genshin impact | hard kink

“Как это?” “Хорошо, я думаю”. Альбедо бросает на тебя медленный, слегка удивленный взгляд через свое обнаженное плечо. "Ты думаешь? Разве ты не должна быть здесь экспертом?" Ты чувствуете, как твои щеки начинают теплеть, эта игривая улыбка на грани срыва разрушает твой тщательно охраняемый клинический фасад больше, чем сами слова. Да, он дразнил тебя, и ты могла бы с этим смириться. Возможно. Но слабый озорной огонек в его искрящихся весенних глазах был совсем другим делом. Как ты могла сохранять профессиональную беспристрастность, когда он так на тебя смотрел? "Прости меня. Я просто, э-э... я никогда раньше этого не делала.” “Все в порядке. Тогда это будет первый раз для нас обоих. Мы можем разобраться с этим вместе”. Его оптимизм по этому вопросу должен был обнадеживать. В любой другой ситуации так бы, скорее всего, и было, но в этой … Медленно ты проводишь взглядом по его телу, восхищаясь как его идеальной, кремовой кожей без единого видимого изъяна, так и его привлекательному телосложению. Его гордая, идеально собранная осанка даже не дрогнула, даже когда он был совершенно обнажен и демонстрировал свой зад кому-то, кто, по сути, был незнакомцем. Ты была знакома с ним уже некоторое время, но никогда по-настоящему. Вам двоим было бы трудно даже считать себя друзьями, не говоря уже о том, какой уровень знакомства был необходим для этого. В любом случае, в лучшем случае вы были коллегами. Почему-то казалось, что вы пропустили нечто большее, чем просто несколько шагов в этом процессе. Но сказать, что Альбедо проявляла живой интерес к теме человеческой сексуальности, было бы преуменьшением. Ты действительно не ожидала так многого, когда впервые высказал ему эту идею, ненавязчиво сделав предложение однажды вечером, когда вы вместе возились в маленькой алхимической лаборатории, изолированной глубоко в штаб-квартире рыцарей. Ты пыталась убедить себя, что это была просто шутка, а затем попыталась убедить в этом и его, когда он послал тебе долгий, нечитаемый взгляд поверх верстака. В твоей голове одновременно промелькнуло множество безумных мыслей, каждая из которых была более тревожной, чем предыдущая, но затем, к твоему удивлению с отвисшей челюстью, он действительно выразил определенное любопытство по этому поводу. Это было самое последнее, чего ты могла ожидать, и последующая дискуссия, переросшая в импровизированную практическую демонстрацию, стала еще большим шоком. На самом деле, ты не уверена, что, по твоему мнению, должно было произойти, учитывая, как без колебаний он, казалось, всегда бросался в любое новое занятие, которое появлялось, пока оно вскоре не теряло свой блеск, но этим ты фактически загнала себя в угол. Он не только горел желанием (в своей собственной странной, неординарной манере) узнать больше о методах, с помощью которых люди совокуплялись друг с другом и почему, предполагал, что именно ты будешь проводить с ним эти эксперименты. Хотя именно ты подняла этот вопрос, возможно, по глупости, это не обязательно означало, что ты добровольно предлагала свои услуги. Не то чтобы ты жаловалась, но ты все еще не могла полностью избавиться от ощущения, что все это тебе не по зубам. Честно говоря, ты все еще не могла до конца осознать, что это вообще происходит на самом деле. Ты уже зашла так далеко, так что у тебя не было никакой уважительной причины останавливаться сейчас. Собрав все свои внутренние силы и собравшись с духом, ты шаркаешь по полу кабинета, чтобы подойти к Альбедо сзади. Сначала он выразил некоторое сомнение по поводу этого конкретного вида деятельности после того, как случайно услышал упоминание о нем в какой-то книге — в какой именно, ты не хотела знать, но теперь, казалось, он был совершенно готов потакать этому достаточно долго, чтобы выяснить, принесет ли это какие-либо результаты или нет. Ты, с другой стороны, была слишком смущена этим, чтобы предложить себя для первоначального испытания, и вместо этого была делегирована на активную роль главного исследователя на то время, пока он играл роль подопытного. Ты пыталась убедить себя, что все в порядке. Конечно, отдавать было бы и вполовину не так плохо, как получать, но глядя на него сейчас... О, ты была так взволнована, что даже не знала, с чего начать. “Что-то