Хэллоуинский контракт

      Сочинить идиотский план гораздо проще, чем привести его в исполнение. Сочинять можно и сидя в шкафу, и в фургоне, и у себя дома — за десятки миль от тёмных коридоров, сырых подвалов и холодных гаражей. Стоят ли туфли от Джимми Чу того, чтобы умереть? Тина бы однозначно ответила «да», но Гэвин так уверен не был.       Сам он особых пристрастий не имел, на несбыточную мечту не копил, а просто транжирил деньги направо и налево, пока они не заканчивались. Назначал сиюминутным желаниям высший приоритет, ведь для небуддистов жизнь всего одна. Значит, надо прожить её ярко. С огоньком.       Поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж, Гэвин размышлял над тем, что какую-то особенную мечту придумать всё-таки стоит. Хотя бы ради мотивации. Чтобы глаза горели, как у Тины рядом с витриной магазина.       Нужная дверь выплыла из темноты слишком быстро. Идти, в общем-то, недалеко, но Гэвин надеялся, что успеет морально подготовиться.       Не успел.       Рука замерла над дверной ручкой. Пара секунд — на то, чтобы прислушаться к звукам. Пара секунд — на то, чтобы выдохнуть, успокаивая сердцебиение. Пара секунд — чтобы передумать?       Нет, это уже лишнее.       Щелчок ручки, лёгкий скрип петель — и Гэвин оказался внутри.       В нос сразу ударил запах гари: луч фонарика осветил оплавившийся кусок металла на полу, который совсем недавно был распятием. Где-то здесь должны быть и следы пожара, устроенного призраком.       Вот заказчица-то обрадуется.       — Я пришёл, — с порога заявил Гэвин.       Изо рта вырвалось облачко пара: в комнате чувствовался неправильный, замогильный холод. Видимо, Хэнк открывал окно, чтобы проветрить. Могла ли температура так понизиться от воздуха с промозглой осенней улицы?       — Привет, — донеслось со стороны кровати.       По спине мелкими паучками поползли мурашки. Захотелось развернуться и уйти, а ещё лучше — убежать сверкая пятками, но Гэвин мужественно подавил порыв и спросил:       — Я включу свет?       — Верхний очень яркий. Слепит. Давай так?       На тумбочке сам собой загорелся ночник в форме собачки. Как мило.       — Любишь собак? — поинтересовался Гэвин, замирая в центре комнаты и не решаясь подойти к источнику звука.       — Люблю. А ты?       — Ну… пожалуй, да. У моего напарника есть сенбернар. Забавный, хоть и слюнявый.       — Здорово, — в голосе сквозила улыбка. — Я бы хотел посмотреть на него.       — А я бы хотел посмотреть на тебя. Помнишь наш уговор?       — Да.       На краткий миг ночник погас, но потом загорелся снова.       В том месте, где секунду назад никого не было, материализовался знакомый темноволосый парень. Он сидел на кровати, сложив руки на коленях, и смотрел прямо на Гэвина.       Красивые губы тронула робкая улыбка.       Гэвин сглотнул. Убрал фонарик, обтёр потные ладони о джинсы, а затем взял в руки фотоаппарат и прохрипел севшим от волнения голосом:       — Встанешь?       Призрачный силуэт мигнул — и вот Коннор уже на ногах. Высокий. Где-то на полголовы выше.       Как только он двинулся к Гэвину, детектор ЭМП в кармане пронзительно завопил. Ну ещё бы. Слишком близкий контакт.       — Что это? — Коннор поморщился и отступил на шаг. — Можешь это выключить?       — Д-да, конечно…       Гэвин вынул детектор и неверяще уставился на него: голубая, зелёная, жёлтая, оранжевая, красная — все пять лампочек сияли рождественской гирляндой.       Пятый уровень.       Невозможно!       — Ты Мимик? — ляпнул Гэвин прежде, чем успел прикусить язык. А вдруг призрака оскорбит такой прямой вопрос?       Оскорблять и нервировать призраков крайне не рекомендовалось во всех интернет-статьях, брошюрах и руководствах для охотников. Почему? Потому что, как правило, у нечисти нет чувства юмора. Стендап начинающего комика в компании призрака чреват неприятными последствиями, вроде оторванных конечностей, проломленного черепа и размазанных по полу кишок.       