***
Воронка аппарации выплюнула молодых людей в фойе первого этажа многоквартирного дома. Грейнджер плохо ориентировалась в магической местности, и это было чревато расщеплением при перемещении. Ведьма не могла припомнить, когда в последний раз самостоятельно перемещалась в пристанище волшебников, используя сложный механизм миграции из магловской части Лондона в населенные пункты волшебных местностей. Волшебница вызубрила наизусть каждую подробность Площади Гриммо, чтобы не возникало проблем, если ей понадобится самостоятельно навестить семейство Поттеров. Пэнси, как правило, трансгрессировала вместе с Гермионой, чтобы та не стала заложницей воронки, перебрасывающей в чересчур отдаленный участок магической Британии. Рон никогда не приглашал Грейнджер к себе домой, ссылаясь на вечный беспорядок и абсолютную нехватку времени; Уизли был вовлечен в семейный бизнес, посему не разделял желания подруги выкроить для неё хотя бы один день в своём загруженном графике. Впрочем, после нескольких подобных отказов, Гермиона перестала испытывать удачу на прочность и навещала друга исключительно во Всевозможных вредилках. Поэтому в тот момент, когда плоская подошва кед скользнула по начищенной плитке, а сама Гермиона чудом уцелела после неудачного падения, девушка возрадовалась тому, что её тело не разорвалось на лоскуты. Она отделалась малой кровью, ощущая, как знакомая боль пронзила мышцы спины, напоминая о давней травме. Девушка приземлилась на пол, ударяя ладони, на которые она приземлилась, чтобы сгладить падение. Тошнота, заглушенная Антипохмельным зельем, вновь подкатила к горлу. Губы немели, зрение ослабло, ловя вместо образов и силуэтов лишь очертания. Гермиона страдала непереносимостью трансгрессии, и каждое подобное перемещение играло против её хилого здоровья. Всё, что её оставалось, — прикрыть глаза, переждав, когда временная слабость изойдёт из её организма. Гермиона услышала чужие шаги возле своего тела, напоминая себе, что Малфой все ещё находился рядом с ней, буквально в нескольких дюймах. Вероятнее всего, сейчас он вновь начнёт измываться над ней, сетуя на её хилость, мешающей серьезному расследованию. Он припомнит ей слова о том, что она могла бы с легкостью выполнять работу мракоборца, сражаясь на поле боя. Если ей удастся добраться. Но вместо жгучих слов, всякий раз хлестко бивших по щекам, она почувствовала чужое дыхание на своей коже. Грейнджер ощутила, как знакомый запах сигарет обволакивает её бархатную кожу, цепляясь за инстинктивную девичью тягу прочувствовать как можно дольше на себе влияние этого запретного шлейфа. Это было подобно выученному рефлексу, игравшему против обладателя. Сродни извращенному инстинкту самосохранения, трактовавшему бежать прямиком в лапы опасного зверя, наслаждаясь растерзанием и поеданием твоей жалкой плоти. Гермиона распахнула глаза, замечая, как холодные пальцы обхватывают её лицо, притягивая чуть ближе к себе. Ведьма проникалась тактильными ощущениями, не в силах взглянуть в глаза опасности. Опасности с исключительным цветом глаз, что можно было узнать из тысячи. Её взор упал чуть ниже, на подбородок. Большой палец Малфоя вжимался в кожу, аккуратно водя за девичью челюсть. Мракоборец сидел возле ведьмы, высматривая в чертах лица Грейнджер что-то, что могло намекнуть ему об её состоянии. Былая спесь сошла на «нет», вместо этого во взгляде парня читалось нечто другое. Испуг. Нет. Малфой не мог переживать за неё. Потому что любое проявление эмоций подразумевает под собой чувства. Чувства, которых Малфой не испытывал к Грейнджер. Бездушное отродье, заточенное под бледным телом, не могло выказывать милосердие. Он сам подтвердил эту теорию. Выплюнул в лицо девушке посреди заднего двора. Парадоксальное восприятие блондина, к которому всегда взывала Гермиона, приняло единичность, оставляя для Драко лишь одну характеристику — эгоист. В нём было мало от человечности. И все хорошее, проходящее меж невыносимых поступков, являлось банальным девичьим заблуждением. Гермиона увернулась от Малфоя, сбросив его ладони со своего лица. Мракоборец слегка опешил, но покладисто спрятал руки в карманы брюк, не осмелившись предпринять попыток помочь девушке. Грейнджер сглотнула вязкую слюну, поморщившись от чувства онемения во рту. Трясущимися пальцами она соскребала пыль с плитки на полу, лишь бы не оставаться распластанной перед пристальным взором блондина. Перевернувшись, ведьма оперлась на колени, а после поднялась. Координация подводила: голова с нарастающим темпом кружилась. Гермиона перебирала ногами, переходя по плитке, выложенной в шахматном порядке; каждый шаг к лестнице давался тяжело, но девушка не думала останавливаться. За девичьей спиной слышались мужские шаги, догоняющие её. — Ты уверена, что перенесла нас в нужное место? — голос Малфоя вновь обрушился на неё, а сам мракоборец успел поравняться с Гермионой. Они вместе миновали винтовую лестницу, причудливо искривленную, добираясь до верхнего этажа. — Я уже была здесь, — ответила Грейнджер, опираясь ладонью о перила, внимательно изучая таблички с номерами квартир на каждом этаже; ей оставалось вытерпеть общество Малфоя ещё два лестничных пролёта. — Однажды. Гермиона не лгала. Фойе и длинные тянущиеся вглубь коридоры действительно были ей знакомы со времён, когда она в первый и последний раз посещала хозяйку нужной квартиры. Ведьма никогда не была в близких отношениях с Анжелиной, и вряд ли Грейнджер удалось так идеально запомнить каждую деталь дома в западном районе Косого переулка, если бы не Джордж. Именно один из близнецов стал ответственным за небольшую проведенную экскурсию по ближайшим районам его жилища, а также самой квартиры. Данная история брала своё начало с рокового года, когда о деле Чистильщика громко заговорила вся Магическая Британия. Тогда Уизли, казалось, стал оправляться после смерти брата, а тоска его принужденно рассеивалась