Когда вода спадет, появятся камни

— Лань Чжань… — хрипло выдохнул Вэй Усянь, впервые в жизни не зная, что ещё сказать. Широко распахнутые глаза Второго Нефрита смотрели будто сквозь него, отражая весь ужас пережитого в видениях. Грудь тяжело вздымалась, по вискам катились капли пота, а потрескавшиеся губы судорожно хватали воздух, словно после долгого забега. Потрясение после пробуждения продлилось недолго. Стоило Лань Чжаню наконец-то сфокусировать взгляд на Вэй Усяне, как он резко подобрался и взял себя в руки, наконец переставая выглядеть так, будто в любой момент у него случится искажение Ци. Вэй Усянь выдохнул и заметно расслабился, однако ближе всё равно не подошёл, с тревогой и опаской следя за тем, кого раньше считал… Кем? Товарищем? Другом? Самым близким знакомым? Теперь же, после всего, что он узнал, Вэй Усяню было очень тяжело определиться не только со статусом Хангуан-цзюня в своей жизни, но и с самим собой. Однако сейчас не время разбираться в собственных чувствах. Лихорадка Лань Чжаня только недавно спала, и ему необходимо проверить самочувствие прекрасного Нефрита, а также понять, как действовать дальше. Ведь если с Лань Чжанем происходило то же самое, что и с ним самим, то… то теперь тот знает слишком много. Так много, как Вэй Усянь не собирался позволить узнать никому и никогда. С трудом переборов страх, Вэй Усянь сделал один неуверенный шаг в сторону друга (товарища? Ну точно не врага!) и застыл, заметив, как дёрнулся от его действий Лань Чжань. — Лань Чжань, я… — Однако снова не смог договорить и лишь тихо охнул от взгляда, каким на него смотрел Нефрит. И как только раньше он мог считать, что Лань Ванцзы лишён эмоций? В его глазах отражалась целая буря печали, сожаления, страха, вины и… Возможно, ему показалось, но нежности? Вэй Усянь уже не был уверен ни в чём, поэтому, издав обречённый стон, опустился прямо на пол у жёсткой лежанки, пряча лицо в ладонях. Слишком. Это всё слишком. Вэй Усянь никогда не считал себя слабым человеком, всю жизнь твёрдо следуя девизу их клана в стремлении достичь невозможного, однако сейчас он так чертовски запутался! Так устал! И совершенно точно не знал, что делать дальше. Смысла скрывать потерянности и эмоций он больше не видел. Не теперь. Не от Лань Чжаня, который знает всё. — Вэй Ин. Сначала Вэй Усянь решил, что ему послышалось. Однако, несмело подняв голову, он наткнулся на встревоженный взгляд Второго Нефрита, который тут же протянул руки и, словно не было двух дней беспамятства, за плечи поднял Усяня и усадил рядом с собой на узкую лежанку. Вэй Усянь замер испуганным кроликом, максимально сжавшись и стараясь сохранить остатки того расстояния между ними, которые не выходили за рамки приличий, однако Лань Чжань всё ещё не убрал руки с его плеч, лишь сжал немного сильнее. Слегка туманный взгляд Нефрита бродил по пустой пещере, словно он пытался понять, где находится. Или же старался растянуть время перед разговором, который, очевидно, назрел. Вэй Усянь тоже не спешил. Будь его воля, он бы вообще не стал разговаривать. А ещё лучше — сбежал бы уже на другой конец Поднебесной, да только жестокая Вэнь Цин бдит неподалёку, так ещё и недавно пришедшего в сознание брата оставила охранять пещеру, чтобы Вэй Усянь не сбежал. Жестокая, бесконечно жестокая женщина! — Вэй Ин… — хрипло выдохнул Лань Чжань, возвращая Усяня к реальности. Ох, должно быть, он хочет пить. Ничего удивительного после двух