Аттентат

       Акациевый мёд -  обладает нежным ароматом и превосходным вкусом, напоминающим сладкую ваниль. Неделю спустя        - Господи, ну нет, - простонала Пэнси, поскольку шум будильника больно ударил по ушам, разрушая её сладкий сон. Она отчаянно стала зарываться носом в подушку, зная, что не поможет. Драко не был нежным или сентиментальным, он обычно говорил сухое «вставай, пора» и поднимался с постели.        - Всё в порядке, поспи еще немного, ночью ты была умницей, - неожиданно услышала юристка хриплый шепоток над ухом. Скорпион, поцеловав её в плечо и поправив одеяло, сел в кровати. Сощурился в полумраке. Было всего полшестого. Раньше обычного. Но ему нужно было выгулять Сириуса. – Встанешь к семи. Завтрак будет в столовой. Ты любишь пашот или скрэмбл?        - Тебя, - сонно пробормотала девушка. К великим чувствам это не относилось. Лишь ответ человека, с утра получившего еще полтора часа на сон, но Драко все равно едва заметно усмехнулся. Она была молодец, эта Пэнси. Может в ней не было роковой красоты или врожденного шарма – у кого, кроме Пчёлки или Синьоры, тот вообще наблюдался? – но юристка была невероятно старательной. И хвалил Драко её совсем не за то, что она делала в постели, а за то, что происходило после. Когда Скорпион вышел из душа после секса, Пэнси не нежилась в постели. Подобрав ноги и закутавшись в его кимоно, девушка сидела в кресле и листала одно из дел, хмуря лоб. Ничего показательного в этом не было, наоборот.        Пэнси пользовалась им, как справочником, ловя возможность задавать вопросы.        И Драко отвечал или советовал, лежа в постели. Курил косяк с закрытыми глазами, раскуривал один из дымных фонтанов на прикроватной тумбе и вел длинные, интеллектуальные беседы, заставляя работать и свой мозг, и мозг Пэнси. Это было удовольствие особого уровня. И она ему его доставляла, потому Скорпион утром был доволен. И юридическим, и плотским аспектом их сотрудничества. Болтала юристка хорошо. Сосала – ещё лучше. Жаль, рассуждала пока не шибко уверенно, но это все было делом поправимым, зависящим от настойчивости и опыта.        Бесшумно выскользнув из спальни, Драко переоделся в спортивные штаны и футболку, свистнул Сириуса, послушно сидящего у двери, и вместе зевающий мужчина и довольный пес вышли в утреннюю прохладу. Лабрадор весело вертел хвостом, выражая привязанность к своему холодному хозяину и прогулке, Драко шел, закрыв глаза. Пока он не проходил длинные участки вслепую, но тренировался потихоньку, привыкая к тому, как привычная улица звучит сквозь темноту. За неделю мужчина узнал новую истину – когда закрывались глаза, звуки обострялись и пугали. Шум машин нарастал, неся опасность и вызывая тревожность. Но Скорпион пытался привыкнуть. Очень. Ради себя.        - Спокойней, Сириус, - негромко сказал он. Пока лабрадор не напоминал хорошего поводыря. Пес даже не пытался подстроиться под шаг хозяина, и Драко приходилось сильно напрягать руку. Сириус вел себя, как самая обычная собака - нюхал все вокруг, знакомился с другими животными, приставал к бегунам в Центральном Парке и грустно вздыхал, когда Скорпион не давал ему вкусняшку. - Спокойней. Так я сломаю себе шею, Сириус.        Он был раздражен, но разговаривал с псом ровно. Без криков. Чтобы тот привык к иной интонации.        - Хороший пес, молодец, - после того, как они более или менее нормально перешли дорогу, Драко остановился и угостил Сириуса собачьим печеньем. Потрепав его меж ушей, он приказал, - Давай, пойдем дальше. Спокойно. Еще спокойней. Молодец.        Скорпион был по-самурайски терпелив. Целых полчаса прогулки, за которые он уже привычно побывал уборщиком, дрессировщиком и аниматором. Кажется, Сириус думал, что это Драко должен был выполнять все его желания. О том, что его приобрели с иной целью, довольный, выкачавшийся в траве пес даже не догадывался.        - Скажу прислуге, чтобы тебя выкупала, - пригрозил Драко, но перспектива, кажется, только порадовала пса. Кроме глаголов “есть” и “гулять”, “купаться” тоже входило в его перечень интересов.        Скорпион сдался и вошел в небольшую круглосуточную кофейню. Взяв чашку чая - он никогда не позволял себе кофеин на голодный желудок - Драко сел за столиком на улице, рассматривая с закрытыми глазами, как город готовится к очередному понедельнику. Он пытался смотреть с помощью слуха или касаний. Ему не то, чтобы нравилось, но в чем-то мужчина уже начал привыкать ощущать Нью-Йорк тактильно. По крайней мере, какая на ощупь стена собственного дома, Драко уже узнал. Скорпион не верил, что из Сириуса выйдет толк, потому знал, что однажды чокнутый пес сбежит во время прогулки, а ему нужно будет слепым вернуться домой. Потому он все запоминал - запахи, звуки, даже количество шагов. И не менял маршрут.        - Можно составить компанию, кажется, у тебя есть место? - Услышал Драко смутно знакомый голосок. Открыв глаза, он уставился на синеволосую девушку в джинсовом комбинезоне и футболке в сине-белую горизонтальную полоску.        - О! За мной наблюдение? - восхитился Драко. Затем ухмыльнулся. Его столик был единственным занятым. Если бы карманный профайлер капо захотела сесть в ином месте, то сделала бы это. Но рукой махнул. Он не боялся Асоку Тано, а, наоборот, считал её прозорливой.        Его позабавило то, как люди искали его ненавистной компании, когда им было нужно. В иной день, гуляя со своими золотоволосым сыном и голубоглазым мужем, эта девушка выбрала бы даже другое кафе, лишь бы быть от него подальше, но, кажется, приказы капо меняли мировоззрение.        - Не льсти себе, Скорпион.        - Боже, как можно, - округлил глаза мужчина, забавляясь. Его плохо заваренные серебряные иглы скрашивала компания. Он задумался, что Энакину повезло. В постели мог получить очень квалифицированную беседу.        - Не паясничай.        - А не отрицательные команды ты знаешь? Я со своим псом и то приветливей, - Драко угостил Сириуса очередной печенькой за то, что тот смирно лежал под столом. - Так ты потерялась в Центральном Парке, Русалочка?        Он видел, что их с Асокой встреча довольно случайна. Точнее, как. Драко знал, что в эту кофейню под конец дежурства частенько заскакивают копы, потому не был удивлен встретить и агента ФБР, покинувшего уютные стены Куантико. Скорее всего, эта заноза - то есть, Шпилька - была задействована в каком-то расследовании.        - В последнее время в Нью-Йорке убивают слишком много людей, - коротко пояснила Асока. Неприветливо. Драко понимал, что она настроена отдать ему роль первой скрипки, чтобы анализировать. Он не возражал.        - Слышал. Думаю, все дело в магнитных бурях.        - Безумно оригинально. Что ж, все это - тебе на пользу, разве нет? Еще пару клиентов найдешь, когда я закончу расследование. Ты же любишь защищать убийц. - Асока обычно отлично себя контролировала. Просто прекрасно. Но этот… ублюдок выводил её из равновесия, ведь он, он, он, блядь, защищал того, кто едва её не убил. Защищал гнусно. Заставив присяжных поверить, что она сама виновата - пришла в гости без предупреждения, соблазнила фотографа и пыталась его обокрасть. Лишь апелляция, которую Драко уже не вел, доказала жуткую истину: она встречалась с серийным маньяком. Но до этого ей пришлось пройти через много унижений благодаря Драко Малфою.        - Осторожнее, Асока, тише, - он заговорил с ней мягко. Как с Сириусом. Протянул руку и накрыл её ладонь, согретую чашкой с анчаном. Забавно, а его чай не грел. Совсем. Членистоногое, как оно есть. - Ведь так ты почти признаешься в том, что твоя подруга убила тех мужчин, а нам это не нужно. Потому не стоит на каждом углу кричать, что я помогаю лишь ублюдкам. Подружка обидится.        Дав ей свой дружественный совет, Драко откинулся на стуле. Закурил. Он отлично только что защитил самого себя. И был очень доволен.        - Почему ты пьешь чай?        - А ты почему?        - У меня здоровье слабое, нельзя кофеин, - пожала плечами Асока. Повторила вопрос. Драко выдохнул дым:        - А что, теперь профайлеры зашли так далеко, что могут составить профиль на основании моих утренних предпочтений? Окей, я люблю чай, потому что… он вкусный. Вот и весь ответ. Ещё мне нравится делать панкейки на завтрак. С беконом, обжаренном в кленовом меде, и голубикой. И секс. Обожаю секс, а после апельсиновый фреш. Таков утренний ритуал. И каков мой диагноз? - Драко улыбался жестко. Неприятно. Зло.        Он знал, что Асока пытается сделать. Не был глупым мальчишкой. Профайлер капо его анализировал. Искал слабые места. Но у него их не было - вот в чем был секрет неуязвимости. Потому скрывать было нечего.        - Давай я тебе помогу, вдруг в папках капо маловато личной грязи. Обычно меня можно отнести к неорганизованному типу убийц. Все очень канонично, Асока: в возрасте от восьми до двенадцати у меня не было фигуры отца, которая бы влияла. Я подвергался физическому и психологическому насилию - меня много били и издевались. Первый период отчуждения - семь лет, не дотянул до статистического канона годик, но что поделать. Ощущал себя некомфортно в общении со сверстниками. Избегал ситуаций, которые дети обычно проживают с отцом - никогда не участвовал в каких-то показательных соревнованиях или не посещал занятия скаутов.        Он отпил чай. Серебрянные иглы кололи метко. Прямо в сердце. Не лгал. В пансион отец, конечно, не приезжал, и когда были те самые “отцовские дни”, Драко всегда был один. Никто не учил его разводить костер, не замазывал сбитые коленки и не суетился, если он, полуслепой, падал с небольших скал. Но не сказал, что отцовская фигура была в его жизни - Аттикус Финч. Он воспитывал Драко. Давал советы. Жаль, утешить не мог. Обнять. Лишь с Гермионой в свое время он начал постигать тактильность. До нее люди причиняли ему касаниями лишь боль.        - Что еще интересует? Не смущайся, я знаю, как проходят интервью с убийцами, вперед.        - Ты влюблен, Скорпион, ты очень сильно влюблен, - ровно ответила Асока. Её чай, с которого она забыла вытащить заварку, синел все сильнее. Профайлер улыбался. Драко настолько не боялся выставить своим слабости, что казалось, будто он этим пытается отвлечь её внимание от чего-то еще. Кого-то еще.        Кого - она уже знала. Той, с которой юный Скорпион был помолвлен.        - Горячо, - кивнул Драко к её полнейшему удивлению. Она ожидала отрицания, он же развел руками. - Как и ты, Русалочка, верно? И говорю я не о твоем муже и даже не о бывшем любовнике, хоть подозреваю, временами ты с ним вспоминаешь былое. Не делай такие глаза, все мы люди взрослые. Я сейчас о своем клиенте. Где-то там, в глубине души, ты все ещё его любишь, Асока. Любишь за все то, что он с тобой сделал. Он изнасиловал тебя, правда? Тогда, когда ты уже нашла фото. Этот вопрос мне не давал покоя, время не совпадало. Ты не признавалась, потому что боялась осуждения, но ведь изнасиловал? Связал и сделал свое дело?        Драко склонил голову к плечу. Губы Асоки беззвучно зашевелились.        “Ублюдок” - вот что она хотела сказать. Потому что была потрясена. Если он знал - то как мог защищать того мерзавца так спокойно? Было ли хоть что-то хорошее в этом чудовище?        - И за это ты влюблена в него. Отдаленно. Тихо. Как эхо влюблена. За то, что он позволил тебе ничего не решать, за то, что можно было быть беспомощной и переложить ответственность за свою жизнь хоть на кого-то. Все мы такие, Асока. Все, кому причинили боль, влюблены в тех, кто это делал. Есть опыт, который не забывается. И отдает чем-то сладким и колючим вот здесь, - он постучал пальцем по своей грудной клетке. - Что ты так растеряна, милая? Не знала, что фокус с составлением профиля работает двухсторонне? Девочка, я беседовал с серийниками еще тогда, когда ты своего даже не подцепила. Я умею быть профайлером, когда хочу. Потому так и передай своей Синьоре. Что все, что её интересует - она может спросить у меня сама, а твой профиль - бесполезен. Я сам могу не себя составить все, что нужно. Если вам всем так в понедельник утром не дает спать мое чувство к госпоже прокурор, вот что я могу тебе ответить, Русалочка - мне хватает смелости принять свои чувства, не прятать их внутри себя, а значит – хотеть отомстить. Жертва всегда желает стать палачом, и я дорос до этого. А ты - нет, потому отрицаешь, что тот опыт был… сладок, верно?        Драко знал, что длинные речи - губительные. На процессах присяжные могли заскучать, но сейчас Асока ловила каждое его слово. Внимательно. Видимо, с таким она еще не сталкивалась. Обычно все эти чокнутые болтали без умолку, но на себя профиль никто не составлял.        - Потому моя любовь - ваше везение, ведь если бы дело вела не Гермиона Грейнджер - я бы в жизни не заинтересовался тем. Мне плевать, кого убила твоя подруга и развалит ли это к черту всю Семью Рен, но эту суку я очень хочу, потому выиграю дело. Я уже говорил капо - у меня личный мотив. Надеюсь, все в этом убедились. Я могу быть свободен или есть еще вопросы?        Получив положительный кивок, Драко поднялся и неспешно побрел - не сбегал, а именно побрел - в сторону дома. Асока Тано задумчиво смотрела ему вслед с улыбкой. Попался. Он попался. Не на любви, которая имела те мотивы, что Драко и озвучил. Целую беседу девушка наблюдала за неуязвимым Скорпионом и кое-что заметила. Достав свой блокнот, она написала его приговор после длинной обвинительной речи.        “Слепнет”.        Захлопнула блокнот. Он думал, его погубит любовь и ненависть. Но нет. Оружием Синьоры будет слепота. Свои мысли Асока Тано не собиралась передавать всемогущему капо. Мести жаждала женщина, а не мужчина.        Драко тем временем, вернулся домой и с удивлением обнаружил, что Пэнси приготовила завтрак на двоих. Он нехотя поел сносный скрембл, поблагодарил девушку и попросил больше так не делать.        - Мне нужен от тебя только секс, а не забота, - четко, по слогам, сказал он на ухо девушке, когда та застыла у стола. Ему не нужна была имитация семейности. А готовить Драко предпочитал сам. - Никаких иллюзий, Пэнси. Учись печь круассаны своему будущему мужу. И может быть, за это я подарю тебе браслет к свадьбе. Или что бы ты хотела? М? Какой подарок?        - Колье, я бы хотела очень красивое колье.        - Хорошо. Отдашь пожелание моей ассистентке. Но на свадьбу не приду, - его руки шарили по её телу, под кимоно. Сжали ягодицы Пэнси. Та откинула голову.        - Не любишь сентиментальные события?        - Не люблю трахать девиц в слишком пышных платьях, а ты ведь попросишь. Не хочу отказывать тебе в твой день, потому воздержимся.        - А если я устрою девичник здесь, только ты и я?        - Если не нужно будет выскакивать из торта - без проблем, - согласился Драко, упираясь бедрами в нее. Поцеловав девушку в шею, он замер. - Нет, милая, хороший секс нужно заслужить. Ртом. Нет же, - Скорпион поймал Пэнси, понимая, что она желает опуститься на колени, - давай. Аргументируй, почему я должен сделать это прямо сейчас. Убеди меня. Будь хорошим адвокатом. И лаконичным, Пэнси. Не дай мне заскучать. Поняла? Твоя минута началась. Играй, или не получишь десерт. И я спешу, Пэнси. Мне нужно увидеть утренние газеты, а прессу доставляют к половине восьмого….       ***               - Сукин ты сын, - выругалась госпожа прокурор сквозь зубы, когда к утреннему кофе ей попалась и мерзкая газетенка, хоть обычно The New York Times пользовались благосклонностью со стороны окружного прокурора. – Ненавижу. Господи. Будь ты проклят.        Она вышвырнула чашку с нетронутым кофе в урну возле стола и через секунду пожалела о своей неуместной импульсивности, ведь ей не помешал бы кофеин. И что-то покрепче.        - Винки, принеси аспирин, - сказала она в селектор, а затем с отвращением уставилась на причину своей головной боли. Неделю спустя приема на одной из страниц газеты, посвященной светской хронике, появился их с Драко снимок. Момент был подловлен удачно – как раз тогда, когда ублюдок поправлял ей кулончик. Пчелка, которая была маятником проверки эмоций Скорпиона, укусила свою же хозяйку. Это был высший пилотаж ебучей иронии. Если бы сам Драко понял, что сделал – от гордости бы за себя лопнул бы. Ей на радость.        Гермиона понимала, что это фото – без лишних коментариев – его рук дело, затравка, чтобы люди начали сплетничать о ней, но единственное, что утешало – это то, что он правда не догадывался, как пчёлка сыграла ему в руку. Хотя… не зря он сказал, что «если ты надеваешь такое украшение – не делай вид, что не ожидала касания». Словно насмехался авансом. Все он понимал.        Женщина хотела выругаться на итальянском, но прикусила себе язык. Она очень контролировала свои дурные корни и много лет училась говорить без акцента, потому не позволяла крови быть выше. Ограничившись очередным «мразь», женщина не ощутила облегчения.        Её не злила заметка в газете, на самом деле. Та не могла доставить Гермионе особых проблем. Даже если предположить, что она имела этого адвоката – исключительно в такой формулировке, никак иначе – это особо не повлияло бы на судей. Да, все бы посплетничали за спиной, поухмылялись, не более. Бесили её два других аспекта, которые бесстыже выпадали из фото в реальность.        Драко Малфой объявлял ей войну. Вне зала суда. Он как бы бросал перчатку, показывая, что будет защищать Синьору ценою её репутации. Сделает все, чтобы разрушить то, что Гермиона строила. Заметка была лишь камнем, который должен был сдвинуть лавину с места. И это развязывало женщине в какой-то мере руки. Ублюдок первым нарушил хрупкую тишину, теперь она ему покажет, кто здесь главный. Кажется, мальчик вырос и решил, что может действовать самостоятельно, но нет, такого разрешения Гермиона ему не дарила, а значит, придется посадить его на место. Рядом. Раз он не хотел сражаться, как адвокат против прокурора.        Конечно, женщина опасалась Драко, ведь он учил её, а значит их ход мыслей всегда будет одинаковым, но на её стороне было преимущество в виде того, что в прошлом этот парень всегда подчинялся ей.        Всегда ли?        Драко! Ты не сделаешь это…        Гермиона вздрогнула. Ночь перед концом света. Момент, когда она утратила контроль и… потеряла его, своего вундеркинда. Колючее поражение. И боль, боль, сплошная боль….        Убить себя не сложно потом за это, Пчёлка. Тише…        А оправдать? Себя ты сможешь оправдать за это?        - Ненавижу, - повторила Гермиона, сбрасывая дурацкое воспоминание, хоть скрип чертовой койки в их квартирке, которую они оба ненавидели, но пытались сделать уютной, навсегда застрял у нее в голове. С тех пор она терпеть не могла, когда что-то скрипело. В этом было столько угрозы.       Женщина выбросила газету и подумала, что злится больше на себя. От advocatus diaboli ничего хорошего ждать не приходилось, она прекрасно знала, кем стал её гарвардский мальчик. Он убивал пересмешников. Так отчего букет цветов и танец заставили Гермиону вдруг немного смягчиться к нему. В тот вечер в Раю она вполне себе была довольна… нет, даже наслаждалась неожиданной компанией. Улыбалась, потому что забыла или запретила себе думать о том, что Драко всегда был остроумным.        Конечно, Гермиона наблюдала за его реакцией на пчелку, которая была таким особенным символом, но в целом она скорее была приятно удивлена, чем вела свою игру. И вот неделю спустя Драко нанес ей сокрушительный удар. За что ей стоило быть благодарной. Ублюдок напомнил о своей мерзкой сущности. Видимо, аромат пионов закружил ей голову, а игристое чуть-чуть опьянило. А ей же стоило крепко стоять на ногах. Иначе всему конец. Это дело было слишком важным.        Телефон зазвонил. Гермиона тяжело вздохнула. Минуя секретаря, ей мог дозвониться лишь Северус. Видимо, он тоже уже добрался до утренней прессы. Женщина снова выругалась. Она была непозволительно рассеянна. Не стоило думать о Драко, когда первым делом ей стоило набрать жениха и объясниться. Никому не приятно увидеть почти поцелуй под прицелом камер.        - Мерзавец, - снова обругала она Скорпиона. Даже его незримое присутствие всё портило. Набрав в легкие побольше воздуха, Гермиона перед тем как взять трубку, сделала длинный, глубокий выдох. И лишь затем промурлыкала: - привет, дорогой. Как Портленд?        - Здравствуй. - Он всегда был немного старомоден в приветствии и это Гермионе нравилось. - О, всё в порядке. Но день обещает быть жарким не только по Фаренгейту. Что нового у тебя?        Его голос звучал привычно низко, отчего тепло разливалось где-то в районе солнечного сплетения, но все же Гермиона знала, что Северус позвонил не просто так. Не то, чтобы по утрам они не созванивались, но все же сейчас ему нужны были объяснения. Она ощущала это. Ощущала свою вину, хоть мужчина никогда не вел себя, как присяжный. Но в чем-чем, а в вине, прокуроры понимали хорошо.        - Ты, наверное, расстроен тем снимком в газете? - она ненавидела себя в эту секунду. Настолько, что от злости сломала карандаш. Ведь это Скорпион обучил её этой тактике перекрестного допроса в быту. Начинать признание не с “извини”, а с вопроса, чтобы понять степень чужого неудовольствие и определить дозу покаяния. Ведь никто не любил признаваться в своих ошибках.И теперь она впервые применяла этот метод на мужчине, которого полюбила. Это было низко. - Сильно сердишься?        За что Гермиона любила их с Северусом отношение, так это за то, что не нужно было притворяться или лишний раз объясняться. Снейп никогда бы не стал делать вид, что ничего не видел. Но он был выше того, чтобы выяснять отношения. Давал ей возможность.        Повисла небольшая пауза. Три секунды. Гермиона считала.        - Скорее, удивлен, - сдержанно отреагировал он и вдруг женщина ощутила, как краснеет от досады. Томность, которая разливалась от голоса Снейпа внизу живота, вдруг превратилась в агрессию, от которой Гермиона вспыхнула. Ей не нравилось, когда в быту он был адвокатом, подбирающим слова. Она хотела его эмоций. Настоящих. Ведь это было даже больно - увидеть невесту за секунду до поцелуя - несуществующего - с другим. В прессе. А Северус был лишь “удивлен”.        Странно, как человек мог быть открыт в положительных эмоциях, но полностью закрыт в отрицательных. А иногда ей этого не хватало. Может, поэтому она провела час того проклятого воскресенья со Скорпионом? Потому что, разозлившись на нее, Драко Малфой рычал и огрызался. Не был лишь “удивлен”. Инересно, сколько психологов поработало над её Глазастиком, раз он так хорошо усвоил правило, что выражать можно любые эмоции, не только те, которые несли приятный заряд.        - Да? А я вот ярости. Как они посмели нарушить мою приватность!        - Хм. Гермиона. Ты была на открытом приеме с прессой. - напомнил Северус. Что-то хрустнуло. Сломался второй карандаш. Гермиона сузила глаза.        - Ммм, вот как? То есть, ты решил успокоить меня тем, что напомнил о собственной беспомощности, ведь в суд подать на них я не могу. - вот сейчас она уже ненавидела в нем чертового адвоката. Ей хотелось кому-то высказаться. Даже пожаловаться о том, что её, вообще, обидели, задели, унизили. А Снейп взывал к рациональности. Возможно, это было верно, но….        Она была уверена, что Драко бы после такого фото сначала бы орал так, чтобы дрожали стены, потом бы закопал того, кто к ней прикоснулся, а затем выкупил бы газету и заставил принести свои извинения. Скорпион бы не позволил… Боже, как она дошла до такой мысли? Зачем думала об этом и почему вдруг сравнила своего хорошего парня с advocatus diaboli?        Быть может потому, что ей хотелось защиты. Очень. Постоянно стоящая на стороне закона, порой Гермиона ощущала себя совсем беспомощной. Ей не хватало своего рыцаря. Северус уважал её, потому не считал нужным защищать, считая, что женщину это унизит, но сейчас госпожа прокурор жаждала крови, а ей подсовывали фразочку “открытый прием”.        - Милая, не стоит так кипятиться. Газеты давно утратили всякую совесть. - Северус вздохнул. - Хоть я все ещё ждал бы от тебя каких-то объяснений.        “Наконец-то”, - язвительно подумала женщина, но желания ничего уже рассказывать не было. Пусть даже она понимала, что это правильно.        - Какие объяснение? Это ты живешь в Раю всю жизнь и мог бы знать своих соседей, - она пошла в нападение. Была в своей стихии, то есть. - Мне объясниться, что этот ублюдок ходит на те же приемы, что и я, потому что тоже владеет имуществом в вашем городке? О, извини, что я не притворилась, будто впервые его вижу, когда мы столкнулись. Если тебя смущает кадр, то подай жалобу в небесную канцелярию, ведь это их ветер запутал мое украшение, а…        - Ты никому не позволяешь к себе прикасаться.        - Можно подумать, ты не в курсе, что этот… человек делает все, что хочет, - невозмутимо ответила Гермиона, пожимая плечами так, будто Северус мог её увидеть. - Сам же говорил мне об этом. Потому не ищи состав преступления там, где его нет. Но ради разнообразия мог бы защитить меня. Хотя бы просто между нами.        - Гермиона, я люблю тебя и ни в чем не обвиняю. Просто сильно беспокоюсь о тебе. Плохое это дело.        - Правда? Ты правда беспокоишься?        - Да. Очень. И я всегда на твоей стороне, всегда. Не верю я дурацким фотографиям.        - Это самое важное, - она вздохнула даже с облегчением. Наваждение прошло. Скандала больше не хотелось. - Просто паршиво от всего этого. Я скучаю. Так сильно, что ты не представляешь. Знаешь, чего бы хотела сейчас? - её тон стал мяукающим. Она почти урчала, накручивая телефонный провод на палец. - Точнее, что бы ты хотел, чтобы я сделала?        - Родная, ты на работе, - напомнил Северус. Закончив беседу тихим “целую” и не дав ей спросить “куда?”, мужчина оставил свою невесту разочарованной. Слушая гудки, госпожа прокурор так и осталась с закрученным и проводом, и нервами. Разочарованно застонала. Вот не было этого в Снейпе. Легкого авантюризма. Он всегда страстно любил её, но только в постели. Его невозможно было подначить на секс в машине или по телефону. Такого рода спонтанность была ему чужда. И Гермионе, натуре страстной и жаждущей, приходилось это принимать, отрываясь с ним уже дома.        - Винки, с кем у меня встречи? - спросила она у секретарши, переключаясь на работу. К счастью, о Скорпионе в этом ключе Гермиона Грейнджер не подумала. Тряхнув головой, она морально надела прокурорскую мантию и приступила к тяжелой неделе. Но целый день женщина ощущала последствия статьи в виде любопытных взглядов и неоднозначных ухмылок. Ей не было больно или неприятно, но все же ей не льстило, что обсуждают эту сторону её жизни, особенно когда они с Северусом только-только были помолвлены. Умом Гермиона понимала, что никто не верит, будто у нее и advocatus diaboli мог быть роман, её принципы были всем отлично известны, но… с другой-то стороны, почему бы именно истории не сложиться таким абсурдным способом, где сходятся двое умных, сильных и успешных людей. Она бы поверила, скорее всего.        Словом, Драко добился того, чего хотел. О них разговаривали. Наверное, ублюдок доволен собой. Хорошо, что чертов понедельник никак их не столкнул. Возможно, потому что Гермиона работала над другими делами.        Вечером женщина вернулась в свою квартиру ужасно уставшей. Более вымотанной, нежели обычно. Предвкушая, как снимет туфли, она с удивлением обнаружила у двери большой букет цветов. Подхватив тот, Гермиона вошла в дом, размышляя, от кого же тот. Ей редко дарили цветы. Прокурорам никто не был благодарен, потому женщина не привыкла к таким знакам внимания. Её баловал только Северус, и вдруг у нее потеплело на душе - наверное, это он заказал ей цветы, стараясь развлечь и отвлечь.        На уставшем лице появилась тень улыбки. Было приятно, что он заботился о ней.        