Глаз бури

Когда Кай Тоичи покупал жилье на Дейне, он был готов к тому, что придется оставить только наружные стены. Но одноэтажное здание, предложенное ему местным торговцем недвижимостью, оказалось совершенно обезличенным. То, что надо. Ничего лишнего. Оставалось лишь сделать это место своим домом. То есть минимум мебели, предельная функциональность, тишина, простор и свежий, кристально чистый воздух. Весьма скромные запросы по здешним меркам. Экстравагантность внешнего вида нового соседа, по началу, немного смущала обитателей близлежащих имений, но Кай оказался тихим и скромным в быту. Он не афишировал свою личную жизнь, не нанимал прислугу, и потому прослыл господином с причудами, что, впрочем, его совсем не волновало. Так продолжалось до того дня, когда порог его дома переступил высокий мужчина с копной золотистых вьющихся волос и глазами цвета молодой зелени. Его появление взбудоражило местных сплетников, и вскоре весь квартал только и говорил, что о необыкновенном госте господина Тоичи. В иных обстоятельствах Кай посмеялся бы вместе с Раулем над досужими болтунами, но, учитывая обстоятельства их сближения, подобное внимание не сулило ничего хорошего. Поэтому сразу после возвращения с побережья он обновил систему безопасности в доме. Рауль рассеянно выслушал рассказ о новшествах, и Кай понял, что впустую потратил время. Миорец не стал возмущаться подобной легкомысленности. В конце концов, он же обещал заботиться об этом человеке, или кто он там на самом деле. И жизнь потекла дальше. Быт претерпел некоторые изменения. Теперь он не мог позволить себе роскошь задерживаться на работе дольше положенного времени или даже оставаться в клинике на ночь, как часто бывало прежде. При первой же возможности он мчался домой. И данное обстоятельство ничуть не тяготило – там его ждал Он, самое прекрасное и желанное существо во вселенной. Его персональный наркотик. Его Рауль. Мог ли он представить, что такое повторится с ним еще когда-нибудь. Рё унес с собой все краски и всю радость. Кай был уверен, что так будет всегда. Постепенно они привыкали жить вместе. Кай окунулся в новую любовь с головой и боялся спугнуть нежданное счастье. О чем думал Рауль? На этот вопрос он не смог бы ответить даже самому себе. Весь день он проводил в огромной библиотеке, жадно впитывая информацию. Вечерами они с Каем уютно располагались у камина в гостиной, беседовали или просто молчали. По негласному уговору возвращение в «дом Ясона» не обсуждалось. Тем более что и без этого им было о чем поговорить и помолчать. - Возьми меня к себе лаборантом, - голова Рауля покоилась на коленях Кая, задумчиво перебиравшего золотые завитки мягких волос. - Зачем это? – вопрос прозвучал резче, чем того хотел бы Кай, и, чтобы смягчить впечатление, он наклонился к губам любимого, - Там нет работы для ученого твоего уровня. - Я привык работать. Чувствую себя ужасно от того, что не могу приносить пользу, - попытка отшутиться была проигнорирована. - Ты приносишь пользу тем, что позволяешь мне быть с тобой, - мягкий, обволакивающий шёпот, ментальное нежное касание, - но если тебе так хочется, мы будем ездить на работу вместе, и ты сам выберешь себе занятие. Любое. Только не грусти… «Так намного лучше», - размышлял Кай, рассматривая украдкой Рауля, уткнувшегося в его рабочий планшет, - «Просыпаться в одно время, собираться на работу, подначивая друг друга и гоняясь с хохотом по дому, чувствовать, как возвращается интерес к жизни у любимого существа, видеть, как тает боль на дне зеленых глаз. Особенное удовольствие видеть рядом с собой не просто любовника, но равного умного партнера». - Ну, а здесь у нас лаборатория. Ничего особенного, как видишь, - взгляд Кая упёрся в заведующего лабораторным комплексом, - но работает исправно. Вот, познакомься, Алекс Мако. Он заведует тут всем. Рауль мельком взглянул в указанном направлении и, почти сразу, переключился на рассматривание оборудования для выращивания имплантатов. А еще через пару минут они с Каем вышли в коридор. Вслед им полетел взгляд, наполненный такой лютой ненавистью, что, будучи овеществленным, мгновенно обратил бы их в кучу дымящегося пепла. Еще через пару недель Рауль ориентировался в клинике Кая, как у себя дома, присутствовал на операциях и консультациях пациентов в качестве ассистента господина Тоичи. Это был рискованный шаг, ведь придание официального статуса беглецу с Амои неизбежно привлекало к его персоне нежелательное внимание. Но в представлении Кая такой поворот событий казался единственно возможным