Глаз бури

Дирк был мрачно сосредоточен. Корабль медленно плыл по рулежке космопорта Дэйны, и совсем скоро долгожданное чувство твердой земли под ногами заполнило все его мысли. Победа над федералами, освобождение, эйфория от блестяще проделанной работы по восстановлению части системы жизнеобеспечения планеты как-то резко улетучились, когда обнаружилось, что подвалы Мидаса скрывают целую армию андроидов, способную уничтожить все живое на планете в считанные часы - жуткий прощальный подарочек Юритер человечеству, и никто не знает, как уберечься от новой напасти. Их скоропалительный отлет очень смахивал на бегство, какими бы благими ни были его причины. Говорить о своих переживаниях с Катце он не хотел, почти уверенный в том, что ответом будет грозный рык и предложение прекратить умничать. Поэтому он молчал всю дорогу, тем более, что кроме шефа на корабле больше не с кем было поговорить. Не изливать же душу Кену или элитникам, дежурившим в медицинском отсеке, в самом деле! Сразу после прибытия к ним прислали транспорт для перевозки тяжелых больных из крупнейшего госпиталя, с которым Катце умудрился договориться, пока они маневрировали на орбите. Деньги первого консула Амои в очередной раз выручали из беды. Проводив Эша до палаты интенсивной терапии и убедившись в том, что остальные раненные приняты на лечение, он направился в ангар, где дожидался возвращения хозяина консульский аэрокар. Дом был пуст и холоден. Судя по слою пыли на вещах, здесь давно никто не появлялся. Катце прошел в гостиную, неторопливо разжег камин и устало опустился на диван. Просидев так около часа, он развернул голографический экран комма и набрал номер. Довольно долго трубку не брали, а потом посреди комнаты возникло бледное красивое лицо в обрамлении длинных темных волос, и пронзительные светлые глаза испытующе уставились на рыжего: - Итак, вы вернулись, - негромкий голос звенел металлом. - Вам не откажешь в наблюдательности, - фыркнул рыжий, заставляя себя сохранять зрительный контакт. - Полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что ни малейшей радости от вашего появления я не испытываю. - Верно. Но меня это мало волнует, и вам придется немного меня потерпеть, господин Тоичи. Мне необходимо увидеть Рауля. Думаю, вам уже известно его настоящее имя. - Известно. Только отчего вы решили, что он захочет видеть вас? - Захочет, если вы позволите мне сказать ему пару слов. - Хорошо, - после небольшой паузы проговорил миорец и исчез с экрана. За время полета Катце тысячи раз представлял себе разговор с Раулем, тщательно подбирал слова, представлял, какими будут ответы, но всякий раз этот мысленный диалог разбивался о фразу "Ты бросил меня, Катце". От этого тоска становилась совершенно нестерпимой, не помогали даже "волшебные" ампулы, запас которых он почти израсходовал еще на Амои. Но когда на экране возникло тонкое лицо блонди, все слова вылетели из его головы, и стало совсем неважно, что именно он говорит. Может быть потому он не сразу осознал, что говорит ему зеленоглазый небожитель. - Как там, дома? - вместо приветствий и выяснения отношений проговорил Рауль. - Там... Мы выбили федералов с Амои, - голос почему-то дрожал. Рауль замер, его взгляд расфокусировался, словно он пытался рассмотреть что-то очень далекое, а потом медленно произнес, не глядя на Катце: - Это хорошо... Стало оглушительно тихо. Не в силах дольше слушать шум собственной крови в ушах, Катце заговорил первым: - Можно мне увидеть тебя? Блонди перевел глаза на рыжего с таким видом, словно только что обнаружил его присутствие. - Да, конечно. - В таком случае, ты очень обяжешь меня, если приедешь к нам домой сегодня вечером. Мне бы не хотелось, чтобы господин Тоичи сопровождал тебя. - Хорошо. Я приеду к семи. Экран погас. Наверное, даже на Амои, будучи фурнитуром, Катце так остро не ощущал пропасть между ними. Глупо. Как все глупо. Единственный счастливый билет он выкинул сам, а судьба такими подарками не разбрасывается. До этого разговора призрачная надежда все-же теплилась где-то в душе, но сейчас стало совершенно ясно, что Рауль для него безвозвратно потерян. Чтобы отвлечься от навалившейся боли, Катце, как и положено хорошей мебели, взялся за уборку. "Прием высокого гостя - серьезное дело, здесь нет мелочей". Он вытирал пыль с каминной полки, стараясь не смотреть на портрет Ясона. Выдержать печально-насмешливый взгляд сейчас было ему не под силу. Сознание - удивительная штука. Люди видят мало вокруг себя, еще меньше осознают, а когда случается беда, подчас, и вовсе теряют связь с реальностью. В этом смысле блонди не были исключением. Более того, их психика, настроенная на стабильную нагрузку, плохо справлялась с переменами. Сказать, что Рауль чувствовал себя потерянным - не сказать ничего. Судьба швыряла его как щепку в бурном потоке, лишая возможности хоть что-то контролировать, заставляя ощущать собственное ничтожество и беспомощность. Возвращаясь в этот дом, Рауль был уверен, что все давно окончилось, прошлое умерло, и ничто не может больше потревожить его покой. Но ступив за порог, вдохнув знакомые запахи, коснувшись мебели, он с ужасом обнаружил, что старая боль начинает раскручиваться внутри него подобно громадной разбуженной змее. Ловушка захлопнулась, ввергнув самоуверенного дзинкотая в бурные воды человеческих страстей. Здесь не было места формальной логике, и он хорошо знал силу этой стихии, понимая, что спасения не будет. - Ты точен, как всегда, - негромкий, хрипловатый голос за спиной заставил Рауля резко обернуться. - Зачем ты хотел видеть меня? - держать лицо и сохранять спокойствие. Это же так просто! - Я хотел... просить у тебя прощения, Ра. - За что? Разве извиняются за нелюбовь? - смотреть в огненные глаза Катце было почти больно, хотелось зажмуриться, отвернуться, сбежать. - Нет. Как раз наоборот, я должен просить прощения за то, что люблю тебя слишком сильно. - Неужели? - "Это уже наглость! Как он смеет!" - Я должен был защитить тебя, пусть даже ценой твоей ненависти. Ты мог там сгинуть... - А ты? Ты мог? - Мог. Но ты был в безопасности, и это давало мне силы. - В безопасности? Рассказать тебе, что это была за безопасность? Ты не только бросил меня, что не существенно. Ты подставил другого человека, вынудив его поклясться защищать меня. Ты понятия не имеешь, через что мы с ним прошли в этой самой "безопасности"! Рауля начало трясти, и чтобы унять дрожь, он развернулся и зашагал на кухню, распахнул шкаф, с силой рванув пробку приземистой темной бутылки, сделал несколько глотков виски, закашлялся, со стуком поставил бутылку на стол, и резко сел на стул. Рыжий медленно опустился на колени у его ног и заговорил, не поднимая головы: - Прости меня. Я знал, что обижу тебя, но тогда это мне казалось наименьшим злом. Мне следовало все рассказать тебе, но я струсил - ты ни за что не согласился бы остаться здесь. А там... Там смерть, Ра. Кровь и смерть. И конца не видно этому кошмару. - Ты не имел права решать за меня. Я мужчина, если ты забыл. И Амои и мой дом тоже. Впрочем, что взять с мебели... - Конечно. Ты прав. Я лишь глупая мебель, которая любой ценой хочет уберечь хозяина. Прости меня... - Простил. Рауль резко поднялся и двинулся к выходу. - У меня есть одна просьба к тебе, - прошелестело у него за спиной. - Что еще? - бросил он через плечо. - Я привез с Амои несколько тяжело раненных. Среди них один человек... Дзинкотай. Эш. Сильвер. Я многим ему обязан. Все мы. Не мог бы ты взглянуть? Он в коме. Я боюсь здешние врачи не сумеют вытащить его. - Хорошо, я сделаю все, что смогу. "Он же сейчас уйдет! Он никогда меня больше не подпустит так близко!" Поражаясь собственной прыти, рыжий обогнал блонди, и, впечатав в стену, стал яростно целовать в губы, кусая упрямый капризный рот, чувствуя соленый вкус крови на языке: - Не отпущу тебя, слышишь? - успел выдохнуть он перед тем, как сильная рука стиснула его запястье, и, почти ломая, выкрутила руку далеко за спину. - Не смей. Больше. Прикасаться. Ко мне, - прошипел дзинкотай, сузив пылающие гневом зеленые глаза. - Не...