Cute Boys

Феликс был обычным. Обычным худощавым парнем с веснушками и осветлёнными волосами. Оценки были средними, Ли никогда не стремился к наилучшим результатам. Феликса ничего не отличало от таких же тридцати человек в его классе. Кроме одного. Инсулиновая помпа, прячущееся под мешковатой жёлтой толстовкой. Да, диабет первого типа. Ёнбок никогда не размышлял о том, какой он бедный, какой он «не такой» и какой же ужас, что он не может есть сладости в неограниченных порциях. Он спокойно относился к своей строгой диете, которая включала в себя минимальное количество углеводов и мизерное количество сахара в рационе, ведь никаких соблазнов у него и не было: дома сладкого никогда нет, друзей, которые любят покупать всякие конфеты и шоколадки, тоже нет. Феликс был уверен, что даже если бы и мог есть сладости сколько он хочет, то всё равно бы ими не злоупотреблял. Пока в его жизни не появился Хан Джисон — заядлый сладкоежка и его единственный сладкий соблазн. Всё началось в начале учебного года. Учительница представила на весь класс новенького, что недавно переехал в их район. Парень жевал жвачку, пока стоял у доски, а когда классная руководительница сказала сесть к Феликсу, ведь рядом с ним единственное свободное место, он надул большой розовый пузырь. В этот же момент он получил своё первое замечание от нового учителя, которое будет слышать постоянно — «Выплюнь жвачку». — Хей, будешь? — наплевав на замечание, Джисон достал повидавшую жизнь упаковку от жвачки из кармана брюк и закинул себе в рот сразу три пластинки, а после и предложил новому однокласснику. — Нет, — не посмотрев на собеседника, буркнул Ли. Пусть и сахара в жвачке нет, Феликс всё равно ничего брать из рук Джисона не хочет. — Ну, ладно, — пожал плечами Хан и надул новый розовый пузырь. Большой такой. Ёнбок учуял приятный запах клубники. — Я Джисон, — протянул руку новенький, кладя жвачку за пухлую щёку. Руку протянул с таким энтузиазмом, будто не видит, что Феликс разговаривать не хочет. — Я знаю, — снова буркнул Феликс, смотря на доску. Но через пару секунд стало как-то неловко, что рука Джисона висит в воздухе в ожидании руки Феликса. — Феликс, — всё же пожал руку блондин и наконец посмотрел в глаза нового знакомого. Вот кто же знал, что после этого Джисон от Феликса просто не отлипнет. Знакомиться с остальным классом Хан не собирался, что удивляло Ёнбока. Вопрос в голове: «Почему я?» задавался разными интонациями. То: «А-а! Да почему я?!» — когда Хан казался слишком назойливым. Или: «Оу, да почему я?» — когда Джисон казался слишком… милым. Да, пусть щекастого и можно было сравнить с той же клейкой жвачкой, Феликс никогда не будет отрицать тот факт, что Джисон милый. Милый, когда надувает очередной жвачный пузырь. Милый, когда пачкается своим любимым молочным шоколадом с орехами. Милый, когда чавкает липким мармеладом. Джисон просто милый. Феликсу казалось, что сахар в его крови повышается лишь при взгляде на Джисона. Шло время. Внимание Джисона Феликсу с каждым днём нравилось всё больше. Но он старался не показывать этого. А тем более осознавать. Школа — всегда плохо, так было заложено в его голове с начальной школы. И иногда Ёнбок затруднялся ответить самому себе, почему вдруг в школу стало ходить так легко. Откуда вдруг желание? Шумный коридор. Феликс читал конспект по химии, ведь делать особо-то и нечего, а рядом уже пригрелся Джисон — тот, кто и вызывал желание ходить в школу. — Будешь? — вновь спрашивает Хан, держа в руке упаковку с кислыми мармеладными червячками. — Не буду, — как всегда отвечает Ёнбок. Неужели Джисону не надоело предлагать одно и то же каждый раз, зная ответ? Феликс всегда думал, что Хан просто вежливый и не может не предложить в сотый раз приторную карамельку или того же червячка. Но почему-то Ёнбок никогда не задумывался о том, что Джисон хочет сделать ему приятно таким вот детским способом. — Не любишь? — наивно спросил Джисон и поджал губы. — Можно и так сказать. Феликс не то чтобы скрывал