временем и помощью близких. Но немаловажная деталь в деле Освальда Доу нанесла урон самому важному в жизни Джорджа - магазин. Именно дневники, кишащие изуродованными телами и пролитыми слезами родителей умерших студентов, стали самым обсуждаемым аспектом преступлений. Прессу и общественность привлёк ассортимент лавки, с помощью которых профессор общался со своими потенциальными жертвами. Тогда Джорджу пришлось нелегко: масса слушаний, проверок по статуту восемьдесят три Кодекса Волшебников, гласившего о том, что каждая продаваемая вещь должна проверяться на наличие лицензии. Уизли не мог предоставить ничего из официальных документов, так как поставщик не желал разглашать свою личность. В этом нелегком пути, вечных распрей с министерством и отстаиванием своего бизнеса Джорджу помогла та, от кого этого ожидали меньше всего. Именно Анджелина, которая на тот момента ушла из квиддича и не желала продолжать спортивную карьеру, посоветовала Уизли хорошего помощника. В конце концов тот смог избавить, и без того тернистый путь Джорджа от дополнительных проблем и громких заголовков, гласящих о том, что один из близнецов поставлял кровожадному маньяку самое опасное из орудий его убийств. Джонсон и Уизли сблизились, и их отношения плавно перетекли в романтические. Они идеально дополняли друг друга, в их паре царило полное взаимопонимание. Джордж понимал Анджелину, как никто другой. Оба горели своим делом: он в магазине Вредилок, а она заведовала сетью ювелирных украшений. История о двух самодостаточных волшебниках разлетелась по всей Магической Британии; их окрестили самыми молодыми перспективными бизнесменами, чьё состояние могло сравниться с состоянием семей из списка «Священных двадцати восьми». Ни у кого не оставалось сомнений, что рано или поздно Анджелина и Джордж скрепят себя узами брака. Гермиона не присутствовала на самой свадьбе из-за практики и сдачи экзаменов в Тайване, но по своему возвращению она обязалась навестить молодоженов. Именно поэтому она смогла идеально визуализировать коридор на входе, через который её несколько лет назад проводил Джордж, обнимая и говоря о том, что, наконец, узнал о том, что же это такое — счастливая жизнь. Грейнджер хотелось надеяться, что эта сказочная история не будет иметь печального финала. Её сердце сжималось от каждого пройдённого дюйма. Она нетерпеливо выжидала момента, когда ей удастся взглянуть в глаза Уизли и понять, насколько всё было плачевно. Волшебнице хотелось верить, что пропавшая без вести Анджелина не имеет никакого отношения к тому, от кого каждый нерв натягивался, словно струна, о которую можно было с легкостью изрезать конечности. Наконец, молодые люди поднялись на нужный этаж. Малфой шёл позади, не задавая лишних вопросов. Гермиона с вздернутым подбородком изучала каждую табличку, ища глазами нужный номер. Когда карие радужки коснулись нужной комбинации чисел, а перед её носом оказалась знакомая дверь из орехового дерева с разукрашенной окантовкой, ведьма собралась с духом и постучалась. Грейнджер знала, что ответ не заставит себя долго ждать. Гермиона боялась, что измученный и поверженный вид Джорджа расколет её кости в крошево, болезненно вонзая кальциевую пыль в сердечные клапаны. Гермиона повернула голову, замечая, что Малфой был сосредоточенным и настроенным на серьёзную работу. Она уже видела его таким; сама важность и неприкосновенность, он восседал на уроках, задумываясь над тем, как обскочить её на табеле успеваемости. Это воспоминание прорезало улыбку на девичьем лице, но волшебница смогла подавить нежелательную эмоцию и сцепила губы в тонкую полоску. Через несколько секунд отворилась дверь, показывая на пороге одного из близнецов. Его кожа заметно побледнела от недостатка сна и солнечного света; полумесяцы под глазами багровели, плавно преобразовываясь в лиловый оттенок усталости. Джордж выглядывал из темноты, натыкаясь пристальным и слегка безумным взглядом на Гермиону. В этот момент ей казалось, что мысли иссякли из черепной коробки, а слова застревали в глотке густой субстанцией, душа своей безысходностью. — Не думал, что мы встретимся с тобой при таких обстоятельствах, — глухо отозвался Уизли, прочищая горло. Он одернул ткань помятой футболки, а второй ладонью нарочито показательно причесал рыжую чёлку. — Не хочу показаться грубым, моя дорогая всезнайка, но твоя должность не позволяет мне обрадоваться твоему приходу. — Я поддерживаю баланс, — пожала плечами Грейнджер, продолжая цепь ироничности Джорджа. Она шагнула вперед, кивком указывая Малфою, чтобы он проследовал за ней. — Кто-то же должен быть ложкой дёгтя, — девушка остановилась в коридоре, наблюдая за тем, как поведет себя мракоборец посреди ненавистных ему гриффиндорцев. И это выглядело почти комично. Малфой выглядел подобно змее, оказавшись посреди окружавших его львов. Он был похож на того, кто самолично решил оказаться в ловушке ради чего-то более существенного; более великого замысла. Драко озирался по сторонам, морща нос и отводя серебристые глаза исключительно в сторону Грейнджер. Будто ему было важно ментально опираться на человека, с которым его связывало больше, чем взаимная неприязнь. Она смотрела на него в ответ, осознавая, что в данный момент она была его спасательным кругом, позволяющим не потонуть бескрайнем океане растерянности. — А зачем ты притащила с собой ходячую рекламу укладки для волос? — Джордж задал вопрос, оглушительно захлопывая за собой входную дверь. Он вытащил волшебную палочку, выпуская из неё несколько сияющих сфер, плавно перебегавших на несколько светильников в гостиной. — Следи за языком, Уизли, — моментально отреагировал Малфой, сжав ладони в кулак. Большой палец вжимал указательный, принося, по мнению Гермионы, болезненные ощущения. Наконец, мракоборец расслабил руки, достав из внутреннего кармана плаща удостоверение в кожаной обложке. — Ты разговариваешь с представителем