Не зачем, не за что - вопреки, Это любовь, безусловно. Так боюсь тебе навредить, Неумело выронив слово. Ты на расстоянии руки, Но ты неприкасаем, беспрекословен. Расставили маяки, Но берег дождётся, нас выбросят волны.
Лютик уже тысячу раз пожалел, что начал эту игру в одну сторону. Понимал – профессор Беллегард не сейчас, так через время точно догадается, что это Юлиан подкладывает записки и через стихи изъясняется в своей больной любви.Играем в игру, Собран из пикселей воспоминаний. Но ближе к утру ты поймёшь, Что восход встретит кто-то другой. И я знаю, поверить не просто, Но где-то здесь начинается космос.
Он лишь на секунду прикрыл глаза, выравнивая дыхание и начиная уже задумываться о том, а не зря ли это. Зачем он вообще стал писать эти записки? Может, каждая из них уже давно пылится в урне. Лютик устало провёл ладонью по лицу. Ему просто было страшно. Но до жути хотелось делать такие безумные вещи. Любовь кружит голову, чёрт возьми. Лишь рука потянулась положить записку на стол, запрятав под кипу бумаг, как дверь в аудиторию открылась, и Лютик по инерции спрятал записку за спину. К счастью, это была Йеннифэр, и Юлиан облегчённо выдохнул. – Ты что делаешь? – спросила девушка, явно заметив растерянный вид Лютика. Она стала медленно подходить к другу. – Ничего, просто стою, освежаю мысли. – Так себе оправдание, – поморщилась Йеннифэр. – Что ты там прячешь? – Личное пространство, – буркнул Лютик, делая шаг назад и тушуясь под пристальным взглядом Йен. – Возможно, это плохой аргумент, но я твоя лучшая подруга, и я хотела бы знать, что ты делаешь и почему что-то скрываешь. Лютик вздохнул и понял, что терять больше нечего. Всё равно Йен когда-нибудь узнает об этом. Он, собравшись с мыслями, протянул записку девушке. Она быстро пробежалась глазами по строчкам и изогнула бровь. – Я анонимно пишу записки профессору с моими песнями. Но для него это просто стихи. – Зачем? – обрушилось тяжёлое. – Это... романтично. – Ты хоть понимаешь, чем может обернуться твоя романтика? Лютик молчал. Всё он прекрасно понимал и боялся услышать это из уст Йеннифэр. Он потупил взгляд, сверля им пол. – Если он поймёт, что это ты, при этом не испытывая к тебе взаимных чувств, что, кстати, более вероятно, знаешь, сколько может быть последствий? Ему ещё учить нас не пойми сколько времени, как ты ему в глаза будешь смотреть? А если он начнёт насмехаться над тобой, занижать оценки? – Он так не поступит, – насупился Лютик. – Конечно, ты же ему слепо веришь, совершенно не зная его, – фыркнула Йеннифэр. – Какая это по счёту записка? – Третья. – Придумал новый почерк? – В какой-то степени, – всё также не поднимая взгляда и с неохотой отвечая, стал пояснять Лютик. – Пытаюсь вырисовывать каждую букву так, чтобы по возможности не было заметно, что это я. Писать на ноутбуке, а после распечатывать – теряется весь дух и антураж романтичности. Мне нравится писать песни о профессоре Беллегарде и делать такие глупые вещи, как подкладывание записок. Конечно, после выступления он, возможно, уже начинает что-то понимать. Но я хочу так делать и... Будь что будет. Хочу почувствовать себя безнадёжным романтиком, героем дешёвой мелодрамы. Да кем угодно! Лишь бы не гореть в одиночестве без своих песен о нём. Йеннифэр трижды прокляла сегодняшний день и быстрым движением прижала к себе Лютика. – Я не буду мешать. Надеюсь, ты осознаёшь все последствия. Лютик поднял взгляд в тот момент, когда девушка вложила в его ладонь записку. – Прячь. Я пока прослежу, чтобы никто не зашёл. Улыбка появилась на лице Лютика. Он стал прятать записку, пока Йен стояла у двери.***
