***
— Человек! Алексис расслышала это слово, но для неё оно прозвучало таким далёким и недостижимым. Последовал резкий удар в живот, из-за которого Алексис больно свалилась на пол. Сонное сознание едва позволяло раскрыть глаза, но перед собой она разглядела холодный пол и мрак вокруг. Она довольно резко приподняла голову, и шею пронзила острая боль. Баррикейд смотрел на пленницу сверху вниз. Его красные глаза как прожектора освещали её, окрашивая в свой цвет. — Поднимайся и пошли за мной. Алексис моргнула пару раз, чтобы прийти в себя, затем подмяла под себя руки, чтобы опереться на ладони и встать, но правая ладонь подвела её. Всю руку, включая пальцы, сжал сильный спазм. Она громко застонала от боли. Глядя на поврежденную конечность, девушку поглощала тревога из-за её неправильного цвета и тёмных пятен, покрывавших кожу. Тёплая липкая жидкость стекала по запястью. Всё сопровождалось несоизмеримой болью, которая нарастала с каждой секундой. — Мне нужно в уборную, — прошептала Алексис, её слова звучали рвано и безжизненно. Она чувствовала, что сон не принёс желанного отдыха, усталость не ушла, а только прибавилась. Отголоски странного шепота с её сновидения эхом разносились на краю воспаленного сознания. После удара огромного металлического робота девушка ещё не пришла в себя. Ей удалось подняться на ноги и пройти в заднюю часть комнаты. Все пленники давно вернулись и спали до того момента, пока их не разбудил шум, и теперь они смиренно сидели на своих койках, не спуская глаз с Баррикейда. Часть из них наблюдала за Алексис с жалостью и состраданием. Майкл выкрикнул её имя, и пошел навстречу, его маленькие пальцы коснулись её здоровой руки. Алексис прошептала ему подобие поддержки и уверенности, убеждала, что все под контролем, но слова из её уст вылетали как на автомате и, скорее, походили на утешение самой себя. И всё же, уловка сработала, он отпустил ее. По пути в уборную она включила там свет. Лучше бы она этого не делала. Свет от лампы позволил увидеть полную картину увечий на теле девушки, отчего на душе стало ещё хуже. Спазмы в правой руке вызывали нарастающую горячую боль. Запястье у неё опухло и приобрело фиолетовый цвет, кое-где на руке уже запеклась кровь. Алексис поднесла запястье ближе и увидела, что сканирующий браслет въелся в кожу, оставив ожог. Под кожей от него шли тонкие нити, срастаясь с её человеческой плотью. Пока девушка спала, устройство стало частью неё. — Нет! — Эхом разнеслось по маленькой комнате, отталкиваясь от стен. Алексис сползла на пол, не в силах противостоять накатывающей истерике. Ей стало хуже: мир перед глазами кружился, дыхание стало сбивчивым и отрывистым, такой необходимый ей кислород остро царапал горло. Она рухнула на колени, поджав ноги и пытаясь сохранить равновесие, но приступы паники будоражили её истощенное сознание; к горлу накатывала тошнота, а тело лихорадило. Свет от лампы начал хаотично моргать — на самом деле глаза Алексис наполнились слезами, мешая обзору. В висках пульсировало. — Алексис? Имя проплыло где-то на затворках сознания, и разум перенес девушку в другое место, в прошлое, если быть точнее, когда она примчалась в больницу, где её ждали трагические новости. Доктор подошёл к ней, чтобы сказать три слова. Всего лишь три слова, которые навсегда изменят её. — Соболезную вашей утрате… И она заплакала, ослеплённая от потока слез. Кое-как она добралась до часовни — последнего места в мире, где ей бы хотелось находиться сейчас. Алексис рухнула на колени, не дойдя до середины зала. Её поглотили неумолимые рыдания. Кто-то вошел