закона, — блондин едва ли не впечатал свидетельствование своей причастности к отделу в лицо Джорджа, но тот в ответ лишь разошёлся смехом от удивления. — Теперь он мой напарник, — вмешалась Гермиона, поспешив встать возле молодых людей. — С сегодняшнего дня мы работаем вместе, — она положила ладонь на предплечье мракоборца, мягко сжав ткань одежды, а после опустив его руку от лица близнеца. — Малфой, ты можешь опустить удостоверение, Джордж просто пошутил. Уизли поднял руки в защищающемся жесте, лукаво улыбаясь. Блондин резким движением спихнул девичью ладонь со своего предплечья, скалясь в сторону Грейнджер, словно она помешала вновь выставить напоказ своё всевластие и нескончаемый запас грязи, лившейся изо рта. Но Гермиона, действительно, всегда была той, кто поддерживала баланс; и сейчас ей было необходимо сделать всё возможное, чтобы не натравить двух неприятелей из прошлого ради того, чтобы объединиться и отыскать Анджелину. — Расслабься, — Джордж развел ладони в стороны, выражая искреннее желание сотрудничать с Малфоем, отводя на задний план былую неприязнь, сквозившую меж двумя людьми из разных слоев общества. — Не в моих интересах спорить с тем, кто вызвался отыскать мою жену. На последних словах голос близнеца дрогнул, практически сломившись от груза, вынашиваемого часами, проведенными в незнании и полной запутанности. Гермиона прекрасно понимала, каково сейчас Джорджу; что он испытывал при малейшей мысли о человеке, чьё присутствие поспособствовало озарению серых дней и мрачности бытия. Девушка чувствовала на интуитивном уровне, полностью разделяя ментальное бессилие парня против затаившегося зла, забиравшего по крупицам самое дорогое и ценное. Грейнджер по сей день помнила тот момент, когда от неё оторвали часть, перемалывая забранный кусок вместе со слезами и криками беспомощности. В её разуме навеки застыл образ мёртвого Невилла, чьё тело так и не смогли найти. Его останки отправили единственной родственнице — бабушке, чтобы она смогла похоронить часть внука, чтя его память, как полагается. Гермиона не знала, что было лучше: отыскать погибшего подобным образом или остаться в неведении, кормя себя оптимистичными прогнозами на то, что человек все ещё может числиться в списках живых. Волшебнице хотелось верить в то, что Джордж не познает ни один из предложенных вариантов. — Нам нужно осмотреть личные вещи твоей жены, — беспристрастно отозвался Малфой, разбавляя мысли Гермионы своим вкрадчивым голосом. Грейнджер инстинктивно кивнула, соглашаясь с намерениями напарника. — Чеки, письма, записи. Всё, что может помочь следствию. — Вы можете осмотреть её кабинет, — уверенно вторил Джордж, проходя к одной из закрытых дверей. — Может быть, я могу быть ещё чем-то полезен? — Виски, — требовательным тоном заявил Малфой, ставя Грейнджер в неловкое положение, — безо льда. Джордж покорно кивнул, будто эта просьба была самой собой разумеющейся, а после повернулся к Гермионе в ожидании её предпочтений. — Стакан воды без газа, — смущенно пролепетала Грейнджер, ощущая, как постепенно на оливковой коже на щеках вырисовываются алые узоры. — Мне придётся допросить тебя и взять отпечатки пальцев, — добавила Гермиона, осматриваясь по сторонам, в то время как Малфой уже вошёл в кабинет Анджелины. Уизли кивнул, скрываясь за перегородкой, ведущей на кухню. Волшебница прошла за Малфоем, следя за каждым его движением. Она прекрасно понимала, что мракоборец знаёт своё дело, учитывая идеальную раскрываемость в отделе Франции, но лишняя бдительность не помешает. Гермиона вошла в тёмный кабинет, посылая осветительные чары на расставленные на канделябрах свечи, погружая комнату в свет. Малфой возвышался над комодом, рассматривая колдографии в рамках; на них были запечатлены моменты со свадьбы, а также улыбающиеся члены семьи Уизли. На некоторых снимках в вечном повторении застыли Гарри, Рон и близнецы, Фред и Джордж; вспышка застала их в моменте, когда они поочередно раскрывали Берти Боттс. На заднем фоне Гермиона заметила себя, с усердием грызущую гранит науки, недовольно вздыхая из-за гиперактивности мальчиков. Она отвела взгляд в сторону, замечая, что блондин из-за непреклонной принципиальности игнорировал колдо с оравой гриффиндорцев. Он прошёл дальше, разглядывая остальные детали, которые на первый взгляд могли показаться непримечательными. Грейнджер ощущала всем телом, как стыдливость перед Джорджем преобразовывалась в раздражение, подпитываемое обществом Малфоя. Девушка изо всех сил старалась держаться, чтобы не вгонять потерпевшего в ещё больший стресс; изо всех последних чёртовых сил она старалась держать марку, не позоря своё профессиональное эго перед человеком, далеким от отдела. Гермиона наивно полагала, что ей удастся провести рейд таким образом, чтобы закончить всё быстро и без лишнего взаимодействия с мракоборцем. Она надеялась, что Малфой будет держаться отстраненно, не выставляя напоказ своё своенравие. Но Грейнджер ошиблась. Впрочем, как и всегда, когда дело касалось аристократичного отпрыска. Ведьма подошла ближе к Малфою, продолжавшему игнорировать её существование, заостряя свою бдительность на личных вещах пропавшей девушки. Грейнджер дышала ему в спину, чувствуя, как горят легкие от чрезмерно энергичного потребления кислорода. Банальное раздражение сменялось яркими вспышками гнева, лавирующими с желанием вцепиться в тело мракоборца и разорвать его на мелкие кусочки, чтобы он больше не смог представлять угрозу её существованию. — Ты ведь так и будешь стоять у меня за спиной, верно? — спросил Малфой, не удостоив её чести повернуться к ней лицом. В этот момент он читал первую полосу Пророка, лежавшего на одной из тумбочек возле окна. — Что на этот раз я сделал не так, неугомонный комок нерва? — Виски? — изобразив тональность мракоборца, прошипела Гермиона, оборачиваясь на дверь. Последнее, чего бы ей хотелось, — чтобы Джордж