Cute Boys

День встречи выпускников. М-да, Джисон совсем не рад. Видеть своих бывших одноклассников спустя пять лет вообще не хотелось. Слушать то, какими крутыми стали ненавистные ему люди, смотреть на то, какие они счастливые… Вот нахуй ему это надо? В субботний вечер Джисон был бы не прочь элементарно посидеть дома. Выпить чай, досмотреть уже наконец тот самый сериал, который он всё не может продолжить смотреть уже как полгода. Да просто поспать, чего уж тут. Желание слиться в последний момент чесало руки, просто разрывало, вцепилось острыми когтями и утягивало обратно в сторону тёплой кровати, когда Хан обувался. Но интерес всё же пробивал. Люди, которые окружали его столько лет, больше не сопливые озабоченные подростки. Теперь они взрослые. Да, Джисону пиздец как интересно посмотреть на них. Надо идти. Поборов огромное желание плюхнуться на кровать и спрятаться от всего мира, укрывшись мягким одеялом, Джисон вышел из квартиры. Вот теперь другой повод для беспокойства — что говорить. Говорить правду, что он просто администратор в маленьком ресторанчике, или соврать? Или вообще молчать? Да уж, лучше бы Хан остался дома. Меньше проблем и потраченных нервов из-за мелочей. Как Джисон и думал — молчание, молчание и ещё раз молчание. «Молчание — золото», — говорят. Ну… Неловко молчать и попивать какой-то неизвестный коктейль ох как по-золотому. Джисон никогда не пользовался авторитетом в классе. Он был крайне удивлён, что его вообще позвали. Нет, он не был той самой клишированной «серой мышкой». Просто так получилось. Одноклассники всё такие же: шумные, весёлые, тупые. И чего Джисон ожидал… Глупое любопытство. Часы тикают, люди расходятся. Большой стол уже не такой буйный. Много пустых бутылок и грязной посуды уже прямым текстом говорили уходить. Но что-то держало Джисона до последнего. Точнее, кое-кто. Человек, на которого Хан смотрел такими же влюблёнными глазами, как несколько лет назад. Сердце ёкнуло, как у подростка, как только он посмотрел. Всё такой же весёлый и заботливый. Почему заботливый? Ну, он прямо сейчас вызвал такси напившемуся бывшему старосте, что переборщил с алкоголем до трясущихся рук. Эти пухлые губы улыбаются как прежде, а глаза так же сверкают. Джисон сейчас сделает в нём дырку своим взглядом. Почему. Почему ему до сих пор не всё равно на его первую школьную любовь? Хан всегда думал, что это пройдёт, ведь это просто детские глупости. А вот нет. Детские чувства проснулись неожиданно, как и какая-то наивность. Нужно уходить. Но Джисон не может. Не может не смотреть и не улыбаться, видя это довольное лицо. Руки слегка затряслись. Он… он подсел. Бабочки тут же проели низ живота. С чего-то смеётся. Смеётся громко и обнимает Джисона за плечи, будто они были друзьями. Да не были они друзьями. Хорошими знакомыми? Да. Но не близкими. — Джисон! Мой любимый отличник! — опять смеётся своим заразительным и звонким смехом. «Мой любимый отличник»? Что-то новенькое. — Я только сейчас тебя заметил! Джисон сейчас реально умрёт. Вызовите скорую, пожалуйста. — И тебе привет, Хёнджин, — со странными нотками в голосе выдал Хан. Ему нужно что-то покрепче. Хван Хёнджин реально не поменялся. И Джисон понял, что его чувства только окрепли. Только не это. По окончании школы Хан хотел напрочь забыть его. А теперь он сидит рядом, такой пьяный и смешной. Джисон мог его рассмотреть поближе — мечта детства, так сказать. Он, видно, подкачался. Хан запомнил его совсем дрыщём. Мысли о том, что у него под одеждой, убивали. Как и в школьные года. Да чёрт, Джисон себя сейчас ощущал лет на четырнадцать. Самый мерзкий период в его жизни. Хёнджин продолжает налегать на оставшийся алкоголь. Скоро ему самому нужно будет вызвать такси. Если что, Джисон ему вызовет, никто другой не нужен! Но, похоже, и Хану нужно будет такси, ведь Хван ему хорошо так подливает. Через какое-то время парни разговаривали уже налегке. Разговоры были вполне адекватными, на удивление. — Как ты постоянно ходил в школу и так хорошо учился? — спросил Хёнджин. — До сих пор не понимаю, как ты почти не болел. Так нравилось в школу ходить? — У меня просто была… мотивация. — Мотивация? И какая же? — Особенная, я её очень любил, — Джисон слегка улыбнулся, в его голосе была слышна горечь тех школьных времён. — И… сейчас люблю. К сожалению, на работе этой мотивации нет. Еле хожу туда, — усмехнулся Хан. — Так что за мотивация? Какая-нибудь одноклассница наша? — Оу… Ну, как тебе сказать, — Джисон уже не боялся и не стыдился своих чувств, что решили зачем-то вдруг проявиться сейчас. Он облизнул губы и вновь посмотрел на Хёнджина. — Моей мотивацией был ты. И Хёнджин в ступоре молчит. Джисону это совсем не нравится, он тут же добавляет: — Но сейчас всё в порядке. Всё в прошлом. «Идиот, ты только что сказал, что и сейчас любишь эту ебучую мотивацию» — мысленно ударил себя по лбу Джисон. — Сам сказал, что и сейчас любишь. «Ой, ну да блять!» — теперь Хан правда ударил себя по лбу, задев очки. — Знаешь… — язык Хёнджина немного заплетается. — Ты ведь нравился мне. Я не прям обожал тебя, но симпатия была. Смешно, да? — Да… Хан сейчас заплачет. Столько лет молчания и неуверенности просто коту под хвост. Он мог признаться ещё тогда. «Молчание — золото», — говорят. А это золото стоит того? Хёнджину сейчас было тоже не особо смешно. Он чувствовал примерно то же самое. Ведь Хван тоже мог признаться. Может, попытать счастье спустя года? Или глупо? — Может… Поедем отсюда? — предложил Хёнджин. — Куда?… — Куда захочешь. — Я не против. Предлагаю сразу ко мне, — стеснительный Джисон резко куда-то пропал. Нужно действовать. Либо сейчас, либо никогда. — Отличная идея.