буду...Рауль...Сама, - всхлипнуло в ответ. Блонди отшвырнул человека в сторону и быстро вышел за дверь. Катце еще долго лежал на полу, сжавшись в комок, баюкая вывихнутую руку. Слез не было. Что проку плакать, когда внутри все сгорело? Сев в кар, Рауль переключил машину в полетный режим и понесся в вечерних сумерках, в сторону городского парка. Здесь редко бывало много людей, тем более в это время суток. Остановившись у речного берега, он уронил голову на руки и долго сидел так, не шевелясь, пока мышцы не затекли от неудобной позы. Возвращаться домой в таком состоянии было невозможно. Нужно успокоить нервы, выкинуть из головы назойливые мысли о рыжем наглеце и предателе. Воспоминания. Картинки прошлого, ощущения, звуки, запахи множились, не давая расслабиться, успокоиться... -Ты доверяешь мне? - шепот возле самого уха, запах сигарет и дорогих духов, сильные пальцы сжимают ладонь, тянут куда-то. Потом они бегут, или просто быстро идут. - Я доверяю... - Я никогда не оставлю тебя, ничего не бойся. Пусть ты не можешь меня видеть, но не ощущать мое тепло не можешь. Расслабься, закрой глаза. Я здесь. Засыпай, мой хороший... - Мне страшно, Катце! Они меня ждут там. Однажды они убьют меня... - Тише, это просто дурной сон. Люблю тебя, Ра... Голова кружится, глаза снова нестерпимо болят. Страх накрывает с головой: "Я никогда не буду видеть. Останусь в темноте, и они найдут меня! Как же больно... Обидно и горько. Неужели все это никогда не кончится? Ты жалок, Рауль! Он бросил тебя, обманул и бросил. А ты все еще любишь его! Безвольный дурак!" Была глубокая ночь, когда кар опустился на площадку перед домом у моря. Света в окнах не было. Теплый ветер с моря, напоенный ароматами буйной растительности, перебирал отросшие волосы, освежая разгоряченное лицо. Кай не вышел его встречать. Наверное много работы навалилось с новой клиникой. Душ с лавандой творит чудеса. Он уже почти успокоился. Ему удалось справиться со своими демонами! - Ты был с ним? - легкое ментальное касание. И громадного усилия стоит не выдать себя: - Да. Мы поговорили. - Хорошо. Ты немного возбужден. Хочешь массаж перед сном? - Было бы чудесно, но я не хочу, чтобы потом у тебя снова появились боли. Лучше просто уснем вместе. - Жду тебя. И новая волна паники настигает блонди: "Он все знает! Комм надрывался где-то под боком. Он, кажется засунул его в карман брюк. Теперь даже от одной мысли о том, что надо перевернуться на спину и достать его, начинало мутить. Боль не стихала, вгрызалась в плоть, барабанила в ушах, плавала красными пятнами под сжатыми веками. Его много раз били, ломали ребра, но так больно, кажется еще не было. Хотя, нет, конечно же было, просто сейчас к боли физической прибавлялась боль сердечная. "Рауль же блонди, чего ты еще ждал от него, дурак? Игра кошки с мышкой всегда заканчивается одинаково для мышки. Проклятье, как же больно!" - Катце, рагон, ты почему на звонки не отвечал? - хрипло прорычало над головой рыжего, заставив болезненно вздрогнуть, - Кто тебя так отделал? Ты меня слышишь? - Да, - получилось едва слышно и совсем сипло, - отвези меня в клинику, если нет дел поинтереснее... Дирк фыркнул, но вступать в перепалку с шефом не стал. "Пожалел, наверное. Видно я и впрямь плох." - Ты идти сможешь? - Смогу. Наверное. Сквозь вязкий багровый туман Катце с трудом различал садовую дорожку под ногами. Ночной ветер казался необычно зябким и колючим. Потом они очень долго летели по темным улицам, а может ему так показалось. Сильно знобило, левая рука онемела и повисла плетью. Врач в приемном покое невозмутимо попросил его прилечь на кушетку, загудел сканер, вокруг засуетились какие-то люди. Боль и дурнота стали нарастать, а потом он вдруг провалился куда-то. Там было странно ярко и тепло. Он не сразу сообразил, что лежит на крыше Гардиан. - Что такое любовь? - спрашивал его кто-то. Шевелиться не хотелось, говорить тоже. – Мужчины, женщины, дети, чувства, привязанности… Все это здесь не имеет смысла. Здесь все не имеет смысла. И ты не имеешь смысла. - Пусть, - выдохнул он и исчез. Рики сидел на подоконнике в апартаментах Ясона и мрачно смотрел на проплывающие за окном свинцовые тучи. - Ты что тут делаешь, Катце? - не поворачивая головы буркнул он. - Я тоже очень рад тебя видеть, Рики. - Небытие... Это когда тебя нет... И ничего нет... - Значит я умер? - Тебя здесь не должно быть. - Меня нигде не должно быть, - улыбка получилась кривая и двусмысленная. - Я не шучу! Уходи отсюда! - черные глаза метали молнии. - А он... Он тоже здесь? C тобой? - Он ушел. Давно. И ты убирайся. Вон отсюда! - в голове зазвенело он высокого мальчишеского голоса, все стало путаться, мерцать, а потом ослепительный свет ударил в глаза. - Вам лучше? Сколько пальцев у меня на руке? - Семь... Кажется... - Хорошо, - очень серьезно ответил низкий спокойный голос, - сейчас я сделаю вам укол, и вы будете спать. А потом мы обсудим с вами план дальнейшего лечения. Отдыхайте. Он хотел что-то сказать, но не успел. Сон рухнул на него, укутал и понес на легких волнах прочь от боли и тоски Сон не шел. Кай давно уплыл в страну грез, раскинувшись на широком ложе словно морская звезда. Обезболивающее дарило ему драгоценные часы покоя и расслабления. О том, какой будет расплата думать не хотелось. Каждый раз, принимая новую дозу, он мысленно обещал себе, что этот раз будет последним. Он же сильный, справится с собой. В конце концов не такая уж и сильная эта боль. Можно и потерпеть. Вот только еще раз выспаться... Но день проходил за днем, а ночи приносили тоску и ощущение безнадежности. Шли недели, а лучше ему не становилось. Ко всему этому примешивалось чувство неминуемой потери, тревожность, предчувствие грядущей беды. Весь этот клубок шипящих змей прекрасно убирался парой уколов, победа над собственной беспомощностью становилась все более призрачной, а ненависть к себе все более токсичной. Наверное, если бы он нашел в себе силы и все рассказал Раулю, тот смог бы помочь, но как начать такой разговор? Нет, он еще слишком горд для такого признания! Он сам справится, просто нужно больше времени... Так, погруженный в свои переживания, миорец упустил из виду самое важное - вернулся рыжий проходимец, и все пошло кувырком. Он знал, что рано или поздно такое случится. Надеяться на то, что это чудовище сгинет в недрах космоса или, что еще более невероятно, забудет о Рауле, было глупо. Он и не надеялся. Просто чувство, возникшее у него в душе, было настолько всеобъемлющим, что родилась иллюзия взаимности. Кай Тоичи, давно похоронивший себя