Пары подошли к концу, и Лютик с восторгом вздохнул. Теперь можно было отдохнуть и сходить в любимую кофейню. Йеннифэр отчего-то замахала ручками и ответила, что у неё дела. Скрыть от любопытного Лютика ничего, к несчастью, не удалось. – У меня свидание с Истреддом. Щёки девушки стремительно заалели. Губы изогнулись в мягкой улыбке, а взгляд был где угодно, но не на Лютике. – Всё-таки свидание? Даже не будешь исправлять оговорку? – поинтересовался Лютик, будто зная ответ. – Не буду. И буквально через пару секунд она испарилась, нежно махнув ручкой. Лютик чувствовал за себя некоторую гордость, ведь он смог подтолкнуть двух людей друг к другу. В кофейне, однако, счастье упорхнуло. За стойкой стоял один Ламберт и был явно не доволен сегодняшним днём. – Привет всем опечаленным этой жизнью, – улыбнулся Лютик. – Трисс сегодня на смене? – Уже нет. Её смена окончилась минут пять назад, она собирается уходить. – И кто же мне сделает самый лучший в мире кофе? – грустно опустил голову Лютик. – Я для тебя шутка, что ли? – изогнул бровь Ламберт. – Боюсь отравиться. – Лютик, милый, будь добр, не говори так, – из подсобки показалась Трисс. Её волосы были распущены, и рыжими локонами спадали на плечи. Лёгким и нежным движением она провела ладонью по плечу Ламберта, не желая, чтобы тот что-то отвечал на реплику Лютика. – Ламберт делает потрясный кофе. И мы ценим такого коллегу, как он. Поэтому, Ламберт, пожалуйста, сделай карамельный раф для нашего дорогого друга. Ламберт на это лишь фыркнул, но стал делать кофе. Трисс вышла из-за стойки и обняла Лютика. – Занят сегодня? – Нет. – Если хочешь, можем пойти ко мне. А то видимся только здесь. – Хорошая идея, – Лютик улыбнулся. – Ламб, если ты ещё не осознал заказ, то сделай с собой, пожалуйста. – Не поверишь, я так и делаю. Хочу, чтобы ты ушёл отсюда побыстрее. – Как ты мил, мой хороший, – Лютик хихикнул в кулак. Вскоре заказ был оплачен, Ламберт остался доволен тем, что ему пожелали хорошей смены и оставили наедине со своими мыслями (за исключением напарника Койона, однако он тоже не спешил что-либо говорить), и Лютик с Трисс покинули кофейню. Пару раз до этого дня Юлиан был в квартире девушки. Она, естественно, не изменилась. Всё те же пастельные тона, что были присущи Трисс. Уютная, маленькая квартирка практически в самом центре Лондона. Кофе уже закончился, и Лютик задал весьма естественный вопрос: – У тебя дома тоже только кофе или есть что покрепче? Трисс посмеялась, открыв шкафчик и достав оттуда бутылку вина. Практически с гордостью протянула её Лютику. – Так бы сразу, дорогая. Через несколько минут они уже сидели в гостиной, попивая красное вино и разговаривая абсолютно обо всём. Трисс успела поинтересоваться, где пропадала в это время Йеннифэр. Лютик, хихикнув, ответил чистосердечное, мол, на свидании. Трисс искренне обрадовалась за подругу и спросила о том самом воре её сердца, и Лютик рассказал ей об Истредде. – Надо же, наконец она не будет одна, – Трисс покрутила в руке бокал, вино в котором красиво омыло стенки алым. Меригольд закусила губу, словно боясь что-то сказать. Лютик заметил перемену в её лице и наклонил голову, ожидая, когда она решится. – Знаешь... раз у нас зашла речь о подобном, я хочу тебе кое-что сказать. – Я весь во внимание, – мягко улыбнулся