***
Сегодняшний день выдался напряжённым. В замок приходила пара горожан со своими просьбами, которые, как всегда, не интересовали Хильдегарду от слова совсем. Потом Урия прибежала и сказала, что король её к себе зовёт. При одном упоминании о Генрихе Втором рука Хильдегарды, лежащая на каменных перилах одного из лестничных пролётов, сжалась так сильно, что каменные перила затрещали под её напором. Король её совсем не удивил – он запросил новые драгоценные перстни. Спустившись от короля к своему трону, Хильдегарда, пыхтя от накопившегося раздражения, магией поправила выбившуюся чёрную прядь из своей причёски. Хоть бы сейчас никто не возник… За её спиной раздался робкий голос Урии: - Г-госпожа… К вам пришли… Хильдегарда повернулась к ней и раздражённо выкрикнула: - Ну, кто там ещё?!.. Увидев пришедшего, Хильдегарда мигом смолкла и замерла с виноватым видом. Знакомые зелёное платье, белый чепец, из-под которого виднелись рыжие пряди волос, и зелёные глаза. Младшая сестра пришла. Брунгильда, увидев реакцию Хильдегарды на неё, рассмеялась, а потом бегом бросилась обнимать старшую сестру. Она всегда крепко обнимала её, в то время как Хильдегарда лишь сдержанно приобнимала её одной рукой в ответ. Хильдегарда улыбнулась. Младшая сестра – единственный человек, с которым нелюдимая и хмурая придворная колдунья могла по-настоящему улыбаться. - А у кого сегодня день рождения? – сквозь радостный смех подняла голову Брунгильда, глядя на старшую сестру. Хильдегарда усмехнулась. - Что, сегодня? Я уж и не помню… За годы жизни в городе Брунгильда приобрела лёгкий загар, и это заметно отличало её от старшей сестры с её бледной кожей. Сёстры вообще внешне очень сильно отличались друг от друга, черты лица и фигура Брунгильды были более нежными, мягкими и округлыми по сравнению с Хильдегардой. Только если внимательно всмотреться в их лица, можно было заметить у них что-то общее, как у родных сестёр, пусть и таких непохожих.***
Сёстры сидели в комнате Хильдегарды, как всегда, за чашками с горячими мятными настоями. - Спасибо, что пришла навестить меня в мой день рождения. – легонько усмехнулась Хильдегарда. - По-другому не могу. – улыбнулась Брунгильда. Она сунула руку в карман фартука и что-то вытащила оттуда. Она протянула руку Хильдегарде – на её вытянутой ладони лежало драгоценное украшение из аметиста в виде ромба. Хильдегарда удивлённо посмотрела на украшение фиолетового цвета. - Что это? – не поняла она. - Это тебе, Хилли. – пояснила Брунгильда, не опуская руку. – Подарок. Хильдегарда растерялась. - Подарок?.. Драгоценность? Тебе незачем было тратиться!.. - Я не покупала. – торопливо начала объяснять Брунгильда. – Один раз помогла зашить кафтан одному восточному купцу, вот он мне, в благодарность, и подарил это украшение. Мне кажется, оно будет хорошо смотреться на тебе. Ты же у нас при королевском дворе состоишь. – улыбнулась она. Хильдегарда снова собиралась было протестовать. - Но… - начала она, но Брунгильда её перебила: - Не спорь, мне для старшей сестрички не жалко. Хильдегарда не носила украшения. Но это подарок от сестры… и Брунгильда с улыбкой так просительно смотрит, упорно протягивая ей украшение… - Ну, хорошо… - сдалась Хильдегарда, принимая из рук младшей сестры драгоценность. – Спасибо. – неловко поблагодарила она. Брунгильда снова улыбнулась в ответ. Она продолжала улыбаться и дальше во время их разговора, но порой её улыбка становилась другой. Мечтательной, отстранённой. Что-то подобное пряталось ещё и в глубине её зелёных глаз… Хильдегарда прежде такого за Брунгильдой не замечала. - Случилось чего? – напрямую спросила она у сестры. - А что?.. – словно растерявшись, спросила Брунгильда. - У тебя на душе что-то лежит… - попробовала объяснить Хильдегарда. На щеках Брунгильды вспыхнул румянец. - А что, так заметно?.. – она мгновение поколебалась, словно