случилось?” Он подталкивает тебя после долгого молчания, уже после того, как оно стало неловким и некомфортным. “Нет, нет”, - спешишь сказать ты. "Я просто пытаюсь понять, с чего начать. Я имею в виду, обычно происходит накопление, ведущее к чему-то подобному, верно?" Издав задумчивый звук, Альбедо лениво дотрагивается пальцами до подбородка в раздумье. "Я понимаю, что ты имеешь в виду. В литературе, которую я читал на эту тему, всегда был какой-то предвестник, который заранее создавал напряжение и задавал тон встрече. Однако я думаю, что введение чего-либо еще в параметры эксперимента может исказить результаты. Например, если бы я поцеловал тебя прямо сейчас, это могло бы вызвать реакцию удовольствия, которая распространилась бы дальше и помешала бы нашим выводам, так что, вероятно, будет лучше, если мы продолжим выполнение поставленной задачи". Каким-то образом, слушая, как он говорит об этом с такой отстраненной, чисто научной точки зрения, ты абсолютно не успокаиваешься. На самом деле, кажется, что от этого становится только хуже, и твой желудок отчаянно сжимается от охватывающего тебя чувства страха. “Понятно. Тогда я начну прямо сейчас”. Услышав удрученный тон твоего голоса, он одаривает тебя еще одной из тех слегка лукавых улыбок, которые, казалось бы, подразумевают, что он нашел в этом юмор. "Но это не значит, что я вообще не заинтересован в том, чтобы целовать тебя. Возможно, мы сможем вернуться к этому вопросу, когда закончим здесь?" Ты опускаешь голову, снова смущаясь, когда делаешь последние несколько шагов, чтобы сократить расстояние между тобой и ним. "Если это то, чего вы хотите, капитан Альбедо". Осторожно протягивая руку, ты кладешь её на его узкую талию с осторожным намерением. Он реагирует не только на прикосновение, но и вообще редко. Обычно с твоей стороны требуется немного усилий, чтобы добиться от него какой-либо физиологической реакции или, по крайней мере, более прямой стимуляции, чем эта, но он также не проявляет никаких признаков дискомфорта. Ты также не замечаешь никакого предвкушающего напряжения, пронизывающего его тело, которого в противном случае ты ожидала бы практически от любого другого человека, и, скорее для себя, чем для него, ты опускаешь ладони вниз, чтобы обхватить пальцами его упругую попку. Не торопясь, ты нежно массируешь кожу и разминаешь мышцы под ней, давая себе последний шанс успокоиться, прежде чем сделать решительный шаг. С тихим вздохом Альбедо почти незаметно расслабляется, прижимаясь к тебе, и ты воспринимаешь это как сигнал к продолжению, медленно опускаясь на колени на пол. Стоя на коленях, ты хватаешь двумя пригоршнями его зад и сжимаешь, поражаясь тому, как его светлая кожа слегка краснеет в том месте, где было оказано давление. Он был настолько красив, что, казалось, бросал вызов всякой логике и здравому смыслу, и его привлекательность, безусловно, делала проведение этих экспериментов вместе намного более легкой задачей, чем это могло бы быть с кем-то, кто тебе не нравится. На мгновение забыв, как дышать, ты нежно раздвигаешь его ягодицы, чтобы подставить его своим ненасытным глазам, жадно упиваясь видом его уязвимой и беззащитной маленькой дырочки. Он весь розовый и гладкий, легчайший намек на персиковый пушок нарушает неестественное совершенство его тела. Если бы ты не знала его лучше, ты бы почти подумала, что он был сделан искусственно, настолько идеальным и безупречным он был. У тебя даже возникает полубредовая мысль, что, возможно, он был создан в лаборатории, кропотливо спроектирован так, чтобы быть восхитительно возвышенным экземпляром во всех мыслимых отношениях, начиная с его прекрасного лица и заканчивая равномерно расставленными пальцами ног. Если бы ты не смотрела прямо на него, ты бы никогда не подумала, что такой человек вообще может существовать. “Готов?” Ты осторожно решаешься, полагая, что не повредит быть абсолютно уверенной в том, что он хочет пройти через это. “Да, ты можешь начинать”. Что ж. С этим разобрались. Медленно вдыхая, ты распределяешь свой вес, чтобы убедиться, что не потеряешь равновесие и не опрокинешься, затем наклоняешься, чтобы уткнуться лицом в дерзкую ямочку между его ягодицами. Твой язык выскальзывает наружу, и ты проводишь им по этой тугой складке, испытывая некоторое