Ты не мог держать свой толстый рот на замке, да? Ты просто намного лучше меня, поэтому тебе пришлось рассказать своим дерьмовым друзьям о своем отвратительном пари. Отлично. Твердая пятерка с плюсом за то, что сумел унизить меня во второй раз. Сэм сердито нахмурился. — Я не знал, что они расскажут твоим братьям. В тот момент я не думал, что действительно влюблюсь в тебя. — Верно, потому что я такой отвратительный, — выплюнул Габриэль. — Потому что я был незрелым идиотом, который любил высмеивать других, потому что это заставляло меня чувствовать себя лучше из-за моего жалкого существования! — отрезал Сэм. — Потому что я был ужасным человеком и хотел соответствовать своим так называемым «друзьям». Хватит делать вид, что я не изменился! Я знаю, что был глупым, но ты появился и превратил меня в совершенно другого человека. Я благодарен тебе, Габриэль! Габриэль почувствовал, как слезы снова защипали его глаза, а лицо начало гореть. — Разве ты не понимаешь? Ты разбил мне сердце, Сэм! Ты предал и унизил меня! — он сердито покачал головой. — Я никогда тебя не прощу, так что сдавайся уже! Сэм отпрянул от этих слов, широко раскрыв глаза. — Ты не это имеешь в виду, — выдохнул он, и в его тоне прозвучал страх. — Да, — прошипел Габриэль. — Я никогда не прощу тебя, Сэм, и ты должен быстро это понять, потому что последнее, чего я хочу в своей жизни, — это ты. Итак, сделайте нам всем одолжение и двигайтесь дальше! Я не хочу тебя и никогда не буду! Сэм слегка покачал головой, не желая в это верить, но Габриэль сжал кулаки и вошел в личное пространство Сэма. — Между нами все кончено, — шипел он. — Хватит меня доставать. Он ловко развернулся на пятках и пошел прочь, оставив свое сердце позади. На этот раз Сэм не последовал за ним.