в часовню и положил руку на спину девушки в знак поддержки. — Алексис… — прошептала её мать. В этот раз матери рядом не было, а голос и близко не похож. Воспоминания развеялись, расковыряв незажившие раны. Алексис предприняла попытку рассмотреть лицо человека перед собой. — Милая, ты в порядке? Совершенно абсурдный и нелепый вопрос. Она сфокусировалась на Лу. От такого вопроса голова перестала кружиться, отодвинув боль на задний план. — В полном, — Алексис грубила. В голосе звучал надрыв. Лу вздрогнула от такой резкости, но её взгляд упал на руку молодой женщины. — О, господи, что это? Как это произошло? — официантка опустилась на пол к Алексис и стала осматривать повреждённое запястье, Алексис мысленно благодарила её за догадку не дотрагиваться до больного места. — Я… не знаю, — честно призналась девушка, успокаиваясь. — Но оно болит. — С такой раной, конечно. Пространство заполнил громкий шум, от которого задрожал пол. — Достаточно, белковая. Выходи. Быстро! Алексис не могла представить, что робот стоял за стеной уборной в ожидании её, но так оно и было. На секунду её это развеселило. Веселье улетучилось после его громких ударов по соседней стене, казалось, она вот-вот обрушится от силы гиганта. Лу резко подскочила, её глаза распахнулись в страхе, вперившись в Алексис. — Ч-что… Что т-теперь? — Помоги мне встать… — прошептала вторая пленница. Она замерла, потому что следующее, что ей пришлось признать — очень не нравилось. — Мне придется выполнить его приказ… А иначе… Не было нужды заканчивать предложение. Лу наклонилась и осторожно положила руки на локти Алексис, подталкивая ту с пола. Стоя на ногах, Алексис сделала пару пробных шагов, покачнулась и чуть не рухнула, не успей Лу подхватить её. Последовали нервные, пропитанные тревогой слова: — Я-я… Могу с-сказать ему, что т-тебе нездоровится… И ч-что… — Нет. Он навредит тебе. И остальным. Я не могу этого допустить. Нельзя дать ему повод над нами издеваться, — Алексис не верила своим ушам, что сама же молила вернуться к нему обратно. Тем не менее, она понимала, что так нужно, и одновременно поражалась своему нелегкому положению. — Но ты едва стоишь. И твоя рука, ей нужно… — Не важно. Помоги мне выйти отсюда. Лу колебалась, внутри неё назревал протест. — Пожалуйста, — умоляла Алексис, глядя на женщину средних лет. Под светом лампы на её лице более явно проступали морщины и круги под глазами от постоянной усталости, искажая приветливое лицо женщины. — Ладно, — сдалась Лу. Она была недовольна этим решением, но помогла Алексис идти, придерживая дверь. – Стой здесь, – прошептала Алексис, зная, что ей придется продолжать самостоятельно. Лу напряженно замотала головой, не согласная с мнением Алексис. Сделав глубокий вдох, Алексис собралась с силами и потихоньку, маленькими шагами последовала вперёд. Но сил не хватило, чтобы выйти из ванной и устоять перед Баррикейдом, чей вид источал сплошную неприязнь. Внутри что-то оборвалось. Изнеможение достигло своего пика. Вопреки упорству, тело девушки не слушалось, и последним, что она увидела, был стремительно приближающийся пол, и мир перед глазами утонул в темноте.Глава 6. Страх
22 ноября 2023 г. в 08:23
Майкл узнал, что такое страх в раннем возрасте. В детстве это чувство было с ним всегда и сбивало с толку. Мальчик не понимал, почему в четыре года он так возненавидел ночник, который купил ему отец. Почему ночами, укутанный в одеяло, он не спал, уткнувшись в потолок. Яркий светящийся шар отбрасывал на стену странные тени. Майклу казалось, что каждую ночь они приближаются к нему ещё больше.