удивление, когда он слегка подергивается при соприкосновении. Однако Альбедо никак не реагирует, не издавая никаких звуков, которые могли бы указывать на его мысли, и не меняя позы, чтобы выразить удовольствие или неприязнь. Однако это было так же, как и в любой другой раз, когда ты оказывалась в подобных затруднительных ситуациях, и твое влагалище приглушенно пульсирует при воспоминании о том первом слабом стоне, который он, наконец, издал, когда ты опустилась на его член в алхимической лаборатории. Казалось, что это было целую вечность назад, целые жизни в прошлом, но на самом деле прошло всего несколько недель. Но этого далекого напоминания, очевидно, достаточно, чтобы подстегнуть тебя, и ты чувствуешь, как в тебе загорается странная искра решимости, когда ты приступаешь к выполнению задания. Тебе хотелось снова услышать, как он вздыхает и хрипит от удовольствия. Какими бы мимолетными и тихими они ни были, звуки, которые он издавал, не были похожи ни на что, что ты когда-либо слышала раньше. Они опьяняли, как опьяняет хорошее выдержанное вино. Итак, ты ласкаешь его дырочку, проводя языком по внешнему краю, пока не почувствуешь, как она размягчается и набухает под прикосновениями твоего рта. Затем ты атакуешь центр, едва-едва погружаясь в плотное тепло его тела, а затем отстраняешься, чтобы побудить его раскрыться для тебя еще больше. Неожиданно Альбедо делает тихий вдох, и ты делаешь это снова, на этот раз просовывая язык немного глубже. "Это... несколько странное чувство". — бормочет он, не совсем удивленный, но... любопытствующий. Как будто он действительно наткнулся на что-то, что представляло для него интерес, и он был очарован этим. Да помогут тебе архонты, во что ты вляпалась? Сделав столь необходимую паузу, ты пользуешься моментом, чтобы еще раз изучить его. Слегка приподнятый ободок его дырочки еще раз коротко подергивается, без сомнения, от порыва прохладного воздуха, приходящего на смену теплу твоего рта, и ты быстро сглатываешь последние остатки нервов. Руки скользят вниз, чтобы обхватить тыльную сторону его бедер, ты наклоняешься и проводишь языком по набухшей мышце, дразня ее центр чередующимися быстрыми и медленными кошачьими облизываниями. Ты пытаешься понять, на что он может отреагировать, пытаешься разобраться с возникшей проблемой, но он вообще мало что выдает, даже когда ты обхватываешь губами складку и посасываешь его. Это было похоже на то, что ты фактически делала это вслепую, и трудности с дыханием, когда ты уткнулась лицом в его задницу, тоже не совсем помогали тебе мыслить здраво. То есть до тех пор, пока его бедра легонько не дернутся в ответ на то, что ты сделала, и ты не застонешь ему в кожу, когда он слегка приподнимется, прижимаясь к тебе. “Понятно”, - кажется, удивляется он, по-видимому, все еще больше сосредоточенный на оценке результатов, чем на самом деле наслаждающийся самим ощущением. “Это не обязательно доставляет удовольствие само по себе, но стимуляция нервов в целевой области действительно стимулирует ответные реакции в других местах. У меня также есть основания предполагать, что значительный фактор привлекательности связан с психическим состоянием получателя больше, чем с чем-либо другим”. Откинувшись назад с влажным, прерывистым вздохом, ты должна воспользоваться моментом, чтобы перевести дыхание. "Что ты имеешь в виду? Тебе наконец удается прохрипеть". "Хм? О, я просто имею в виду, что это довольно унизительный поступок, не так ли? Кто-то, делающий это по собственной воле — заметь, вне экспериментальных параметров, вероятно, проявил бы большое самоуничижение и, возможно, даже фаталистическое подчинение власти получателя над ним. Возможно ли, что это просто простой метод утверждения своего господства?” Он издает в комнате слабый гул, явно погружаясь в свои мысли, и ты на мгновение задумываешься над его гипотезой, прежде чем тщательно подобрать следующие слова. "Я думаю, что это может быть частью этого. Может быть, даже большая часть для большинства людей, которые занимаются... этим. Но я не думаю, что не исключено, что некоторым это может нравиться". Некоторое время царит тишина, а затем: “Тебе это нравится?” “Ну, я бы не заходила так далеко”, - заикаешься ты, радуясь, что он не видит волнения на твоем лице. "Но это тоже не