Аттентат

      Незрелым считается мёд, который пчелы не запечатали в сотах восковыми крышечками, выпарив из него воду.               - Поверить не могу, что ты никогда не видел этот фильм, - Гермиона добродушно хихикала, пока они с Драко медленно брели по кампусу. Парень, который всегда ходил достаточно быстро, впервые замедлял шаг. Время неумолимо заканчивалось, а ему так хотелось пообщаться ещё с этой фееричной девушкой в короткой юбке и очередном розовом свитере на одно плечо.        Драко пожал плечами. Он достаточно наивно выразил свой восторг после фильма и теперь Гермиона удивлялась, как это громкое кино прошло мимо парня из Гарварда.        - Я обычно занят, - Драко не понял, его критикуют или нет, но тут же начал оправдываться. Наверное, выглядел глупо. Выходило, что все видели “Звездные Войны”, а он был, как дикарь, но не говорить же, что ему не с кем было сходить в кино. Даже сегодня, рядом с Гермионой, его очень пугали громкие звуки. У него до сих пор сердце колотилось в районе груди. Хоть сюжет был захватывающим, нечего сказать. Ему все понравилось: и дроиды, и Дарт Вейдер, и сырный попкорн, но больше всего, конечно, девушка рядом. Веселая и беззаботная, она вела себя настолько непринужденно, что парень почти ни разу не ощутил себя рядом как-то глупо.        - Конечно, иначе как бы ты был таким вундеркиндом, - согласилась Гермиона. Её темные глаза озорно сверкнули. У Драко перевернулись внутри, наверное, все внутренние органы. Она снова им восхитилась. - Как тебе Хан? Он мой любимый персонаж. Хотя, наверное, ты глаз не сводил с принцессы Леи? Все парни от нее без ума, я даже как-то пыталась закрутить себе эти бублики и…        - Ты намного красивее, - выпалил Драко, который даже в темноте почти не сводил взгляда со своей удачи. Девушка была настолько хороша собой, что его все время тянуло к ней прикоснуться, но настолько нарушать ее личное пространство он себе не позволил. У них даже воздушная кукуруза была в разных пакетах.        Девушка остановилась. Они почти дошли до её общежития. Гермиона улыбнулась неожиданно смущенно. Все свидание она пыталась понять, почему парень, которому с ней не интересно, позвал её, и вот впервые за четыре часа с его стороны проявился какой-то интерес. Или это была обычная вежливая фраза?        Гермиона ощутила внезапное волнение. Кончики пальцев на руках похолодели. Неужели, он, парень с Гарварда, все же считал её не бестолковой пустышкой? Она попыталась заглянуть ему в глаза.        - Спасибо, - тихо прошептала девушка. Прижав покрепче к себе букет, с которым парень пришел на свидание - первый раз в её жизни - она поковыряла кедами землю под ногами. Зависла неловкая пауза. - Я так хорошо провела время, Драко. Это мой любимый фильм. С тобой очень интересно.        Парень подавил тяжелый вздох. Ему ужасно не хотелось прощаться, но все скудные темы для беседы исчерпались. Он не понимал, почему девушка выжидающе на него смотрит, поскольку вроде все сделал правильно: подарил цветы, купил билет, угостил ужином перед кино. Что же упустил, раз Гермиона не спешила уходить? Драко занервничал. Ему хотелось оставить нормальное впечатление, но инструкции у него точно не было, потому он, правда, мог что-то сделать не по правилам, а обидеть Гермиону совершенно не хотелось.        - Мне тоже очень понравилось, спасибо, - просто сказал Драко, надеясь, что это именно то, что ей нужно услышать. Сглотнул. У него было совершенно дерзкое желание поцеловать её, но это было бы неправильным. Он не хотел, что Гермиона решила, раз он заплатил за кино и ужин, то ей обязательно целоваться с ним. Хоть Драко было очень, очень любопытно - каково же это? В своей жизни ему ни разу не доводилось ни с кем обмениваться поцелуями, потому он и не знал, как это делать правильно.        В любом случае, тренироваться стоило на ком-то попроще. Эта девушка должна была получать все лучшее с первого раза. И целовать её мог лишь достойный парень. Таковым себя Драко не считал. Он годился в кино сходить или помочь с докладом. Не более. Но и этого было ему достаточно. Столь прекрасного вечера с ним в жизни не было, Драко будто снова поверил в какие-то чудеса. Подобное ощущение - отдаленно - он испытывал накануне Рождества в далеком детстве. И хоть денег на подарки особо не было, мама всегда умудрялась положить своему сыну пару конфет в носок. Сейчас вот парню казалось, будто Санкт-Николаус и, правда, существовал.        Потому что вечер был как носок, доверху заполненный конфетами. Возрождающим веру в магию.        Сердце Гермионы упало. Она весь вечер рассчитывала на поцелуй, но, кажется, совершенно не понравилась этому вундеркинду. Правильно говорил отец, когда ей не удалось поступить в Гарвард - пустые девушки не будут интересны никому. И хоть Гермиона старательно училась, впервые она ощутила себя свистулькой. Ведь не смогла понравиться этому удивительному парню. Он вежливо отбыл с ней пару часов, но ни поцелуя, ни свидания не состоялось.        И все же ей хотелось ощутить его поближе, потому привстав на цыпочки, Гермиона быстро клюнула Драко в щеку и, пока он не сказал ей чего-то резкого, скрылась за дверью общежития. Добежав до своей спальни, девушка села на кровать. Тяжело дышала, но не переставала прижимать к себе букет.        - Как все прошло? - сонно спросила её соседка Джинни, выглядывая из-под одеяла. Гермиона хотела гордо фыркнуть, но внезапно, пряча нос в розы, расплакалась от обиды. Ей было горько.        