свою болезнь и приборы, воткнутые в его живот. Просто… рассказывать об этом каждому встречному не было необходимости. Но мысли о том, что Джисон не просто встречный, тоже не давали покоя. — Ты специально не любишь всё, что я предлагаю? — похоже на наезд. Но тем не менее Джисон спрашивал невинно. — Нет, дело в другом, — через силу сказал Феликс. Ну не привык он делиться таким. — И в чём же? И Феликс молчит. Молчит пару убийственно долгих секунд, стараясь сохранить спокойствие и холод. Он сам не мог понять, почему. Он не считал свою болезнь диковинкой, которую можно не принять. А ещё он не считал Джисона человеком, к которую он должен холодно относиться. — Понятно, — не дождавшись ответа, Джисон встал и быстрым шагом ушёл. — Джисон, подожди! — откинув тетрадь, Ли ринулся за щекастым. Бежать долго не пришлось. Хотя… это было трудно назвать бегом, но не суть. Феликс остановил сладкоежку, схватив за плечо, и развернул к себе. — Я ценю твою щедрость, правда. Прости, — опустил взгляд Феликс. Он впервые в жизни извиняется за свой диагноз. Точнее, за себя. «Надо было сказать с самого начала» — мысленно бил себя по лбу Ли. — Тогда почему не хочешь принять её? — У меня сахарный диабет, — еле проговорил Ёнбок. Оглянулся, никого ли нет, и приподнял толстовку. Джисон увидел закреплённую на поясе помпу, длинный катетер и пластиковую канюлю, воткнутую в плоский живот. Его изумление нужно было видеть. — Чувак… — Хан вызволил из рук младшего ткань кофты и опустил её обратно. А после обнял, стараясь не прижиматься к животу Ли. — Почему ты раньше не сказал? — Не знаю, — почему-то Феликс хотел заплакать. Слёзы уже подступали к карим глазам. Ему было жутко стыдно. — Я же больше месяца соблазнял тебя на сладкое. Тебе же хотелось, да? — Думаю, я равнодушен к сладостям, наверное. Ты сильно драматизируешь. Я же не такой сладкоежка, как некоторые, — усмехнулся Феликс. Он чувствовал, как они с Джисоном резко стали ближе. Причём намного. Будто признание разрушило ледяную стену, которую построил сам Феликс. Неожиданный звонок прервал «душераздирающую» беседу. Парни отлипли друг от друга. Джисон схватил Ли за руку и они побежали в сторону кабинета.

***

С того момента прошло две недели. Феликс даже скучал по предложениям Джисона попробовать новый вкус его любимых конфет. Школьный день закончился. Все стали расходиться по домам. Но не Хан. Домой ему совершенно не хотелось, ведь впереди выходные и он не увидит Феликса целых два дня. Ему казалось, что они не настолько близки, чтобы позвать его погулять или типа того. Уроки закончились два часа назад. Ёнбок досиживал последние минуты на факультативе по математике, на который его заставляет ходить мама каждую пятницу. Когда учительница устало выдохнула: «Можете идти. До понедельника», Феликс пулей вылетел из кабинета. Наконец-то свобода. В мыслях было только одно: поскорей бы прибежать домой и отдохнуть. Но Джисон, сидящий недалеко от кабинета математики, в этом ему помешал. — Джисон? Ты почему домой не ушёл? — окликнул Ли старшего, подойдя к нему. — А… Ну… Я тебя ждал, — Джисон выглядел как Хатико. Феликс посмотрел на него с неким удивлением. Ждал? Два часа? — И зачем? — не понимал Ёнбок. — Честно? Сам не знаю, — Хан чувствовал себя максимально глупо. Коконы в низу живота раскрылись и выпустили множество бабочек, как только до ушей Джисона дошли звуковые волны от низкого голоса Феликса. Он хотел слушать этот голос часами. Своим смешком Хан пытался показать, что вот такой вот он страненький. Повисла неловкая тишина. — Прогуляться не хочешь? — неуверенно выдал Джисон. — Оу, конечно, — тепло улыбнулся Феликс. Как бы не хотелось домой, Ли был не в праве отказать. Теперь он не откажет этой милой мордашке никогда. Милая мордашка улыбнулась, явно оживилась и встала с диванчика. На улице начало знатно холодать. Прошла уже добрая половина осени. Холодный ветер предвещал морозные и противные последние деньки октября и такое же начало ноября. В этом году слишком рано похолодало. Парни