ужасно. В зависимости от динамики отношений между участвующими сторонами, вполне возможно просто получить удовольствие от того, чтобы твой партнер чувствовал себя хорошо". Ты колеблешься, прежде чем добавить гораздо тише: “Я бы сказала, что примерно в этом я и разбираюсь”. Переминаясь с ноги на ногу, Альбедо оборачивается, чтобы посмотреть на тебя, и яркий блеск восхищения в его глазах быстро заставляет тебя пожалеть о том, что ты вообще что-то сказал. Казалось, ты просто еще больше унижала себя каждый раз, когда открывала рот. "Значит, сексуальными импульсами человека движет не только физическая реакция. Озабоченность получением удовольствия твоим партнером также играет определенную роль". Он, кажется, долго обдумывает это, и ты практически можешь видеть, как в его голове скрежещут шестеренки, пытаясь полностью осознать, каким будет логический вывод из этой новой информации. Ты не уверена, с чем он собирается ответить тебе, когда в конце концов сделает глубокий вдох, но это точно не “А если бы я сказал тебе, что чувствую себя хорошо?” Ты моргаешь, глядя на него по-совиному. "Конечно, я была бы счастлива. Но..." "Но? Пожалуйста, ты можешь говорить здесь свободно". Ему, конечно, было легко это сказать. "Хорошо, когда тебе говорят что-то подобное, это не совсем плохо или что-то в этом роде, но я была бы еще счастливее, если бы это было очевидно. Вместо того, чтобы говорить, что ты чувствуешь себя хорошо, приятно это видеть. Помнишь, когда я забралась на тебя сверху в лаборатории... н-ну, ты издал этот звук. Этот тихий стон с придыханием, о котором я с тех пор не могу перестать думать, если хочешь знать правду. Знание того, что я заставила тебя чувствовать себя хорошо, основываясь на звуках, которые ты издавал - это то, что заставило меня тоже чувствовать себя хорошо". Медленно его брови приподнимаются в знак понимания. "А, так вот что вы имела в виду. Подсознательные реакции вместо осознанного признания или похвалы. Я понимаю". При этом твое сердце екает, и ты спешишь исправиться. "О, это не совсем..." "Давай продолжим эксперимент. На этот раз я не буду намеренно скрывать от тебя свою реакцию, и я надеюсь, что ты продолжишь делать то же самое. Мне очень любопытно посмотреть, изменятся ли результаты, когда я буду свободно выражать их, или они останутся прежними". Что ж, с этим точно не поспоришь, не так ли? Особенно когда он решительно поворачивается обратно, показывая, что решение уже принято. Тебе требуется мгновение, чтобы сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, а затем наклониться вперед, снова упираясь ладонями в тыльную сторону его бедер. Но на этот раз ты не сразу принимаешься за дело, а вместо этого слегка подталкиваешь его локтем. "Наклонись вперед и положи руки на подлокотники кресла. Это должно немного облегчить ситуацию для нас обоих". Поскольку он был чертовски полон решимости довести это дело до конца. Очевидно, осознав мудрость этого призыва, Альбедо делает так, как ты просила, с тихим одобрительным гудением, и тебе внезапно приходится изо всех сил бороться с сильным румянцем, который пытается овладеть твоими щеками. Мало того, что в этой позе его задница выставлена на всеобщее обозрение, но теперь тебе также предоставляется постыдно дразнящий взгляд на его гладкую попку и мясистые висячие яички, и ты также можешь видеть его член там, где он болтается у него между ног. К твоему ошеломляющему удивлению, он напряжен, головка приобрела приятный розовый оттенок там, где она выглядывает из щели крайней плоти. Должно быть, именно это он имел в виду, говоря ранее о "реакции в других областях’. “Это приемлемо?” Ты глотаешь. Трудно. “Раздвинь ноги еще шире”. Он снова подчиняется, и ты, несомненно, испытываешь головокружение при виде того, как он вот так раскрывается. Его совершенство никогда не было более очевидным, чем в тот момент, когда ты могла видеть его всего без помех, никакая одежда или мебель не мешала вашему обзору. Это было все равно что смотреть на ожившую картину, каждый дюйм его тела был настолько совершенен, что это было сверхъестественно. В некотором смысле это сбивает с толку. Отмахиваясь от этого чувства, ты снова поднимаешься на колени и придвигаешься поближе, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать в выпуклость одной