Глаз бури

Теоретически все выглядело просто. Подключиться к каналу связи между резиденцией главного инквизитора и орбитальной станцией, и оставить там небольшой подарок. Над содержанием подарка Катце думал почти с самого прибытия на Даартс. Получалось красиво. Не хватало пустяка: подключиться к сети мидасского тюремного комплекса было невозможно ввиду отсутствия таковой. После уничтожения Юпитер все сохранившиеся сети перестали функционировать: на Амои не было выделенных серверов и отдельных компьютеров. Использовались только терминалы, соединенные с кластерным комплексом Лямбда 3000, что обеспечивало ИскИну возможность полного контроля над всеми потоками информации в сети и минимизировало утечки данных. Именно по этой причине все сохранившиеся терминалы стали простыми грудами железа. Исключение составлял лишь терминал самого Катце, который тот предусмотрительно переделал в свое время в полноценный компьютер. Записи разговоров Аристарха И, переданные Дэрилом, не представляли никакого интереса. Преимущественно это были односложные распоряжения или вызовы к себе в кабинет. Катце боролся с чувством отвращения, слушая голос главного инквизитора. Надежда была более чем зыбкой. И не обсуждал дела по телефону, хотя и звонил часто. Выкрутив громкость записи на максимум, рыжий направился на кухню, чтобы сварить кофе и хоть немного скрасить нудный процесс, как вдруг странный звук привлек его внимание. Бросившись обратно в комнату, он отмотал запись немного назад, и весь обратился в слух. Потом повторил манипуляцию еще несколько раз, и даже подключил наушники, не решаясь поверить в удачу. Трели модема, устанавливающего соединение. Допотопная техника, чудом сохранившаяся, видимо еще со времен начала колонизации Амои, продолжала исправно работать среди руин и запустения. «Попался!» Покопавшись в старых запасах, перетряхнув доступные сетевые файлообменники, рыжий нашел нужную программу и запустил кодирование своего последнего творения – филигранно написанного вируса, предназначенного для дезориентации управляющего компьютера орбитального комплекса федералов, держащего Амои за горло. Просто и лаконично. Все передачи из Мидаса он будет блокировать, за исключением тех, что будут содержать особую метку. А дальше включится программа эмуляции сеанса связи с центром управления на Фомальгауте, и космическая эскадра получит приказ срочно отбыть на границу империи Канаиши, находящейся в состоянии постоянной конфронтации с Федерацией. У Катце и сил сопротивления будет от двух до четырех недель на то, чтобы взять под контроль планету, запустить спутниковую группировку, и во всеоружии встретить новых гостей из Федерации. - Ты мне диван не пролежал, Дэрил? – вступление было странным, и застало сонного парня врасплох. - Н-нет, вроде, - запоздалая попытка привести всклокоченные волосы в порядок вызвала едва заметную полуулыбку на лице рыжего, что случалось редко, и было знаком бурного веселья. - Мы сделаем их. Элегантно и быстро. - Катце, я… - Ты прямо сейчас впрыгиваешь в штаны, хватаешь своего напарника и возвращаешься в лагерь. Ваша задача собрать как можно больше людей, способных держать в руках оружие. Начнем, как только ты сообщишь мне, что все готово. Они так долго ждали и надеялись. Так долго, что когда пришла пора решительных действий, Дэрил растерялся. Экран давно погас, а он все сидел, глядя невидящими глазами в пустоту, зябко обхватив себя руками. - У нас получится, - сильные пальцы прошлись по напряженным плечам, бережно разминая напряженные мышцы, - непременно… - Мне… страшно, - выдохнул Дэрил, пряча лицо в ладонях. - Ш-шш, я этого не слышал, - тихий смешок у самого уха и невесомое касание губ на шее послали волну дрожи по телу. Лагерь спал, когда Дэрил и Кен открыли тяжелую сдвижную дверь, ведущую в тоннель. Заметив тревожный взгляд командира, Кен обнял его за плечи: - Иди, разыщи его. А я пока расстелю тебе спальник и принесу горячего чаю. Дэрил вспыхнул и бесшумно скрылся в коридоре. Монгрел опустился на стул, повесил