Выстрел за двоих

      На абсолютно пустом столе лежала всего одна фотография с изображением алой надписи. Комната для допросной была квадратной, холодной и пустой. Посередине располагались стол и два стула, на одном из которых сидел Ким Су Хёк, закинув ногу на ногу. Входная дверь скрипнула и распахнулась, впуская внутрь двоих человек.       Су Хёк внимательно наблюдал за тем, как конвоир снимает наручники с заключённого, а затем удаляется, закрывая за собой дверь. Мужчина напротив прокурора разминал запястья, плавно массируя сначала одну руку, а затем вторую. Он был совершенно спокоен, возможно, лишь слегка не выспавшимся, поскольку его разбудили в такую невозможную рань — шесть часов утра.       — Не самый приятный сюрприз с утра. Прокурор Ким, я совсем не рад Вас видеть.       — Не волнуйтесь, это взаимно.       — Тогда зачем Вы пришли сюда?       Одним пальцем прокурор подвинул фотографию ближе к заключённому, чтобы тот обратил на неё внимание. Пак Мён Су не выглядел удивлённым, но нельзя было с уверенностью сказать, что он был в курсе этого происшествия. Убийца просто посмотрел на запечатлённый кадр и поднял глаза на прокурора. В этот миг Су Хёк готов был поклясться, что его взгляд наполнился чистым удовлетворением.       — Вас это пугает? — мягко поинтересовался Мён Су, двигая фото обратно в центр стола.       — Это доставляет… — Су Хёк на мгновение задумался, подбирая подходящее слово и когда нашёл его произнёс с какой-то особенной интонацией. —…неудобства. Мне пора взяться за твою банду более основательно.       — У меня нет никакой банды, прокурор Ким. Как это возможно, если я нахожусь здесь?       Су Хёк усмехнулся, придвигаясь к нему ближе: — Давай пропустим эту часть. Мы с тобой оба знаем правду.       — Правда у каждого своя, господин прокурор. Что будем делать, если не сойдёмся во мнении?       — Ничего. Ты больше ничего не сможешь сделать, и я прослежу за этим.       — От Вас разит отчаянием, прокурор. Будьте честны. Скажите, зачем, на самом деле, Вы пришли ко мне?       Чуть откинув голову назад, Су Хёк с ревностным подозрением вглядывался в будто прозрачные глаза напротив, испытывая чувство отвращения невероятной силы и всё ещё не понимая, как этот человек может вести себя так невозмутимо, убив столько невинных женщин и продолжая руководить преступной организацией даже будучи скованным наручниками и запертым в четырёх стенах.       — Я так полагаю, что беседа подошла к концу… берегите себя, прокурор Ким. — и он поднялся, поворачиваясь к нему спиной, собираясь позвать конвой, но внезапно замер, когда услышал расслабленный, слегка дразнящий голос Су Хёка:       — У тебя в банде есть женщины?       Пак Мён Су словно задеревенел, его дыхание участилось и, заметив это, Су Хёк зацепил зубами нижнюю губу, улыбнувшись с невероятным восторгом, а затем достал из кармана пиджака ещё одно фото и положил на стол рядом с первым.       — Ну и кто она? Хотя нет, это я узнаю сам. Скажи лучше, каким образом вы поддерживаете связь?       Убийца медленно повернул голову, кидая взгляд на фото. Он так и не повернулся к прокурору полностью, чтоб тот не видел его метающихся глаз.       — Мне не составит труда найти её. О, ты в курсе, что мне каждый день звонят и пишут анонимные письма. Похоже, кто-то очень хочет помочь мне упрятать всех твоих парней за решётку.       — Вы так ничего и не поняли, прокурор…       — Разве? — собрав все фотографии, прокурор сдержанно заявил. — Прямо сейчас в твоей камере проводится обыск, конвой тоже сменится. У тебя не будет никакой связи с внешним миром.       Поднявшись, Су Хёк подошёл к осуждённому и, усмехнувшись, проговорил, глядя ему в лицо: — В следующий раз мы увидимся, когда я арестую её.       Громко постучав в дверь, прокурор оповестил конвой о том, что разговор закончился. Покинув это место, он добрался до своей машины и, заглянув в блокнот, ещё раз напомнил себе адрес, который накануне ночью ему сообщил детектив.       На небе поднималось солнце, а периметр уже был отцеплен полицейскими. Двигаясь вглубь событий, Ким Су Хёк показал удостоверение и ему разрешили спуститься вниз по ступенькам. Запах пороха он узнал сразу… Не успел прокурор подумать о том, что здесь совсем недавно кто-то стрелял, как вышел на платформу и увидел два тела, распластанных на рельсах.       Опустившись на корточки возле одного из двух тел, прокурор удручённо кивнул, присматриваясь к ране. Это был молодой мужчина с тёмными волосами и заурядной внешностью, одетый в спортивную одежду. Слегка повернув голову за спину, Су Хёк строго спросил:       — Кто сообщил о разбойном нападении?       — Прокурор Ким, это был анонимный звонок.       — Звонила женщина или это был мужчина? Голос опознали? Его место нахождения засекли? — с каждым вопросом Су Хёк всё больше злился; сначала он резко повернулся, потом поднялся во весь рост, а затем переступил край платформы и оказался рядом с виноватым детективом, который терялся с каждым мгновением.       — Э-ммм… кхм, дело в том, что… не совсем…       — Как понимать «не совсем»? — сквозь зубы процедил прокурор.       — Голос пропустили через программу, записали, а потом отправили мне, и его было невозможно распознать.       Тяжёлый вздох, после которого прокурор на миг прикрыл глаза, отозвался ноющей болью в груди. Он распорядился немедленно распознать личности жертв, проверить камеры видеонаблюдения, узнать кто и с какой целью сюда спускался и выяснить источники этих анонимных посланий.       — Прокурор Ким! Постойте… — один из полицейских догнал его уже возле машины. — Я знаю одного из погибших. Это правая рука Чана. Его помощник.       «Банда Чана. Конкурирующая с группировкой bones.»       — Все дороги ведут в Рим.       Су Хёк почувствовал, как лопнула пружина внутри.       Помощница не успевала за его быстрыми шагами, когда прокурор стремительно пересекал длинный коридор офиса, на ходу отдавая приказы:       — Найди мне всю информацию о лидирующих группировках в Сеуле и, главное, о тех, кто их возглавляет. И я хочу знать имя того, кто запрашивал материалы по делу Пак Мён Су. И направь в мою квартиру специалистов, я хочу, чтобы они ещё раз там всё осмотрели.       — Конечно, прокурор Ким.