Безупречный мир Йоичи Исаги

      Капли воды, стекающие с зелёных кончиков волос, приятно холодят кожу лица. В пронзительных изумрудных глазах читается едва сдерживаемое желание. Рот изгибается в кривой усмешке, когда Рин приближает свое лицо к лицу Исаги, нависая над ним всем телом. — Сегодня нам никто не помешает, — язык, вслед за шёпотом, скользит вдоль уголка рта, настойчиво раздвигая мягкие губы. Пальцы смыкаются на тонких запястьях, властно вжимая Исаги в матрас.       Вчера Йоичи изрядно устал и вырубился почти сразу после душа. Очевидно, секса не было. Рин не отбитый на всю голову, чтобы трахать спящего. Дрочить от досады в сторонке, глядя на мирно сопящего Исаги — также ультра странно. Подобно маньяку-сталкеру из какой-нибудь ужасающей истории реального преступления. Рин, конечно, любит включать подобное перед сном, для успокоения души, но быть одним из главных действующих лиц в подобном — нет, спасибо. Поэтому сейчас его терпение — натянутая струна, способная лопнуть от любого неловкого движения. Или ловкого. Ведь именно ловкие пальцы Исаги проникают под махровое полотенце, обмотанное вокруг бёдер. Губы растягивает пошлая, но абсолютно уместная в данных обстоятельствах, улыбочка. Быстро соображает, мерзавец. Только что был таким заспанным, взъерошенным и милым, подобно воробушку. А теперь сводит с ума влажными от слюны, манящими губами и наглыми пальцами, уже обхватившими член Рина за основание. Чёртов провокатор. Итоши не в силах продолжать эту пытку, его язык толкается вглубь желанного рта. Скользит по кромке зубов, уделяя чуть большее внимание остриям клыков, проходится по нёбу и сталкивается с мокрым языком Исаги. С губ Йоичи срывается невнятный стон, а пальцы на члене сжимаются сильней. У Рина уже сорвало крышу, но с каждым действием любовника она улетает всё дальше, непрозрачно намекая о своём нескором возвращении. Воздух в легких неумолимо заканчивается и Итоши неохотно разрывает поцелуй. — Блять. С тобой с ума можно сойти, — хриплый голос царапает губы цвета спелых ягод. — Звучит неплохо, может не будешь сдерживаться? — синие глаза сияют коварством, но Рин позволяет себя провоцировать.       Его зубы смыкаются у основания челюсти. Шершавый язык тут же извиняюще зализывает укус. Багряные цветы, что зацвели на бледной шее недавно, уже не выглядят свежими. Их хочется обновить, как и добиться невероятно развратных стонов, сопровождающих каждый засос. Яростный поцелуй в шею. След останется, но так даже лучше. Сквозь тонкую кожу Рин языком может определить частоту пульса. Учащённый. Аритмия? Нет, у Рина такой же, а причина столь частых сердечных сокращений прямо сейчас порывисто стонет и извивается под ним. Итоши спускается ниже, по геометрии ключиц, оставляя влажные дорожки языком. Отпускает одно из запястий Исаги, чтобы сжать пальцами манящий ярко-розовый сосок. Йоичи дрожит всем телом и податливо выгибается. Нежные губы Рина накрывают второй сосок. Короткий всхлип скатывается с пухлых губ и Исаги судорожно комкает простынь свободной рукой. Будто это как-то поможет держать себя в руках и не плавиться от каждой желанной ласки. Рин явно наслаждается звуками, разносящимися по комнате, губы спускаются ниже. Нежность, граничащая с исступлением. Его зубы пересчитывают торчащие рёбра. Кожа на них кажется прозрачной оттого, как быстро лопаются капилляры. Сегодня на теле Йоичи расцветут гибискусы. Язык ласкает впалый живот, ладони Рина опускаются на талию, мягко поглаживая нежную кожу. Стоны Исаги становятся громче, сильнее распаляя Рина. Он нетерпеливо стягивает с хрупких бёдер нижнее белье и проводит горячим языком по увлажненной головке. Йоичи с шумом втягивает воздух и инстинктивно толкается бёдрами. — Тс, потерпи, я сделаю кое-что получше, — поволока вожделения туманит изумрудные глаза.       