голову и закрыл глаза. Секс, страсть, желание, любовь. Непонятные слова ставили Кирона в тупик и прочно ассоциировались с шумной стайкой бывших пэтов. Но после возвращения из Мидаса появилось еще какое-то странное ощущение. Оно было настолько необычно, что вызывало у юноши состояние близкое к панике. Никто и никогда не объяснял ему, что за ними скрывается. Негласный запрет на чувства, существовавший среди элиты, основанный на утверждении о генетическом превосходстве дзинкотаев и атавистичности эмоций, никогда не подвергался сомнению. Привычка постоянно одергивать себя, подвергать строжайшей цензуре собственные мысли закладывалась в раннем детстве и помогала выживать. Теперь в этом не было смысла. Жизнь среди людей ломала стереотипы и лишала ощущения безопасности. А еще из головы не шла история Первого Консула и пэта-монгрела, услышанная в импровизированном госпитале, после возвращения из разведки. Совсем юный пэт рассказывал ее торжественным шепотом, а двое других, таких же большеглазых подростка, слушали, открыв рты. Почти сказка, если бы не страшный финал. Невероятное, неуместное, противоестественное для Амои событие. Кирон не любил пэтов. Их назойливая болтовня и вопиющая ограниченность раздражали и отталкивали. Но печальная история любви, рассказанная ночью наивным мальчишкой, неожиданно запала в душу, и он постоянно ловил себя на том, что думает о судьбе человека и блонди, шагнувших в горящий ад ради того, чтобы остаться вместе. А еще он почти все время думал о Дэриле. Ну, это все от безделья! Ведь невозможно же совсем ни о чем не думать. Можно было бы почитать, но книг не было. Совсем. Только пластиковые вкладыши в пачках с таблетками. Их он уже выучил наизусть. Да и не мудрено с памятью блонди запомнить несколько страниц текста. Разумеется, сами по себе мысли о человеке, спасшем ему жизнь, не были чем-то предосудительным, когда бы ни их количество и качество. Возможно поэтому его так часто мучила бессонница. И эта ночь не была исключением. Он даже почти не удивился, увидев в дверном проеме знакомую фигуру. - Не спишь… - Где ты был? – комок, неожиданно возникший в горле, мешал говорить. - Было одно дело, - Дэрил чувствовал себя глупо под пристальным взглядом светлых глаз. «Синдром хорошей мебели?» - мелькнуло в голове, - Как ты? - Хорошо, - Кирон опустил глаза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли и успокоить отчаянно бьющееся сердце. - Ты прости меня, - узкая ладонь накрыла руку юноши, - не надо было брать тебя в разведку. - Не извиняйся. Без меня было бы трудно. - Я боялся за тебя. Боль стиснула виски блонди, он ткнулся головой в грудь бывшего фурнитура, крепко сжав зубы. Сильные руки обхватили его, теплая волна пробежала по телу, и напряжение стало таять. Неожиданная и странная мысль возникла внезапно, заставив вздрогнуть. Он поднял голову и прошептал удивленно: - Ты боишься… меня? Вопрос застал Дэрила врасплох. Он и представить не мог, что настолько читаем, и сейчас чувствовал себя голым, как на пэт-шоу. «Блонди умеют заставить человека ощутить собственное ничтожество». От этих мыслей вдруг стало зябко и пусто. Он выпустил юношу из рук, судорожно сглотнул и выдавил: - Ничуть. Я просто устал. Он быстрым шагом направился к выходу, но голос блонди заставил обернуться: - Я обидел тебя? Мне трудно. Я не всегда понимаю, как нужно вести себя. Человеческие эмоции трудно анализировать. Но я не хотел причинить тебе боль. - Это просто усталость, Кирон. Доброй ночи, - пробормотал парень, пряча глаза, и вышел за дверь. Вернувшись, Дэрил нашел Кена - спящим, спальник - расстеленным, а чай в чашке - чуть теплым. Он свернулся под одеялом, накрылся с головой и дал волю беззвучным слезам. Как когда-то в юности. Кен поднял голову, и долго смотрел на вздрагивающую фигуру, но прикоснуться не посмел. Ночь над Амои катилась к рассвету. Узнав, что командир вернулся из Мидаса с важными новостями, обитатели подземного лагеря собрались в ангаре, заставленном ржавыми вездеходами и бочками из-под топлива. Рассматривая