Гэвину все его части тела были очень дороги, и расставаться с ними он не желал.       Коннор, к счастью, не выглядел обиженным, когда насмешливо уточнил:       — Я разве похож на сундук?       — Нет. А кто ты тогда?       Жизненное кредо Гэвина Рида: если уж вытворяешь фигню, то вытворяй до конца.       И желательно с максимально невозмутимым лицом.       — Коннор Стерн, — ровно произнёс Коннор, глядя на охотника как на умственно отсталого. — Ты выключишь эту штуку или нет?       Не в силах выдавить разумный ответ, Гэвин без лишних слов вырубил детектор.       Тишина показалась оглушительной.       Ну конечно. Глупо надеяться, что призрак сам про себя всё расскажет. Но пятый уровень… Радиоприёмник, ультрафиолет, минусовая температура — вот улики, характеризующие Мимика. Этот тип обладал способностью копировать повадки других, вроде степени агрессии, скорости передвижения, особенностей — например, изобразить крик Банши, — но предоставлять не соответствующие ему улики точно не умел.       И в какой улике они ошиблись?       И кто же явил себя Гэвину?       Голова пошла кругом от попытки вспомнить всех подходящих кандидатов. Наверное, имеет смысл начать с самого начала?       — Т-тебе нравится эта комната?       — Ага, — Коннор обвёл её взглядом и скромно улыбнулся. — В ней прошло моё детство. Много приятных воспоминаний.       Значит, они проебались с комнатой, когда ушли в коридор, а в первый раз выбрали верно. Но… Как же отпечатки? А минусовая? Это же не какой-нибудь Джинн? Гэвин встречал такого раньше и знал его повадки. Нет, этот парень на Джинна не смахивал.       По правде говоря, Коннор смахивал на обычного человека.       А чему удивляться? Когда-то он человеком и был…       — О чём задумался? Гэвин?       Гэвин вздрогнул и с паническим ужасом отметил, что его имя в устах призрака звучит приятно. Эта мысль совершенно сбила с толку своей внезапностью, и Гэвин промямлил:       — Да я это… Ну…       — Кажется, ты собирался меня сфотографировать? — Коннор улыбался мягко и совсем не озлобленно.       — Угу. Собирался… Давай.       Гэвин убрал затихший детектор ЭМП и ненадолго отложил свои размышления. Будет время всё обмозговать в фургоне, а сейчас действительно нужно сделать то, за чем пришёл.       — Мне как-то позировать или?.. — Коннор неопределённо повёл плечом.       — Просто стой.       Коннор кивнул, выпрямился по струнке и сцепил руки в замок перед собой. Какая подозрительная сговорчивость.       Гэвин подкрутил настройки, регулируя фокус и светочувствительность для съёмки в полумраке. Внимание привлёк тусклый блеск на полу позади Коннора: закопчённые осколки стекла от разбитых фоторамок.       — Ты… рассердился, когда я взял твоё фото с собой? — осторожно предположил Гэвин, изучая призрака сквозь объектив.       Тот равнодушно пожал плечами.       — Нет. Зачем оно мне теперь? Знаешь, ты взял моё любимое: то, которое сделала мама. Мне тогда было…       — …шестнадцать, — Гэвин опустил фотоаппарат. — Я видел дату на обороте. Твоя мама, наверное, скучает по тебе?       — Она мертва, — по лицу Коннора пробежала тень, и он вздохнул. — Давно.       — Шёлковый платок в шкафу, внизу, — вспомнил Гэвин. — Он принадлежал твоей маме?       — Нет, — сухо ответил Коннор, сверкнув глазами, и Гэвин как-то интуитивно понял, что развивать эту тему себе дороже.       — Вы с мамой встретились?       — Где? Здесь? — вскинул брови Коннор. — Её здесь нет. Я застрял между миром живых и мёртвых, а она… Думаю, она сразу ушла дальше. Надеюсь, они с папой снова вместе.       — А ты? Как давно ты умер?       — В прошлом году, осенью. В ноябре. Кажется, одиннадцатого? Но я не сам умер. Меня убили.       — Кто?       — Долгая история. Я расскажу, если найдётся время и желание слушать. Но сперва фото? Тебе ведь… заплатят.       — Да… Да, фото, — Гэвин снова поднял фотоаппарат.       