дней, проведённых без сознания! И о чём только он думал? Хотел же позаботиться о госте, а сам ведёт себя так некультурно! Вэй Усянь попробовал было освободиться из стальной хватки Нефрита и встать, да только тот перехватил его за руки, сильно сжимая ладони. С недоумением уставившись на их сцепленные руки, Усянь сглотнул вдруг образовавшийся ком в горле и неуверенно поднял взгляд на друга (товарища? Кем вообще считать человека, который столько лет держал свои чувства в строжайшем секрете? Или не держал на самом деле, а Вэй Ин просто ничего не понял? Ах, как сложно!). В глазах Лань Чжаня плескался страх. Поразительно! Чего может бояться такой человек? — Не уходи, — совсем уж тихо попросил Нефрит, стыдливо отводя взгляд. Ему показалось, или кончики ушей гордости Гусу Лань заалели? Вэй Усянь потряс головой, отгоняя наваждение, а после так же сжал ладони Лань Чжаня. — Лишь на секунду. Принесу воды, — отчего-то охрипшим голосом уверил его Вей Ин. Почувствовав, что Лань Чжань как-то неуверенно и неохотно начал отпускать его руки, Вэй Усянь подорвался с места и подбежал к столу, а схватив кувшин с водой, вернулся на место. И застыл. Должен ли он помочь Лань Чжаню выпить воды или тот уже достаточно окреп, чтобы сделать это самостоятельно? Почему-то в голову даже не пришло, что Второй Нефрит только что крепко сжимал его руки и явно не чувствовал себя беспомощным, поэтому Усянь, с чистой совестью и полной страха душой, всё же сел и поднёс к губам Лань Чжаня кувшин. Лань Чжань буквально на мгновение застыл, а потом охотно принял помощь, медленно делая небольшие глотки, чтобы смягчить горло, но не вызвать приступа кашля. Несколько капель всё же сорвались с губ, очерчивая дорожку вдоль шеи и скатываясь куда-то за ворот нижних одежд ханьфу, и Вэй Усянь вдруг понял, что не может оторвать взгляд от этой картины. Щёки обожгло беспощадным огнём, и, уверившись, что Лань Чжань вдоволь утолил жажду, он поспешил отвести руки и взгляд. На время повисла оглушающая тишина. Каждый пребывал в своих мыслях, однако долго так продолжаться не могло (Вэй Усянь просто не переносил тишины), поэтому, прочистив горло и вперив взгляд куда-то за спину Лань Чжаня, он всё же решился: — Ты знаешь, что произошло? — Как долго я был в беспамятстве? — одновременно с ним начал Лань Чжань, поэтому Вэй Усянь тут же перевёл взгляд на него и тяжело сглотнул. Второй Нефрит смотрел прямо ему в глаза, и взгляд этот был жёсткий, уверенный и решительный. Снова вдруг стало страшно. — Д-два дня, — заикнулся Усянь и дал себе мысленный подзатыльник. С каких пор он ведёт себя как неуверенная девица? Лань Чжань кивнул, скорее своим мыслям, чем Усяню, и уверенно сдвинулся к краю лежанки, намереваясь встать. Чего, разумеется, Вэй Усянь никак не мог допустить, поэтому поспешил преградить тому путь. — Стой-стой! Лань Чжань, тебя два дня била лихорадка, ты не можешь так просто подорваться сейчас и… Что бы ты там ни планировал делать дальше! Тебе необходимо отдохнуть! И сам оторопел от своей смелости, потому что Лань Чжань смотрел на него так пугающе решительно и осуждающе, словно они вновь оказались в том времени, когда Вэй Усянь проходил обучение в Гусу и нарушал правило за правилом. — Надо отправить весточку, — словно маленькому ребёнку принялся объяснять Лань Чжань. — Ванцзы слишком долго отсутствует, могут возникнуть проблемы. Усянь выдохнул, отвешивая себе очередной мысленный подзатыльник. Ну почему он становится