Лютик, давая понять подруге, что он готов слушать. – Мне нравится Ламберт, – спешно проговорила девушка, боясь своих слов. По ощущениям она ещё никому в этом не признавалась. Возможно, даже самой себе. Лютик на секунду опешил и чуть не пролил вино. Он издал смешок. – Серьёзно? Тебе нравится этот хер моржовый? – Ой, Лютик, не обзывайся! Вообще-то, всё, что ты видишь, – это показушно. На самом деле, он не такой. По крайней мере, со мной. Ламберт всегда помогает мне, поддерживает, прикрывает перед директором в случае чего. Мне он нравится за свои поступки и его отношение ко мне. – Боже, – Лютик мягко закатил глаза. – Не бойся, я к нему отношусь нормально. Он напоминает мне Сквидварда из «Губки Боба», с ним даже интересно общаться. Трисс хихикнула. – А ты, собственно, сам Губка Боб. – Тогда ты белка Сэнди только в знак уважения твоего пола и твоих рыжих волос. Это ещё больше рассмешило Трисс, и она, схватив подушку, кинула её в Лютика. Тот удивительным образом успел закрыться и не разлить вино. – На самом деле, я рад за тебя. Может, чувства взаимны? Не задумывалась? – Мне даже страшно об этом подумать. Но было бы неплохо, к слову. Лютик вспомнил свою ситуацию, и на сердце повис камень. Трисс так ни о чём и не знает. Что ж, кажется, сейчас появилась прекрасная возможность. – Раз у нас столь откровенный разговор о любви, чувствах и притяжении, – Лютик сглотнул, – могу... нет, даже хочу признаться тебе в том, что... мне нравится профессор Беллегард. Глаза Трисс округлились. Она даже отложила бокал вина на пол, а следом убрала и бокал из рук Лютика. На её лице расцвела улыбка, а Юлиан с недоумением наблюдал за её реакцией. Трисс крепко вцепилась в Лютика, утягивая его в объятия. Юноша подумал, что он прямо здесь и сейчас задохнётся. – Я знала! Я знала, что ты врёшь. Твои глаза выдавали всё, малыш. Удивлюсь, если твой профессор до сих пор ничего не заметил. – Не дай Бог. Трисс рассмеялась и поцеловала Лютика в щёчку. – Считай, теперь мы в одной лодке. – Лучше бы мы были в разных и со своими предметами воздыхания плыли к алому рассвету. – Звучит круто, и я согласна, – Трисс взяла бокалы в руки, отдав один Лютику. – Так выпьем за то, чтобы так и было. Лютик усмехнулся, загадав именно это, и чокнулся бокалами с Трисс. В таких случаях полагается допивать до дна, что он и сделал. Благо, вина в бокале оставалось немного. Спустя ещё час Лютик решил всё-таки покинуть чертоги Трисс и пойти в общежитие. Начинало темнеть, дождевые тучи стали собираться на небе, но Лютик любил и такую погоду, поэтому даже хотел прогуляться. Проходя мимо парка по тротуару, он слышал, как под ногами шуршат листья и, кажется, совсем не заметил, как рядом с ним остановилась машина. – Лютик! – услышал он знакомый голос. Обернувшись, Юлиан убедился, что это та, о которой он думал. Эсси, выглядывая из окна машины, улыбалась и махала своей изящной ручкой. На водительском сидении был Радовид, что само собой не приводило в восторг. – Привет, – Лютик подошёл к автомобилю и взъерошил волосы сестры. – Давай мы тебя подвезём, хоть расскажешь, как ты, – прощебетала Эсси. Лютик заметил наглую ухмылку Радовида. – Да нет, что ты, я прогуляюсь, – стал отнекиваться Лютик. – Скоро дождь начнётся, и я не позволю тебе промокнуть, – грозный взгляд сестры не предвещал ничего хорошего, поэтому Лютику оставалось лишь вздохнуть, кротко улыбнувшись, и согласиться. Юлиан никогда бы не хотел оказаться в этой машине. Внутри