способом восстановить душевное равновесие возлюбленного. В оправдание своего решения он уговаривал себя, что Рауль ни во что не вмешивается, ничего не подписывает и с пациентами не общается. Но внутреннее напряжение не уходило, и часто ночами, когда Рауль мирно спал рядом, Кай вспоминал последний разговор с «рыжим проходимцем». И мысли, одна мрачнее другой, наводняли его голову, не давая уснуть. Ясон сидит в своем кресле. Прямой и спокойный. Непроницаемый взгляд, холодное прекрасное лицо, плотно сжатые губы. И только пальцы сильнее, чем обычно сжимают подлокотники. Чужие глаза не заметят, но Рауль видит и все понимает. Боль разрастается внутри, становится безбрежной, как море, разрывает черными когтями плоть, стискивает душу, рвется наружу безмолвным воплем. «Что же ты делаешь, Ясон?! Поговори со мной, дай помочь тебе!» Пальцы касаются плеча, погружаются в мягкий золотой шелк волос, скользят по виску, убирают со лба растрепавшуюся челку. Кожа холодная и сухая. Из-под волос вытекает тонкая алая струйка, бежит по виску, щеке, на подбородок, и, вот, первая капля падает на белоснежный сьют. Черные ресницы смыкаются: «Уходи отсюда, Ра. Скорее!» Рауль сел на постели, судорожно облизывая сухим языком пересохшие губы. Сердце заполошно билось в горле. Кая в постели не было. Мерцающий свет камина дрожал на стенах и потолке. Обхватив себя руками за плечи, блонди ткнулся лицом в колени, и начал раскачиваться, пытаясь убаюкать нарастающую внутри панику. Но облегчение не наступало. Он спустил босые ноги на пол. Паркет показался ему обжигающе холодным, и по телу прошла волна крупной дрожи. Накидывая на плечи мягкое льняное кимоно, он бесшумно вышел из комнаты в коридор, вслушиваясь в тишину спящего дома. Все было как всегда. В гостиной царила темнота, лишь тикали старинные напольные часы, раскачивая золотой маятник. Замерев у стены, блонди стал слушать дом. Все чувства обострились до предела, но ничего подозрительного не происходило. Ничего странного. Никакой опасности. Вот только Кая почему-то нигде не было. Он тихо вздохнул, и двинулся было к выходу, когда едва уловимое движение воздуха и странный щелчок возле самого уха заставили его замереть, а в следующий миг рухнуть на пол и откатиться в сторону, туда, где тени были гуще всего. И тут же, вслед за первым щелчком последовало еще пять. Что-то острое врезалось в стену у него над головой. А еще через секунду сильная рука сжала предплечье блонди, знакомый тончайший запах коснулся ноздрей, и в сознании вихрем пронеслись мысле-образы: "Не двигайся, пока я не дам знак. На нас напали. Троих я обезвредил, но остались двое, и один только что кидал в тебя отравленными иглами. Ничего не бойся и доверься мне." Это не было паникой. Он просто осознал, что все очень плохо. Фигура Кая, облаченная во все черное, была практически неразличима в темноте, и лишь острое зрение блонди позволяло рассмотреть гибкую высокую фигуру, сжимающую в левой руке длинный узкий предмет. Меч самурая ждал своего часа в ножнах. Плавные бесшумные движения, похожие на танец и еле уловимое движение воздуха, выдающее присутствие противника. "Я его вижу..." Мгновенный выпад, сдавленный вскрик и звук падающего тела. "Остался один. Самый осторожный. Не двигайся, Ра." То, что произошло в следующую минуту Рауль запомнил на всю оставшуюся жизнь. Позднее, вспоминая эти события, он пытался восстановить в памяти последовательность движений Кая и наёмника, но каждый раз видел перед глазами лишь несколько вспышек яркого света, слившихся со временем в одно багровое пятно невыразимой боли. Кай сделал выпад вправо и вперед, заслоняя собой Рауля. "Я достал его" - вспыхнуло в сознании блонди ликующее восклицание. Затем был ослепительный разряд бластера, запах плазменной дуги и горящей плоти. А еще через одно бесконечное мгновение звук падающих на пол тел. Он подхватил на руки Кая, ощущая под пальцами что-то горячее и влажное. "Прости меня, я не успел..." Потом была тишина. Вязкая, оглушительная, абсолютная. И тускнеющий калейдоскоп картинок в сознании. Лица, пейзажи, голоса, свет. Много яркого белого света. И ощущение холода, текущего по телу, вытесняющего остатки тепла. Саму жизнь. "Я так хотел быть с тобой... Не сумел... Прощай, мой... Ра..." Подхватив беспомощное тело на руки, Рауль метнулся в спальню. Грудь миорца выглядела ужасно. Прямое попадание из бластера переломало рёбра, оставив глубокую рану в нижней части груди справа. Крови было немного - плазменная дуга коагулировала разорванные сосуды, но повреждения были явно тяжелейшие. Он