***
Хильдегарда-летучая мышь открыла глаза, просыпаясь. На удивление, сегодняшняя ночь прошла спокойно, без сновидений. Ну, вот и очередное утро наступило… Она зевнула, провела крылом по длинному уху, слетела со своего места и приземлилась на пол, превращаясь в человека. Краем глаза она что-то заметила. Колдунья повернула голову – на столике у дивана стояла тарелка с маленьким кексиком. Цветной глазурью на нём была нарисована бабочка. Выпечка… Она уже сто лет не ела нормальной человеческой еды, только насекомых и сырую рыбу. Может, она и правда отвыкла от неё? Хотя… Хильдегарда подошла к столику и взяла кекс в руку. Поднесла его ко рту, собираясь откусить кусок… по привычке обратилась летучей мышью и начала поедать кекс на тарелке, вгрызаясь в мягкое рассыпчатое тесто клычками и громко чавкая, издавая тихое урчание от удовольствия. Как же вкусно!.. Со стороны двери раздалось весёлое хихиканье: - Ну вот, а говорила, что не можешь человеческую еду есть! Ещё немного, и скоро всё будешь есть, как раньше! Марта с улыбкой выглядывала из-за приоткрытой двери. Хильдегарда с набитыми щеками повернула к ней свою мордочку, измазанную глазурью. И Марта снова засмеялась. Словно стараясь сгладить смущение и предвосхищая вопрос, Хильдегарда поспешно ответила: - Я приду. Сегодня я тоже обязательно приду… Шум проснувшегося города за окном предвещал долгий и насыщенный день.***
На дворцовой площади собрались жители королевства, на балконах дворца находились король и придворные. Пушки на одной из дворцовых башен отгремели холостым выстрелом, и толпа на площади радостно загомонила. Герольды протрубили в трубы – состязание бегунов начинается. Глашатай вышел вперёд и громогласно скомандовал: - Именем Его Королевского Величества прошу бегунов приготовиться к началу состязания! И на возвышении под приветственный гомон толпы появились претенденты на звание нового главного королевского скорохода: знатные богачи, вельможи и франты, некоторые трое стражников из дворцовой гвардии тоже собирались попытать удачу. Среди них был и Якоб. И, конечно же, при виде горбатого карлика с длинным носом толпа разразилась смехом. Ох, и неказист этот уродец, да ещё в беге хочет состязаться! Якоба толкнул один из вельмож, и парень упал, не удержавшись на ногах, и толпа засмеялась ещё громче. Зеленщица Ганна, проходившая мимо, остановилась. Ей не хотелось смотреть на состязание бегунов. А там, среди них, снова этот карлик с грустным взглядом. Таким знакомым взглядом… И Ганна всё же подошла к толпе зрителей, собираясь следить за проходящим состязанием. На балконе дворца главный скороход Блюм обратился к королю: - Ваше Величество, всё готово! Прикажете начинать? - Да, господин Блюм, начинайте. – ответил Вильгельм. Блюм уже собирался взмахнуть платком и начать состязание, но Вильгельм внезапно остановил его: - Но прежде я бы хотел узнать, почему вы в парадном мундире? – строго обратился он к нему. – Вы, что, готовились к балу? Блюм опешил и заволновался. - Ваше Величество, в-вы хотите, ч-чтобы я… тоже бежал?.. – догадался он. - Не просто «бежал», господин Блюм… - проговорил король, и Фрида Блюм испуганно ахнула. – Главный скороход должен быть быстрее всех, верно? Блюм упал духом. - Верно, Ваше Величество… - не стал он спорить и направился вниз, к другим участникам, слыша за своей спиной насмешливое и торжествующее хихиканье обер-гофмейстера. Да, строгий у них король, не забалуешь. Льсти не льсти, а он всё равно по делам судит. Блюм сокрушённо вздохнул, понимая, что, при своём физическом запустении, со званием главного скорохода ему точно придётся распрощаться. Он быстренько встал в ряд с другими бегунами. Обер-гофмейстер посмотрел на короля, и тот согласно кивнул. Пожилой мужчина поднял вверх руку с белым платком. - На старт… Толпа на площади затихла. Бегуны приготовились бежать. - Внимание… Грета, сидящая на одной из дворцовых башен, смотрела на всё, затаив дыхание. От этого состязания зависит, смогут ли они попасть во дворец и взять колдовскую книгу… Если что-то пойдёт не так, то она готова прийти Якобу на помощь. Обер-гофмейстер зычно скомандовал, опуская руку с платком: - Марш! И бегуны сорвались с места под рёв толпы. Блюм даже успел толкнуть находившегося рядом с ним Якоба, чтобы у него появилось преимущество. Но Якоб не растерялся и бросился бежать вместе со всеми. Участники бежали, стараясь изо всех сил. Якоб, бегущий позади всех, воспользовался волшебными туфлями и значительно прибавил в скорости, обогнав удивившегося Блюма. Дорога состязания проходила вдоль дозорных башен, некоторые стражники стояли там со щитами, на которых были начертаны стрелочки направления. И Урбан там был. Он тайком пробрался туда, чтобы во время состязания не дать карлику выиграть. Если у мальчишки с девчонкой не будет лазейки во дворец, то