33 Коровы

Ржавая бетовская тарантайка вдалбливается с треском и грохотом между двух таких же ржавых бетовских тарантаек на ржавой бетовской стоянке. Она единственная в городе. Раньше их не было, так как беты не имели право на вождение авто или чего-то наподобие. Когда на планету пришла демократия, низшему классу наших грязных соотечественников позволили изготавливать для себя самостоятельно тарантайки из металлолома, купленного у государства в кредит. Затем длительное время власти не могли найти место в городе, чтоб обустроить его под платные стоянки для бетамобилей. Лишь в прошлом году один из оппозиционеров выбил неплохой участок между свалкой и общественным туалетом в виде стены заброшенного здания. Дверь тарантайки распахивается и… Ладно, ладно, шучу. Тарантайки не имеют дверей, но это никого не беспокоит. Так как их отсутствие не влияет на безопасность альф. Ведь здесь все ради альф, которые никому ничего не должны. Отец покидает свой металлолом и, не закрывая дверей… Ну… Просто ничего не закрывая, направляется к нам с Клепой. Когда расстояние между нами сокращается до пары метров, он, скривившись, разгоняет пятерней воздух перед своим лицом и брезгливо выпаливает: — Бля… Че за залупа? Тебе феромон старый надоел, что ли? — А как ты понял? — Я ошарашенно выкатываю глаза. — Да, блять, что тут понимать-то?! Раньше от тебя какой-то помойкой разило, а теперь клопами! — А! Ты об этом? — Облегченно вздыхаю. — Так это не мой феромон. Это его. — Указываю на альфу, с которым только что контактировал, и с умилением вслух замечаю, — Ждет меня. — Это Ценя твой, что ли? — Отец с сомнением всматривается в ждущего альфу. — Не. Я не знаю, как его зовут. Мы только познакомились. — А Ценя твой где? — Задав вопрос, отец тут же отмахивается, — Ладно, можешь не отвечать. Мне похуй. Ты мне лучше скажи вот что: какого хуя у тебя дом горит? — А это не мой, — машу рукой в сторону Цениного особняка. — Мы расстаёмся. Я по этому поводу и звонил. — Ясно. Опять решил на мою шею перелезть? — Да не. Мне вещи перевезти нужно. Поможешь? — А есть куда? — Пока нет. Но я думал по пути заехать к своему психологу, чтоб новый феромон подобрать. После этого должно появиться место для моих вещей. — Одному ли мне кажется, что я сказал нечто не связное? Я украдкой смотрю на Клёпу, потом на отца и с уверенным выражением лица уточняю, — Наверно, должно появиться. — Не хрена себе у тебя вещей! — Отец с прихуевшим видом направляется к шкафу два с половиной на два с половиной на два с половиной. — Ты как его, сам сюда выпер? — Так мне Клепа помог, — отвечаю с ноткой гордости за то, что у меня есть такой верный друг. — Блять! — Отец по очереди открывает дверцы шкафа и бормочет себе в сбритые остатки усов, — Пусто… Пусто… Пусто… — Хлопает последней дверцей и оборачивается ко мне. — Слушай, сыночка, а вещи твои где? Шкаф то пустой. — Не пустой! — Открываю секцию с пятью ящиками и вытаскиваю поочерёдно верхний и нижний, — Вот в этом и в этом часть вещей. — А это че за цветные резинки? — Отец с интересом заглядывает в мои пожитки. — Это вообще-то омежьи трусы! — Клёпа беспардонно вмешивается в разговор. — Ясно. — Отец окидывает меня взглядом с головы до ног. — Так ты кроме трусов больше ничего не носишь, что ли? Других вещей нет? — Остальные сейчас стираются. Как высохнут, заберу. — Стираются где? — Голос отца становится раздраженным. — Ну… — Не совсем понимаю причину его тупого вопроса. — Ну как где? Там, — указываю в сторону взрыва и летящих в разные стороны кусков стекла, камня и арматуры, — В доме. — В