Переодевшись, женщина достала вазу и лишь когда собиралась подрезать цветы, из них выпала карточка. Вскинув бровь, Гермиона прочла короткое сообщение с извинением от газеты за публикацию фото и заверение, что фотограф уже уволен. Текст был написан от руки с подписью главного редактора. Она задумчиво постучала карточкой по стулу и уставилась на маленькие розы и веточки рубуса. Ежевика была когда-то её любимой ягодой.        Лишь у одного человека была власть заставить главного редактора подписывать извинение лично. Скорпион. Это сделал Скорпион. Сначала надавил на газету, а затем… зачем он себя так вел?        Гермиона поужинала, приняла душ и забралась в кровать. Она не набрала Северуса, а букет поставила у изголовья - ей нравился свежий аромат. Надев повязку для сна, женщина осталась во власти мыслей. И там, в тишине, темноте и одиночестве, ей пришлось нехотя признаться - поступок ей понравился. Даже при понимании, настолько это нелогично, ведь Драко по сути сам спровоцировал скандал и все же, все же что-то внутри него заставило сделать так, чтобы она ощутила себя защищенной, а еще лучше - женщиной, за которую было кому постоять. И Гермиона ничего не могла с этим поделать.        Ей. Было. Приятно.        Хоть это ничего не меняло. А, может, даже усугубляло неприязнь. Ведь этот человек мог как постоять за нее, так и погубить.               ***        Пять дней спустя        Вокруг царил полумрак, который глушил даже цокот элегантных лодочек, в которые была обута госпожа прокурор. Петляя по коридорам, она уверенно ощущала себя среди пороков, звуки и запахи которых окутывали с порога. Пропустив пару дверей, Гермиона остановилась перед теми, которые были выкрашены в бледно-бирюзовый цвет. Краска на них слегка облупилась, золотая ручка были вытерта и в царапинах, но женщину сложно было провести – она отлично различала заброшенность от умело созданного декаданса.        Дверь скрипнула, поддаваясь, и женщина очутилась в полукруглом помещении, где свет давали лишь свечи в высоких старинных канделябрах. Тяжелые гардины, высохшие гортензии, шелковые фиолетовые обои в золотых птицах да огромная люстра без единой лампочки, но с тысячью хрустальных лепестков создавали удивительную атмосферу запущенности, разврата и упадка нравов, куда там Эдгару По с его «Падением Дома Ашеров». На старинном расстроенном клавесине какой-то мужчина в расстёгнутой рубашке лениво, не придерживаясь темпа, играл что-то из Луиджи Россини. Рядом сидел, видимо, его дружок, и чуть пошатываясь, крошил бриошь на пол. Гермиона хмыкнула – её любимые «Таинственные Баррикады» Куперена звучали бы веселее. На элегантном, вишневом диване в стиле ампир копошилась парочка, раскуривающая один наркотик на двоих. За поцарапанным столом, потягивая дорожки кокаина, сидела стайка одинаковых с виду девчонок не старше двадцати двух. Все они были полуголыми и возбуждёнными. А еще – беззаботными, до зависти беззаботными.        Но внимание Гермионы привлек тот, кого здесь не должно было быть, но он отлично вписывался. По центру, в черном кресле полулежал Скорпион. Вместо элегантного костюма-тройки – шелковое кимоно, чуть распахнутое на груди, обнажая уродливую татуировку в виде членистоногого. Откинув голову, растрепанный и обкуренный, мужчина явно был не в себе. Судя по пепельнице – тоже в форме скорпиона – доверху забитой косяками, он сидел здесь уже не первый час, потому пребывал в ином мире. Гермиона надеялась, что ублюдок где-то в аду, но его губы, сжимающие очередную самокрутку, скривились в чем-то, напоминающем ухмылку. Он ловил кайф, окутывая себя дымом, который струился и с фонтана у столика, и из непотушенных окурков. Драко был словно в центре какого-то вулкана – так все было затянуто вокруг него пеленой.        У его босых ног сидело две девицы, которые развлекали то ли друг друга, то ли его. Он, откинув голову,вроде дремал, а, может, бездумно пялился в потолок. Пошевелился лишь чтобы зачерпнуть белого порошка, рассыпанного по столику, и втереть его себе в ноздри. Гермиона вздрогнула. Рукава кимоно задрались, обнажая ей его секрет – оказывается, у Скорпиона были забиты руки от запястья до локтя. Не какими-то дьявольскими рунами, а сотами. Черные и четкие, они покрывали бледную кожу и скрывали многочисленные старые порезы. Следы её любви на его теле. Тогда. И, как оказывается, сейчас.        Гермиона задумалась – сколько им лет, этим сотам? Сделал ли Драко их сразу после расставания или… Насколько пророческой была его любимая песня? Любил ли он её ещё, раз дарил цветы, защитил перед газетой и ухаживал за татуировками? Но ведь нет, любовь не губила, а Скорпион пытался уничтожить её. И все же он носил на руках соты. Носил и явно обновлял. Это очевидно.        - Где соты, там и пчёлы, - пробормотала женщина… пряча свою членскую карточку в сумочку. Раз судьба поступала с ней вот так подло, это не значило, что Скорпион должен был знать о её слабостях. Всегда можно было сделать вид, что она искала его. Видит Бог, дьявол или макаронный монстр – ей было зачем. К счастью.        Но досада всколыхнула душу Гермионы. Она редко позволяла себе быть очень плохой девочкой, но недели были тяжелыми и напряженными. Настолько, что госпожа прокурор села в машину в пятницу после обеда, даже не переодевшись, и проехала двести миль, дабы познать покой. И вместо этого увидела обкуренного Скорпиона. Слабого, босого и жалкого. Он зачерпывал дым из фонтана тонкими пальцами и, наверное, о чем-то мечтал.        В следующую секунду женщина себя оборвала сухим смешком. Он не умел фантазировать и мечтать. Об этом она знала. Драко считал себя слишком рациональным для такого и обычно лишь строил стратегии, не более. Видимо, выбирал себе шлюшку на выходные и думал, как её обыграть. И сам своим беспомощным положением дал ей шанс обыграть себя. Глупый, слабый, ничтожный. Потерявший контроль.        Что ж, она была рядом и готова была тот перехватить.        Осторожно обойдя кресло со спины, Гермиона подошла к пианисту и побарабанила по его голым плечам.        - Котик, сыграй-ка Agnus Dei любого композитора, - промурлыкала она на ушко незнакомцу.        - Шла бы ты, куколка…        - Если ты не хочешь, чтобы куколка посадила тебя за хранение наркотиков, - Гермиона выразительно посмотрела на кокаин, лежащий на клавишах. Её темные глаза сверкнули сталью. Тон звучал угрожающе. - то сыграешь как миленький. Пока я добрая и ласковая. Не заставляй меня быть злой дамочкой, хорошо? Ты же не хочешь со своим сладеньким дружочком за решетку, где вас отымеют все не так нежно, как вы друг друга? Верно? Хороший мой мальчик, хороший. А когда закончишь, то сыграй…. - конец её фразы утонул в шуме. Женщина улыбнулась, когда побледневший, отрезвевший парень заиграл Смита. Поцеловав его в макушку, Гермиона потянулась и уставилась на укуренного Драко.        Игра началась. Агнец был готов на закланье. Её выход. Но женщина не спешила. Словно медитировала под музыку, готовясь к жестокости.        