согласятся выслушать его. Урбан разлил на дороге подсолнечное масло. Сейчас карлик как поскользнётся на нём, и!.. Но поскользнулись и попадали на пол все остальные участники соревнований, бегущие впереди. Публика удивлённо выдохнула, а Урбан обомлел. Как раз до этого места добежал Якоб и одним махом перепрыгнул через лежащих. Урбан кинулся бежать следом за ним, перелезая через груду упавших мужчин. Ничего, если не выйдет с первой ловушкой – получится со второй. Так и есть. Якоб задел тонкую ниточку, срывая её – Урбан её там повесил – но продолжил бежать дальше, быстро передвигая ногами, как ни в чём не бывало. Обескураженный Урбан остановился, а тут ещё и другие бегуны нагнали его и оттолкнули гоблина с дороги прямо на висевший рядом колокол. Один бегун – один удар от колокола. Когда они все пробежали, в голове Урбана всё гудело от громкого звона. Ничего, если не вышло со второй ловушкой – получится с третьей. Всё-таки, переживая за свою жизнь, Урбан соображал гораздо больше обычного. Якоб резко остановился и упал, вылетев из одной туфли – он наступил в лужицу с густым клеем. Мимо пробежали остальные бегуны, и подоспел и Урбан, отклеивая туфлю – он не ведал, что туфли – волшебные, и просто надеялся, что без одной туфли карлик не побежит дальше. И тут на него налетела Грета, целясь клювом прямо в его лоб. - У, опять в то же место… - пробормотал недовольный гоблин, закрывая лицо руками. Он кинул в Грету туфлей, но она пригнулась, и туфля упала прямиком обратно к Якобу – Урбан поздно спохватился о том, что наделал. Мимо пробежал Блюм. Обернувшись, он посмотрел на своего соперника. И увидел, как горбатый карлик, обув туфлю, скомандовал: - Быстрее! И туфли засияли золотистым светом. Блюм сильно удивился, хоть и не сбавил бег. Карлик что… пользуется колдовством?.. Якоб сорвался с места вперёд. Урбан уже собирался было броситься следом за ним, но беда пришла оттуда, откуда он не ждал. За спиной гоблина внезапно появилась злющая сгорбленная старушонка с длинным носом. - Ты моё масло спёр!!! – гневно закричала она. – Ты чё, думал, я не замечу?! При виде неё из груди Урбана вырвался пронзительный протяжный вопль. А он ещё думал, что нет никого страшнее старой госпожи… - А ну-ка пошёл!.. – грозно скомандовала Крейтервейс, цепко хватая скрюченными пальцами Урбана за ухо. Урбан заойкал от боли, а колдунья потащила его за собой, браня гоблина всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами. А Якоб обогнал Блюма, обогнал остальных бегунов – и стал первым пришедшем в состязании, пересёк финишную черту. Всё-таки волшебные туфли сослужили добрую службу. Грета обрадовалась, ликовала толпа, а герольды протрубили в трубы, провозглашая, что состязание окончено. Фрида Блюм обескураженно стояла на балконе – её муж, главный королевский скороход, не справился… А Вильгельм, внимательно следивший за ходом состязания, дал знак обер-гофмейстеру, и тот спустился к прибежавшим. Бегуны в перепачканных подсолнечным маслом одеждах никак не могли отдышаться, кто стоял, кто сидел, вытирая пот со лба. А Якоб даже не устал, он просто стоял рядом, стараясь сдерживать льющееся из него ликование. Он победил, получилось! Обер-гофмейстер подошёл к нему и пригласил: - Прошу! Якоб последовал за ним наверх, на балкон, к королю. При виде короля Якоб почтительно поклонился ему, а сам внутренне оробел. Парень никогда прежде не думал, что встретится с самим королём. Вот он, отец Греты – такой важный и кажущийся таким строгим, в бархатной шляпе и длинной мантии, обитой горностаевым мехом… Обер-камергер поднёс королю медаль победителя на красной бархатной подушке. Вильгельм взял золотую цепочку и повесил её на шею Якоба. - Как же зовут тебя, бегун? – спросил он. В его глазах не было презрения, отвращения и насмешки, он говорил с Якобом так, словно он был обычным парнем, а не уродливым карликом. Ведь Вильгельм был из тех людей, кто судит других по им делам. - Якоб, Ваше Величество. – представился парень, растроганный добродушием короля. - Ну и быстро же ты бегаешь, Якоб. – улыбнулся Вильгельм. – Давно меня так никто не радовал… Блюм наконец-то добежал до финиша. Тяжело дыша от бега и держась за сердце, он воскликнул, обращаясь к королю: - Ваше Величество! У него – волшебные туфли! Я всё видел! Якоб внутренне перепугался – его трюк заметили! А Вильгельм нахмурился. Волшебство?.. Неужели, через прошедшие сто лет, в его королевстве появляются новые колдовские вещи? - Это так? – строго спросил он у Якоба. Отнекиваться не получится. Якоб не стал признаваться – всё-таки колдовство карается смертной казнью – поэтому принял другое решение. - Ваше Величество, пусть господин Блюм покажет их волшебное свойство. – произнёс Якоб, снимая с себя туфли. Спустя мгновение Блюм обул немного жмущие ему туфли. Он стоял внизу, на