на задворках вселенной, неожиданно обнаружил, что еще способен любить и, кажется, быть любимым. Какое разочарование! В который раз жизнь демонстрировала ему справедливость древней мудрости: в паре по-настоящему любит лишь один, второй лишь позволяет ему быть рядом. Сегодня вечером он увидел это так отчетливо, что притворяться дальше просто не было никакого смысла. Рауль, возможно, еще и сам не понял того, что случилось, но трещина уже пролегла между ними. Теперь будут муки совести, воспоминания, метания, а в конце он неминуемо уйдет. "Ты был прав, Рё, никто не заменит мне тебя, и не будет мне покоя, пока бьётся моё сердце. Как глупо." Он не вышел встречать возлюбленного: "какой теперь в этом смысл?" Он просто засучил рукав, инъектор с шипением выплюнул в вену долгожданный яд, глаза стали слипаться, и стало совсем спокойно, тихо. Все равно. Раулю теперь предстояло одному воевать со своими привидениями. Ночь в доме у моря длинная... Мысли не давали расслабиться, и Рауль безуспешно боролся с растущей тревогой до самого рассвета. Но когда первые лучи солнца проникли в комнату, он поднялся, быстро привел себя в порядок, и помчался в центральный госпиталь. Будить Кая не стал. Миорец, кажется, за всю ночь ни разу не изменил позы. "Вернусь и никуда больше от него не уеду" - пообещал себе блонди. Комм Катце не отвечал, что было вполне предсказуемо. "Надеюсь, я не слишком сильно выкрутил ему руку." Как ни странно, его ждали. Молодая медсестра проводила его в кабинет главы отделения неврологии. Мужчина средних лет встал из-за письменного стола, приветствуя посетителя: - Чем могу помочь, господин Райли? - Сюда доставили трех моих соотечественников. Я тоже врач, моя специализация связана с нейрофизиологией. Если вы позволите, я бы хотел осмотреть их. - Вас попросил приехать господин Рейн, как я понимаю. Что же, такое желание вполне объяснимо, не вижу причин отказать ему в просьбе. Наш госпиталь лидирует в области лечения неврологических болезней. Для ваших соотечественников делается все возможное, но медицина не творит чудеса, а лишь помогает организму справиться с недугом. Эти люди слишком долгое время провели в коматозном состоянии. Ущерб, нанесенный мозгу, очень велик. - Безнадежно, вы полагаете? - Надежда есть всегда. Никогда нельзя исключать возможность включения скрытых резервов организма. Лицо сильвера было бледно, даже принимая во внимание природную белизну кожи. Как восковая маска. Рассеянно просматривая результаты обследования и слушая пояснения лечащего врача, блонди решал новую головоломку по имени Эш. После осмотра и консилиума можно было уезжать домой, но комм рыжего по прежнему не отвечал. Досадная оплошность, недостойное поведение, недопустимая эмоциональная реакция. Рауль, приученный к внешней сдержанности, отвыкший за последние месяцы от не ментального общения, неприятно поразился собственной импульсивности и распущенности. Не то, чтобы он жалел наглого монгрела, посмевшего вторгнуться в его, с таким трудом воссозданный, мир. Собственная реакция на вторжение была причиной неудовольствия, и не давала покоя. Конечно, а что же еще? Именно поэтому, вместо того, чтобы вернуться в дом у моря, блонди снова поехал в то место, куда поклялся никогда больше не возвращаться – дом Ясона. Это название придумал Катце. Едва ли для того, чтобы лишний раз задеть его за живое. Монгрел есть монгрел. Не стоит требовать от этой публики излишней тактичности и способности к серьезному анализу. Просто ляпнул первое, что пришло в вихрастую голову. - Я всегда думал, что у тебя жесткие волосы, а оказалось они мягкие и очень густые. Мне нравится, как ты пахнешь. Жаль увидеть тебя я не смогу. - Сможешь, обещаю… Однажды ты проснешься и увидишь солнечные зайчики на полу спальни. - Красиво. Фантазер… Мысли - непрошенные, неправильные, горькие. Зачем он все это вспоминает? Нужно скорее поговорить с этим выскочкой, извиниться, конечно же, и поставить точку. Все сгорело. Выболело. Должно было. Давно. Он не позволит прошлому снова мучить и ранить его. Он любит и любим. И Катце нет места в его новой жизни. Да, именно так. На подъездной дорожке на Рауля со всего маху налетел Дирк – высокий куст гортензии заслонил фигуру приближающегося блонди. - Ты? – черноволосый могрел завелся с пол-оборота, чем неприятно напомнил Рики. – Что ты с ним сделал, чертова кукла! - Где он? – стараясь сохранять ледяное спокойствие, произнес Рауль. Разница в росте позволяла выглядеть более значительно и прятать сильное волнение. - В больнице, конечно! Мало того, что ты покалечил его, так еще и бросил валяться на полу. Да что ты за тварь такая, блонди? - Покажешь дорогу? – не объясняться же и с этим неврастеником, да еще на улице. Рыжий спал. Редкий случай в последнее время. Сейчас, во власти Морфея, он казался младше своих лет. Совсем мальчишеское, удивительно умиротворенное выражение его лица заставило Рауля внутренне сжаться. Он так долго и старательно запихивал в самый дальний угол души свою избыточную очеловеченность, а она при первой же оплошности с его стороны снова выскользнула и затопила собой все существо незадачливого дзинкотая. Опустившись на край кровати, он наклонился к спящему, и убедившись, что никто за ним не наблюдает, прошептал: - Прости меня. Легкий, едва ощутимый поцелуй в уголок губ. А потом он попросил листок бумаги, и долго что-то писал, усевшись в кресло возле окна. Записка легла на подушку, тонкие пальцы мимолетно пробежали по рыжим прядям, дверь бесшумно закрылась, и только тонкий горьковатый запах духов еще долго витал в воздухе. Кай очнулся, когда день перевалил через середину. Голова была тяжелой, шевелиться не хотелось. Попытка дотянуться до Рауля не удалась – блонди был где-то далеко и, почему-то, закрывался от него. Хотя, к чему обманывать себя? Он отлично знал причину: рыжий мерзавец вернулся, и сразу завладел мыслями бывшего партнера. Впрочем, почему бывшего? Они, кажется, даже не ссорились. Это ему, излишне доверчивому миорцу, показалось, что между ними все кончено. Его использовали, обвели вокруг пальца, как мальчишку, и теперь выкинули за ненадобностью. Причем, он добровольно пошел на эту сделку. Так почему же сейчас ему так гадко и обидно? Потомок самураев должен уметь признавать поражение. Это людям нужны разговоры и выяснения отношений. Кай слишком хорошо знал, что случится вскоре, а потому решение об отъезде на острова показалось ему самым правильным. Строительство новой клиники практически завершено, времени на сантименты больше нет. Дом у моря встретил Рауля тишиной и холодом. - Я уехал, - обманчиво мягкое ментальное касание, похожее на поглаживание. - Надолго? - Трудно сказать. Дела… - Мне можно к тебе? - Нет, - вышло резче, чем хотелось, раздражение гасилось нехотя. Кай закрылся, пресекая возможные попытки продолжения диалога. Боль пульсировала в груди, он с силой сжал кулаки, так, что ногти впились в ладони, упрямо мотнул головой, и перестроил кар в скоростной высотный эшелон. Уходить надо не оборачиваясь. Рауль не предполагал, что будет настолько болезненно переживать одиночество. Дом у моря никогда не казался ему таким холодным и хмурым. Кай отгородился от него, не оставив ни единого повода для общения и выяснения отношений. Катце почти все время спал. Лечащий врач мягко, но настойчиво выставил