33 Коровы

Мотаюсь, как ошпаренный по всему дому: комната прямоугольная, комната круглая, ванна, сортир, спальня Цени, спальня Цени вторая, спальня Цени третья, спальня моя, комната-капсула, комната для приёма чего-то там, комната Цени, когда он с бодуна, чулан, гардеробная, комната прямоугольная, комната круглая, ванна, сортир, спальня Цени, спальня Цени вторая, спальня Цени третья, спальня моя, комната-капсула, комната для приёма чего-то там, комната Цени, когда он с бодуна, чулан, гардеробная. Телефона нигде нет… Да ну, ёб твою блять! Опять спиздили! Третий! Третий телефон уже типа в рассрочку! Сука! Надо бы срочно заболеть ангиной, гастритом и геморроем. Вот только как я это объясню Цене. Он ведь мне запретил именно этим болеть. И как он так попал прямо в точку? Хотя… Выходит, что у меня сегодня будет новый телефон? Опять… Зловещая улыбка растягивается на моём лице. Удивительно. Радость пришла, откуда не ждали! О! Звонит! Да блять! А я только нашёл в этом хорошие стороны. Несусь на кухню. Сметаю всё на своём пути. Хватаю трубку. — Алло! — Алоха! Ты дома? Хотел к тебе заглянуть. — Это Клёпа. Мой лучший друг. — Да. Окей. Только через порог заходи. — А с лифтом что? — А Ценя на нём в подвал уехал. — Ну, окей. Сейчас подойду. Через пятнадцать минут раздаётся звонок в дверь. Открываю и приветствую Клеопатру: — Ну чё, ты как? — Ты что, с бетами затусил? — Ой, всё! — Выебнулся, блять. — Проходи. Ты вовремя. Сейчас ужинать будем. — Не. Спасибо. — Чего?! — Обижаюсь. — Поросёнок. Свежайший. — Даю рекламу, будто пытаюсь продать Клеопатре ужин. — Да ничего. Уже отужинал с вами раз. На свою жопу. — Недовольно бубнит. — Бляяяя! — Психую. — Тебе ж объясняли сто раз. Перепутал он нас тогда! Пе-ре-пу-тал! — Даааа, блять. Перепутал. Мы ж пиздец, как похожи. — Ну, вообще-то мы оба омеги. Разве этого не достаточно, чтоб перепутать? — Да проверять как-то стрёмно. — Клёпа падает на кухонный уголок. — А где он вообще? — За вином поехал в подвал. — Понятно. — Клёпа откидывается на спинку. — Ты слышал, что моя сестра учудила? — Неа. Чё, пошла по стопам старшего брата? — Да если бы. Говорит, что хочет стать бетой, прикинь. — Бляяя! Да ты чё? Это ж пиздец! — Да ладно тебе. У нас свободная планета. Пусть что хочет, то и делает. — Да-да! — Говорю возмущённо. — И какое будущее у неё? Ни альфы, ни потомства? Одна сплошная карьера и куча бабла. И зачем тогда жить? — Не знаю, — равнодушно отвечает друг. — Говорит, что хочет поступить на продавца пончиков. Вышку получить. Как по мне, то ничего плохого. — Ну да, да… — Недовольно фыркаю и кривлюсь с омерзением. Всех новорожденных, кроме омег, тех, что родились примитивным путём называют гаммами. После своего полового созревания они разделяются на альф и вит. Альфы, как я рассказывал ранее, начинают посещать непосильные физические тренировки. Виты же отыскивают подходящего альфу и заботятся о появлении своего потомства. Если же гамма отказывается идти по общепринятому, но необязательному пути, она автоматически становится бетой. До появления Цени в моей жизни я на дух не переносил всех вит и омег, потому что считал их своими конкурентами. Кроме Клёпы, так как он не претендует на альф. Мой лучший друг Клеопатра из этих… Ну, не натуралов, как я. В общем, Клёпа — лесба. Он — омега, которая любит омег. Точно так же называют вит, которые любят вит. А альфы, который любят альф — это геи. Только среди бет нет подобных распределений, потому что они от природы все ебучие педики. Не знаю почему так и мне похуй. Никто не знает и всем похуй. — Слушай, Клёп, — пытаюсь сменить тему, — Я спросить давно хотел, — слегка краснею, — Вот у тебя с твоим Германом в сношении как? Ну, то есть, кто из вас за альфу? — Как это кто? — Смотрит на меня, как на долбоёба. — Оба по очереди. Мы вообще по очереди всё делаем. У нас даже график есть. Сношаем друг друга по очереди. Мусор выносим по очереди. Носки носим по очереди. В школу ходим по очереди. Это называется партнёрство. Не понимаю, что может привлекать в таких отношениях. Партнёрство, мать его! А как же страдать и мучиться? А как же абьюз? А как же романтика и насилие? Да как они все вообще посмели беззаботно жить в то время, пока мы здесь за всех отдуваемся ради… Как там… Ради… Всеобщего блага, чтоли? — Клёп, ну ты же понимаешь, что такие отношения против природы? — Кажется, это уже одна тысяча сто восемьдесят восьмой раз, когда я пытаюсь образумить своего безмозглого друга. — А тебе не по хуй, с кем я ебусь?! — Доёбуется Клёпа. — Прости, — делаю виноватое лицо. — Просто ты ведь знаешь, что у однополых не может быть потомства? — Ой, бляяяя… — протягивает Клёпа и морщится. — Нас, омег, одних только восемь лярдов… — Вот именно! — Перебиваю я и краснею со злости. — Именно, что только восемь. Ты понимаешь, что если у некоторых пар не будет потомства, то мы просто все вымрем?! — Пиздец! — Вскрикивает он. — От чего мы вымрем? — Как это отчего?! — Перекрикиваю. — А если война или эпидемия? А если стихийное бедствие?! А если дождь пойдёт? Ты представляешь, чем это может обернуться?! — Чё? — Смотрит на меня, как мартышка. — С чего ты взял, что нам грозит подобное? — Ну на Земле ведь было! — А тебе откуда знать? — Так мне отец говорил. — Корчу умное ебало. — Блять! — Клёпа возмущённо отмахивается. — Ты опять начинаешь?! Всё знают, что твой отец ебанутый бета. А значит идиот и шизофреник! Ты помнишь, что он мне ответил, когда я сказал, что нихуя не знаю?! — Не помню, — озадаченно отвечаю и чешу затылок. — Вот и я не помню! — Клёпа резко замолкает на несколько секунд. Его выражение лица становится сердобольные, как у посетителей Фрилансерского агенства перед тем, как они устраивают посвящение. Он вдруг ласковым тоном добавляет, — Прости, омежка мой. Меньше слушай отца. Ты ведь на него совсем не похож. — Ладно. — Я немного успокаиваюсь. — Мир? — Ага, — отвечает и лапает меня за хохолок.       — Эй, — вскрикиваю и отстраняюсь. — Ой! Прости. Я по инерции. — Клёпа краснеет и отводит глаза. — А где он вообще? — За вином поехал в подвал. — Понятно. Ну, приветик передавай. — Привет, Клёп, — Ценя появляется в дверном проёме со столитровой бочкой на плече. — Представляешь себе, — обращается уже ко мне, — Полтора часа не мог в подвале вино найти. — Так там же всего одна комната, и кроме вина больше ничего нет, — говорю ему озадаченно. — Я знаю. И чё? — Ставит бочку на пол и начинает с интересом водить носом по воздуху. — Здесь пахнет кровью. У кого из вас течка? — У меня. — Говорим хором с Клёпой. — Оу! — Ценя хищно улыбается. — Ну, тройничёк так тройничёк.