возвышении, и начал приседать, будто собираясь пробежать целый марафон. - Господин Блюм! – строго прервал его Вильгельм со своего балкона. – Не томите нас! Если туфли – волшебные, то вам не нужны никакие приседания! Логично. Всё-таки, какой умный у них король! Блюм опустился, собираясь сделать нижний старт, и уверенно скомандовал, обращаясь к туфлям: - Вперёд! Ничего не произошло. Вильгельм не мог сдержать своей улыбки – в глубине души он надеялся, чтобы туфли всё-таки не оказались волшебными. Блюм растерянно посмотрел на туфли. - Бегом!.. – снова скомандовал он. Снова ничего. Он подбирает неправильные слова! Якоб не смог сдержать льющийся из него радостный, облегчённый смех. Блюм сердито затопал ногами, надеясь заставить туфли работать, и поднялся. - Стремительно! – скомандовал он. И снова ничего. Все придворные начали хихикать над потугами бывшего главного скорохода. А Блюм не оставлял попыток, он прыгал и кричал в надежде подобрать нужное слово: - Резво! Шибко! С-скоро!.. Э-э, рысью!.. Стремглав!.. Пшли!.. Уже вместе с Якобом и придворными начали смеяться и стражники, и толпа горожан. Фрида поспешила на помощь своему мужу – свесившись с балкона, она громко зашептала, подсказывая: - Быстротечно! Но Блюм уже потерял всякую надежду. - Быстротечно… Громкий смех народа разносился над дворцовой площадью. Ну, чего выдумал этот господин Блюм, туфли показались ему волшебными! Видно, очень сильно хочет сохранить свою должность! Повеселил лучше, чем любой придворный шут! Вильгельм поднял руку, останавливая людской смех и твёрдо провозглашая: - Довольно, господин Блюм. - поднялся он со своего места. - Испытания окончены. Блюм опустил голову и грустно вздохнул. Ему же не померещилось, он знает, что туфли – волшебные… Вильгельм повернулся к Якобу. - Ну, что ж, хочешь быть моим главным скороходом, Якоб? – с улыбкой спросил он у парня. - Хочу, Ваше Величество!.. - ответил Якоб и немного замялся. – Только… - Что «только»? – поинтересовался король. - Только у меня просьба, Ваше Величество… - проговорил Якоб. - Говори. - Я хотел бы взять на службу, Ваше Величество, свою… гусыню. – и Якоб показал пальцем на прилетевшую на одну из дворцовых башен Грету-гусыню. - Гусыню? – удивился Вильгельм. Как Якоб и предполагал, свою дочь в этой белоснежной птице король не узнал. - И как же она будет мне служить? – сдерживая смешок, спросил у парня Вильгельм. - Н-никак… - ответил Якоб. – Она просто будет жить у меня. Вильгельм не стал ему отказывать. Мало ли, вдруг у горбатого карлика нет больше никакого друга, кроме этой гусыни? - Хорошо, Якоб. – произнёс Вильгельм, по-отечески положив руку ему на спину. – Ты принят на службу главным скороходом. И скоро тебе предстоит выполнить очень важное поручение… Они удалились с балкона, а грустный и поникший Блюм так и остался стоять внизу. Только его верная и любящая жена поспешно прибежала к нему, чтобы утешить.***
На сегодняшнюю репетицию в драмкружке Марта прибежала раньше всех – был повод сильно волноваться. - Я впервые буду играть главную роль, впервые!.. – ходила, погружённая в свои мысли, девчушка туда-сюда перед стоящей перед ней Хильдегардой. – Зайчонком я была, прохожей – была, ромашкой – была, а главной героиней – нет!.. На меня же тогда все – все! – все взгляды из зрительного зала будут направлены!.. Хильдегарда положила на затылок Марты ладонь – так когда-то делала её матушка, чтобы утихомирить неугомонную дочь. - Да… не стоит об этом так сильно переживать… - неуклюже приободрила её колдунья. – Наверное… - А если я споткнусь, слова перепутаю или забуду в самый ответственный момент? – продолжала Марта. Она подбежала к зеркалу. – Берта-то у нас красивая, сразу видно, что принцесса. А я? Марта взялась за свои косички и вытянула их в стороны, показав своему отражению язык. Затем поправила свои очки, собираясь с мыслями. - Так, может, если войти в роль… понять, как ведут себя принцессы?.. И Марта поражённо вдохнула, вспоминая о чём-то. Затем быстро-быстро подбежала обратно к Хильдегарде. - Бабуль, ты же говорила, что была придворной колдуньей! – воодушевлённо обратилась она к ней. – Ты же в огромном замке живёшь! Ты знаешь, что такое королевская семья! Научи меня, как ведут себя настоящие принцессы! - Но… - растерялась колдунья. – При мне принцесс не было, я не знаю… «Кроме той маленькой принцессы, которую я превратила в гусыню.» - мысленно добавила она. - Ну, пожалуйста, хотя бы попробуй набросать в общих чертах. – продолжала просить Марта. – Каково это – быть при дворе и во главе королевства? Каково это?.. Хильдегарда постаралась вспомнить хотя бы себя – придворную колдунью, которая наводила на остальных обитателей замка страх. - Надо быть уверенной… - проговорила она, а потом заговорила более охотно. – Понимать, что твоё слово или действие имеет вес. И