ягодицы. У тебя начинала зарождаться идея, в глубине души ты формулировала план, который, как ты была уверена, приведет к желаемым результатам, на которые, как ты подозревала, он втайне надеялся. Хотя это правда, что он и вполовину не был таким экспрессивным или его было легко вывести из себя, как большинство мужчин, это не означало, что он был полностью невосприимчив к стимуляции своего тела. Член, слегка покачивающийся между его бедер, был достаточным доказательством этого. Теперь ты могла видеть, чем все это закончится, и у тебя было предчувствие, что на этот раз он будет вполне доволен результатами. Постепенно прокладывая себе путь по выпуклости его дерзкой задницы, ты, наконец, снова достигаешь милой, сморщенной дырочки Альбедо и прижимаешься к нему ртом, слегка посасывая. Ты чувствуешь, как он дергается под тобой, не решаясь сделать это, а затем издает самый тихий, едва слышный стон, который ты когда-либо слышала. Значит, он действительно что-то почувствовал от этого. Хорошо. Да, это было немного неуверенно в том, что касается стонов, но ты знала, что он не привык свободно выражать себя таким образом, и было просто приятно осознавать, что ты делаешь что-то правильно. Высунув язык, ты долго проводишь им по приподнятой мышце, пока он в конце концов не дернется, тихо ахнув от этого ощущения. Ты не можешь не испытывать неоспоримого удовольствия, когда затем проводишь кончиком языка по центру его дырочки и вдавливаешься внутрь, медленно преодолевая защитные силы его тела. Он издает хриплый, почти плаксивый звук, когда твое лицо прижимается вплотную к вздернутому изгибу его задницы, насколько ты можешь дотянуться, и именно тогда ты поднимаешь руку. Взяв в руки его член, ты крепко, смачно сжимаешь его и начинаешь теребить. Альбедо слегка вздрагивает и издает самый удивленный звук, который ты когда-либо от него слышала, более высокий по тону, чем обычно, и прерывистый. Очевидно, он не ожидал, что ты вот так нападешь на него с двух сторон... и, очевидно, ты не была готова к тому, что твой план сработает так хорошо, потому что этот звук застает тебя врасплох, и твоя киска сильно сжимается в ответ. Застонав в него, ты должна на мгновение остановиться и снова сориентироваться, прежде чем это опрокинет тебя, и все равно каким-то образом это почти удается. Это было даже более дразнящим, чем тот хриплый стон, который ты слышала от него в лаборатории. Это было похоже на что-то божественное, исходящее прямо из уст самих богов. Конечно же, ты в данный момент не ела одно из творений семерых... не так ли? "Я думал, мы договорились о... нгхх! Остановиться на задании сегодня". Он что-то бормочет, но не делает ни малейшего движения, чтобы остановить тебя. Хорошо, значит, он не учел переменную мастурбации в своих расчетах или гипотезах для этого эксперимента, да и как он мог это сделать? Очевидно, что все это были неизвестные ему факторы, и он полагался на тебя больше, чем на что-либо другое, чтобы определить свои ожидания относительно того, какие результаты из этого получатся. Но это была не твоя вина. Он никогда не спрашивал тебя об этом прямо. Эта мысль зажигает в тебе почти злобный, мелочный огонек, и ты в ответ чуть сильнее сжимаешь его член. Шевелишь языком немного быстрее. Ты могла бы почувствовать, как мышцы его входа постепенно расслабляются вокруг проникновения, становясь все более мягкими и податливыми, и ты обнаруживаешь, что можешь двигаться немного свободнее, когда это происходит. Теперь, когда он не сжимает тебя так сильно, ты начинаешь покачивать головой взад-вперед, чтобы трахнуть языком его дырочку, медленно вытягивая ее до упора, а затем проталкивая обратно. Бедра Альбедо чувствительно подергиваются с кажущимися случайными интервалами, его дыхание сейчас немного затруднено, но вскоре ты улавливаешь закономерность. Если ты правильно рассчитаешь время и просунешь в него свой язык в тот же момент, когда твоя ладонь проведет по его головке, потирая крайнюю плоть по этому чувствительному кончику, это заставит его отреагировать. С этим знанием ты чувствуешь себя коварной, быстро подстраиваешь свой ритм под эту новообретенную информацию, и результаты оказываются великолепными. Ты думаешь, что он действительно может рухнуть бесформенной кучей прямо здесь и сейчас, когда его