Итоши жадно слизывает бесцветные капли с красной кожи и резко хватает Исаги под бедра, сгибая его под невообразимым углом. — Твоя дырочка уже в предвкушении, — ухмыляясь, Рин касается подушечкой пальца плотно сжатого колечка мышц. — Что ты хочешь сделать? — Йоичи уже плывёт от нежных ласк, но неожиданная пошлость заставляет его прийти в себя и густо покраснеть.       Рин в ответ лишь хмыкает и прижимается языком к анусу. Невероятный стон заполняет комнату и тешит самолюбие Итоши. Он языком чувствует слабую пульсацию и, аккуратно раздвигая тесные стенки, входит языком вглубь. Исаги тонет в омуте наслаждения и желания. Если бы от блаженства можно было умереть, Йоичи бы уже подох, словно дикая псина с высунутым языком и слюной, стекающей по подбородку.       Прохладные пальцы стискивают упругие ягодицы, язык лениво скользит внутри, вызывая яркие ощущения и дрожь по всему телу. Йоичи мечется на чёрных простынях, словно обезумевший, ногти впиваются в острые плечи Рина. Жаркий бессвязный шепот будоражит зеленоволосого, которому уже нереально сложно держать себя в руках. Итоши отстраняется и тянется к прикроватной тумбочке за смазкой.       Густая смазка приятно холодит промежность. Исаги слегка дёргается и призывно широко разводит ноги. Пленительный взгляд сапфировых глаз из-под прикрытых век. Блестящие от росы слюны пухлые губы, изгибающиеся в завораживающей ухмылке. Соблазнительные изгибы ключиц, покрытых множеством засосов. Тяжело вздымающаяся от прерывистых вздохов грудина. Торчащие выступы рёбер, плоский живот с небольшими кубиками пресса. Напряженный орган, сочащийся прозрачной жидкостью. Йоичи идеален и, судя по ухмылке, он это знает. Рин больше не в состоянии терпеть эту сладостную пытку. Его член пылает и натягивает мягкую ткань полотенца в острой необходимости избавиться от него. Итоши идёт на поводу у своего детородного органа и полотенце опускается на мятую простынь.       Йоичи закусывает в предвкушении нижнюю губу, когда его взгляд буквально ласкает каждую выпирающую венку на пылающей плоти Рина. Следит, как Рин старательно натягивает презерватив. «Чтобы потом натянуть меня», — от пошлых мыслей ухмылка Исаги становится шире, он чуть выгибается в пояснице и нетерпеливо дёргает бёдрами. — Р-и-и-и-ин, давай скорее, — брюнет кокетливо канючит, явно играя с терпением Рина в нечестную игру.       Итоши подставляет головку, обтянутую гладким латексом, к подрагивающей дырочке и резко входит на половину. Замирает, давая Исаги время для привыкания, и склоняется, утягивая желанные губы в чувственный поцелуй. — Продолжай, — слова тонут в глубине рта Рина и он послушно входит на всю длину.       Комнату вновь наполняют жаркие стоны, когда Итоши отчаянно вдалбливает свой член в горячее тело. От каждого ритмичного толчка по телу Исаги пробегает дрожь. Член Рина полностью заполняет его, настолько, что даже не нужно искать верный угол, чтобы доставить удовольствие. Пальцы Йоичи беспорядочно движутся по широкой спине, оставляя красные следы от ногтей. Он выгибается, будто пытаясь слиться с любовником в одно целое. Рин остервенело кусает опухшие от поцелуев губы и не прекращает вбиваться внутрь. Отрывочные вздохи, несвязный шепот, спутанное сознание. Исаги прикрывает трепещущими ресницами глаза и с надрывным стоном кончает, пачкая собственный живот. Рин чувствует, как стенки сильнее сжимают его член, будто проходясь вибрацией по нервным окончаниям. Густая сперма заполняет презерватив до краев. Итоши вытаскивает член и устало опускается сверху на почти умершего от избытка удовольствия любовника.       