не зная, говорить сестре или нет, а потом улыбнулась и подняла на старшую сестру голову. - Да вот, понимаешь, Хилли… Я влюбилась! Хильдегарда чуть не поперхнулась дымом из своей трубки. - В кого?.. – удивлённо вопросила она. - В Карла. – ответила Брунгильда. – Цирюльника. – она смущённо опустила голову. – Мы с ним давно знакомы, он очень хороший… - Брун! – воскликнула Хильдегарда. – Но ты же ещё маленькая влюбляться!.. Брунгильда, слегка недовольно приподняв одну бровь, с улыбкой покосилась на Хильдегарду в ответ на такое замечание. Хильдегарда растерянно смолкла. Перед ней сидела взрослая, молодая красивая девушка, которая говорит, что влюбилась… И когда это маленькая Брун успела вырасти? И что же теперь? Колдуньям замуж выходить не положено. Хотя, наверное, на Брунгильду правила колдуний теперь не распространяются… - И что же, прямо очень хороший? – скептически приподняв бровь, поинтересовалась Хильдегарда. Брунгильда пустилась в объяснения: - Он вежливый, в своём деле – мастер, внимательный и красивый… Я для себя решила, что если замуж выйду, то только за него. Просто как-то неудобно среди остальных в девушках оставаться… - Брунгильда вздохнула. – Мне порой кажется, что я только о нём и думаю… Замуж?.. Хильдегарда внимательно посмотрела на сестру. От всего этого она была очень далека и понять не стремилась. Но если это то, что сделает Брунгильду счастливой… Хильдегарда слегка мотнула головой. - Ну, ладно… - проговорила она, словно давая своё согласие. Брунгильда счастливо улыбнулась и прижалась к её боку, обнимая её за руку. С другой стороны, позже в тот вечер размышляла Хильдегарда, так у неё может появиться племянница, которая может стать её наследницей… Что в этом плохого? А ещё с того самого вечера у Хильдегарды появилась новая деталь в её образе – драгоценность из аметиста, что украшала её лиловый пояс.***
Иногда для Хильдегарды выдавались свободные минуты, когда она могла отвлечься от дел придворной колдуньи. Из замка она часто летала летучей мышью на противоположную сторону земли, на луг, рядом с которым находились лес и река. Хильдегарда вообще частенько обращалась летучей мышью. Обращение в животное любой колдунье их рода даётся легко. Драконовая Колдунья получила свой магический дар в ответ на просьбу дать ей способ уметь выживать. Может быть, поэтому обращаться в животное колдуньям было важно, ведь тогда можно спокойно жить на природе, вдали от людей. Колдунья не выбирает, в какое животное обращаться, у каждой это происходит само собой, и каждая обращалась в своё животное: сова, чёрная кошка, жаба, крыса, ворона, змея, паучиха… Прабабушка Хильдегарды и Брунгильды вообще обращалась в неизвестное людям этой страны животное, которое она называла «крокодилом». Хильдегарда помнила свой первый раз, когда она обернулась летучей мышью. Тогда она, четырёхлетняя малышка, спускалась по ступеням лестницы в замке и подпрыгивала, взмахивая руками. Было у неё чувство, что она сейчас возьмёт и полетит. Так и случилось – неожиданно для неё она обернулась крохотным лёгким комочком, который, хлопая длинными кожистыми крыльями, моментально взлетел вверх, к потолку. Хильдегарда тогда чуть не ошалела от радости, позабыв обо всём, и просто часто хлопала крыльями, издавая тонкие, пищащие, звуки. Хорошо, что матушка тогда была рядом и обратилась в филина, летая рядом с ней и следя, чтобы малышка ненароком не наткнулась на что-нибудь и не упала на пол. А с тринадцати лет Хильдегарда забыла, что такое кровать. Зачем спать в кровати, если можно спать как летучая мышь, зависнув на чём-нибудь вверх ногами и укутавшись собственными крыльями. Вполне себе удобно. И ещё, когда просыпаешься, так здорово потом ухнуть вниз, чтобы приземлиться на ноги опять человеком. Вот и на лугу Хильдегарда часто отдыхала в облике летучей мыши. Зависала на ветке дерева вверх ногами и