Право первой пробы.

Мокрая ткань, судя по звуку, плюхнулась на поверхность стола, выроненная уставшими пальцами. Упавшие на правую щеку капли заставили Джинни вздрогнуть во сне и провести по лицу рукой. Рыжая нахмурилась, приоткрывая веки, и стала вращать головой. Пространство комнаты плыло перед глазами размытыми кляксами, постепенно прорисовываясь в четкую картинку. Как только предметы приняли первозданный вид, девушка разглядывала их, чтобы понять, где находится. Это была насыщенно коричневая комната с приглушенным светом. Здесь находились два узких окна с черными решетками, длинный книжный шкаф на полстены с множеством фолиантов и медицинских справочников, периметр комнаты был увешан канделябрами, в которых горели по две свечи. По левую руку от себя она увидела левитирующий поднос, на нем распластался кусочек серой ткани, вымоченной в травяном растворе из адониса. Терпкий запах разнотравья исходил из темно-зеленой бутылки, что высилась на том же подносе рядом с лоскутом. Ее внимание привлекло белое пятно прямо за стеклом склянки, сместив фокус за нее, девушка обнаружила до боли знакомое смуглое лицо. Джинни даже содрогнулась, несмотря на вялость, когда парень оторвался от изобилия ингредиентов за рабочим столом и деловито взглянул в округлившиеся глаза рыжей. — З-Забини… — запнулась она и облизала губы, понимая, что ей критически не достает воды. — где я? — только и выдавила она, не решаясь шевелиться. — Твое место дислокации не изменилось, — он буднично пожал плечами и прокрутил в руках корень бадьяна. — Пэнси малость перестаралась в садомазохизме, поэтому ты под моим наблюдением. — Как забавно… пожиратель-целитель… волк в овечьей шкуре, — изрекла Уизли и скривила губы в презрении. — У меня нет метки, сладкая. Ты не по адресу, — он отвечал ей так непринужденно и насмешливо, что Джинни пошла красными пятнами от подкатившего возмущения. Но, казалось, Блейз пропускает этот факт мимо ушей, делая вид, что флоббер-черви и горбатки на столе для него более значимы, чем диалог с ней. — Это не снимает ответственности с тебя и твоих ублюдков-дружков за все, что сейчас происходит, — прошипела рыжая, прожигая взглядом белую сутану. Вместо ответа Блейз, не глядя, взмахнул палочкой, и ткань воспарила в воздух. Бутыль накренилась, смачивая марлю, и лоскут бережно лег рыжей на предплечье, обматываясь вокруг ожога. — Пока ты спала, я убрал последствия сектумсемпры, а потом нашел и автограф Пэнси. Я подумал, ты не станешь возражать, если я залечу последствия ваших страстных вечеров, — проговорил он, по-прежнему не смотря на гриффиндорку. — Я должна теперь сыпать благодарностями? — фыркнула она, наблюдая, как ожог становится все меньше с каждой новой примочкой. — Уизлетта, я всего лишь делаю свою работу, твоя благодарность не вызовет у меня эрекцию, — он усмехнулся, нервно отложив нож, которым нарезал соцветия тимьяна. — ты не откинулась, значит я справился и протяну подольше, — брови мулата сошлись на переносице, он обогнул рабочий стол и подошел к каталке, на которой лежала Джинни. — что ж… показатели в норме, думаю, смогу отпустить тебя сегодня, — заявил он, просканировав шкалу над ее головой. — Где Гермиона, Забини? Ты знаешь что-нибудь? — потребовала рыжая, когда мулат уже собирался вернуться к столу. — Гриффиндорцы все такие любознательные? — он изогнул бровь, пародируя удивление. — знаешь, некоторые вещи иногда лучше не знать. — Твое счастье, урод, что у меня нет палочки! — выпалила Джинни и дернулась на месте. — Да ты сегодня в ударе, — хохотнул парень, присвистнув. — весьма любезно с твоей стороны. — Смейся, пока есть возможность, тварь. Гарри