Cute Boys

Сынмин умер три года назад, а его душа навсегда осталась в многоквартирном доме, в который он заселился в первый год университета. Сынмин не помнил свою смерть. Просто жил и так же просто умер. Его дух заперт, к чему он уже привык. Сынмину всегда было интересно, что происходит в квартирах соседей: как там у них всё обустроено, какие ссоры и семейные драмы заставляют трястись стены, да и прочая бытовуха. Вот он и залетал в квартиры на всё поглядеть. Это было как сериал, единственным развлечением. Единственное, что могло хоть как-то разукрасить это бесконечное бытие. Духов в доме было не так уж и много. Ведь дом был построен всего лет семь назад, поэтому Ким мог встретить только блуждающих хомяков, которых затискали до смерти или над которыми дети решили провести эксперименты, по типу: «Что будет, если скинуть хомяка со шкафа?»; кошек, которых забывали покормить старушки, и, собственно, те же самые старушки. Их всего было две. Одна вредная, злая, крикливая. Другая же, наоборот, добрая, общительная, Сынмин всегда любил с ней побеседовать, когда прилетал к её бывшей квартире (теперь там живут её подросшие внуки). В один из таких однообразных дней Ким вновь решил прогуляться по дому. Может, встретит новенького, будет хоть с кем поболтать. Пусть даже и Сынмина смерти всегда огорчали. Гуляя по лестницам и долетев до первого этажа, Сынмин заметил незнакомца с чемоданом. Высокий парень, красивый и очень подавленный. Под глазами огромные синяки, на бледном лице ни единой эмоции, выглядит он, в общем, как живой труп. Наверное, даже Сынмин выглядел живее. Призрак решил за ним проследить, вдруг у него что-то будет интересное. «Зайдя» с ним в лифт, Ким заметил, как тонкие и чуть ли не серые пальцы нажимают кнопку «11». Это этаж Сынмина, вот так совпадение. Парень почти что спал на ходу. Он был бледным, словно смерть. Ким задался вопросом: «А он спит вообще?». Сонно доехав до нужного этажа, незнакомый медленно направился к квартире, на двери которой был номер 1143. Бывшая квартира Сынмина. Она пустела все эти три года после его смерти. Видимо, теперь Сынмин будет делить свою кровать с кем-то посторонним. Хотя… зачем призраку кровать? — Алло? Да… да, я уже у квартиры, — говорил по телефону незнакомец, сняв капюшон с головы и поправив свои каштановые волосы. — Минхо, ты как-то рано! Я буду у тебя только через час, чтобы отдать ключи, — Ким решил подслушать разговор, приложив своё прозрачное ухо к телефону Минхо. — Прости, просто я сейчас на другом конце города. — Чанбин, не волнуйся. Я подожду, — сквозь усталость на лице темноволосого натянулась лёгкая улыбка. Минхо был таким… угнетающим. Он угасал с каждой секундой. — Ты хоть прогуляйся там, не знаю. — Ладно, до встречи, — попрощался Минхо и сбросил трубку. Конечно, гулять он не пошёл. Швырнул рюкзак, что висел на плече, в угол, откинул ручку чёрного чемодана и облокотился ладонями о подоконник. Он просто размышлял, глядя в окно. Сынмин же уселся на подоконник и стал наблюдать за Минхо. Ну, как уселся. В воздухе принял сидящее положение на уровне подоконника, иначе он просто пройдёт сквозь него. Мутные карие глаза Минхо вглядывались в ничего. Он просто смотрел, как едут машины, как проходят люди, как движутся облака под потоком ветра, а потом он просто заплакал. Сначала одна небольшая слезинка пробежала по щеке, потом ещё немного. Он тихо плакал. Глаза наконец придали хоть какой-то живой вид. Минхо прикрыл руками глаза, пытаясь остановить слёзы, но они лишь мочили ладони сильнее. Смотря на это, Сынмину стало так его жаль… Хотелось как-то успокоить его, поговорить, обнять, да и элементарно взаимодействовать. Минхо захотелось поддержать, ведь было видно, что с ним не всё в порядке. Его лицо было до жути знакомым, будто они где-то точно виделись. Может, при жизни Сынмина. Но он толком не помнил свою жизнь. Это нормально. Призракам это свойственно. Духи помнят лишь своё имя, возраст, в котором умерли, то, где жили, да и в принципе на этом всё. Это было сделано для того, чтобы духи не страдали эту бесконечность. Все