стал свидетелем их с Малфоем спора. Вернув зрительный прицел на трапециевидные мышцы блондина, ведьма слегка толкнула его в спину, выражая максимальное недовольство, копившееся весь этот бесконечный вечер. Малфой рвано выдохнул, резко развернувшись в сторону коронера. — Ты издеваешься? Он не выглядел оскорблено, напротив, мракоборец излучал надменность и всеми возможными способами показывал, насколько сильным было его желание упиваться девичьими эмоциями. Блондин молчаливо смотрел на Грейнджер, слегка приподнимая уголки губ, контрастирующих с бледным цветом кожи. Малфой мог показаться устрашающим, имея рост на две головы выше роста Грейнджер, но её злость, бурлившая в венах, подстрекала девушку чувствовать уверенность, будучи объективно слабее парня физически. Её это совершенно не волновало; не только Малфой имел невосполнимую жажду доказывать. Гермиона чувствовала идентичное желание. Возразить. Впечатать в его идеально выточенные черты лица собственную правоту. — В этом секрет твоей стопроцентной раскрываемости, Малфой? — Грейнджер насупилась, а брови её взмыли вверх, обличая негодование. Она выставила указательный палец вперед, зацепляясь ногтём за ткань мужской рубашки. — В том, чтобы напиваться в присутствии потерпевших? Такой этичности тебя обучали во Франции? — А чему обучали в Румынии тебя, Грейнджер? — парировал мракоборец, разгорячено подаваясь вперед, буквально сталкиваясь носом к носу со своей собеседницей. Гермиона испуганно распахнула глаза, услышав страну, в которой провела несколько месяцев, прежде чем повысить свою квалификацию. Она понятия не имела, откуда он мог узнать. На ум приходил только один человек, способный разболтать подробности из жизни Грейнджер. Но Пэнси дала слово. Она бы ни за что не стала делиться с Малфоем подобными вещами. — Испытывать чужое терпение и лезть в дела профессионалов? — продолжил Драко. — Твой подход к делу далёк от профессионализма, — давила Гермиона, все ещё удерживая указательный палец на теле мракоборца. Она ощущала на тактильном уровне бьющееся сердце блондина, а также холод, исходивший от органа, заточенного в костлявой клетке. — Можешь пожаловаться на меня Саммерсету, — Малфой перехватил девичью ладонь, крепко сжав хрупкое запястье длинными пальцами. Он снова делал это. Дотрагивался, подпаливая собственные клятвы. Грейнджер ощутила, как ожог чужого прикосновение пронзал каждую клеточку тела, обосновываясь пузырчатой крапивницей под кожей. Это. Было. Больно. — Поверь, именно этим я и займусь завтра же, — она попыталась вырвать конечность, но мракоборец не позволял, а лишь продолжать удерживать девчонку за предплечье, перетягивая её в свою сторону. — Уверен, ты ждешь, не дождёшься, чтобы сделать это. Просто, блять, мечтаешь избавиться от меня, ведь я — главная помеха, — особенно на пути к твоей идеальной жизни с идеальным парнем, — при упоминании возлюбленного Грейнджер глаза Малфоя вспыхнули чернотой, покрывая разгневанность девушки несколькими козырями, таившимися в глубине души. — И что за имя такое ублюдское — Герман? Ты выбирала, с кем трахаться по критерию схожести ваших имён, Гермиона? — Ты никогда не будешь помехой в моей жизни, — высокопарно ответила Грейнджер, перетянув руку на себя, но мракоборец заблокировал её действие, приближая к себе ещё ближе. — Потому что для меня ты — ничто. — Как банально, — выдохнул Малфой, щекоча дыханием девичью щеку. — Может, придумаешь что-то более оригинальное? — Я не собираюсь отказываться от правды, чтобы ублажить тебя, Драко, — произнесла Гермиона, сбиваясь со счета ударов собственного сердца. — Ты можешь обманывать кого угодно и сколько угодно, — Малфой наклонился ниже, перехватывая девичье дыхание своим, буквально убаюкивая настороженность Гермионы своим вкрадчивым голосом и истомно пылающими глазами. — Но не лги себе. Грейнджер оторопела, пытаясь сформулировать ответ, прежде чем длинный змеиный язык коснется её настороженности, дышавшей на ладан. Но самое ужасное и унизительное заключалось в том, стоя здесь и сейчас, смотря в эти безжалостные глаза, требовавшие зрелищ, Гермиона понимала, что ей просто нечем бить в ответ. Мысли преобразовались в вихрь, проносящийся сквозь девичье сознание. Голосовые связки были обесточены из-за невозможности сказать что-то против уверенного слова Малфоя. — Я не лгу, — прошептала коронер, боясь, что хотя бы малейший звук подорвет её почти-идеальный отыгрыш на публику, ведь сердце уже предало её. — Повторяй чаще, — оскалился Драко, надавливая подушечками на девичье запястье, отчего Грейнджер едва не вскрикнула. — И, может быть, тогда ты поверишь в этот бред. Единственное, в чём была уверена Грейнджер, — она ненавидела его. Больше, чем кого-либо на этом свете. Она была готова впиться ногтями в его запястье, срывая кожу с мясом, чтобы причинить ему хотя бы примерную дозу страданий. Заставить его чувствовать на физическом уровне что-то похожее, что он совершал с её духовной составляющей. — Я не помешал? Молодые люди одновременно отвлеклись от изучения друг друга, повернув головы на посторонний голос, принадлежавший третьему человеку в этой квартире. На пороге кабинета появился растерянный Джордж, даже не пытавшийся скрыть хитрую улыбку и многозначительный взгляд. Он перебегал глазами от Гермионы к Малфою, останавливаясь на ладони мракоборца, удерживающей девичье запястье. Грейнджер только сейчас смогла осознать, насколько близко они стояли друг к другу. Полыхающий огонь внутри стих, оставляя после себя шлейф отрезвляющего мгновения, расставлявшего всё на свои места. Их лица отделяла друг от друга пара дюймов; со стороны это выглядело, стоило признать, весьма двусмысленно. Малфой убрал свои пальцы с руки волшебницы, забирая себе дозу ледяного покрова, обволакивающего всецело, до удушающего спазма в груди. Гермиона отошла на два шага назад, впечатываясь бедрами в стеллаж с документами. Девушка виновато