доме, значит. — Отец понимающе кивает. — Так может, подождём, пока они высохнут, и сразу заберём, чтоб по два раза не кататься? — Не могу понять, он серьёзно или издевается. — Слушай, пап, — кажется, я начинаю понимать причину его негодования, — Если ты не в курсе, то альфы и их дома не горят. Так что нет повода для беспокойства. — Вот как? — Он с ухмылкой на лице вытаскивает из моего шкафа два наполненных ящика и несёт их к своему авто. — И в воде не тонут? — Да я как-то и не проверял… — По привычке чешу затылок. — А тряпьё омеги в доме альфы тоже не горит? После его вопроса меня вдруг осеняет. Я в растерянности смотрю на Клепу, потом на отца, а потом на пылающий дом. — Бля… Мои вещи… Мои вещи горят! — Из кармана ванильных трусов вытаскиваю мобильник, дрожащими пальцами листаю контакты и со злостью матерюсь, — Да ну, ёбаный хуй! Где, сука, номер пожарки?! — Да не ори ты, — Клёпа процеживает, не отрываясь от новостной ленты в смартфоне. — Я уже давным-давно позвонил. — Ты?! — Укоризненно смотрю на Клёпу. — Так ты, получается, знал, что там горят мои вещи, и мне не сказал?! — Блять, не тупи! — Друг раздражённо прикрикивает. — Откуда мне знать, чем сейчас занимаются все твои трусы?! Я позвонил им, потому как это их работа. Селфи на фоне пожара они обязаны предоставить руководству! — Селфи на фоне пожара… — Отец иронично протягивает и закатывает глаза. — Блять, па! Что смешного вообще?! — А кто смеётся? — Отец направляется к своей тарантайке и зовёт нас жестом. — Залезайте. — Проворачивает ключ и оборачивается через плечо ко мне, — А этот жених твой новый, или как его там… Попович, что ли… — Указывает на альфу, который все еще ждет, пока я решу все свои бытовые вопросы. — Может, он тебе вещи новые купит? Ты ж ему дал уже? — Ебать! Па! — Надуваю губы, как он сам и говорит «как школьница». — Никому я ничего не давал! Только собираюсь! И то, если дождётся! — По ходу дашь. Вижу, он никуда не спешит. Мы все вместе обращаем взгляд в сторону ждущего альфы. Печаль и томность таятся в его взгляде, провожающем мою ароматную задницу, увалившуюся на сиденье паповской тарантайки. — Пап, кстати, — пытаюсь съехать с темы моей личной жизни, ибо заебало, — А ты что, знаешь, как пахнут клопы? — Знаю, конечно. А что? — А откуда? Ты их нюхал, что ли? — Сдерживаю улыбку и краем глаза вижу, что Клёпа занимается тем же. — Разумеется, нет. Я их даже не видел никогда. — Отец, по всей видимости, даже не замечает подвоха в моих вопросах. — Ну, а откуда ты знаешь, как они пахнут, если ты их даже не видел? — Так все знают. — Отец не отрывая взгляд от дороги, задумчиво объясняет, — Знаешь, сын, везде ведь всё по-разному. Это здесь, на Омегавёрсе, никто нихуя не знает. А жители Земли не такие. Они более смышленые и сообразительные. И знать привыкли всё, всех и обо всех. — Это называется сплетники, — Клепа бубнит пренебрежительно. — Нет, — строго возражает отец. — Это называется участие и любознательность. — Блять… — Клепа резко подпрыгивает и изображает первый этап смерти. — Надо поторопиться. — А в чем дело? — Спрашиваю встревоженно. — Думаешь, тот альфа меня не дождётся? — Не знаю. По хуй мне на твоего альфу. — Друг начинает елозить задницей по сидушке. — Жопа течет. Пора сношаться. — Па, быстрей, ладно? Клёпе нехорошо. — Да, я уже почувствовал, — отец говорит без малейшего удивления. — Это что у тебя? Перегар после пяти шутеров Хиросимы? — Вообще-то, — Клепа недовольно повышает голос, — Это полимерная смола! — Ладно, ладно, не нервничай. — Отец выкручивает руль и глухо добавляет, — Аромасвечи хреновы.