камня на камне не оставит, когда придет сюда, — шипела она, всей душой веря, что вскоре будет именно так. — Здесь все только этого и ждут, голубка, — на смуглом лице появилась улыбка, но веселья она совсем не выражала. Это было нечто вымученное и безысходное, как последняя потуга перед смертью. — пожалуй, сообщу страже, что ты уже в состоянии отправиться назад, — он кивнул со всей серьезностью и протиснулся между столом и каталкой, исчезая из вида на короткие секунды. Джинни проводила его взглядом и лишь сейчас заметила темные круги под глазами парня и впалые щеки, которые делали его скулы еще острее. Когда он спал последний раз? Внезапно проскочившая мысль заставила ее задуматься. Забини… целитель… Мерлин, эти два определения могли стоять друг с другом рядом только, если это разные люди. Она помнила его, как озорного самодура с бессменной бутылкой огневиски в руке. Малфой, Нотт и Забини. Вот уж точно особая каста в Хогвартсе. Без их участия не проходила ни одна шалость или вечеринка в мирное время. А что же теперь? Кровавые жнецы, душегубы и истязатели, от палочек которых пала добрая половина сопротивления. Вдобавок один из них прикрывается ширмой милосердия, латая раны своим дружкам. Джинни перевела взгляд в потолок, изучая ощущения. Если Забини и является целителем, то весьма недурным, учитывая, что девушка не чувствовала ни грамма дискомфорта от недавнего заклятия. Она подняла предплечье и посмотрела на место ожога, ныне там белела новая бархатистая кожа без намека на жалящее. Рыжая даже не заметила, что слизеринец стоит рядом и наблюдает, не препятствуя оценке. — Тебе пора, — подал голос мулат, на что Джинни вздрогнула, приковывая к нему испуганные зрачки. — сообщи, если понадобится помощь, — дежурно обронил парень, придерживая девушку под локоть, помогая подняться. — От тебя мне ничего не понадобится, — она выдернула руку и, пошатываясь, встала сама, упершись в каркас каталки. — что, снова швырнете в подвал? — Его я исключил из твоего графика. Видишь ли, Темный Лорд предпочитает, чтобы ты оставалась в добром здравии, а сырость камеры и садистские наклонности Паркинсон к этому не располагают, — отчеканил мулат, как прописную истину. — Тогда куда… — договорить ей не дала с шумом распахнувшаяся дверь. Джинни тут же повернулась на звук, мазнув по воздуху медной копной, а Блейз даже не шелохнулся, будто бы ожидал этого. — Ты считаешь, у меня много свободного времени, Блейз? — Астория в раздражении скрестила на груди руки. Она выглядела, как чайник, который вот-вот закипит и не скрывала откровенного пренебрежения. Нервозные движения выдавали истеричность, которую Гринграсс неумело прятала за надменностью. — какого глизня ты тянешь резину? — Тори, был бы весьма признателен, если бы ты не врывалась в мой кабинет, как в свою спальню, если не хочешь быть искусанной Нарлами, — бесстрастно заявил целитель, кивнув на зверьков в клетке позади себя, которые сбились в кучу и зашипели при попадании яркого света. — прутья для них не проблема… — мулат многозначительно поднял брови, Астория цокнула языком и нетерпеливо закатила глаза. — За мной, предательница, — фыркнула Гринграсс, ткнув длинным ногтем в направлении Джинни. Рыжая с опаской посмотрела на целителя, глаза Блейза затопило понимание, но он кивнул влево, указывая на раскрытую дверь, за которой отдалялись шаги Астории. Уизли сглотнула и пошла за Гринграсс, цепляясь взглядом за усталое лицо Забини. *** — Будешь жить здесь, — постановила хозяйка поместья, порывисто открывая белую дверную створку. — и не попадайся мне на глаза, я не имею желания пересекаться с отребьем вроде тебя, — фыркнула