не хотел произносить это даже про себя. Кай должен выжить! Не может не выжить! Любовь хотя бы один раз должна одержать победу над смертью! Дорогу до клиники Рауль помнил плохо. Зарево страшного пожара он увидел за несколько кварталов, но все еще не верил, что горит именно их клиника. Оценив ситуацию, он плотно сцепил зубы и, включив полетный режим, понесся в единственную, известную ему, местную больницу, заранее готовясь взять штурмом свободную операционную. К его удивлению врач в приемном покое сдался без боя, позволив незнакомцу облачиться в стерильную униформу и встать к операционному столу рядом с парой местных хирургов. Точные, слаженные движения, указывавшие на высокую квалификацию и опыт, немного успокоили его. Он и сам бы не сделал лучше. Лишь на рассвете они закончили последние косметические швы и позволили перевезти пациента в отделение интенсивной терапии. Капсула-регенератор, оснащенная новейшим оборудованием для диагностики и послеоперационного восстановления тяжелых больных приятно удивила искушенного блонди. Но предложение отправиться домой или расположиться в соседней палате он категорически отверг. Он должен видеть Кая, чувствовать его пульс. О том, что этой ночью его должны были убить, и что в доме Кая лежат несколько трупов блонди не думал. Сейчас все это не имело значения. "Я знаю, что ты меня сейчас не слышишь, но все равно говорю тебе: Живи! Не оставляй меня. Я так и не сказал тебе самое главное. Я. Тебя. Люблю." Хотелось плакать, но слез не было, только сухой, судорожный спазм давил горло и грудь. Дни складывались в какую-то тусклую, безликую массу. В палате интенсивной терапии все окна были затемнены, а потому дни от ночей никак не отличались. Впрочем, даже не будь на окнах светофильтров, Рауль не заметил бы, скорее всего, как меняется освещенность в наружном мире. Все, что он мог – сидеть рядом с капсулой-регенератором и следить за плавными движениями тонких манипуляторов, скользящих над обожженной плотью, и мерцанием множества индикаторов на панели управления. Там едва различимо билось сердце, отсчитывая минуты их общей жизни. Ментального контакта не было. Словно темный экран терминала. И он тянулся к этому темному пространству, тщетно ища там любимое существо. Оставалось только ждать. - Вы бы поели, господин. Второй день уже пошел. - Благодарю, я не голоден. Тело онемело от неподвижности, но блонди боялся двинуться, чтобы не упустить малейший признак возвращающегося сознания. Только естественные потребности тела вынуждали его выходить из палаты. - Вы же понимаете, господин Райли, подобная травма требует весьма длительной реабилитации. К тому же, организм господина Тоичи оказался невосприимчив к большинству местных лекарственных препаратов. Пока мы подбираем медикаменты для его лечения, остается уповать на то, что он справится самостоятельно. Сдержанный оптимизм внушает то обстоятельство, что обычный представитель homo sapiens давно был бы мёртв. К счастью наш пациент не совсем человек. - Сдержанный оптимизм? - Именно так. Я полагаю, вам следует отдохнуть и набраться терпения. Если желаете, я мог бы порекомендовать вам хорошее успокоительное. - Благодарю, не стоит. Отчет полиции о пожаре в клинике Тоичи был лаконичен: “Поджег. Источник возгорания располагался в лаборатории имплантатов. Погибло семнадцать человек. Тела опознаны. Один человек пропал без вести». Рауль пробежал скупые строчки взглядом, и в памяти всплыл невысокий шатен с серыми глазами. Холодный странный взгляд, тонкие губы сжатые в нитку. Алекс Мако. За всеми переживаниями последних дней он не обратил внимания на очевидную странность – пожар и нападение на них произошли одновременно. Совпадение? Он обязательно найдет ответы, не будь он блонди. И для начала нужно поехать в дом к этому Мако. Есть же у него дом, в самом деле. На полицию Рауль не надеялся. Здесь пахло гарью. Хотя, возможно, Раулю этот запах просто мерещился. Он въелся в волосы и кожу за то время, что он провел в помещениях клиники Тоичи. А еще было тут что-то неправильное - комната с нарушенной геометрией. Под ногами поскрипывали кусочки штукатурки, мелкие камешки и песок. Мебели не было совсем. Вообще, не было никаких признаков того, что в этом доме кто-то жил. "Декорация" - пронеслось у него в голове при взгляде на обшарпанные обои в мелкую желтую полоску. Подняв с пола кусочек штукатурки, Рауль прицелился в середину стены. Звук падения прозвучал позднее, чем этого требовал простой здравый смысл - камешек пролетел сквозь преграду, издеваясь над всеми