это заметили и наконец нашли тему для разговора. Джисон рассказывал, как хочет поскорее снежный декабрь, жуя очередную шоколадку. Хочет просто лечь в сугроб и смотреть на чёрное небо в ожидании чего-то. Правда, одному как-то скучно. Хан предложил лечь в первый же декабрьский сугроб. Феликс и на это согласился, посмеиваясь. Шли они довольно долго. Джисон жил в двух кварталах от Феликса в разноцветной новостройкей, что достаточно далеко от школы. Найдя одинокую лавочку рядом с домом, Феликс пригласил сесть, ведь за длинный путь успел устать. Они продолжали разговор. Их носы и щёки успели покраснеть от минусовой температуры воздуха. Ёнбок потирал ладошки, смотря на милые розовые щёчки собеседника. Они стали похожи на спелые персики. Приведя эту ассоциацию в голове, к Феликсу закрались мысли, что ему так и хочется откусить кусочек. Да, довольно странно. Но как можно устоять, когда Хан ещё и надувает их так опять же мило? После взгляд бросился на запачканный рот. Губы были немного измазаны шоколадом. «Опять испачкался» — подумал Феликс, широко улыбаясь и не собираясь говорить об этом Джисону. — Слушай, а с тобой же ничего не будет, если ты съешь буквально крошку шоколада? — проглотив сладость, спросил Джисон. — Крошку? От крошки ничего. Не умру же. — А ты бы хотел? Ну, эту крошку… попробовать. — Ну… наверное? Не думай, что я никогда не ел шоколад- Джисон не дал договорить. Феликс почувствовал сладость губ Хана на своих. Неумелый поцелуй скрашивали нотки шоколада. Ёнбок был готов засмеяться в поцелуй от напора Джисона, так он выглядел ещё милее. И ещё смешнее. Феликс не знал, что ему толком чувствовать. Они знакомы от силы два месяца, как ему реагировать? Но Ли точно понимал, что не оттолкнет его. — Бля, Феликс, прости-прости-прости, — тараторил Джисон, как только отстранился и тут же закрыл лицо руками. — Всё в порядке, — всё же засмеялся Феликс. Он смеялся по-доброму, лаская уши Джисона, пока рука нежно поглаживала его плечо. — Я не должен был… — Хан чувствовал, как его и не без того красные щёки заливаются алой краской и горят всё больше и больше. Казалось бы, куда больше? Спустя пару секунд он убрал руки от лица. — Тебе… понравилось? — Что? Шоколад? Или поцелуй? — спросив, Ли слегка наклонил голову вправо. Феликс стал похож на ничего непонимающего щенка. От этого всё лицо Джисона приобрело свекольный оттенок. Ёнбок вновь рассмеялся. — Да хоть что-то… — обречённо выдохнул Хан. Хоть и Феликс улыбался, Джисон всё равно чувствовал какой-то провал. — Хоть я, — это вышло само собой, щекастый совсем не хотел этого говорить сейчас. Он тут же заткнулся. — Хоть ты? — переспросил Ли и задумался. Оглядел всего Джисона. Задумался о том, что никого никогда не считал настолько милым, как Хан Джисона. Феликс никогда не испытывал ничего такого… тёплого? Тёплого и мягкого по отношению к любому человеку, кроме Джисона. Может, он ему нравится? Феликс не понимал. — Ну, да. Феликс не знал, во что выльется этот ответ: отношения, крепкая дружба или что-то ещё. Но он точно знал, что с Хан Джисоном испытывает что-то вроде счастья. Или это счастьем и было. Пока ещё отдалённое, размытое, непонятное, но всё же счастье. — Да? — будто не расслышав, спросил Джисон. Феликс кивнув, продолжая улыбаться. — В таком случае… Ну, ты мне тоже как бы. И вновь неловкость. Теперь весь красный был ещё и Феликс. Странно себя чувствовали оба. Стало темнеть. Парни больше не сказали ни слова. Феликс положил голову на плечо Джисона и стал наблюдать за красивым закатом. Солнце быстро пропадало из виду, окрашивая небо в апельсиново-оранжевые оттенки. Голова Хана не удержалась и улеглась в мягкие светлые волосы, как было в мечтах уже давно. Глаза щекастого закрылись. Худые короткие и холодные пальчики Феликса переплелись с мягкими и тёплыми пальцами Джисона. Оба улыбались, продолжая мёрзнуть. Феликс прижался сильнее, чтобы согреться. Это приятное чувство в груди пока сложно назвать любовью. Но точно можно было назвать его зарождением.