Астория, пока рыжая проходила между ней и дверью. Джинни резко повернула лицо, наталкиваясь на стервозную мину Астории. Она замедлила шаг, думая о том, что кроме них в коридоре на третьем этаже больше никого нет, а значит это могла быть чудесная возможность задушить суку прямо сейчас. Гриффиндорка искренне надеялась, что одним выражением лица передает свои мысли ей, но Гринграсс не повела и бровью, лишь выше вздернув нос. — Не смей выходить, пока я не разрешу, тебе ясно? — Джинни не ответила, демонстративно зайдя внутрь и повернувшись спиной. — если вдруг ты причинишь мне хоть толику неудобства, я убью тебя, не задумываясь, — не унималась Гринграсс, отчаянно желая выказать превосходство. — В таком случае разделишь мою участь. Не думаю, что ты представляешь такую же ценность для Волдеморта, как я, — Уизли не смогла сдерживаться долго, не в ее характере глотать дерьмо, тем более со стороны полой куклы. Губы Астории скривились в приступе гнева, девушки молча буравили друг друга взглядами несколько минут, и каждая думала о своем. Изощренные способы расправы сменялись на острых лицах один за другим, но Гринграсс оборвала игру в гляделки первая, с грохотом захлопнув дверь спальни. Оставшись в одиночестве, Джинни осмотрелась по сторонам и беспомощно обхватила себя руками. В этой спальне не было ничего лишнего, кроме огромной кровати и гардероба, возле которого стояло высокое зеркало во весь рост. Разумеется, никто не собирался предоставлять номер-люкс для пленницы, но и комната годилась для проживания куда лучше повальной сырости. Опомнившись, рыжая подбежала к двери и дернула ручку, рассчитывая выскользнуть в коридор, но та не поддавалась, запечатанная заклинанием. — Черт!.. — рявкнула девушка и со всей силы ударила ногой в дверную створку. Она взъерошила волосы, перебирая в голове все возможные варианты, но они, как один рушились, добивая ее боевой дух. Внезапный хлопок позади заставил рыжую подпрыгнуть на месте и обернуться. У кровати появился невысокий столик с супом и мисочкой, где лежала куропатка с овощами. Желудок заурчал, впервые за долгое время предвкушая вкусную еду, а не постную похлебку. Почти у самого края столика высился пузырек с зельем, на крышке которого висела записка с рекомендациями от Забини. Джинни подошла ближе и подняла склянку, оттянув кусок пергамента. «Выпить перед едой.» Она сомкнула пузырек в кулаке и отвернула лицо к окну, борясь с желанием опрокинуть этот чертов стол вместе со всем, что находится на нем. *** — Ты сейчас не занят? — Драко едва повернул подбородок на дверной проем и задержал пустой взгляд на Астории, что игриво прижималась к дверному косяку, как бы невзначай приоткрывая шелковый халат в районе бедер. — я соскучилась по тебе, — не дожидаясь ответа, как и всегда, она медленно прошагала к нему на носочках и положила руки на плечи. Астория выглядела поистине потрясающе, если не сногсшибательно. Изумрудный прозрачный пеньюар под цвет слизеринского знамени, черное кружевное белье с такими же черными чулками и свежий красный маникюр вкупе с роскошными локонами, разбросанными по плечам и спине. Раньше Драко непременно бы поддался очарованию жены, он имел все основания для этого, к тому же Астория была весьма старательна в постели, но… — Мы так давно не были близки… — он чувствовал, как она прижалась грудью чуть ниже лопаток. Пальцами Гринграсс массировала мужу плечи, поглаживая шею и затылок. — разве ты не хочешь меня? — Перестань, — вполголоса приказал Малфой, но Астория проигнорировала его, принявшись покрывать поцелуями спину мужа. — Не будь таким, иди ко мне, — томно прошептала она и попыталась