воспоминания о жизни постепенно стираются за год с момента ухода из неё. Через пару дней будет четвёртая годовщина со смерти Кима, так что… вполне нормально, что он не помнит этого грустного парня. А Минхо продолжал плакать, Сынмин — бездейственно сочувствовать. Ну а что ещё он мог сделать? Ему так хотелось просто по-человечески спросить: «Почему ты плачешь?» и подставить своё плечо для рыданий. Так прошёл час. Минхо выглядел ещё более безжизненно, чем был до этого. Он иногда бормотал себе под нос что-то неразборчивое, но изредка слышалось: «Это я виноват», «Как мне всё это надоело». Сынмина распирали любопытство и сострадание. Минхо вытер слёзы, как только раздался звонок. Чанбин, или же хозяин квартиры, сказал, что сейчас поднимется. — Ты точно хочешь этого? — спросил Чанбин, ища ключи в рюкзаке. — А чего такого? Хочу недолго тут пожить. — Ну просто… ну… Ладно, забей. Держи, — Со протянул небольшую связку из трёх ключей. — Спасибо! — вновь натянул улыбку Минхо. — Да не за что. Ты это… держись, ладно? — похлопав старшего по плечу, Чанбин ушёл. — Ладно… — отдалось эхом по уже пустому этажу. Минхо не торопясь провернул ключ и открыл дверь. Полупрозрачное тело Сынмина, отдающее бледно-серо-синим оттенком, прошло сквозь дверь. Минхо долго стоял у кровати Сынмина, расправлял складки покрывала, просто смотрел. Вздыхал он тяжелее и тяжелее с каждым разом. «Наверное, он что-то вспомнил» — подумал Ким. Ли резко сел на колени перед кроватью, уткнувшись в неё лицом. Сидел он так долго. Похоже, разбирать вещи он не торопился. Минхо глухо бормочет в кровать: «Я так скучаю». Сынмин не может понять, что происходит. Просто наблюдает, как он мучается. Дальше всё было хуже. Ночью Минхо начал разговаривать сам с собой. Он просто лежал на краю сынминовой кровати и беседовал: — Думаешь, я забыл тебя? — Ли присел, смотря куда-то в пустоту. Прямо туда, где стоял Сынмин. — Почему всё вышло именно так? — на эти слова Ким начал подходить ближе. Его удивило то, что Минхо будто разговаривает с ним, будто видит его. «У него с головой точно всё нормально?» — думал Сынмин, облокотившись о спинку кровати. — Я во всём виноват! — Минхо опять зарыдал. — Думаешь, у меня после тебя было куча парней или девушек? Нет! — слёзы всё текут, пока Ли смотрит в глаза Сынмина. — Я любил только тебя! И люблю только тебя! — Чел, ты в бреду походу, — в пустоту сказал Сынмин. Конечно же, Минхо этого не услышал. — Я… я так скучаю! Не волнуйся, я тут ненадолго. Совсем скоро мы встретимся! — сквозь новые солёные водопады Минхо улыбнулся. Он знал, что сделает завтра. — Знаешь, прошло столько времени… А я не могу тебя отпустить, — тон сменился с истерического на более спокойный. Сынмин впервые за свои призрачные года тоже хотел заплакать. Минхо выглядел так жалко, в густой темноте Ким чётко видел глубокое отчаяние на его лице. — Наверное, за эти года я ни разу не влюблялся. Я чувствую такую вину, если на кого-то заглядываюсь, понимаешь? Я обещал быть верным тебе до конца своей жизни. Я сдержу обещание! Все говорят: «Пора уже отпустить», а я правда не могу. Я слишком люблю тебя, — Минхо переместился на край кровати, Сынмин тут же «сел» рядом. Минхо выглядел родным. Что-то в прозрачной голове промелькнуло… знакомое, тёплое. Но этот диалог Минхо с пустотой уж больно напрягал. «Может, у него кто-то умер… вот он и страдает, ему б к врачу» — размышлял Ким. Призрак бы никогда не подумал, кем окажется тот, кто умер у Ли. Его рука непроизвольно тянулась к плечу Минхо. Естественно, рука просто прошла сквозь тело Хо, но Сынмин почувствовал какое-то тепло, такого никогда не было. В сердце Минхо что-то кольнуло, но он не обратил особого внимания. — Помню, как мы спали в обнимку на этой кровати, как ты каждое утро варил для меня кофе и как мы вместе играли на скрипках… Каждый раз хочу горько рыдать, когда вспоминаю это. Даже рад, что приехал сюда. Чанбин после твоей смерти никому не сдавал эту квартиру. Доверился только мне… — Минхо стало клонить в сон. Его ночная бредятина стала успокаиваться, как и он сам. Укрывшись