потупила глаза, обходя предмет интерьера. Она продолжала с усердием растирать руку, пытаясь согнать с себя следы чужого касания, хаотично расползавшегося по всему телу в знак вечного напоминания. Джордж дипломатично промолчал, проглатывая, Гермиона была уверена, целую тонну едких комментариев. Рыжеволосый волшебник гостеприимно поставил перед Малфоем тумблер с янтарной жидкостью, бившейся о стенки дорогостоящего хрусталя. Он протянул Грейнджер стакан воды, буравя её взглядом, намекающим на то, что у него накопилось немало вопросов, но волшебница предпочла сделать вид, что не заметила его издевающегося, но совершенно беззлобного взора. Грейнджер сделала внушительный глоток, ощущая, как жидкость смягчала болезненность из-за сухости в горле. Она сомкнула губы на стеклянной кайме, метнув взгляд на Малфоя, а он не спасовал, отвечая на девичий взгляд и салютуя Гермионе бокалом с нетронутым виски. Девушка удержалась от попытки закатить глаза, едва не раскрошив зубами хрусталь. Она была уверена, что та сила, засевшая тьмой в венозных артериях, приложит весь свой потенциал, оставляя во рту раздробленное стекло в качестве десерта. — Позволишь? — Гермиона перенесла центр своего внимания на Джорджа, кивая на его руки. — Мне необходимо взять образцы отпечатков пальцев, на всякий случай, — было нечто неправильное в том, что по уставу коронер была обязана проверять каждого, кто хоть малейшим образом был связан с жертвой. Конечно, она даже не думала подозревать Уизли в чём-то ужасном и незаконном, но делать исключение из правил было вне её полномочий. — Конечно, — послушно ответил Джордж, присаживаясь на кресло возле стены напротив. Волшебница подошла к близнецу, опускаясь на кушетку возле товарища. Она достала из сумки несколько флаконов с варевом, проявляющим эккринные и сальные железы. На кофейный столик, разделяющий молодых людей, следом опустился лист зачарованного пергамента. Данная процедура походила на магловскую дактилоскопию, однако имела свои отличительные свойства. Например, в том, что отпечатки проявлялись не сразу; результат требовал времени и дополнительного воздействия на образец в стенах лаборатории. С помощью пипетки Грейнджер добавила несколько капель прозрачной жидкости на специальную бумагу. Уизли, следуя всем инструкциям, аккуратно вжал указательный палец в пергамент; при соприкосновении с человеческой кожей варево стало темнеть, оставляя на поверхности листа черный след. То же самое было проделано с большим и указательным пальцем. Гермиона собрала необходимые материалы следствия, упаковывая пергамент с промежуточным результатом в герметичный пакет. — Когда ты видел Анджелину в последний раз? — волшебница застегнула замок сумки, взяв в ладони рабочие документы и магловскую ручку для ведения протокола. — Вчера. Это было днём, кажется, в три часа. Анджелина собиралась на встречу с поставщиками драгоценных камней для создания новой коллекции, но она предупредила, что перед этим зайдёт в магазин, чтобы свериться с отчётами за прошлую поставку, — Джордж говорил спокойно; его речь была убедительной, а голос размеренный и ровный. Он не избегал зрительного контакта и был податлив, выдавая всю необходимую информацию. — Но она не явилась на встречу, — голос надломился, подобно сухой ветке. Надрывно и с треском. Переломный момент рассказа настиг парня быстрее, чем казалось. — Последняя, кто видел мою жену, была консультант из магазина. Фрея отправила мне Патронус, передавая недовольство поставщиков. Они предупредили Анджелину, что с таким подходом она может забыть о сделке. — Анджелина когда-нибудь игнорировала рабочие встречи? — Гермиона задала встречный вопрос, продолжая заполнять пустые бланки. — Нет, никогда, — с ходу ответил Уизли, качая головой. — Это не похоже на неё. Я не знаю никого, кто был бы столь же ответственным в ведении бизнеса. — Друзья или родственники — они не знают о местоположении Анджелины? Ты связывался с ними? — высказала предположение Грейнджер, заранее подготавливая себя поставить прочерк напротив графы «Ложное исчезновение». — У неё есть любовник? — послышался голос Малфоя, прерывающий допрос бестактностью. — Может быть, он знает, где находится твоя жена? Грейнджер резко обернулась, злостно буравя взглядом мракоборца. Он обосновался за рабочим столом исчезнувшей девушки, перечитывая стопку, лежавшую на столе Джонсон. Малфой выглядел совершенно невозмутимо, будто подобные расспросы являлись в его понимании чем-то нормальным. Мракоборец продолжал внимательно читать, подперев подбородок ладонью. Блондин выглядел заинтересованным, полностью поглощенным подробностями чужой жизни. — Нет, — сконфуженно ответил Джордж, переведя взгляд с Малфоя на Гермиону. Девушка сделала ещё один глоток воды, желая затушить разрастающееся пламя меж ребер. — По крайней мере, я не знаю об этом. — Не бери в голову, — шепнула Грейнджер, отставляя стакан на матовое покрытие стола. — Ты не мог бы подать мне свою палочку? Близнец кивнул, призывая волшебное древко с помощью Акцио. Он вручил магический атрибут коронеру, а после откинулся на спинку кресла, гипнотизируя взглядом пустоту перед собой. Гермионе больше всего хотелось не замечать, как волна опустошения разливается меж повзрослевших черт на лице Джорджа. Она желала доказать ему всеми своими действиями, что переживать не о чем. Отдел сделает всё, что было в его силах, чтобы привести Анджелину в родной дом без единой царапины. Но внутри скреблось неспокойное чувство, изворотливо намекающее на то, что надеждам наивной девчонки не суждено сбыться. История Анджелины походила на сотню идентичных; похожих, как две капли воды. И каждая из этих историй имела малые шансы на хороший финал. Каждая из концовок оканчивалась кровавым сопровождением, омывающимся литрами слез. Грейнджер проверила палочку Джорджа с помощью Приори Инкантатем, выводя из древесного ствола образы и силуэты предметов, к