Собственно, а зачем выяснять детали? Какая разница, что с ним произошло? Если обстоятельства гибели не заинтересовали полицию, то охотников они тем более не касаются. Многие призраки жутко стонали, будто от боли, и умоляли о помощи — но чем им поможешь? Конечно, Гэвину ранее не приходилось общаться с таким «свежим» экземпляром, ещё не утратившим разума, поэтому от привычной деятельности впервые повеяло чем-то гадким и… неэтичным? Как раскопать могилу ради того, чтобы забрать с трупа захороненные вместе с ним драгоценности. Или хладнокровно снимать на камеру чью-то предсмертную агонию. Нет, Гэвин такими аморальными вещами ни за какие деньги заниматься бы не стал.       Когда призраки на вид не отличались от монстров, с ними было как-то проще. Продать косточки злобной твари? Не вопрос! Они ей не пригодятся. Сфотографировать мерзкую рожу? Да пожалуйста! Пугайтесь на здоровье и не ищите приключений в старых заброшенных зданиях: доверьте дело профессионалам. Предупреждать несмышлёных подростков об опасности даже казалось благим делом.       Но сейчас…       Сквозь объектив Гэвин смотрел на совсем юное, прекрасное лицо и чувствовал себя последней сволочью от того, чем он зарабатывает на хлеб.       — Гэвин? Что-то не так?       — Всё так, просто… — Гэвин прокашлялся, силясь отогнать неуместные мысли. — Ты выглядишь слишком добрым. Никто не поверит, что я сфотографировал призрака, а не случайного парня с улицы. Сделаешь мордашку позлее? Как будто хочешь меня убить?       — Но я не хочу тебя убивать, — возразил Коннор, хмурясь.       — Неужели? — скрыть ехидство и обиду в голосе не удалось бы при всём старании. — Ты душил меня!       — Душил?       — Душил! — с напором повторил Гэвин.       — Я не… не помню? — с сомнением произнёс Коннор, отводя взгляд. — Знаешь, Гэвин, на этой стороне всё иначе. Многое из прошлой жизни забывается. С каждым днём я всё хуже себя контролирую. Ярость… сложно сдерживать. И рассудок сохранить сложно.       — Позвать медиума? — хмыкнул Гэвин. — Вышвырнет тебя из этого дома — и не придётся сдерживаться.       — Я и сам хочу уйти, — печально улыбнулся Коннор, — но не могу. Вероятно, медиум и вправду поможет… если ты откажешься.       — Хм. Погоди, а за что ты извинялся, если типа «ничего не помнишь»?       — За тыкву в подвале, — ответил Коннор без запинки. Так, как говорят правду. — Я включил её и разлил краску, чтобы ты заметил. Сегодня же Хэллоуин. Мне показалось, выйдет забавно…       — Ага. Забавно, — нервно усмехнулся Гэвин. — Обосраться можно.       — Та штука у тебя в руках… Дым заставил меня покинуть подвал. Что это было?       — Благовоние. Белый шалфей.       — О. Не знал, что такое существует. Вижу, он и сейчас у тебя, — Коннор кивнул на кончик метёлки, торчащий из кармана. — Боишься?       — Нет, — выпалил Гэвин, стыдливо заталкивая благовоние поглубже.       Как будто на свидание с пистолетом пришёл, ей-богу.       Стоп. На свидание?       И откуда такие ассоциации в голове берутся?       — Ладно, — вздохнул Гэвин. — Раз убивать ты меня не хочешь — я этому рад, серьёзно, — тогда… улыбнись что ли? Скажи «сы-ы-ыр».       — Сы-ы-ыр.       Коннор улыбнулся так искренне, тепло и красиво — аж дыхание перехватило. У кого только рука поднялась на этого ангела? Да тут ради него пойдёшь на преступление, а никак не убьёшь его самого…       Палец плавно нажал на кнопку, чтобы запечатлеть момент. Яркая вспышка на мгновение озарила всё вокруг, и Коннор вдруг зашипел, как от ожога, а потом отшатнулся, теряя плотность. Но не исчез, как сделал бы Фантом.       — Ой, э-э, извини, — Гэвин трусливо попятился к двери, — я случайно…       — Ничего, — перестав мерцать, Коннор неуютно поёжился и тихо спросил: — Хорошо получилось?       — Что? А… С-сейчас гляну, — от испуга пальцы не слушались и проскальзывали мимо кнопок.       Коннор подошёл ближе, словно хотел посмотреть сам.       