неважно, что думают остальные, главное, что ты права. Прямая осанка, выше голову, уверенный шаг и твёрдый голос – тогда в твоих силах и намерениях не смогут усомниться, даже если тебя недолюбливают. Марта выпрямилась, вытянула подбородок вверх и по-царственному сложила руки на животе. - Вот так? – уточнила она. Хильдегарда вспомнила себя, грозно ощеривающуюся на проходящих мимо придворных дам и министров. Для принцесс же это не работает, верно? - Да. – кивнула она. – И будь доброй и чуточку наивной, какая ты есть на самом деле. Марта посмотрела перед собой, словно видела кого-то, и попросила покровительственным, спокойным и мягким тоном, протянув руку: - Отдай украденное мне. Ты так мал для грозного разбойника. – проговорила она реплику из пьесы. Хильдегарда даже не сразу поняла, что она играет – очень уж естественно получилось. - Ну, как? – повернулась к ней Марта. - До мурашек… - призналась Хильдегарда. – Улыбку только если ещё не делать широкой, тогда ещё лучше будет. - Угу… - задумалась Марта. – И тогда будет похоже на принцессу, да? - У меня дома жили по таким правилам. – сказала колдунья и призадумалась. – Интересно, что у меня сейчас дома происходит?.. - Не волнуйся, бабуль. – приободрила её Марта. – Урбан наверняка присматривает за замком. - Кто? – искренне не поняла Хильдегарда, а потом вспомнила низкого и толстого гоблина, и в одно мгновение её настроение испортилось. – Ну вот зачем ты мне про него напомнила?.. – с отвращением и презрением пробормотала она, нахмуриваясь. Марта хихикнула и заговорила: - Значит, быть уверенной и знать цену своему слову? – уточнила она. - Да. – кивнула Хильдегарда, отвлекаясь от мрачных мыслей. - И если что-то происходит, то последнее слово должно оставаться за мной. – воодушевившись, проговорила девчушка. – Кажется, я понимаю. Если… если на балу кто-то не умеет танцевать вальс, то я прикажу, чтобы все танцевали так, как они умеют! И стесняться не надо, я – принцесса, значит, знаю, что говорю! – развеселилась девчушка. Она достала свой телефон и включила песню. В одно мгновение Марта запрыгала на месте в неведомом для Хильдегарде танце, а задорная песня всё звучала и звучала:“I wanna play the drum, I wanna play the bongo, I wanna take a boat and sail it to the Kongo!..”
Хильдегарда добродушно усмехнулась, глядя на танцующую девчушку. - Давай, бабуль! – не останавливаясь, неожиданно протянула Марта руку. – Все танцуют! - Д-да… - растерялась колдунья. – Да я не умею… - А и не страшно! Уметь не обязательно! – рассмеялась девчушка. – Главное, чтобы было весело! Задор и неудержимое веселье девочки-подростка, похоже, были заразительными. Хильдегарда неуверенно подвигала руками и покачалась из стороны в сторону, стараясь двигаться соответственно ритму музыки. А зазвучала уже другая песня, не менее быстрая и танцевальная:“Potu-potu manos, Salto e vilare, Toco-toco bongo, Sol vida loco!..”
Марта одним лёгким движением руки взяла старую колдунью за руку и, обежав вокруг неё, закружила её на месте, но бережно – пожилая, всё-таки. Смешок невольно вылетел из груди Хильдегарды. Как весело улыбается юная девчушка, как озорно блестят её глаза… Хильдегарда затопала ногами на месте в такт музыке, забыв обо всём, танцуя вместе с Мартой. Голос пришедшего Томаса, стоящего поодаль вместе с остальными членами драмкружка, неожиданно вклинился в льющуюся из телефона музыку: - Что, уже репетируете? Хильдегарда испуганно и растерянно замерла. Чтобы другие видели её такой, беззаботно веселящейся и танцующую?.. В одно мгновение она выпрямилась, приняла серьёзный вид и встала, будто ничего не было. - Ага! – откликнулась Марта, не прерывая свой танец. Затем остановилась и выключила песню на телефоне. И учитель Гутенберг предложил: - Значит, сцена первая, акт первый?..***
Репетиция прошла, как обычно. Марта старалась изо всех сил, отыгрывая Принцессу, и иногда внимательно выслушивала советы и замечания учителя. Хильдегарда внимательно наблюдала за ней. Всё это отыгрывание роли, участие в пьесе с другими, выступление на сцене кажется таким сложным… - У вашей внучки есть способности в актёрском мастерстве, госпожа Юнг. – неожиданно вытащил её из размышлений голос учителя Гутенберга. Мужчина подошёл и встал рядом с ней. – Если она продолжит в том же духе, то пробьёт себе путь на настоящую сцену. - Но… - проговорила Хильдегарда. – Она же ещё ребёнок… И на её хрупкие плечи – столько забот… Вся жизнь впереди, а она уже твёрдо решила стать актрисой… Справится ли она с этим?.. - Но ведь теперь у неё есть вы, госпожа Юнг. – сказал мужчина. – Теперь у неё есть родная бабушка. Вы поможете ей с этим. Я сам по молодости свою жизнь с театром связал, знаю, какие там могут быть трудности и интриги. Марта в душе ещё ребёнок, наивная и смешливая, ей нужны пример и опора в виде родного