таким глупым рядом с Лань Чжанем? Конечно же, его могут потерять. А если в Гусу знали, что его путь пролегал через Илин, тогда однозначно могут возникнуть проблемы, если он не вернётся вовремя или не пришлёт сообщения. Вся Поднебесная решит, что злой Старейшина Илина похитил сиятельного Хангуан-цзюня и сделал с ним что-то непременно страшное. Подскочив на ноги, Вэй Усянь принялся носиться по всей пещере, собирая всё необходимое для письма, а также смахивая со стола кучу недоработанных талисманов в попытке навести относительный порядок, чтобы Лань Чжаню было удобнее писать. И нет, он вовсе не нервничал, а то, что трижды запнулся и один раз упал, пока искал кисти, — это всего лишь спешка. К тому времени, как он подготовил стол, Лань Чжань уже встал и с любопытством оглядывался по сторонам, останавливая взгляд на вещах Старейшины Илина. — Ты здесь живёшь. И это явно был не вопрос — скорее, удивлённое утверждение. Вэй Усянь невесело усмехнулся и упал за стол, складывая ноги в позу лотоса, опять же стараясь смотреть куда угодно, но не на Нефрита. Подумать только! Раньше он буквально выгрызал возможность пообщаться с ним, пожирая глазами буквально каждое шевеление его губ, а теперь боялся даже просто посмотреть. И правда, Усянь, даже самым нежным барышням далеко до твоей нерешительности. — Неужели Лань Чжань ожидал увидеть мрачные дворцы, полные наложниц и пленённых крестьян? — вспоминая слухи, которые о нём бродили, обречённо усмехнулся Усянь, краем глаза наблюдая за тем, как дёрнулось лицо Лань Чжаня. Наверняка у него в голове сейчас бродила лишь одна привычная мысль. Бесстыдник. Неужели и правда ожидал?.. — Вэй Ин благородный и добрый. Он бы не стал, — прервал возрастающее разочарование Усяня Нефрит, а затем подошёл к столу и сел рядом, берясь за письменные принадлежности. Всё время, пока Лань Чжань писал довольно длинное письмо (ни разу не поставив кляксу, ни разу не взяв новый лист!), Вэй Усянь нетерпеливо ёрзал, не рискуя заговорить и прервать почти медитативную технику выведения идеально ровных иероглифов. У него самого никогда в жизни бы не получилось писать настолько красиво. Он всегда был слишком тороплив, слишком неусидчив, слишком не похож на эталон, которым был Лань Чжань. Во всём. И это наталкивало его именно на те мысли, которых он так старательно пытался избегать всё это время. Как такой совершенный во всём человек, как Лань Чжань, мог полюбить кого-то вроде него? Шумного, неугомонного, везде ищущего неприятности и такого порочного? Это никак не укладывалось в голове. Да и как себя теперь вести, он не знал абсолютно. Все эти годы Вэй Усянь был уверен в том, что раздражает Нефрита чрезмерным вниманием, навязчивым общением и желанием подружиться, потому что тот не выказывал ни малейшего признака того, что ему это нравится. Лишь ругался, отсылал куда подальше или, что случалось чаще, уходил сам. И Вэй Усянь никак не мог заподозрить, что дело вовсе не в том, что Второй молодой господин Лань его ненавидит, а в смущении, которое он сам и вызывал. А мог бы он вообще что-то понять, если бы не этот странный случай? Это вряд ли случилось бы скоро. Если бы вообще случилось. Отчего-то эта мысль подняла в душе волну тоски напополам с болью, что, по всей видимости, отразилось у него на лице, потому что в следующую секунду Лань Чжань отложил кисти и посмотрел на него. — Вэй Ин? И как он только умудряется задать столько вопросов, лишь назвав его имя? — Всё