***
Прошедшие века стёрли воспоминания о ней. Его маме. Он не мог вспомнить её внешность, но прекрасно помнил её улыбку и смех. Он помнил как та, сидя вечером на кровати, сажала маленького его на колени и рассказывала сказки из своей родины, попутно щипая его по пухлым щёчкам и гладя по волосам. Потом он увидел как мама танцует и сам загорелся желанием танцевать. Мама с улыбкой учила его и смеялась с неуклюжести сына. Отец не очень жаловал танцы сына, но и ничего не говорил. А потом, мама начала учить его говорить на своём языке, науча пару фраз. Учение давалось очень трудно, но песни, которая она пела, Хунхун заполнил на отлично и сам часто мог напевать себе. Жили они не богато, даже бедно, но мальчика это не волновало, он был счастлив любой мелочи. Но ещё больше он любил маму и её тёплые руки. Но потом эта сказка закончилась. Мама умерла и в жизни мальчика появилась другая женщина, которая сразу ему не понравилась. Она сожгла почти все вещи, что хоть как-то напоминала о маме. Отец перестал его любить, и начал сильно выпивать и презирать сына. Мачеха тоже могла избить до полусмерти, и почти никогда не кормить. Ему обидно до слёз. Словно весь мир стал мрачным и злым. Словно самые дорогие люди бросили его. Посторонние люди его постоянно избивали из-за того, что у него разные глаза. Он убегал, прятался, но его всё равно шпыняли, словно он развлечение для их глаз. Только однажды кто-то погладил его по спине, пугнув старших ребят. Но он сбежал от страха, боясь снова получить порцию боли. Однако ночью, лёжа на соломе в доме, где всё пропахло алкоголем и потом, он вспоминал эти тёплые руки и чувствовал из фантомные прикосновения. Издевательства стали невыносимыми, а душа болела сильнее, чем само тело. И когда его избили настолько жестоко, что в его душе что-то разбилось на мелкие осколки. Он захотел покончить с собой. Закончить эту вакханалию. Он был очень эгоистичен и довольно ребячлив, поэтому, услышав, что грядёт церемония «Праздник Середины Осени» (которая, будучи проведённой неправильно, грозит бедствиями всей стране), он специально выбрал этот день, чтобы сорвать церемонию. Но забравшись на вершину и увидев красоту праздника, он так засмотрелся, что подошёл слишком близко к краю и упал. В полёте он думал только об одном, это конец, вот его конец и никто уже не поможет, не будет больше боли, не будет уже ничего. Но тут он снова почувствовал тёплые руки, которые прижали к чужой груди. Это была настоящая Небожительница, иначе как объяснить наличие этих голубых глаз, которые смотрели на него с беспокойством и лаской.***
Хуа Чэн открыл глаза, развивая воспоминания, когда послышался стук в дверь. — Градоначальник, – послышался голос Инь Юя из-за двери. — Ваше поручение выполнено. Блуждающий-дом Госпожи снова в Призрачном Городе, она знает что вы хотите с ней встретиться. Мне привести её? — Не стоит, – Хуа Чэн приподнялся на кровати и добавил через дверь. — Я сам к ней зайду. Последний раз огладив лицо Вики, мужчина покинул комнату, оставив пару бабочек, на случай если она очнётся.***
Дойдя до дома, Хуа Чэн не сразу зашёл, а лишь придирчиво осмотрел его снаружи. Он прекрасно знал, что такие дома имеют свойства меняться внутри, но поверить в это было сложно. Тут, дверь блуждающего-дома открылась и перед Градоначальником предстала почти копия его возлюбленной. От неожиданности, Хуа Чэн даже опешил, но недный голос женщины привёл его в чувства. — Добрый вечер, Градоначальник Хуа, – улыбаясь, женщина пригласила гостья внутрь. — Проходите, не стоит такому гостю стоять на пороге. Обстановка в доме оказалась под стать хозяйке. Домашней и комфортной. Пока женщина наливала чай гостю, сидящему на диване в гостиной, сам Хуа Чэн, ничуть не стесняясь, рассматривал её. — Вы мама Виктории, – не спрашивая, подвёл итог тот. — Верно, – кивнула Диана, передавая чай Градоначальнику. — Мы и вправду так похожи? — Вика унаследовала самое лучшее от Вас, – на лице сурового демона тоже расцвела улыбка. — Только с отцом ей не повезло. От упоминания о последнем, Хуа Чэн поморщился. — Ничуть, – возразила собеседница. — Да, Адама назвать «хорошим отцом» трудно, но мы оба виноваты в том, что случилось. Я – в том что не рассказала о беременности, он – что женат. Может тогда всё сложилась иначе. — Это же наложили на Вику проклятую канку? – перешёл сразу к делу Хуа