В пять лет он определил это чувство как страх, и добавил к другим ощущениям, которые ему довелось испытать. Как-то раз Майкл прогуливался по торговому центру со своей тётей, совершая покупки к Рождеству. Его внимание привлекла выставка огромных динозавров с движущимися головами и реалистичным рёвом, и ребенок направился к ним. Когда первые впечатления приутихли, он обернулся и понял, что остался один, а тётя Синтия куда-то ушла. Наступило то самое чувство страха: весёлые возгласы людей, рождественские песни и яркие гирлянды — всё превратилось в неприятный пугающий гул, который нарастал с каждой секундой.
Он потерялся. Был один.
— Куда ты ушел? Я испугалась! — закричала его тётя, когда нашла Майкла. Крупный охранник, стоявший позади неё, бросил на мальчика осуждающий взгляд, из-за чего у того задрожала нижняя губа, и он заплакал.
Испуг. Он испугался.
С того самого дня он узнал о других вещах, которых стал бояться: больших собак, длинных извивающихся червей, что появлялись в их гараже после дождя. А потом случилось кое-что непредвиденное.
Однажды мама, как всегда, забрала его со школы на машине. Сначала она избегала смотреть на него, но долго так продержаться у неё не вышло: нужно было сдавать назад, чтобы развернуть автомобиль, и тогда она обернулась через плечо. Майкл увидел, что её нижняя губа была разбита, а под правым глазом был большой синяк. Её руки тряслись, рвано дёргая за руль. Ей стало невыносимо держать всё в себе, так что машину пришлось резко остановить. Мама отстегнула свой ремень безопасности и схватила сына в крепкие объятия. Ремень Майкла впился в его тело, но ребёнок этого не замечал, потому что его родная мама плакала в тот момент. Для семилетнего Майкла это стало полным потрясением. Тогда она рассказала ему вещи, которые были непонятны для детского восприятия. Майкл также не понимал, почему они покидают дом без его отца. Мама ответила ему, открывая все больше страшной правды. Её большие карие глаза не прекращали плакать.
Закончив говорить, она плотно сомкнула губы, чтобы не пуститься в новый поток рыданий. Её дрожащие пальцы постоянно поправляли короткие чёрные волосы, не отрывая взгляд от Майкла. В её глазах было нечто такое, что заставляло внутренности болезненно сжаться. Ему хотелось свернуться калачиком и притвориться, что он ничего не слышал.
— Мамочка, а это наш папа с тобой сделал? — Он неловко задал вопрос. Майкл был в курсе ссор своих родителей, пусть они и пытались скрыть это от него, но детское сердце чувствовало фальшь…
— Да.
Одно слово разбило его детский хрупкий мир… У Майкла появился новый страх.
Теперь он боялся своего отца.
Они приехали в дом его тёти и жили там, пока мама не нашла работу. После этого они переехали в небольшую квартирку, где у Майкла появилась своя комната. Мама пыталась как могла скрасить их новую жизнь, но всё же ему было нелегко.
Затем появилась такая штука как «возможность» — так её назвала мама. Новая работа, которая обещала изменить их трудную ситуацию. И вот он снова собирает вещи, обратно переезжая на время к тёте, пока его мать уехала в Висконсин.
— Майки, я всего на недельку. Мне нужно найти нам дом, а потом я отправлю за тобой.
Слово своё она сдержала. Его мама отправила билеты, необходимые документы и адрес прибытия. Майкл не успел понять, как быстро он уже оказался в автобусе и ехал по намеченному пути. Тётя Синтия хотела сопровождать его в поездке, но Майкл выразил желание ехать один, чтобы показать свою самостоятельность, и что на него можно рассчитывать.
Вскоре автобус начало трясти и разрывать криками пассажиров, когда не предназначенный для полётов транспорт лизнули облака. Майкл не мог перестать звать свою маму. Теперь, когда его страх обрел уже другую форму — огромного робота, чьи глаза горели огнем — ему не оставалось ничего, кроме рыданий.