Многие парни часто звали её на свидания и она ходила, потому что ей было очень любопытно, но почти все парни вызывали отвращение тем, что лезли ей под юбку после первых пяти минут. Зато когда она впервые пошла с тем, кто ей очень понравился, то оказалась ничтожно скучна, чтобы хоть немного понравиться. И от осознания, что отец всегда был прав насчет нее, Гермиона рыдала в букет. Когда она увидела вечером цветы, то очень обрадовалась. Никто за ней красиво не ухаживал, парни старались затащить её под трибуну, чтобы целовать и лапать, а этот гарвардский вундеркинд так уважительно к ней отнесся. А ей не удалось произвести хорошее впечатление.        - Ну и черт с ним, Герми. Да все парни на тебя заглядываются.        - Мне этот нравится. А я для него – пустышка, - потихоньку успокаиваясь, шептала девушка. Затем, яростно растирая слезы по щекам, поднялась. Поставив букет в вазу, залезла в постель, но не уснула. Взяв книгу по теории права, Гермиона стала читать. Сдаваться она не собиралась. Ей хотелось показать тому парню, что она не глупая.        Драко же с минут пять стоял, как вкопанный, пытаясь осознать, что только что произошло. Эта красивая девушка сама поцеловала его. Прижимая ладонь к щеке, парень, как пьяный, побрел к своему общежитию, размышляя. За свою жизнь он привык, что контакт - это боль. Невыносимая боль или унижение. Прикосновения матери Драко забыл, поскольку лет с восьми пытался уворачиваться от объятий. Мальчик тогда не знал, что времени у них немного, и хотел, чтобы она не трогала его - её руки могли причинить боль, коснувшись синяков под одеждой. Потому парень давно не знал ласки и та просто прошибла его током до самых костей. Оказывается, это намного приятней. Настолько, что даже затмило паническую атаку. Вместо ужаса он чувствовал лишь тепло на коже.        Его поцеловали. Он, видимо, все сделал правильно. Это настолько было ново. Не ошибиться в общении, где Драко был профаном. И заслужить поцелуй. Первый в жизни. Парень не сожалел, что у него не было никакого опыта в этом плане. Даже радовался. В пансионате, возможно, хорошо, что он был уродцем и парией, ведь он знал, что бывало с красивыми, смазливыми мальчиками - их быстро парни постарше учили и поцелуям, и оральному сексу в туалете. В закрытых школах шестидесятых это было жутковатой нормой - что старшеклассники свои гормональные всплески срывали на младших, заставляя тех отсасывать им. Это не считалось насилием, лишь обучением, ведь оскорбленные становились старше и затягивали в порочный круг тех, кто только поступил. Порочный круг извращенного самопознания. Драко не был чьей-то “сладкой девочкой” поскольку коснуться его в таком плане было бы позором. В какой-то мере его ущербность защитила парня, потому он не получил свой школьный опыт. И хоть что-то в жизни вдруг сложилось нормально - его первый поцелуй - пусть в щеку - оказался незабываем.        Драко был счастлив. Он не знал, когда ещё ему выпадет такой прекрасный вечер, но был невероятно благодарен за то, что сегодня с ним произошло. Хоть ему было немножко жаль, что больше с Гермионой ему никуда не пойти. Обычно таких красивых девушек выпадал шанс куда-то сводить лишь в раз жизни и свой он уже прожил. И ни о чем не сожалел. Это были чудесные несколько часов. И Драко даже ощущал себя уверенней обычного, ведь алые глаза скрыли линзы, потому он мог не прятать взгляд.        В своей спальне парень нехотя снял их и снова превратился в крысеныша. Но поскольку он жил в спальне один, то пугать было некого. И пугаться тоже - к себе Драко уже кое-как привык. Вздохнув, он забрался под одеяло. После пансионата прошло три года, а парень до сих пор наслаждался возможностью засыпать без страха быть удушенным.       ***        Гермиона замерла на пороге библиотеки, поскольку в углу сидел Драко Малфой. Те пару раз, что девушка его видела, он сидел сгорбившись, почти зарывшись носом в свои записи, сейчас же парень выглядел расслабленно. Чуть откинувшись на стуле, он, запустив пальцы в волосы, просто читал. Правда, при этом сильно щурясь.        Девушка сглотнула. Всю неделю она, как заучка, сидела в библиотеке. Едва пары заканчивались, Гермиона неслась сюда, набирала стопку книг и училась упорнее, чем когда-либо. Так же Гермиона время от времени косилась на дверь, но Драко ни разу не пришел. Она понимала, почему. Парни из Гарварда знали так много, что здешние книги вряд ли представляли для них какой-либо интерес. Это заставляло девушку чувствовать себя ничтожной, ведь для нее здесь было столько информации!        Но все же она терпеливо ждала и тщательно готовилась, хоть порой рыдала над латынью или теорией, которая была написана настолько сухо, что понять её было невозможно. Пока девушка грызла нелегкую науку, по университету поползли шепотки о загадочном высокомерном новичке из Гарварда, который с легкостью получал высшие баллы, работал на VICAP и равнодушно реагировал на любые попытки заигрывания: как со стороны девушек, так и со стороны парней, потому ориентация Драко Малфоя оставалась загадкой. Как и то, кому он достанется. Девчонки в уборных, крася губы, только и обсуждали, кто же будет та, которая первая склеит гарвардского красавчика. Гермиона, которой парень понравился по-настоящему, грызла ногти. Она не мечтала переспать с новеньким просто чтобы потом хвастать этим, её он действительно потряс, хоть девушка и помалкивала об их свидании, иначе выглядела бы жалкой, ведь Драко к ней даже не прикоснулся.        Её раздражали беседы о сексе с ним, хоть она понимала их рациональность. Но, видимо, в этой гонке за внимание ей придется переспать с ним, иначе Драко заметит кого-то другого. Она знала, что бывало с несговорчивыми девицами и обычно ей было плевать на свою репутацию недотроги, ведь все те парни, что пытались уложить её в постель, не интересовали Гермиону. Дать кому-то себя трахнуть, чтобы потом этим хвастали на пивной вечеринке, она не собиралась. Но сейчас не время было играть в принципиальность, ведь этот парень ей так понравился. Не узнать его просто потому, что она немного боялась секса, было бы глупостью. В конце концов, в девятнадцать можно было и не трястись над своей девственностью. Хоть было немного жаль, что большинство парней можно было завоевать только телом.        «Он же взрослый, дурочка», - напоминала себе Гермиона. О том, что в Гарварде он имел более опытных девчонок, она старалась не думать. Надеялась, что выедет на своей самоуверенности. Но Драко все не приходил, шепотки становились громче, в сплетнях уже было не разобрать истины, как вдруг… вместо того, чтобы получить одну из падающих в руки девиц, парень сидел и читал «Убить пересмешника», кажется, в удовольствие. Выглядел он абсолютно расслабленным.        Правда, покой его вот-вот должна была нарушить высокая светловолосая старшекурсница-француженка, которая была привлекательна, как какая-то… вейла. Гермиона вздрогнула, потому что знала – у этой-то побольше опыта, она кувыркалась в постели с капитаном команды по лакроссу, потому стоило поспеть, пока Флёр не утащила парня куда-то за стеллажи, чтобы вместе покартавить в унисон. Опередив девушку, слегка запыхавшаяся Гермиона прочирикала:        - Привет, Глазастик, - и элегантно – ей так показалось – забралась на стол. Краем глаза, она увидела, как Флёр нахмурилась. – Классную книгу читаешь, твоя любимая? – она чуть наклонилась и побарабанила пальцами по обложке. Надеялась, что взгляд Драко скользнет в расстегнутую пуговицу рубашки, но тот от неожиданности уронил книгу.        Пока он наклонялся, девушка помахала старшекурснице, показывая, что место занято. Та закатив глаза и тряхнув роскошной шевелюрой, развернулась и ушла. Гермиона выдохнула. Сердце её забилось. От волнения, но ещё сильнее – от радости снова видеть своего вундеркинда.        - Привет, - растерялся парень… и уставился на острые колени почти прямо перед его носом. Чуть отодвинувшись, он тепло улыбнулся. У него была странная неделька, отчего-то все хотели у него что-то спросить или проконсультироваться, потому уставший от назойливости, работы и учебы Драко спрятался в библиотеке, чтобы отдохнуть с книгой – у него не было возможности покупать себе ничего лишнего – и здесь на него почти налетела Гермиона. Ей он, конечно, был рад, все дни после свидания был окрылен поцелуем, но внутри все напряглось. Что ей было нужно? – Д-да, я люблю эту книгу. Вот. Очень сильно. Умные вещи в ней пишут.        Он нервно стал перебирать страницы. Ему сложно было раскрывать свои привязанности, ведь даже это могли отобрать. Драко не привык с детства иметь ничего своего. В интернате у него отбирали все, включая ручки или шнурки. Больше всего он плакал по маленьким подаркам от матери, потому что знал, как тяжело она работает, чтобы прислать ему небольшую упаковку нюрнбергских пряников и тем больнее было видеть как грубо потрошат её посылку. Маленький Драко знал, что поделился бы и так, но когда отбирали то немногое, что мама покупала и ему не доставалось ни крошки…такое не забывается, потому он старался никогда ни к чему не привязываться, даже к книжным сюжетам. Их ведь могли высмеять. Как, например, легенду о Крампусе, которая в детстве ему нравилась, пока он не сделал доклад и все не начали его обзывать именно так. Крампус на многие годы заменило крысеныша и арийского ублюдка. А он же тогда ещё верил в Санкт-Николауса. Был чист душой. Хотел верить в высшее добро.        Но «Убить Пересмешника» стала особой книжкой для избитого ребенка. В ней он нашел отца, которого никогда не имел, а ещё брата и сестру. Часами он пропадал с Глазастиком и Джимом или с удовольствием перечитывал, как Аттикус общается со своими детьми. Впитывал его мудрость, плакал от одиночества, а порой считал себя пересмешником. Когда его избивали и он корчился на холодной плитке в черно-белую клетку. Он ведь был самым маленьким и не приносил вреда. Его одноклассники совершали грех, но Бог не слышал. Отворачивался, наверное. Тогда-то у него и пропала вера в святых.       Но хотел защищать таких же невинных, как он сам, потому выбрал профессию Аттикуса. Еще в восемь лет Драко понял, что станет адвокатом, дабы помогать тем, кого не услышал добрый Боженька. Его восхищало, как отец Глазастика защищал того, кого обвинили в преступлении, которого человек не совершал. Он хотел так же. И обещал себе, что будет тщательно проверять дела, чтобы не оказаться тем, кто вытягивает из тюрьмы тех, кто избивает детей или насилует женщин.        Маленький Драко Малфой мечтал защищать пересмешников, быть тем, кого бы называли promotor fidei, то есть укрепителем веры. Не в Бога, а в справедливость, которой было слишком мало. В последние годы обучения он узнал, что католическая церковь, правда, со временем стала звать их advocatus diaboli, но это мало смутило юношу. Тот, кого обзывали Крампусом, не боялся никаких прозвищ. Церковь всегда, как он уже усвоил, очерняла тех, кто шел против нее даже по её же назначению.        Сейчас шли дискуссии, чтобы должность такую упразднить в Риме (1). Зато в миру развелось множество тех, кто не понял, в чем суть быть advocatus diaboli, ведь защитники становились на сторону преступников. Это вызывало у Драко такое отвращение, что он подчеркивал, что хочет быть лишь promotor fidei. Теперь название имело значение. Даже для него. Парень не для того так старательно учился, чтобы пересмешников убивали дальше.        - Я тоже её люблю, Глазастик, - улыбнулась Гермиона, пробиваясь сквозь стену равнодушия Драко, который не обращал на нее внимания. Она помахивала ногами. Понимала, что умом не привлечет его, но ноги у нее были что надо. Он мог клюнуть хотя бы на них. Потому старательно их демонстрировала, ожидая, когда Драко положит ладонь ей на колено и ей придется их развести, потому что… потому что парням это было нужно. Чтобы привлечь того, кто понравился, Гермиона готовила была сделать то, чего боялась. Лишь бы он, наконец, сосредоточился на ней.        Малфой же ответил на её улыбку. Глазастик. Он привык считать себя кем-то вроде Страшилы Рэдли, но девчонка в книге нравилась ему больше всех. Потому обидным такое прозвище он не посчитал.       - Но моя любимая книга «К востоку от Рая».        - Мрачновато.        - У меня самой непростая семейная сага, знаешь, - призналась грустно девушка, нервно потирая татуировку на запястье. Её в семье не любили. Отец всегда отдавал предпочтение братьям, вечно унижая младшую дочь, считая её бесполезной и бестолковой. Нелюбимый ребёнок. Ничтожество. Наверное, потому Гермионе так нравилось быть частью студенческого сообщества. Здесь она купалась в восхищении. Ощущала себя иначе. Лучше. – А твоя семья? Небось, идеальная, как в книге?        - Я – сирота. Родители умерли. Оба, - сухо ответил Драко. О таком отце, как Аттикус, можно было лишь мечтать, но родной отец не хотел его знать, потому проще себя было считать одиночкой. – Но мама… мама была доброй.        Он пожал плечами. Ему её не хватало. Единственный близкий человек. Сколько боли и унижений она пережила? Драко не знал. И, может, боялся узнать.        - Мне жаль, Глазастик, - искренне ответила Гермиона и протянула руку, что бы Драко вложила свою ладонь в её пальцы. Стиснула их. Их взгляды встретились и глаза девушки чуть расширились. - Ого…       В этот момент Драко дернулся, вспомнив, что он без линз, ведь не планировал встречу. Одернул руку.        - Это… это генетика, я не заразный, - привычно сказал парень. Уже давно смирился, что люди шарахались от него, как от чумного. Но не заметил, что сейчас отшатнулся только он, а Гермиона так и продолжала сидеть. – Я ничем не болен. Это…        - …прекрасно. Это так прекрасно, Драко, - прошептала девушка, не моргая. Наклоняясь ближе и обхватывая его лицо ладонями. Чтобы рассмотреть. Темно-алые, как рубины, глаза могли подойти этому лицу. Только этому. Во всем мире. За всю историю. Они делали этого парня еще красивее и загадочнее. – Ты как далекий инопланетянин, Глазастик. Точно не человек с нашей планеты.        Парень, пытающийся спрятать взгляд, удивленно замер. Он никогда не слышал таких слов в свой адрес. Драко привык быть нацистским отребьем или ублюдком. Крысенышем. Крампусом. Но не кем-то, о ком отзывались без ненависти, а с придыханием.        Она, правда, так думала. Действительно, считала, что его генетическое уродство - прекрасно. Глаза, которые ребенком Драко мечтал выцарапать, понравились ей. Изъян стал особенностью. Внутри парня натянулись какие-то неузнанные ранее струны. Дышать стало больно. Но не от ужаса. Страха не было. Только тепло, обнимающее все тело.        - А ты… ты яркая и блестящая, как... пчёлка, - выпалил парень. Она напоминала ему веселое, но трудолюбивое создание, любящее яркие цвета. Не умеющий делать комплименты, Драко не знал, что сравнивать девушку с насекомым некрасиво, но Гермиона покраснела от удовольствия и смущения. Это звучало по-особенному. Пчёлка. Он будто знал, что с детства она любила мёд. В семье шутили, что её скелет сделан из сот, а не костей.        Видимо, такие необычные глаза даны были Драко, чтобы смотреть в саму суть. Под кожу. В душу.        - Мне нравится.        - Пчёлка?        - Ты нравишься, вундеркинд, - рассмеялась она и в следующую секунду поцеловала парня. Понимала, что не особо привлекает его. Что симпатия односторонняя. Что она - лишь одна из надоедливых мушек, кружащих вокруг красивого новичка. Но в эту секунду порыв захватил Гермиону полностью и она коснулась своими теплыми губами его прохладных губ, закрывая глаза. Ей хотелось этого. Быть поцелованной им. Или, хотя бы на миг, но не отвергнутой, потому продолжая сжимать ладонями лицо Драко, девушка наслаждалась моментом, но в душе у нее все замерло от страха.        Парень не отвечал. Её язык проскользнул в его рот - хоть это-то она умела, - а Малфой, видимо охреневший от чужой дерзости, не реагировал. Но поскольку вундеркинд её не оттолкнул, Гермиона отчаянно продлевала это преступную, маленькую близость, ведь впервые она это делала, потому что хотела, а не из-за “нужно”.        Драко же пребывал на грани между светом и раем. Липковатые, сладкие губы. Теплые ладошки на щеках. Никакой боли, никаких злых слов, никакого унижения. Только губы и язык. Прикосновения, которых он не знал. Неузнанная ласка. Таинство. Это было лучше, чем поцелуй в щеку. Лучше, чем теплое одеяло, найденное среди ночи. Лучше даже, чем шоколадная конфета с жидкой медовой начинкой. Лучше чем все то скудное хорошее, что Драко знал.        Потому его накрыло. Пытающийся контролировать даже боль, он потерялся в ощущениях. Ему было холодно и жарко, страшно и стыдно, неловко и приятно. Он точно не знал, почему эта прекрасная, добрая девушка выбрала в пятничный вечер именно его, как и не понимал, что ему делать, потому Драко повторил за Гермионой. И их языки соприкоснулись. Парень едва ощутимо вздрогнул, потому что по всей его нервной системе будто пошел разряд. Он знал, что телом управляет мозг, но сейчас все словно шло от языка. Чужого языка. Тот давал новые, никогда не узнанные ощущения горячих мурашек под кожей, которые прожигали всего Драко насквозь.        