взрослого человека. Тогда во взрослую жизнь она войдёт уверено и с высоко поднятой головой. Хильдегарда растерялась, задумавшись над его словами. Быть бабушкой... Но ведь она даже матерью не была. Что она, дряхлая колдунья из Междумирья, может дать этой подрастающей девушке, мечтающей стать актрисой? Она же ей ведь даже не родная бабушка. И неужели можно взять и оставить всё то, что у неё дома, забыть о собственном плане?.. Голубые глаза за стёклами очков светятся искренней, неподдельной радостью. Глядя на её улыбку, в грудь вливается какая-то неведомая сила… Хильдегарда сама не заметила, как уголки её губ сами собой поднялись вверх. Из раздумий её снова вытащил голос учителя, который обратился к детям: - Так, на сегодня всё! Не забудьте о сегодняшнем фестивале! Хорошо проведите время!***
- Фестиваль? – переспросила Хильдегарда. Она и Марта сейчас находились дома. - Ну да! – улыбнулась Марта. – В честь королевы Верены, которая когда-то сделала нашу страну богатой и процветающей, каждую середину июля этот фестиваль проходит. Ты же пойдёшь на него вместе со мной, правда, бабуль? Хильдегарда на мгновение замялась. Она ведь никогда раньше не посещала людские празднества. Колдуньям такое не пристало… - Ну, пожалуйста! – начала упрашивать Марта. – Будет весело! Будет лучше, чем сидеть одной дома в праздничный вечер! Хоть один раз можно ведь!.. - Ну, ладно!.. – сдалась под её напором Хильдегарда. – Надеюсь, мне не придётся об этом жалеть… - Ура! – засмеялась Марта, радостно подпрыгивая на месте и захлопав в ладоши. – Может… хочешь принарядиться на праздник? – неожиданно предложила она. - Ещё чего! – со старушечьей ворчливостью откликнулась Хильдегарда, обхватив себя руками. – Не стану я ничего другого надевать!.. - Ну, тогда, хотя бы, шляпу какую-нибудь надеть. – как ни в чём не бывало, продолжала Марта. - Шляпу? – переспросила Хильдегарда. - Такую, дамскую, с широкими полями, с ленточками, утончённую которую… - объяснила Марта, пытаясь руками нарисовать образ шляпы на своей голове. Хильдегарда затянулась дымом из своей трубки. В одно мгновение высокий чёрный чепец на её голове принял форму широкополой шляпы. - Вот так? – уточнила колдунья. - Только цветом – белую. – прищурившись, словно модный эксперт, ответила Марта. Хильдегарда снова затянулась дымом – и на её голове уже была белая шляпа с лиловой ленточкой. - Ну, вот! – улыбнулась Марта. – Смотрится же! Хильдегарда дотронулась до полы шляпки и её тут же словно пронзила молния – она же ведь впервые покрыла свою голову!.. - Нет… - произнесла Хильдегарда, снова затягиваясь из своей трубки и возвращая свой привычный чепец. – Колдуньи не носят головных уборов… - Сейчас – носишь. – возразила Марта, кивком головы показывая на её чепец. Хильдегарда спохватилась – и устало улыбнулась, не зная, чем на это возразить. - Перестань. – просто проговорила она, и Марта засмеялась. - Ну, ничего. – произнесла девчушка. – Можно и так идти, подумают, что это ваш тематический наряд… Кстати, о нарядах… Рядом с ней Марта чувствовала себя такой маленькой, наивной девчонкой… Может, попробовать повторить образ статной и уверенной в себе если не женщины, то девушки… Кажется, тринадцатилетняя девчушка уже созрела для этого. И Марта улыбнулась, уже представляя свой новый образ.***
Якоб, новый главный королевский скороход, находился во дворце и смотрел на открывающийся вид из окна: башни дворца с флагами на шпилях, город, расположенный дальше за рвом с водой, раскинувшаяся вдалеке река и её берег, уходящий за горизонт… - Ух ты… - выдохнул парень. – Вот это да!.. Он даже и подумать не мог о том, что когда-нибудь окажется на службе в королевском дворце, а теперь на нём дорогой малиновый мундир скорохода. Якоб оглядел просторную светлую комнату, в которой находился – блестящие полы, каменные колонны из белого мрамора, расшитые гобелены, висящие на стене, огромный камин и рыцарские доспехи – всё это великолепие ему раньше даже вообразить было трудно! - Здорово! – искренне восхитился парень. Вот Грету, которая находилась рядом с ним, всем этим не удивишь – это же её родной дом. А вот его дом сейчас кажется очень далёким… Якоб дотронулся до доспехов – всё-таки этот мир королевской роскоши для него чужд. - Да… - проговорил он. – Зато, когда расколдуемся… - Что когда расколдуемся? – спросила Грета, подходя к нему ближе. Якоб сел на подоконник и обхватил колени руками. - Ничего. – попытался объяснить он. – Ты опять станешь принцессой… - А ты останешься моим другом. – твёрдо произнесла Грета, понимая, что он имеет в виду. – Ведь ты мой друг, правда? Знаешь, у меня никогда не было такого друга, как ты… «К тому же, ты – единственный мой друг», мысленно добавила принцесса. Если бы не заклятие, кто знает, как бы всё сложилось. Познакомился бы сын сапожника с принцессой при