Рауля, объясняя столь строгую изоляцию нестабильным состоянием пациента и необходимостью в полном покое. Это звучало смехотворно, а вот причина подобного решения была весьма невеселой – рыжий не хотел его видеть, а значит не простил. Сама по себе, эта мысль уже была неслыханной для блонди. Скажи ему кто-нибудь лет пять назад о том, что он будет переживать из-за того, что его не простил какой-то монгрел, и последствия для такого шутника были бы весьма неприятными. Хваленая самодостаточность высшей элиты, как и прочие легенды, не имела никакого отношения к действительности. Все, чему научились дзинкотаи, на поверку сводилось к лицемерию и виртуозному умению скрывать собственные чувства. Даже от самих себя. На Амои никто из них никогда не был подвержен рефлексии, не потому, что не мог, а просто в силу отсутствия свободного времени. Теперь могучий аналитический ум блонди пожирал сам себя. Началось это давно, еще в тюрьме, но появление в его жизни Катце, а затем Кая на время притормозило этот процесс. Человек не склонен к самоанализу в спокойном и умиротворенном состоянии. Они дарили ему тепло и чувство защищенности. В том числе и от самого себя. Теперь он остался один Катце открыл глаза, уставившись на белоснежный потолок и пытаясь сообразить, где он находится. Потом рывком сел на кровати, и сразу же дикая боль вцепилась в левое плечо. В браслете на правом запястье заморгала красная лампочка, и крошечный инъектор впрыснул в вену обезболивающее. Чернота с красными всполохами начала светлеть, боль затухала, словно злобный зверь, пятясь и скаля клыки. И он вспомнил. И тут же пожалел, что очнулся. Там, под закрытыми веками остались розовые лепестки весенних садов, шелест ветра в молодой листве, речная отмель, солнечные зайчики на теплом деревянном полу и яркие зеленые глаза под кудрявой светлой челкой. Все, что он потерял едва успев обрести. Записка уродливым комком валялась на полу у раскрытого окна. Рауль не был бы блонди, не напиши он ему такое подробное и оскорбительно вежливое письмо. Так мог бы выглядеть ежегодный отчет его лаборатории для выступления на совете Синдиката. Все подробно и по полочкам. Только о любви ни слова. Одни факты: “…в результате проведенного полицейского расследования была выявлена подпольная сеть агентов федерального правительства, занимавшихся шпионажем и организацией заказных убийств на территории Дейны. После устранения шпионской организации, правительству Федерации была направлена нота протеста, а нам было предложено переехать в более безопасное место. Господин Тоичи получил серьезные повреждения и до сих пор проходит лечение…” И лишь в конце единственная фраза, адресованная лично ему: “Приношу тебе свои искренние извинения за недопустимое поведение, и готов понести любое наказание, какое ты сочтешь нужным.” - Чертов блонди! Как же мне наказать тебя, гадёныш! – одними губами прошипел рыжий, переключая браслет в режим ручного управления. Злость придавала сил. Он с трудом оделся – Дирк заботливо привез ему чистую одежду. Сложнее всего оказалось надеть рубашку. Тугая фиксирующая повязка не давала поднять руку. Медсестра бросилась к нему в коридоре, принялась уговаривать вернуться в палату, но мрачное выражение лица пациента заставило ее отступить: - Я свяжусь с доктором, вы не можете так уйти! - Еще как могу. Передайте ему, что я заеду на днях на перевязку. - Вам назначен курс противошоковой терапии… - Я здоров. Кен скучал в гостинице космопорта. “В город ему нельзя! Опять где-нибудь нажрется или в драку ввяжется. Лучше пусть тут сидит, в игрушки на планшете режется.” – выдал рыжий, запирая дверь номера и уводя Дирка с собой. “Да что он о себе вообразил! Думает, если с федералами разделался, то ему все можно? Сукин сын! Оставил в холодильнике кучу консервов и ни грамма спиртного. Он издевается!” Вскрыть электронный замок не получилось, телевизор транслировал кучу каналов на непонятных языках, а планшет к местной инфосети не подключался. От унылого тетриса и бесконечных бродилок-стрелялок, которыми щедро набил память гаджета рыжий урод, тошнило. Там были, правда, какие-то аудио-файлы с радио спектаклями, но все сплошная заумь! Как такое слушают, вообще! - Наш мальчик скучал? – мрачно хмыкнул Катце, вваливаясь в гостиную в сопровождении Дирка. - Какого хрена! Ты совсем совесть про%ал?! На кой ты притащил меня сюда? - А ты бы предпочел, чтобы тебя заперли в одной из камер мидасского изолятора за твои художества? - Я ж говорил, что все вышло случайно! Мне теперь, что, удавиться? - Не стоит. С похоронами будет морока. И, вообще, прекращай права качать. От тебя пока больше вреда чем пользы. Так, что сиди и помалкивай. Дирк насупленно перевел взгляд на смуглого парня, фыркнул и вышел на кухню. - Пиццу на всех греть? - Я ее уже видеть не могу! – рявкнул Кен. - Грей на двоих, Кенни есть не будет, - крикнул рыжий, зло сверкнув глазами из-под челки - Чего это сразу не будет! Я не говорил такого! - Я же говорил тебе придерживать язык. Вот тебе первый урок: думай, прежде, чем что-то ляпнуть. - Да кем ты себя возомнил? – вскинулся монгрел, сжимая кулаки. - Твоим боссом. А теперь заткнись и принеси планшет. Нет времени с тобой разговоры разговаривать. - Я к тебе в подчиненные не нанимался! - взвизгнул парень. - Замолкни. Я сказал, - от взгляда Меченого захотелось врасти в стенку. - Опять ругаетесь. Есть идите, все готово, - крикнул Дирк с кухни. Ели молча. Кена подмывало ввернуть злую реплику по поводу перевязанного плеча Катце, но почему-то язык не поворачивался. Рыжий видно у своих дружков из Эоса научился так смотреть, что мозги мгновенно вскипали. “Гад паршивый!” После ужина злыдень удалился в спальню, прихватив с собой планшет, и просидел там до рассвета. Сквозь сон монгрелы слышали, как он с кем-то разговаривал по комму, выходил на кухню варить кофе и снова запирался. - Я зафрахтовал большой грузовик, распорядился его оборудовать под пассажирское судно и подготовить к началу следующей недели. - Ты в уме? Нафига фрахтовать грузовик, чтобы потом его переоборудовать? Бизнесмен, твою налево! – выплюнул Кен, злобно щуря глаза, когда они собрались на кухне за завтраком. - Это дешевле. Примерно в три раза. Даже с учетом переоборудования. Но ты прав, в следующий раз закупками оборудования займешься ты. Может поумнеешь наконец, - на этот раз Меченый говорил тихо, и на собеседника даже не смотрел, сосредоточенно ковыряя вилкой яичницу. - Тебе нехорошо? - тревожно спросил Дирк, не удостаивая парня взгляда. – Пошли, я уложу тебя в постель. Тебе надо было послушать врача и остаться в больнице. - Нельзя. Мы и так, наверное, опоздали. - Куда? Может объясните, что тут, нахрен, происходит? – глаза Кена гневно пылали. - Охотно. Мы возвращаемся на Амои. Это будет всеобщая эвакуация. - С какого перепугу? Мы же вышибли федералов! - У тебя правда такие тупые мозги или ты старательно прикидываешься? То, что ты называешь федералами, была жалкая кучка галактических отбросов под командованием выжившего из ума религиозного фанатика. Настоящих федералов мы и в глаза не видели. Но скоро увидим. Не сомневайся. И если будем медлить, это будет последним, что мы увидим. Монгрелы притихли, а рыжий продолжил ковыряться в тарелке. - Ты думаешь, они вышлют карательную экспедицию? - Не сомневаюсь, что уже