Целовать оказалось настолько приятным, что вытеснило даже неловкость, потому парень активнее зашевелил и губами, и языком. Его руки опустились девушке на талию, чуть подтягивая её к себе и она тихо застонала ему в рот. Он знал, что это не от боли. Слышал, как подобные звуки издают целующиеся парочки, потому понимал, что все происходит правильно. И был потрясен реакциями своего тела, которое словно очнулось ото сна. Обычно Драко не получал удовольствие от плотских желаний, он удовлетворял их наспех. Кажется, даже чистка зубов занимала у него больше времени по утрам. Его раздражали утренние пробуждения, от которых он быстро избавлялся. Но сейчас то, как приливала кровь было удивительно. Приятно было от самого ощущения желания. Вот оказывается, где оно рождалось.        - Ох, вундеркинд, - Гермиона нехотя отстранилась. Этот поцелуй был удивительным. Впервые ей не хотелось блевать, потому что обычно чужой язык вызывал только рвотные позывы, с Драко же было… приятно. Его касания были полные деликатности, он приятно пах чем-то хвойным, а ещё она ликовала от того, что, наконец, Драко уделял ей внимание, хоть ей было грустно, что, как и всем, ему было нужно лишь плотское. Понимая, ощущая и осознавая, что ему нужно дать куда больше, чтобы удержать интерес, Гермиона перебралась к нему на скамейку. Поближе. Только поза у нее была другая. Её ноги были по разные стороны, девушка словно оседлала скамейку, но она держала колени сомкнутыми, игриво поглаживая края своей юбки, которая немного задралась. Игриво и смущенно. Для нее было не ново - дать парню к себе прикоснуться. Не ново и неприятно, но ей так хотелось впечатлить Драко раз не мозгами, так хоть бы смелостью. Показать, что она не из тех ломающихся отличниц. В ней есть дерзость.        Она видела, что парень возбужден, потому наклонилась к нему пониже и зашептала в ухо:        - Я не против, Глазастик. Я - не маленькая, ты меня не обидишь.        Сначала Драко не сообразил, что девушка хочет от него, но потом Гермиона неспешно развела коленки. Юбка задралась чуть выше. Девушка растегнула пуговицу на рубашке, игриво покручивая ту. Вторая её рука опустилась на его ладонь, которая покоилась у нее на колене. Она хотела, чтобы он к ней прикоснулся.        Почему?        Кажется, впервые в жизни ответ не имел значения. Ему нравилась эта девушка, она желала большего, а у него, хоть не было опыта и напрочь отсутствовала фантазия, здравый смысл ещё остался, потому ладонь парня поползла под ткань. Удивительно, как желание близости кружило голову и лишало смущения. Никогда не думающий о сексе парень до дрожи хотел познать сидящую рядом девушку. Которой было настолько неловко, что Гермиона снова его поцеловала. Чтобы не всхлипнуть от страха и обиды. Она не хотела этого, не хотела быть как все. Не хотела, чтобы слова отца, что из нее выйдет разве что “всего-лишь squillo”, которую можно использовать для нужд Семьи, были правдивыми. Но её сердце пропало, по-юношески быстро и фатально, потому если ей больше не было, что дать - она могла предложить себя. Свое красивое тело - и оливковую кожу, и длинные ноги, и высокую грудь, и тонкую талию. Больше даже самому умному парню было не нужно.        Рука Драко ползла мучительно медленно. Она думала, что парень дразнит ее, вгоняя в ужас, на самом же деле, Малфой, не умеющий прикасаться в целом, просто осторожничал, зная, что любое неаккуратное движение может доставить человеку страх или боль. А раз она выбрала его на этот вечер, то расстроить Гермиону парень не хотел. Потому аккуратно поглаживал её, как бы не хотелось забраться под юбку и коснуться её изнутри.        Но ожидание пугало Гермиону, потому она вильнула бедрами, придвинулась и они, все еще целующиеся, соприкоснулись там, где все нервы скручивались в узел. Девушка тихо ахнула, ощутив чужие руки сквозь ткань трусиков. Напряглась, зная, что дальше будет больно, ведь никому не важны были её ощущения. Парни почти сразу толкались пальцами глубже. Она помнила, как это было впервые. Ей было всего четырнадцать, и кузен сделал это грубо. Юная Гермиона даже не ожидала, что в собственном доме её могут зажать в углу, задрать юбку и запихнуть пальцы куда не положено. Правда, больше девочку тогда потрясло, что при попытке пожаловаться отцу тот лишь отругал её, сказав, что в Семье положено слушать мужчин, никак не перечить им. И если кузен первым заметил, что гадкий утенок становится прекрасным лебедем, ему стоило быть благодарной, а не брыкаться.        С тех пор дом утратил безопасность, ведь кузен временами повторял все, что происходило, заставляя и её прикасаться к нему в ответ. Он часто кончал ей в ладошку, вызывая у девушки отвращение, но к счастью, потом его отправили учиться в другой город. А Гермиона до сих пор, даже учась на юридическом, не ответила себе на вопрос, как квалифицировать то, что случилось. Не хотела произносить вслух. Но отвращение к чужим пальцам сохранила, и хоть иногда позволяла мальчишкам прикасаться к себе, испытывала только боль.        Однако Драко делал все не так. Он даже не забирался ей в трусики. Его пальцы мягко поглаживали её, доставляя такое же удовольствие, как Гермиона получала наедине с собой. Может даже чуть-чуть острее, но из-за страха она этого не осознавала. Он просто ласкал её, не пытаясь толкнуться. Возможно, потому что был старше и умнее. А, быть может, потому что имел к ней немного уважения.        Сам же парень, бывший жертвой побоев, просто умел чувствовать других. Всегда боящийся, он с детства учился распознавать настроение людей, чтобы не получить лишнего и сейчас, уловив когда девушке приятно, сосредоточился на этом, думая, как странно, что руки сами знали, что делать. Видимо, все, что связано с близостью было заложено в инстинкты. Еще его потрясло, что лаская девушку, которая взволновано дышала, он сам получал удовольствие. Внутри у него все напряглось от ощущения влаги на пальцах, от её близости, от того, как вздымалась грудь, сдерживаемая пуговицами. Драко все замечал и сгорал. Это было потрясающее томление. Впервые ему захотелось получить удовольствие, а не облегчение, но натягивать нервы вот так, как нить на прялку было чем-то невообразимым.        - Ты такая красивая, - выпалил он, ведь, правда, в эту секунду, с закушенной от удовольствия губой, закрытыми глазами и слегка растрепанными волосами она была прекрасна. Видимо, природа создала женщин - даже столь юных - идеальными в момент наслаждения. Такими, что взор было не отвести.        Гермиона слабо улыбнулась и стиснула запястье Драко. Она не хотела открывать глаза. Чуть откинув голову, девушка наслаждалась. Ей не было больно, гадко, отвратительно или стыдно, нет. Этот парень, поглаживающий и слегка играющийся с темпом, делал приятно. Он был бережен, но словно ощущал её. Все же, наверное, все дело было в его опыте. Более взрослый, вундеркинд знал, что делать с девушками. И единственное, чего Гермионе хотелось - это сильнее ощутить его, потому она ерзала на скамейке.        - Ближе, - прохрипела девушка, а затем снова поцеловала его. Понимая, что ей нужно, парень сдвинул ткань её трусиков и… впервые он был с кем-то вот так близок. И Драко потрясало то, что он, крысеныш с паническими атаками, от этого контакта пальцами о сокровенное не чувствует ужаса. Словно вот так было правильно и нужно, хоть ему было страшно причинить вред, ведь там, внизу, девушки были максимально нежны и уязвимы. Как он понимал из книжек. Да и кожа была совершенно иной на ощупь - горячей, влажной и очень-очень бархатистой. Его пальцы в её тепле были словно в мёде. У парня, такого отстраненного от мира, появилось желание попробовать на вкус эту страсть, но он просто двигал рукой, подстраиваясь под желания. Что-то, а это Драко отлично умел. Делать то, чего люди ждали.        Параллельно он поглядывал на стеллажи, волнуясь, что из-за них кто-то появится и он испортит репутацию девушки, скомпрометирует её. Не хотел, чтобы каждый парень подумал, что Гермиона доступна, ведь нет же. Вряд ли. Она создавала впечатление легкой, но очень требовательной девушки. Драко понимал, что с ним ей легче развлечься. Он был никем и, соответственно, разболтать об удовольствии было некому. Потому старался оправдать ожидания. Удовлетворить её. К тому же, вряд ли ему в жизни выпадет ещё шанс быть с кем-то, он не тешил себя иллюзиями. Ни одна девушка в мире не выбрала бы себе Крампуса.        Задохнувшись, когда Драко ускорил движения, Гермиона активней задвигала бедрами. Непроизвольно. Её колени рефлекторно задрожали. Секунда, и перед закрытыми глазами у нее словно взорвалась звезда, осыпая девушку теплыми осколками. Вернувшись, она замерла, а через секунду обняла Драко и расслабленно выдохнула. Кто ж знал, что может быть и настолько приятно? Капля уважения, оказывается, меняла все.        Драко осторожно, не зная, можно ли, перебирал медовые волосы, когда освободил руки. Гермиона вроде не возражала, и он познавал ещё одну форму близости - объятия. И касания иного рода. Его никто не гладил. Он никого не гладил. Потому приятно было аккуратно запутывать пальцы в кудрях. Волосы Гермионы были очень мягкими и сладковато пахли жасмином. Совершенно не такие жесткие и жидкие, как у него. Да и на голове у нее небось не было старых ожогов, которых у Драко было предостаточно.        Проклятая перекись.        Парень не знал, что сказать. Он наслаждался тем, что получил. И снова, снова и снова удивлялся тому, что не боится её, хоть они и в кино ходили, и целовались, и было касание, контакт. С Гермионой Грейнджер парень узнавал все то, что упустил за последние пару лет. Оказывается, мимо прошли не только студенческие вечеринки или бургеры, но и… такое. Нечто, от чего кружилась голова.        - Плохой парень, - пробормотала Гермиона, и Драко огорчился. Он сделал что-то не так? Обидел её? Но потом он рассмотрел улыбку на губах и понял, что это вроде формы похвалы.        - Хочешь есть? - спросил парень, аккуратно в голове пересчитывая свои деньги. У него было немного отложено, в этом месяце ему стоило купить себе новый джемпер, однако беды не будет, если он слегка потратится, чтобы угостить девушку ужином. Ведь неудобно – задрать ей юбку, а потом уйти, словно ничего не бывало. Ему стоило быть благодарным. В конце концов, всегда можно взять больше рабочих часов. На сон ему пока хватало с лихвой, значит если отщипнуть еще парочку - он даже не выбьется из графика покупок.        - Угу. - Гермиона на что угодно ответила “да”, лишь бы провести ещё немного времени, - сходим в пиццерию за углом?        - Хорошая идея, - осторожно оценил Драко. О пицце он знал, видел её, но ни разу не пробовал. Ходить в кафе или заказывать еду было огромной, ненужной тратой. Парень предпочитал плохенько, скудно, но готовить себе самому - так выходило экономнее. Но ингредиентов на одну пиццу пошло бы много, больше, чем позволял ему бюджет на один прием пищи, потому у него пока не сложилось с ней. Но раз Гермиона хотела пиццу - он сводит её, куда ей хотелось.        И смущенно друг другу улыбаясь, они пошли в пиццерию, где просидели два часа за пепперони и колой, провели прекрасный вечер. На публике парень и девушка не целовались, но зато в конце Драко все же снова наклонился, чтобы попрощаться с Гермионой и она ответила ему. Щурясь от удовольствия, парень был на седьмом небе. Целовать нравилось парню все больше и больше, хоть он смотрел вслед Гермионе с сожалением, не понимая, получит ли ещё возможность или все совсем испортил, ведь не был уверен, что вел себя правильно.        