одеялом, он лежал на боку на краю кровати. Сынмин лёг на другой край, смотря напротив. Смотрел, как Ли долго не отводит взгляд от глаз призрака, а потом засыпает в слезах. — Ну ты и депрессивный чел, — прошептал Сынмин. В семь утра Минхо резко проснулся и побежал к своим вещам. Достав из чемодана футляр от скрипки, он судорожно подошёл к окну: — Мы тут любили играть, помнишь? — поправив свои растрепанные волосы, Минхо вцепился в смычок и начал играть. Сынмин слушал, стоя совсем рядом. Ким не знал, что это за композиция, или же опять не помнил, но она ему так понравилась. Он почувствовал что-то своё в этом. Ноты были до жути знакомыми, Сынмин словил ужасно сильное чувство дежавю. — Красиво… — прошептал под нос Сынмин. — Это твоя любимая была… После она стала и моей любимой тоже! — словно услышав призрака, сказал Минхо. — Я так больше не могу… — Ли подпрыгнул к окну. Трясущимися руками он распахнул его, сильный ветер тут же окутал всего парня. Ветер будто останавливал. — Ты что собираешься сделать, парень?! — крикнул Сынмин. — Как там тебя… Минхо, тебе ещё жить надо, — это было бесполезно. Ли смотрел вниз. Его так привлекал асфальт, об который можно разломать себе голову. — Ты серьёзно решил с окна сигануть?! — Я не могу так больше, слышишь?! — Минхо повернул голову в сторону Сынмина. Безысходность окутала Минхо в свои объятия, а нежелание жить без любимого человека подталкивало сделать это. — Ровно сегодня четыре года, как я страдаю без тебя! Мне всё надоело, понимаешь?! — ноги Минхо уже на подоконнике. Они стояли уверенно, решительно, но что-то всё же заставляло коленки немного трястись. — Нет! Крики и возмущения Кима не имели никакого смысла. Минхо просто взял и сиганул с одиннадцатого этажа. Даже не прыгнул, а именно без сомнений сиганул. Видя землю, Минхо ни на миг не захотел жить в эти последние секунды. Принял это как факт — жить без своей любви он больше не собирается. «Депрессивный чел» приземлился далеко не мягко. Ли умер с улыбкой на лице. Руки его были разведены, он осознанно шёл в объятья смерти. Сынмин через силу выглянул в окно. Огромная лужа крови. Мёртвое тело. Куча людей. Ким не смог долго на это смотреть, его отдернуло обратно. Минхо не понял, что произошло. Упал, встал и пошёл обратно в каком-то помутнении. Как ни в чём не бывало. Правда, перед глазами всё немного плыло. Минхо сначала не обратил внимание на то, что он прозрачный, а идти как-то слишком легко. Это он заметил только тогда, когда пытался зайти в квартиру. На ночь дверь он не запирал, поэтому решил потянуть за ручку. Было очень неожиданно, когда Минхо не удержал равновесие, провалился сквозь дверь и увидел Сынмина в шоковом состоянии. У призраков была одна особенность. Они нормально могли прикасаться только друг к другу, нежели к другим вещам или поверхностям. — Сынмин! — босыми ногами Минхо бежал по воздуху к призраку Кима. — Мой Минни-Сынмин-и! — Ли тут же вцепился в Сынмина, широко улыбаясь. Теперь он хотел плакать от счастья. — Я так скучал! Я знал, что мы встретимся! — М-минхо… — Сынмин был впервые рад чей-то смерти. — Прости, я совсем не помню тебя, — даже если это так, то Сынмин знал, что Минхо — самый родной для него человек. — Ничего, — радость в голосе слегка угасла, но он продолжал улыбаться. — Теперь мы вместе… Это самое главное. Я всё тебе расскажу! — через слёзы Минхо усмехнулся и расцеловал лицо Сынмина. Как же та добрая бабуля была рада, видя Сынмина таким счастливым в объятьях Минхо, пока те смотрели на закат: — Минхо, а как я умер? — шептал Сынмин, лежа на плече Минхо. — Ты выпал из окна. Я уверен, что тебя кто-то столкнул, ты не мог упасть сам так просто… Я пытался разобраться, но ничего. Полиция списала всё на несчастный случай из-за твоей неосторожности и закрыла дело. — Понятно… — после этого Сынмин понял, почему он мог вылетать из дома на небольшое расстояние. Минхо откуда-то знал, что если повторит судьбу Сынмина, то они обязательно встретятся. А ведь не прогадал, как и его нарастающее с каждым днём отчаяние. Они будут счастливы вечно. Вместе.