которым был применен волшебный потенциал за последнее время. Исследование не показало ничего злоумышленного и противоестественного. Бытовая магия, не более. — Джордж, последнее, чего бы мне хотелось, — это выдвигать неутешительные теории, но, к сожалению, я обязана это сделать, — Гермиона закусила нижнюю губу, набираясь смелости озвучить собственное опасение, следовавшее за ней по пятам, словно жиреющая тень. Уизли смело кивнул, словно заранее знал о том, что вырвется из уст бывшей гриффиндорки. — В последнее время ты не замечал странностей за Анджелиной? Например, нетипичное поведение, граничащее с паранойей. — Ничего из перечисленного, — с выдержанной паузой ответил Уизли, продолжая выжигать дыру в пустоте. Взгляд его затуманился, а глаза покрылись полупрозрачной пленкой, наслаиваясь на радужку. Гермиона протолкнула ком в горле, осознавая, что друг сам не верил своим словам. Промелькнувшее сомнение преобразовалось в удерживаемые мужским стержнем слезы, застрявшие в глазном яблоке. Джордж хотел уверовать в то, что его жена, действительно, не являлась обремененной сторонним влиянием. Но он не мог. Значит, Анджелина и вправду пропала по вине чьего-то замысла. — Она рассказывала мне о том, что на одной из встреч к ней подошёл мужчина, большая шишка в их ювелирных делах, — внезапно продолжил Уизли, привлекая к себе внимание Гермионы. Она кивала каждому слову, жадно вбирая в свой мозг каждую зацепку, хотя бы малейшую наводку. — Он угрожал ей, но не так, чтоб всерьез. Это больше походило на неудачную шутку. Но Анджелина сказала, что ей все равно было не по себе, будто в его словах была доля истины. — Анджелина назвала имя этого мужчины? — Гермиона сжала ручку, ощущая, как пластик неприятно впился во внутреннюю сторону ладони. Она вцепилась взглядом в растерянное лицо Джорджа, мысленно моля его о том, чтобы он раскрыл тайную личность. — Ты помнишь, как его зовут? — Она знала только его фамилию, — выдавил из себя рыжеволосый волшебник. — Мистер Эллингтон. Грейнджер моргнула несколько раз, пытаясь переварить услышанные слова друга. Девушка попыталась вздохнуть, но комната будто бы погрузилась в вакуум, обрывая доступ к кислороду. Она удержалась, что не попросить Джорджа повторить сказанное. Ведьма не могла поверить в чёртово совпадение. За последнюю неделю она сталкивалась с упоминанием Эллингтона дважды. Впервые, когда Саммерсет устранял от службы Крайтона; из-за того, что тот пренебрег своими полномочиями, желая вырваться вперед и прорваться вверх по карьерной лестнице. Но Уильям предупреждал, что трогать Даррена Эллингтона - затея не из лучших. Подобраться к бизнесмену было подобно самоубийству: медленному и мучительному. — Ты уверен, что Эллингтон всего лишь неудачно пошутил, Уизли? Гермиона не могла даже пошевелиться, чтобы возразить. Перед глазами стекались образы в единообразную массу, а голоса на заднем фоне сплелись в какофонию звуков. Она продолжала анализировать, подбирая ключи к разгадке злополучного совпадения. Всё это время, сидя в кабинете пропавшей Джонсон, Грейнджер была словно меж двух огней, пытаясь переметнуться от голоса разума к сердцу. Девушка не переставала верить в то, что Анджелина могла оставаться целой и невредимой. Но обратная сторона медали мерцала в дьявольском огне, выводя на жидком золоте имя того, кого лучше не вспоминать, дабы не привлечь к себе внимание кровожадного убийцы, Освальда Доу. Но как же она ошиблась, когда в свете софитов показалась ещё одна ветвь, ведущая прямиком к Эллингтону. Грейнджер отвлеклась от поедающих изнутри размышлений, поднимаясь на ватных ногах. Малфой продолжал сидеть на стуле, в то время как Уизли стоял за его спиной, с ужасом прочитывая то, что протянул ему мракоборец секундами ранее. На лбу Джорджа проступила испарина, а на висках пульсировала вена, обозначая состояние друга. Коронер подошла к молодым людям, бесцеремонно выхватывая из рук Джорджа смятые листы пергамента. На каждом можно было прочесть неутешительные послания, гласящие о том, что Анджелина доживает последние дни и её делу придёт крах, если она не выполнит определенные условия. Чуть ниже можно было различить инициалы, принадлежавшие Эллингтону. От прочитанного Гермионе стало не по себе, а по спине разрасталась паутина мурашек, а прокрадывавшийся страх выкручивал легкие, заставляя задыхаться от пугающего содержимого. Даррен Эллингтон угрожал Джонсон; этому в очередной раз было посвящено последнее письмо, датируемое пятнадцатым апреля двух тысячи пятого года. Именно в этот день пропала Анджелина.***
Гермиона судорожно обхватила пустую папку, вжимаясь в кожаный переплет ногтями. О силу соприкосновения, заложенную в пальцах девушки, можно было сломать ногти. От волнения во рту пересохло, из-за чего язык неприятно царапался о нёбо, а Грейнджер пришлось в пятый раз наколдовать себе стакан воды. Она с трудом проглатывала жидкость, старательно выталкивая из горла ком, перекрывающий возможность произнести хотя бы слово. Даже малейший звук. Она прожигала взглядом документы, разложенные на столе Саммерсета. Отчёт о недавнем рейде был заполнен самой волшебницей, и у начальства не должно возникнуть вопросов по форме заполнения, но причиной волнения Грейнджер была отнюдь не бюрократическая дисциплина. Она с волнением перебегала глазами вверх вниз, изучая номер страницы, а после считывая эмоции на лице Уильяма. Последние пятнадцать минут, что коронер провела в кабинете мракоборца, сидя поодаль от Малфоя, Саммерсет не сказал ни слова. Затянувшееся молчание не сулило собой ничего хорошего; оно могло означать, что Уильям не нашёл для себя ничего интересного. Но это являлось лишь временным неведением, пока мракоборец не перейдёт к самому главному — имени подозреваемого. Внутри девичьего тела всё скрутилось в несколько петель, стягивая меж собой органы с такой мощью, что пульсация от сковывающих ощущений отбивалась о головной