В этот вечер Джинни не спрашивала свою подругу-соседку, как прошла встреча с Драко. Сияющая Гермиона тихо напевала, ни сказав ни слова. Поставив в вазу маленький букетик хризантем, который парень ей купил по дороге, она нырнула под одеяло и положив под голову локоть, улыбалась. Была счастлива. И влюблена. Возможно, даже взаимно. За ужином Драко почти не разговаривал, но много слушал и, кажется, ему было не скучно.        Сам же Малфой дошел до своей комнатки. Его не смущала её крохотность, его радовало именно одиночество. Не раздеваясь, он рухнул на кровать. Сердце его колотилось. Все произошло, словно не с ним, но он был там, чувствовал и губы, и кожу, и дыхание. Некая неловкость сковала Драко, однако сожалеть было не о чем.        - Гермиона, - блаженно улыбаясь, прошептал он. Неспешно парень стал расстегивать штаны, чтобы добраться до желания, которое прощальный поцелуй снова разбудил. Обхватив член пальцами, он наслаждался и тем, что чувствовал, и что видел перед глазами девушку. Обычно Драко не фантазировал. Просто быстро водил рукой туда-сюда в душе, но сейчас он получал наслаждение, потому старался растянуть момент, однако вышло так себе. Опыта у него не было. Выдержки тоже. Потому кончил Драко достаточно быстро, но улыбка его не померкла.        Оказывается, он был нормальным. Нормальным! Абсолютно нормальным. Многие годы парня смущало отсутствие желания и фантазии. Драко знал, что и дрочить, и представлять что-то в голове - это норма. Так люди познавали себя. Но с ним что-то было не в порядке. Ему не доставлял процесс удовольствия, а сколько бы он даже не заставлял себя придумать какую-то сцену в голове - ноль. Ничего не получалось. Наедине с собой Драко проживал лишь травмы прошлого, преследующие его, не более. Когда же парня включили в VICAP, и он получил доступ к архивам, и Роберта Ресслера в том числе, его испугало заключение, которое парень прочел в одном из многочисленных отчетов о старых делах профайлера.        Точнее, даже разные нехорошие вещи Драко в себе замечал и в других протоколах. Каждый раз, читая, что многие серийные убийцы в детстве переживали травмирующий опыт, он вздрагивал. У него, как у большинства ублюдков, не было отца, а его фигура, оказывается, была важна в возрасте от восьми до двенадцати. Пугало парня и то, что большую часть неорганизованных преступников описывали как людей несимпатичных, оттого в них было столько злобы и раздражительности. Они не казались ни другим, ни себе привлекательными, и, как писал Ресслер на полях, “ у них могут быть какие-то отличительные особенности внешности”. Что мог еще подумать красноглазый крысеныш, как не то, что совпадений было слишком много. Был ли он кандидатом в убийцы, и сдерживает ли его только страх перед людьми? Он пошел в адвокаты, чтобы защищать пересмешников или желая познать ближе тех, кем мог стать?        Драко гнал от себя эти мысли, его немного утешало отсутствие фантазией, ведь убийцы и насильники мечтали о том, как связывают, пытают и причиняют боль, и тогда-то он нашел заключение психиатра Герберга Модлина из клиники Меннингера, который наблюдал Джозефа Джуберта. Тот написал, что “этот человек, похоже, не знает, что такое любовь и привязанность, как будто он никогда не испытывал этих чувств. Описывая отношения с сестрой, самое лучшее, что он мог сказать: “Мы не ненавидели друг друга”. Он, видимо, лишен эмоциональных переживаний в результате какого-то хронического диссоциативного процесса. Я подозреваю, что сам он в какой-то степени осознает этот недостаток, а убийства были попыткой испытать сильные эмоции” (3).        Это не на шутку испугало Драко, который еще сильнее пытался докопаться, есть ли в нем монстр, и не захочется ли ему убивать ради эмоций. Но вот сейчас он лежал в постели и улыбался, поскольку… да ещё не знал, что же такое любовь, но был полон уверенности, что скоро познает это чувство. К тому же, фантазируя о Гермионе, он видел девушку голой, не более. Никаких наручников, веревок и прочего даже не возникло в голове, а значит, он был нормален. После всех перенесенных издевательств в нем не жило чудовище, хоть его и обзывали по-всякому. Ницше не был прав на его счет, он, может, и работал с монстрами, но пока таковым не стал. Даже кровь, происхождение – не повлияли.        И это заставило парня тихо рассмеяться от облегчения. Каким бы он ни был, сколько бы боли не перенес, сегодня ночью Драко Малфой засыпал просто влюбленным молодым человеком. И это было лучшее, что с ним могло произойти              1 – должность упразднил Иоанн Павел Второй в 1983 году, но в 81, действительно, уже были дискуссии на этот счёт.       2 - шлюха (ит)       3 - поправочка от Автора, преступление было совершено в 1983, то есть, по сути, за два года до размышлений Драко, но… уж очень удачное заключение выдалось.              ***        Гермиона тихо застонала и прижалась сильнее коленом к бедру Драко. Сквозь слой ткани она ощущала, как парень хочет её и это добавляло ситуации остроты. Девушка даже позабыла, что полка больно впивалась в поясницу. Все, что существовало – это губы, целующие шею и пальцы, ласкающие под юбкой. Такие длинные, чувственные, нежные. Сегодня они толкались внутри и ей было почти не больно. Впервые Гермиона ощутила, что готова, и от этого её взгляд стал ошалевшим. Она боялась, но желала зайти дальше. И потому, что рано или поздно Драко надоест обжиматься по углам библиотеки, и… она хотела его. Впервые в жизни Гермиона кого-то хотела и это желание сводило её с ума.        - Ещё… немного, - задыхаясь, бесстыже прошептала девушка, обнимая Драко за плечи. Её бедра двигались абсолютно рефлекторно. Это было сладкое, блаженное забытье. – Пожалуйста, немного…        Она задыхалась в его объятиях. И ей в такие моменты не болело, что этому парню плевать. Они уже четвертый раз за последние полтора месяца предавались такому развлечению, но Драко так и не позвал её больше не свидание. Теряя гордость, Гермиона ждала его в библиотеке. Обещала себе, что не будет вешаться, а потом… потом они пропадали. Целовались за стеллажами, между книгами, и лишь пыль была свидетелем их страсти. После Драко угощал её ужином и не предлагал встретиться. Но девушка, которая влюблялась все больше и больше, была рада и тому, что он в целом снисходил, откладывал книгу, беседовал и… и пусть она вряд ли была единственной доступной для него шлюшкой… вот в такие моменты не болело. Это по ночам Гермиона рыдала в подушку от обиды на него и злости, что трусит дать ему все. Но когда они целовались – мир качался.        - О… si…si… чертов вундеркинд, - она кусала губу, чтобы не пике не застонать на всю библиотеку. Драко, освободив обе руки, крепко обнял это свое временное, мимолетное, медовое счастье, зарываясь носом в ее волосы. Он безумно по ней скучал и был без надежды, без ответа влюблен. Но Гермиона… Гермиона была запредельно высоко. После второго безумного рывка в библиотеке, Драко как-то заметив её среди столовой, осмелился подойти, но девушка тут же покраснела и постоянно косилась на хихикающих подружек. Поняв, что ей нравятся лишь его руки, он не пообедал с ней. Ушел. Чтобы высматривать девушку в библиотеке.        - Ты – потрясающая, - честно сказал он, не желая разжимать руки и снова уходить в одиночество. Сегодня он не позовет её ужинать, ведь у него скоро начиналась изнурительная смена. Потому просто впитывал запах и тепло. Впервые Драко ощутил, что хочет эту девушку.        Точнее, конечно, он хотел её с первого контакта руками. Изнывал от желания. Наслаждался тем, что сходил с ума, под одеялом. Несмело мечтал о том, что никогда не сбудется, но сегодня парень ощутил, что ему, действительно, мало фантазий и её стонов. Он задумался, каково было бы двигаться бедрами в такт, познать её, погрузиться в это красивое тело, сняв одежду. Хоть до этой минуты Драко никогда даже не расстраивался, что к нему Гермиона не прикасалась. В конце концов, они здесь оба были ради нее, его желания не имели значения.        - Мы сходим куда-то? – с надеждой спросила девушка. Она хотела пригласить Драко к себе. Джинни уехала, а она задолжала ему три ужина, потому полдня потратила, чтобы приготовить каннеллони со шпинатом и риккотой. Она игриво улыбнулась Драко и поймала его палец, который поглаживал щеку, губами.        Сверкнула глазами.        Ей хотелось попробовать не только палец.        - Прости, мне пора, - покачал головой Малфой, и девушка одернула юбку. Он увидел, что Гермиона недовольна, но у него не было ни времени, ни, увы, лишних денег. Драко не мог себе позволить её никуда позвать в ближайшие три недели.        - Ничего, - девушка потухла. Первой отошла от стеллажа, где её поймал Малфой. Сегодня был первый раз, когда он сам начал приставать, стремительно забираясь под юбку и она решила… увы, показалось. Потому Гермиона вернулась за свой столик и стала собирать вещи. Её сумка упала и по полу выпали золотистые флаера. Присев, она быстро стала те собирать.        Драко сделал вид, что слишком занят своими учебниками. Подавил вздох сожаления. Эти золотистые бумажки он видел уже три недели. Так и узнал, что у Пчёлки в конце ноября день рождения. Стыдно признаться, но парень самонадеянно ждал и своего приглашения, а его не позвали. В принципе, его никогда и не звали. В пансионате, когда другие парни праздновали, никто не звал крысеныша, а на тех вынужденных празднованиях на всех на нем всегда заканчивались сладости, и он сидел над пустой тарелкой. Потому Драко не привык, что нужен на чужих днях рождения, а все же почему-то ждал. И грустил, что даже сейчас Гермиона побыстрее запихнула листовки в сумку и повесив ту на плечо, сбежала.        А он побрел в сторону остановки, привычно держась в тени. О празднике старался не думать. Пчёлка и так дарила ему больше, чем было положено, потому неблагодарностью было обижаться.        В торговом центре, Драко сразу не пошел на рамку супермаркета, нет. Сначала он прошелся по первому этажу и уже привычно остановился у витрины сверкающего ювелирного магазина. Затаив дыхание, проверил на месте ли маленькая золотая подвеска в виде пчелки на сотах. Выдохнул. Со вчерашнего вечера никто не купил.        Мысленно он в который раз перебрал свои скудные запасы. Еще полторы недели ночных смен, которые стали в два раза длиннее, и он сможет купить Гермионе подарок к празднику. То, что его не позвали, не имело значения. Он был хорошо воспитан, потому собирался купить ей украшение. Из-за которого работал теперь каждый вечер с восьми вечера до шести утра. И все равно приходилось экономить, чтобы накопить к важной, нужной дате. Единственное, чего Драко боялся – что пчёлку купят раньше, чем он на нее соберет.        Паренек посмотрел на свое отражение. В эту секунду он не думал, сколько линз мог бы купить себе. Гермионе он все равно никаким не понравился бы особо, потому его мысли были лишь о том дне, когда ему будет нужно зайти в этот магазин и с гордым видом оплатить украшение, которое Драко собирался положить в золотистую коробочку...              *** Я видела, что минусовые главы понравились, потому они будут продолжаться. Когда (если) активность в отзывах подрастет, то я их смогу сметить на воскресенья, а пока они будут выходть по четвергам. Все же без полных описаний юношеских эмоций персонажи Пчёлки и Скорпиона на раскроються в 94-ом. Вот так.