других обстоятельствах? Якоб тоже это понимает. Он тихо улыбнулся и снова опустил голову. Повисла лёгкая грустная атмосфера. Грета первой нарушила её, предложив: - Хочешь, я покажу тебе дворец? - Нет, Грета, ты что! – испуганно запротестовал было Якоб. – Вдруг нас кто-нибудь увидит? - Ну и что! – улыбнувшись, чуть было не рассмеялась Грета. – Да ведь ты – главный королевский скороход, забыл, что ли? – она взяла его крылом за руку и потянула за собой. – Пойдём, я покажу тебе свои покои! Якоб не стал с ней спорить и пошёл следом. Пусть она сейчас и гусыня, но она всё ещё принцесса, и знает дворец как никто другой. Они зашли в какую-то маленькую комнату, там находились разные игрушки и целая настоящая копия дворца, только в миниатюре. Якоб заинтересовался им. - А это что такое? – спросил он у Греты, подходя ближе и беря в руку один из маленьких металлических шариков. Грета смотрела на маленький дворец с тихой и пронзительной грустью в глазах. - Это наша с папой любимая игра. – тихо рассказала она. – Мы обычно шли сюда и закрывались, чтобы нас никто не нашёл. А папа всегда говорил «Ну, хвостик, покажи, какая ты ловкая». - Почему «хвостик»? – удивился Якоб. - А я, когда была маленькой, всегда ходила за ним хвостиком. – пояснила Грета. – Вот он и звал меня «хвостик». Это была наша тайна. Грета направилась дальше, и Якоб, положив шарик на место, пошёл следом. Тайна, она так просто доверяет ему семейную тайну… Как же, наверное, тяжело сейчас ей снова находиться здесь, дома, в облике гусыни, в которой никто, даже родной отец, не узнает принцессу… Гусыня-принцесса, шлёпая лапками по полу, в компании Якоба шла по коридору дворца. На стенах висело множество портретов королей и королев прошлого. Грета показала на один, где был запечатлён король с решительной позой, длинной бородой и глубокими глазами, в которых, даже на портрете, можно было увидеть переживания и раздумья. - Это – мой прадедушка. – рассказала принцесса Якобу. – Очень грозный был король. И немудрено. Ведь именно её прадедушка – Генрих Третий – когда-то принял закон об обязательной смертной казни для всех, кто связан с колдовством. Якоб и Грета остановились возле портрета весёлой и улыбающейся маленькой девочки в красивом золотом платье, с рыжими длинными волосами и синими глазами. - А это… - произнесла Грета, но Якоб уже догадался сам. - А это – ты?.. Дверь позади них отворилась, и внутрь вошёл король в сопровождении обер-гофмейстера и обер-камергера. - Господин главный скороход. - обратился Вильгельм к Якобу. – Осматриваете мой дворец? - Да, Ваше Величество. – ответил Якоб, почтительно поклонившись. Вильгельм бросил взгляд на гусыню, и их глаза встретились. Птица как птица, подумалось Вильгельму, но… почему его сердце пропустило удар? Её взгляд кажется таким грустным, она так смотрит на него… - Это и есть твоя гусыня, Якоб? – проговорил король. Взгляд у гусыни какой-то… знакомый, что ли… - Странно, но… - промолвил Вильгельм. - …она мне напоминает кого-то… Из глаз гусыни Греты полились слёзы. Всё-таки не выдержала. Если бы отец мог её сейчас услышать… Вильгельм сильно удивился: - Якоб, твоя гусыня умеет плакать? Якоб не мог этого выносить! Как он может продолжать молчать, если сердце Греты сейчас вот-вот разорвётся от горя! Парень выступил вперёд и воскликнул: - Ваше Величество, это ваша!.. Но Грета неожиданно подошла к нему и тихонько наступила ему лапкой на ногу, прося молчать. И Якоб постарался найти подходящую оговорку: - Это ваше… м-м-м… освещение! У неё от дыма слезятся глаза. - А-а-а… - выслушал его король, затем приказал. – Завтра утром ты мне понадобишься. И он ушёл в сопровождении придворных, оставляя нового скорохода и его гусыню одних. Якоб и Грета какое-то мгновение молчали. Наконец Грета выдохнула: - Я чуть нас не выдала… - Я тоже хорош… - отмахнулся Якоб. Однако, разве можно это долго держать в тайне? И Якоб спросил у принцессы: - Послушай, Грета, а, может, лучше… всё рассказать твоему отцу? Но Грета горячо возразила: - Якоб, вспомни свою матушку – разве она тебе поверила? А я? Ведь я могу разговаривать только с тобой – больше меня никто не поймёт! Якоб опустил голову, осознавая её правоту. Если он расскажет всё королю сейчас, то может сойти за сумасшедшего. Остаётся только снять заклятие. - Да, но мне как-то не по себе… - проговорил парень. Даже здесь в нём заговорила совесть. – Твой отец так хорошо ко мне отнёсся, а мы украдём книгу, которой он дорожит… - Да нет, не украдём, а возьмём на время. – поправила его Грета. – Я уверена, отец нисколечко не рассердится, когда узнает всю правду. - Думаешь? – уточнил Якоб и задумался. – Хотя, наверно, не рассердится, если у нас всё получится… Грета улыбнулась и сказала как можно более уверенно, без тени сомнения: - Ну, конечно, у нас всё получится! Надеяться на лучшее и идти вперёд – вот, что им сейчас остаётся делать. Когда они узнают ответ из книги, то смогут расколдоваться. И это может произойти очень скоро…***