повернуть его к себе, ощущая, как жар разливается между бедер. Драко развернулся так резко, что Гринграсс на мгновение растерялась, широко распахнув глаза. Он обхватил ее запястья и несколько минут молча сверлил ледяным взглядом, будто хотел выжечь клеймо на перекошенном страхом лице. — Как ты смеешь не выполнять приказ? — процедил он, приблизив к ней затопленные яростью глаза. Гринграсс сделала попытку отодвинуться, но Малфой больно дернул ее на место, от чего девушка вскрикнула. — отвечай! — комнату оглушил гневный выкрик, Астория втянула шею в плечи и вздрогнула. — я генерал, и, если я говорю, ты должна безропотно выполнять все, что я скажу, тебе ясно? — он шипел в сантиметре от ее лица, его рука подрагивала, все еще сдавливая запястье жены. Лунный свет переливался с кварцем в глазах Малфоя, подчеркивая сгусток тьмы, что угрожающе шкворчала, намереваясь выйти наружу. Астория, не моргая, наблюдала за ним несколько секунд, а после неожиданно толкнула мужа в грудь, вынудив Драко отступить на шаг. — Это все из-за нее? С ней ты трахаешься между важными делами?! — внезапно Гринграсс пошла в наступление, бросаясь ответными упреками в непреклонную гримасу блондина. — ну, конечно… — она досадливо кивнула собственным словам и облизнула губу, собирая падающие слезинки. — ты трахаешь Уизли, поэтому выделил ей апартаменты, так ведь? Не по статусу генералу сношаться в грязном подвале? Хлесткая пощечина разрезала тишину кабинета, Астория вскрикнула и с грохотом упала набок, зажав ладонью горящее место удара. Девушка в неверии отняла руку от лица и взглянула на раскрытую ладонь с нарастающим ужасом. Тело зашлось мелкой дрожью от обиды, горечи и панического страха. Никогда прежде Малфой не делал этого, ограничиваясь только угрозами, но сейчас… Гринграсс растеряла всякую спесь, опасаясь разозлить его больше. — Не испытывай меня, Тори. Никогда, мать твою, не испытывай! — Астория завизжала и закрылась предплечьем, когда муж в ярости опрокинул лампу с рабочего стола. Предмет пролетел рядом с девушкой и натолкнулся на подножье камина, в котором потрескивали зачарованные угли. — Я. не вовремя? — Драко вскинул голову, отвлекаясь от жены, и пригвоздил взгляд к двери. Нотт стоял на пороге, облокотившись о проем, и озадаченно смотрел то на друга, то на Гринграсс, что стыдливо отвернулась, отползая подальше. — Нет, останься, — скомандовал генерал, на автомате одергивая мундир. — а ты иди спать, — бросил он в сторону Астории прежде, чем занять место за рабочим столом. Малфой даже не потрудился сделать для нее более закрытую одежду, девушка так и поднялась на ноги в откровенном пеньюаре и, со злостью запахнув его, прошмыгнула мимо Теда. Нотт сочувствующе поцокал ей вслед и переступил порог кабинета, с особым вниманием присматриваясь к другу. — Это было лишнее, — брюнет указал себе за спину, высоко подняв брови. — Как давно ты здесь стоишь? — раздраженно протянул Драко, глядя прямо перед собой. — Достаточно, чтобы лицезреть всё, что не нужно, — хохотнул Тео и опустился в кресло напротив стола. — смотрю, последнее время у тебя шалят нервы. Причем весьма неплохо, — полковник откинулся на спинку кресла, деловито забрасывая локоть, и вытянул ноги, упираясь в стол сапогами. — какого черта происходит, Малфой? — показная веселость улетучилась, ей на смену явились раздражение и недовольство, которые четко читались в черных ониксах. — Что это значит, Нотт? — Драко скрепил руки в замок и устрашающе медленно поднял подбородок, буравя полковника взглядом. — Какое совпадение! — Тео нарочито радостно хлопнул в ладоши. — я как раз хотел узнать у тебя! Что это значит, Малфой? Какого