в порядке, всё хорошо, Лань Чжань, я просто… — сморгнул вдруг подступившие слёзы и отвернулся. — Всё хорошо, — подтвердил Лань Чжань спустя минуту тишины. А затем взял его за руку, отсчитывая пульс. Вэй Усянь чуть было не отдёрнул руку, скорее по привычке, боясь, что его секрет будет раскрыт, а потом расслабился, понимая, что Лань Чжаню нужно лишь подтверждение, чтобы поверить увиденному. Шумный вздох послужил ответом. — Вэй Ин… Вэй Усянь никогда не слышал в голосе Второго Нефрита столько горечи и сожаления. Однако вопреки всему это лишь вновь пробудило злость в его душе. Рывком поднявшись на ноги, он отвернулся от своего невольного гостя и крепко сжал руки в кулаки, пытаясь взять эмоции под контроль. Выходило не очень. — Не нужно этого. Я всё ещё жив, я всё ещё могу сражаться, — на удивление тихо и спокойно произнёс Усянь. — Я нашёл свой путь, и теперь ты знаешь, что я не смогу с него свернуть, даже если бы захотел. Что ты будешь делать теперь, а, Лань Чжань? Резко обернувшись, он впился в Нефрита покрасневшим от непролитых слёз и гнева взглядом. — Снова будешь убеждать меня вернуться с тобой в Гусу, чтобы я понёс наказание? — С каждым словом он делал шаг к Лань Чжаню, огибая стол. — Или теперь ты согласен с тем, что меня уже не спасти и стоит позволить великим орденам развеять мой пепел по ветру? Будь он спокоен, наверняка бы заметил, как вздрагивали плечи Лань Чжаня от каждого слова. Но он не был спокоен. Тёмная энергия клубилась вокруг него, подначивая, окутывая, словно в кокон, защищая. Будь он спокоен, он бы заметил, как Лань Чжань за мгновение оказался на ногах, а затем… обнял его? — Никогда, — надломленным голосом начал Лань Чжань. — Ванцзы никогда не хотел наказать или причинить вред Вэй Ину. Только защитить. Тьма постепенно начала рассеиваться, а пелена в глазах спадать, в отличие от ступора, в который впал Вэй Усянь. Ему не мерещится? Лань Чжань и правда его обнял? Человек, который на дух не переносил чужих прикосновений, который ни разу не позволял себе открыто выражать эмоции, словно проявление чувств — нарушение одного из многочисленных правил его клана, вдруг обнял его? Старался успокоить и… Что он там говорил? — Не хотел? — удивлённо выдохнул Усянь, не зная, куда деть руки, и вообще боясь лишний раз пошевелиться. Лань Чжаня это, однако, совершенно не обидело. Он лишь сильнее сжал его в объятиях и рвано выдохнул куда-то в шею, вызывая у Вэй Усяня табун мурашек. — Никогда. — И нехотя отстранился, хотя рук не убрал. — Вэй Ин дорог Ванцзы. С громким звоном, доступным лишь ушам Вэй Усяня, была пробита брешь в стене его брони. — Но как же… — он уже ничего не понимал, чему свидетельство — растерянный потухший взгляд, — твои попытки вернуть меня в Гусу? Не для наказания? Лань Чжань покачал головой, а после прикрыл глаза и резко выдохнул: — Для защиты. Если кто и должен быть наказан, то только Ванцзы. — В… Ванцзы? — глупо переспросил Усянь, абсолютно не понимая, о чём идёт речь, но, увидев, как исказилось лицо второго молодого господина Лань, когда он назвал его вежливое имя, поспешил исправиться: — То есть Лань Чжань… Но почему? Нахмурившись, Лань Чжань перевёл взгляд на свои руки, которыми удерживал Вэй Усяня, и отступил на шаг, отпуская. Вэй Усянь вдруг почувствовал, что всё это время твёрдо стоял на ногах лишь благодаря хватке Нефрита, поэтому поспешил присесть, дабы не показать, как подводит его тело вблизи с Лань Чжанем. — Запрещено