выслали. Спасательную. И, в случае необходимости, карательную. Инсайдер сообщил, что организованная нами диверсия прошла более, чем удачно – пограничный конфликт, возникший в результате, грозит перерасти в полномасштабную войну. Такое федералы не прощают. Пока они не знают, что именно стало причиной системного сбоя в головном компьютере базового корабля. Но это пока. Вирус, разумеется, отработал и самоликвидировался, вычистив все следы своего присутствия, но по косвенным признакам хороший программист стразу все поймет. Если на Амои придет хотя бы половина галактического флота, никого в живых не останется. Поэтому, нам нужно вывезти оттуда людей. Как можно скорее. - Мы потеряем планету, - проговорил Дирк, глядя в прищуренные карие глаза. - Очень возможно. Но не обязательно. Повисшую тишину разорвал звонок комма. Краем глаза Дирк успел прочитать имя звонившего “Ра”. Катце резко поднялся, на ходу нажимая отбой, и скрылся за дверями спальни, захлопнув их громче, чем следовало. - Я звонил тебе много раз, но ты не брал трубку. Врач сказал, что ты сбежал из клиники, не смотря на опасность осложнений. - У меня есть дела поважнее, чем созерцать потолок в палате и глотать таблетки. Что, собственно, понадобилось господину от ничтожного монгрела? Мы, кажется, все обсудили в прошлый раз? - Ты прочитал мое письмо? - Какое письмо? - лицо рыжего исказила злорадная ухмылка: "спой на бис о том, как тебе стыдно!". Видео-канал он мстительно отключил. - Я оставлял тебе письмо... Странно... Может уборщица случайно выбросила? - Не знаю. В любом случае, мне пора, и если Вам больше нечего сказать... - Нам нужно поговорить, Катце! Прошу тебя, выслушай меня! - Слушаю. - Мне трудно говорить все это по комму. Можно мне увидеть тебя? - У меня нет лишних конечностей, уж простите, Рауль-сама. Разговоры с Вами довольно травматичны, а кроме того, не думаю, что нам есть о чем говорить. Вы высказались предельно ясно в прошлый раз. - Позволь мне увидеть тебя еще раз. Я больше не нарушу твой покой, обещаю. Всего только один раз, - что-то в интонации собеседника царапнуло Катце, заставив сердце болезненно съежиться, - Я согласен на любые условия... - Зачем Вы так, Рауль-сама? Я всего лишь ничтожная мебель Вашего бывшего друга. Со мной можно проще, без церемоний, - "лишь бы голос не выдал". - Я готов приехать в любое место, в любое время. - Ладно, завтра в девять утра у входа в парк на Пьяцца Риволи. Рыжий нажал отбой, не дав блонди возможности ответить. Что, рагон его дери, он творит? Почему, вообще, разговаривает с этим надменным жестоким существом? Все же ясно, вроде? Нельзя изменить природу дзинкотая. Тогда к чему опять эти игры? Плечо немедленно отозвалось на стресс резкой болью, заставив бывшего дилера зашипеть и сморщиться. Включая инъектор на запястье, он зарылся с головой под одеяло с намерением проспать до утра. Спать долго не дали. Комм отвратительно завибрировал рядом с подушкой рыжего, отчаянно стараясь привлечь внимание хозяина яркими вспышками подсветки и сверлящей мозг мелодией. Катце грязно выругался, нащупывая вредоносный гаджет, не открывая глаз. - Слушаю, - хрипло выплюнул он в трубку. - Господин Рейн? - Он самый. - Простите, что беспокою среди ночи, но вы просили звонить в любое время суток, если в состоянии господина Эша произойдут изменения, - голос мужчины был спокойным и вкрадчивым. - Что с ним? - сон слетел как от хорошей оплеухи. - Он самостоятельно вышел из комы. - Я еду. Палата интенсивной терапии находилась в самом конце коридора. От усталости и слабости Катце как-то очень быстро выбился из сил. Сердце колотилось где-то в горле, воздух казался слишком густым, и с трудом пропихивался в легкие от чего те немилосердно саднило. "Многолетнее курение сказывается или я просто окончательно загнался?" - мелькнуло в голове, и тут же засосало под ложечкой. "Вот только завалиться тут в коридоре и все совсем отлично будет!" - раздражение на собственную слабость немного прибавило сил. На ватных ногах остановился он перед дверью, переводя дыхание, и толкнул ее. Эш сидел на постели, опираясь на подушку, и бессмысленно смотрел на противоположную стену. Шум вторжения совершенно не повлиял на его позу, ни один мускул не дрогнул на мертвенно бледном, изможденном лице. "Похоже не мне одному здесь хреново" - подбодрил себя рыжий, стараясь подавить растущее смятение. Он медленно опустился на стул у кровати. - Ты вернулся... Длинные пальцы сжали худую руку дзинкотая и принялись легонько поглаживать холодную, почти прозрачную кожу с причудливым рисунком переплетающихся сосудов. Голова мужчины медленно повернулась и на Катце уставились большие светло-серые глаза, от чего у того по спине понеслось целое полчище мурашек. - Ты меня помнишь? Я Катце. Мы с тобой спасали мир, - попытался пошутить рыжий. Эш молчал. - Я так тебе благодарен. Ты спас мне жизнь. И не мне одному. До знакомства с тобой я не верил, что среди дзинкотаев бывают герои, - продолжал он, не выпуская руку сильвера, - Я, наверное, утомил тебя своей болтовней. Прости, пожалуйста. Хочешь, я помогу тебе лечь и посижу рядом, пока ты будешь засыпать? Сильвер едва заметно кивнул. Тело под больничной туникой было истощенным и каким-то прозрачным. "Прямо как Рауль". Ладонь рыжего снова накрыла руку Эша, поглаживая и согревая. - Засыпай. - Я ничего не помню, - еле слышно произнес мужчина, пристально глядя в глаза Катце, - Совсем ничего. Даже своего имени. - Ты все вспомнишь. Обязательно. Сейчас просто засыпай. - Страшно.... - Я буду рядом. Ничего не бойся. Спи. Подчиняясь какому-то безумному порыву, рыжий склонился над сильвером, не разрывая зрительный контакт, и осторожно коснулся губами сухого бледного рта. Губы мужчины дрогнули и раскрылись навстречу ласковому прикосновению. "Я рехнулся. Определенно. Но как же хорошо!" - успел подумать Катце перед тем, как окончательно потерять контроль. Словно тончайший кокон окутал их тела. Внутри него жизнь казалась выносимой и восхитительной. Здесь не было боли и горечи разочарований, время струилось вокруг золотистой капли в которой два человека обрели вечность, пусть и длиною в несколько минут. - Можно я буду звать тебя по имени? - теплые губы неспешно скользили по лицу сильвера. - Можно. А как меня зовут? - светлые глаза мужчины улыбались. - Артур. - Красиво. - Артур Эш. Если официально. Ты вспомнишь, я обещаю... Рыжий парень спустился по шее цепочкой легких поцелуев и лизнул ямочку между выпирающими ключицами: - Тебе нравится? - Да... Ты настоящий мастер соблазнения. Кто придумал дать тебе такое имя? Каат-цее, - дзинкотай нараспев произнес последнее слово, будто прислушиваясь к его вкусу. - Не знаю, я ведь подкидыш. В Гардиан с такими, как я не церемонились. - Гардиан... а что это? Приют? - Фабрика монгрелов. Не самое приятное место на Амои, поверь мне. - Вот сейчас мне начинает казаться, что еще пара фраз, и я вспомню. Все...