осматривалась вокруг. Летала над лугом, деревьями и рекой, часто взмахивая крыльями, то опускаясь, то поднимаясь, иногда в воздухе резко принимая свой настоящий, человеческий, облик, чтобы на мгновение зависнуть в воздухе, а потом тут же обернуться обратно летучей мышью и лететь дальше. И питалась на лугу, как летучая мышь. Отлавливала в воздухе бабочек и стрекоз, ловила рыбу, мелькавшую на поверхности воды, своими задними лапами. А что, плюсы в таком рационе есть. Можно не есть дома, в замке, обыкновенную, человеческую, еду. Можно спокойно съесть сырую рыбу и всяких насекомышей, не заморачиваясь над правилами приличия – вгрызаться в пойманную добычу, откусывать головы стрекозам, слушать, как хрустят в пасти их крылышки, громко чавкать, заглатывая лакомый кусок. Наверное, странное это было зрелище – увидеть летучую мышь, летающую средь бела дня. Но ведь она была непростой летучей мышью. Хильдегарда не встречалась с настоящими летучими мышами, но была уверена, что они на неё отреагируют так же, как и другие животные – почувствуют, что она ненастоящий зверь. Хильдегарда, зависнув вверх ногами на какой-нибудь ветке, подолгу следила за животными, которых она встречала. Видела, как порхают над цветами бабочки, вылетают из дупла дерева пчёлы, как прыгают в траве кузнечики, как блестит чешуя проплывающей в быстром течении рыбы, когда на неё попадает солнечный луч. Видела птиц, носящих корм в гнёзда к своим птенчикам, только вылупившимся из яйца, лань с её детёнышем, оленёнком с пятнистой спинкой, пасущихся на лугу, зайчиху со своими крохотными зайчатами, прячущихся среди высокой луговой травы… Хильдегарда им тихонечко завидовала – у них всё очень просто. У них нет обязанностей при королевском дворе, не нужно выслушивать просьбы изнеженного дурачка и всякого разного люда, нет прислуги-гоблинки, с которой только лишний раз раздражаешься… И чего Рогволде не сиделось в лесу? Зачем она стала первой придворной колдуньей? Жили бы колдуньи до сих пор, как животные в лесу, и ничего такого. Может, тайком от остальных превратить Генриха Второго в мотыля и съесть его? На одну головную боль станет меньше… Но каждый раз, когда начинало вечереть, Хильдегарда тихонько вздыхала и возвращалась обратно в замок. Иногда обращалась человеком и собирала себе одуванчиков про запас, чтобы было что раскуривать. Обычно такая обязанность лежала на плечах Урии, но Хильдегарде не хотелось к ней часто обращаться. Да и потом, было ради кого возвращаться в привычную человеческую жизнь…***
Однажды Брунгильда снова пришла в замок, проведать старшую сестру. Они снова сидели в комнате Хильдегарды и распивали мятные настои, беседуя обо всём. Брунгильда посмеивалась и улыбалась, но Хильдегарда заметила в зелёных глазах сестры что-то странное. Что-то вроде боли, которую она старательно хотела скрыть. - Что случилось? – напрямую спросила у неё Хильдегарда. Брунгильда сначала потупила взор, а потом вздохнула, словно решившись рассказать. - Да просто… - сказала она. – С Карлом ничего не вышло… - Карл?.. – на ходу вспоминала Хильдегарда. – Это тот, кто тебе понравился? Брунгильда коротко кивнула. - Мы вот, вроде, знакомы уже очень давно… - продолжила она. – А с его стороны я ответа не наблюдала. И я, стыдно сказать, решилась ему первая признаться в своих чувствах. Пришла и всё прямо сказала, что на душе лежало, что он мне нравится. А он… - Брунгильда вздохнула и с грустью отвела от сестры взгляд. – Он сказал, что с колдуньями он родниться не хочет. Он ничего плохого против меня не думает, просто сказал, что лучше не стоит… Колдуньями? Так Брунгильда уже давно не колдует совсем, в чём проблема? Хильдегарда не могла видеть Брунгильду расстроенной. Она приложилась к трубке, затянулась дымом и недовольно пробурчала, не вытаскивая мундштук изо рта: - Превращу его в свинью. Брунгильда моментально вскинула