Гэвин совсем перестал дышать, когда тот приблизился вплотную и устроился сбоку, невесомо касаясь плечом.       — Кажется, я моргнул, — прошелестел Коннор, наклоняясь чуть ниже, и холодок от его дыхания лизнул оголённый участок шеи.       Так близко. Почти щека к щеке.       Палец судорожно дёрнулся, нажимая на кнопку, и на экранчике фотоаппарата возник ярко-белый квадрат: безнадёжно засвеченный снимок.       — Ну во-от, — расстроенно протянул Коннор. — А мне так хотелось увидеть себя… Я ведь не знаю, как теперь выгляжу. Зеркала меня больше не отражают.       — Заебись ты выглядишь, — еле слышно пробормотал Гэвин. — Примерно как фотомодель.       — Правда?       Гэвин не понял, удивление это или сарказм, и резко повернулся, чтобы разобраться… но едва не впечатался губами в его губы.       Фатального столкновения не произошло: Коннор вовремя отодвинулся.       Или не вовремя.       — Ещё раз? — беззаботно предложил он, снова вставая перед камерой. — Только без вспышки, пожалуйста.       Гэвин согласно кивнул. Судя по всему, рядом с призраком его рассудок упал в ноль. А то и в минус ушёл. Жаль, успокоительное осталось в фургоне, и вернуть вменяемость удастся не раньше, чем он туда доберётся.       Щелчок — и кадр с улыбчивым Коннором, загадочно стреляющим глазами из-под длинных ресниц, отправился в недра карты памяти.       А ведь кто-то с готовностью выкупит это, чтобы пялиться на потустороннего красавчика долгими зимними вечерами…       От одной мысли, что снимок попадёт в чужие руки, Гэвина охватил удушающий приступ иррациональной ревности.       «Сделать работу и свалить», — напомнил он себе. — «Это всего лишь призрак. Дружелюбный, любящий собак и чертовски фотогеничный…»       — Давай ещё вот так, как ты просил: позлее.       Коннор сдвинул брови к переносице и смешно надулся — ну точно пацан, у которого отобрали ведёрко с конфетами, честно добытыми за хэллоуинский вечер!       Проглотив смешок, Гэвин запечатлел и это тоже. Пусть будет.       Для себя.       — А вспомни что-нибудь грустное? Можешь?       — Попробую, — Коннор вздохнул. — Я стараюсь не думать о плохом, но…       Его плечи опустились, улыбка померкла, а взгляд стал до того пронзительно печальным, что у Гэвина защемило в груди. Щёлк — а вот это сгодится для отчёта: скорбные лица встречались у призраков так же часто, как и агрессивные оскалы.       — О чём ты подумал? — не сдержал любопытства Гэвин. — О смерти?       И тут же отвесил себе воображаемый подзатыльник: за один разговор умудрился нарушить все мыслимые и немыслимые табу! Несколько раз упомянул смерть! Если Хэнк узнает, то на следующий контракт Гэвин поедет один: ни одна команда такого непрофессионального поведения не одобрит.       — Есть кое-что и похуже смерти, Гэвин. Я подумал о том, что ты скоро уйдёшь, — тихо произнёс Коннор, отворачиваясь. — А я останусь здесь… на месяцы? Годы? Навсегда?       Совершенно утратив интерес к фотосессии, он снова вернулся в свой угол и присел на краешек матраса. Гэвина пробрал ужас от мысли, что в этой самой комнате, сидя на этой самой кровати, Коннор действительно проведёт как минимум десятки лет в одиночестве и тоске, медленно сходя с ума. Такой судьбы и врагу не пожелаешь.       — Чем я могу помочь тебе?       Коннор оторвался от созерцания собственных рук, и в его глазах вспыхнула искра надежды.       — Ритуал очищения души.       — Что?       — Посмотри под кроватью. Половица сдвигается.       Гэвин подошёл ближе, опустился на колени, включил фонарик и полез под кровать, надеясь, что призрак не воспользуется ситуацией и не прикончит его в такой нелепой позе — задницей кверху.       — Чуть левее, — командовал Коннор из-за плеча. — Потрогай рукой, ты сам почувствуешь. Да-да, вот здесь…       Пальцы действительно нащупали скол, который легко подцепился ногтем. Доска отошла в сторону, позволяя обыскать тайник, и Гэвин вытащил из ниши картонную коробку. Когда он уселся на пол, привалившись спиной к кровати, и сдул пыль с найденного клада, его безо всякой причины одолели сомнения — а заглядывать ли внутрь? Плохое предчувствие настаивало, что нет.       — Открывай, — подбодрил Коннор.       Бархатный голос притупил неясную тревогу, и Гэвин уверенно сдвинул крышку. В коробке лежал сложенный пополам листок с неровным краем, явно вырванный из книги.       — Разверни.       Листок оказался исписан мелким витиеватым почерком. Инструкция в тринадцать пунктов завершалась аккуратным рисунком: алая пентаграмма со свечой в каждой из вершин, вписанная в круг с непонятными символами.       — Это ещё что такое? — хрипло поинтересовался Гэвин.       — Читай, — Коннор нетерпеливо заёрзал, подвигаясь ближе, навис у него над плечом и прочёл сам: — «Ритуал очищения души позволяет очистить душу от скверны для её дальнейшего освобождения и перерождения. Рекомендуется проводить в дни, когда миры живых и мёртвых соприкасаются, например, в День Всех Святых». Это про Хэллоуин, понимаешь?       Гэвин пробежался по тексту и озвучил самую интригующую строчку:       — «Начертать пятиконечную звезду исключительно человеческой кровью…»       Рука, сжимающая коробку, дрогнула, и внутри что-то угрожающе звякнуло. Гэвин догадался о содержимом раньше, чем опустил глаза: на дне сверкало серебристое лезвие ритуального ножа с изящной гравировкой.       — Твою ж… Я тебе в качестве жертвы нужен?!       — Нет-нет, ты не так понял! — активно запротестовал Коннор. — Читай дальше: «…кровью, отданной добровольно. Не возбраняется добавление оной в краску строго алого цвета для устойчивости пентаграммы от воспрепятствования злым силам. После завершения рисунка окропить его святой водой и зажечь алые свечи…» У меня всё подготовлено, даже антисептик есть. От тебя потребуется несколько капель. Всего пара капель, Гэвин, — и я буду свободен!       — Ну, знаешь… — Гэвин сложил листок пополам, бросил обратно, захлопнул коробку крышкой и брезгливо отпихнул от себя этот ящик Пандоры. — Если вообразил, что нашёл идиота, который подпишется на кровавую сделку за пару фоток, — чёрта с два ты угадал! Хочешь мою душу забрать, нечисть?       — Это не сделка, поверь мне! — Коннор протянул руку с явным намерением дотронуться, но в последний момент отдёрнул её. — Будь у меня кровь, я бы свою использовал! Знаю, как странно это выглядит, но… Пожалуйста, Гэвин, ты должен мне помочь! Если ритуал не провести сегодня, то ждать придётся целый год! Не знаю, что со мной произойдёт за это время… Скорее всего, я превращусь в монстра, который будет на всех бросаться и связно говорить не сможет. Мне совсем не хочется стать таким…       Губы Коннора задрожали, а голос сорвался от подступающих слёз, но флёр его обаяния на Гэвина больше не действовал. Умеет же нечисть качественно пудрить мозги. Чуть не повёлся!       — Разве это мои проблемы? — изогнул бровь Гэвин, поднимаясь на ноги и нащупывая в кармане благовоние. — Ничего я тебе не должен.       — Нет, конечно нет, — Коннор открывал и закрывал рот, как будто задыхался, а руки безвольно повисли вдоль тела. — Просто… ты не представляешь, чего мне стоило дозвониться к вам в агентство.       — Что?       — Я… — Коннор замялся, стыдливо пряча взгляд, но всё-таки продолжил: — Мне пришлось вселиться в нашу соседку, миссис Чепмен. Это отняло у меня много сил, и я боялся, что не смогу…       — Ты вселился в человека?! — теперь Гэвин без колебаний выхватил благовоние, намереваясь биться за собственную тушку до последней капли рассудка.       — Но с миссис Чепмен всё в порядке! — Коннор подскочил на ноги и вскинул руки в защитном жесте. — Честно-честно! Отдохнёт, выпьет успокоительное — и придёт в норму!       — Ах ты ублюдок! — разочарованно процедил Гэвин, отступая к выходу. — Не приближайся ко мне!       — Мне очень жаль, Гэвин, но я не знал, что делать… Я был в отчаянии. Этот дом уже год пустует. Конечно, иногда люди проходят мимо, но кто станет добровольно говорить с призраком? Кто не испугается, кроме вас?       — А заказ? — поморщился Гэвин. — Его, получается, соседка оплатила? У старушки деньги украл?       — Я не крал! — заверил Коннор всхлипывая. — Заказ оплачен с банковской карты, но я возместил наличными: положил в её сумку. До цента всё вернул, клянусь! Можешь сам проверить! У меня оставалось немного сбережений, и я отдал их все, лишь бы вы приехали сегодня. Мне больше не к кому обратиться, и я надеялся…       — Зря.       — Гэвин! Умоляю, пожалуйста…       Но Гэвин уже не слушал. Он выскочил в коридор, захлопнул за собой дверь и пулей помчался вниз. Вот и нарушен последний запрет: открыто отказывать призраку в его просьбе. Если теперь не выйдет сбежать, то сделанную фотографию опубликуют рядом с некрологом.       Едва Гэвин чиркнул зажигалкой, чтобы поджечь благовоние, едва занёс ногу над первой ступенькой лестницы, как его бесцеремонно толкнули в спину. Он ждал чего-то подобного, поэтому среагировал резво — успел схватиться за перила, — но вот зажигалка…       Зажигалка с весёлым «дзынь» растворилась где-то во тьме первого этажа.       — Не смей уходить вот так! — низко прорычал призрак, хватая его за плечо и разворачивая к себе лицом.       — Доложите обстановку, — из рации по общему каналу зазвучал строгий голос Хэнка. — Вижу на графике всплеск активности. Порядок?       Совсем не порядок! И помощь бы пригодилась, но дотянуться до кнопки, чтобы её попросить, не вышло: завязалась борьба. Гэвин отпихивал чужие руки, норовящие сомкнуться на его шее. Призрак шипел всё яростнее, не собираясь отступать.       — Ты при жизни… шизофренией… не страдал? — пропыхтел Гэвин, стараясь вывернуться и не дать прижать себя к стенке. — Твои перемены в настроении… меня… пугают. Убьёшь свою… единственную… надежду? Коннор?       Призрак на мгновение остановился. В подёрнутых голубой дымкой глазах мелькнуло что-то неопределимое — то ли узнавание, то ли удивление, но Гэвин не стал дожидаться перемен к лучшему: со всей силы пихнул его в грудь и заранее уклонился, чтобы опередить ответный удар.       Госпожа Фортуна одобрила граничащую с безумием смелость: манёвр удался, и Гэвин, пригнувшись, сбежал по ступенькам вниз. Пересёк гостиную, метнулся к входной двери, дёрнул за ручку…       Заперто!       — Атака, — тяжеловесно уронил Хэнк по рации. — Прячьтесь.       Гэвин резко развернулся и рванул вглубь дома. Главное — не останавливаться, не позволять загнать себя в угол и уйти с прямой линии призрачного взгляда.       Незнакомая комната пронеслась мимо смазанным пятном, вторая, третья, четвёртая…       Тупик: Гэвин с грохотом налетел на какие-то стулья и, чертыхаясь, заозирался в поисках укрытия.       — Сюда! — тонко пискнули откуда-то снизу и дёрнули его за штанину.       — Чёрт, Тина! Что ты там…       — Залезай! Живо!       Времени на долгие раздумья не оставалось: пришлось согнуться в три погибели и лезть под обеденный стол. Скатерть легко скрыла обоих охотников, а из-за приподнятого уголка отлично — и безопасно — просматривалась вся столовая.       — Классное место, — шепнул Гэвин, временно отключая рацию, чтобы не спалиться. — Давно сидишь?       — Прости, Гэвин, — быстро зашептала Тина ему на ухо. — Это моя ошибка. Оно манило меня, как только я переступила порог. Оно звало, и я чувствовала, что это важно, а когда взяла в руки, когда всмотрелась… Он почуял меня. И теперь Он идёт за мной. Идёт за нами. Он идёт, Он идёт… Идёт…       Гэвин в недоумении уставился на Тину, которая беззвучно шевелила губами, повторяя одно и то же. Неужели рассудок просел? Гэвин, значит, с призраком наедине болтал, от смертельных объятий отбивался, по дому скакал, но до сих пор бодрячком… а с ней-то что стряслось?       — Кто идёт, Тинтин?       — Демон, — выдохнула Тина, после чего её глаза закатились, как в припадке, и всё тело сотрясла крупная дрожь.