Но вместо этого только туман... - Ты просто устал, а я не даю тебе отдыхать. Прости меня. - Наверное, ты прав, мне нужно поспать. Веки такие тяжелые. Но мне так не хочется, чтобы ты уходил... Глаза сильвера закрылись и он провалился в сон. А рыжий прижался щекой со шрамом к ладони Эша и задумчиво смотрел на спокойное прекрасное лицо в ореоле белоснежных волос. Кожа на щеках и губах его немного порозовела, пальцы согрелись. Жизнь возвращалась в измученное тело. "Добро пожаловать на те же грабли, господин монгрел!" - мрачно резюмировал Катце, нежно поцеловал ладонь выздоравливающего и, бесшумно поднявшись, вышел из палаты. "Теперь и с Раулем встретиться не страшно". Рауль растерянно смотрел на погасший экран комма. Катце бросил трубку. Катце злится. Катце не простил. Кай не отвечает на его звонки уже третий день, не читает текстовые сообщения, не идет на ментальный контакт. Мир как-то внезапно сузился до размеров дома на берегу. Всегда казавшийся таким просторным и уютным, сейчас он превратился в холодный хмурый каземат. И выхода из этого заточения не было. Цугцванг. Любое движение ведет к потере. Кругом виноват, кругом боль и отчуждение. Опять один. Так уже бывало раньше, но всегда не по его вине. За свою недолгую жизнь он только и делал, что терял: близких, друзей, любимых. Но потом наступало облегчение, кто-то всегда приходил на помощь. Теперь ждать спасения было неоткуда. Он половину ночи мерил шагами комнаты пустого дома, пытался сосредоточиться, даже пробовал просить помощи у Кая, но все без толку. Миорец не отзывался. Солнце взошло около пяти утра, сразу завесившись низкой облачностью, и у него появилось новое занятие - нужно было приготовиться к встрече с Катце. Процесс сборов на время отвлек от тяжких мыслей, но стоя под струями душа, он неожиданно для себя разрыдался. "Никто же не узнает" - успокаивал он себя, расчесывая перед зеркалом отросшие до плеч русые кудри. С одеванием вышла заминка. Перебрав весь свой небогатый гардероб, он остановился на мягкой фланелевой рубашке с длинным рукавом в крупную клетку и вытертых джинсах свободного покроя. Подумал немного, и прибавил темные очки - у Катце профессиональный глаз, сразу заметит, что глаза красные. В кабинете Кая, в верхнем ящике стола нашлись ампулы с успокоительным. Уполовинив обычную дозу, он вколол себе препарат - только бы не заснуть в воздухе; огляделся, смахнув пыль со столешницы, и вышел за дверь. Дом щелкнул замками, включил режим проветривания и приготовился ждать хозяев. После бессонной ночи Катце чувствовал себя бодрее, чем накануне, после звонка Рауля. Даже забыл о плече, которое не преминуло отомстить резкой болью при неловкой попытке переодеться. Но эйфория от посещения Эша помогла легче обычного справиться с ней. Артур не шел у него из головы. Мысли путались, хотелось все отменить и вернуться в клинику. Удивительно, как все переменилось в его сознании: никогда прежде воспоминания о Рауле не несли столько боли и напряжения. И только образ сильвера согревал и помогал справиться с волной паники. Нет, не любовь, конечно. Просто тепло и нежность. Он точно знает. Именно так. Машин на парковке у входа в парк почти не было. Только большой серебристый кар класса люкс. Очень дорогая игрушка. Катце отлично знал кому принадлежит этот аппарат, а потому тянул время, злорадно представляя, как пунктуальный блонди смотрит на часы каждые полминуты и нервно теребит край одежды. Выждав пятнадцать минут, положенных по этикету, он подумал было о сорокапятиминутном опоздании, но поморщился от собственной мелочности и вышел из кара, хлопнув ни в чем не повинной дверью так, что в ушах зазвенело. Рауль стоял на площадке за стоянкой, перед самым входом в парк. Темные очки закрывали половину лица, хотя погода была пасмурная и никакой необходимости в них не было. В остальном он выглядел как самый обычный парень. - Здравствуй, - буркнул рыжий, решивший брать быка за рога и как можно скорее покончить с неприятным разговором. - Здравствуй, - голос блонди звучал тихо и нерешительно, - спасибо, что пришел. Может пройдемся, тут не совсем удобно? - Хорошо, только недолго, у меня мало времени. Они вошли в парк и двинулись по широкой аллее, засыпанной мелким гравием, окруженной огромными раскидистыми деревьями. Камешки похрустывали под подошвами, оба молчали, не зная как начать мучительный разговор. Неожиданно блонди резко развернулся, заступив дорогу Катце, взял его здоровую руку в ладони и замер: - Прости меня! - голос дзинкотая был тихим и ровным, вот только пальцы едва уловимо дрожали, - я умудрился испортить абсолютно все, ты в праве ненавидеть меня. Но я раскаиваюсь и готов на все, чтобы искупить свою вину. Так глупо... - И правда глупо надевать темные очки в пасмурный день, да еще на тенистой аллее, - фыркнул рыжий, но руку высвобождать не стал. - Чего ты от меня, собственно, хочешь? От колких слов блонди как-то сник, словно стал меньше ростом. Его руки, и без того холодные, стали совершенно ледяными. - Ты в праве наказать меня, - пробормотал он, снимая очки и пряча их в нагрудный карман рубашки, - я написал тебе об этом в том письме, которого ты не читал. Я хотел объяснить, почему так отреагировал на твои слова о безопасности. Нас с Каем пытались убить. Он заслонил меня собой и едва не погиб. Его до сих пор мучают сильнейшие боли, он стал зависим от обезболивающих и думает, что я об этом не знаю. Он стал наркоманом по моей вине. Я причинил тебе боль, хотя это последнее, что я хотел бы сделать в жизни. Я приношу людям беды и страдания. Я не знаю, что делать, только... - Только что? - глаза рыжего насмешливо уставились на блонди. - Ты пытаешься убедить меня, что тебе есть дело до других? Эгоистичный сукин сын! Ты переживал! Тебе больно! Пепел на голову! Ах, мне так стыдно! Не верю! Ни единому слову твоему не верю! Человек, привыкший к тому, что весь мир вращается вокруг него, не может волноваться о других. Тебе нужно мое прощение, чтобы совесть перестала тебя жрать, а, блонди? Изволь! Я тебя прощаю! Давно простил. А теперь тебе нужно простить себя. Ну, стало легче? Ты никогда не поймешь того, через что проходят люди ради любви потому, что любить не способен! Ни один из вашей породы не может стать мало мальски приличным человеком. Ты и Кая сделал своей игрушкой, поломал и пошел искать новых забав. Ты гадок мне, Рауль. И как неистово я любил тебя, так же сильно теперь ненавижу. Нам не по пути. Прощай! Катце вырвал руку у Рауля из рук, намереваясь гордо удалиться, но в этот момент высокий белокурый парень как-то нехорошо покачнулся и стал оседать на землю к ногам рыжего. - Прекрати валять дурака! - рявкнул тот, отступая на шаг назад, но вовремя сообразил, что блонди не играет. - Высокое давление, - доктор задумчиво рассматривал результаты сканирования тканей мозга, - ему нужен покой и пара недель в стационаре, а там видно будет. У него не было травм головы, вы не знаете? - Были и весьма серьезные. - Это многое объясняет. Нехорошо. Но будем делать все возможное, чтобы поставить вашего друга на ноги, - дежурная улыбка означала, что разговор окончен. - Мне нужно жить одному! Я больше ничего не хочу! Не хочу больше умирать с кем-то, рвать сердце, ждать и надеяться неизвестно на что! Ты мне всю душу вынул, Ра! Ненавижу тебя, рагонова кукла! Придумал, как удержать меня, да? - орал рыжий, стоя у кровати Рауля. Кардиомонитор бесстрастно отсчитывал удары элитного сердца. Блонди не слышал его, погруженный в медикаментозную кому. - Только не умирай.... Просторное бунгало пахло свежей краской, новой мебелью и мастикой. Кай плохо переносил любые сильные запахи, но здесь, на удивление, чувствовал себя комфортно и спокойно. И главное - здесь была работа, отвлекавшая от болевых