пахло каким-то морским ароматизатором, отчего этот запах въелся в кожу под пристальным взглядом Радовида, который смотрел на него через зеркало. Лютик сказал «спасибо» всем богам, которых знает, в знак того, что в машине сейчас были не только они вдвоём, но и дражайшая сестра, которая была центром внимания. Лютик посчитал, что ничего более страшного, чем взгляды Радовида через зеркало, не случится. Эсси снова спрашивала про учёбу, музыку и рассказывала, что случилось с ней и, конечно же, Радовидом за эти несколько дней. Когда до общежития остался один квартал, Эсси посмотрела на своего парня и сказала: – Милый, остановись у того магазина. Лютик, тебе что-нибудь надо? Внутри Юлиана всё обрушилось, и он хриплым голосом произнёс короткое «нет». Лютик не желал оставаться один на один с Радовидом в закрытом пространстве, но нельзя было подавать вид, что ему страшно. Неизвестно, что этот парень вообще может вытворить. По окнам и крыше автомобиля застучал дождь, когда Эсси оставила их одних, удалившись в магазин. Лютик не знал, сколько они молчали, но, казалось, вечность. От тяжести молчания холодило ноги и сердце. – Ты так не похож на свою сестру, – тишину пронзил голос Радовида. – А должен? – не успел удивиться такому факту Лютик, как ответил само собой разумеющееся. – По крайней мере, я не чувствую от неё страх, – усмехнулся Радовид. Лютик, хмурясь и недоумевая, вновь кинул взгляд в зеркало, ведь чувствовал, как глаза Радовида буквально выжигают на нём клеймо. – Она слепо верит тебе. – Может быть, может быть, – взгляд Радовида метнулся к окну, по которому стекали капли дождя. Из-за его набата по крыше Лютик понадеялся, что просто не расслышал следующую фразу, но понимал, что это вряд ли так. – Было бы неплохо забрать оба трофея. В горле встал ком. Лютик подумал о том, что сбегать было бы правильным решением, но глупым: сестра скоро вернётся и не поймёт, почему он внезапно ушёл в дождь. Так драматично, но так безрассудно. И причину своего побега раздумывать совершенно не было сил. – Так почему же ты меня боишься? Радовид развернулся к Лютику. Нагловатая ухмылка не сходила с лица, отчего Юлиану было не спокойно за себя и за свой рассудок. Ладонь Радовида накрыла колено Лютика и сжала. А вот такого он не потерпит, хоть и внутри всё тряслось. – Я не боюсь тебя. Миг – и вместо того, чтобы сбросить ладонь Радовида, Лютик услышал звук открывшейся двери. Радовиду самому пришлось убрать руку и сесть так, как сидел в присутствии Эсси. Сердце Лютика пропустило удар, но он облегчённо выдохнул. – Ох, мальчики, погода просто кошмар. Хорошо, что мы тебя встретили, Лютик, – Эсси глянула на брата и нахмурилась. – Ты чего такой бледный? От Радовида послышался смешок, и Эсси будто его не услышала. Лютик попытался улыбнуться как можно более естественно, хотя руки тряслись. Он их спрятал в карманы пальто. – Всё прекрасно, сахарок. Наверно, просто устал. Эсси что-то начала говорить, пока Лютик дрожал и пытался вжаться в кресло, чтобы стать незаметным. Эсси потянулась к Радовиду, и они слились в поцелуе. Лютика трясло от такого лицемерия. Наконец через десять минут они остановились у общежития. Распрощавшись с сестрой, Лютик на ватных ногах побрёл к своей комнате. Было плевать на всё. Но когда дверь в комнату оказалась закрытой, а ключ и замок из-за дрожащих рук никак не поддавались, Лютик еле держался. – Привет, – послышалось сзади. Йеннифэр. Лютик смог лишь кивнуть. – Что с тобой? Лютик