сопла ты не являешься на поле боя вот уже почти месяц? Ведьмы и вампиры поднимают мятежи, а усмиряю их я в одиночку, орденские шавки ошиваются поблизости, и только мои люди отбиваются от них. От Макнейра толку ноль с того самого случая с дочерями, без твоей указки он и пальцем не двинет, а ты… ты торчишь здесь, либо сваливаешь в командировку, любезно преподнося к моему столику блюдо с отборной кучей дерьма! — Тебе ли говорить о дерьме, Нотт?! — Драко резко вскочил на ноги, с силой зарядив ладонями по поверхности стола. — если ты не заметил, мы все погрязли в нем с того самого дня, когда заняли свои посты, и сейчас надо быть кретином, чтобы мериться количеством дерьма! — Считаешь, я хотел этого? — Тео не уступал, рывком поднявшись в ответ. — или может Блейз? Или моя мать? Никто, блять, не хотел всего этого! — Это, блять, не пир в большом зале, где каждый выбирает, что хочет, а что — нет! — рявкнул Малфой и провел рукой по волосам, отбрасывая челку. — я не мог допустить, чтобы моих друзей пустили в расход, как Крэбба или Гойла. Я убедил Его поставить вас рядом со мной, чтобы вы не сдохли, как шестерки в первый же день! — О, дружище, твое великодушие не знает границ! — съязвил Теодор и осклабился. — если ты говоришь, что мы все тут замешаны, почему тогда ты сдаешь позиции? — Нотт вернулся в кресло и положил локти на стол, с вызовом вскидывая подбородок. — взгляни на Забини, да он уже на Почти Безголового Ника похож, носится по борделю, таскается с раненными, сон только в своих справочниках и видит, но при этом не сдается, твою мать! — Зато ты не ублюдок, принуждающий кого-то ебаться с тобой! — все слова, что Тео собирался сказать вдруг испарились. Черты лица брюнета вмиг разгладились, рисуя шок. Он смотрел распахнутыми глазами на друга, Малфой, тяжело дыша, взирал на него из-под полузакрытых век. — Ты… ты что… — Грязнокровка, Нотт, — он произнес это так, будто говорил об очередном безумном приговоре Волдеморта, танцующим на грани с больной фантазией. Пока Тео переваривал информацию, Драко достал из ящика бутылку огневиски и плеснул себе в стакан. — Ты воспользовался правом? — скорее подтвердил Тео, соглашаясь с самим собой. — И что? Одноразовая акция обернулась для тебя депрессией? — усмехнулся брюнет, играя косой ухмылкой. — Она фаворитка, — блондин пожал плечами, словно это совсем ничего не значило, и отпил из стакана. Он не заметил, как Теодор выпучил глаза, так и замерев с раскрытым ртом. — На кой черт ты это сделал, Драко?! С каких пор Грейнджер несет такую ценность? — Не твоего ума дело, — отрезал он, предостерегающе зыркнув на полковника. — а залезешь ко мне в голову, выброшу тебя из окна. — Я уж воздержусь от подробностей вашей лав стори, — съехидничал Тео, паясничая. — У меня с ней свои счеты! Так что заткнись, — нервно буркнул слизеринец, заливая раздражение алкоголем. — Что ж. я так понимаю, ты кинул нас всех из-за того, что Грейнджер не заценила твой член? — с самым серьезным видом изрек Теодор, инициативно подавшись вперед, и рассмеялся, когда Малфой закатил глаза и оттолкнулся от стола, вставая. — да брось, я просто пытаюсь разрядить обстановку, — он примирительно поднял ладонь, все еще посмеиваясь. Генерал обогнул полковника и двинулся к окну, молча рассматривая голубой шар в темно-синем небе. Тео повернулся вполоборота и, поняв, что шутками здесь точно не помочь, виновато опустил голову, закусив губу. — Ладно, Драко, извини. Согласен, это… Не самая радостная хрень. Но ты мог рассказать мне раньше, мы бы нашли выход. — Выход? — повторил Малфой его же слово. — с момента, как она здесь, выход у нее только один, — серые радужки