голову и повернулась к сестре. - Хилли, нет… - просительно начала она. - Превращу его в свинью! – на этот раз громко и твёрдо повторила Хильдегарда. – Будет знать!.. - Хилли, не надо! Брунгильда схватила старшую сестру за руку и вперила в неё умоляющий взор. - Не надо его превращать! – попросила она. – Пусть дальше будет… Он же мне честно всё сказал, насильно мил ведь не будешь… - Брунгильда постаралась улыбнуться. – Я уж переживу это. Хильдегарда внимательно всмотрелась в лицо младшей сестры. Что поделать, если она просит? Хильдегарда вздохнула, показывая, что ничего не сделает. И в кого Брунгильда такая добрая? Всех жалеет, всем помогает, мухи не обидит. Нищим старухам и жалким уродцам, горбатым и хромым, над которыми все остальные потешаются, готова последний ломоть хлеба отдать… - Добрая ты, Брунгильда… - проговорила со вздохом Хильдегарда. – Я бы так не смогла, я бы не простила… Брунгильда озорно улыбнулась. - Всё ты можешь, Хилли! Ты сама не знаешь, на сколь многое ты способна… Брунгильда слегка наклонила голову и добавила уже серьёзнее: - Было бы хорошо, если бы ты тоже в гости ко мне заглядывала. Тайком, а то если другие увидят, подумают, что замышляем недоброе чего. Я всегда буду тебе рада. Хильдегарда задумалась над её словами. А потом, словно извиняясь, отвела взгляд. - В город? Нет… - проговорила она. – Я – колдунья. Моё место здесь, в нашем семейном замке… Брунгильда не стала с ней спорить и просто тихо улыбнулась в ответ.***
Годы шли один за другим. Однажды Генрих Второй женился – нашлась для него невеста из знати. Вскоре и наследник трона родился. Вот только молодая королева долго не продержалась на этом свете – умерла вскоре после родов. К слову сказать, на все эти события внутри королевской семьи Хильдегарде было глубоко всё равно. Сына своего Генрих Второй назвал оригинально – Генрих Третий. И подрастал потихоньку малютка-принц в стенах замка, да только… Не сиделось ему в королевских покоях. Как-то раз, прогуливаясь по коридору, Хильдегарда увидела пятилетнего мальчика. Тот по коридору проходил и оглядывался по сторонам с боязнью и страхом. Хильдегарда тогда очень удивилась – члены королевской семьи всегда должны в покоях оставаться. Генрих Второй вон так и делает. А этот мальчонка ходит. Генрих Третий увидел её и испуганно замер. Увидел высокую женщину с необычной причёской и дымящейся трубкой в руке, среди просторного и мрачного коридора, который украшали каменные черепа. Ту, которую он знал как придворную колдунью. Хильдегарда заметила взгляд мальчика и усмехнулась. - Ты что же, боишься меня? – с лёгким смешком обратилась она к нему, прикладываясь к мундштуку своей трубки. Маленький принц вздрогнул, развернулся и торопливо ушёл прочь. Хильдегарда проводила его взглядом. Может, и правда королевским особам лучше не выходить за пределы своих комнат?..***
Годы шли, маленький принц взрослел, и королевских покоев и самого замка ему стало мало. Когда Генриху Третьему исполнилось одиннадцать лет, он попросился в город наведаться. К удивлению Хильдегарды, отец ему разрешил. Так и стал юный принц на ту сторону ходить. Раз, другой… В третий раз он сказал отцу: - На ту сторону нужен хороший мост. - Хорошо. – нехотя откликнулся Генрих Второй. – Повелю колдунье наколдовать мост получше… - Нет, не колдовской мост. – перебил его Генрих Третий, нахмурившись при упоминании о колдовстве. – Нужен обыкновенный мост, построенный человеческими руками. По колдовскому я ходить отказываюсь. - Ладно. – просто пожал плечами Генрих Второй. И спустя несколько дней мост построили. Пришли рабочие из города и соорудили деревянный мост, соединяющий два конца земли. Хильдегарда видела его из окна замка. Простой, кажущийся неказистым, совсем не как наколдованный мост. Но, с другой стороны, попыталась она найти плюсы, этот мост теперь будет постоянным, ей не нужно будет