Самое приятное после секса с любимым человеком — это таять, словно сливочное мороженое, в объятиях друг друга и лениво лизаться, без намеков на продолжение. Нежно лизнув последний раз язык Рина, Исаги мягко тычется кончиком носа ему в щеку. Тонкие пальцы нежно перебирают тёмно-синие пряди. Йоичи сладко жмурится от наслаждения, разве что не мурлычет. Время спешит, неумолимо убегая вперед, пока парни упиваются друг другом. — Рин, я подумал… — Взгляд синих глаз становится необъяснимо серьезным, — я готов лечь в рехаб.       Уголки губ Рина едва заметно приподнимаются. — Йоичи, это верное решение. Я буду помогать и во всем поддерживать, — Итоши немного отстраняется и ласково ведет кончиками пальцев вдоль вытянутых скул, — И, если хочешь, я сам могу поискать хорошую клинику. Думаю, удобнее было бы в Йокогаме, чтобы я мог чаще навещать тебя, когда у меня начнутся тренировки. — Да, было бы идеально, если бы ты нашёл, мне очень неловко заниматься всем этим, — Исаги тоскливо склоняет голову. — Эй, ну ты чего? — Рин нежно приподнимает лицо Йоичи за подбородок и шепчет, — то, что ты признал проблему и готов её решать — уже большое достижение. И не нужно делать такое грустное лицо.       Легкая улыбка опускается на губы Исаги. Он безмерно благодарен за поддержку и понимание. За то, что Рин не отвернулся и он рядом. Хочется бесконечно кричать «спасибо», надрывая связки, чтобы весь мир знал, насколько Исаги признателен и счастлив. — И я думаю сделать всё по-хорошему. Нормально расстаться с Кайзером и уйти с работы. Не хочу сбегать, хочу поступить правильно, — Йоичи явно твёрд в своих намерениях, решительность, плещущаяся в синих океанах, даёт понять, что всё уже решено. — Хм. Ты уверен? — Рин скептически вскидывает бровь, — Нет, я не против, чтобы ты по-хорошему расстался со своим бывшим. Был бы не против, если бы не был в курсе, кто такой Кайзер. Буду честен, мне страшно отпускать тебя одного.       Йоичи понуро вздыхает. — Понимаю твоё волнение, честно говоря, мне тоже не по себе. Но я хочу поставить жирную точку, чтобы в дальнейшем эти отношения не всплывали, — ладонь Исаги мягко ложится на гладкую щеку Рина, — Да, Кайзер разозлится, но не убьёт же он меня в конце концов.       Итоши задумчиво трётся щекой о кисть руки. Тьма поглощает зелень леса радужки. Взгляд пронзительный, словно спиральное сверло, режет душу насквозь. Идея однозначно так себе, но Рин не в праве что-либо запрещать. — Хорошо, может мне хотя бы подвезти тебя до клуба? — Я знал, что ты поймёшь, — Исаги с явным облегчением улыбается, — Не стоит, это не займёт много времени. Я просто сообщу ему и сразу же вернусь к тебе, — Йоичи некоторое время мнётся, но всё же продолжает, — Почему бы тебе не поговорить с братом?       Рина чуть передёргивает, он раздражённо кривит губы, но быстро берёт себя в руки. Йоичи прав, не ему одному нужно отбросить прошлое. Смелость и решительность Исаги вдохновляют. Рин просто не имеет права допустить, чтобы только его партнёр старался в их отношениях. — Да, ты прав. Я встречусь с Сае, пока ты решаешь вопрос с Кайзером, — Итоши нежно взъерошивает мягкие локоны на макушке Исаги и улыбается уголком рта.       Исаги загорается, словно фитиль фейерверка, и светится искрящей улыбкой. — Значит скоро я смогу сказать, что ты мой парень? — улыбка становится смущенной. — Да, Йоичи, — Итоши ласково касается губ синеволосого своими и тихо шепчет, — скорей бы уже.       Исаги чмокает Рина в губы и резво подрывается с кровати. — Что ж, тогда не будем затягивать, я скоро вернусь, — Йоичи одним движением запрыгивает в синие джинсы и натягивает футболку под озадаченный взгляд своего будущего парня, — всё, я побежал.       Итоши, вздыхая, поднимается с постели, накидывает на плечи махровый халат и следует за неугомонным брюнетом.