Городская площадь Зоннебурга в этот поздний вечер пестрит и горит огнями гирлянд, фонариков и уличных фонарей. Фестиваль в самом разгаре. Марта и Хильдегарда пришли на торжество, и девчушка сразу направилась к группе своих друзей. Там были не только её одноклассники и товарищи по драмкружку, но даже Берта пришла, несмотря на покалеченную ногу. Она стояла, элегантно отставив перевязанную больную ногу на носок – даже с временной травмой она старалась выглядеть красиво и достойно в своём новом нарядном платье. Томас стоял вместе с Фридой – она нежно держала его за руку, прижимаясь к нему, и тихо и счастливо улыбалась. - Всем привет! – поздоровалась Марта, подходя ближе. Все посмотрели на неё… да так и замерли, от удивления округлив глаза. Теперь вместо белых штанов Марта носила длинную белую юбку, а её две косички не покоились на плечах – они были собраны в пучок и заколоты на затылке. - Марта, ты, что ли? – удивилась Саша. - Тебя с первого взгляда и не узнать! – поражённо выдохнула Берта. – Посерьёзнее стала. Ты словно… повзрослела. А Мартин стоял с открытым ртом и не мог оторвать от неё восхищённого взгляда. - Ну, вот, решила сменить свой образ. – смущённо улыбнулась Марта. Хильдегарда находилась рядом и смотрела на Марту, на проходящих и толпящихся вокруг людей, на огни ночного города, на шум праздника. Это не её мир. Это не та атмосфера, в которой она должна находиться. Колдуньи её рода должны быть лишними в толпе обычных людей. Но… Почему ей сейчас так легко? Почему она не раздражается присутствием людей и даже забывает о своей трубке, висящей за её поясом? Один молодой мужчина, проходя мимо, хоть заметно и удивился её облику, но всё равно почтительно и с улыбкой приподнял свою шляпу в знак приветствия. Может, ей легче, потому что никто здесь не знает, что она колдунья, поэтому её не боятся и не ненавидят? А может… потому что она не одна? Марта, юная подрастающая девчушка, разговаривает со своими друзьями и заливисто смеётся, бегает куда-то с другими маленькими группами и принимает мороженое из рук Мартина. В какой именно момент счастье и благополучие этой девчушки стало для неё так важно?.. - Скоро будут фейерверки! – раздался в толпе чей-то голос. Марта подбежала к старой колдунье и бережно взяла её за руку, потянув за собой. - Бабуль, пойдём!.. Марта и Хильдегарда вместе с остальными встали на месте, откуда город и небо открывались словно на ладони. Марта могла бы встать рядом с друзьями, как раньше, но девчушка хотела посмотреть на фейерверки в новой компании. Этот вечер сегодня особенный, ведь она теперь не одна. То есть, она и раньше посещала этот фестиваль с друзьями, но сегодня грудь так и распирает чувство, которое кажется огромным для юной девушки. Марте хотелось крикнуть, крикнуть так громко, чтобы эту фразу услышал весь мир, чтобы она долетела до далёких звёзд – «У меня есть бабушка!». Марта посмотрела на полную луну, сияющую на небе, и улыбнулась. - Представляешь, бабуль, некоторые говорят, что там, на луне, в космосе, могут жить другие существа, такие же, как и мы, а может и совсем другие, не похожие на нас… - Да нет там никого. – откликнулась Хильдегарда. – От тёмных духов колдуньи нашего рода знают, что только мы существуем на земле. Но, заметив, как на лице девчушки немного пробежала тень, улыбнулась и проговорила: - Хотя, до этого я не знала, что существует множество других миров. Тёмные духи могут нам многое недоговаривать. Может, в этом Междумирье кто-то живёт на луне. А если нет, то в каком-нибудь другом мире точно. Марта улыбнулась ещё шире, и свет луны блеснул в её очках, отразившись в её глазах. Улыбайся… Пожалуйста, продолжай улыбаться, маленькая непоседа… Твоя улыбка обладает невероятной силой преображать всё вокруг. Не бледный свет луны и пёстрые цвета огней, а твоя улыбка делает мир ярче. По крайней мере, в глазах старой колдуньи уж точно. Тысячи ярких разноцветных огней с треском и шипением окрасили собой ночное небо. Фейерверки запускались и грохотали, а на душе Хильдегарды было так спокойно. Остаться… Остаться здесь, с этой забавной девчушкой, чтобы видеть её счастливой – неужели всего этого достаточно для умиротворения в её душе?.. Разные мысли переполняли голову Марты, и ей сложно было описать всё это чем-то конкретным. Но, если бы она могла, то это были бы мысли о том, что она не хочет играть роли «бабушки» и «внучки», потому что знает, что всё это по-настоящему. Она бы повернулась к старой колдунье и попросила бы «Пожалуйста… останься здесь… со мной».***