Она снова обошла кресло и положила свои ладони на резбленную спинку. Прошла по ней пальцами, ощущая все выпуклости. Никаких шероховатостей, ничего. Все гладко. Идеально. Затем её руки опустились Драко на плечо. Он, находящийся под кайфом, никак не отреагировал. Даже глаз не открыл. Косяк сладковато тлел в уголку рту. Женщина ждала и вот короткая прелюдия в виде Agnus Dei закончилась. Нежная, звучащая колокольчиками мелодия Carol of the Bells - Драко влюбленный в этот мотив и называющий его Щедрик - зазвенела в тишине. Открывая портал в их общее прошлое. Сколько боли помещалось в один перезвон?        Гермиона наклонилась и прикусила ему шею.        - Доброе утро, Глазастик, пора вставать. Ding-dong, ding-dong – она пропела ему это очень нежно. Как делала в те дни, когда они жили вместе. Драко, её Драко очень уставал после ночных смен, потому в шесть утра всегда крепко спал и ей, хоть сердце обливалось кровью, нужно было разбудить его на работу в адвокатскую контору, и всегда девушка пыталась сделать это как можно нежнее. Его тихий, уставший, обреченный вздох изможденного человека всегда застревал комом в горле юной Гермионы. Это была единственная форма его сожаления, что отдыха было мало. Открывая глаза Драко поднимался и брел в душ. Никогда не жалуясь.        Хорошим он был парнем. Очень хорошим. Слишком. Это их и погубило.        Клавесин перезвоном колокольчиков посмеялся над ней. Глупая, сентиментальная девочонка.        - Просыпайся, вундеркинд, уже вре… - Гермиона вдруг задохнулась и отстранилась. Уперлась лбом в резную спинку. В груди горело, дыхание защемило в районе солнечного сплетения. Это оказалось неожиданно больно – позволить себе эти воспоминания. Настолько, что на глазах выступили злые слезы, которые она пыталась обуздать.        И тут женщина услышала тихое, давно забытое, хриплое и полное любви:        - Пчёлка…        Она прикусила губу. Глаз Драко не открыл, но рефлекторно зашарил рукой по ручке кресла, ища источник звука. Старое прозвище пробило сердце насквозь. Он всё ещё так звал её…        «Соберись, ничтожество», - выругала себя женщина и тряхнула душу за шкирку. Нехотя обойдя Драко, она испепеляюще уставилась на девиц.        - Вон, - сухо приказала она, брезгливо морщась, - сегодня это моя добыча.        Она обезличивала Драко в своих мыслях, чтобы уйти от полной боли ассоциации. Окинула взглядом укуренного ублюдка. От её вундеркинда остались эти жалкие руины и тихое, наполненное надеждой «Пчёлка…». Скорпион искал её. Это был шанс, но Гермиона никак не могла решиться, кто же сегодня блядский агнец? Кто повеситься на тех колоколах, звенящий духом Прошлого Рождества?        Сбросив туфли, она забралась Драко на колени, опуская на обоих тяжесть прошлого. Удерживаясь за спинку одной рукой, ладонью госпожа прокурор погладила небритые щеки. Оценила растрепанные волосы. Обычно Скорпион выглядел слегка небрежно – так он демонстрировал свое презрение к слишком вычурным, выглаженным адвокатам, но настолько… расслабленным Гермиона его не видела ни разу.       Она наклонилась. Поцеловала за ухом. Повторила тихое ding-dong, ding-dong…        - Это ты, Пчёлка? Неужели ты? – его голос звучал надломленно. Гермиона вскинула голову. На нее смотрели алые глаза. Расфокусированно. Он едва соображал. Отлично. Ладонь Драко погладила её по волосам, слегка ероша те. – Я скучал… как же ты пахнешь… я и забыл, как ты по-настоящему пахнешь.        Он чуть вытянул шею, пытаясь её понюхать, но был слишком под кайфом, потому беспомощно откинулся обратно. И тут Гермиона поняла, что его дымный фонтан плачет жасмином. Здесь, в этом закрытом притоне для наркоманов из высшего света, Скорпион пытался имитировать близость с ней, обкуриваясь не столько травой, сколько жасминовым конусом. Это было жалко. Она хотела убедить себя, что это жалко, но сердце сжалось. Неужели Драко аж настолько мог любить её сквозь года?        Понимая, как подыграть, женщина наклонилась, выдергивая рубашку из юбки и расстегивая пару пуговиц сверху. Скорпион уткнулся носом в ложбинку на ключице. Вдох. Выдох. Он дышал ею. Она, наоборот, оцепенела, и воздух перестал попадать в легкие. Нехотя Гермиона поглаживала спутанные волосы Драко, думая, что прошли годы, а все худшее от нее он впитал и развил до совершенства со знаком минус. Это было даже грустно.        - Я тоже скучала, Глазастик, - солгала она ему куда-то в макушку, сквозь силу ерзая на Драко, чтобы разбудить его тело. Ей нужно было не возвышенное, а примитивное. Ублюдок должен захотеть её. Потому Гермиона стала растягивать свою белоснежную рубашку дальше, а затем сбросила ту на пол. Расправила плечи. Улыбнулась ему. – Насколько ты скучал? Наверное, до боли здесь? – она очертила пальцами место, где билось сердце. Забираясь под шелк.       Драко слабо усмехнулся.        - Я уже перестал чувствовать эту боль. Она давно стала частью меня. Тем страннее, что её сейчас нет. Я и забыл, как это – когда не болит… Побудь немного рядом, хорошо? Просто побудь со мной, Пчёлка. – он, кажется, не собирался к ней приставать. Просто бережно придерживал и смотрел из-под полуопущенных век. Тусклые глаза не сияли. Но смотрели.        Кажется, это всё, что Скорпиону было нужно. Она рядом.        Гермиону это не устраивало. Её его боль и ностальгия не устраивали. Красивые чувства язык не развязывали. А у нее была цель. Потому она опустила руки ему на пах, поглаживая. Драко вздрогнул и выдохнул. Снова откинул голову. Но руки Скорпиона оказались у нее на коленях и медленно поползли под ткань узкой юбки. Он вспоминал её тактильно. Гермиона чуть развела колени, но сильно далеко не впускала его. Ей нужно было подразнить Драко, а не позволить ему выебать себя пальцами. Это он умел. Она знала.       Если бы нужно было выбирать, Гермиона сделала бы ставку на язык Скорпиона, но поскольку она никаким сексом не собиралась заниматься, то отстраненно терпела поглаживания, ожидая, как настороженная птица, когда мальчика окончательно унесет и можно будет выудить из него нужную информацию. Радовало, что кроме касаний и близости её тела к его телу Драко ничего вроде было не нужно.        Не успела она чуть расслабиться, когда мужчина, как хороший хищник, поймал её на этом и притянул поближе к себе. Стиснул ладонью ягодицу, беспомощно царапая ткань. Зарычал ей в висок, а после раздался вопрос. Нежный, как выстрел в висок. Контрольный. Такой же больной, как и сам Скорпион:        - Можно? – Почти робко. С трепетом. И бесконечным уважением.        Ding-dong, ding-dong…Ловушка захлопнулась        Гермиона закрыла глаза. Она ощущала его руку. Слышала хриплое, тяжелое дыхание возбужденного мужчины. Чувствовала дрожь в воздухе от нетерпения Драко. А все же он, как и раньше, спрашивал, позволено ли ему целовать её. Все так же ставил себя ниже. Словно все было как раньше. Как прежде. Как тринадцать лет назад.        И как бы не хотелось ответить «нет», Гермиона выдохнула заветное для него «да». Впервые – солгав. Ведь раньше ей нравилось, а теперь, едва ощутив губы на шее, ей едва не стало дурно от самого осознания, кто её ласкает. Хорошо, хоть Скорпион был верен принципу не целовать её в губы. Эти поцелуи всегда были лишь её привилегией, она решала когда и как они будут это делать. Ему доставалось все остальное.        - Пчёлка, - пробормотал он, снова и снова раня её об это чертово слово. Так сильно, что будь у нее жало – она бы пронзила ему сердце. В котором, как оказывается, вечно жила боль, притихшая, как сейчас. Ему болело тринадцать лет? Каждый день?        Женщина чуть откинула голову, имитируя удовольствие, но ей было мерзко. Хотя бы за то, как низко она падает, но дело стоило свеч, ведь если не выиграть – то её убьют. И вдруг, когда пальцы Драко чуть приспустили ей лифчик, чтобы стиснуть грудь, а его губы продолжали касаться там, где раньше было приятно, Гермиона Грейнджер, окружной прокурор штата подумала о том, что будет с этим мужчиной, если проиграет он. Ведь Рены не прощают слабостей.        Его убьют. Точно убьют.        Готова ли она к миру без него?        Увы, ответить «да» женщина не могла даже сейчас, когда он осквернял её тело собой. Может Драко все еще спрашивал за поцелуи, но ласкал не как сопливый студент, а как мужчины, привыкший полировать пальцы о женские тела. У него было много любовниц. Она знала. И ни разу её не задевало.        Он в целом её не задевал особо. Возможно, раздражал, если виделись, но до дела Ренов Гермиона не особо размышляла о Драко Малфое, однако женщина привыкла, что он есть. Всегда есть. Где-то на расстоянии в один поворот головы. Между ними не осталось ничего, но представить мир без Скорпиона вдруг показалось немыслимым. Ужасным. Но Драко сам взял это дело из самонадеянности, жадности или мести ей. А у всякого поступка были последствия.        Но все же… жаль. Ей было жаль.        Его пальцы снова забрались под юбку. Гермиона опустила глаза, констатируя, что соски на груди затвердели от возбуждения. Она была лишь человеком и тело отзывалось на ласку. Когда Драко коснулся её сквозь белье, девушка рефлекторно застонала и даже подалась бедрами. Рефлексы и жажда умелых рук были естественными, но внутри у нее все протестовало, потому женщина потянулась и выдернула еще тлеющий косяк из пепельницы.        Сделала несколько жадных тяг. Откинула голову, выдыхая дым. Приятное, расслабляющее тепло чуть согрело нервы и совесть. Стало чуть легче терпеть этот вечный конфликт между похотью и гордостью.        - О, да, вундеркинд, вот так великолепно. Давай же, заставь меня кончить, - не открывая глаз, подначила Гермиона. Вдруг ей стало все равно. Пусть делает свое дело, раз был умел. Чуть отпуская себя, она впустила Драко в свое тело и позволила ему дать ей больше. Сама же, не выпуская косяк, погрузила свои тонкие пальцы в пиалу с медом, которая стояла рядом с пепельницей. Её не удивил выбор Скорпиона, он с юности обожал тот. – Хочешь десерт, а, Глазастик?        - М? – Одурманенно вскинул голову мужчина. Гермиона наклонилась и выдохнула дым в его приоткрытые губы. Провела по ним сладкими пальцами. Драко рефлекторно облизнулся. Госпожа прокурор взяла пиалу, выудила из нее серебряную ложечку и тонкая, как скрипичная струна, медовая нить упала ей на грудь, будто завязываясь вокруг сосков, которые стали поблескивать золотом.       Её фамильный цвет. Его извечная слабость. Неудивительно, что ему нравился миф о Мидасе.       Дым и мед. Наркотики и соблазн. Её тело для его губ.       Никто бы не удержался, и Драко провел языком по соскам. Его пальцы погрузились глубже. Гермиона довольно выдохнула, продолжая скуривать спасительный косяк. Ощущая, как напряглись даже пальцы ног в ожидании, она вдруг обрела себя и вздрогнула. Ей не хотелось этого, не хотелось, не хотелось кончить, как девчонке, от того, что ублюдок умеет работать руками.        Агнецом был он в этой истории. Не она, хоть брала его грех на себя. А колокольчики звенели, пока она оскрерняла своей игрой их чистую память. Было не жаль. Пусть бы все сгорело.        - Давай развлечемся по-настоящему, вундеркинд, - пропела она, раздавливая косяк в пепельнице и отстраняясь. Секунда, и Гермиона очутилась на полу, на коленях между его ног. Остатки меда ещё капали с ее губ. Она томно смотрела на Драко снизу вверх.        Тот, откинул голову, казалось, в предвкушении удовольствия. Одуряюще пахло жасмином, марихуаной и грехом. Только змеем была она, а этому агнецу пора было выполнить миссию и послужить делу высшего добра.        - Глазастик, мне нужна твоя помощь, - слова стекали с её губ так же сладко, как акациевый мед. Рука Драко, поглаживающая её щеку, вдруг коснулась пчелки, беззаботно болтающейся у нее на шее, и натянула цепочку сильнее, чем Гермиона рассчитывала. На секунду дым будто рассеялся и сквозь него послышалось сухое:        - А я все ждал, когда же госпожа прокурор выставит счет, - он даже не сменил позу. Не открыл глаза. Просто сменил тон и женщина вдруг поняла: Скорпион прекрасно отдает себе отчет в том, что происходит. Как оказалось, даже лучше, чем она. – Ты в таком отчаянии, что готова сделать это? Вот в чем секрет твоей непобедимости, Пчёлка? Ты даешь всем адвокатам противника?        И «Пчёлка», и вопросы звучали резко. В контраст всем тем нежным словам, которые, скорее всего, он говорил лишь чтобы её обмануть. В эту секунду Гермиона проиграла, ведь позволила тщеславию усыпить свою вечную бдительность. Повелась на то, что у ублюдка еще было сердце и оно билось ради нее.        Как бы, блядь, не так.        - Ты правда думаешь, что я позволю себе укуриться на публике так, что любая красотка может сделать со мной все, что угодно? Детка, ты плохо обо мне думаешь. Я никогда не теряю над собой контроль. – Драко усмехнулся. Отпустил цепочку и закурил новый косяк. Глаз так и не открыл. Позу не сменил.        Она думала, что он идиот, раз играла с ним.        Скорпион заметил Пчёлку до того, как женщина еще вошла. Её особые духи - когда-то Драко за них здорово вляпался, потому аромат запомнил навсегда - он мог унюхать на определенном расстоянии, но ему было на руку прикинуться укуренным ничтожеством, чтобы посмотреть, как женщина будет играть с ним. Положа руку на сердце – которое, правда, всегда болело – Драко не сказал ни слова лжи. Скорее, позволил себе быть собой. Вести себя так, как бы ему хотелось, ведь знал, что когда обман раскроется, Гермиона примет все за его ложь.        Зато он получил шанс вспомнить не только каково её тело на ощупь, но и нежные слова в свой адрес. С момента их расставания его будил равнодушный звон будильника. Услышать ласковое «пора вставать» было невероятно приятно, а уж напев Щедрика - подавно! Зачем же было отказываться? Жаль, обман раскрыть пришлось слишком рано, но он не мог на полном серьезе валять дурака, когда она опустилась на колени. Шлюхи могли делать так, сколько им хотелось, но Гермиона была выше этого. Всегда выше. Для него. Драко слишком уважал Пчёлку, чтобы позволить себе ничего не делать. Потому ему пришлось остановиться. Благо и предлог нашелся.        - Я не даю каждому адвокату, Глазастик, - она не торопилась подниматься. Упираясь локтем ему в колено, подперла голову и смотрела на Скорпиона. Ловко он её отымел. Горько, но ловко. – просто к каждому человеку нужен свой подход. Например, ты всегда позволял мне делать с тобой то, что хотелось. У меня в жизни не было настолько слабохарактерного мужчины, который бы не уважал себя. Думала, что сработает и сейчас.        Она язвила. Драко ловил удары. Курил равнодушно дальше. Он всегда догадывался, что таким Гермиона его и видела. Ничтожеством, унижающимся перед ней. Так и поняла, что всё-то осознавал и нарочно не выстраивал своих границ.        - Даже сейчас. На коленях я. Пресмыкаешься ты. Спрашиваешь, можно ли целовать.        - Я просто всегда уважал тебя сильнее, чем себя, Пчёлка. Знаю, что часто был унижен, но мне важнее было сохранить твое достоинство, а не свое. Мне казалось, что однажды ты поймешь это и хоть немного начнешь уважать меня. Покорность – все, что я мог тебе дать тогда. – он говорил вполне трезво. Со спокойствием поистине сильного мужчины. Чуть приподнялся.        Открыл глаза. Их взгляды пересеклись.        - Можешь не притворяться, что тебе что-то нужно. Я знаю кто ты, Гермиона Грейнджер. Знаю, что в тебе осталась плохая девочка, которая раз в пару месяцев сбегает от своего чистенького адвоката, якобы в СПА, чтобы здесь, вдали от мира, целый уик-энд предаваться своей дурной привычке, - он снова слегка натянул цепочку, не позволяя ей отвести взгляд. Ни насмешки, ни издевательства. Понимание. Ведь это его любимая Пчёлка превратила его в любителя покурить травку, и он с годами лишь усугубил эту привычку, будто это могло помочь ему её вернуть. – Я не осуждаю. Всем нам нужно выпускать пар.        - Следишь за мной, да? – она поднялась и села на ручку кресла. Уже не прикасаясь к Драко. Но рубашку так и не надела, будто показывая, что не смущается наготы. Может, даже наслаждалась его восхищенным взглядом.        Порывшись в сумочке, достала портсигар и вытащила свой косяк. Закурила. Когда-то они коротали ночи в дешевых притонах, свернувшись на грязноватом матрасе. Теперь все было по высшему разряду. А разница почему-то не ощущалась.        - Нет, владею этим местом. Забавно, что ты интуитивно выбрала его, - Драко снова вытянул ноги и уставился на босые стопы. – Я рад, что ты имеешь улей, где можешь быть собой. Если нужна будет скидка….        - Иди на хрен, - выпалила Гермиона, стряхивая пепел ему на шелковые штаны. Скорпион и бровью не повел. В ярости она всегда была хороша. Правда, кому он врал. Гермиона Грейнджер была хороша сама по себе. В любой эмоции. – больной ублюдок.        - Всегда к твоим услугам, дорогая. Так что ты хотела. Какая услуга тянула на унижение мне отсосать?        - Мы оба знаем, я бы не стала этого делать, - холодно ухмыльнулась Гермиона, и Драко ощутил, что впервые сегодня она говорит правду. Но никак не прокомментировал. Ждал ответ. – Синьора. Мне нужно поговорить с ней с глазу на глаз десять минут, а она, естественно, отказывается от любых неформальных бесед.        - Прокурорская сделка? Правда, думаешь, что она сдаст Ренов?        - Скорее, сестринский разговор, знаешь. Без протокола. Но можно в присутствии адвоката. Сделай это для меня.        Она мягко потрепала его растрепанные волосы. Драко никак не отреагировал. Анализировал просьбу. Знал, что может организовать подобную встречу. Правда, капо не подарит ему этого. Придумает способ публично унизить его, причинить боль. Такая просьба будет иметь для него серьезные последствия. Но когда эта женщина просила – он не мог отказать. Потому кивнул.        - Хорошо. Я сообщу твоему секретарю время и место. Не так быстро, моя дорогая, - увидев, что Гермиона хочет улизнуть, Драко поймал её за запястье, - ты будешь должна мне одну услугу. Любую. Когда захочу и чего захочу.        Он знал, что умрет. Ему не выжить, Рены не позволят. Понимал, что сначала ослепнет от любви, а потом ему долго будут делать больно прежде, чем подарить смерть. И понимал, что у него есть одно несбыточное желание. Но пока не спешил то озвучивать. Просто резервировал возможность за собой.        - Хорошо, - скривилась Гермиона, выдергивая руку. Больше она не притворялась милой. Увы. А ему ведь понравилось. – Могу я теперь идти? Думаю, вот те парни очень хотят моего внимания. – она злорадно блеснула глазами. Драко посмотрел на двух пианистов.        Вот значит как. Она приезжала не только покурить и забыться. Видимо, чинный секс с идеальным адвокатом её не устраивал. Еще бы. В ней было скрытое безумие. Ему ли не знать. Только рядом с таким, как он, Гермиона могла выражать свои желания, а Снейп, наверное, был слишком чист для всякого.        - Счастливо развлечься.        - Не используешь свое желание, чтобы остановить меня?        - Ты в своем праве. Не претендую на твое личное время, - она все равно ему не принадлежала, так какая разница, с кем женщина спала? Больно было в любом случае. Потому Драко решил сохранить свое сокровенное желание до лучших времен. И лишь закурил, глядя на то, как она чирикает с двумя мужчинами и как они втроем уходят из общего зала.        Чертов клавесин, наконец, заткнулся - как Гермионе хорошо удалось сыграть любимой мелодией против него. Драко погрузился в блаженную тишину. Стараясь не думать, что происходит за дверью. Это не его дело. Не его Пчёлка. Не его право. Она могла развлекаться, как ей нравилось. Но горько, ему было очень горько. Он знал, что все это пробудило в нем забытое желание, которое стоило проговорить вслух. Чтобы услышать всю абсурдность. И нехотя Драко пробормотал:        - Я бы очень хотел быть с тобой, Пчёлка. Я бы этого хотел больше всего. - наконец-то, спустя тринадцать лет, он признался в этом. Что ему хотелось не только видеть её. Вернуть. Больше всего на свете Скорпион желал бы её вернуть. Однако было кое-что важное, - Но ты бы приняла меня не advocatus diaboli, а если я им перестану быть, твоей карьере конец.        Так звучало лучше. Его желание было ничем по сравнению с возможность ничего не испортить ей. Хоть без нее Драко знал, что не был полноценно счастлив. А все же он делал что-то хорошее. Это согревало даже такую пропащую душу.        Гермиона же, выпив в баре бокал просекко с медом, послала своим ухажерам по воздушному поцелую и скрылась в заранее забронированной комнате, где, стащив юбку и закутавшись в халат, задумчиво курила марихуану, стараясь просто забыть. Все забыть. И прошлое, и настоящее, но колокольчики слишком весело звенели в голове…              *** Вот зажгли так зажгли, правда? Понимают они толк в удовольствии и боли, что тут скажешь? Так, две важные информации. 1 - к главе есть шикарный арт и завтра он появится на канале, если вы будете активны в отзывах. Если не будете - любой арт может и подождать, он у меня место не занимает. Так что отзывы и "жду продолжения" - оставлю за вами 2 - я не уверена, что следующая глава выйдет в четверг. Давайте так: либо среда, либо четверг. Как откоректирую рабочие планы. Сообщу дополнительно на канале. всем цем