ощущений любой этиологии. Он сознательно возвел стену в сознании, не давая Раулю ни малейшего шанса пробиться к нему. Не месть, просто возможность сделать выбор. Свой он уже сделал много лет назад. История с рыжим пронырой лишь доказала тщетность его попыток найти замену Рё. Работа отнимала столько сил, что сделав очередной укол, он погружался в долгожданный сон без сновидений и боли. Теперь этому было вполне веское оправдание - не может же он завалить работу! Людям нужна новая клиника. О том, что уколы стали ежедневными уже давно и без них он просто не может уснуть, Кай старался не вспоминать. Не сейчас. Он даже не был уверен, что новый приступ непременно случится, если не принять новую дозу. Не проверял. Все будет после. Новая клиника занимала большую территорию на арендованных островах в заливе к северо-западу от столицы. Чудесный живописный уголок дикой природы. Строительство здесь разрешили только при условии строжайшего соблюдения экологических норм и под постоянным контролем правительства. Поэтому проект был виртуозно вписан в существующий ландшафт. Центральный остров имел наиболее выгодное расположение и рельеф. Его высокие скалистые берега защищали от штормов, а глубоководная просторная лагуна позволяла принимать даже самые крупные океанские суда. Стройка завершилась в рекордно короткие сроки. После скандала с пожаром и покушением на убийство, Кай Тоичи стал национальной легендой Дейны. Правительство шло навстречу, помогая восстанавливать уникальную клинику, привлекавшую страждущих со всех концов галактики. Оставалось завершить монтаж оборудования, набрать и обучить персонал. Когда проект только начинался, Кай хотел привлечь Рауля к работе, но теперь... Лучше не думать о том, что будет потом. День давно закатился за горизонт. Наступало самое ненавистное для Кая время, когда мысли начинали бесконтрольно бродить в голове, а сон никак не шел на выручку. Собственно говоря, мыслей было не так уж и много, но одна вреднее другой. Не о работе, конечно. Зеленоглазый блондин преследовал миорца, не позволяя расслабиться. То потерянный и уязвимый, то необузданно страстный и требовательный, а то умиротворенный, спящий в его объятьях. Сознание словно нарочно дразнило Кая картинками прошлого. Рауль рвался к нему, но пока выдержки не поддаваться хватало. Ночь обещала быть тревожной: "что, если с ним случилась беда?". Под утро Кай все-таки заснул, но потом пришел удар. Такого он никогда не испытывал прежде. Словно могучая взрывная волна ударила по голове, ломая защиту и круша все запреты. Кай вскочил с постели, схватился за комм, но тут же вспомнил, что заблокировал этот номер. Ментальный контакт отсутствовал. Так когда-то было с Рё. Потом он узнал, что его не стало с тех пор, как пропало ощущение присутствия. Ерунда! Он просто не выспался и не настроился. Сейчас он расслабится и ощутит аромат свежей зелени, ландышей и пионов, ванили и сосновой коры, разогретой солнцем. Все вернется, надо только подождать. Но время текло, и ничего не менялось. Рауля не было. - Вам лучше поехать отдохнуть, господин Рейн, - невозмутимо произнес вошедший лечащий врач, - ваш друг будет спать еще по крайней мере шесть часов. Кроме того, стабилизация внутричерепного давления может занять довольно длительное время, и он будет спать большую его часть. - Я еще немного посижу с ним, если можно, - голос рыжего едва заметно дрожал. - Пообещайте, что не будете пытаться будить его, это ему не полезно, - мягко улыбнулся врач, направляясь к двери. - Разумеется, доктор. - Надеюсь, что ты не слышишь меня, потому, что я хочу сказать тебе кое-что важное, - пробормотал Катце, осторожно накрывая бледную руку блонди своей ладонью. - Я соврал тебе сегодня. Мне бы очень хотелось разлюбить тебя, Ра, но я не могу. Даже после всего, что ты сказал и сделал со мной. Не могу... Крупные капли соленой влаги сорвались с черных ресниц и отправились в путь к подбородку рыжего парня. Он упрямо замотал головой, глухо зарычал и вылетел из палаты, словно увидев привидение. - Мне пришлось продлить сон вашему другу, господин Рейн, - голос врача был будничным и монотонным, словно речь шла о прогнозе погоды на неделю. - Но я не могу столько ждать! - Катце начинал раздражаться, умом понимая, что любая конспирология, вроде того, что блонди вступил в тайный сговор с врачом, чтобы не дать ему улететь на Амои, - полная чушь. Врач вскинул бровь, явно озадаченный репликой собеседника, а затем продолжил: - К сожалению, болезни никогда не случаются вовремя. Вашему другу требуется длительный курс лечения, чтобы добиться более-менее устойчивой ремиссии. Мозг - тонкая материя и не терпит грубого обращения. Мне жаль говорить вам это, но осложнения, возникшие в результате травмы, могут поставить вопрос о хирургическом вмешательстве в случае, если терапия окажется неэффективной. - Ему настолько плохо? - на смену злости пришел липкий холодный страх. - Мне жаль. Я буду делать все возможное и держать вас в курсе. Картинка на мониторе комма погасла. Он провел кончиками пальцев по щеке. На него из зеркала взирал незнакомец. Совершенно не за что зацепиться. Никаких ассоциаций. Пальцы двинулись вверх по скуле на лоб. Свежий шрам над левой бровью, еще один у границы роста волос. Волосы совсем белые. Интересно, это он так поседел или... И кто его так отделал? "Мы вместе спасали мир..." Какой мир? От кого? Ни единой подсказки он себе не оставил, конечно. А тот рыжий парень только еще больше все запутал. Кто он такой? Эй! Кто-нибудь! Есть тут кто? Пусто и зябко под цепким взглядом больших светлых глаз. Ничего, надо подождать. Так бывает, потом приходит кто-то и все вспоминается. Откуда он это знает? Наверное так себя чувствуют после полной нейрокоррекции, если выживают. Стоп, а это что такое? "Кто я, а?" Но зеркало молчало. Пальцы погрузились в массу белоснежных волос, мягко массируя кожу. Еще шрамы, и болезненная область на затылке, у самого основания черепа. Ушиб. Больно-то как. И почему-то чудится запах пыли и известки. Что-то летит в лицо, потом все красное и дальше темно. Захотелось срочно смыть это ощущение. Он подставил ладони под струю теплой воды и стал плескать себе в лицо. - А давай на перегонки! Спорим, ты не догонишь? - Самонадеянный выскочка! Да я тебя в пару гребков сделаю! - Свисти! Фонтан сверкающих брызг летит в лицо, Дилан хохочет и скрывается за этой мокрой завесой. Он рассекает воду мощными взмахами рук. Надо нырнуть и достать его под водой! Пальцы смыкаются на тонкой лодыжке, рывок и они сплетаются под водой, жадно впиваясь в губы друг друга. Легкие жжет без воздуха, но отрываться друг от друга так не хочется. Пара толчков сильных ног, и он вырываются на поверхность, жадно хватая воздух. Шальные рыжие глаза смеются, мокрые темно-рыжие пряди липнут к лицу: - Ты жульничал! Прохвост! Брызги снова летят во все стороны. - Сам такой! Дилан... Рыжий демон. "Я не помню себя, зато я помню тебя. Только почему-то больно. И душно." Добравшись до кровати, он накрылся одеялом до самого подбородка, крепко зажмурил глаза до цветных пятен под веками и еле слышно застонал. Лучше бы совсем не вспоминать ничего. - Мне глубоко безразлично ваше мнение относительно моей персоны, как и вы сами, господин... Катце, кажется, если я ничего не путаю? - лицо Кая было спокойным и