Поздно ночью, когда практически весь королевский дворец погрузился в сон, Грета и Якоб направились в дворцовую библиотеку за колдовской книгой. Они тихонько продвигались по тёмному коридору, стараясь не шуметь. В ночном дозоре сейчас находился один стражник, ходивший с фонарём по коридору. Якоб и Грета затаились за углом, дожидаясь, когда он уйдёт. Стражник направлял свет фонаря на тёмные углы, с боязнью и опаской оглядываясь по сторонам, на недвижимые и пустые рыцарские доспехи. Он удалился прочь по коридору, и парень с принцессой-гусыней быстро-быстро забежали в ближайшую комнату – библиотеку. В дворцовой библиотеке было темно. Грета, ориентируясь на свою память, подошла к нужному месту, взглядом нашла на полке нужную книгу, подлетела к ней и толкнула её своим клювом. Книга упала на пол, и поблизости от них распахнулись створки дверцы на полке, которые выдавали себя за корешки книг – открылось потайное место! Якоб подошёл и взял оттуда тяжёлую и толстую книгу в красной обложке – получилось, колдовская книга теперь у них! В коридоре раздались поспешные шаги, приближающиеся к библиотеке. Сюда кто-то идёт! Якоб и Грета растерянно переглянулись – убежать из библиотеки они не успеют, нужно что-то делать… Дверь в библиотеку медленно распахнулась, и внутрь вытянулась рука, держащая фонарь. Затем и сам Ганс заглянул внутрь. Здесь был слышен грохот… Парень испуганно заозирался по сторонам, но никого не увидел. - Кто здесь? – со страхом, шёпотом позвал он. Ганс медленно двинулся вглубь библиотеки, освещая себе путь фонарём и с опаской оглядываясь. Все его товарищи среди стражников смеются над ним из-за того, какой он бояка. А что делать, если дворец по ночам такой таинственный, да ещё эти слухи о привидениях… Только его невеста, красавица Лора, нисколько не сомневается в его храбрости… Ганс чуть было не споткнулся обо что-то и резко остановился, испуганно ахнув. Он посмотрел себе под ноги. На полу лежала упавшая книга. Ганс наклонился, поставил фонарь на пол и взял её, чтобы поднять и поставить на место… и увидел шелестящую по полу ткань. Ганс поднял глаза и обомлел от страха – перед ним, в свете тусклого фонаря, стояла высокая фигура в тёмном балахоне. В руках она держала книгу, на лице был длинный носище, а за её спиной расправились длинные белоснежные крылья. - Я – Ангел Смерти! – грозным, замогильным шёпотом промолвила фигура. – Зачем ты нарушил мой покой! – яростно захлопала она крыльями. Перед глазами бедняги Ганса пролетела вся жизнь. Он весь затрясся от ужаса, из его рук выпали на пол алебарда и книга. Ангел Смерти грозно зыркнул на него из-под чёрной лохматой длинной чёлки – и Ганс бросился бежать прочь из библиотеки, только пятками сверкая. А Якоб скинул с себя длинную занавеску и спрыгнул на пол с поставленных друг на друга стульев – он и Грета весело засмеялись удавшейся проделке. Непредвиденные обстоятельства требуют отчаянных мер и бурной фантазии. Книга у них. Якоб и Грета выбежали из библиотеки, убедились, что никого поблизости нет, и поспешно бросились бежать по коридору к себе в комнату. Осталось только найти способ снять заклятие…***
Огонь. Повсюду огонь. Он окружил непроходимой стеной. Невозможно дышать, невыносимо жарко, он словно сковывает, опаляет кожу… - Хилли! Её зовут? Этот голос… - Хилли! Этот голос кричит и надрывается, в нём явственно слышны страх, ужас и слёзы. За стеной огня слышатся голоса толпы. - Хилли! – кричит голос так, словно она для неё последняя надежда на спасение… - Брун! – воскликнула Хильдегарда, устремляясь к зовущему голосу. – Я здесь, Брун! Я иду к тебе! Я сейчас!.. Но её шаги вязнут на невидимом полу. Огонь не даёт пройти вперёд. Она не успеет спасти её!.. - Хилли! - Брун! Хильдегарда упала на пол со своего спального места, при падении перевоплотившись в человека. Старая колдунья распласталась на полу, а потом мгновенно вскочила на ноги, осматриваясь по сторонам так, будто ещё есть шанс спасти её… Испуганный и зовущий крик младшей сестры всё ещё эхом звучал в её голове. Хильдегарда тяжело дышала, она вся покрылась холодным потом. Неужели… это то, что она действительно тогда кричала?.. Дверь в гостиную приоткрылась, и внутрь заглянула Марта – уже наступило утро, и девчушка собиралась в школу. - Бабуль? – обеспокоенно спросила она. – Всё в порядке? Хильдегарда обхватила себя руками так, как будто бы летучая мышь обернулась своими крыльями, и поспешно отвернулась. - Нормально. – как можно более непринуждённо пробормотала она. Это Марту не убедило, но она всё равно вышла, закрыв за собой дверь. Сердце в груди неистово билось. Зубы заскрежетали за плотно сомкнутыми губами. Из горла колдуньи донёсся глухой рык. Как она может оставаться здесь, как она может обрести покой, если маленькая Брун до сих пор не отомщена?! ------------------------ Песни из мультфильма "Барбоскины TEAM" "Mambo" и "Loco". Если в текстах есть ошибки - прошу меня извинить, в сети нет текстов этих песен.