давать обещания, которые не сможешь выполнить, — начал наконец перечислять Лань Чжань. — Надлежит внимать одинаково и доводам рассудка, и голосу сердца. Надлежит быть осторожным в поступках и словах. Надлежит… — Хватит! — не выдержав, воскликнул Усянь, с трудом сдерживая желание зажать уши руками. — Лань Чжань, хватит! Сейчас Вэй Усяню больше всего хотелось, чтобы Лань Чжань вспомнил, насколько же он неразговорчивый человек на самом деле, однако тот и не думал оправдывать его ожиданий. — Почему? — чуть склонив голову набок, поинтересовался Второй Нефрит так, будто спрашивал не об огромном списке нарушений, которые он, по его мнению, совершил, а о внезапно испортившейся погоде. Сделав несколько рваных вдохов и с трудом восстановив душевное равновесие, Вэй Усянь недовольно посмотрел на своего друга (друга ли?) и хлопнул ладонью по столу. — Я не знаю, что ты там себе придумал и какие ещё глупости крутятся у тебя в голове, но ты мне ничем не обязан, понятно? — скрипнув зубами, прошипел Вэй Усянь. Он совершенно точно не собирался грубить Лань Чжаню и обижать его, однако, видя, как исказилось всегда бесстрастное лицо Нефрита, виновато потупил взор. — Вэй Ин. Возможно, и не обязан, но это мой выбор. — Горечь в голосе Лань Чжаня можно было потрогать руками. — Я виноват, что не разобрался во всём раньше. Виноват, что Вэй Ин так долго вынужден был нести это всё в одиночку. Виноват в том, сколько страданий Вэй Ину пришлось перенести. Я должен был прийти раньше. Должен был доверять. С губ Вэй Усяня против его воли сорвался полубезумный смешок. Прикрыв глаза, он лёг прямо на холодный пол пещеры, раскинув руки в стороны. Сил ругаться с Лань Чжанем не было. Как и жалеть себя, его и всю ситуацию. — Возможно, нам обоим просто следовало доверять друг другу чуточку больше, — почти прошептал Усянь, а затем воскликнул, когда почувствовал, как сильные руки подхватили его под коленями и спиной и оторвали от земли: — Что ты делаешь? — Не лежи на холодном. Заболеешь, — с бесстрастным лицом пожурил Лань Чжань, заботливо перехватывая Вэй Усяня поудобнее, и отнёс к лежанке. — Лань Чжа-а-ань, — протянул Вэй Усянь и, справившись с первоначальным шоком, приобнял Нефрита за шею. А затем, хитро прищурившись, кокетливо выдал: — Неужели Лань Чжань решил, что, лишившись ядра, я стал похож на хрупкую деву? Или он просто хотел потаскать меня на руках, а, Лань Чжань? Никак не отреагировав на забавы Усяня, Лань Чжань аккуратно опустил его на лежанку и укрыл потрёпанным одеялом. А затем недовольно выдохнул. — Вэй Ину нужны хорошие тёплые вещи. Я схожу в деревню. — И уверенно поднялся на ноги, направляясь к выходу из пещеры, чем ещё больше озадачил Усяня. — Ты куда это собрался? — подорвался с места Вэй Усянь, намереваясь догнать его. — Эй, из нас двоих это ты провалялся два дня в лихорадке и о тебе нужно заботиться! Однако через пару секунд его вернули на прежнее место, укутанного в одеяло, словно младенца. Он задыхался. И сам не мог понять, от наглости Лань Чжаня или от того, как тепло заполнило его сердце от столь необычной заботы. — Я в порядке. Отправлю письмо, возьму вещи и вернусь. Спи, — припечатал Лань Чжань и, не разворачиваясь более, покинул пещеру. В груди разливалось тепло напополам с тревогой за то, что Лань Чжань мог не вернуться. Однако, утомлённый несколькими сутками без сна и напряжённым разговором, Вэй Усянь и сам не заметил, как провалился в желанный организмом сон.