знакомые лица, Дэрил с тоской подумал, что их затея почти безнадежна. Всего, вместе с девятью дзинкотаями, отряд Cопротивления насчитывал 53 человека. Большую часть составляли беспородные, найденные среди развалин Кереса. Высокий светловолосый парень, возглавлявший группу из десятка человек, вызвался за пару дней собрать еще несколько десятков монгрелов. Таким образом, максимум, на что можно было рассчитывать, это сотня с небольшим. Не густо, учитывая скудость вооружения и сильное физическое истощение людей. Говорили долго. По делу – мало. Очень быстро обсуждение приобрело стихийный характер, и командиру оставалось наблюдать за тем, чтобы монгрелы не затеяли склоку между собой или с молчаливыми дзинкотаями, державшимися особняком. А еще он старательно избегал встречаться глазами с Кироном. Нельзя отвлекаться. Нужно забыть, выкинуть из головы эту блажь. Иначе несдобровать. И ему и блонди. Кен стоял рядом, чуть позади партнера, почти не участвовал в разговоре, и лишь раз одернул разгорячившегося парня, начавшего обвинять элиту в случившейся катастрофе. Всегда замкнутые и немногословные, элитники хмурились, а один из рэдов шагнул по направлению к обвинителю с явным намерением перейти на личности, но был остановлен старшим в группе сероглазым платиной и оттеснен назад. Разошлись поздно вечером, но возбужденные разговоры еще долго слышались в гулких коридорах. В итоге на сборы было отведено два дня. Монгрелы отправились запасаться оружием и собирать тех, кто сумел выжить в трущобах. Дзинкотаи о чем-то тихо переговаривались. Дэрил устало провел рукой по лицу. Безумно хотелось уснуть, а проснувшись, понять, что все это было простым кошмаром. - Быть может мы могли бы быть полезны, - сильвер вырос перед бывшим фурнитуром, заставив вздрогнуть. Столько лет он имел дело с элитой, но так и не привык к тому, какими молниеносными могут быть их движения. - Я благодарен за любую помощь, - вежливо склонил голову парень. - Если вы расскажете о своих планах, возможно, мы сможем дать полезный совет, - спокойный, монотонный голос дзинкотая будил неприятные воспоминания. Они удалились в дальний угол ангара, почти удобно расположились на пустых ящиках. Сильвер слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы. Корректный, сосредоточенный и отстраненный одновременно. - Ситуация сложная, командир, - сильвер опустил голову и задумчиво потер переносицу. «Такой знакомый жест! Чертовщина какая-то». - Для передачи сообщения, содержащего вирус на базовый корабль необходимо активировать телефонное соединение, либо подключиться непосредственно к передающему модему. Но последнее едва ли возможно, а первое требует довольно много времени, если конечно нам не улыбнется удача. Мы можем вывести бойцов из Кереса и, расположившись в подземельях ждать следующего сеанса связи с базой. Но, как я понял, Начальник СБ не злоупотребляет общением с начальством, и ждать придется долго. Учитывая наметившийся дефицит продовольствия, у нас почти не остается времени. Нужно либо организовать провокацию, вынудив господина И послать запрос о помощи, либо попытаться отыскать нужную пару проводов самостоятельно. Лично мне второй вариант кажется более разумным и менее затратным. - Пожалуй, я соглашусь с Вами, господин…, - Дэрил вскинул глаза, встретив спокойный взгляд сильвера. - Простите, что не представился. Меня зовут Артур Эш, - еле уловимая улыбка в уголках глаз и легкий поклон головы. - Могу ли я рассчитывать на Вашу помощь в дальнейшем? - Разумеется. Я и мои товарищи будем в полном Вашем распоряжении, командир, - снова легкий кивок. Разговор окончен. Дэрил встал, пропуская дзинкотая вперед, скорее, по привычке, нежели по необходимости, и неожиданно обнаружил Кирона, одиноко стоявшего у входа. Скользящий взгляд, поклон, и сильвер скрылся в темнеющем проходе коридора. - Ты ждал меня? – вскинул бровь Дэрил, - Случилось что-то? - Я пойду с тобой, - с вызовом вздернув подбородок, ответил блонди. - Не может быть и речи. Ты. Останешься. Здесь. - Ты не