осуждающе метнулись к лицу Тео, на что тот понимающе кивнул, уловив немой упрек. — Даже не могу предположить, что такого героического должна сделать Грейнджер, чтобы ты снизошел до ее влагалища, — фыркнул Нотт, закинув нога на ногу. — только если спасти от смерти! — хихикнул брюнет, ожидая реакции. Ребяческая улыбка быстро рассеялась, когда Малфой так и продолжил бесстрастно смотреть в окно. *** Гермиона лежала в постели, раскинув руки, и неотрывно смотрела на фигуру Венеры на потолке. Она уже потеряла счет времени, не зная наверняка, как долго находится в золотой клетке. Малфой приходил уже трижды, целых три раза она вынесла его посещение, с каждым последующим увядая все сильнее. Плацебо для девушки стали зелья Забини, которые появлялись на прикроватной тумбе за час до близости с генералом. Сопротивляться и сражаться не было ни рвения, ни смысла. В этом помещении руки гриффиндорке стягивали невидимые путы постоянного надзора как со стороны Марти, так и стражи и эльфов, приставленных к ней. Время шло, а вера в чудесное спасение таяла вместе с желанием бороться. Она спала с Малфоем. Девушка дернулась и зажмурилась, выталкивая прочь дурные мысли. Это не она, это зелье, вызывающее влечение, впрыснутый в кровь яд, принуждающий ее хотеть своего мучителя. Иначе и быть не может. Она бы никогда не стала по доброй воле ложиться в одну постель с хорьком, ни за что бы не предала Рона, не замаралась о перегной, заменяющий душу этим подонкам. Малфой приходил к ней, занимался сексом, а после, вдоволь наигравшись, оставлял одну на смятых простынях тихо всхлипывать после прекращения действия зелья. Инициалы на груди обновлялись с каждым его визитом, но уже не кровили, как в первый раз. Это напоминало маггловские татуировки, которые время от времени требовалось освежать новым слоем краски. На протяжении дней и ночей девушка уповала на то, что слизеринец не вернется, что непременно падет от палочки кого-то из орденцев и прекратит издеваться над ней. Но дальше мечтаний дело не двигалось, Марти все так же выряжал ее перед аудиенцией, Забини по-прежнему запасал зелья, а эльфы без умолку расхваливали бравого генерала и его свиту, вызывая у девушки приступ рвоты. Оторваться от созерцания картины над головой ее заставил приглушенный шум за дверью. Гермиона села в кровати, расправив очередное вычурное платье, и прислушалась. Она четко распознала скрипучий голос Марти, он велеречиво наставлял кого-то, проговаривая все новые пункты бесконечных напутствий. Второй голос был очень тихим и.… почему-то знакомым. Грейнджер соскользнула с постели и процокала к двери, приникнув ухом. Любопытство охватило девушку с головой, и она навалилась на ручку, открывая себе обзор на коридор. Легкие на мгновение заледенели, а в желудке, казалось, вспыхнула праздничная хлопушка. Гермиона безмолвно рассматривала девушку, стоявшую к ней боком, и за малым не завизжала, узнавая в ней Ханну. — Ханна! — выдохнула гриффиндорка и бросилась к ней, задыхаясь от волнения. Эббот повернулась на оклик и в изумлении раскрыла рот, тут же прикрыв его ладонями. — Гермиона?! — девушки обхватили друг друга железной хваткой, будто кто-то мог разлучить их прямо сейчас. Они всхлипывали, осматривали одна другую и улыбались сквозь слезы, боясь, что это просто сон, который исчезнет, если неловко пошевелиться. — Мерлин, Ханна… я.… я думала, тебя уже нет… — сбиваясь, шатенка выталкивала из горла слова, не переставая гладить Ханну по щекам, словно все еще не веря до конца. — Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это тебя, — Эббот усмехнулась через слезы и опустила голову, будто ощущала вину за что-то. — Как давно ты здесь? — спросили они в один голос и улыбнулись, забавляясь с этого. — Почти полгода, — ответила Ханна и замялась, опять взглянув вниз. — А я.