возможными законами физики. Где-то среди этого нарочитого беспорядка прятался миниатюрный голографический проектор. Скрытая таким незатейливым образом часть комнаты представляла собой сцену побоища. Всюду валялась разбитая мебель и обрывки бумаги, стены хранили следы перестрелки, а в углу сломанной куклой лежал в луже засохшей крови мужчина. Обширное отверстие от бластера с запёкшимися краями в области сердца оборвало жизнь Алекса Мако. Разумеется он вспомнил его, хоть и видел мельком. Едва ли здесь осталось что-то полезное, но Рауль все же склонился над телом, осторожно распахнул полы куртки и вытянул из-под подкладки внутреннего кармана продолговатый предмет размером с фалангу мизинца. Если убитого и обыскивали, то явно не очень тщательно. Наручный комм без труда подключил мини-диск, голубоватый голографический экран развернулся в пыльном воздухе. Здесь было все необходимое для того, чтобы без лишних проволочек развернуть лабораторию по выращиванию трансплантатов. Подробнейшая, аккуратно систематизированная информация. Шпионаж. И можно было бы поверить в этот маскарад, но слишком уж просто и нарочито все выглядело. С каждой секундой ощущение угрозы нарастало. "Зачем убивать шпиона, столь удачно собиравшего информацию? На кого работал Мако?" Додумать Рауль не успел - вспышка бластера и летящие по воздуху метательные ножи заставили тело сжаться в комок и покатиться по грязному полу к перевернутому письменному столу. Крепкая деревянная столешница спасла блонди жизнь, приняв на себя двойной удар. Нападавших было двое. Без оружия у него было мало шансов. Подобрав с пола обломок стальной ножки от стула, Рауль осторожно переместился к стене, прикидывая расстояние до разбитого взрывом окна. Молниеносную реакцию блонди человеку просчитать невозможно. И именно это обстоятельство спасло ему жизнь. Приземление нельзя было назвать удачным. Превозмогая боль в ребрах и бедре, Рауль помчался напролом через заросли кустов к своему кару, предусмотрительно оставленному за углом. За спиной прозвучала пара хлопков бластера. Кар взмыл в воздух, набирая высоту, и только тогда Рауль обнаружил, что все еще сжимает в онемевших от напряжения пальцах стальную ножку стула. "Верх идиотизма" сказал бы о его поступке Ясон, и был бы прав. Такая очевидная ловушка должна была насторожить, но ведомый эмоциями, слишком очеловечившийся, блонди утратил осторожность и здравый смысл. Вернувшись в больницу, он быстро принял душ. Рёбра и бедро болели и покрылись обширными кровоподтеками. Горячая вода немного смягчила боль. Но к ночи стало трудно дышать, и пришлось попросить помощи у дежурного врача. - Пара трещин в ребрах и сильные ушибы, - резюмировал доктор, закончив осмотр и заряжая инъектор несколькими ампулами. - Обезболивающее, противоотёчное и успокоительное. Вам нужно выспаться. Где вас угораздило... - Споткнулся на лестнице, - холодно ответил Рауль, давая понять, что разговор окончен. Сон в его планы не входил. Разумеется, охрана в больнице была, но это обстоятельство не сильно обнадёживало. За ним шла охота. Бросить Кая и бежать? Тогда зачем всё? Зачем было улетать с Амои? Жизнь без миорца теперь не имела для блонди смысла. Сумрак постепенно заполнял сознание. - Ра, - тихий, едва различимый, шепот заставил сердце отчаянно биться о рёбра, - Ра... - Кай! - слёзы душили, мешая говорить и дышать. - Ты бледный. - Ты вернулся! Все-таки вернулся! - Не плачь, блонди...Мне надо сосредоточиться, чтобы отругать тебя... - После... Слова кончились. Рауль склонился над Каем, бережно целуя любимое лицо. За окном начинался медленный дождь. - Алекс шпион? - Кай фыркнул, - не смеши меня. Я сам попросил его собрать всю информацию по лаборатории. Как в воду глядел... - Тогда кто устроил пожар? Я думал это он, - разочарованно протянул Рауль, потирая пальцами ушибленное бедро. - Ну, уж точно не он. Думаю, головорезы выследили его, зная, что он моё доверенное лицо. Мне жаль его... - Мне кажется, я понял.... - Что именно? - Федералы боятся, что я начну здесь выращивать дзинкотаев. - Возможно. Отвези меня в мой дом на море. О том, где он находится, знал только Алекс. - Ты был с ним? - Да, пару раз. Ревнуешь? - Не знаю пока. Да, ревную, рагон... Не хочу делить тебя ни с кем... - И не надо. Я гораздо функциональнее в целом виде, - тихий смешок, и прохладные пальцы ложатся на пульсирующее болью место. - Не смей, Кай Тоичи! Не трать силы... - Мне не трудно. Не спорь, просто расслабься... - Это я должен лечить тебя, - вяло попытался сопротивляться блонди. - Еще успеешь. Молчи...