***

      Тёмная жидкость приобретает благородный бежевый оттенок, когда Рин вливает большую порцию сливок в свой кофе. Сигарета, плотно зажатая в зубах, затейливо дымится. Утреннюю тишину нарушает раздражающее пиликанье звонка в видеодомофон. Итоши, недовольно цокнув языком, идёт проверить, кто посмел нарушить его утренний ритуал. На монохромном экране — Сае, его лицо выражает крайнюю степень презрения и недовольства. Рин молча нажимает кнопку, впуская брата в дом. Если бы не недавний разговор с Исаги, вероятность игнора стремилась бы к плюс бесконечности. Но Рину следует поставить окончательную точку в их тайных отношениях. Открыв входную дверь, младший Итоши идёт обратно на кухню и садится за барную стойку. Остывающий кофе ласково скользит по вкусовым рецепторам, смешиваясь с привкусом табака во рту. Вдыхая густой дым, Рин в ожидании сверлит входную дверь взглядом. Никотин растекается по клеткам легких, когда дверь открывается и на пороге появляется Сае. — Опять свои токсичные палочки облизываешь? Не хочешь облизать кое-что другое? — старший Итоши стягивает чёрные лоферы и проходит на кухню, — А, кажется, ты уже недавно облизывал. — Оставь свои фантазии при себе, — Рин пренебрежительно выдыхает дым прямо в лицо брату, севшему напротив. — Какие фантазии? Видел тут одну шлюшку, выходящую с парковки, вот и предположил, — Сае морщится и небрежно машет рукой, отгоняя от себя дым. — Не смей его так называть, — злобно цедит сквозь зубы младший Итоши, — ты что-то сказал ему? — Не волнуйся. Я не считаю такого, как он, своим соперником, — Сае равнодушно пожимает плечами, — Наиграешься и всё равно вернёшься ко мне.       Рин насмешливо фыркает. — А ты как всегда — считаешь себя лучше других. Как раз об этом я хотел поговорить с тобой, — младший брат подвигает к себе прозрачную пепельницу и размашисто тушит сигарету, — Я больше не буду спать с тобой. Мы с Исаги встречаемся.       Бесстрастный взгляд потемневших изумрудов сталкивается с презрительным холодом таких же глаз из-под багряной чёлки. Сае выглядит невозмутимым, но Рин улавливает, как бледнеют костяшки пальцев, сжимающие дубовую столешницу.       Надменно вздернутый подбородок. Снисходительный взгляд. Насмешливый тон. Маска, готовая покрыться паутиной трещин, когда внутри Сае что-то обрывается и со свистом падает вглубь, к рёбрам. Глаза мучительно слезятся. Нет, Сае не может так глупо, словно ничтожество, разрыдаться перед младшим братом. Только не сейчас. Выглядеть жалко в этой ситуации? Нет-нет-нет. Пальцы сдавливают твёрдое дерево барной стойки, когда старший Итоши одерживает верх над своими эмоциями. Глубокий вдох носом, тонкие пальцы небрежно скользят вдоль щеки, незаметно смахивая соленые слезинки с нижних ресниц. — Ты ведь знаешь, что он с Кайзером? Думаешь, есть шанс того, что он будет только с тобой? — дрожь в голосе удается скрыть ледяным тоном. — У нас у обоих есть рты и мы ими пользуемся по назначению, Сае. Разговариваем, — лицо Рина абсолютно непроницаемо. — Послушай, Рин, но он ведь не только спит с кем попало, он еще и наркоман… Для чего… — маска безразличия трескается, обнажая страх в бирюзе глаз. Сае кладёт ладонь брату на колено и придвигается ближе, — Я волнуюсь за тебя. — Волнуешься? Ты боишься, что я оставлю тебя. Это нездоровая одержимость и зависимость. Ты просто подкармливаешь своё эго, не более, — Рин стряхивает ладонь брата с колена и презрительно щурится. — И что в этом плохого? Меня всё устраивает, как и тебя до определенного момента, — Сае скрещивает руки на груди и пристально смотрит на Рина, — Ты всё равно не будешь с ним счастлив. Эта шлюшка изменит тебе, а ты в слезах прибежишь плакать в моё плечо, а я хочу…       Кулак с гулким звуком опускается на столешницу, прерывая брата. — Заткнись и уёбывай, — взгляд, не предвещающий ничего хорошего из-под тёмно-зеленой чёлки.       Старший Итоши с обреченным вздохом поднимается со своего места и идёт в прихожую. — Я еще приду, когда ты успокоишься, — Сае обувается и, не дожидаясь ответа, хлопает дверью. — Я замки сменю, — Рин невидящим взглядом пялится на закрывшуюся дверь, руки лихорадочно тянутся к открытой пачке сигарет.