мозг, расширяя сосуды. Предвкушение реакции мужчины, сидящего по другую сторону стола, было сродни хождению по минному полю — тебе заведомо известно, что любой ответ на прилагаемые улики должен расцениваться крайне негативно. Грейнджер безустанно прокручивала в голове события минувшего вечера, вспоминая искаженное неожиданностью лицо Джорджа, плавно перетекавшее в состояние злобы, высасывающее все соки. Он едва не рухнул на пол; его колени согнулись, а дрожащие руки замерли в жесте, удерживающем лист пергамента. Уизли продолжал молчаливо всматриваться в пустоту без возможности прокомментировать находку в личных вещах его жены. На вопросы мракоборца и коронера о том, знал ли он о том, что Анджелина вела одностороннюю переписку с Эллингтоном, рыжеволосый волшебник слабо покачивал головой, нечленораздельно мыча о том, что понятия не имел, что всё зашло слишком далеко. Малфой действительно мог по праву считать себя профессионалом своего дела. Он буквально чувствовал нутром, где хранилась чернь, покрывавшаяся пеленой кошмарных перипетий. Ему удавалось без труда вскрывать потаенные замки потусторонней жизни жертв, чтобы выставить на свет всё то, что требовалось для отправной точки расследования. Гермиона не могла представить себя на его месте; ей было сложно действовать хладнокровно, следуя голосу разума и логической цепочки. Она отвлекалась на чувства, пытаясь не переусердствовать в своих полномочиях, опираясь на тактичность и чрезмерную эмпатию к пострадавшим. Малфой же был полной её противоположностью. С объективной точки зрения это восхищало, бесспорно. Он сделал то, на что у Крайтона и Грейнджер могли уйти недели в попытках более лаконично выследить потенциального преступника, однако порой её бывший коллега пытался вырваться из оков вечно усмиряющей Гермионы, пытавшейся действовать осторожно. С Драко такой приём не срабатывал в силу его твердого характера и неугомонной жажды быть всегда и во всём первым. Возможно, именно поэтому ему удалось заполучить высокий ранг среди французского отдела. Во всех его действиях прослеживался единственная цель — добраться до заветного трофея, шагая по головам и чувствам людей. Собранный подход, безукоризненная отдача. Пока Малфой собирал все письма в одну стопку, зачаровывая их защитными чарами, Гермиона пыталась успокоить Джорджа. Она пыталась поговорить с ним, упоминая, что подобные послания не всегда являются гарантом подлинности мотива. Она давала клятвенные обещания, что это дело не останется без внимания, и в ближайшее время отдел выйдет на след Даррена, чтобы задержать его. Но, кажется, Уизли не особо ей верил, глядя стеклянными глазами в потолок, лежа на диване в гостиной. Грейнджер его прекрасно понимала, ведь сама не до конца верила в то, что Саммерсет позволит им так просто подобраться к одной из самых влиятельных фигур магического мира. Гермиона раздражалась всякий раз, когда сталкивалась с необъяснимой фобией Уильяма перед лицом лже-благодетеля, являвшимся на деле криминальным авторитетом. Она не могла сопоставить меж собой ярое желание Саммерсета поквитаться с Пожирателями в прошлом и его боязнью перед Эллингтоном в настоящем. Было в этом нечто диссонансное, выбивающееся из шаблонов и привычных паттернов. Словно подобная разница в поведении не могла принадлежать одному и тому же человеку. Уильям объяснял Гермионе, что его предусмотрительность и нежелание вступать в баталии с Эллингтоном заключается в том, что деньги и связи бизнесмена в министерстве могут решить абсолютно любой вопрос. Ублюдок думал на опережение, ловко заметая следы своих злодеяний. Саммерсет не раз пытался выйти на него, однако постоянно оставался ни с чем, наблюдая за тем, как Даррен выходит сухим из воды. Подтверждением тому стал Крайтон, желавший посадить Эллингтона за решетку в Азкабан, но столкнулся со встречным иском против мракоборца, и его карьере пришёл конец. Замкнутый круг, выход из которого знало только чудовище, облицованное дорогим костюмом и мешками галлеонов. Грейнджер очнулась от непрерывных размышлений, услышав, что дверь за её спиной отворилась. В кабинет вошёл Гарри, здороваясь с каждым поочередно; Гермиона кивнула в ответ, выдавив слабую улыбку, напоминавшую жалобную гримасу. Поттер, вероятно, уже был в курсе происходящего, поэтому молча встал за спиной начальника, подхватывая тенденцию остальных подчиненных — ждать вердикта. — Я так и знал! — внезапно два кулака впечатались в поверхность стола, заставив разложенные вещи сместиться со своих мест. Гермиона дрогнула от неожиданности, испуганно расширив глаза. — Я был уверен, что эта тварь причастна к исчезновению девчонки, — Уильям разочарованно усмехнулся, потерев густую бороду на щеках. Он внимательно вычитывал слова, выцарапанные почерком возможного похитителя, изображая во взгляде горячую ненависть, затмевающую рассудок. — Мистер Саммерсет, если у нас есть все необходимые улики, то Эллингтон не сможет от нас сбежать, — Грейнджер старалась говорить уверенно, но голос отчего-то надламывался, стоило мракоборцу метнуть на неё полный гнева взгляд. — Что показали твои лабораторные исследования, коронер? — издевательски и без особого энтузиазма произнёс Уильям, потроша голосовыми связками решимость девушки. — Почему они не прилагаются к заключению? — Исследования ещё не готовы, — стыдливо произнесла Гермиона, опустив взгляд в пол. Она ощущала на себе внимание каждого сидящего в кабинете, чувствуя, как кровь приливала к щекам из-за невозможности доказать свою правоту и намерение пойти до конца во что бы то ни стало. Может быть, если бы данная ситуация произошла с ней неделю назад, ведьма могла бы продолжить играть по правилам начальства и уставу отдела, действуя так, как раньше. Осторожно. Но загадочное послание и теории о возможном восстании Чистильщика из пепелища минувших кровавых дней, дали своеобразный толчок, побуждающий следовать иррациональному