… даже не знаю, наверное, около месяца. Ты… чья ты фаворитка, Ханна? — озарение посетило Гермиону внезапно, перекрыв радость от встречи, и теперь гриффиндорская пытливость вырвалась наружу. Эббот промолчала и вместо ответа с опаской посмотрела на Марти, который все это время стоял в стороне, важно скрестив на груди руки. — Собственность генерала Макнейра, — выдал мулат, как козырь из рукава и эффектно умолк, с ухмылкой следя, как белеет лицо Гермионы. — и попрошу излишне не волновать соседку, ребенок спасибо не скажет. — Чт. ребенок? — повторила гриффиндорка, повысив голос, и свела брови на переносице, ошеломленно уставившись на Ханну. Пуффендуйка обреченно опустила руки по швам, позволив краям мантии разъехаться в стороны, и Гермиона ахнула, увидев округлившийся живот девушки. — Годрик… — гриффиндорка обхватила рукой шею и попятилась в ужасе. — Ханна… — губы шатенки задрожали, а язык будто онемел от подступающих рыданий. — Ну, достаточно сырости, — фыркнул Марти и закрыл Ханну собой, встав между девушками. — возвращайся к себе и не путайся под ногами. Гермиона даже не дослушала его и сорвалась с места, побежав по коридору. Сцена была поистине омерзительной. Ханна носит ребенка от пожирателя. Сама мысль казалась чем-то нереальным, как чья-то жестокая насмешка, чтобы нанести больше урона духу сопротивления. Эббот выглядела покорной и смиренной, прямо под стать роковому веянию этого здания. Марти не хватало лишь набросить ей ошейник и прижать к ноге для целостности картины. Паника окутала ее всецело, жаля пятки, чтобы гриффиндорка бежала быстрее. Платье разлеталось, не поспевая за ней, а ступеньки лестницы летели под ногами одна за одной. Она не заметила, как перепрыгнула последнюю ступеньку и угодила в объятья Риты, стоявшей у подножья лестницы. — Что с тобой, милая? На тебе лица нет… — Я ненавижу это место, ненавижу Марти, пожирателей, безвольных кукол, живущих здесь, Малфоя! Я всех здесь ненавижу! Ненавижу!!! — шатенка плакала навзрыд, сотрясаясь в тонких руках Риты, а та ошеломленно бегала глазами по залу, не зная, что предпринять. — почему вы не боритесь? Почему перестали сражаться? Как вы можете так легко ложиться под этих уродов?! — Те, кто боролся, давно уже мертвы, — ответила Рита с затаенным страхом. Она звучала по обыкновению собранно и спокойно, будто разъясняла что-то маленькому ребенку. — Пожиратели не отличаются милосердием, дорогая. — Это все неправильно… — Гермиона растерянно вцепилась в волосы, нервно бродя из стороны в сторону. — это не может вот так продолжаться! Девушка из отряда носит под сердцем ребенка пожирателя! Годрик, да это даже звучит мерзко! — Ты о Ханне? Она скоро родит Макнейру ребенка, и это лучшая участь, нежели у других, — Грейнджер застыла, с безумным видом слушая блаженную речь этой ненормальной. — Ты издеваешься? — процедила гриффиндорка, захлебываясь гневом. — какая она, мать твою, лучшая? — Думай, что угодно. Ты не видела того, что видела я! — неожиданно прежде спокойная Рита повысила голос. Ее круглые глаза распахнулись, рисуя на лице гримасу ужаса, и гриффиндорка догадалась, что может за ней скрываться. — не представляешь, как ей повезло. Как тебе повезло. Если бы генерал не выбрал тебя, другие бы разорвали твое тело в клочья! — Я не собираюсь тебя слушать. Ты сумасшедшая. Вы все тут сумасшедшие! — Гермиона развернулась к ней спиной и резво стала подниматься по лестнице, желая, как можно скорее упасть на постель и забыться тревожным сном.