всякий раз наколдовывать новые мосты, да и Брунгильде так к ней в гости приходить будет легче. Но ведь принц в город ходит и с людьми видится. Он мог даже в замке не ночевать, гостил у кого-нибудь в городе долгое время. - Не по правилам это… - как-то обратилась Хильдегарда к Генриху Второму, когда он снова вызвал её к себе по какой-то своей прихоти. – При всём к вам уважении, Ваше Величество… - тут Хильдегарда брезгливо поморщилась. – Но я думаю, вы не должны ему позволять покидать замок. - Хильтруда… - перебил её Генрих Второй. - Хильдегарда. – безэмоционально поправила его придворная колдунья. - Неважно. – изящным взмахом руки отмахнулся король. – У моего сына просто такой непростой возраст. Ну, прихоть у него такая, что не сидится ему на месте, хочется ему народ повидать. Пусть ходит, это скоро пройдёт. «Хм, может быть, он и прав? Он его отец, ему лучше знать своего сына». С этими ободряющими мыслями Хильдегарда собиралась отойти ко сну, повиснув у себя в комнате вверх ногами в виде летучей мыши и укутавшись собственными крыльями. Но заснуть сразу всё равно не получилось. Предчувствие какое-то одолело Хильдегарду. Словно произойдёт что-то. Грядут перемены… А хорошие они или плохие, она не знала.***
Кое-что ещё изменилось в замке за это время… Как-то к Хильдегарде подошла Урия и, стеснённо сжимаясь, робко попросила: - Г-госпожа… А можно мне домой наведаться? К соплеменникам моим? А то я дома давно уже не была… Месяц там пробуду и сюда, в замок, обратно вернусь… Хильдегарда отвернулась от окна и вытащила изо рта мундштук трубки. - А вдруг ты уйдёшь и не вернёшься? – с усмешкой спросила она у гоблинки. Урия всплеснула руками и горячо заговорила: - Ну, как же я не вернусь, госпожа! Как же я могу вас здесь одну оставить! Я ведь вас ещё совсем малюткой помню!.. – Урия заулыбалась, предаваясь воспоминаниям. – Ой, как же вы громко кричали, когда совсем крохой в колыбельке лежали! Сразу свой характер показывали, о себе знать давали!.. Хильдегарда поморщилась и снова повернулась к окну. - Ладно, иди! Отпускаю! – велела она Урии. - Ой, спасибо вам, госпожа Хильдегарда, спасибо! – горячо поблагодарила её Урия, кланяясь ей и пятясь назад. Вскоре Урия ушла в горную пещеру – именно там, глубоко под землёй, и живут гоблины. По правде сказать, Хильдегарда надеялась, что её служанка-гоблинка обратно не вернётся – слуги ей ни к чему, да и меньше мороки будет… Но ровно спустя месяц, в тот момент, когда Хильдегарда снова стояла на том же самом месте, она услышала позади себя знакомый робкий голос: - Г-госпожа, а я вернулась… - Вернулась… - нахмурилась Хильдегарда. Она обернулась, собираясь увидеть Урию… и не поняла. Рядом с Урией, такой знакомой низкой пухлой фигурой, стоял ещё один гоблин. Крепкий, широкоплечий, мускулистый, в очень простой, мешковатой, одежде. Он прямо смотрел на Хильдегарду своими небольшими серыми глазами, а Урия стояла рядом с ним и неловко улыбалась. Мгновение Хильдегарда стояла и пыталась понять, что к чему. Переводила взгляд то на Урию, то на незнакомого гоблина. Наконец дар речи к ней вернулся. - …Это кто? – спросила она у Урии, показывая рукой на гоблина. - Это – Горг, супруг мой. – засмущалась Урия. Супруг?! Вот теперь стало понятно. - Так уж получилось, когда я дома гостила… - продолжала Урия. – Он теперь вместе со мной в замке жить будет, одну он меня оставлять никак не хочет. Горг повернулся к Урии и с улыбкой проговорил с кажущейся непривычной для такого здоровяка нежностью: - Урия – красавица… Урия мигом покраснела и захихикала, прикрывая лицо маленькими ручками. Хильдегарда, нахмурившись, издала короткий нервный смешок, снова поворачиваясь к окну. - Ладно, пусть остаётся. – проговорила она. – Если от него проблем не будет… Соплеменников проведать она ходила… Мужа она себе искала! Вот Урия! Лучше бы уж правда в замок не возвращалась…