голосу, свербевшему на задворках сознания. — И ты думаешь, что явишься к Эллингтону, помашешь перед его самодовольной рожей письмами и он во всём сознается? Так ты себе это представляешь? Саммерсет вновь ударил ладонями по столу, но на сей раз на лице Грейнджер не дрогнул ни один мускул. Проявить страх означает проявить слабость, а слабаков не чтили в стенах отдела. — Я не слышу ответа, Грейнджер. — Грейнджер права, нам необходимо поймать Эллингтона в ближайшее время. В противном случае, он действительно выиграет время, и ему удастся в очередной раз замести следы, — волшебница удивленно покосилась в левую сторону, не ожидая поддержки от Малфоя. — Я согласен, её идея кажется наивной и глупой в силу неопытности, но в остальном — имеет смысл. — Ближе к делу, — осознав, что Малфой совершенно точно что-то задумал, произнёс Саммерсет. Его бесстрастность и неверие в успех сменились сосредоточенностью. — Эллингтон был знаком с моей семьей, и мне кое-что известно о нём и его, скажем так, делах, — Малфой осторожничал с излагаемыми мыслями, понимая, как Уильям относился к главе аристократичной семьи. При косвенном упоминании Люциуса брови начальника сомкнулись на переносице, а лицо ожесточилось. — При правильном подходе он сам скормит нам все подробности своих грязных идей. — Ты предлагаешь отправить тебя на личную встречу с ним? — вмешался Поттер, одаривая бывшего сокурсника тонной скептицизма. — Не всё так просто, Поттер, — Малфой откинулся на спинку стула, выглядя при этом донельзя уверенно. Он буквально купался в лучах внимания, ощущая внутреннюю силу и возможность в очередной раз доказать, на что он способен. — Эллингтон, несмотря на свою скрытность и умение жить двойной жизнью, как и все люди, склонен к самому приятному греху – гордыни, — на лице Грейнджер проступило недоумении при упоминании магловского термина, но мимолетная растерянность меркла перед интересом, с которым она взирала на мракоборца в ожидании его конечного вердикта. — Даррен зависим от вечного ублажения собственного эго. — К чему ты клонишь? — задал вопрос Гарри, выглядя при этом настороженно. Весь былой спектр критичности сошёл с мужского лица. Малфой широко улыбнулся, склоняя голову в сторону Грейнджер. Он смотрел прямо ей в глаза, испытывая серебристостью радужек на прочность. Ведьма могла поклясться, что разглядела, как лопались искры в его взоре. Их разделяли несколько десятков дюймов, но она чувствовала, как опасность, заложенная в серых огнях, передавалась по воздуху, завораживая. — К тому, что Эллингтон падок на две вещи: красивые женщины и светские приёмы, на которых он заманивает в свои сети богатых дур. — Ни за что, — Гарри подорвался вперед, вставая прямо перед сидящим Малфоем. Он выставил указательный палец вперед, рассекая воздух с каждым произнесенным словом. — Даже не думай об этом, Малфой. Я не отправлю Гермиону туда. Грейнджер знала, что друг не позволит ей ввязаться в авантюру, навязанную блондином. Она прекрасно понимала, что Поттер, в противном случае, запрет её в клетке, именуемой собственным домом, наложит кучу заклинаний и приставит мракоборцев, чтобы те следили за её безопасностью. Но Гарри никогда не позволит ей вновь оказаться в эпицентре опасности, повторяя историю с Чистильщиком, едва оставившим живого места на ней. Она знала, что Поттер до сих пор не до конца простил её за то, что Гермиона оставила его в неведении, позволив себе самой разобраться с Освальдом Доу. Разумеется, ей удалось поставить точку в злодеяниях лже-профессора. Но какой ценой — это уже другой вопрос. — Всё в порядке, — Грейнджер поднялась со своего места, подойдя ближе. Она опустила ладонь на плечо брюнета, пытаясь достучаться до его рациональности, приводя друга в чувства. — Я справлюсь с этим заданием, и мы найдём Анджелину. Это главное. — Нет, Гермиона, — он безапелляционно возразил ей, проталкивая слова меж зубов. — Мы не будем это даже обсуждать. — Ты сам всё слышал, Гарри. — она сильнее сжала ладонь в тело Поттера, пытаясь этим жестом достучаться до друга. Ей надоело прятаться за спинами друзей и охраны. Если дело требует её помощи, то ей придётся вырваться из тепличных условий и отразить удар Эллингтона. — Я уже не маленький ребёнок, позволь мне хоть раз разобраться с чем-то самостоятельно. — Твоя самостоятельность однажды почти привела тебя к смерти от рук Чистильщика. — Гермиона не ожидала, что Гарри станет пользоваться таким грязным способом, надавливая на больную рану. Это было почти предательством, — напоминать девушке о собственном промахе, когда она хотела справедливости. — Я не хочу, чтобы история повторилась вновь. — Побереги силы, Грейнджер, — Малфой перебил Гарри, продолжая говорить иронично и с толикой насмехательства. Казалось, взбешенный Поттер забавлял блондина, норовя сказать ещё больше гадостей, жаля бывших гриффиндорцев, как можно больнее. — Для того чтобы заслужить приглашение ты должна иметь либо баснословное состояние, либо обеспеченного спутника. Грейнджер скривилась, понимая, к чему клонит Малфой. — Я не собираюсь быть твоим пресс-атташе, — она активно закачала головой, выражая высшую степень несогласия. — Ты не будешь моим пресс-атташе, — мракоборец поднялся со стула, ровняясь с Гермионой и Гарри. Он смотрел исключительно на Грейнджер, выглядя при этом крайне серьезно. Гермиона взирала в ответ, вздергивая подбородок, чтобы имитировать равность в их росте. Прежде серебристые радужки, словно облитые бензином, обуглились из-за взаимодействия с янтарным пламенем женских глаз. Они почернели до ртутного оттенка, и эта особенность всегда являлась предвестником беды. Былая спесь сошла с его острых черт лица, и подобный вид заставил ведьму почувствовать, как трепещет её сердце от неоднозначности. Он бегло облизнул губы, дернув кадыком, словно сам оказался в несвойственной ему ситуации, провоцируя необъяснимое волнение. — Ты станешь моей женой.