со злостью ударил о дверь, и Йен, взяв из рук ключ, спокойно открыла дверь. Она всмотрелась в лицо Лютика, проведя ладонью по его щеке. Вздохнув и попытавшись прийти в себя, Юлиан ответил: – Ко мне пристаёт парень сестры. Йеннифэр раскрыла рот. Она лишь секунду осознавала, что происходит, а следом завела Лютика в комнату, не желая, чтобы кто-то ещё узнал об этом. Разговор был недолгим. От двух встреч с Радовидом многого не выцепишь, но было так неприятно, что тянуло закрыться одеялом с головой и никогда оттуда не высовываться. – Почему ты не расскажешь Эсси? – поинтересовалась Йеннифэр, пока Лютик прижимался к ней. – Она любит его и ничего вокруг не замечает. Думаю, это будет странно, если я об этом ей расскажу, – Лютик вздохнул. – С другой стороны, я всё-таки мужчина и смогу дать ему отпор в случае чего. – Лучше не рисковать. – Да знаю я, – Лютик махнул рукой. – Просто не хочу расстраивать Эсси. – Зато как она обрадуется, узнав, что она и ты для него лишь трофеи. Лютик опустил голову. Йеннифэр была права, но как же не хотелось что-либо говорить Эсси. Буквально жаловаться. Она любит Радовида, так слепо и безнадёжно. А он лишь мудак, у которого в голове у каждого оттраханного парня или каждой оттраханной девушки напротив стоит галочка. – Я расскажу ей. Когда-нибудь. Йеннифэр лишь закатила глаза, решив, что сейчас лучше не перечить, и крепче обняла друга.***
Выходя из университета, Лютик и Йеннифэр радовались окончанию учебного дня. Тревога и страх по поводу вчерашней ситуации постепенно отступили. Стало легче дышать, а поддержка и шутки Йеннифэр были приятны для сердца Лютика. Смеясь над очередной шуткой и протискиваясь сквозь толпу сбегающих из заточения счастливых студентов, Юлиан, к несчастью, заметил профессора Беллегарда недалеко от входа в университет и остановился. Йеннифэр ещё продолжала что-то говорить и смеяться, пока не заметила резко погрустневшего Лютика. Её глаза проследили за его взглядом. – Ох, – вырвалось у Йен. Профессор Беллегард, улыбаясь, разговаривал с какой-то девушкой. Её светлые волосы слегка выбивались из косички, и она что-то бурно рассказывала мужчине. – Может, это его сестра, Лютик, – наконец произнесла Йеннифэр. Вид у Юлиана был задумчив и печален. Он не сводил взгляда с парочки, а сердце постепенно уходило куда-то в тартарары. – Или дочь. – Ещё хуже, Йен. В таком случае у него есть жена. Если это не жена, – хриплым голосом ответил Лютик. Девушка выглядела лет на двадцать, если не младше. Она была красива собой, и Лютик, наверно, впервые пожалел, что он не девушка. – Да их разговор вообще ничего не значит, Лютик, может, они друзья, напарники, коллеги, – Йеннифэр пыталась успокоить Лютика как могла, пока не увидела следующую картину и её предположения куда-то не испарились. Профессор Беллегард крепко обнял девушку и поцеловал её в щёку. Она же ответила на объятия, вскоре поцеловав мужчину в скулу. Сердце Лютика в этот момент пропустило удар, и стало больно дышать. Наблюдая, как девушка садится на байк и уезжает, а Геральт уходит к своему автомобилю, Юлиан до крови закусил губу. Собственно, чего он ожидал. Профессор даже намёка на взаимность ему не давал, но было больно, чертовски больно. – Лютик... Но мы же не знаем, кто они друг другу, – попыталась приободрить его Йеннифэр. – Уже плевать, Йен. Лютик уже не слышал, что говорила подруга, он медленно уходил подальше от университета, не желая больше возвращаться сюда никогда.