имеешь права рисковать жизнями по собственной прихоти, - голос юноши едва уловимо дрожал. - Я принял решение, и никакие уговоры меня не переубедят, Кирон. - Неужели! – молниеносное движение и бывший фурнитур обнаружил себя впечатанным в стену с руками, зажатыми сильными тонкими пальцами над головой и губами, накрытыми горячим ртом. Шальной мальчишка неумело и яростно целовал своего командира. И надо было бы оттолкнуть, вырваться, но тело предательски стало ватным, дрожа каждым нервным окончанием, растягивая мгновения такой долгожданной, запретной близости. Дэрил проклинал себя и молил небеса продлить этот сумасшедший поцелуй. - Отпусти, - выдохнул он в губы Кирона, отстранившегося на миг, чтобы перевести дыхание, - я не убегу… Пальцы юноши разжались, в глаза мелькнула растерянность. Дэрил забросил руки блонди себе на плечи, обхватил за талию одной рукой, погрузив пальцы другой в густые мягкие волосы на затылке: - Не спеши так… Следующий поцелуй был правильным, тягучим и сладким, как медовая капля. - Мы оба пожалеем об этом… - Молчи… Время остановилось. Они почти не говорили, только жадно пили друг друга. - Я был фурнитуром, Кирон. Тебе не стоило… - Молчи… Кирон мирно спал в углу ангара на его куртке, расстеленной поверх пыльных автомобильных чехлов. Застегивая ботинки, Дэрил старался не думать о том, что будет с ними через сутки и что он скажет Кену. На сердце было тягостно. Единственная ночь любви закончилась и уже никогда не повторится. Не должна. Никогда. Теперь нужно просто очень быстро и тихой уйти от Него. Иначе конец им обоим. У блонди и фурнитура не может быть будущего. Мелкие камешки и песок скрипели под толстыми подошвами, и Дэрил поминутно оборачивался, чтобы убедиться, что дзинкотай не проснулся. Он нырнул в пасть узкого коридора, и лишь свернув за угол, немного сбавил шаг и смог выровнять дыхание. Шаги командира стихли в недрах бункера. Кирон поднял голову, прислушиваясь, медленно поднялся со своего импровизированного ложа, взяв в руки, встряхнул куртку, на которой спал, поднес к лицу, вдыхая терпкий запах тела любимого человека, и тягучим движением надел ее на себя. Блонди медленно вышел из ангара и побрел в темноту. Им везло. Вместо сотни, собралось почти сто восемьдесят человек. Целая армия. Оружия хватило всем с избытком. Монгрелы самодовольно демонстрировали друг другу владение украденными из армейских складов бластерами и ручными гранатомётами, приёмами кулачного боя и грубыми словами. Дзинкотаи изучали карты, хранившиеся в памяти наручного комма, позаимствованного у Дэрила, перебрасываясь короткими замечаниями, и невозмутимо наблюдали за беспородной частью отряда. К концу третьего дня первая группа из пятнадцати человек и трех дзинкотаев, возглавляемая командиром, погрузилась в трофейный аэрокар и отбыла к границе Мидаса. Кирон безмолвно взирал на то, как оседает пыль, поднятая улетевшей машиной. Дэрил сдержал слово – не взял его с собой. И только куртка на острых плечах юноши служила доказательством того, что та ночь все-таки была. Кен остался в лагере и руководил отправкой следующего отряда. Его взгляд был тусклым и, казалось, оставлял царапины на коже. Блонди чувствовал его боль и еще что-то, определение чему дать не мог. От этого шквала эмоций поднималась тошнота и голову стискивала жестокая боль. Поэтому, поплотнее запахнув широкую куртку, он поспешил уйти в самый дальний конец бункера. Ночью лагерь совсем обезлюдел. Остались лишь перепуганные пэты, жавшиеся друг к другу, четверо монгрелов, не успевших достичь тринадцатилетнего возраста, да несколько пациентов в госпитале под присмотром Иваки. Кирон одиноко бродил по пустынным коридорам, пиная ботинками куски отбитой штукатурки. А потом, к исходу четвертых суток понял, что не выдержит. Непроглядная темнота на поверхности казалась осязаемой. Не помогало даже острое зрение блонди – небо было плотно затянуто тучами. Кирон осмотрелся, зябко кутаясь в куртку, и ориентируясь больше по памяти, медленно побрел вглубь полуразрушенной застройки.