***

       — Виновность отражается во взгляде. Дурная совесть говорит без слов, — Кайзер, шумно захлопнув книгу, швыряет ее на подоконник и переводит взгляд на вошедшего в лазурную комнату Исаги. — Эм, что? — Йоичи недоуменно косится на блондина и проходит в кабинет. — Шекспир, «Отелло», пятый акт, сцена первая, — Михаэль откидывает чёлку назад и щелкает перед лицом зажигалкой, — присядь, пожалуйста.       Кайзер делает глубокую затяжку и указывает Исаги на кресло. Отходит от окна, не забыв прихватить керамическую пепельницу, и опускается в кресло напротив. — Кайзер, я хотел серьёзно поговорить, — во взгляде Йоичи читается уверенность. — Заткнись, Йоичи, — Михаэль злобно скалится и выдыхает клубья дыма.       На низкий журнальный столик опускается белый бумажный конверт. Михаэль властным взглядом приказывает Исаги взять его. — Что это? — Йоичи устало вздыхает. — А ты открой, — холодный, с нотками желчи голос.       Брюнет берет с поверхности конверт и открывает. Ему в руки высыпаются фото. Исаги в кофейне, его голова удобно расположилась на плече Рина. Рин даёт попробовать с ложечки лимонный пирог. Убирает крошки, застрявшие в уголках губ. Они в книжном магазине. Йоичи влюбленными глазами смотрит на Итоши, увлеченно поглощенного мангой. Фото со спины, в парке, они держатся за руки. Ворох других подобных фотокарточек, на которых видны все глубокие чувства, которые парни испытывают друг другу. На мгновение сердце замирает от фотографии, на которой ребята в автомобиле Рина. Тот целует спящего Йоичи в губы. Исаги даже не знал об этом, внутри становится тепло. Но брюнет одергивает себя, он помнит, где сейчас находится. — Ты что специально распечатал фотки? Я попал в прошлое и за окном сейчас нулевые? — Йоичи делает вид, что фото его не волнуют, но внутренности сковывает тошнотворное напряжение. — Думаешь, это смешно? — Кайзер поднимается со своего места и за грудки подтягивает Исаги к себе. — Я хочу расстаться, Михаэль, — Уверенность во взгляде испаряется за считанные секунды, когда в ответ прилетает смачная пощечина. — А еще, что хочешь, Йоичи? — пугающий оскал словно застыл на лице блондина, он приближается к уху Исаги и обжигает кожу пылающим шёпотом, — может у тебя кончилась доза и ты хочешь еще? У меня есть.       Михаэль отстраняется и легким жестом указывает на белизну рассыпчатой пыли, растянутой идеальной, словно по линейке, полосой, на зеркале. «Да!» — вопит, не до конца восстановившее свои функции, серое вещество. — Нет, — дрожащим голосом отвечает Исаги, вовремя вспоминая ласковую улыбку Рина. — Твоё мнение никого не интересует, — бледные пальцы болезненно впиваются в темные волосы, Кайзер тащит Исаги за собой к рабочему столу, — вдыхай.       Михаэль с силой впечатывает лицо парня в отражающую поверхность. Исаги случайно прокусывает губу, из которой тут же тонкой струйкой сочится кровь, смешиваясь с белыми крошками. Ладони упираются в столешницу, в слабой попытке вырваться из крепкой хватки. — Я блять сказал, вдыхай, мразь, — Кайзер грубо пинает Исаги под коленную чашечку, отчего ноги сами собой подкашиваются, а Йоичи судорожно хватается за край стола.       