надменным, как, впрочем, и всегда. - Но вы сами просили меня о помощи, не так ли? - Интересная помощь, - выдавил рыжий сквозь зубы, меряя собеседника своим самым убийственным взглядом. - Я не намерен оправдываться, как бы вам этого не хотелось. Рауль - живой человек, и не вам решать, как ему строить отношения с окружающими. Собственно говоря, я здесь не для того, чтобы выяснять отношения. Кай опустил голову и сосредоточенно уставился на носок собственного ботинка: - До сих пор нам удавалось держать состояние Рауля в пределах нормы. Я делал все, от меня зависящее, чтобы его эмоциональный фон оставался стабильным. Но вы вернулись, и вот результат... Внутри у Катце все звенело от напряжения, но в глубине души он знал, что этот сверхчеловек прав. И от этого становилось еще гаже. Не надо было им снова встречаться! Все и так уже испорчено, зачем он снова полез к блонди! Кругом дурак! Одно слово "монгрел". - Ему не становится лучше, господин Тоичи, - продолжил рыжий, сглотнув комок в горле, обдирая сухую гортань, - и вам, должно быть, понятна моя озабоченность и желание любой ценой вернуть здоровье дорогому мне человеку. Полагаю, вы не откажетесь принять участие в консилиуме. Наши с вами распри, действительно, бессмысленны в сложившейся ситуации. - Я согласен, можете сообщить о моем решении лечащему врачу.- сухо бросил Кай, и двинулся к лифтам, давая понять, что разговор окончен. "Четыре часа! Рагон, они там сидят уже четыре часа! Когда же конец этой пытке?" Катце в который раз машинально ощупывал карманы в поисках сигарет. Привычка. Его знобило он недосыпа и нервного напряжения. Несколько раз он порывался вломиться в кабинет главного врача, останавливаясь перед самой дверью, прислушивался, но не в силах расслышать хоть слово, возвращался на прежнее место. - Мы не будем делать операцию, - слова плавали в воздухе, но в связную мысль не складывались, - господин Тоичи согласился помочь с реабилитацией вашего друга. Катце мчался по улицам, поднимая вихри сухой листвы. Вот и все. Ему рекомендовано не вмешиваться. Теперь на Амои. - Вам не нужна моя привязанность, верно, Катце? Более того, я уверен, что и я сам вам совершенно не нужен. Но есть нечто, какой-то интерес, который влечет вас ко мне, - платиновые пряди на минуту скрыли лицо говорящего от собеседника, и рыжий не заметил мучительную гримасу, исказившую совершенные черты, - а равно, и меня к вам. - Признаюсь, тот поцелуй был глупой выходкой, но я не жалею... - Вы довольно развязный молодой человек, - улыбка получилась на удивление искренней, - но я готов простить вам эту..э-мм..шалость в обмен на некоторые пояснения. - Я к вашим услугам, - глаза бывшего фурнитура сверкнули из-под длинной косой челки. - Кто я, Катце? - Вы желаете длинную версию или можно ограничиться короткой? - прозвучало довольно грубо, и рыжий поспешил смягчить тон. - Вы совсем ничего не помните? - Абсолютно. - Тогда нам с вами будет, чем заполнить этот вечер, - хохотнул Катце, удобнее усаживаясь в кресле напротив кровати сильвера. Медсестра трижды заходила в палату, принося лекарства и еду, а у Артура Эша, все еще, вопросов было больше, чем ответов. Осенняя ночь растянула по небу тяжелые дождевые облака, первые капли ударили в окно. - Устал? – тихо произнес Катце, пересаживаясь на постель и осторожно сжимая в ладони тонкие пальцы дзинкотая. - Немного, - сильвер помолчал и добавил, - очень устал, если честно. И, как и в начале, не помню почти ничего. - Это не страшно. Мозг должен все переварить. Тебе нужно поспать. - Нам обоим нужно. Ты когда возвращаешься? - Через пару дней. Здесь остались кое-какие дела. - Я с тобой, - сильвер поджал губы и поднял глаза на рыжего. - Ты еще слаб. Тут хорошие врачи и отличный уход… - Я. Лечу. С. Тобой, - почти по буквам повторил Эш. - Ладно. Тебе ведь нечего терять, верно? - Да. Как и тебе, верно? - Отчаяние рождает героев? - Это не отчаяние. Скорее отстраненность. Эмоции – плохой советчик, Катце, поверь мне. Я, почему-то, точно это знаю. - Засыпай. Завтра я постараюсь выкрасть тебя отсюда. - Мы перешли на “ты”, заметил? – пальцы Эша сжались в ответ. - Снова. Мы с тобой вместе спасали мир. Какие уж тут церемонии, - рассмеялся рыжий, - Доброй ночи! Одно дело найти подходящее судно в сети, оформить договор фрахтования, оплатить счета за переоборудование, и совсем другое подняться на борт громадного корабля, на полное обследование которого ушла бы неделя. Катце видел такие на Даартсе пару раз, знал что существуют и более объемные посудины, но внутри не бывал ни разу. - Как мы поведем эту громадину, Дирк? - Глаза страшатся... В сущности, это такой же корабль как наш... - Только в тысячу раз больше... - Я слышал, что есть традиция давать кораблям имена. Наверное, у этого тоже есть имя? - Есть. Только я не знаю какое, - рассеянно пробормотал рыжий, задирая голову, чтобы рассмотреть тускло освещенный капитанский мостик. - Предлагаю дать ему имя, - задумчиво продолжил Эш. - “Летучая мышь”! - выпалил Дирк и залился хохотом. - Звучит неплохо. Пошли смотреть, что у нее внутри, - Катце решительно направился по узкому коридору к шлюзовой камере, - не отставайте, а то заблудитесь! Здесь пахло новым пластиком, лаком, деревом и еще чем-то резким и незнакомым. Всюду сновали роботы уборщики и погрузчики. Представитель компании-владельца делал Катце какие-то пояснения по комму. - ...а в грузовой отсек мы загоним нашу яхту. - Ты такой спокойный, словно мы на рынок за продуктами собираемся, - буркнул Дирк, отворачиваясь от босса, чтобы рассмотреть приборные панели летучей цитадели. - Загружать продовольствие будем на Даартсе. Все необходимое для полета до Амои уже на борту. Вылетаем сегодня ночью. Вопросы? - Ты когда спал последний раз, Катце? - Эш приобнял рыжего за плечи и мягко улыбнулся. - Выспимся еще, полет будет долгим! - фыркнул тот, не пытаясь освободиться, - Как думаешь, обставим Федерацию еще раз? - Уверен. - Мне бы вашу уверенность! - мрачно бросил Дирк, направляясь к выходу из рубки, - Пошли, дел еще по горло! - И теперь самый важный вопрос: стоит ли нам биться за Амои, учитывая, что силы неравны, или нужно отказаться от сопротивления. - Думаю, выработать следует две стратегии – основную и запасную. Не известно, насколько серьезно настроены федералы. Если судить по тому, кого прислали проводить зачистку, они были невысокого мнения о нашей боеспособности. Пока существовала Юпитер, в регулярной армии не было необходимости. Ястребы из Федерации отлично понимали, что войну с ИскИном им не выиграть. Поэтому, нам либо нужно восстановить Лямбду 3000, либо убедить их в том, что нам это удалось. Тот факт, что ближайшая военная база наших противников располагается на существенном удалении от Амои, внушает некоторый оптимизм: переброска большого флота и развязывание новой войны на задворках галактики обойдется их налогоплательщикам в круглую сумму. А если вспомнить, что твоими стараниями Федерация уже вляпалась в вооруженный конфликт с весьма серьезным противником, наши шансы возрастают еще сильнее. В любом случае, людей к нам не пошлют, а хороших роботов они делать никогда не умели… Интересно, откуда я это знаю? – Эш задумчиво потер переносицу. Вместо ответа, рыжий крепко сжал руку сильвера. “Летучая мышь” покинула гравитационное поле Дэйны, беря курс на первый тоннель.