колени, кажется, подгибаются, угрожая подломиться под ним, но ему удается удержаться на ногах с помощью стула. Тяжело наваливаясь на него, он издает взволнованную череду горячих, хриплых всхлипов и стонов, которые, кажется, постепенно перерастают во что-то немного более ужасное, немного более настойчивое, и тебе приходится заставлять себя поддерживать заданный темп, когда у тебя начинает болеть челюсть. Он не совсем ошибся, назвав это унизительным. Если бы это был кто-то другой, кроме самого Главного алхимика, тебе, конечно, никогда бы не пришла в голову такая мысль. Но поскольку это Альбедо, ты вкладываешь в это все свои силы, полные решимости показать ему результаты, которых он хотел, и, возможно, даже заработать в процессе что-то более значимое, чем звание ассистента-исследователя. Возможно, что-то более личное. Интимное. “О, боже...!” - тихо хрипя, он делает судорожный толчок своими узкими бедрами, и его член опускается в твою руку. Он резко дергается от этого ощущения, отдаленный, нехарактерно уязвимый стон поднимается в глубине его горла, когда он повторяет движение с ошеломляюще медленной скоростью. Это похоже на то, что он не может решить, в какую сторону он хочет двигаться, вперед или назад, и ты принимаешь решение за него, просто подстраивая свой ритм под его. То, как вы двигаетесь вместе, становится плавным, идеально рассчитанным, чтобы дополнять друг друга и подпитывать кинетическую энергию между вами двумя. Когда он снова насаживается на твой язык, ты уже там, засовываешь его так глубоко в его задницу, насколько он может дотянуться, одновременно натягивая его член. Когда он, заикаясь, выходит наружу, ты проводишь рукой прямо вниз к основанию, чтобы отодвинуть крайнюю плоть и обнажить головку тем же движением. Таким образом, не требуется много времени, чтобы его заикающиеся звуки удовольствия поднимались все выше и выше, пока он, наконец, не издает сдавленное, тяжелое ворчание. Альбедо кончает, просто так, покачиваясь между твоим ртом и рукой. Ты не можешь точно сказать, куда ты вот так направила его член, не уверена, эякулировал ли он на сиденье стула или на пол, но ты не прекращаешь доить его, пока он, наконец, не издает в комнате какой-то невнятный звук. Только тогда ты отстраняешься от него, отрывая его задницу от столь необходимого тебе глотка свежего воздуха. После этого у тебя немного кружится голова. Немного ошеломленная тем, что произошло, потерявшаяся в удовольствии, которым он позволил себе предаться. Но больше всего у тебя было безумно мокро между ног, и ты тихо стонешь, откидываясь назад и садясь на задницу, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Ты думала, что тот первый раз в лаборатории был похож на сбывшуюся похотливую мечту, но это... тебе казалось, что ты сходишь с ума. “Моя теория была верна”. Ты хрипишь, как только тебе наконец удается отдышаться. “Активный участник может не только получить удовольствие от этого без участия какой-либо динамики власти ... но и не исключено, что роли поменяются местами”. Альбедо, похоже, все еще не совсем пришел в себя, тихо дыша там, где он все еще склоняется над стулом, но этому удается привлечь его внимание и заставить поднять голову. "Что ты имеешь в виду?" Ты смеешься, задыхаясь и тонко. "Я поменялась ролями. Несмотря на то, что ты был на принимающей стороне и, возможно, контролировал ситуацию, я отобрала у тебя эту власть. Там, в конце концов, ты был полностью в моей власти, не так ли?" Быстро встряхнув головой, ты протягиваешь руку, чтобы стереть немного наполовину засохшей слюны с подбородка. Архонты, тебе не терпелось привести себя в порядок. “Что-то подобное может быть использовано для утверждения доминирования, но это не гарантия. Я бы сказала, что конечный результат полностью зависит от вовлеченных людей”. И ты чертовски гордишься этим до тех пор, пока он медленно не выпрямляется и не поворачивается, пригвоздив тебя загадочным, но от этого не менее лукавым взглядом, и твое сердце тут же немного замирает. Если бы ты не знала его лучше, то почти подумала бы, что он ухмыляется тебе. На самом деле он ведь не ухмылялся тебе, не так ли? "Тогда почему бы нам не проверить эту теорию, мой бесценный помощник? Интересно, насколько ты будешь в моей власти, если я сделаю то же самое с тобой?"