Блондин пользуется моментом и давит на затылок Исаги, агрессивно вжимая его в зеркало. Йоичи до последнего держится, но блять, людям нужен кислород. Вместе со спасительным воздухом в нос попадает и ядовитая пыль. Ноздри пылают кровью, когда на сожженной слизистой вновь оседают снежные крупицы. Слезы крупными каплями скатываются из уголков глаз. Все мысли будто бесследно покидают голову. Пугающая пустота опускается серой промозглой дымкой. Улыбка Рина, о которой думал Исаги, только чтобы не сорваться, меркнет в этом тумане. Колючие стебли роз обвивают и впиваются своими шипами в душу. Исаги хочется вырваться. Но крепкая петля сдавливает шею, ставя перед выбором — сдохнуть или медленно потерять себя. Между резиновой пулей и резиновым членом Исаги всегда выбирал член. Может быть раньше, когда его дух не был захвачен стальными тисками чужих татуированных рук, он мог сопротивляться. Но не сейчас. Может быть раньше, когда его тело не было захвачено токсичной белой пылью, он мог сопротивляться. Но не сейчас. — Ну как, малыш? — Кайзер приподнимает Исаги за тёмные локоны, — тебе хорошо? Скоро будет еще лучше.       Блондин прижимает тлеющую сигарету к тонкой коже шеи, покрытой заметными засосами. Дикий вопль разрывает собственные барабанные перепонки. Йоичи даже не сразу понимает, что кричит именно он. Из глаз брызжут слёзы, смешиваясь с кровью, размазанной по лицу. Маленькие ссадины и царапины начинают жечься, Исаги мечется, пытаясь отпихнуть от себя Кайзера. Но Михаэль крупнее и он не страдает от наркозависимости. Он яростно прижимает Исаги за шею к столу. Вторая рука сдёргивает синие джинсы вместе с нижним бельем. Оголёнными ягодицами Йоичи чувствует, насколько сейчас возбуждён Кайзер, беззастенчиво трущийся пахом об обнаженную кожу.       Больше всего Кайзер любит брать Исаги сзади. Вбивать его податливое тело в твердую столешницу. Ловить тонкими пальцами надрывные стоны, его развратное, крышесносное «ещё». Пожирать тёмными водами глаз каждый изгиб тела в такт толчков. Но сейчас всё не так. Неправильно. Каждая деталь происходящего. Неправильна. Йоичи терпит, не издает Ни звука. Его тело вяло оседает на белой поверхности стола. Лишь хлюпающие звуки толчков неизменны. Даже, блять, его дырка не такая. — Блять, так и знал, что вы ебались… Ненавижу, — злобное шипение кислотой разъедает ушные перепонки, Кайзер не останавливается, продолжает жёстко иметь покорное тело, считая его своей собственностью. — Ну прости, что его член оказался больше и теперь тебе не так комфортно, — Исаги старательно равнодушен, он стирает струйку крови, стекающую из носа.       Хорошо, что Кайзер не видит его лица. Слёзы текут ручьями, хочется выть от всех видов боли. Сердце сжимается, будто это комок нервов, когда Исаги думает о Рине. Какой же он сейчас никчемный, сломленный, не способный себя защитить. Йоичи трясёт от отвращения, когда он чувствует твердые зубы на своем загривке. Настолько униженным Исаги не ощущал себя никогда. Как теперь ему заглянуть в любимые глаза цвета изумруда?       Кайзер бешено долбит дырку. Без разрешения и подготовки. Его ни капли не волнует кровь, стекающая по промежности из анального отверстия. Так даже лучше. Возбуждает, пиздец. Пальцы оставляют синяки на бледной заднице, когда с последним толчком Михаэль изливается внутрь.       Кайзер достает член и застёгивает ширинку. Стеклянный взгляд цвета небесной лазури скользит по истерзанным обнаженным ягодицам. — Малыш, ты как? — блондин натягивает джинсы на Исаги и, словно тряпичную куклу, поднимает за плечи.       Йоичи молчит. Глаза красные, взгляд пустой. Михаэль бережно подхватывает парня на руки и несёт к креслу. — Прости, малыш, ты же знаешь… Ты знаешь… Я люблю тебя, — тусклый взгляд в одну точку. Кайзер баюкает Йоичи, аккуратно сжимая его плечи, — я не хотел, клянусь, не хотел делать тебе больно… Умоляю, не бросай меня, Йоичи…       Короткие поцелуи осыпают щеки, затянутые кровавой коркой. Лоб Кайзера покрывается испариной, грудная клетка ходит ходуном от тяжелого дыхания. Хриплый, граничащий с безумием, шепот щекочет кожу. А Исаги… Исаги разбит на мельчайшие кусочки.