Чэн, желая прояснить всю ситуацию. — Я, – прошептала Диана, опуская глаза в кружку. — Зачем? Вы же знаете, что она ограничивает силы и делает Небожителя почти беспомощным. Но Вика и так была рождена со способностями и их надо было развивать. Мало того что она про это узнала тогда, когда тело могло просто не вынести такой нагрузки, проклятая канка нарочно не давала использовать всю силу сразу, медленно убивая её. Зачем вы это сделали? — Я не могла иначе, – прошептала Диана. — Когда я забеременела, я уже понимала, что этот ребёнок не будет простым человеком. Её энергию могли почувствовать как демоны, так и ангелы, а это было опасно, так как Вика была ещё совсем малышкой и просто не смогла бы спастись. Всё что было в моих силах – это поставить проклятую канку, чтобы на время запечатать её силу. Но… Диана грустно взмахнула руками, указывая на дом, смотря на Хуа Чэна. — Я умерла, так и не сумев побыть с ней чуть подольше. Хуа Чэн мог только догадываться о том, что могла чувствовать мать, которую судьба разделила с ребёнком. — И да, – на лице девушки снова расцвела улыбка. — Градоначальник, могли бы Вы звать меня на «ты»? В конце концов, я всего лишь безтельный призрак. — Не могу, – ответил он, ставя чай в сторону и ладонь Дианы в свои прохладные. — Вы женщина, благодаря которой Вика и появилась на свет. И вы прекрасно знали, какая ей была угодована судьба в прошлом и про подмену судеб. Но Вы не испугались и родили её. За это я Вам неизменно благодарен. Хуа Чэн поцеловал тыльную часть ладони Дианы. Сама девушка смотрела на Градоначальника с уважением и материнской любовью, словно это её сын. — Я тоже Вам благодарна, Градоначальник, – сказала она. — Благодарю за то, что приняли в свой город, где я смогла найти пристанище. — Рад что Призрачный Город стал Вашим домом. Пару секунд, Диана смотрела на Хуа Чэна, словно пытаясь рассмотреть в нём что-то и он ей в этом не мешал. Но потом, немного сузив глаза, она спросила со всей строгостью: — Хуа Чэн, ты можешь ответить на мой вопрос? Только честно. Хуа Чэн со всей серьёзностью кивнул. — Ты любишь мою дочь? — Да, – сразу ответил он. — Всем сердцем. Лицо Дианы сново приняло безмятежный вид и она улыбнулась. — Тогда забирайте, – снова перешла на «Вы». Такой резкой перемены в настроения, Хуа Чэн не ожидал, но тоже улыбнулся. — Рад что Вы меня одобрили, но не думаю что её отец также легко меня одобрит, – посмеялся он. — Об этом не стоит беспокоиться, – махнула та рукой. — Я поговорю с ним… Когда придёт время прощаться. — Прощаться? – удивился Хуа Чэн. Улыбка Дианы стала грустной, словно с ноткой иронией. — Мой срок подходит к концу, – прошептала она. — Когда Вике вернуться воспоминания – я уйду, так как моя душа наконец будет знать, что моя дочь будет в безопасности рядом с тем, кто её любит. И траур, в котором Адам жил все эти годы, наконец спал и он, наконец, отпускает меня. — Мне жаль, что я не встретился с Вами раньше. — Не стоит, у Вас своих хлопот много. Но, можете мне кое-что пообщеть? — Конечно. Диана немного призадумалась, а потом, сделала тяжёлый вдох, сказала: — Если, настанет такое время, когда Вы почувствуете, что больше не испытываете таких же чувств к Вике, что больше нет той страсти и любви, и полюбите долгую девушку, сделайте одну вещь. Не делайте ей больно, а просто верните в отчий дом. Я не хочу, что бы эта история повторилась и с ней. Не хочу, чтобы ей было больно… Также как и мне когда-то. Руки Хуа Чэна сильнее сжали руку Дианы, говоря об его всей серьёзности. — Клянусь, такого никогда не будет. Я любил Вику как в прошлом, так и в настоящем. Все эти восемьсот лет я жил ради неё и искал по всему свету, ища её реинкарнацию. Ради неё – я вызвал на бой тридцать три небожителя. Она – моё божество, а я – её верный последователь. Слушая слова Градоначальника, Диана понимала, да, ее дочка будет в надёжных руках и с ней всё будет хорошо. Просидели они так ещё пару часов и мужчина засобирался обратно Дом Блаженства. Подходя к двери, он задал свой последний вопрос: — А как Вика прожила до сегодняшнего дня, если канга удерживала её силы, которые должны были уничтожить её изнутри? — Ничего удивительного, – покачала та головой. — Одного бессмертия достаточно того, что даже магия не смогла навредить ей. Это – был мой последний подарок ей. Наконец, получив ответы на все вопросы, Хуа Чэн покинул дом.